Текст книги "Счастливое Никогда. Уютное Нигде (СИ)"
Автор книги: Марина Бреннер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
Сам не понимая, что натворил сейчас.
Лимбрии не берут пар. Не нарушают традиций.
Но – поздно, яд вошел в кровь и весело побежал по гуттаперчевым сосудам, соединяя навсегда две жизни. Именно две. Насчет третьей он не был уверен – стоит ли она того? Может, и да. Или нет...
– Принцесса Меридит, ты восхитительна. – прошипел он ей в ухо, прикусив мочку – От тебя не оторваться. Хотя не надо бы сейчас... Но ничего – родишь когда...
Лимбрий замолчал.
– Тогда что? – спросила, повернувшись к нему и положив руку на мускулистую грудь.
Запустив пальцы в волосы, приблизив лицо к своему лицу, ответил очень тихо:
– Истрахаю тебя до полусмерти, сахарная. То, что сейчас это игры, сладкая. Принимая во внимание твое положение...
Тут же последовал ощутимый удар крепко сжатым кулаком в живот и злое шипение:
– Полегче, кот. Как бы тебя не истрахали! Береги зад, не наклоняйся лишний раз, знаешь ли.
Вырвавшись из объятий и сев в постели, добавила пару фраз, которые начисто стерли на мгновение и очарование момента, и намеки на благородное происхождение.
Теперь рядом с Элиджаром находилась бродяжка, уличная шлюшка с восхитительным телом, мутной душой и неизвестным прошлым.
– Ого. – удивился он – Ты и такое умеешь!
Она кивнула:
– Пришлось научиться, лимбрий. Да и было у кого.
Поднявшись с постели, девушка ополоснулась над низкой кадкой. Потом вернулась и легла снова, обдав оборотня свежестью и каплями воды.
– Элиджар, слушай. – тон голоса напрягся в струну. Таким тоном говорят, когда решаются на что – то, а медлить больше никак нельзя. – Обещай, что сделаешь, как я прошу.
Сузил глаза в ответ:
– Говори. Я не знаю, могу я это обещать или нет.
Она решалась еще минут пять и наконец ударила словами, как железной палкой:
– Когда родится ребенок, не показывай его мне. Отнеси в городской приют, здесь есть такой. Марта тебе покажет, куда. Содержать его я буду сама. В качестве оплаты за первое время – одна из бусин, что ты дал мне. Как залог. Плюс – у меня есть ещё кое – что. Я не нищая. А там, я думаю, дела пойдут...
Он встал. Ночной свет мягко прикрыл тенями лицо, зацепившись за волоски на груди, полился ниже.
– Кто отец ребенка, Меридит? Все дело в нем, да?
– Да.
– И где он?
– Мертв.
Встав коленями на постель, повернул лицо любовницы к свету. Она смотрела прямо, не прикрывая глаз.
– Рассказывай, принцесса. Он тебя бросил и ты точишь на него зуб, поэтому и трахаешься со мной? Или он просто умер и тем самым тебя обидел? Давай, говори. Я не пошевелю и пальцем, пока не узнаю правду.
– Она тебе не понравится, Элиджар.
– Это мне решать. Так кто же?
Девушка вздрогнула и попыталась высвободиться. Ничего не вышло. Попыталась смолчать и опять ничего не вышло. Может, дело было в том, что молчать пришлось слишком долго?
– Отец ребенка – мой отчим. Адион Шеридан.
Лимбрий кивнул. Что ж, и такое бывает. Это жизнь. В Маздоне, например, Король жил сразу с двумя сестрами.
– Дальше. Адион Шеридан – муж Маргарет, Королевы Окрехая. Не сходится, Меридит! Не ври! Окрехай сгорел раньше, чем ты забеременела. Я умею считать.
Она помотала головой:
– Так это Окрехай сгорел... Адион умер гораздо позже. Его убили.
– Кто? Кратуры?
– Нет. Это сделала я.
Мужчина кивнул опять. Затем сел рядом и обнял девушку за плечи.
– Рассказывай. – приказал он.
И она начала говорить...
Глава 8
Меридит Окрехайская не была ни красавицей, ни умницей – ей не повезло.
Собственно говоря, ей не повезло гораздо раньше – еще когда случайный любовник вдовствующей Королевы Маргарет Окрехайской, молоденький смазливый подмастерье плотника Алекс Конн был замечен изголодавшейся по молодому мужскому телу женщиной и, по ее повелению, переступивший порог роскошной опочивальни королевского замка.
Маргарет долго с мальчишкой не церемонилась, ее биологические часы не просто тикали, а били торжественным боем. Тело просило ласки и бунтовало против вынужденного воздержания: шел восьмой месяц траура.
Правитель Окрехайского Королевства, Король Гордан, оставил этот мир, приняв какую – то нелепую смерть – упал с лошади, будучи абсолютно пьяным.
"И жил смешно, и умер грешно!" – резюмировали приближенные и нисколько не соврали.
Это была чистая правда. Добрый Король не оставил после себя ни доброй памяти, ни наследников. Хотя наследники, может быть, и были...
Да вот только Маргарет не видела смысла разыскивать бастардов по всему Королевству и за его пределами.
Грязнокровки в доме ей были не нужны. Не хотелось Королеве сажать на трон после себя чью – нибудь наглую задницу, и еще неизвестно – точно ли наполовину королевскую или так, не пришей, не пристебай?
Однако, Маргарет не была глупа, женщина отлично понимала, что не молодеет и что однажды придет время отправляться вслед за мужем. И что наследники не появляются просто от молитв.
Требовался осеменитель. Молодой, здоровый, желательно хотя бы с примесью Потенциала в крови.
Жертва была найдена быстро – младший брат военачальника Окрехайской Армии Адион Шеридан. При взгляде на него у Маргарет аж слюна побежала, как у бешеной собаки.
Молодой красавец с военной выправкой да еще и потомственный маг не мог оставить равнодушной бедную вдову.
Договорились быстро и просто – бракосочетание должно было состояться через год с небольшим, как раз после окончания срока траура: ровно двух лет.
Теперь же шел только восьмой месяц траура, Адион еще не прибыл, соблюдая нормы и традиции, поэтому мучимая голодом Маргарет призвала к себе ученика плотника, давным – давно замеченного ею.
– Хочешь денег? – спросила Королева прибывшего.
Тот, совершенно ясно понимая, что позвали его в королевскую спальню не разговоры говорить и не чаи гонять, ухмыльнулся:
– Хочу.
Маргарет нетвердой рукой поставила графин с вином на прикроватный низенький столик:
– Тогда снимай штаны и показывай, с чем пришел. Денег дам. Но не просто так.
Судя по страстным стонам, длившимися всю ночь, парень постарался на совесть. Алекс оказался сознательным малым – золотые монеты в черном бархатном кошеле, которые он следующим утром положил в карман, были заработаны честным и упорным трудом.
Все скложилось бы как нельзя лучше, и та пьяная ночь, и мальчишка плотник со временем забылись и истерлись из памяти, да только после сладкой конфеты жизнь зачастую подсовывает нам горькую пилюлю.
Так было и в этот раз. Неприятность, обнаружившаяся вскоре после веселой ночи.
– Твою же горхатову мать! – сказала Королева.
А может, и не так это было сказано...
Только чего греха таить – женщина была совсем не рада.
Через положенный срок на свет появилась Меридит, крохотная, кричащая и...
...нежеланная. Абсолютно нежеланная.
Но так как Маргарет была женщиной здравомыслящей, то скрывать ребенка не стала ни от жениха, ни от общественности.
– Все равно кто – то да протреплется, хоть им сколько плати. Самое лучшее оружие против слухов и сплетен – это честность.
Вот поэтому сплетен и не было. Кое – кто даже и жалел вдову: что ж, бывает, не выдержала женщина! В конце концов, все мы грешны, все хотим любви и ласки, а покойный – то Король ими Королеву не баловал, мир его праху! И Королева – редкостная молодец: не спихнула ребенка в приют, не отдала чужим людям на воспитание, а наоборот – окружила вниманием и заботой. Такая мать достойна уважения! А жених... Ну, должен же он понимать! Сам тоже не без греха, поди?
Итак, скандал был замят и в положенный срок, после пышной церемонии Адион Шеридан примерил на себя трон, корону и все тяготы отягощенного властью лица.
Примерил и остался доволен. На все остальное ему было наплевать.
До одного определенного момента.
Того самого момента, когда из закрытого пансиона приехала погостить на каникулы шестнадцатилетняя Меридит Окрехайская.
Девочку отправили в пансион еще пятилетней, много лет Адион не видел ее и не представлял, во что могло вырасти тощее большеглазое существо с торчащими косичками и остатками материнской магии – кровь отца испортила все. Так портит вкус блюда случайно попавщий туда несвежий продукт.
– Грязнокровка... – шипел Адион каждый раз, наблюдая за хрупким силуэтом, окруженным шапкой шоколадных волос, скользящим по залам замка или парку – Выродок!
Маргарет каждый раз гасила эти вспышки, не желая скандала:
– Оставь ее в покое, Адион. Не обращай внимания.
Король кивал головой и шипел проклятия, однако ночью мучал жену жестокими ласками, представляя на ее месте другую – ту самую.
Хрупкую. Шоколадно – нежную. Большеглазую. Узкобедрую, прикрывающую маленькие груди ладонями. Выгибающуюся от страсти и уворачивающуюся от кожаной плети.
В тот раз девчонка быстро покинула Королевство. Адиону даже показалось, что маленькая тварь почуяла что – то и сбежала.
Хотя это было полной ерундой, просто – напросто кончился ее отдых, надо было приступать к занятиям и готовиться к выпуску.
Меридит исчезла на два года и все это время Шеридан мучился тоской и похотью.
Адион пытался забыться. Но все его занятия: бессмысленные казни, оргии и праздники только, казалось, подбрасывали сухих веток в и без того жарко пылающий костер.
Он стал мало времени уделять жене и государственным делам, откровенно манкируя своими прямыми обязанностями и вот последнее вскоре дало свои результаты.
Если пренебрежение супружеским долгом не кончилось ничем опаснее скандалов и истерик, то наплевательское отношение к Королевству привело к пожару. В прямом смысле.
Кратуры напали внезапно, без объявления войны. Так как Окрехайское и Сомт – Иргское Королевства находились как раз на границе с Кратурскими Землями, они запылали в первую очередь.
Огнедышащие змеи постарались на славу. Вмиг от двух держав остались лишь пепел и выжженная земля.
– А потом? – спросил оборотень, повторив громче, потому – что Меридит резко замолчала, уткнувшись лбом ему в плечо – Дальше, принцесса. Я слушаю.
Все, что она рассказала, не вызвало в нем особых чувств. Война как война. Это священнодейство без потерь не бывает. Лимбрий ожидал чего угодно: покаянный рассказ о том, например, что одинокая девочка, лишившаяся всего в одночасье, с рыданиями кинулась на шею явившемуся в пансион чудом уцелевшему отчиму. И он утешал ее самым древним надежным способом. Или рассказ о том, что нелюбимая дочь решила отомстить – таки нелюбимой матери хотя бы после ее смерти. Ну... вот так! Или даже рассказ о несчастной, внезапно вспыхнувшей любви, ударивший юную принцессу под колени. Или еще что – то вроде...
Но услышал другое.
– Мне исполнилось восемнадцать. В тот день, когда он явился в пансион за мной. О том, что Окрехай сгорел, уже было известно. Всех учениц в срочном порядке эвакуировали или отпускали с родными, пробившими окружение. Когда Адион приехал, я и пошла с ним... ха, я тогда еще подумала – чего это? Шеридану я никогда не была особо интересна, тут же вдруг такая забота... Подарки, одежда, теплые объятия. Ну и...
– Что "ну и"?
– А то, Элиджар, что он привез меня в свое поместье в Парноксе... руки стянул ремнем, исхлестал плетью и оттрахал, как свинью. Да еще орал, что моя мать жива, что и она спаслась и теперь только от меня зависит – увижу я ее еще или нет. Три года он со мной жил или около того... Я терпела, очень хотелось увидеть маму. Все терпела. И все выполняла, что он хотел. У Адиона были странные фантазии – то меня связать, то иголками истыкать, то... Раз я от него сбежала, так вернул. На Окрехайской границе поймал. Там я увидела поле выжженное, просто поле... Вот до меня и доперло, что никакой мамы нет... Потом... позже... я ударила Адиона кинжалом, пока он спал. Выпустила кишки наружу. Потом еще перерезала глотку для верности. Знаешь, кто – то мне говорил, что маги могут любую рану залечить, так я и боялась, что он восстанет...
Девушка встала с кровати и отхлебнула воды из кружки. Элиджар открыл объятия:
– Иди сюда.
– Я тяжелая...
Но подошла и села к нему на колени, свернувшись настолько, насколько позволял живот.
– Кто такой Мэлвин, Меридит?
Она вздохнула:
– Мэлвин... это Мэлвин, Элиджар! Телохранитель Шеридана. Он мне помогал, в общем. Всегда. Адион знал и ревностью изводил постоянно. Когда я Адиона зарезала, он... По правилам должен был меня казнить, убить на месте. Но мы сбежали... Долго болтались, где попало. На одной из дорог встретили театральную повозку, в ней возчик был, еще мужчины и мальчишка – танцор. Этот мальчишка умер потом, но это уже потом было, через... я не помню. Долго ехали и по дороге обсуждали, как в городе каком – нибудь осядем и все наладится. Но не наладилось.
Девушка перевела дыхание.
– Потом обстрел, тогда уже кратуры отходили назад. Огнедышащих к тому времени всех перебили, а другие отстреливались, как уж умели. Повозка перевернулась, погибли и Мэлвин, и возчик, и... все. Меня подобрали бродячие торговцы – старьевщики. Довезли до окраин Брангдора. Дальше я пошла через лес и встретила тебя. Всё. Говорить – то не о чем...
Она рассказала все быстро, монотонно, глотая слова, путаясь и поправляя себя то и дело, но рассказала столько, что любому бы хватило на несколько жизней.
Лимбрии не берут пар... Но и принцессы не выпускают кишки насильникам. И Королевы не хлещут вино графинами и не трахаются с плотниками. И Короли не насилуют своих падчериц.
Принцессе положено быть красивой и вежливой, в томном облаке нежных волос, стянутых тонким ободком короны.
Королеве надлежит быть строгой и властной, покорной Королю и своему народу.
Королю надо быть добрым и справедливым.
Лимбрию же достаточно быть свободным.
– Меридит, девочка моя, конфетка... – прошептал он ей в волосы – Я тебя никогда не обижу, слышишь? И мучить не буду, не надо мне этого... Знаешь, хочешь, мы останемся вместе? Хочешь? Не придется отдавать никуда ребенка...
Меридит погладила его по лицу. В полумраке ночи он выглядел старше и серьезнее, день стирал опыт, возвращая молодому оборотню беспечность и веселую дурь. Ночь расставляла все по местам.
– Ты милый, Элиджар! Очень милый. На что я тебе, еще и с обузой? Давай спать, а? Утром решим.
...И, уже засыпая в кольце горячих рук, вдруг встряхнулась и спросила:
– Я вот только одного не пойму! Какого горхатского сына портрет Адиона оказался в замке Волшебника Тиннеса? Каким образом? Ересь какая – то...
И верно, ересь. Полный бред.
Равно как и все, что происходило до сего дня.
Глава 9
Рано утром, когда девушка проснулась, оборотня рядом с ней не было. Постель остыла уже – значит, ушел давно. Ушел, манимый запахами леса и свободы, оставив на прощание едва различимый теперь цветочно – травяной аромат и горькие, с древесной коньячной ноткой воспоминания о прошедшей ночи.
"Зря рассказала ему." – с досадой подумала Меридит, поднимаясь с постели и опуская ноги на теплый пол – "Не надо было так откровенничать! Теперь точно уйдет. Их Род не женится, пар не берет, не заведено у них. Да и какая из нас пара, смех один! И договор мы так и не заключили. А мне без Элиджара тяжеловато будет... Да и ладно, пусть катится! В конце концов – есть Пран, есть Совет. Им невыгодно в теперешних условиях одним оставаться, погибнет Королевство. А из более – менее знатных здесь только я. В интересах Совета мне помогать."
Быстро умывшись и отдернув шторку, вышла. Комната была пуста, кровать Марты – аккуратно застелена старым пестрым одеялом. Поверх одеяла, растянувшись и разбросав лапы, лежал громадный белый кот. Заметив принцессу, он недовольно муркнул и сощурил ярко – зелёные глаза.
В маленькое полукруглое окошко глядел рассвет – серый и пасмурный, собирался дождь.
Девушка обернулась на хлопок двери. В проеме показалась Марта, обеими руками она крепко держала дымящийся котелок, завернутый в ткань.
– Садись, дева. – приказала старуха, ставя вкусно пахнущую ношу на стол – Завтрек сегодня королевский! Каша с мясом. Твой постарался – под утро смылся, гляжу... косулю тащит! Все таки есть от оборотней прок... Разделал сам. А я на уличном очаге сварила, чтоб возле печки не греметь, тебя не беспокоить.
У Меридит защипало в горле. Да что такое... Ощущение тепла, домашнего уюта грозило вылиться наружу истерикой.
Откашлялась, чтоб не разреветься и постаралась скрепить сердце, потому что опасно начало оно подтаивать, расходясь вместе с кровью по всему телу и закипая в горле и глазах золотыми пузырями.
Дом, любовь... Это все уже было и кончилось болью – не надо этого больше! И никакой хорошей памяти, только шрамы на теле и жгучий перец, застрявший в зубах. Легче жевать стекло, чем мечтать о том, чего никогда не будет.
– Чего такое? – засуетилась Марта, только было принявшаяся за еду – Чего хныкаешь?
Странно, слезы сам лились из глаз. Девушка вытирала их ладонями, потом ринулась к низкой кадке с водой. Сзади подошла бабка, неловко обняла за плечи, похлопала по обтянутой жестким холстом спине.
– Ну – ну, – пробурчала она успокаивающе – Не хныкай! Чего тебе хныкать? Сама жива, дите живо. Мужик у тебя золотой, хоть и обороток... Приручила же...
Больше всего хотелось сейчас Меридит резко развернувшись, уткнуться лбом в старухино плечо – дряблое и рыхлое под темно – зеленым плотным рукавом платья. В спасительное плечо, пахнущее простым мылом, сухой травой, чуть чесноком и реветь навзрыд долго. Очень долго.
Пока не угаснут звезды и не остынет Мейрд, и весь этот сраный мир не провалится к Горхату в пасть.
Но вместо этого она ополоснула прохладной водой лицо и вернулась за стол.
– Ну вот! – похвалила Марта – Так лучше. Ты ешь, пока твой не вернется. А то придет – его кормить, то да се...
Принцесса, окончательно успокоившись, села на табурет и подвинула к себе деревянную плошку.
"Что сделано, то сделано!" – решила она – "Ушел и ушел. Мне такой нежный рядом не нужен. Может, его только пузо мое и привлекло..."
Каша оказалась очень вкусной. Золотисто – жаркая, текущая жиром и соком, переливающаяся каплями темных ягод бродника, брызгающих вяжущим язык кислым соком, похрустывающая поджаренными шкурками.
Меридит ела и размышляла, постепенно приводя мысли в порядок.
Странно, необдумано и глупо было что – то ожидать от лимбрия. Эти звери никому ничего не должны – они так живут. Элиджар сказал, что беременные привлекают его. Это правда – женщина, носящая дитя – особенна. Священна. Особенно сейчас, после жуткой бойни, какую устроили кратуры.
Так вот это один момент.
И есть еще другой... Не очень привлекательный, но есть.
Лимбрии, как впрочем и кратуры, и другие оборотни, падки на запах. Беременные пахнут особенно – яркой, будущей жизнью. Которую можно поглотить...
Меридит стараниями матери (легкого ей пути!) – полукровка. Ребенок, которого она носит – такой же полукровка. Вот бы узнать, годятся ли полукровки в пищу зверям? Скорее всего, да. Если да, то все притяжение Элиджара к ней есть ни что иное, как...
...голод. Так проголодавшийся человек, бурча брюхом, ходит вокруг печки, в которой дозревают пироги – сладкие, пышные, с текущей нектаром и расплавленным сахаром сладкой начинкой.
– Сейчас доем и дойду до города. – девушка аккуратно зачерпнула остатки каши, обнажая дно плошки – Надо посмотреть, как там замок... Что уже сделано и что нет.
Старуха шумно отхлебнула чай и удивленно подняла брови:
– Зачем самой шляться? Обороток твой с утра уехал туда. Если что, сказал, всем жопы надерет. Торопится дом тебе устроить...
У Меридит сжалось горло и ткнуло куда – то в живот острой иглой.
– Так он... – выдохнула тяжко – Не совсем ушел? Он вернется?
Марта кивнула:
– К вечеру. А может, к ночи. Ты приляжешь? Бледная что – то.
Девушка отрицательно покачала головой.
Значит, не ушел. Конечно, куда он от кормушки? А может...
Глупое сердце слабо ворохнулось теплым котенком где – то в животе. Может?
Не может. И хватит уже любви. Нет ее, сдохла. Была, да вся вышла – Горхат сожрал.
После завтрака Марта села разбирать какие – то тряпки и нитки, бурча себе под нос про старые времена, мудрых прежних правителей и говенную погоду, от которой ломит все кости.
Меридит вышла во двор – развешать выстиранное белье под навес. Стирать пришлось в большой кадке, в мыльной пене, под неусыпным руководством бабки, под шипение растворявшегося мыла и воркотни о том, что:
– Руки из жопы у тебя растут, прынцесса! Не потянешь ты Брангдором править – ремки свои состирать не можешь!
Может, и так. Может и не потянет. Может, и руки из жопы.
Это ее смешило, не обижало. И не удивляло – девушка и вправду мало что умела, не пришлось выучиться. Все было впереди...
Пока же было то, что было: затянутое плотными предгрозовыми тучами небо, деревянный навес, пораженный временем и дождями, тонкие пальцы, еще сморщенные от стирки с короткими, неровными, обломанными ногтями.
Прошлое, покоившееся теперь под руинами разбитых зданий и засыпанное могильной землей. Любовь, стекающая с конца лезвия алой лентой крови. Настоящее, размазанное по дорогам Мейрда колесами повозок и ногами: иногда босыми, иногда обутыми в разбитые ботинки или туфли. Будущее, покрытое плотным туманом. Таким, каким покрыт Вестрафский Лес...
...Мокрое платье легло на толстую грубую веревку неровным рубцом. Следом к нему прижалась рубашка, чулки – один и второй, платок, шаль.
Внезапно небо разрезало надвое тонкой полосой молнии. Граххх!
Меридит посмотрела вверх. Гроза шла со стороны Мертвых Холмов, это было не очень хорошо – после яркого взрыва обернется она затяжным дождем. Не на неделю, конечно, но до следующего дня протянет.
Девушка уже собиралась зайти в дом, оставив постиранные вещи понуро болтаться под навесом, как...
...ей пришлось широко расставить ноги, чтобы уберечь черную юбку Марты от хлынувшего потока прозрачных родовых вод.
– Горхатский потрох! – сорвавшееся с закушенных губ ругательство звякнуло о зубы и утонуло в бухнувшем раскате грома – Прижало тебя! Марта!
Старуха выскочила на крыльцо сразу, невероятно быстро:
– Чего такое? Ой ты, ой – ой – ой, пошли в дом!
Только лишь охающая Марта уложила роженицу в постель, как живот девушки, моментально отвердевший, скрутило так, как сама она недавно скручивала выстиранные тряпки. Следом за этим в окно шарахнуло светом, сопровождающимся оглушительным ГРАХХХХ!!! и по крыше тяжело забарабанили капли.
– Ребенок на яркую грозу, – пробурчала бабка, быстро – быстро обтирая напряженное пузо чистой тряпкой, смоченной теплой водой – Так только маги родятся! Маг, что – ли? Не обороток? А? И носила недолго – неделю еще надо бы, а то и две...
Вновь шарахнуло молнией, Меридит выгнулась и завыла зверем, вцепившись в простыни.
– Не ори, – приказала бабка ровным тоном – Береги силы. На крик потратишь, родить нечем станет! Чье дитя – то, Меридит? Не звериное?
Потолок и стены пустились в пляс, потом резко остановились. Принцесса отерла лицо рукой.
– Нет... – выдохнула она осипшим горлом – От другого ребенок... не лимбрия. Не их... АААААААА!!!
Роды шли быстро, неправильно, словно уже очень торопился на свет потомок Адиона, ждали его здесь... Или решил доделать то, что не успел его отец – прикончить! Окончательно сломать женщину, посмевшую вывернуть душу покойного Шеридана наизнанку, а потом и горло вскрыть. Посмела оставить стынуть на покрывалах атлетическое тело с узкими бедрами, широкой грудью и выпущенными наружу блестящими петлями кишок.
С запрокинутой головой и ясными глазами – проснулся в последнюю секунду... "Меридит, дрянь, сука...", захрипел, зажимая кровенеющее горло, сдался.
"Пусть сука. Пусть так. И тебе приятных снов, тварь."
Он мучал при жизни и после смерти, являясь в снах, возвращая тяжелое, липко – приторное чувство привязанности. Кинжал не решил проблем, только добавил.
А теперь и дитя его мучает – бьется так, что, кажется еще миг и внутренности наружу.
Меридит кричала мало, терла поясницу, морщилась. Слушалась старую повитуху, понимая и сама – хер ли толку в криках? Только измотаешься, пока эта пытка не кончится, не пройдет и боль. Хоть заорись – никто не поможет.
Вот и Шеридан также говорил – хоть заорись, сладкая. Моя ты. С потрохами моя!
" – Давай, раздвинь ноги. Раздвинь сама или я их сломаю."
Потом дарил побрякушки. Это и хорошо – на первое время хватило им с Мэлвином. Да и осталось еще, на дне грубого заплечного мешка, завернутое в грязную тряпку грязное золото.
– Давай, шире ноги! – скомандовала Марта – Коленки согни. Тааак... Давай, давай, давай...
Тугой толчок. Потом еще и еще...
Потом будто что – то надавило на виски и лоб. Меридит натянула побелевшими пальцами простынь и завопила от натуги.
И вслед за этим – очередной ГРАХХХ!!! за окном, усилившийся шум дождя, мелкое кряхтение бабки, хлопок входной двери. Одновременный, смешанный кисель звуков.
– Уйди, Элиджар! АААААА, Марта!!!
Его руки, мокрые от дождя, пахнущие мокрым камнем и мокрой шерстью сжали ее плечи. Щека прижалась к ее щеке. От этого по необъяснимой причине стало легче...
– Ушел бы ты... – попросила Марта, безуспешно сдувая со лба прилипшие седые волосы – Не твое тут дело.
Оборотень не прореагировал никак. Вместо того, чтоб встать и выйти, взял за руку Меридит, тут же вцепившуюся пальцами в его ладонь.
– Чего ты, маленькая? Все хорошо.
Девушка зажмурилась. Еще толчок, взвизг, непонятная легкость... хлюпанье... и – вместе со следующим ГРАХХХХ!!!!, густой молочный кисель грозы рассек острый, резкий, детский крик.
– Слава Мейрду, – забурчала старуха, легко нажимая на живот Меридит и принимая детское место – Давай, помогай, кот! Раз не боишься.
...Уже много позже, когда управившись со всеми делами и отдав распоряжения, Марта ушла, наконец, спать, он пришел к принцессе и сел рядом, осторожно и аккуратно. Выглядел оборотень неважно, будто человек после долгого трудового дня.
– Ты устал? – спросила она полушепотом, осторожно и еще неумело перекладывая ребенка с руки на руку.
Мальчик закряхтел и повертел головой, отыскивая грудь. Девушка стянула рукав просторной рубахи с плеча, ребенок тут же захватил сосок, всхлипнул и причмокнул.
Эти манипуляции принцесса проделывала ровно, спокойно, как – то без стеснения, будто они с лимбрием долгое время уже жили одной семьей и вырастили, по меньшей мере пятерых детей.
Внезапно Элиджару захотелось, чтобы она отозвалась на его близость как – то по – другому, что ли...
Сейчас он был для нее не более, чем кровать, стул или стол. Удобная мебель или кухонная утварь – необходимая пока, но только пока. Придет время, на смену явятся новые вещи – более...
...нужные.
Один уже явился – крупный, красный от крика, черноволосый. С изумительного серо – голубого оттенка глазами и крошечной звездчатой меткой на ладони правой руки.
Магия Шеридан. Со временем метка выцветет, а Сила возрастет...
– Нет, не устал. – соврал лимбрий – Ты ребенка будешь отдавать? Или?
Меридит скинула ноги с постели, уложила заснувшего мальчика в огромную корзину, застеленную тряпками. Несколько минут смотрела на него. Взгляд был тяжелым, как дым от нечищенных печных труб.
– Я отдам, как отниму от груди. – сказала она – Сейчас никак. Кто будет с ним возиться, Элиджар? Чем кормить? В округе полторы коровы и столько же коз, а кормилицу я вряд ли найду. Откормлю – отдам.
– Я еще раз тебе предлагаю.
– Договор? – девушка прилегла, поморщившись – Давай.
Он покачал головой:
– Нет, девочка. Не договор. Единение. Семью.
Она помолчала:
– Не получится. – ответила глухо – Я не знаю, как у зверей, а маги соединяются по любви. Иначе выходит... ничего не выходит.
Оторвав, наконец, взгляд от волн волос и обнаженных плеч, лег рядом. Теперь глаза цвета пепла растворялись в серебре.
– Адиона ты любила, Меридит? Любила? Давай, скажи мне.
Девушка уткнулась в твердую мужскую грудь влажным лбом.
– Давай спать. – сказала вполголоса.
...За окном вновь пошел дождь.
Глава 10
Дело близилось к осени, после жары вдруг дохнуло холодом. Все тяжелее стали дожди. Тучи, в летнюю пору несмело брызгающие недолгими грозами, потом превращающиеся в легкие облачка, похожие на веселых откормленных овечек, теперь висели низко, почти касаясь земли.
Дни стали короче, а ночи – прохладнее и спокойнее. Все чаще теперь небо куталось в пелену, а люди – в теплые одежды, извлеченные из сундуков, пахнущие ломкой чистотой и нафталином.
Поместье, как окрестила Меридит свой новый дом, понемногу оживало, встряхиваясь, как после долгого сна. Поправлены и почищены были тяжелые кованые ворота и ограда, приведен в порядок сад и парк.
Новые деревья решили сажать весной. Уродливые же пни, оставшиеся от старых, сложены были в огромные кучи и в один из сухих дней торжественно сожжены вместе с ветками и прочим мусором.
Громадные костры полыхали долго, до самого позднего вечера, швыряя в небо искры и яркие сполохи огня.
– Люблю огонь, – сказала тогда принцесса, проведя грязной от сажи рукой по лицу, убирая волосы – Вот несмотря ни на что, люблю... Пран!
Глава Совета отозвался тут же: подбежав так быстро, насколько позволил разыгравшийся артроз, изогнулся вопросительным знаком.
– Такие костры следует запалить по всему городу. Сжигать, беспощадно сжигать мусор, отходы, дохлых собак и прочую дрянь! Заразе не надо давать роста. Как ваши колени, кстати?
– Болят, шенна – зи... Костры жжем, пустующие дома очищены. Те, что разрушены совсем, начали разбирать... Но до зимы вряд ли успеем...
Меридит нахмурилась. Работы невпроворот, а лето коротко, как нитка у полоротой швеи! Людей не хватает, не крестьян же привлекать к этому – у них самих забот полон рот.
Разрушено Королевство, на славу разрушено! И это еще Брангдор несильно пострадал... другие сильнее. И власти нигде нет, разброд один. Некоторых Королевств уже и пепел ветер разметал. Андар, Низвенир, Окрехай...
Нет этих мест. Высокая трава, выжженые пустоши.
Она прикрыла глаза, запретив себе думать об этом. Не сейчас, не теперь. Возможно потом, когда – нибудь. Когда рана затянется и станет не так больно.
– Хорошо. – кивнула девушка, чувствуя, как распирает обе груди сразу – Где Элиджар?
Пран указал наверх. Лимбрий был там – ловко перемещаясь по крыше, он осматривал ее.
"Кот."– хмыкнула про себя принцесса – "Вот хоть и человек, а кот! И глаза блестят..."
Оборотень вызывал у нее странные чувства. С одной стороны – что он ей? Просто тот, кто оказался рядом по своим , опять же, соображениям. Ему лучше было сейчас здесь, чем болтаться по лесам – свободу оборотень обожал, но за нее просили слишком большую цену. Он сам так решил – хватит.
" – Я уже не мальчик, – сказал как – то ночью – Да и время теперь неподходящее для прогулок, принцесса! Вот раньше, до войны другое дело: леса, полные дичи, откормленный скот, а сейчас... Мне лучше здесь, и потом – я тебе все еще должен, конфетка. Вот все придет в норму, тогда уйду.
Она скользнула взглядом по рельефной груди:
