Текст книги "Ученица дракона (СИ)"
Автор книги: Марина Халкиди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)
– Каковы бы ни были причины, это ее выбор, – осторожно заметил дракон. – И если ты заявишься на их свадьбу, то король будет вынужден принять меры.
– Сослать меня на границу? – уточнил Ортон. – Что же, я слышал, что орков в последнее время все чаще видят на западе. А там гляди, и война с Перунией подоспеет. Так что, мне будет чем заняться.
– Но зачем такие жертвы. Неужели она стоит того, чтобы исковеркать свое будущее? – не поверил Бер'тис, вспоминав единственную встречу с Абегель, которая показалась одалиму поверхностной и хитрой девицей. Правда довольно красивой по человеческим меркам.
– А ты когда-нибудь любил, дракон?
Берт поморщился. Ему не нравилось, когда к нему обращались подобным образом. Но в Сердели на это осмеливался только Ортон. Остальные люди, в том числе и король, предпочитали обращение «милорд». К тому же вопрос заставил его нахмуриться. Впрочем, когда задаешь другим вопросы и пытаешься понять, что творится в их голове и сердце, надо быть готовым к тому, что тебе тоже начнут задавать вопросы, на которые ты не пожелаешь отвечать. Берт хотел пошутить, ведь годы, проведенные в Сердели, вернули ему улыбку. Не ту задорную и мальчишескую улыбку, а скорее понимающую. Но все же он улыбался и вновь чувствовал радость от новых дней и открытий. Поэтому сейчас он решил ответить правду.
– Любил.
Капитан встрепенулся и широко улыбнулся. Вот он точно оставался мальчишкой, не взирая на все награды и героические поступки, подумал Берт. Хотя решение Абегель отказать Ортону тоже можно было понять. Хотон проиграл то небольшое состояние, что оставил ему отец. Проиграл он и имение, доставшееся ему от матери. И хотя девушки обращали внимание на обаятельного капитана с приятной улыбкой, но их родители не желали такого жениха своих дочерям. Хотя Берт знал, что Ортон бывает и другим. Но страсти заставляли совершать его и необдуманные поступки, о которых потом судачили в столице, да и за ее пределами.
– Разве у вашего племени ни принято выбирать одну избранницу и на всю жизнь?
Дракон печально улыбнулся, все же он смирился со своим прошлым и вспоминал его скорее с грустью, оставив и скорбь на землях орков, когда развеял прах из чаши.
– Она была уже занята, когда я встретил ее.
Ортон отодвинул кубок и задумчиво прищурил карие глаза, проведя рукой по коротким волосам, которые приказал подстричь цирюльнику после отказа Абегель.
– И ты не пытался отбить ее? – серьезно спросил он, едва обратив внимание на трактирщика с кувшином. Тот воспользовался задумчивостью Ортона и ретировался, не желая получить очередной заказ и опасаясь, что пьяный капитан ввяжется в драку. А понести потери трактирщик не хотел, хотя Ортон всегда платил по долгам, но, увы, только после получения жалованья.
– Она… принадлежала моему другу.
– Принадлежала?
– Он погиб много лет назад, а ее я видел задолго до твоего рождения.
– И все еще…помнишь?
– Помню…
– Не думаю, что я долго буду помнить Абегель, – заметил Ортон.
– Я чувствую твою злость. Она переполняет твое сердце, но это чувство не любовь.
– Возможно, – согласился капитан. – Первая женщина, которая отвергла меня. Вот этого я точно не забуду.
– Ущемлена твоя гордость, а не разбито сердце.
– Это точно. – Ортон потянулся за кувшином. – Вот за это и выпьем.
– Может, достаточно, мой друг?
– Последний кувшин, – согласился капитан.
– У меня плохое предчувствие…
– Оставь, Берт. Все будет хорошо…
Берт вздохнул, почему-то не поверив словам друга.
– Ваши обвинения слишком серьезны…
Королевский прокурор Сердели испуганно сглотнул и поднял руку, чтобы стереть пот со лба, но так и замер с занесенной рукой, не осмеливаясь даже присесть в присутствии дракона, который оставался стоять у стола, напряженно всматриваясь в лицо хозяина кабинета. Прокурор не любил эти редкие встречи с одалимом. Тем более, что сегодняшняя встреча не была обговорена. Бер’тис пришел без предупреждения. И все из-за Ортона Хотона. Мальчишка заигрался, подумал Териан. Он давно ходил по лезвию ножа. И это не могло хорошо закончиться.
– С десяток свидетелей видели капитана. Он ворвался в заведение госпожи Кили и высказал оскорбления в адрес уважаемого лорда де Нейра.
– Кто первым начал потасовку? – прервал прокурора Бер’тис.
– Если вы имеете в виду, что капитан Хотон ограничился оскорблениями, то это не совсем правда.
– Кто первым начал потасовку?! – повторил вопрос дракон.
Прокурор проглотил ком в горле.
– Капитан Хотон принялся крушить все вокруг. Охранники лорда и госпожи Кили пытались его успокоить и выпроводить на улицу.
– Значит, они первые применили силу?
– Ортон Хотон совершил убийство, и он ответит за это преступление, – пытаясь придать уверенность голосу, заявил прокурор. Он набрался смелости и прошел к собственному креслу и присел, правда, на самый край.
– Свидетели видели драку, но никто не видел, чтобы Ортон нанес смертельный удар де Нейру.
Прокурор Териан вздохнул. Он не понимал, как Ортон смог сблизиться с драконом настолько, что тот беспокоился о его будущем. Ведь они были совершенно не похожи друг на друга. Бер'тис за годы, проведенные в Сердели, ни разу не был замешен в конфликте или недостойном поведении. Он давал советы королю, направляя его в политике и экономике. А Ортон, не взирая на его воинское искусство, оставался сорвиголовой. Он часто вступал в драки, выказывал неуважение вышестоящим чинам и вел себя непозволительно для капитана королевской гвардии. Ему многое сходило с рук и прощались серьезные проступки. Но даже терпению короля пришел конец.
– Капитан Ортон совершил преступление, – повторил прокурор. – И в этот раз он предстанет перед судом.
– Разве не король будет судить его?
– Нет, он предстанет перед гражданским судом, чтобы никто не смог обвинить короля в предвзятости.
– Я могу встретиться с капитаном?
– Конечно, вас проводят, – поспешно согласился прокурор, желая выпроводить раннего и не желанного гостя из кабинета и наконец-то налить себе бокал вина, чтобы успокоиться.
Дракон тоже не видел причин задерживаться в кабинете, так что он с радостью покинул его, чтобы лично поговорить с Ортоном и выяснить, что на самом деле произошло ночью.
Ортон, не взирая на то что находится под арестом, спал после бурной ночи. И дракону пришлось вылить на друга ковш воды, чтобы добиться его внимания и внятного взгляда.
Накануне Берт получил послание, и ему пришлось покинуть трактир. Ортон наотрез отказался отправиться домой. И хотя дракона беспокоило предчувствие беды, он все-таки занялся делами. И вот ситуация вновь повторилась. Ортону нужна была его помощь, а дракона не оказалось рядом.
– Что там произошло?
Ортон, однако, смутно помнил саму драку с лордом и смертельный удар, который он якобы нанес.
– Ты хоть понимаешь, что наделал? – тихо спросил дракон. Убийство было слишком тяжким обвинением, чтобы Ортона вновь простили.
– Вода в кувшине осталась?
Одалим отбросил пустой кувшин в сторону, не сожалея, что ранее вылил его содержимое на голову друга.
– Тебя могут приговорить к смертной казни. Ты это хоть понимаешь?
Хотон хмуро покосился на дракона.
– Я не хотел его убивать.
– Так это был все-таки ты?
– Его телохранители пытались меня вытолкать из комнаты, возможно, я не рассчитал удар… не знаю, Берт.
Дракон вздохнул, наконец-то заметив, что Ортон по-настоящему встревожен и даже напуган.
– Прокурор, скорее всего, уже сегодня вызовет тебя на допрос. Откажись отвечать на вопросы без своего защитника.
– Берт…
– Я сам найду того, кто выступит твоим защитником в суде.
– Берт! – Ортон зажмурился от головной боли. А затем взглянул в глаза дракона. – Я совершил преступление, и я готов за него ответить. Сам, без защитника!
– Надеюсь, ты шутишь? Или это вчерашняя попойка помутнила твой разум!
– Не ори, голова и так раскалывается. А я серьезен. Возможно, впервые в жизни. Ведь ты сам утверждал, что каждый должен отвечать за свои поступки. Вот я и
отвечаю.
– Решил благородно умереть? Поздновато, после того, что ты натворил!
– А я твоей помощи не прошу.
– Скажешь это, когда я вытащу твою голову из петли.
Эль'ли в какой-то момент сжала пальцы Калида едва ли не до боли, боясь пропустить хотя бы слово в рассказе Марака. В свое время она провела многие часы в библиотеке и архиве Тара, ища сведенья о великом воине Бер'тисе, который по одним источникам умер, а по другим стал отшельником. Хотя большинство исследователей склонялись к тому мнению, что в живых его давно нет. Но ни в какой книге не упоминалось о молодых годах великого дракона и его друзьях – орке, сраженного дрейфусом, и человеке, совершившим тяжкое преступление. Эльвира искала любое упоминание внешности Бертейна, чтобы воссоздать его портрет в доме Лар’тея, который попросил расписать ему стены особняка в Таре.
– Суд приговорил его к смерти? – спросила Эль, продолжая гадать – удалось ли ей передать внешность дракона в двух его ипостасях или нет. И задумавшись над тем, знал ли хоть один дракон в Тар Имо настоящую историю Бертейна. Историю его дружбы с Ласаром, о любви к Ларделль, о том, что заставляло его совершать подвиги и кого он искал на поле боя.
– Нет, – покачал головой авар и усмехнулся. – А разве драконы Тар Имо уже не изучают историю человеческих государств?
Калид не успел ответить, так как авар продолжил свой рассказ.
– Хотона приговорили бы к смерти, но Бер’тис использовал свою силу и, думаю, не только силу убеждения. Впрочем, гражданский судья тоже не был глупцом, чтобы приговорить родственника короля к смерти. Ортона сослали, как и отца, только не в отдаленную южную провинцию, а на запад, к самой границе.
– Ортон Хотон – герой серделе-перунской войны. Основатель Оширской крепости и первый силар Сердели, – прошептал Калид.
– Да, вижу, ты вспомнил. Вот только никто не знает, что Ортон был убит во время одного из первых сражений.
– Но как… Бер’тис вернул его к жизни? – предположил Калид.
Марак усмехнулся.
– В архиве Бер’тис нашел описание ритуала, который позволял дракону раз в жизни вырезать половину своего сердца и отдать его человеку, тем самым сделав того бессмертным. Тебе ведь это знакомо, дракон?
Калид нахмурился. Демон при встрече заявил, что не знает их имен и к какому клану принадлежит Эльвира, но сейчас он проявил любопытную осведомленность о том ритуале, который провел более сотни лет назад Калид, спасая Эль.
– Так Бер’тис даровал Ортону бессмертие? – задумчиво спросила Эль'ли. – И судя по всему, ничем хорошим это не закончилось?
– Ты права, о прекраснейшая, – согласился Марак.
– Не отвлекайся, – напомнил Калид авару.
Эльвира же едва обратила внимание на комплимент демона, понимая, что тот специально пытается задеть дракона. Она подняла взгляд в небо и посмотрела на три светила: прошло уже несколько часов, как они переступили границу айдана Марака. А ведь они и так потеряли много времени, пока рыскали по пескам арольо в поисках айдана, а затем кружили в лабиринте.
– Что было дальше?
– Дальше? Ортон покинул Сердели и долго странствовал по Изолере. Вот только его история не закончилась так, как ваша. В его жилах не текла кровь авара, – ухмыльнулся Марак. – Ортон стал бессмертным, но все-таки он оставался человеком – без магии и сил, способных противостоять другим бессмертным. Но Хотон умел располагать к себе людей и как вскоре выяснилось не только людей. Пути Ортона и Берт'тиса разошлись, а в следующий раз они встретились уже в другом мире. В мире, в который Ортон призвал мажадов.
– Нет, – прошептал Калид, наконец-то осознав что произошло на самом деле тысячелетия назад. Для дракона света не было ничего ужаснее, нежели забрать жизнь невинного. Но быть повинным в смерти тысяч и миллионов? Дракон покачал головой. – Почему Бер'тис не остановил Ортона?
– Убив себя? – уточнил Марак. – Бер'тис пытался, пока не понял, что связь между ними разрушилась. Тогда он и покинул Тар Имо навсегда и попытался найти способ остановить мельхеров… Исправить совершенное другом зло. И в конце концов он нашел способ, единственный способ остановить мажадов – закрыть пожирателей в одном мире.
– Да, отличный способ – отдать мельхерам целый мир на уничтожение!
Марак внимательно взглянул на одалима.
– Не тебе судить его, дракон. Любовь, дружба, привязанность, они порой делают нас слабыми и заставляют делать выбор между правильным и… – Марак выразительно взглянул на Эль.
Калид покачал головой. Спасая Эльвиру, он рисковал только своей жизнью. А Бертейн? Как он мог так ошибиться в том человеке, который своим решением уничтожил целый мир. А теперь опасность угрожала и Изолере.
– И все же это не оправдывает его. Даже если я могу и понять его.
Марак пожал плечами.
– Я демон. Я вижу мир по-другому. Бер'тис не был моим другом. Но я хорошо знал его. Я видел его сущность. Каждую мысль в голове, каждый поступок. Гордость за свои деяния и сожаление. И поверь, дракон, никто так не сожалел о свершенном как Бер'тис. Боль не давала ему и минуты покоя. Поэтому он так и стремился остановить мажадов. И тот путь, который он избрал, не был легким для него. Чтобы закрыть мельхеров в одном мире, требовалась колдунья в Изолере, авар как связь между мирами и дракон в мире мажадов, чтобы запечатать проход. Три ключа…
Эль вновь сжала ладонь мужа, прежде чем уточнить.
– Бер'тис принес себя в жертву?
– Да. Скорее всего, он мертв. Мельхеры не пощадили бы того, кто заключил их в узилище одного мира.
– Колдунья в Изолере, кто она?
– Памела мертва, уже давно… но вот ее потомок, думаю с помощью своей крови она и стала тем ключом, который приоткрыл мажадам проход.
– А ее смерть, она закроет портал?
– Кровь была пролита. И к чему приведет смерть колдуньи, уже никто не даст ответа… Я ничем не смогу вам помочь. Вы напрасно проделали свой путь. Как я сказал, ключей калхары не существует.
– Знания – это уже сила.
– И как ты намерена их использовать?
– Все зависит от твоего ответа. – Эль взглянула прямо в глаза авара. – Что произошло с Ортоном? Он жив?
Глава 35
«Неужели нет надежды?» – про себя спросила Витни, зная, что Даре прочтет ее мысли.
И его молчание, к сожалению, тоже было ответом. Ответом, который пробуждал страх и желание бежать из этой обреченной крепости. Но вот куда бежать, подойдя к окну, подумала Витни. Шаг за шагом, милей за милей армия перунцев, Алерна и мельхеры разрушат города и дойдут до столицы. И куда потом бежать? Девушка не знала ответа на этот вопрос. И хотя она, вернувшись в столицу Сердели, не почувствовала себя дома, здесь, на окраине королевства, она наконец-то приняла свой путь, который, правда, скорее всего, здесь и завершится, осознала девушка.
Витни вздрогнула, когда почувствовала прикосновение Дарса. Она и не заметила, что он подошел так близко, после чего сжал ее плечо в успокаивающем и обнадеживающем жесте.
– Вспомни ущелье с каменными великанами, тогда тоже, казалось, не было надежды, – тихо сказал дракон.
И хотя Витни видела Дарса на поле боя, когда его кнуг заставил мажадов отступить, для нее он оставался драконом, тем, кто спас ее на мосту, ведущем в земли Забытого короля. А также тем, кто поддерживал всю группу принца Зекара в походе, с легкостью находя слова для каждого человека. А может, ему, как и людям, были свойственны сомнения и страхи, и он просто умело скрывал их, подумала Витни. Ведь и ей было страшно, когда она сражалась против перунцев, а рядом умирали воины – и свои, и чужаки. Но она не отступила и никому не показала ни одной эмоцией, что боится остаться на поле перед стенами Оширской крепости.
Даре крепче сжал плечо девушки и послал теплую волну, делясь с ней своей надеждой, которую он все же не терял – никогда.
Остальные мужчины в зале совещаний внимательно следили за странным разговором, пытаясь по огрызкам фраз понять, что связывает девушку и демона.
– Ключи калхары, они существуют или это только красивая легенда?
Вопрос Витни, которая быстро взяла себя в руки, заставил Дарса улыбнуться. Он, как и Сендельмен, предрекал юной воительнице большое будущее. Осталось дождаться, когда девушка сможет себя проявить не только на поле брани. Если конечно у нее появится такая возможность.
Эгр нахмурился, заметив улыбки, которыми как старые и хорошие знакомые обменялись Витни и Даре. Орк хотел и сам подойти к девушке, успев заметить тень, которая омрачила ее лицо и в какой-то момент заставила потускнеть глаза. Но не успел. Да и как это выглядела бы со стороны, подумал Эгр. Вот поэтому он и остался сидеть на месте, наблюдая за глобусом, который Луде переставил от Калеба, а также прислушиваясь к разговору.
– В архивах и книгах Тар Имо нет сведений о ключах и самих мажадах. Но если где– то и есть эти сведения, то скоро Калид и Эль это выяснят, – ответил, вместо задумавшегося Дарса, который не сводил пристального взгляда с орка, Лар Белый.
Витни посмотрела на своего наставника и учителя. Лар хранил молчание с самого начала разговора. Сегодня, он впервые за свою жизнь уступил противнику на поле боя. Впрочем, этот поединок едва можно было назвать честным. Но Лар, как и всегда, не сдавался. Витни распрямилась, вздернула подбородок и вернулась к столу, вновь заняв свое место. И пусть Эгр считал ее титул всего лишь глупостью и данью традициям, но девушка собиралась прибегнуть к той силе, которую давал титул силар. А ведь она могла оспорить любое решение коменданта крепости и настоять на своем. Что и собиралась сделать, если Ролан примет неправильное на ее взгляд решение. Она подумала о мальчишках, которые смотрели на нее восхищенными глазами. Они надеялись, что комендант и им прикажет выдать оружие из арсенала, чтобы сражаться с врагом. Но нет, решила девушка, этого никогда не произойдет. Она не потеряет надежду и сделает все, чтобы спасти не крепость, а людей, которые нашли в ней временное убежище, способное правда превратиться в груду камней на их могиле. Но этого девушка не собиралась допустить.
Даре последовал примеру Витни и присел рядом с ней, продолжая считывать не только ее мысли, но и присутствующих за столом мужчин.
Надежда… она в большой или меньшей степени, но она горела в сердцах всех, кто сегодня собрался в зале совещаний. Дракон переводил взгляд с одного мужчины на другого, изучая каждого из них. Ведь они не знали, что имеют дело со чтецом. А даже если бы и знали, то у них не было ни одного шанса и возможности скрыть свое сознание от чужого вторжения.
Ролан… чувство вины. Оно было таким сильным, что Даре не понимал, как другие не ощущают его. Комендант винил себя в том, что позволил крепости превратиться из оплота, из древних легенд, в развалину, которую был не в силах удержать. Ведь в отличие от Калида, который не сразу вспомнил кто такой Ортон Хотон, Ролан помнил и знал. Да и имя Хотона было вырезано на столичной стеле на площади перед королевским дворцом. Так что его историю знали и дети в Сердели. И если драконы и представители других магических рас пытались снискать славу Бер’тиса и Лара Белого, в Сердели воины мечтали повторить путь Хотона. Первого в истории получившего титул силар, а также основателя Оширской крепости. Легенды приписывали ему и появление сигнальных башен и огней. Но главное – он отдал жизнь, сражаясь против перунцев. По крайней мере так люди помнили события той эпохи.
О нем, о Ролане, никто не будет вспоминать через тысячелетия, не вспомнят о нем и через сто лет. И лучше так, спрятал горькую усмешку мужчина, опасаясь, что его имя станет нарицательным, и он нем будут помнить, как о том, кто сдал крепость врагу. Если будет кому вспоминать и хулить его имя.
Ролан винил себя в том, что усомнился в решении принца, который доверился слову орка. Винил себя в том, что отправил прошение в столицу об отставке. И вот в его сердце надежда едва теплилась. А за его внешней уверенностью, читал Даре, таился страх, что его следующее ошибочное решение приведет к уничтожению крепости вместе со всеми людьми, укрывшихся в ней. Ролан сжал под столом кулаки, сжал до белых костяшек, а на его лице так и не дрогнул ни один мускул.
Джеймс Луде переставил глобус, отняв эту игрушку у Калеба, а затем к общему вздоху разочарования сам крутанул его.
Каждый мужчина за столом пытался бороться со своими страхами, не зная чем занять руки, привыкшие к грубой рукояти меча. Да и на поле боя все было ясно и понятно, там был враг, с которым надо было сражаться. А в душном кабинете, ведь и распахнутое окно не спасало от духоты довольно необычной для этого времени года, спертый воздух не способствовал размышлениям. Да и не привыкли эти мужчины к разговорам.
Джеймс вообще хотел покинуть зал совещаний и напиться, а еще лучше провести ночь в обществе двух смазливых служанок. Даре копнул чуть глубже и усмехнулся, когда понял, что Луде собирался таким способом отметить свою смерть, ведь живым он не надеялся покинуть Оширскую крепость. Капитан видел то, на что были способны мажады, и он хотел умереть не от их руки. Даре нахмурился, не понимая, что за свечение он видит на груди Лудса. А потом недоверчивая улыбка тронула его губы – чешуйка дракона. Вот что носил Луде на цепочки – маленькую чешуйку.
Джеймс никогда не верил в старую легенду, рассказанную дедом. Но все же он принял талисман, который отец снял с шеи и вручил ему как некое удивительное сокровище. По семейной легенде некогда эту чешуйку дракон даровал их предку, служившему юнгой на корабле, и ее передавали от отца к сыну на протяжении тысячелетий. Луде не верил в легенду, не верил он и в тысячелетнюю историю своего рода, но он никогда не снимал талисман с шеи. Была ли это вера в амулет или же это была дань семейным традициям, он и сам не знал.
Даре не удержался от маленькой шалости и послал энергический импульс, напитывая чешуйку пламенем. Джеймс вздрогнул, когда ощутил тепло на груди. Он протянул руку и прикоснулся к талисману, который, казалось, горел. «А может и правда», – промелькнула всего лишь одна мысль. А затем Луде вспомнил о том, что многие из его предков не раз оказывались между жизнью и смертью, но все же всегда выживали. Как будто эта чешуйка и впрямь хранила их.
Даре подумал, что порой человеку было надо так мало, чтобы поверить в чудо. И пусть в большей степени это была вера в себя и свои возможности. Кто знает, возможно, эта вера могла в предстоящем бою спасти жизнь Лудсу. Главное, он был готов поверить в белую чешуйку дракона.
Герон… Даре даже не узнал его сегодня, когда увидел во дворе крепости. И дело было не в шрамах, полученных в бою с разбойниками. Нет, аура у капитана стала другой, с последней встречи несколько лет назад она значительно потускнела. Как– будто все яркие краски жизни стерлись из истории Герона.
Отчаянье и уныние, вина и сожаление, они разрушали сущность капитана. И Даре сомневался, что даже с целительскими способностями Эйвена можно было ему помочь. К тому же целительская магия врачевала тела, а не искру жизни. И не всех можно было спасти, особенно если человек не желал быть спасенным. Если он потерял надежду, а его аура выглядела серой массой, а не радугой. Даже читая мысли Герона, в его чувствах трудно было разобраться.
Даре разминулся с принцем Зекаром, так что он мог увидеть только через чужие мысли то, как изменился наследник престола. Хотя в будущем, дракон не сомневался, он еще успеет встретиться с Зекаром, и, возможно, принц сможет помочь другу разобраться в себе. Но все же и Даре не мог закрыть глаза на ауру Герона, он не мог не вмешаться. Дракон добавил всего лишь несколько красок в ауру капитана, стирая темные пятна. Это была не целительская магия, ведь ее Герон мог и не принять, это была запрещенная магия. Еще несколько лет назад Даре не осмелился бы внести изменения в чужую ауру, но демоны, и в этом Калид оказался прав, повлияли на молодого чтеца.
Герон вздрогнул и поднял взгляд, заглянув в глаза дракона. Смерть наставника, терзавшая его долгое время, наконец-то стала только воспоминанием, будто ее вычеркнули из прошлого.
«Это слишком опасно», – подумал Эйвен, который заметил манипуляции брата.
«Одно дело позволить кому-то умереть на поле боя, если это невозможно изменить. И совсем другое – видеть, как кто-то сам убивает себя своими мыслями и эмоциями. И иметь возможность ему помочь, но пройти мимо из-за глупых правил».
Эйвен ничего не подумал в ответ, вернее он закрыл свои мысли, не желая вступать с братом в спор. И эта привычка Эйвена в последнее время злила Дарса. Он пытался несколько раз поговорить с братом, но тот со своим обетом молчания, очень редко вступал в разговор даже мысленно.
Даре перевел взгляд дальше, задержав его только на мгновение на Калебе. В другое время он изучил бы этого бойца в прошлом и наемника сейчас. Но время, оно было сейчас слишком большой роскошью даже для бессмертного.
Глостер, пожалуй, был единственным, кто не испытал сожалений и вины. Он просто делал то, что считал необходимым в данный момент. И если для него задание Сендельмена – охранять принца – было просто работой, за которую достойно платили. То сейчас речь шла не о вознаграждении и дрязгах в королевской семье, сейчас на кону были Сердели. И Глостер не боялся отдать жизнь, чтобы остановить мажадов. И что, как ни удивительно, он верил не в демонов и драконов, он верил в великого Сендельмена, мага, который на протяжении столетий стоял на страже Сердели.
Даре тоже безмерно уважал порой молчаливого или саркастичного мага, но вот найти способ, чтобы остановить мажадов… дракон покачал головой. Все же он надеялся, что родителям удаться отыскать старого отшельника в деймене и получить у него ответы о ключах калхары. Хотя Даре и хорошо знал о том, какими бывают древние авары. И слишком хорошо он понимал, что если демон не пожелает принять гостей и ответить на их вопросы, то ничто не заставит его передумать.
К тому же оставался третий вариант, и демон ничего не знал о том, как остановить мельхеров. Но ведь кому-то много тысячелетий назад уже удалось закрыть пожирателей в одном мире. Но как? – не понимал Даре. У кого было столько силы? Да и смелости – отдать целый мир на откуп мельхерам.
Эгр был единственным орком, которого пригласили на совет. Но он привел с собой своих помощников – Яджала и Урика. Это была демонстрация силы орков, ведь они составляли костяк армии защитников крепости. Но если помощники вожака не вмешивались в разговор и не принимали участия в обсуждении, хотя очень внимательно следили за людьми, и не только ими, то Эгр собирался отстоять жизни своих воинов, не позволив всем оркам сложить головы под стенами человеческой крепости.
Дарса заинтересовал орк еще на поле боя, когда тот покинул крепость, чтобы прикрыть отступление Лара, которого оглушило после использования заклятия. На самом деле Лару, который в свое время был наставником Дарса, ничего не угрожало. Эйвен был готов в любую секунду защитить дракона. Но орк этого не знал, хотя и понимал, что ему не выстоять против пожирателей.
Орков, как и темных драконов, не любили в Изолере. Но если дрейфусам могли противостоять только одалимы, с орками можно было сражаться, хотя они и были хорошими воинами.
А этот орк, чуть нахмурился Даре, был слишком хорош на поле боя даже для своего народа. Да и орк ли, было усомнился дракон, но после того, как изучил его магическим зрением, решил, что да, Эгр был орком, вот только в его венах текла не только кровь и других рас, но также и измененная кровь. Магические эксперименты? А цвет глаз – побочный эффект? Ответов на эти вопросы не было в голове орка, ведь сейчас он думал не только о своем клане, но также и о юной воительнице. И хотя Витни пыталась не думать об Эгре, она-то знала о способностях Дарса, но у нее это плохо получалось.
Мысли, у каждого из присутствующих в зале заседаний в голове были сотни мыслей, и Даре на мгновение прикрыл глаза. И хотя он ни разу в своей жизни не видел старого демона Марака, он был готов согласиться с ним, порой, чужие мысли не давали ни одной минуты покоя…
– Колдунья и эти мажады не будут ждать, когда мы найдем способ уничтожить их, – в это раз слова коменданта прервали поток чужих мыслей в голове Дарса. – Вскоре они нанесут новый удар.
Даре подумал, что это произойдет гораздо раньше, нежели думает комендант и его помощники. Ведь в этот мгновение он с братом ощутил огромный всплеск энергии. Даре сначала решил, что колдунья открыла портал в другой мир и призвала всех мажадов. Но ткань мироздания оставалась нетронутой. А вот Эйвен со своим целительским даром первым догадался, что за энергию они учуяли. Энергия, которая была ненавистна каждому целителю и лекарю, энергия смерти… Колдунья не решилась вновь приоткрыть портал, нет, она отдала трем мажадам жизни сотни людей, чтобы они получили силу. И судя по некротической энергии, Алерна отыскала где-то и магически одаренных, которых также отдала пожирателям. Так что у защитников Оширской крепости не было даже суток, речь шла о часах перед следующей схваткой.
И в этот раз Эйвен не промолчал. Было заметно, как он побледнел, ведь он сильнее брата ощущал смерть – людей, магов и детей. И все же подумал он не об этих смертях.
«Они нашли проход в горах. Через час почти вся армия перунцев будет здесь».
Даре ощущал магию, но вот проход в горах…
«Откуда?»
Но Эйвен только пожал плечами, не желая сейчас обсуждать и этот вопрос. Даре вздохнул, а ведь когда-то у них с братом не было секретов друг от друга. Но это было раньше, в то время, когда они были детьми и подростками. А сейчас каждому было что скрывать.
– В крепости много женщин и детей, – Витни не сводила взгляда с лица коменданта.
– Мы не можем приговорить этих людей к смерти.
Ролан вспомнил о том, что совсем недавно он сам и приговорил этих людей к смерти, запретив выделить солдат для их сопровождения. Вот так и получилось, что люди из ближайших поселений укрылись в крепости, вместо того, чтобы бежать на восток, к маленькому городу, расположенному в одном дне пешего пути от Оширской крепости.
В зале совещаний наступила тишина. Мужчины помнили о прошлом решении коменданта, но тогда в крепости еще не было Витни, хотя ей уже рассказали о том, как и почему люди оказались запертыми в Ошире вместе с солдатами.
И сейчас Витни так и не отвела взгляда от глаз коменданта. Ведь решение о судьбе людей во многом зависело от него. Но не только от него.
– Мы разрушим восточную стену и взорвем горы, чтобы люди смогли покинуть крепость, – предложила Витни. – А в это время мы прикроем их отход. Возможно, им и хватит времени бежать.
Ролан привстал с кресла, но затем практически упал обратно и закрыл глаза, чтобы не видеть бирюзовый взгляд девушки. Удержать крепость? Это было невозможно, понимал мужчина. Да и что это изменит? Ничего. Впрочем, спасение человеческих жизней даст спасенным только отсрочку. Но это было все лучше, нежели увидеть собственными глазами смерть женщин и детей. Или еще хуже – увидеть, как с ними расправятся мажады. А то, что будет потом… Ролан понимал, что он этого не увидит. Ведь скорее всего никто из присутствующих в зале, кроме чужаков, не переживет ближайших суток.
