Текст книги "Отражение звезды"
Автор книги: Марина Преображенская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)
Леночка взяла книжку и открыла первую страницу какого-то детективного романа.
* * *
Ливень колошматил хлесткими потоками по стеклу лоджии. Было сумрачно и удивительно тихо. Кроме дождя, Леночка не могла различить ни единого звука. Голова была тяжелой – она часто ощущала такую тяжесть в голове при ненастной погоде.
Сколько же времени? Леночка посмотрела на часы – смотреть с дивана было неудобно, приходилось выворачивать голову и задирать подбородок.
Леночка долго смотрела на часы, соображая: что произошло? Почему ей так беспокойно? Взгляд у нее стал напряженным, она даже почувствовала, как на лбу собрались мелкие складочки. В ушах стоял грохот ливня. На кровати, рядом со скомканным пледом, лежал детектив, который она вчера вечером начала читать, но, осилив всего две страницы, вдруг провалилась в сон.
Вот оно что! Она уснула с книгой в руках, ожидая прихода Андрея. Она уснула и не слышала, когда он пришел! Или не приходил?
Леночка села, свесила ноги на пол, нащупала тапочки и замерла. Плечи ее горестно опустились, она чуть не разревелась. Приходил или нет? Разве это теперь имеет значение? Все равно ей сейчас не узнать, ведь вчера вечером она сама изолировала себя от внешнего мира. Сама отключила сначала автоответчик, а потом и телефон, сама вывернула провод электронного звонка. Закрыла окна, задернула шторы, погасила свет во всей квартире, оставив лишь тусклую лампочку бра над диваном. От тусклого света и долгого дня глаза ее быстро устали, ресницы закрылись, налившись свинцовой тяжестью. Даже кофе, выпитый накануне, не помог.
Со стоном Леночка снова повалилась в постель. А какой щемяще нежный сон снился ей, как близко были его глаза – серые с влажной поволокой, похожие на утреннее небо, готовое вот-вот взорваться всеми цветами радуги от первого прикосновения солнечного луча!
Он что-то шептал ей – может быть, это звуки дождя создавали иллюзию шепота, сердечко ее дрожало, готовое провалиться в пятки, губы тянулись к поцелую, тело ждало ласк. Она спала! Это всего лишь был сон…
Леночка поднялась и прошлепала в кухню. Открыла холодильник – есть не хотелось, но и спать она больше не смогла бы. Почему она не пьет водку? Сейчас бы опрокинула стаканчик и забылась, а так – ходи, думай, переживай. Она достала из холодильника пакет апельсинового сока, налила в высокий бокал ледяной оранжевой жидкости и пошла в ванную.
Одежда неприятно облепила тело. Резиновые джинсы мешали мышцам расправиться и не давали коже свободно дышать – захотелось стянуть их с себя, сбросить, избавиться от этой тяжелой, надоевшей оболочки, снять с себя топ, кофточку, скинуть нательное белье… Леночка сняла трусики, расстегнула крючок лифчика – белье упало на коврик под ногами, и Леночка осталась стоять перед большим наддверным зеркалом голышом. Прохладный воздух холодил тело. Леночка тряхнула головой – волосы рассыпались по ее плечам, одним коротким движением она перекинула их на лицо и, ничего не видя перед собой, прислонилась к змеевику батареи. Он был чуть теплый и всегда остывал за ночь, потому что летом в котельной не очень-то старались прогревать воду. И только при первых заморозках в кран подавали по-настоящему горячую, как кипяток, воду.
Ну что ж, может, и к лучшему, что она никого не впустила вчера к себе в дом! Неизвестно еще, чем бы закончилось гостевание Андрея. Но куда делся Севка? Потом! Потом она будет об этом думать! А сейчас она врубит на полную мощность магнитофон и станет танцевать! «Как бы не так! Я пою и танцую! Сердце мое, бьется му-у-зыке в такт…»
Голос Булановой врывался в сумерки осеннего утра. Леночка, голая, неистово танцевала – отражения ее мелькали в зеркалах, в лакированных поверхностях мебели, в мутном от дождя стекле.
– Ка-ак бы-ы не та-ак! Как бы не так! – кричала Леночка в унисон с Булановой, ощущая, что в данный момент ее связывает с певицей даже нечто большее, чем родственные чувства.
Ощущение тяжести прошло – казалось, оно вышло из Леночки вместе с потом. Сердце и вправду ухало музыке в такт.
Она подошла к зеркалу, мелкие бисеринки покрыли все ее разгоряченное и пышущее жаром тело. Леночка тяжело дышала и смеялась каким-то неестественным истеричным смехом. «Милая, тебе надо лечиться!» – подумала Леночка, но тут же вставила новую кассету. Одна певица сменяла другую, группа диско – группу техно, современные ритмы – ритмы классических мелодий. Леночка сходила с ума, как сходят с ума шаманы, доводя себя до исступления и полного изнеможения. Увидел бы ее папа Саша – в гробу бы перевернулся. Это было что-то невообразимое, что-то отчаянно безумное, что-то невероятно бессмысленное! Но есть на земле вещи, которым трудно дать объяснение.
Леночка разогнала тучи – тучи в душе и тучи на небе. Она кричала: «Эй вы, слышите, уходите прочь! Уходите, уплывайте, улетайте. Я все могу! Мне двадцать лет! И кто попробует оспорить мое всемогущество».
В разомкнутых седых клочках облаков проглянуло яркое синее, как лепестки васильков, и бездонное небо. Тучи поползли в разные стороны, они не решились оспаривать Леночкино всемогущество и предпочли подчиниться. Леночка рассмеялась и показала им кукиш. Что, съели?!
Дождь прекратился, в комнате стало светло и ярко. Наведенная вчера вечером чистота слепила глаза.
Руки есть, ноги целы, голова на месте и все остальное тоже. Просто прелесть, идеал, совершенство! Чего ей унывать, по какому поводу? Что она не встретилась с Андреем?
«Три раза наплевать!» – Леночка пристально посмотрела на свое отражение в зеркале гардероба и тоже показала ему кукиш – не себе, ему – зеркалу, видимо, представив себе, что это Андрей.
Душ моментально освежил ее, остепенил, привел в чувство. Но оптимистический настрой не покинул Леночку даже после того, как она открыла дверь квартиры, чтобы спуститься к почтовому ящику, и наткнулась у порога на корзину цветов. Снова цветы! Она несколько ошарашенно вглядывалась в пространство между перилами, ожидая, видимо, обнаружить там, внизу, Марка. В подъезде стояла полная тишина, даже кошка не промелькнула в просвете, даже муха не пролетела.
Леночка подняла корзину и внесла ее в прихожую Немного подумала, посмотрела на розы с некоторым сожалением и снова вынесла их в подъезд. Пусть стоят на подоконнике, украшают жизнь соседей. Ей они ни к чему.
Вынув из ящика вчерашние газеты, Леночка обнаружила там записку, нацарапанную простым карандашом: «Привет. Пока». Ни подписи, ни слова больше, ни значка какого-нибудь, дополнившего бы информацию, – вернее, отсутствие информации. «Привет. Пока».
Открылась дверь тети Клавы.
– Это к тебе ночью кто приходил, в дверь стучал? – спросила она, сверкнув глазами. – И не спится же им, и другим не дают.
– А вы бы не торчали у «глазка», а спать ложились, – Леночка решительно прошла к себе мимо слегка ошарашенной женщины.
– И цветы в половине четвертого под дверь поставили. Шо ж ты их на подоконник водрузила? Кому за тобой убирать охота? Прислугу нашла, или как?
Леночка громыхнула дверью, еще раз перечитала записку. Значит, он все-таки был. Хорошо хоть до того, как Марк корзину притащил. Чего он добивается? Действительно, не лучше бы их внести в дом? Цветы же тут ни при чем. Леночка вышла на площадку и безнадежным взглядом уставилась на пустой подоконник. В квартире тети Клавы послышалось подозрительное копошение. Леночка все поняла – утащила соседушка цветочки. Ну и пусть!
Телефон тихонечко звенькнул. Леночка вошла в комнату с чашечкой кофе.
– Слушаю, – произнесла она, отхлебнув глоточек.
– Лен, извини, я вчера не пришел… Ты потому не поднимала трубку? Я звонил тебе весь вечер, хотел потом подъехать, но было поздно…
– Ты… не пришел… почему? – Вот это новость! Не она перед Севкой оправдывается – он перед ней. – И почему тогда не предупредил, что не сможешь прийти?
– Ты долго ждала?
– Ты не ответил на мой вопрос, – уклончиво сказала Леночка и снова сделала маленький глоточек кофе.
Севка стал сбивчиво рассказывать, что у них заболел клоун, что его попросили подменить его. Был период, когда Севка, не имея еще своего номера, работал в паре с приятелем детства. Они ставили простенькие репризы со свистульками и слезами из маленьких баллончиков за ушами. И время от времени, не часто, правда, Севка, если была необходимость, повторял свой клоунский опыт. Вот и вчера – вышел он из подъезда, а там Сашка Шелковников: выручай, говорит. Опаздывали к первому акту, потому и не смог позвонить до начала. Думал попозже сообщить – в перерыве, полагая, что Леночка, не дождавшись его, к тому времени вернется домой.
– Звонил, звонил… Не обижайся.
– Не обижаюсь, – милостиво простила Леночка. – Ничего, не последний день живем, свидимся.
Она допила кофе одновременно с окончанием разговора. Бутерброд с сыром остался нетронутым. Леночка вспомнила, что собиралась позвонить Наталье. В десять? Еще рановато, есть время сбегать в магазин за молоком и хлебом.
Леночка неслась по лестнице через ступеньку и только у входа в «Диету» вспомнила, что денег-то у нее нет. И хлеба нет – последний кусочек остался, и молока нет. А пятерку вчера соседка унесла. Она усмехнулась и, резко повернувшись, пошла обратно. Похоже, денек сегодня будет на славу, осень еще не вступила в свои права и есть надежда несколько деньков полюбоваться опадающим золотом, прежде чем над городом зависнут обложные дожди.
Прямо ей навстречу по мокрому от утреннего дождя тротуару шла тетя Клава. Она несла в пластмассовом ведре целую охапку прелестных букетов из роз, лицо ее выражало полное благодушие, глаза искрились счастьем и довольством. Тетя Клава переживала предвкушение хорошей прибыли от затеянного мероприятия.
Мгновенная растерянность от встречи с Леночкой тут же сменилась широкой улыбкой. Куда девалась вчерашняя агрессия. «Эх, лицемерка! – подумала Леночка, но тоже улыбнулась. – И я лицемерка. – Она вздохнула. – И ничего тут не попишешь».
При полном безветрии небо было невероятно голубым. Листья, сбитые тяжелыми каплями дождя, прилипли к земле, а те, которые тихо падали с веток, долго и грациозно кружились в танце.
Леночка свернула направо и пошла вниз, не обходя детский сад, как обычно, а прямиком через его двор. Так она сокращала путь почти вдвое. Особо торопиться было некуда, но Леночка решила позвонить Наталье и договориться с ней о встрече. Но прежде чем она встретится с Натальей, если все будет так, как она задумала, Леночка собиралась перехватить деньжат у Каратаева. Неудобно, правда, еще ни разу Леночка не занимала у него денег, но сейчас у нее не было выхода – сидеть дома совершенно не хотелось, а гулять без денег – все равно, что есть мороженое через стекло.
И вдруг Леночка застыла у калитки детского сада. Обернувшись, она увидела, что прямо к ее подъезду подкатил джип. Тот самый джип, адрес владельца которого ей накануне сообщил Соловьев. Сердце у Леночки упало, и внутри ее внезапно образовалась леденящая пустота. Кто бы вырвал из нее те страшные воспоминания? Кто бы заживил до сих пор саднящие раны?
Что ему надо? Леночка прислонилась к бетонной опоре, стараясь унять дрожь в коленках. Она стояла и смотрела на выходящего из машины Фиму, а мысли путались и не давали ей возможности овладеть собой. Сердце захолодилось и ныло в груди. Множество неразрешимых вопросов терзали Леночку, в душе закипала ярость. Почему она должна бояться его? Это он должен ее бояться! Он – преступник, бандит, убийца, он заслуживает наказания, а не она.
Леночка, пылая справедливым гневом, побежала к своему подъезду. Да она готова бороться до последней капельки крови, до последнего мгновения, до тех пор, пока слышит, видит, чувствует. Пока способна помнить Раечку, маму, папу Сашу, их свели в гроб такие же бандиты, как Фима.
Леночка затряслась от ярости, изо всех сил пнула бампер блестящего автомобиля. Автомобиль, точно испуганный зверь, взвыл и замигал четырьмя глазками габаритных огней. Она схватила огромный камень и со всего размаху грохнула им о лобовое стекло.
Камень отскочил от стекла, как гимнаст от батута, и отлетел в сторону. Леночка снова наклонилась и подняла его, снова швырнула в стекло. Что же это за чертовщина?! Стекло не только не разбилось – на нем не образовалось ни одной трещинки. Камень снова и снова отскакивал от стекла и отлетал в сторону.
Леночка лихорадочно забегала по двору глазами, надеясь найти какой-нибудь металлический прут. Она будет колотить это ревущее чудовище, поглотившее не одну девичью честь, а может быть, и жизнь.
Фима выскочил из подъезда, побежал к Леночке, схватил ее за руку.
– Ты что, спятила? Прекрати! Он стоит сорок тысяч долларов! Ты же ни за что не рассчитаешься, дура!
– Я спятила? Я? Сволочь! Ты приехал, чтобы убить меня? Убирайся вон! Я хочу, чтобы ты знал, я не по зубам тебе!
– Успокойся! – Фима схватил Леночку за плечи, встряхнул ее с такой силой, что Леночке показалось, будто голова ее вот-вот сорвется и отлетит в сторону. Леночка вырвалась из его рук, отбежала и, остановившись в нескольких шагах от Фимы, злобно прошипела:
– Зачем ты пришел? Что тебе от меня нужно? – нервы ее были натянуты, как тетива лука, готовая выпустить в Фиму рой ядовитых стрел. – Убирайся вон!
– Я уеду, положи камень. – Он увидел, как Леночка наклонилась и подняла с земли обломок кирпича. – Я только хотел узнать, зачем ты меня разыскиваешь? Зачем ты вьешь вокруг меня интриги? Я все знаю. Учти…
Леночка смотрела на него ненавидящим взглядом и пыталась понять: что побудило Фиму приехать к ней? Что? Уж не страх ли? Уж не сжимается ли вокруг него кольцо возмездия?
– Я не боюсь тебя, – Леночка переложила обломок кирпича из руки в руку и усмехнулась. – А вот ты… Ты боишься! – Она сделала шаг в его сторону, и он нехотя отступил. – У меня есть друзья, у тебя их нет! У тебя есть подельники, которые только и ждут момента, чтобы перегрызть тебе глотку.
Она выбросила камень – он уже был не нужен. Фима усмехнулся.
– Дура! Я хотел предложить тебе откупные… за ту… за тот… ущерб…
Леночка с презрением посмотрела на него и рассмеялась.
– Откупные? – При одной мысли, что ее хотели купить с потрохами, хотели заставить забыть Раечку, забыть истязания, боль, страх, – при одной только этой мысли у Лены перехватило дыхание и сумасшедше забилось сердце. – Я ненавижу тебя так… так… что готова прожечь твое поганое нутро каленым железом. Но… нет, я даже уже не способна ненавидеть тебя. Иди отсюда! – Она плюнула ему под ноги. Она умела плеваться – недаром ведь провела детство в подвале. Плевок получился смачным и выражал крайнюю степень презрения.
– Хорошо, – Фима проглотил обиду. Или сделал вид, что проглотил. Леночка не сомневалась, что этот плевок он не скоро забудет. – Я уйду. Но, учти, если ты хоть слово вякнешь Штурму…
– Кому?.. – протянула Леночка. Она все поняла! Фиму интересует только богатый дядюшка невесты. Видимо, дядюшка имел на нее не малое влияние, раз Фиму так беспокоила собственная репутация в глазах Николая.
– Сама знаешь кому. – Он стоял уже у открытой дверцы автомобиля. – Если ты хоть слово ему скажешь…
За Леночкой грохнула дверь подъезда, она прислонилась к ней спиной и секунду помедлила, прежде чем подняться к себе, вслушиваясь в шум мотора.
– Здравствуйте, я звонила вчера. Мне нужна Наташа.
– Привет. – Голос девушки был усталым и немного удивленным. – Лена? Ты узнала мой телефон… Как?
– Проще китайской редьки, – рассмеялась Леночка и удивилась тому, что, оказывается, она рада слышать Наташин голос. – Я позвонила тебе на работу на следующий же день после нашей встречи. Нет… – Она вспомнила, что на следующий день была занята разными рабочими и общественными поручениями. – Я позвонила тебе в пятницу. Мне сказали, что ты ушла. Потом звонила еще раза два и сильно беспокоилась…
– Ты… беспокоилась? Почему?
– Не знаю. Это трудно объяснить, но, наверное, можно. Было какое-то дурное предчувствие. Почему-то казалось, что у тебя что-то стряслось. Слава Богу, все в порядке.
– В порядке, – удрученно подтвердила Наталья.
– Ты болела? Извини, я не могла раньше найти тебя, все как-то не получалось…
– Послушай. – Голос Наташи стал глуше и отдаленней, Леночка напрягла слух и почувствовала, как напряглась спина, плечи, руки, даже ягодицы сделались тверже. Она повернулась к окну и, посмотрев вдаль, попыталась расслабиться. – Послушай, что тебе от меня надо?
Вопрос прозвучал как удар хлыста.
– Ничего, – пробормотала Леночка.
– Ничего? Тогда почему ты ищешь меня?
– Не знаю. Вернее – нет, знаю. Только это не телефонный разговор. – Леночка отвернулась от окна и уперлась взглядом в портрет папы Саши. На секунду она ощутила прилив сил и такое облегчение, что готова была рассмеяться. Это же просто: взять и сразу же поговорить начистоту. Ей больше нечего скрывать, раз уж сам Фима откопал ее адрес. – Давай встретимся?
Они бродили по мокрому асфальту парка Горького. Озерца луж отражали вновь набежавшие тучи и падающие с деревьев листья. То и дело набегал пугливый ветерок и прятался в кронах уже наполовину оголившихся деревьев. Прошло всего лишь четверть часа с той минуты, как испуганные глаза Наташи встретились с изумленными Леночкиными, они вдруг прониклись взаимной симпатией, и даже самый придирчивый наблюдатель не ошибся бы, если бы подумал, что они давние и закадычные подружки.
– А здорово ты ошиблась, а? Так обознаться – обхохочешься! И что, правда, я на твою приятельницу похожа? И имя у нее Наташа, ну надо же! – Наталья похлопывала себя по бедрам, заливаясь веселым смехом. – А фамилия? Вообще-то бывает… Я сама как-то на море отдыхала, когда еще маленькой была. Нашей семье выдали три бесплатные путевки в пионерлагерь как многодетной и малоимущей. Была такая традиции когда-то. Надо признаться, неплохая! – Глаза ее искрились смехом, голос был звонким, и она все время жестикулировала. – Я с сестренкой и брат. А там в столовой, смотрю, парень из соседнего класса. Правда, я как только к нему подошла, сразу поняла, что обозналась. А ты вот…
Леночка слушала и улыбалась. Она молчала, как в прошлый раз молчала Наталья. Но тогда Наталья были пришиблена ее напором, а сейчас, словно отыгрываясь, обрушила на Леночку нескончаемый поток слов, взглядов и жестов.
Вдруг ход ее мыслей переменился, и она внезапно остановилась, взяв Леночку за руку.
– Ты, кажется, хотела о чем-то поговорить?
– Хотела, – Леночка кивнула. А что, если несмотря на все, Наташа, как и Рая, не захочет ничего менять в своей жизни? Тогда Леночке придется потерпеть очередной крах. Крах в войне с тенями, с призраками, с темными и могущественными силами, которыми управляет этот наглый и омерзительный тип Фима, покупающий, меняющий и продающий невинные девичьи души. Души, лишенные будущего.
Леночка посмотрела Наталье прямо в глаза, но та отвела свой взгляд. Леночка понимала, что ей предстоит одно из тяжелейших испытаний. Она вдруг взяла Наташу за руку, точно рассматривая линии на ее ладони, подняла ее руку, подержала на весу, разглаживая бледновато-розовую и чуть влажную кожу и неожиданно резким движением задрала рукав. Девушка отшатнулась, ее зрачки испуганно расширились, но она быстро овладела собой.
– Ты что? – Наталья вырвала руку. – Ты кто? Что тебе надо?! – с отчаянием в голосе вскрикнула она, готовая сорваться с места и побежать.
– Я все про тебя знаю, – спокойно и очень мягко сказала Леночка. – Не нужно бояться меня.
– Что ты знаешь? – В голосе Натальи послышались нотки презрения, боли и беспомощности одновременно. Она все еще готова была как дикая лань метнуться куда-то в сторону, но Леночка ничем не угрожала ей. Более того, она отвернулась и медленно пошла в сторону пруда. Наталья помедлила и пошла следом.
Они сели на скамейку и стали наблюдать за снующими по пруду лодками и катамаранами. Люди отдыхали, люди длили лето. Не желая прощаться с ним, они ловили последние предзимние лучи ласкового солнышка и наслаждались его нечаянной и такой неожиданной, вопреки всем прогнозам погоды, милостью.
– Послушай… – Леночка прищурила глаза, пропуская сквозь ресницы радугу света, сжала кулаки до боли – так сильно, что ее короткие ногти впились в кожу, – и стала рассказывать. Все, начиная с того дня, как тетя Нана привела ее к дверям детского дома, по нынешний день. Рассказывала она неторопливо – раздумчиво и тихо, – так, что Наталье приходилось вслушиваться в каждое слово, в каждый звук. Когда Леночка дошла до рассказа о Рае, Наталья была уже на пределе. Она украдкой смахивала слезы дрожащими пальцами и уже не искала слов оправдания, которые так нужны были ей несколько минут назад. Леночка проникновенно посмотрела на нее, задрала рукав своего свитера, и под шелковистой кожей Наталья увидела тонкие ниточки вен, перетянутые белыми пупырышками шрамов от игл шприца.
Потом Леночка встала перед Натальей, подняла свитер, выдергивая из джинсов вправленную туда рубашку, и продемонстрировала шрам от потушенной о живот сигареты, похожий на противооспенную прививку. Она взяла Натальину руку и провела ею по затылочной части головы – там, где был сросшийся шов, оставленный разбитым в подъезде стеклом…
– Откуда мне знать, что ты не врешь?
– Это твое дело, – еле слышно произнесла Леночка. – Ты можешь не верить. Я могу просто встать и уйти… – Она уже заправляла рубашку в штаны. – Я знаю, я не могу не знать, что и ты можешь оказаться там. – Она ткнула пальцем в землю, глаза ее жестко поблескивали, на щеках горел яростный румянец, а голос был твердым и решительным.
– Но как? – Наталья растерянно посмотрела по сторонам. – Он платит мне… я должна содержать маму, семью, понимаешь?
– Не лги! Хотя бы себе не лги. Он платит тебе, и ты содержишь семью, но это сейчас! Что будет дальше? Ведь ты и сама чувствуешь, что денег в твоем кармане все меньше и меньше, не так ли? Не он ли тебе продает ту самую дрянь?.. А впрочем, как хочешь… – Леночка со скрытой горечью и жалостью смотрела на Наталью. – Как хочешь… – повторила она и медленно пошла к выходу.
