Текст книги "Счастливое Никогда. Уютное Нигде (СИ)"

Автор книги: Марина Бреннер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Грязнокровка сейчас предлагала ему... что?

– Претендовать я не буду. – повторила Меридит, уперев кулаки в шершавую поверхность стола – Но бороться стану. Королевство я нашла брошенным. Больным. Сейчас оно поднимается с колен, как видишь. А не видишь, так посмотри... Оно мое. И ни ты, ни Тиннес (если он, конечно, еще не сдох и решит объявиться!), не отнимете его у меня.

Элиджар хмыкнул. Не хочет малышка расставаться с любимой игрушкой. Похвально! Значит, и в самом деле он не ошибся в ней. Держи крепко, девочка.

"Держи крепко. Я помогу тебе в этом. И попробую удержать тебя. Нет, не попробую. Удержу."

– Успокойся, шенна – зи Меридит. – дракон заговорил мягче, тон поменялся, из него исчез сарказм и издевательские нотки – Отбирать дом у женщины и ребенка я не стану. А вот комфорт твоего драного кота меня не заботит! Совершенно не заботит!

Элиджар ощетинился:

– Слушай, ты...

– Прекратите! – шикнула принцесса – Не при ребенке. Еще один выпад и вы отправитесь в Вестраф оба. Пешком, потому – что один останется без крыльев, другой... замолчите, одним словом.

Меридит все эти перетирки мало интересовали. Менее всего заботило ее то, как два хищника поделят ареал обитания. Гораздо более волновали принцессу тайны замка, которые пока еще оставались тайнами. Например, заслон. Кто его выстроил, зачем? Смысл закрывать уже разграбленное здание? Может, чтоб хотя бы сохранить то, что осталось? Тогда кому это было надо – грабителям? Тиннесу? Зачем?!

Волшебник ненавидел этот замок (как она понимала) и совершенно не собирался жить здесь! Зачем тратить Потенциал и строить заграждение?!

Далее. Династия Гранитных. Что произошло тогда, в ту ночь переворота? Дракон жив, как выяснилось. А его сестра? ведь была же сестра, маленькая девочка, Наследница. Принцесса. Такая же принцесса, как и Меридит.

Нет... Не такая же. НАСТОЯЩАЯ.

И еще. Портрет. Почему такое сходство, откуда?!

И еще. Еще был один момент, от которого чесались ладони и сосало под ложечкой...

Видимо, Меридит и Элиджар подумали об этом одновременно, переглянувшись и прищурившись; они вообще постоянно последнее время думали одновременно о многих вещах.

Так вот.

Почему мужчина с портрета, покойный Адион Шеридан, Наследник Гранитных и маленький Дениор Брангдорский так похожи между собой? НАСТОЛЬКО ПОХОЖИ!

– Хочешь знать, шенна – зи? – подмигнул Гранитный, откидываясь на спинку потертого кресла – Я расскажу, что знаю. И что помню. Хорошо?

Принцесса кивнула. Элиджар отнес засыпающего Дениора в детскую, вернулся с кувшином вина и лепешками.

Вино горчило. Оно оказалось крепким и жгучим.

Как воспоминания.

Те самые, которые теперь текли словами с красиво изогнутых губ Наследника...

___________________________________________________________________

*Сельты, сельтийцы – магический Клан. У женщин этого Клана зачастую отсутствует материнский инстинкт. Детей редко воспитывают сами, стремясь сбагрить родственникам, либо в приюты. Слабое чувство семьи. Редки брачные союзы, среди представителей Клана процветает "свобода отношений". Все со всеми.

Глава 16

Сказав, что он мало помнит, Наследник покривил душой. " Ради красного словца не пожалеют и отца!" – так вроде, говорят о таких, каким был этот дракон. Да, вроде так...

Вот только он про своего отца вспоминать не любил. Но, как назло, накрепко в память врезался образ добродушного крупного мужчины с сильными крестьянскими руками и улыбкой, прячущейся в пышных черных усах. Этот увалень, больше похожий на купца или владельца какой – нибудь фермы, чем на Короля Брангдора и вел – то себя не по – королевски.

Несколько неуклюж. Мягкотел. Вспыльчив, но отходчив. Слишком быстро отходчив... Править ему не шло. Сколько помнил Наследник – бразды правления крепко держала в своих руках мать. Вот та была настоящей Королевой! Рослая, прямая, как доска, она и по характеру была такой – прямой и жёсткой, периодами даже и жестокой. Эту сухопарую блондинку подданные боялись куда больше, чем Короля...

С Королём еще можно было договориться, Королева же не слушала никаких объяснений. Для нее не существовало доводов.

Существовало только два мнения: мнение Королевы и мнение неправильное.

Наследник не любил мать. Он уважал ее. Восхищался. Но восхищался так, как мог бы восхищаться любой подданный любым вождем – тупо, раболепно, взглядывая на портрет или (если повезет, очень сильно повезет!), в какой – нибудь праздник увидев шествующего по площади Великолепного Правителя, окруженного блистательной свитой, дарящего рукоплещущей толпе дежурные целлулоидные улыбки.

Отца же... Отца он просто жалел. И жалел не той, хорошей жалостью, мягкой и чистой, сжимающей сердце нежной рукой и будящей душу.

Наследник жалел его так мерзенько, как жалеют пьяного бродягу, валяющегося в луже, уткнувшегося в грязь разбитой, опухшей мордой.

– Бедненький! – наклоняется к нему какой – нибудь доброхот – Вставай, болезный!

И, поднимая, шманает по карманам, забирая последние непропитые гроши...

Вот также было у Наследника и с отцом. Определения родителю, кроме как "болезный", у него не находилось. "Болезный" трепал Наследника по вихрам, дарил подарки, читал книжки, а если и наказывал или отчитывал за какую провинность, то делал это мягко и всегда противным (по мнению юного принца) тоном.

Отец не был Королем Брангдора. И вообще – Королем не был! Он не мог удержать власть, не имел на это сил и характера.

И не удержал...

...Подручные Тиннеса пришли ночью. Сам Волшебник не явился, отсиделся далеко за городом, в подаренном Королем поместье – в свое время Тиннес и правитель Брангдора были соратниками и друзьями.

Старшего Гранитного убили на месте, полусонного, совсем даже и не понявшего, наверное, что произошло...

Королеву же...

– Быстро! – выкрикнула она, ворвавшись в детскую спальню – ПРОЧЬ!!!

Наследник, резко проснувшийся от шума и криков снаружи, тогда еще подумал...

"...вероятно, сегодня праздник, о котором я забыл или не знал, потому – что на улице громко кричат, горит огонь, а мама нарядилась в белое платье с бордовыми пятнами, надела красные перчатки, это красиво..."

Потом они долго бежали по узкой тропинке, ведущей в Вестрафский Лес. Запыхавшиеся, заплаканные. Понявшие, наконец, что происходит.

Наследник бежал первым – неловко цепляясь пижамными штанами и босыми ногами за выступающие из земли корни деревьев и ветки. А может, это деревья цеплялись за него? Он не знал.

Также, как и не знал, почему Ефимия, служанка, бегущая с маленькой принцессой на руках и время от времени покрикивающая:

– Скорей, шенн – зи! Шевелите ногами! Скорей!

Вдруг захрипела и упала лицом в весеннюю грязь. Девочка заплакала, выкатившись из мертвеющих рук женщины, больно ударившись головой о землю, а может, и об один из корней.

Наследник зажал сестре рот холодной ладонью.

– Тишшше! – теперь он не говорил, а шипел.

Мысли, спутавшиеся в клубок в голове у мальчишки, внезапно выстрелили одной четкой линией:

КРОВЬ – ПОБЕГ – СТРЕЛЫ – ПОГОНЯ – СМЕРТЬ.

Парнишка не помнил, сколько времени они с сестрой прятались в холодной лесной яме. Не помнил, потому – что пришлось сосредоточиться на другом, обратиться в зрение и слух.

Ржание лошадей. Вонючий дым факелов. Шаги, ругань.

– Кто стрелял? Прислугу – то зачем? Далеко б не убежали... От кого теперь допытываться будем? Где искать теперь высранков этих, мать их! Тиннес головы снимет всем! Он велел Гранитных выблядков живыми доставить! А где? А как теперь?

– Не ори, Дэрил! Наследники уже трупы. Мертвее не бывает! Это дорога в Вестраф... Других путей им нет, только Дракону в пасть. Хана малолеткам.

– Ну так – то да... А, так и скажем Тиннесу, проверять он все равно не пойдет. Поворачиваем назад!

Какое – то шуршание. Снова шаги. Наследник смог запутать преследователей, Потенциал, тогда еще молодой и слабый сработал неожиданно хорошо.

Трясущимися руками мальчишке удалось навести иллюзию на короткое время, оморочить магам головы. И этого короткого времени хватило, чтоб выбраться из ямы и рвануть вглубь.

Прямо в самую чащу Вестрафского Леса. Подальше, как можно дальше...

Шли долго, не останавливаясь и не оглядываясь назад. Добрую половину пути Наследнику пришлось тащить сестру на себе. Потом он все – таки выдохся. Сильно ломило спину, щипало глаза и нещадно мерзли босые ноги.

– Пойдешь сама, Грэста. – выдохнул мальчик, проталкивая комки слов сквозь засохшее горло – И пойдешь быстро, поняла?

Принцесса глянула на брата громадными глазами, зелеными, как у "болезного" и быстро кивнула.

– А где папа и мама? – только и спросила.

– Умерли. – только и ответил.

Вперед шли без страха. Чего бояться? Все самое страшное уже случилось, осталось позади. Страшиться смерти казалось глупым: зачем, если Смерть теперь вела их за руки?

– Куда мы идем?

– Не знаю, Грэста.

Он и впрямь не знал. Понаслышке, где – то здесь должен был быть старый замок. Вернее, его развалины. Замок предков Гранитных. Об этом рассказывал покойный Король. И об этом Наследник прочитал в книгах сам, позже.

В то, что развалины заняты каким – то там Драконом, он не верил. Драконов не существует уже давным – давно, это все знают. Вот "болезный" мог превращаться в огромного змея с острым гребнем на голове, но не любил это делать...

Иногда, вспылив, перекидывался. Потом жутко извинялся за свою несдержанность, потому – что подданные, узрев на троне громадного змея, бежали прочь...

Впереди показалось строение – собранное из грубых, неаккуратно отесанных плит, дети увидели его еще издали. Тьма не пугала их, теперь они сами стали тьмой.

– Сердце сгорииииит огнем надежд,

Тайны открой,

Одеялом укрой.

Ляг и усни в Уютном Нигде,

Я с тобоооой, я с тобой...

Наследник хотел шикнуть на сестру, вот еще – вздумала петь. Потом резко осёк себя, ведь ей просто страшно и больно, хорошо, что не хнычет и не ревет. Он только крепче сжал ледяную руку в своих пальцах и приказал:

– Пошли побыстрее, Грэста!

– Там дракон.

Но все же, перебирая совершенно окоченевшими босыми ногами по снеговой жиже, ребятишки пошли быстрее, теперь они почти бежали вперед, вперед – к спасительному зданию.

Пусть дракон. Пусть ночь и холод. Пусть хоть сам Горхат со всеми своими клыками, когтями, свитой и огненным посохом...

Только не назад. Вперед.

И трудно, очень трудно не согласиться – в свете того, что уже произошло с ними, какой – то мифический дракон казался не опаснее комара или пчелы.

Подумаешь, дракон...

Подумаешь, смерть...

...Наследник прервал монотонный, длинный монолог. Перевел дыхание. Поморщившись, поправил руку на перевязи. Откинувшись на стену, прикрыл глаза.

– Ну и дальше что? – не выдержала Меридит – Ну, пришли вы в замок. В эти развалины. И... что? Жили там одни? Сколько? Тебе было девять, Наследник. Грэсте семь, как я поняла.

– Шесть.

Элиджар странно хохотнул на этих словах. Как – то нервно.

– Что ты удивляешься, конфетка? Я остался один в десять. В четырнадцать...

Он замолчал. Будто топор мясника отрубил голос.

Дракон приоткрыл глаза, покосился на лимбрия и ответил:

– Кто тебе сказал, что мы были одни, Меридит? Дракон, живущий там, оказался большим добряком, он принял и растил нас. Правда, на особых условиях. Дашь на дашь.

Меридит уперлась локтями в стол:

– Говори.

Наследник вздохнул:

– Это мы думали, что дракон – всего лишь страшная сказка, миф или небыль. То, что он за несколько лет ни разу не навестил Брангдор, ничего не значило. Есть много других кормушек, знаешь ли... Оказывается, у них был договор с Тинесом. Даже не с Королем, именно с Тинесом. О ненападении. Об условиях этого договора я узнал позже. Когда подрос. О, старый ящер был просто милашкой! За корм, приют и стол он потребовал сущий пустяк.

Меридит отхлебнула еще вина:

– Какой пустяк?

– Сущий пустячок, принцесса. – хрипнул Наследник и сжал кулаки – Ему нужна была Грэста. Как наложница для постели, для его грязной постели. Ему тоже требовались наследники... Этот договор они с Волшебником и заключили, когда она родилась. Король узнал, был против, протестовал... Ну, его и устранили. И Королеву заодно, хотя я думаю, она не стала бы чинить препятствий. Стражники, которые гнали нас по лесу, были не в курсе этих дел. Они просто имели указание доставить нас живыми и все. Не вышло.

Меридит вздрогнула от омерзения.

– Гадость какая. – сказала она – Девочка, которой всего шесть...

– Ей же не всегда было бы шесть, – ответил Наследник – Да, он так и сказал. "Когда – нибудь ей исполнится двадцать, или побольше. А уж там дело доделает природа. Бабы слабые, такова их суть – раздвигать перед кем – нибудь ноги. Так какая разница твоей сестре, Гранитный, перед кем их раздвинуть?" Наш добрый опекун все просчитал, да вот только не учел одной маленькой детали... я повзрослел раньше, чем моя сестра.

– Продолжай...

– К тому времени я хорошо пользовался оружием и знал все слабые места своего Хозяина. Ящер совершил ошибку – он оставил мне жизнь, да еще и сделал своим слугой. Очень ему нужен был холуй, мальчик на побегушках. Он обучил меня всему, что умел сам. Кое – что я вычитал в книгах и свитках, коих в замке было до хрена...

– Ты убил его?

– Где мне... Всего лишь удалось забрать его Потенциал. С ним я унаследовал и силу, и способность перекидываться драконом. Мы, змеи, летать не можем, видишь ли... А потом... Я его вышвырнул. Также, как твой кот вышвырнул меня. Только подальше...

– Куда это? – фыркнул Элиджар.

Дракон оскалился:

– Отсюда не видать, лимбрий! Тебе, во всяком случае...

– Больно надо мне смотреть! – зашипел оборотень – Вот вернется твой опекун да и надерет тебе сраку. Будешь знать, как нарушать договоры, народный мститель! Так а где сестра – то? Куда она делась?

Дракон потянулся, стараясь размять затекшие мышцы. Холодная ухмылка исказила красивые черты лица.

– Я ее спрятал.

– Тоже в каком – нибудь портале?

– Нет, кот. Всего лишь в лягушечьей шкурке. Только не пытайтесь искать, ребята! Лягушек на болотах Вестрафа пруд пруди, а которая из них – я и не подскажу. Сам не помню.

Меридит расхохоталась. Лимбрий, не удержавшись, тоже покатился со смеху.

Это внезапное веселье, подогретое вином и теплом камина, помогло им всем, поломав хотя бы слегка холодное стекло прошлого.

– Ладно, хорошо. – медленно придя в себя, сказала Меридит – Оставайся пока здесь, Наследник. Раненого тебя я не могу отпустить. Ты не зверь, так и я тоже не зверь... Ты ведь меня не гонишь... Оставайся! В Брангдоре дел, как у Горхата золота. Поможешь? И не фырчи, Элиджар. Сейчас такое время – многие делят стол, тепло и...

– Постель? – не удержался Гранитный – А что, я согласен. Ты так себе ничего, принцесса. Очень даже ничего. Если твой кот тебе надоест – приходи.

– Перебьешься. – ответил Элиджар.

Это было сказано ровным, спокойным тоном.

Девушка медленно подняла глаза на своего любовника. Что – то ранее она не замечала за ним... Или замечала? Хотя да, пару раз просвечивало сквозь напускную безалаберность что – то другое... Чужеродное, сияющее холодным металлом, веющее ароматами снега и крови.

Меридит думала об этом весь день, до вечера.

Думала, когда все вместе поехали проветриться от вина, а заодно и показать Наследнику состояние города.

Думала, не обращая внимания на осторожные взгляды, скользящие по их спинам и шепот, шепот:

– Теперь их трое!

– Откуда он вылез, этот Гранитный? Было известно, что из их семьи никого не осталось...

– Принцесса не теряется. Вместо одного мужика, сразу два. А что? Молодец.

– Шлюха, что с нее взять... Магички все шлюхи. Да ладно, не наше дело. Пусть трахается, с кем хочет, только...

– Только чтоб Королевство в порядке содержали.

А может, и не такой был шепот. А может, просто мысли разнес ветер, как дым от печных труб и запахи кухонь... А может, и не было вообще никаких мыслей, потому – что думала Меридит о своем.

...Так и прошел день, потом сгорел вечер.

И зажглась ночь, которая разрешила многие проблемы.

Но многие и добавила...

– Ты серьезно решила его оставить? – спросил Элиджар, наблюдая, как Меридит расчесывает перед сном волосы – Ты всех бездомных будешь подбирать по улицам?

Принцесса поморщилась. Не из за вопроса любовника, нет. Если честно, она услышала только вторую половину, про бездомных. Первая половина фразы благополучно просвистела мимо ушей. Неудобства девушке доставляли эти ежедневные причесывания.

"Сто раз вниз, принцесса Меридит! Пятьдесят налево, пятьдесят направо. Прическа молодой девушки благородного рода должна быть и – де – аль – на!"

– Провалиться бы... – ругнулась, выпутывая из непослушных прядей жесткую щетку – А? Ты что – то сказал, лимбрий?

Элиджар с громким стоном повалился на постель, сминая спиной покрывало.

– Ты меня совсем не слушала, конфетка. – завыл он в темный потолок – Я кому говорил, непонятно...

Меридит тряхнула головой. Пряди волос, в последнее время начавшие приобретать былые нежность и шелковистость, осыпали плечи шоколадными волнами. Этот отвратительный цвет раздражал, просто бесил... Всю жизнь принцесса мечтала быть блондинкой, как мать, так нет же! Природа зло пошутила с ней, видимо, отыгравшись за что – то.

Откуда, скажите на милость, эти жуткие кудри цвета дерьма? Эти глаза цвета золы? Эта худоба?

Тощие руки, тощие ноги. Пальцы, как узлы на веревках.

Одним словом, фу.

Хорошо, хоть Дениор этого всего не унаследовал, хотя как сказать? Он еще слишком мал, чтобы что – то в нем разглядеть... Да даже если и унаследовал – мужчине красота не очень – то и важна, верно? А вот ей, Меридит...

– Так что ты говорил? – повторила она, отворачиваясь от зеркала – Про каких бездомных, Элиджар?

Оборотень пробормотал что – то и, поднявшись, потянул с себя рубаху. Под гладкой кожей спины, чуть смуглой (зима, в это время кожа лимбриев немного меняет цвет), перекатились мускулы.

Меридит сглотнула слюну, почувствовав резкий прилив крови к низу живота, пальцам и стук в висках. Вот же... Горхатова магическая Суть! Всегда просыпается, когда ее не звали... Сейчас Элиджар почувствует гребанный "зов" и начнет издеваться....

– Я спросил про Гранитного, конфетка. – повторил он тихо и как – то чересчур послушно – Он будет жить с нами?

Меридит отвела глаза от сильного мужского тела и кивнула:

– Да, какое – то время. Пойми – он ранен. И ранил его ты, Элиджар. И это его дом, как ни крути. И потом. Он может нам помочь. Очень сильно помочь и с Брангдором, и с портретом. Мы вот не спросили, а вдруг он что – то знает? И потом еще! Он так и не сказал, зачем спер меня тогда с площади! Или сказал? А, лимбрий? Я ведь пришла позже, вы уж хорошо накидались, не хуже пьяниц в кабаке. О чем вы говорили, пока меня не было, а? Что молчишь?

Оказавшись очень быстро рядом, он грубым рывком прижал ее к себе.

– Тебя делили. – опалило ухо шипением – Как думаешь, что было решено?

Меридит толкнула Элиджара в плечо:

– Ничего. Что вы можете решить? Идиоты пьяные...

Развернув девушку к себе, лимбрий поднял ее, как куклу и усадил на столик.

Столик был небольшой, грубый, обшарпанный; ножки его были толсты и изогнуты в форме вопросительных знаков. Элиджар нашел это уродство где – то на чердаке и приволок в спальню, заявив, что сия принадлежность мебели напоминает ему ушедшую, довоенную эпоху. Устойчивость, надежность и вопросы, скрытые толстой крышкой секретности.

Обычно они с Меридит использовали этот стол для вечерних или даже ночных перекусов и чаепитий, сейчас же...

– Ты сломаешь мебель, лимбрий... – прошептала девушка, согревая его губы, терпкие от вина своим карамельным дыханием.

– МЫ сломаем. – ответил, касаясь ее языка своим – Ты тоже примешь в этом участие.

Меридит положила ладони на завязанный некрепко пояс штанов Элиджара, растянув, скользнула рыбкой – ладонью по поджарому, стальному животу вниз. Лимбрий выдохнул.

– Не спеши, принцесса. Все успеем.

Меридит, быстро справившись с поясом, освободила напряженный член. Прикусив нижнюю губу, она посмотрела в глаза любовнику, крепко сжала твердую плоть и двинула рукой вниз.

– Я передумал играть. – шепнул Элиджар, сжав груди девушки и быстро сдвинув платье вниз с плеч.

Он был странно нелогичен: сказав "успеем" и настроив пару на длительную прелюдию, сам же резко закинул ее ноги себе на бедра и стремительно вошел внутрь тела, подавшегося, выгнувшегося ему навстречу.

– Еще, – прошептала она, крепко обхватив шею любовника одной рукой, другой упершись в стол – Еще!

Оборотень, сдавленно выдохнув, влился внутрь патокой и плавно двинулся вперед, сомкнув пальцы на бедрах принцессы, переплетя ее дыхание со своим. Безумие плавило безумие, из хаоса рождался хаос...

– Горхат тебя, Меридит... – обжег шепот напрягшиеся соски – Не двигайся ТАК! Я не выдержу... НЕ ВЫДЕРЖУ...

Девушка откинула голову назад, волосы полились по спине, по сомкнутым, как сложенные крылья, ключицам. Прикрыв глаза, она стонала так, словно ее душили, исходя на хрип и сдавленные вопли.

Череда легких укусов, язык – горячий и острый, слегка задевший соски, хрип – жаркий, почти зверинный, отдающий ароматами свежей крови, насквозь пропитавшийся ужасом добычи. Огненное дыхание опалило груди и вновь – разделенная, дольчатая боль, переходящая в невыразимое наслаждение.

Сдавив сильные бедра любовника ногами, принцесса скрестила их на его пояснице. Откинулась назад, доверяя ему полностью, подставив хищнику самые беззащитные места – живот и грудь, обнажив шею с лихорадочно бившимися на ней пульсовыми линиями.

Зверь оценил это! ЕГО пара предлагала сейчас полностью...

...ее подчинить.

Невероятным усилием воли он остановился.

"Не время, моя радость. Радость моя... РАНО!"

И, мешая торжество с расплавленным, сгорающим разумом, излился, пойдя на поводу у их измученных страстью тел, приняв на себя сладкие, почти смертельные конвульсии женской распаленной сути...

– Тебе было хорошо, я знаю... – сказал лимбрий позже, прижавшись к теплому, чуть влажному телу любовницы, неумело – заботливо завернутому в покрывало – Тебе нравится, Меридит.

Она кивнула, и уткнулась лбом ему в ладонь:

– Да, нравится. Интересно... надолго ли нас хватит, Элиджар?

Лимбрий улыбнулся, поняв, о чем она. Связь тел огненна, желанна, но хрупка, как перекаленное стекло...

В какой – то момент ее становится мало. Оборотень понимал это, но улыбался сейчас оттого, что мало не ему одному.

– А мы постараемся на подольше. Верно, конфетка? Мы оба постараемся.

Девушка вздохнула и тряхнула головой, веки уже тяжелил сон.

Внезапно встряхнувшись, она повернулась к лимбрию.

– Завтра надо показать Наследнику портрет. И проверить, как идет подготовка к празднику! И здание, которое вы разворотили своей дракой...

Оборотень задавил кашлем смешок:

– Его тоже завтра отстроить, принцесса?!

Девушка нахмурилась:

– Тебе все смешно...

Прижав ее к себе, шепнул на ухо:

– Спи давай...

Задремав сам, видел во сне лес.

И мать, сощурившую глаза на яркий свет Мейрда. И братьев, копошащихся во влажной от росы траве...

И клетки...

И, где – то далеко внизу, голоса и грохот входной двери...

Глава 17

Элиджар проснулся резко, как просыпаются только хищники: встряхнувшись, выбросив когти и залив ярким серебром кофейную радужку глаз. Сон, легкий и некрепкий, растаял мгновенно. Зверь, охраняющий лежбище, почуял опасность.

Опасность, а точнее – предопасность, а еще точнее – известие о ней явилось в лице одного из помощников лимбрия.

Когда оборотень спускался вниз, он физически ощутил ее холодный, липкий вкус, застревающий между зубами, морозящий язык и десны.

Сейчас он не мог зафырчать или вздыбить шерсть на загривке, поскольку пребывал в человеческой форме, однако зверь рвался наружу, перекатывая мышцы под слабой человеческой кожей.

Помощник ждал его внизу.

Это был здоровенный детина, несуразный и громоздкий, как старый шкаф. Длинные руки, вывернутые в локтях, были как толстые жгуты, обтянутые грубой кожей, пудовые кулаки напоминали гири. Косматые волосы редко вспоминали мыло и расческу.

Лицо, заросшее густой бородой, пересекал шрам. Когда – то кинжал собрата – вора почти лишил головореза правого глаза, тот почти вытек, но каким – то чудом остался на месте, подернувшись, правда, толстой белесой пленкой.

Этот скиталец и бродяга, был по сути неплохим мужиком, но уж так вышло, как приказала жизнь. Это ее закон, судьба как море – кто – то должен остаться за бортом.

Проболтавшись почти полвека дерьмом в проруби, сперва грабя, потому что хотелось есть, потом – потому что хотелось грабить; убивая – сначала защищаясь, потом просто от веселья, привык. И привык бы еще крепче, если бы в один прекрасный день не был спасен Элиджаром от скорой расправы за кражу какого – то барахла на рынке оживающего, послевоенного Брангдора.

Лимбрий буквально за шкирку вытащил бедолагу из клубка драки, выдрал из рук вцепившихся в грязную одежду и жаждущих расправы торговцев.

– Кто такой?

– Грон, приблудыш. – разлепил губы вор, размазывая по щеке текущую с головы кровь – Из Кортна...

Оборотень кивнул:

– Беру к себе, на побегушки. Будешь воровать – пришибу. Понял?

Как было не понять! Уж понятнее некуда...

Лимбрий спас Грону жизнь, дал работу, стол и дом, дал ощущение важности и нужности пребывания в мире и поэтому бродяга прикипел постепенно к своему хозяину всеми ошметками души.

Мужик боготворил Хозяина и Хозяйку, которая не сморщила брезгливо нос при виде грязной одежды, только и спросила:

– Из беженцев?

– Да, шенна – зи...

– Вшивый? Иди поешь и помойся. Ничем не болеешь?

Бродяга замотал головой:

– Здоров, как конь! Башку только расшибли, суки!

– Заживет твоя башка. Иди.

И, если перед Элиджаром Грону хотелось склоняться, как перед горой или каким – нибудь Богом, то к этой слабенькой магичкой мужчина испытывал совершенно особенные чувства. Такие чувства люди испытывают к щенкам или котятам, когда те начинают гавкать или шипеть, дыбя шерстку и выпуская коготки. Умиление.

Когда Меридит ругалась или толкала речи на площади, у бродяги горячие слезы чуть ли не текли из глаз! Принцессе он был предан ничуть не меньше, чем ее партнеру.

Сейчас, увидев Элиджара, помощник радостно осклабился и подобострастно склонил нечесанную голову.

– Что стряслось? – рявкнул оборотень – Ты чего прискакал? Учти, если дрянь какая – то, пришибу нахрен!

– Шенн – зи Элиджар, на Горячих Столбах заметили следы чужих! – выпалил Грон на одном дыхании – Мужики, крестьяне. Проезжали на санях и заметили. Только странные очень.

Оборотень поморщился:

– Говори понятнее. Кто странный? Следы? Мужики, сани?

– Следы, конечно. – поспешно ответил бродяга – Там лесная просека. Так с обеих сторон по деревьям будто пламенем прошлись. Так, если бы кратуры шли. Да только ихних огнедышащих – то нет больше. А за ними...

– Ладно. – прервал оборотень сбивчивое повествование – Пошли, покажешь. Ты один? На лошади?

Грон кивнул.

– Поедешь вперед и жди там. Я тебя найду. Лошадь отведи подальше и привяжи...

Помощник исчез в миллисекунду, как растворился. Холуям лимбрия доподлинно было известно, насколько нетерпелив их Хозяин, и как он не выносит всяческих промедлений!

Элиджар посмотрел наверх, в сторону спальни.

Вот менее всего ему сейчас хотелось носиться по заснеженному лесу и вынюхивать следы, подобно сторожевому псу! Да и скорее всего, никакой опасности нет, так, тупые крестьяне чего – то там увидели и, в силу тупизны своей, не поняли. А у страха глаза велики, всем известно.

Больше всего хотелось сейчас вернуться туда, к ней, в уютное молочное тепло, обнять, разбудить, замучать ласками, зацеловать. Чтобы перестала уже трахаться с призраками прошлого и мечтать о Наследнике, и смотреть на сторону...

...и теперь продолжал думать об этом, разбивая смерзшиеся колдобины снега и грязи четырьмя громадными лапами, подрыкивая от неудобств и недовольства.

Подчинить! Подчинить Меридит можно, как нехер делать – магичка слаба, пара шлепков Потенциалом и готовчик: глаза с поволокой, склоненная покорно вниз голова, обнаженная шея...

Да только нахрен. Не надо ему такого счастья.

Да и вообще... не надо. Или все – таки надо?

Внезапно остановился, резко. Бурунчики снега вылетели из – под лап, под шкурой танцевали миллиарды колючек.

Какого хера происходит? Какого хера, зачем это ему?

Лимбрии не берут пар...

НЕ БЕРУТ!!! Так какого же!

Элиджар бы завыл, как волк, если б умел. Вместо этого, прикрыв глаза, зашипел маслом на раскаленной сковороде.

"Меридит... горхатова дрянь!"

Вот чем она его зацепила? Чем?!

Не найдя ответа, помотал головой и понесся дальше, нащупывая след, пахнущий несвежей одеждой, махрой и лошадью.

Грона он увидел еще издали, да ему и не надо было видеть – запахи человека и лошади щекотали ноздри. Возможно, будь оборотень голоден, то лошадь и сошла бы за перекус, но...

Лошадей надо беречь, их все еще мало.

"Принцесса любит ездить верхом... "

Опять принцесса! Опять. Везде. В теле, в сердце, в памяти. Везде эти дымные глаза, крепко сжатые губы, гибкое тело, коричный запах. Застряла ржавой иглой, зацепила зазубринами волокна мышц, вросла.

Намертво. Навсегда.

– Дай плащ! – рявкнул лимбрий, перекидываясь – И показывай, что стряслось.

...Место, называемое Горячими Столбами, было просто лесной поляной с кучей огромных валунов в центре. Говорили, что когда – то, очень давно здесь размещался либо жертвенник, либо еще какое – то капище (вроде, как место принесение жертв Древним Богам). Потом, когда Боги ушли, уступив место Мейрду, своему Потомку, их слуги ушли вместе с ними и жертвенники стали не нужны.

По всем округам, всех Двенадцати Королевств можно было встретить такие вот "памятники старины".

Этот был таким же, неуютным и ненужным, брошенным гнездом. Горячие Столбы – плоские камни, прежде горячие от жертвенной крови и палящего Мейрда, теперь заиндевевшие, покрытые изморозью и ломкой коркой памяти.

Кому пришло в голову и хватило сил натаскивать огромные валуны в чащи лесов – ох, не спрашивайте меня! Может, это сделали маги. А может, Боги. А может, жрецы расстарались, откуда мне знать?

Как бы там не было, а было то, что было.

Камни и память...

Грон и Элиджар прошли мимо камней, через поляну. От края поляны шла дорога, просека – довольно широкая и плотно прибитая полозьями саней и ногами путников.

– Ну и что? – оборотень, чуя опасность, но еще не видя ее, стал терять терпение – Ничего здесь нет. Показалось твоим крестьянам, а может и тебе, с пьяных глаз. А, Грон? Сознавайся, сколько кувшинов вина вылакал! Бараны, ничего вам нельзя дове...

По обеим сторонам просеки росли дронговые деревья. Из – за того, что росли они плотно и свет мало ласкал их (место было сумрачным и темным), стволы искривились и истончились. Дронги были похожи на громадные карандаши, воткнутые в тесную коробку плотными рядами.