Текст книги "Счастливое Никогда. Уютное Нигде (СИ)"
Автор книги: Марина Бреннер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
"Сегодня, кот.
Сегодня, Наследник. Позже."
– Что еще за переглядки?! – вспылила Меридит, не любившая неясностей – Что такое? Я чего – то не знаю?
Гранитный фыркнул. Элиджар же, хихикнув в ответ, подхватил пару на руки.
– Не пищи, конфетка! Не твоего ума дело!
И, не обращая внимания на шлепки по плечам, негодующий визг принцессы и ржач Наследника, поднялся по лестнице наверх, в спальню.
Там, бросив разозленную драгоценность в постель, стал раздеваться, все еще смеясь.
– Идиот! – выкрикнула драгоценность и попыталась исчезнуть, сбежать со смятых простыней, увернуться от близкого жара мужского тела и раскаленных поцелуев – Элиджар! Объясни мне, что у вас за тайны с Гранитным! Немедленно!
Прижав ее верткое, какое – то змеиное тело к постели, он навалился сверху, отрезая все пути к отступлению.
– Да никаких тайн нет, конфетка моя. – лимбрий закинул обе руки Меридит вверх, за ее голову, зажав одной своей пятерней – Давай, вырывайся... Мне нравится, когда ты так делаешь. Да, да, иди мне навстречу!
Девушка приподнялась, помогая любовнику освободить груди от платья и глубоко, резко выдохнула, почувствовав, как его губы ласкают ее соски.
– Отпусти руки, Элиджар! – попросила она и сморщила нос.
– Если не будешь брыкаться.
Меридит покачала головой:
– Нет.
Он отпустил ее руки и встал на колени, сжав своими бедрами ее бедра. Стянув с себя рубашку, бросил на пол.
– Раздевайся, Меридит. Я люблю смотреть, как ты это делаешь.
Принцесса потянулась к нему и прижалась губами к его груди. Стала спускаться ниже, к поджарому животу любовника, одновременно освобождаясь от платья. Платье не имело ни зажимов, ни шнуровки и поэтому сейчас легко скользнуло вниз, обнажая худенькую спину и чуть набухшие груди.
– Какая ты красивая! – вырвалось у лимбрия полувздохом, полуизнеможением – Какая же ты!
Принцесса положила руки на перевязь брюк оборотня, растянула его и скользнула пальцами внутрь. Сжала рукой горячую, твердую плоть и выдохнула восторженно. Лимбрий ответил ей тяжелым, жестким поцелуем и каким – то утробным рычанием.
Разорвав поцелуй, Меридит освободила бедра и член, уже ноющий в предвкушении ее ласк.
– Я так с ума сойду, – прошептал Элиджар, чувствуя, как ее губы касаются его живота, а пальцы обхватывают и скользят по возбужденной сути, задевая головку – Еще, моя конфетка! Так хорошо не было никогда...
Обведя языком головку, девушка обхватила ее губами и заскользила плавно и жестко одновременно.
Мужчина, лежащий теперь на спине, откинул голову и стонал, как от невыносимой боли. Положив руки на бедра любовницы, он резко развернул ее к себе и, разведя пальцами пульсирующие губки, погрузился языком в невероятно – ванильную суть. Девушка дернулась, сильные руки тут же сжали ее ягодицы.
– Не уходи, – шепот и горячие пальцы легли на клитор – Ты стала сладкая, Меридит. Сейчас ты сладкая и влажная, как ягоды ламели... Всегда так, когда...
Девчонка глупа и невнимательна! Ее вкус и запах изменились ровно в тот момент, когда в ее утробе поселилась маленькая тайна. Та самая тайна, от которой тянет в сон, слезы и мутит уже несколько дней!
"Какая же ты глупая, радость моя!!!"
Крепко удерживая ее, он принялся тереть языком комочек плоти, лаская пальцами влажную суть, заводя ее, принимая и следуя за ее движениями. И кто знает, чего стоило самому не разрядиться раньше времени, не поддаться ласкам ее умелого и нежного языка!
Почувствовав первые судороги, перевернулся и, прижав пару к постели, задавив губами слезы, стоны и протестующие писки, мягко и настойчиво вошел внутрь, сам обалдев от того, с какой радостью встретило его ее тело!
– ЭЛИДЖАР!!!
– Все правильно. – задел кожу щеки почти звериный шепот – Только так. Мое имя.
Торжествующе изливаясь, кончил сам, перемешавшись с ней и ночью, запустив пальцы рук в растопленный шоколад волос и зажав ее бедра своими.
– Люблю тебя, Меридит. – прошептал, сжимая ее груди руками – Очень люблю... Никогда не думал, что такое возможно. Веришь, нет?
Она помотала головой. То ли вопросительно, то ли отрицательно, непонятно.
Потом поднялась и замотала волосы в равнодушный пучок. Прикрыла глаза.
– Ты очень милый, Элиджар, очень! – тон голоса был тихим и каким – то сломанным. Сейчас принцесса монотонила, как старые замковые часы, показывая не то время. – Ты очень милый. Ты потрясающий! И лучше тебя у меня никогда и нигде ничего не было и, наверное, уже не будет. Я хочу тебя попросить... Не порти это. Хорошо? Пусть уж... Как есть.
Лимбрий несогласно и недовольно хмыкнул. Эти стеклянные фразы не нравились ему. Совсем.
"Ладно." – подумал он, дождавшись, когда заноза вернется из купальни и начнет засыпать – "Посмотрим. И подождем."
Глянув на крепко заснувшую принцессу, он поднялся. Посмотрел в окно на любопытную Алению. Подмигнул ей, как будто сговариваясь о чем – то.
Снаружи, с улицы послышались шаги и тихий свист.
Оборотень накинул плащ и вышел, чтобы встретиться с теми, кто уже давно поджидал его, давя нетерпеливыми ногами скрипящий, как стекло, только что нападавший снег...
Глава 25
Принцесса резко проснулась среди ночи, как от тычка в бок. Ну вот ненавидела она, как же она ненавидела так просыпаться!
Как правило, ничего хорошего такие "просыпания" в себе не несут.
Приподнявшись и оперевшись на локоть, она провела рукой рядом, по простыням. На прикосновение ответил равнодушный холод и комок, прокатившийся по горлу и упавший в живот.
Уж не знаю, опять ли суть проснулась в ней и ткнула принцессу в бок или что – то еще тому посодействовало, но каким – то совсем уже звериным, первобытным, древним чутьем Меридит определила, что нет в замке ее мужчин.
Опасно нет...
Еще миллисекунда и девушка уже натягивала рубашку Тиннеса, которую перешила для себя и использовала, как одежду для каких – нибудь хозяйственных дел. Ну там... купать Дениора, например...
– Дениор. Прости, малыш.
Да! Прости, малыш. Прости за то, что все еще нет мира в Мейрде, и что матери твоей и названному отцу приходится срываться среди ночи не для того, чтобы отереть слезки с милого твоего лица и отогнать приснившийся кошмар, а нестись куда – то и бороться с кошмаром реальным!
– Херов оборотень! – пробормотала Меридит, завязывая штаны – Вот они, переглядки за ужином. Я так и знала! Блядь, я так и знала!
Еще миллисекунда – и она сбегала по лестнице вниз, подгоняемая каким – то странным торжеством и животным ужасом.
И еще несколько секунд – неслась, крепко сжав бока похрапывающего жеребца, обгоняя свистящий ветер, хлещущий по лицу и ощущая леденящую сталь кинжала в рукаве. Вперед! Вперед! Вперед!
Прямо на зарево пожара, на окраину города! На звук бойни, дикие вопли и запах крови...
Врожденное чутье, женское ли, магическое ли чувство не подвели ее – ее мужчины были там.
Прямо посредине жуткой драки, окруженные со всех сторон багровыми телами Ловцов. От шипения глохли уши, терялся слух, от яда и жара щипало глаза и резало горло. Мерзкие багровые громадные змеи, твари, высовывающие языки по миллиону раз в секунду. Дышащие ядом, плюющиеся ядом, опалившие уже жаром снег, растопившие его до земли, до костей... До остова!
– Меридит!!! МЕРИДИТ!!! ПОШЛА ВОН ОТСЮДА, ДУРА!!!
Крик разрезал воздух, спаялся с сознанием и утонул в пронзительном шипении, сдался! Нет, не сдался, поскольку упал сверху, вместе со столбами пламени и пошел снизу, вместе с запахом опаленной звериной шерсти.
Конь повел себя молодцом – хоть и обезумел от страха, заржал, завизжал даже, но направленный твердой рукой, не бросился прочь, а рванул вперед, давя копытами черепа Ловцов.
– ИДИОТЫ!!! – завопила Меридит, не объяснив кого ругает, полосуя длинным ножом налево и направо, подхлестывая коня визгами, криком и площадной бранью – Идиоты! Змееныши! Вас! Мать! Так! ЕБАНОЕ ГНЕЗДО!!!
Их было много, очень много. Видимо, Элиджар и Наследник потревожили выводок, разворошили гнездо и теперь детеныши, злые и перепуганные, некоторые еще с остатками скорлупы на телах, текли под ноги коню и под лапы лимбрию почти сплошным, багровым потоком.
«Меридит!!!» – рявкнул кот, оглушая ее – «ПОШЛА ВОН!!!»
– Нет! Сам пошел!
"...погибнешь!"
– Только после вас!
Крепко ухватив прыгнувшего на нее змееныша, пережала шею, сдавила, полоснула ножом, отвалив башку прочь. Это было трудно делать одной рукой, принцесса чуть не свалилась прямо в гущу змей, отпустив на мгновение повод.
Тут же перехватив кожаный жгут, намотала на руку и продолжила резать, бить и истошно вопить от ужаса и боли.
Ноги коня, бьющегося, кричащего и уже страдающего от ран и ожогов, были до половины залиты ядом и кровью. Но смелое, либо просто обезумевшее и очень преданное животное не сдавалось, давя змеенышей копытами. Хруст, вопли, шипение слились в какой – то гул...
Меридит оглохла, ослепла и помешалась. Сейчас ее вели только ярость, животное чутье и странное, неуместное здесь, но все – таки живущее и существующее возбуждение.
– ААААА!!! – завопила она, сжав ноги и полоснув змееныша побольше – А! Вашу мать!
Сколько длилось безобразное это побоище, трудно сказать... В бою или в драке, или даже в любви часы барахлят, время идет по – другому... Невозможно ни подсчитать, ни отследить ничего. Все перемешивается, превращается в кашу, в жуткую, горячую смесь.
Сверху ударил столб огня, столб хохота. Наследник обожал драки разного рода, для его пораженного разума всяческие войны, битвы и драки были как развлечение. Раны – как поцелуи. Дракон так отдыхал, дым войны – лучше, чем дым сигары. Аромат крови – лучше, чем аромат свежевыпеченного пирога.
Еще один столб огня решил все... Тела змеиных выродков расплавились и слились с землей, истекая ядом, переливаясь каплями выпаренной жидкости.
Горячие руки, пахнущие кровью и сажей, грубо выдернули Меридит из седла.
– Идиотка! – заревел оборотень, щуря глаза полосками – Дрянь больная! Я тебе шею сверну! Отхлещу, как драную козу!
Меридит шлепнула лимбрия по плечу:
– А ты не ори на меня! Чего вы поперлись, я не понимаю?! Чего вас несет вечно невесть куда? Ой, Элиджар... У тебя кровь... Тебе больно, да? Ойойой!!! Бедный... А это вы гнездо разворошили, да? Сколько их выползло...
Окончательно потерявший контроль лимбрий зашипел похлеще тысячи Ловцов и вдруг, волчком раскрутив пару вокруг своей оси, размахнулся и от всей души припечатал раскаленной от обращений и крови ладонью Меридит пониже спины.
Это было... оскорбительно. Унизительно!
Меридит растерялась.
– Ну ты, – выдохнула она – Горхат тебя, Элиджар! Ты... что делаешь?
– А ты что делаешь?! – рявкнул лимбрий, наподдав паре еще раз – Ты могла погибнуть! Дура остервенелая, чтоб тебя! Не думаешь ни о ком! Подумала бы о ребенке!
Принцесса вывернулась, не обращая внимания на уже откровенный хохот Наследника, Грона и его шайки.
– А причем здесь Дениор, кот?! Он десятый сон видит!!! Я не бросала его одного, ты, придурок!
Лимбрий задрал голову к горящим драконьим пламенем небесам и завыл диким зверем:
– Это ты дууура, пара моя! Тупая, непроходимая дура! ТЫ БЕРЕМЕННА, Меридит!
Наклонив голову набок, как делают глухие люди или совсем махонькие щенки, принцесса только и смогла вытолкнуть из себя:
– Че... чего?! Да быть этого не может...
...И вдруг, в треск остывающего пожара и безуспешно сдерживаемый смех врезался, ворвался еще один звук.
Он напоминал звук ножа, резко проткнувшего туго натянутую ткань.
Хлопок. Несколько хлопков ладонью о ладонь, размеренных и четких.
И приятный голос, произнесший:
– Браво! Потрясающе. Просто потрясающе! А вас, однако, ничем не возьмешь... Голодранцы.
Все разом обернулись и...
Давя сапогами сгоревшую землю, расквашенные остатки змеенышей, мелкую шелуху скорлупы, к ним подошел высокий мужчина, одетый в длинный плащ.
Лица незнакомца было не видно, громадный капюшон скрывал его, да и темнота четкости картины не способствовала.
– Браво! – повторил он – Восхищен. Тысячу раз восхищен! Стойкостью, упрямством, безрассудством и... дурью.
Расставив широко ноги, будто боясь упасть, он откинул капюшон.
Меридит обомлела. Настолько красивых мужчин ей доводилось видеть очень редко. Правильнее было бы сказать – не доводилось видеть никогда. И нигде. Нет, был красив и покойный ныне Адион Шеридан, очень красивы и Наследник, и Элиджар, но...
В их красоте все равно есть какое – то несовершенство, изъян. Неуловимый глазу, но он есть.
Пришедший же был статуей. Идеалом. Образцом, высеченным из камня.
Черты лица не стремились к идеальности, они ею были. Четкие и властные. Ни одной неровной линии, ни одной ямки или ненужного штриха. Полная, абсолютная законченность. Сильный, волевой подбородок. Чуть впалые щеки, губы, кривящиеся в надменной ухмылке. Глаза... Абсолютно невероятные!!!
Представьте себе расплавленное серебро... Нет, зрачки лимбрия тоже серебрянные, но у Элиджара взгляд всегда был теплым, каким – то детским, открытым.
Взгляд же серебрянных глаз подошедшего был кинжально – острым. Трезвым. Казалось, ничто не может опьянить его.
– Всех приветствую. – холодно сказал визитер и потоки длинных кипенно – белых волос заструились по плечам – Я хочу говорить.
Элиджар напрягся, выпрямился и, крепко схватив за руку Меридит, зашвырнул ее себе за спину. Наследник, до этого опиравшийся плечом на близкое дерево, наконец оторвался от него и подошел ближе. Следом шагнули и телохранители.
Этим движениям, быстрым и немного неслаженным ответило другое движение. По земляной гари скользнули с громким шорохом и шипением сразу два громадных багровых Ловца.
Взяв в кольцо неприятного визитера, змеи заняли позицию обороны, подняв треугольные головы на уровень глаз противников.
– Родители, – пояснил блондин елейно – ласковым тоном, погладив одного из Ловцов по голове – Им пришлось пожертвовать гнездом... Печально, правда? Хотя, кто ж знал, что вы, идиоты, проявите такую стойкость... Мда. Очень печально. И печальнее тем, что за то время, пока вы убивали беззащитных детенышей, у их мамы и папы не было ни одного шанса выйти и помочь им. Ни одного! Ну что поделать – всем нам приходится чем – то жертвовать...
Наследник холодно усмехнулся:
– Здравствуй, Тиннес. – сказал он – А ты совсем не изменился, надо сказать. Все также любишь выезжать на чужих горбах. То маги – отщепенцы, то змеи... Ты не оригинален.
Волшебник недовольно поморщился.
– А, Гранитный... Я, в принципе, не удивлен увидеть тебя живым. Всегда знал, что Дракон врал мне насчет вашей кончины. Кстати, как он сам? Уже выбрался из дыры, в которую ты его засунул? И как Грэста себя чувствует? Ну да ладно... Оставим сантименты на потом. Мне хотелось бы поговорить о другом сейчас. И не с вами, сброд.
Лимбрий ощетинился:
– С кем же?
– С ней. – кивнул Тиннес – С вашей Воительницей.
Меридит положила руку на плечо Элиджара.
– Не волнуйся, – тихо сказала она – Я поговорю с ним.
Сделав предупредительный жест рукой, принцесса приблизилась к Тиннесу и, подняв голову вверх, посмотрела в серебрянные холодные омуты.
Хотя о чем это я... Омут темен и глубок, неизвестно, что скрывает. Здесь же, в этих серебряных озерах, все было ясно и очевидно. Пренебрежение, самолюбование и властолюбие блеск их...
– Я поговорю с вами, шенн – зи Тиннес. – сказала Меридит Брангдорская – Выслушаю. Отвечу. Запомню.
Она попросила не ходить за ней! Очень попросила. Но кто же будет слушать ту, которой не доверяли ни один, ни другой?!
– Говори при нас, Тиннес. – рыкнул Элиджар, взяв Меридит за руку – Ты не смеешь говорить один на один с моей парой.
По другую сторону встал Гранитный.
Люди, оставшиеся поодаль, обнажили бесполезные кинжалы. Но – бесполезна ли была такая оборона? Не знаю... Вряд ли. Скорее – полезнее и надежнее ее и не было никогда. И нигде.
Тиннес сморщился так, будто надкусил незрелый раллайс и все еще продолжал жевать неудововаримую, кислющую мякоть, почему – то не выплевывая.
– Боги Мейрда, – проскрипел он, моментально растеряв чарующие звуки голоса – Да что вы! Ну, извольте, как скажете.
Переведя дыхание и справившись с собой, продолжил уже спокойнее:
– Шенн – зи Брангдорская! Так? Или все же Окрехайская?
– Брангдорская.
Тон принцессы потряс. Сейчас в нем не было ни страха, ни робости, ни часто проскальзывающей неуверенности. Он звучал ровно. Даже ровнее, чем тогда, в самом начале – на замусоренной и загаженной площади разбитого, искалеченного войной города.
– Ну что ж, Брангдорская так Брангдорская... Быстро же ты забыла корни свои, девочка.
– У меня нет корней. – тугие слова били в воздух, как мячики в натянутую плотную ткань – Я не дерево, шенн – зи Тиннес.
– А что же ты? – прищурился Волшебник.
– Зерно. Зерно, которое прорастет там, где ему будет уютно. Там, где достаточно влаги, тепла и света.
Наследник открыл рот, раззявил, как варежку. За все время, пока он знал принцессу, он много чего успел услышать от нее, включая и глупости, и наивности, и полный бред, и отборную площадную брань. Все это время перед ним была то ли бродяжка, то ли пацанка, то ли дворняжка...
Сейчас же рядом с ним стояла взъерошенная, грязная после схватки, сияющая и великолепная Принцесса Брангдора.
Готовая взять в руки оружие, чтобы защищать, карать и охранять город и Королевство.
Настоящая.
Лимбрий перехватил взгляд дракона и восторженно скосил глаза на макушку Меридит. Кивнул и подмигнул. Наследник ответил тем же странным, каким – то дурацким жестом.
– Зачем они тебе? – вдруг, без всякого перехода спросил Тиннес – Бродячий кот, не берущий пары и не помнящий родства. Наследник непонятно чего, с краденным Потенциалом? Развалины Брангдора, в которые сколько ни вложи, а все будет мало и мало... Люди, вечно недовольные всем. Войны и болезни, которые повторятся, и не раз. Бунты. Голод. И прочая мерзость. Зачем?
Меридит поежилась:
– В самом деле, – ответила – Зачем? Тиннес, вы хотите предложить мне что – то еще? Что – то получше всего этого?
Он кивнул:
– Да. НАМНОГО лучше, Воительница! Намного. Даю голову на отсечение – СТОЛЬКО и ТАКОГО у тебя никогда не было и не будет.
Руку ее сжали родные, горячие пальцы. А существо все охватили сомнения.
И ведь все верно... Верно! Справится ли она? Сможет ли?
" – Я не сумею, Элиджар!
– Одна нет. А вместе сможем. "
– Так что же? – обронив вопрос, ответила пальцам слабым рукопожатием – Я вся во внимании.
И тут Тиннес, выпрямившись во весь рост, заглянул в сияющие глаза, прямо в мятущуюся сомнениями душу:
– Себя, Брангдорская Воительница. Себя. И власть. Неограниченную власть над... нет, не над Мейрдом. На что нам эта сгоревшая дрянь, верно? Есть другое место.
Меридит... расхохоталась.
– Неожиданно! – ответила она сквозь смех – Не шутите так. Здесь не время и не место для шуток, Тиннес!
Не обратив внимания, никакого внимания на "снова – переглядки" ее мужчин, она продолжала хохотать.
– Ааай, не могу! Власть, власть! Да на что я вам? У меня ж и Потенциала – то! Одни остатки! И родословная у любого дворового пса поинтереснее, чем моя. И куча всякого хлама... И прошлое. И двое детей! Не смешите, Тиннес. Идите с миром.
Портал открылся внезапно. С легким щелчком, с нежно – розовым свечением.
– Идите с миром, Тиннннееееессс....
Тон голоса замедлился.
Потом убыстрился, превращаясь одномоментно то ли в огромный шар, то ли в нечто странное, осязаемое и невероятное.
...Меридит, пытаясь справится с резкой тошнотой и головной болью, сверлящей виски, тупо и безотрывно смотрела на свои руки.
Обе ладони ярко светились так, будто принцессе вздумалось набрать полные руки угля и поджечь его.
Розово – красный огонь.
Потенциал, которого НИКОГДА не было в Мейрде.
Просто быть не могло.
Глава 26
После предыдущих событий прошло некоторое время.
Инцидент за пределами Брангдора не получил огласки, так как те, кто этот самый Брангдор охранял, приложили все усилия, чтобы о происшествии не стало известно в народе и известие это не создало панику.
Головорезам своим лимбрий приказал молчать, причем сделал это так веско и крепко, что ни у кого из них не возникло никакого желания чесать языками, даже в пьяном виде.
– Кто че брякнет, – рычал он, мягко прохаживаясь перед строем из нескольких человек, сияя клыками и то и дело выпуская когти – Кто че брякнет, кто че ляпнет... Оторву язык и засуну в жопу. Или вон... Наследнику отдам. На завтрак. Он, конечно, дракон так себе, а вот человечиной не брезгует... Падальщик, это всем известно. Так что думайте сами. Что Тиннес сюда пытался пробраться – это вам, пьянчугам и ворам, еще поверят – не поверят, а вот без башки жить сложновато. Ну как? Всем все ясно или нет?
Всем было ясно абсолютно все. Связываться с оборотнем с не вполне спокойным характером и мутным магом – змеем не желал никто.
Поэтому обережные во главе с преданным лимбрию Гроном, брызгая пеной, слезами умиления и испариной страха, клятвенно заверили своих обожаемых Хозяев, что...
– Усремся, никому не скажем! Скорее дерьма нажремся собачьего, чем пустим слушок по Брангдору! Шенн – зи Элиджар... шенн – зи Гранитный Дракон! Нам – то это тоже не с руки, трепаться! Невыгодно.
Им и впрямь было невыгодно. Ни в каком плане.
Кто они были до этого времени, кем? Отбросы, отщепенцы, грязь. Теперь же – обережные, помощники Правителей. Уважаемые, почитаемые люди, встречаемые горожанами приветственными кивками, робкими улыбками и осторожно – подобострастными взглядами. Вхожие в Совет. Отмеченные за многие заслуги Главой его – постаревшим, но все еще хорохорящимся, хоть все больше и больше становящимся колченогим и морщинистым шенн – зи Праном.
Преданные и благоразумные люди не беспокоили лимбрия.
Гораздо больше беспокойства доставляла конфетка. После того, как общими усилиями был вытолкан взашей непрошенный гость Тиннес и закрыт Портал в неизвестный Мир, будто оглохшая и ослепшая Меридит долго приходила в себя.
До замка девушку пришлось нести на руках. И Элиджар нес ее, ступая быстро, но осторожно босыми ногами по промерзшей земле. Нес, шепча на ухо паре какую – то ласковую муть и покачивая, как ребенка. Временами он останавливался, чтоб заглянуть в расширенные ужасом и шоком глаза – блестящие, как серые звезды.
И, заглянув, шептал:
– Ну, чего ты? Все хорошо, хорошо все! Скоро дома будем. В постель и спать. Прямо до утра.
Меридит кивала в ответ, обнимала за шею. Не плакала, что было зря... Уж лучше б орала дурниной, ревела навзрыд или закатила бы истерику, как там, на поле, перед Тиннесом.
Хохотала, вопила б про свои слабости, никчемности и двух детей, а потом выла бы замогильным воем, как Горхатов пес...
Гранитного и людей не было с ними – остались убирать последствия бойни, заметать следы. Наследник вызвал снег, попытка увенчалась успехом и через несколько часов страшное место затянуто было толстенным белым одеялом.
– До весны очистится, – объявил он, тряся руками (этим приемом не приходилось пользоваться часто и теперь с непривычки ныли ладони и немели подушечки пальцев) – Снег долго не сойдет. А как сойдет, и следа не останется!
След всегда останется... Даже невидимый. И, как правило, этот самый невидимый след намного прочнее, чем высеченный в камне.
...Элиджар окатил из ковша водой сидевшую в купели Меридит.
Купель – было громко сказано, просто большая лохань посреди каменной громадной комнаты. Лимбрий и принцесса даже понятия не имели, для чего раньше использовалось это помещение. Просто по общей договоренности решили соорудить здесь купальню. Наследник же, приглашенный как – то сюда, заявил, что тут раньше была...
– Гардеробная Королевы... Ну или что – то типа того. Не помню, кот. Отстань.
– Мы купальню сделать хотим. – оповестил Элиджар – А то та, возле кухни, маловата.
Гранитный махнул рукой:
– Да делайте, что хотите! Хоть сено храните здесь. Мне все равно.
...Меридит подняла взгляд. Фууух, слава Мейрду! Серые глаза не были дымными, в них очень быстро возвращался мягкий свет и блеск старого серебра.
У принцессы все – таки было еще достаточно сил, чтобы сопротивляться.
– Вы поторопились, Элиджар. – вдруг сказала она – И ты, и Наследник. Поторопились!
Оборотень обрадовался, это были первые слова, произнесенные девушкой за все время. Но и удивился тоже.
– В каком это смысле?
Меридит пожала плечами:
– Ну, в смысле – выкинуть Тиннеса в Портал. Я понимаю, конечно, ваш страх и прочее, Элиджар. Но это попросту неразумно.
Она оперлась руками на края купели. Тонкие струйки воды побежали ручейками с тонких пальцев на шершавые плиты пола. Быстро поморщившись, девушка поднялась.
Пряди волос мокро облепили худые плечи и лопатки.
– Я только собралась выспросить его... – продолжила, вытираясь – Тиннес, он... на многое мог пролить свет. Куда он звал меня? И почему называл Воительницей? Какая я нахрен Воительница! Еще немного – и он рассказал бы, но нет. Вы с Наследником решили по – своему.
Элиджар дар речи потерял.
Потом обрел.
Первыми словами, вылетевшими из его рта, были:
– Мы?! Ты сама запихнула его назад!!! Ты, конфетка! Гранитный только рот раскрыл, как лягушка. А я и того не успел. Нам просто оставалось закрыть Ход, что мы и сделали.
Меридит хихикнула и почесала нос.
– Ладно, – ответила она – Знаешь, давай будем думать, что все закончилось хорошо. Для нас. И для города. Для Королевства в целом. Хотя... Не верю, что я могла сотворить такое! Просто не верю.
Присев на край кровати, она не ложилась. Как – будто не решаясь это сделать.
Словно усталость и воля боролись внутри, уперев локти в грубую столешницу, сомкнув ладони. Переплетя пальцы и жестко глядя друг другу в глаза.
– Ну чего ты, – Элиджар сел рядом, обнял Меридит. Принцесса сразу же уткнулась лбом куда – то ему подмышку. – Успокойся. Разберемся и с этим. Завтра змея буду пытать, пусть не трындит, что не знает ничего. Все он знает. Ну, или догадывается.
Девушка вдруг крепко вцепилась в полы расстегнутой рубашки лимбрия, подняла голову и опалила кожу его груди горячей карамелью шепота:
– А ты сам? Что ты сам думаешь? Что это может быть? Ну... Вот это вот.
Девушка потрясла руками. Жест получился наивным и странным. Будто Меридит измазала руки в чем – то и теперь старалась оттряхнуть грязь на пол.
– Воительница, – проворчала принцесса, ожесточенно растирая пальцы – Хренительница! Вот же Горхат тебя!
Она была не то, чтобы расстроена. Просто здорово раздосадована! Вся ситуация с этим недобоем, и с недопотенциалом, недовластью и прочими недоделками начинала раздражать и злить!
И еще ребенок. Да, ребенок! Беременность, тягость, которая воспринималась принцессой теперь, как болезнь. А болезнь, как известно, никогда не бывает вовремя.
Ну, или что – то, взявшее ее врасплох. Неожиданные траты, например. Или потеря кошелька возле торгового стола, когда ты, уже под завязку набив котомку, вдруг обнаруживаешь, что расплачиваться нечем...
Совсем нечем.
И этот горхатов кот! Он все знал. Знал, еще когда Меридит вдруг стало тошнить по утрам и постоянно клонить в сон, как старую лошадь. Знал и не сказал ни слова.
И Марта знала, скорее всего. Вряд ли старую знахарку можно было обмануть... Тем более, недомогания налицо. Скорее всего, они сговорились с Элиджаром. Сговорились! Предали! За что?! Ох, ну что она им такого сделала?
Бедная, бедная Меридит! Никто, ну совершенно никто не хочет ее понять...
Она разревелась. И не так, как раньше: тихо и сдержанно, элегантно прикрыв глаза платком или рукой.
Сейчас принцесса Брангдора опять рыдала, как деревенщина – во весь голос. И еще больше напрягало то, что вот так рыдать она стала только теперь. То есть, не теперь, а всегда. С Элиджаром Меридит вообще себе много позволяла.
И это тоже раздражало! Поэтому принцесса ревела все громче и громче. Теперь уже – частично от злости на него и саму себя.
– Ну, что ты? – лимбрий развернул пару к себе, провел пальцами по щекам, собирая слезы – Ничего не случилось, конфетка! Все у нас хорошо.
Вот сейчас надо бы наорать на него! Или врезать по самодовольной морде со всей силы, чтоб прекратил дергать уголком рта, давя улыбку. И не смотреть на него! Не смотреть в эти сияющие глаза!
В эти ямочки на щеках... На эти губы...
– Не плачь, – выдохнул и ожог поцелуя заставил девушку свести бедра и тихо застонать – Не плачь. Прорвемся, принцесса. Люблю тебя...
Уложив ее на покрывало, нежно, но сильно огладил горячими ладонями тугое тело. Наблюдая, как каменеют соски на ванильных полушариях грудей, как дыхание тревожит их. Как пока еще впалый живот обвивает раскаляющаяся дымка нарастающего желания. Как дрожат длинные прямые ресницы полуоткрытых глаз.
И как глаза эти, дымчато – маревные, следят за движениями рук со взбухшими венами, лениво и безотрывно.
– Ты красивый, Элиджар...
– Ты тоже, Меридит. Иди ко мне.
Повернувшись к стене, девушка встала на колени. Полуобернувшись, опустила ресницы. Выдохнула, как бы приглашая любовника к игре.
А он медлил, чего – то выжидая. Встал, уперев одно колено в постель, прищурил глаза, наклонив голову. Сузил зрачки – так кошачьи присматриваются к чему – нибудь, когда мешает яркий свет. Взгляд был острым, на губах играла ухмылка. Сейчас лимбрий как бы примеривался... Решал. Напасть или выждать время. Вдруг жертва станет более доступной? Более податливой?
Выжидал, в тоже время не оставляя возможности удрать. Как тогда, на поляне.
"Смысла бежать просто нет. У тебя две ноги, принцесса. У меня четыре лапы."
Замечательно продуманная стратегия! Да вот только жертва делать ноги не собиралась. И, похоже жертвой себя не считала, покоряясь и предлагая себя по собственной воле.
Выгнулась и застонала, чувствуя, как пальцы скользят по спине вниз и развела ноги сильнее, впуская их в себя, в давно уже влажную, перламутровую глубину.
Элиджар прижался животом и грудью к нежной, но сильной спине. Напряженный член уперся в крепкие ягодицы Меридит. Плоть бунтовала, зверь желал немедленного и грубого соития, слияния с парой.
Жарко войти внутрь, раздвигая горящие складки сути, сжать руками плотные груди, впиться клыками в шею или плечо, отведя голову в сторону. И биться, биться внутри огнем до полного сгорания! Рассыпавшись после искрами, как костер, в который бросили камень или громадное сухое полено.
– Ты с ума сводишь, Меридит! – горячо прошептал он, касаясь языком ямки за ухом – Ооох... Что творишь...
Рука девушки легла на пульсирующую плоть, подушечки их коснулись влажной головки. В ответ сильные пальцы Элиджара прошли в глубь тела Меридит еще глубже.
– Ты влажная внутри, всегда влажная. Такая нежная, такая отзывчивая! Такая моя...
Голос его срывался. От нетерпения и от потребности того, чтобы было хорошо именно ей! Собственная жажда отступила в сторону, дав место желанию дарить.
Меридит стонала приглушенно, иногда вскрикивая, двигаясь и следуя за рукой любовника.
