Текст книги "Счастливое Никогда. Уютное Нигде (СИ)"

Автор книги: Марина Бреннер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Тиннес присел на край кровати и вдруг положил руку на живот принцессы. Пока еще плоский и чуть вдавленный. От ладони Волшебника шел холод, даже грубая ткань платья не могла смягчить его.

– Печально, Меридит. Печально твое нынешнее состояние. Ты ведь понимаешь, что мне не нужен высранок лимбрия? Да и тебе он тоже ни к чему, правда?

– Что ты собрался делать?! ЧТО?!

Гадкая усмешка опять исказила идеальные черты:

– То, что необходимо нам обоим. Я собираюсь избавить нас от проблемы. Это будет больно, принцесса. Но быстро.

...Ей казалось, что она начала терять разум, когда тело прострелила боль.

Холодная боль.

Глава 30

Боль шла по нарастающей. Оплетая лентами физическую суть, чужой Потенциал агрессивно старался внедриться в тело, добраться до враждебной помехи и устранить ее.

Меридит сцепила зубы, чтоб не заорать, изо всех сил стараясь удержать сознание живым. Странно, но вот как раз оно сейчас и было ясным, даже не стараясь уснуть.

Видимо, жизнь, оберегающая в данный момент другую жизнь, призвала на помощь все свои силы. И тот, крохотный огонек внутри, совсем еще угасать не думал.

Терпеть боль (любую боль!) учили еще в пансионе – кто знает, каково магу придется на жизненном пути? Довершил же обучение Адион, да упокойся он с миром... Благодаря приобретенным знаниям, у Меридит всегда неплохо получалось обращать мало внимания на страдания тела и души.

Это всегда отмечали и учителя:

– Неплохо, шенна – зи Окрехайская! Похвально. Сдается, что для чего – то вы пригодитесь Мейрду!

Это отмечала даже и мать, страдая в очередное утро очередной тоской и очередным похмельем:

– У тебя неплохо получается молчать и справляться с собой, Меридит. Мне бы твою выдержку... Горхатов Адион, блядь! Всю душу истерзал, тварь.

И у юной принцессы Окрехайской всегда (всегда!) хватало терпения подать Королеве стакан воды, придерживая голову, проследить, чтоб мама не захлебнулась и не облилась.

А потом убрать мерзостное пятно рвоты на ковре и протереть руки и лицо Маргарет, не прибегая к помощи слуг. Почему – то звать слуг к постели матери в такие утра девочке было стыдно... Хотя Меридит никогда не была тупой настолько, чтобы не понимать, что всем все давно известно.

Королева засыпала, уронив голову на подушку, золотистые волосы переливались в утреннем Мейрде и кислых запахах спальни, а Меридит бежала реветь в сад.

Ну что ж... В чем – то и она не была сильной.

Шеридана же просто выводили из себя, как он говорил:

– Наработки пансиона, моя дорогая. Наработки, не более того. Женщины от природы слабы, податливы и не могут ничего решать. Так что не стоит изображать мне солдата. Раздевайся, Меридит. Раздевайся и иди сюда. На колени.

Получив в ответ на приказ очередное "пошел в задницу!", зверел еще больше. Ровно тогда девушка и познакомилась еще с одной страстью отчима – кожаной плетью с хвостами, забитыми в железные наконечники.

Наработки они наработки и есть... Кроме того, что они помогали ей выжить, и помогали не раз, они еще жутко мешали!

Мешали, сковывая движения души; не хуже, чем сейчас сковывали контуры движения Потенциала. Наработанная выдержка мешала любить сына. Это именно она не позволяла Меридит тискать мальчика, нашептывая ему на уши разные ласковые глупости и играть с ним в веселые игры. Тетешкать и тормошить так, как делают это миллионы матерей в миллионах Миров.

Наработанная выдержка – железная клетка, не позволяющая делать шаги ни влево, ни вправо. Ни навстречу своему Мужчине. Заставляющая оттолкнуть ласковые руки, закрывающая уши и сердце от искренних слов...

Эта строгая дама сейчас и привела принцессу сюда, в эту постель, к этому врагу, не позволяя освободиться, дабы помочь себе самой и тем, кому она была нужна!

Меридит сейчас мешала сама себе. Стерпеть?! Опять стерпеть, дать волю черноте и позволить жизни вновь катать себя по стеклу?! Да что ты за... Горхатов потрох! Выбирать – то все равно тебе...

И Меридит сделала выбор. Может быть, даже и неверный.

Невероятным усилием заставив себя не обращать внимания на ледяные ленты боли, полосующие ее тело, она отследила, что левый контур, сдавливающий запястье, чуть ослаб. Всегда спящая Суть, пробудившаяся теперь от опасности и помноженная надвое, смела протестовать. Осторожно пошевелив рукой, принцесса прикрыла глаза. Сглотнув липкую слюну, привкус крови от разбитых губ был сильным, она...

...резко дернулась. Получилось!!! Теперь левая кисть была свободна!

Со всей дури закусив губы, Меридит ударила тяжелым металлическим разогретым от Потенциала контуром по мучающей ее руке.

– Тварь! – взвыл Тиннес, инстинктивно отдергивая пальцы от живота девушки.

Одновременно с этим воплем раздался оглушительный грохот. Девушка даже и не поняла, что произошло.

Просто это было так: вопль – грохот – серая пыль, поднявшаяся в воздухе.

Входная дверь слетела с петель и упала косо, едва не задев ложе и рванувшуюся с него принцессу.

– ЭЛИДЖАР!!! – она пыталась распутать вторую руку – ОСТОРОЖНЕЙ!!! Синий Потенциал, Синий!!!

Волшебник вскочил с места. Ощерился. И попятился назад, кося глазами, тщетно отыскивая пути к отступлению.

– Горхатов кот... – зашипел Тиннес сквозь зубы – Откуда ты взялся, блядский выродок?

Лимбрий припал к полу, расставив широко окровавленные лапы, прижав к ним голову с полностью слившимися с ней ушами. Серебрянные глаза сияли яростью, в них не было ничего человеческого.

Теперь это был просто Зверь. Разъяренный бета – самец, прибывший на выручку своим самке и детенышу. Он итак – то был страшен, злость обернула его зверем надолго. Добавляла же ужаса шерсть, слипшаяся кровавыми клочками, обожженные раны – результат перехода по вибрирующему Порталу. Нестерпимая боль и ярость от утраты пары стегали зверя похлеще кнутов, лимбрий шипел и плевался ядом почище, чем Тиннесовы змеи.

Мгновенно отследив направление лент Потенциала, движения рук Тиннеса, зверь бросился вперед, прямо в ледяной синий дым, источающий аромат озона и... внезапно – свежей, растерзанной плоти.

– Драный кот! – Меридит наконец – то освободилась от пут, скрепляющих ноги – Элиджар!

Спрыгнув с кровати, побежала, оскальзываясь в кровавых лужах и ошметках тела растерзанного убийцы и через секунду уже сжимала пальцами пахнущую кровью и гарью жесткую шерсть, уткнувшись в нее лицом.

– Как... я рада... Элиджар... Мой...

Тяжелое, хрипящее дыхание хищника ответило ей. Глоток, еще какое – то движение в огромном горле.

Принцесса отпустила руки.

– Погоди – ка, – сказала она, внезапно что – то поняв – Дурацкий кот! Ты его... СОЖРАЛ что – ли?! Лимбрий!!! Ты вообще нормальный, нет?! Хотя о чем я спрашиваю... Знаешь...

Девушка отвела глаза, стараясь не смотреть на остатки звериного пиршества. Потом протянула руку и погладила оборотня по горячему от крови боку.

– Пойдем домой, Элиджар. Надо как – то выбираться, а я даже не знаю, где мы. Ты знаешь?

Лимбрий поднял уши, облизнулся и рявкнул. Прищурившись, посмотрел на принцессу.

"А вот это ты мне скажи, конфетка!" – ударило ей в виски – "Какого Горхатского хрена я должен каждый раз вынимать тебя из чужих постелей? Мне это совсем не нравится, Меридит. Сколько еще твоих любовников мне предстоит сожрать? Так – то я не против. Плоть магов питательнее человеческой, но... "

– Идиот. – принцесса обиделась. Оскальзываясь на липком полу, направилась к выходу. – Нашел время для ревности!

...Когда они вышли из здания, Меридит огляделась. Вроде бы, все вокруг выглядело спокойно. В этом Мире стояла глухая летняя ночь, пахло цветами и почему – то пожаром. Из – за темноты мало что можно было разглядеть, но все таки зоркие глаза девушки выхватили из тьмы и высокие деревья, и сонные кусты, и громадный дом, из которого они с Элиджаром только что вышли.

"Похоже, тут один, этот дом!" – резюмировал лимбрий – "Или как?"

Они остановилась. Огляделись. Обнаружив неподалеку маленькое озерцо, направились к нему.

Девушка вдруг вспомнила, что обижена на партнера, поэтому надулась и, стянув с себя платье, вошла в озеро. Вода оказалась теплой, а дно песчаным.

"Меридит, у тебя ничего не болит, я правильно вижу?" – заискивающе муркнул лимбрий – "С тобой все хорошо?"

Ополоснув лицо и плечи, она обижено выдала:

– Вот с этого и надо было начинать! С этого! А не с идиотской ревности!!!

"Прости, конфетка." – лимбрий вошел в воду по брюхо. Неизвестное ночное светило озарило сонную гладь, растекающуюся кровавыми пятнами – "Прости. Я плохо соображал. Вернулся домой, обнаружил, что тебя нет... Портал в саду... А дальше... Не помню, Меридит. Прости."

– Ты пока не перекидывайся, – девушка старалась тщательно прополоскать длинную шерсть от крови и грязи, промыть раны – Дойдем как – нибудь. И да, я тоже заметила, что дом один. Что это за место, Элиджар? Как думаешь?

"Похоже, это какой – то молодой Мир. У него даже названия нет. Здесь ни людей, никого, конфетка. Ну. во всяком случае, я никого не чувствую. Как Тиннес это все отыскал, я без понятия. Да мне и неинтересно. Судя по всему, он решил это все захапать себе. И этот Мир, и Мейрд. И тебя."

Меридит улыбнулась, наблюдая за тем, как затягиваются раны на боках лимбрия. Небыстро, раны оставленные Потенциалом быстро и не заживают, но и не медленно. Элиджару повезло – при соприкосновении с бортами Портала, он обжег лишь кожу и шерсть. Но... Откуда же тогда взялась кровь?! Ни на минуту не колеблясь, девушка спросила об этом в лоб.

"Ход охраняли Ловцы, конфетка. Ну может, куснули пару раз... Говорю же – не помню! Я его закрыл к херам. Тиннесова хода больше нет. Возвращаться будем другим путем. "

Выбравшись из озера, они какое – то время еще лежали на влажной, ночной траве, глядя друг на друга, чувствуя, как раны заживают, а тела наполняются силой.

Серый взгляд тонул в серебряннном, и в этом серебрянном уже мало, совсем мало было звериного. Сейчас в огромных кошачьих глазах отражалась ночь и принцесса.

"Я люблю тебя, Меридит."

Девушка перекатилась со спины на живот по траве, трава приятно холодила голое тело, ладони и ступни ног щекотал Потенциал, а от боли не осталось и следа.

Девушка уперла локти в островки каких – то мелких белых цветов, склонила голову набок, поглядела на своего партнера... нет, мужчину. Своего Мужчину. Потом прислушалась к себе.

Та, что лежала сейчас внутри еще зерном, свернутой рыбкой, растущей в икринке, была спокойна. Так спокойна, будто бы и не грозила ей смерть еще некоторое время назад...

И будто бы не она помогла победить своей матери эту смерть.

– И я тебя, – прошептала Меридит им обоим – И я тебя. Очень.

И так бы вечно лежать им, глядя друг на друга, однако же далеко ждал дом. И куча разных дел.

...Когда шли по Порталу, узкому, длинному и полутемному, принцесса уснула, прижавшись щекой к спине лимбрия и крепко – накрепко вцепившись пальцами в длинную жесткую шерсть. Даже во сне не желала она отпускать его.

Хитрый кот специально пошел длинной дорогой. Были, конечно, пара других ходов, короче в разы, но Элиджар подумал о том, что неплохо бы принцессе выспаться перед тем, что ее ждет ночью. Нет, не этой, не здешней ночью. Чужой, неизвестный Мир не волновал лимбрия.

У него был свой дом. Он понял это давно.

И уверился в этом окончательно, когда оказался перед дверями Брангдорского замка.

Когда, уперев босые ноги в каменные плиты ступеней, прижал к груди осоловевшую от сна Меридит.

И тогда, когда уложил свою Женщину в прохладную постель, чтобы показать ей, для чего был необходим этот отдых в пути.

Выразить прикосновениями рук и всего тела, как же любит Элиджар на самом деле свою пару!!!

А так, собственно говоря, и вышло.

Глава 31

Меридит проснулась от... щекотки. Девушка вообще терпеть не могла, когда ее щекочут!

Поэтому, поерзав, постаралась отопнуть навязчивые пальцы, беспокоящие босые ступни. Какое там! Тут же одна из ног была захвачена в плен сильной, но ласковой рукой.

– Не пинайся, принцесса Брангдора! – шепот, а вслед за ним и поцелуй обжег стопу – Не вырвешься, ты же знаешь!

Меридит застонала.

– Элиджар... От тебя нет покоя! Что сейчас – день или ночь? И где мы?

– Дома, конфетка. – шепнул в ответ – В Мейрде. И здесь ночь. Слепая и глухая ночь...

Его руки скользнули по обнаженному телу, еще пахнущему травой, холодной водой и ночью чужого Мира. Еще обожженное болью и кровью врага.

Теперь точно не вернется то, прежнее и страшное! На смену ему приходило другое – новое, чистое и пока неизвестное.

– Иди сюда, – прошептала она, протягивая руку, – Иди, мой хороший. Я не умею любить тебя, я не умею любить никого вообще... Но я попробую, Элиджар. Правда не знаю, может... выйдет какая – нибудь ерунда. Но что – то выйдет? Как считаешь?

Не ответив ничего, склонясь над ней, он коснулся губами щек, губ, скользнул ниже, задержавшись в ямочке между шеей и плечом. Подложив одну руку под спину пары, другой принялся ласкать груди с отвердевшими сосками. Потом, ухватив губами один из ласковых комочков, прикусил. Меридит выдохнула. Чуть приподнявшись, она запустила пальцы в волосы оборотня, прижимая его к себе.

– Еще, – попросила она, в первый раз не задумавшись о том, бесстыдно так просить или нет. Просто попросила. – Еще, мне нравится, когда ты так делаешь. Ааах! Да. И ласкай меня рукой так, как ты можешь. Я очень, очень, очень тебя хочу.

Лимбрий содрогнулся. Судорога была невероятно больной и невероятно сладкой. Ни с чем невозможно сравнить этот тон голоса, это прерывистое дыхание, эти вздохи любимого тела. Эти прикосновения – легкие, осторожные, трепетные... Будто в первый раз! Будто и не было никогда тех горелых, больных лет ни у нее, ни у него.

Они были чистыми сейчас друг для друга, постель пахла розами и лавандой. И чуть – чуть первой, обжигающей влагой того самого первого, обжигающего стыда...

– Меридит... – голос его сорвался, губы прижались к нежной, смуглой, покрытой бисеринками влаги коже – Ты сама просишь... Любимая! Пара моя!

Скользнув губами по ложбинке между грудей, опустился ниже, осыпав поцелуями живот с бьющейся, отозвавшейся изнутри веселой жизнью.

– Элиджар! Ниже, любимый...

Меридит развела ноги, упершись ступнями в розово – лавандовый запах простыней и глубоко вздохнула, ощутив, как пальцы любовника развели набухшие влагой губки и погладили клитор, ноющий и пульсирующий сладкой болью.

– Ты сладкая, как конфетка, Меридит. – дохнул он, касаясь языком плоти, будто пробуя новый десерт – И такая красивая здесь. Похоже на цветок, на лунный цветок. Теплая и гладкая...

Разведя нежные складочки, осторожно и глубоко погрузил пальцы внутрь. Ее тело отозвалось дрожью и рваными вздохами. Следуя за ее движениями, повернул голову, тронул губами близкое бедро, потом прижался поцелуем к ждущему его ласки средоточию женского начала. Двинул пальцами сильно и нежно, поглаживая бархатистую глубину.

– Двигайся, Меридит. Я хочу, чтоб ты кончила. Мне на руку, девочка моя... Так, да. Не сжимайся, не надо. Двигайся.

Меридит и не сжималась, она просто боялась до смерти, что то, что он делает с ней, нравится только ей! Ему от этих ласк ни жарко, ни холодно же...

– Эли... джар, – выдохнула вопросительно, сжимая руками свои груди и лаская соски – Тебе ведь... никакого удовольствия... Не надо тогда? Ааах!

Он продолжал бережно и умело ласкать ее руками, губами и языком. То замедляя финал, то ускоряя его приближение. Чередуя легкие поцелуи с жесткими и горячими, поглаживания с более грубыми прикосновениями рук и пальцев.

– Ласкай свои груди, Меридит, – прохрипел, заливая радужку своих глаз серебром – Ласкай посильнее, ты сейчас кончишь! Обожаю слушать, как ты стонешь, когда течешь! Ноги положи мне на плечи. И одну руку сюда, дай сюда. Не бойся.

Поцеловав пальцы девушки, положил ее руку туда, прямо в середину жара и наслаждения. Тронув ими раскаленную точку, принцесса вздрогнула – ТАК это было невероятно!

– Давай, конфетка. – приказал он ей, не ослабляя напора своей руки – Погладь себя.

Меридит провела пальцами по собственной, раскаленно – влажной сути, ощутив на щеках слезы, текущие из глаз. Для него. Только для него сейчас таяли ее сердце и тело.

– Для меня течешь, конфетка моя, жизнь моя! Для меня, скажи, что для меня!

Перемешав звуки голоса со всхлипами и дрожью, ответила:

– ТОЛЬКО для тебя, мой... любимый!

А ведь и верно же – много стараний не надо, чтоб умереть друг для друга! Больше надо постараться, чтоб друг для друга жить. И они жили теперь.

Слившись, спаявшись вместе в одно – единственное целое.

Дождавшись первой, сдержанной дрожи любимого тела, разведя рукой пульсирующие складки, Элиджар резко вошел внутрь, едва не закричав от восторга обладания и Единения.

– Так никогда не было, Меридит! – выдохнул он, прижимаясь губами к выгнутой шее пары – Никогда.

Осторожно начав двигаться, сдерживая возбужденную плоть, тем самым продлил наслаждение обоим, оттянув пик пароксизма.

– Давай, кончай, – попросил, лаская бархатую суть женщины ноющим членом – Давай вместе со мной? Да... Да!

Она выгнулась радугой и закричала, крик был хвалебной одой Мужчине.

Ее мужчине.

Он же ответил сдержанно – рыком и урчанием насытивщегося, наконец, хищника – полосующего жертву, облизывающегося и сияющего в ночь серебром глаз.

– Я люблю тебя, Элиджар, правда...

– Я верю, принцесса. МОЯ принцесса.

Не выходя из нее, словно боясь разрушить все еще кажущееся ему хлипким единение их жизней, повторил:

– Моя принцесса.

– Я не принцесса, Элиджар... Знаешь ведь.

Покачал головой:

– Для меня – она и есть.

Принцесса Брангдора тронула его щеку в ответ теплой, теневой рукой:

– А ты – мой Альфа, лимбрий.

...Позже, когда забылась пара сладким снов, он осторожно выпутался из объятий ночи, лаванды и роз.

Следовало найти дракона и объявить ему, что кажется, и для него найдено Пристанище получше, чем поганые Вестрафские заросли или их с Меридит, дом.

А почему нет – то? Этот пьяный олух разве не хотел быть Королем? Ну вот. Пусть будет. По – крайней мере, в пустом Мире никому не навредит своим идиотизмом. Хотя... Было то, без чего из Мейрда этот картонный дракон точно не уйдет.

Грэста. И ее требовалось найти.

Глава 32

Элиджар вошел в спальню, залитую пробивающимся сквозь толстые шторы светом Алении.

Еще положив руку на дверную ручку, обжегшую ладонь холодом тусклого металла, услышал прерывный богатырский храп Наследника. Звук, казалось, сотрясал все помещение и грозил сорвать дверь с петель.

– Во дает, – пробормотал оборотень, открывая дверь – Неслабо, совсем неслабо. Эй, дракон крашенный! Вставай, Гранитный!

Храп прекратился. От стены, с дивана раздался хриплый кашель. Потом какое – то движение. В мутном ночном воздухе спальни задрожали слабые запахи алкоголя и тоски.

– Чего тебе, кот? – просонный голос Наследника хрипел, как у больного или старого человека – Чего орешь?

Элиджар подошел ближе. Взяв стул, приставил его к дивану.

– Слушай, – начал лимбрий, усаживаясь – Гранитный! Хочешь быть Королем Нового Мира?

Наследник застонал, откинул голову и прикрыл глаза рукой.

– Что ты несешь, кошара... Какого еще Мира?

– Нового. Давай, поднимайся. Сходим, покажу. Только быстро – Меридит может проснуться, увяжется за нами... Мне не хотелось бы брать ее с собой. Или лучше взять... Как считаешь?

Наследник, разодрав наконец, глаза, сел в постели.

– Толком объясни. – сказал он – Ни хрена непонятно. Какой Мир?

Лимбрий покачался на стуле. Потом монотонно, полушепотом принялся выкладывать Наследнику последние события ушедшего дня.

По мере того, как рассказ подходил к концу, у Гранитного разгорались глаза. Сейчас он напоминал голодного кота, перед мордой которого трясут огромным куском мяса или толстым рыбьим хвостом.

– Ну – ну, – пыхнул Наследник, проворно натягивая рубашку – Давай, и дальше что? Слушай! Кот! Так а чего ты меня не разбудил? Вместе бы...

– Во – первых, ты валялся бревном. Я бы тебя будил до следующей зимы. Во – вторых... Я не подумал, когда побежал. Прости, брат. Мне ровно башку обнесло в то момент. Совершенно не соображал, что делаю, веришь? Даже не понял, что влез в Горящий Портал*. Чуть шкуры не лишился. И вообще всего... Меридит, дракон! Эта сволочь, Тиннес, он... хотел убить ребенка, а после трахнуть ее.

Наследник изогнул губы в недоверчивой ухмылке:

– Трахнуть принцессу? Лимбрий, ты что – то путаешь. Всем известно, что Сейдж любил... мальчиков.

Элиджар кивнул:

– Слышал об этом. И, честно говоря, сам не понял сперва, зачем ему конфетка. Потом дошло. Позже.

– Потомство?

– Совершенно верно. Вообще, я думаю так...

Наследник встал с постели. Качнулся. Потом прижал палец к губам, зачем – то кивнув на закрытую дверь.

Потом, плеснув в лицо пару пригоршень ледяной воды из небольшого кувшина, подошел к двери и положил руку на железную ручку.

По коридору прошли – нет, даже пробежали в полном молчании.

Заговорили уже только, когда оказались в Портале. Уминая ногами вязкую субстанцию (Оболочка одного из Ходов, по которым ходил лимбрий, начала распадаться. Портал "скидывал кожу", как змея. В будущем "кожура" обновится, заменяясь на новую, более плотную.), пробирались наружу, к выходу.

– Ты этот ход недавно, что – ли, открыл? – поинтересовался дракон, выдергивая ноги из кисельной вязкости – к ногам липнет, как навоз...

Лимбрий, идущий чуть впереди, обернулся.

– Не бухти, – приказал он Наследнику – Недавно открыл. На днях. Видишь же, "цветет" еще. Месяц – другой надо, чтобы оформился. Есть еще один, постарше. Тот не липнет. Этот покороче просто! Давай, шагай! Не бойся, Король. Не утонешь. Дерьмо не тонет, так говорят...

Спотыкаясь и несерьезно огрызаясь друг на друга, выбрались наружу, ступив на траву, залитую жарким дневным светом неизвестного Мира.

Здесь царил полдень, светило прочно стояло в зените, словно гвоздями приколоченное к центру ясного неба.

Сейчас, при свете дня, все здесь выглядело совсем не так, как прошлой кровавой жгучей ночью. Трава была сочна и зелена, по синему небу плыли рваные белые облачка, падая в лес. Макушки неизвестных высоких деревьев трепал слабый теплый ветер. Тихо жужжали странные насекомые, выставляя из чашечек странных цветов толстые задницы. Где – то далеко, в чаще ухала какая – то птица.

– Красотища! – вырвалось у дракона – Красотища какая! Кот! Это Тиннесов Мир! Или нет... Наш. Наш с Грэстой. Спасибо, лимбрий.

Элиджар смотрел на замок Тиннеса.

Сейчас, залитый дневными лучами, он не выглядел враждебным и страшным. Высокое, строгое, белого камня, увитое цветущим плющом, с перекореженной ночным вторжением дверью, несмотря на мелкие разрушения, строение выглядело новым.

Вернее, обновленным.

– Ладно, – сказал лимбрий – Благодарить пока не за что, Наследник. Восстановишь дом. Я тут дверь повалил... Ну и внутри, сам понимаешь! Вот же сволочь Волшебник, а... Слушай, дракон. Как ты справишься? Ты вообще справишься или нет?

– Справлюсь. Вот Грэсту найду и вернемся с ней сюда. Спасибо... Элиджар. Брат...

Приняв от растроганного Наследника чистые дружеские объятия, похлопав того по спине, лимбрий сморщился. Неожиданное братание царапало гвоздем в горле и сыпало песком в глаза, а Элиджар не любил этого...

"Сопли." – называла это состояние конфетка – "Слезы дело слабаков, лимбрий. Надо быть сильной. Или сильным! Понял?"

И теперь, только теперь он стал готов ответить ей:

"Нет, моя девочка, нет. Слезы – не для слабаков, ты неправа, моя радость. Слезы – это когда сходит весной снег, обнажая землю, готовящуюся расцвести... Это – новая жизнь. Новый свет. Новый Мир."

Вдвоем они вошли в замок.

Ступая по крошке стекла и камня, прошли по первому этажу.

– Тиннесовы заслоны, – проворчал дракон, сдирая со стен изумрудные остатки сетей – Знаешь, Элиджар, я думаю – это Волшебник заслон оставил. Тот, что закрывал вход в ваш замок, в Мейрде. Сначала свалил сюда. Потом по Ходам с Ловцами вернулся. И оставил Заслон. Как метку, для проверки. Эти Заслоны либо оборотни, либо маги могут пройти. Вот он оставил сеть и ждал. А тут Меридит, магичка. Да еще с боевым Потенциалом... Понял?

– Продолжай...

Гранитный пожал плечами:

– А что продолжать? Итак ясно. Самка. Потомство. Власть. Это у тебя любовь... У меня. Не сверкай глазами! Как сестра она мне. Не шипи. Тебе она – женщина. Мне – сестра. А у Тиннеса были другие интересы, кот. Слушай...

Дракон гоготнул.

– Ты его, когда жрал, не поперхнулся? Или... ну... не отравился? В смысле – вот теперь на мальчиков не тянет? Я тебе нравлюсь? Находишь меня привлекательным?

Лимбрий заржал в ответ. Потом, ткнув названного брата кулаком в бок, принял шутливый бой.

Они возились на полу, как дети. Сминая крошки мусора, как крошки остатков старого и щурясь до боли в глазах от бьющего в лицо, расширяющего зрачки света наступающего нового.

...Возвратились братья домой также шумно, как и уходили тихо.

Скрываться теперь было незачем.

Тем более, дома были путешественники встречены радостной, хотя и несколько двусмысленной вестью...

Глава 33

Уже на пороге они были встречены Мартой.

– Явились, – изрекла старуха, уперев руки в боки – С утра где – то шляются. Идите завтрекать, а потом за город. Срочный объезд. Свечение какое – то люди видели на днях. Светилось шибко! Потом, навроде, угасло. А вчера ночью опять. Возьмете своих оболтусов и проверьте. Ясно вам?

Дракон фыркнул, развеселенный командным тоном, а Элиджар, склонившись преувеличенно – почтительно, приобнял бабку за обширную талию.

– Да, мой генерал! – давя смех в горле, произнес он – Будет исполнено. Только поедим сперва. Идет?

Марта подняла голову и стянула губы ухмылкой:

– Вас со змеюкой можно вообще не кормить. И в лесу пожрете, не переломитесь. Тока портить продукты. Ну да ладно. Пойдемте уже.

Меридит, нарезающая хлеб, встретила их легким кивком и улыбкой.

Боги мои, светлый мой Мейрд, как же хороша была она в это утро! Стройненькая, сияющая, нежная. С едва заметными, уже быстро уходящими следами прошлой боли и лишений, выздоравливающая после продолжительной тяжелой болезни. Волосы, схваченные широкой лентой, сбегающие по спине переливающимся водопадом. Губы. тронутые пальцем полуулыбки. Глаза – проплывающие по небу весенние облака. Щеки, молочно – кофейные, конфетные, мятные.

Никакая не принцесса. И не Воительница, не носитель слишком тяжелого для нее груза, просто Женщина. Женщина, несущая Дитя. Ведущая его за руку в Мир. Склоняющая голову лишь для того, чтобы спрятать несмелую полуулыбку в кулаке. Или наклониться к ребенку, чтоб поцеловать и приласкать его.

Но – Никогда не склонит она головы перед неприятелем и никогда – перед палачом.

Никогда и Нигде не будет такого. Ее Мужчина в силах позаботиться об этом. Он позаботится о ней. А она – о нем.

– Видал? – шипнул Наследник в ухо брату – И эта женщина считает себя некрасивой... Совсем ополоумели бабы.

Меридит улыбнулась и, как – то особенно, пригоршней подхватив нарезанные ломти хлеба, сложила их в глубокую чашку.

– Не кроши, дева. – проворчала Марта – Еще учить тебя, да учить... И не колдовству, как тот косоглазый собралсси, а домашничать. Слугами пока обзаведесси, с голоду помрешь. Не мни булку – то! Дай покажу...

Завтракали тихо, буднично. Под ворчание Марты, неровные движения прислуги. приносящей и уносящей блюда и посуду, под шорох ветра снаружи. Под щелканье старых часов, которые обоюдными усилиями все же починили.

Теперь часы шли ровно, четко и размеренно отбивая шаг, отмеряя минуты. Иногда что – то щелкало в корпусе, притихало, замирало, как бы собираясь с мыслями, но после все приходило на круги своя, а потом толкаемое стрелками и механизмами, шло время.

– Я с вами поеду, – заявила принцесса, знающая уже о странном свечении и намерении мужчин поехать и проверить, что там.

Она усадила вертящегося Дениора на колени и вручила ему любимое лакомство – ломоть булки, толсто намазанный маслом и политый раллайсовым жидким джемом. Мальчик ухватил предложенное угощение обеими руками и задумавшись, посмотрел на мать.

– Девочка пишла! – вдруг сказал он и, поболтав ногами, добавил – Девочка.

Все трое переглянулись.

– Какая девочка? – осторожно спросил Наследник – Что за девочка, Дениор?

Но было поздно. Детские мысли прыгают, как маленькие тряпичные мячики, бросаемые о землю азартными руками игроков. Дети неспособны надолго замирать в размышлениях. Даже если это дети магов. Они маленькие. Ростку надо рости быстрее. Если росток замедлится, замрет – он погибнет.

Поэтому, уже через секунду ребенок продолжил жевать бутерброд и таращиться по сторонам, все время отвлекаясь то на блестящую пуговицу платья Меридит, то на птицу, промелькнувшую за окном, то на ложку, лежащую на столе.

– Съездим, посмотрим. – отрезал Элиджар – Конфетка, ты остаешься дома.

И вот тут – то с принцессы и слетело утренне – кофейное очарование.

– С какого перепугу я дома? Сам сиди дома. Это мой город!И я должна быть в курсе, знать обо всем, что угрожает ему, понял? Самоуверенный мужик!

Оборотень и Наследник расхохотались.

– Да давай возьмем с собой, – давя смех в горле и глядя на моментально надувшуюся Меридит, сказал Гранитный – Так, постоит рядом и все... Вряд ли это что – то опасное, Элиджар.

Лимбрий вспылил:

– Змей! Твою мать, ты понимаешь, что несешь?! Это может быть все, что угодно! А если Портал опять? А если...

Внезапно эти стенания прервал четкий, ровный, уверенный тон.

– Я. Иду. С вами. Не обсуждается.

И, под дружный выкрик мужчин: "Куда?!", принцесса отправилась собираться.

Теперь же оказались они в уже знакомом Вестрафском лесу. Гранитный и лимбрий дошли сюда пешком, Меридит же с обережными Правителей подьехали на лошадях.

– Там, – ткнул Грон заскорузлым пальцем в макушки деревьев – Там видели. Светится!

Элиджар, махнув дракону, шагнул вперед.

– Всем оставаться здесь. – приказал он – Мы проверим сами. А ты куда?!

Последнее адресовалось уже Меридит. Принцесса, тоже уже приготовившаяся идти за ними, остановилась и, обидевшись на окрик, топнула ногой.

– Я не пущу вас одних! Вы не пойдете одни!!! Я все – таки маг! И я за вас отвечаю...

Элиджар потерял терпение. Он итак – то уравновешенностью характера не блистал, а тут...

Резко развернувшись, похватил девушку на руки и вручил кому – то из мужчин, как куклу.

– Стоять здесь. – рявкнул он – Ни с места!!! Я тебе голову откушу, Меридит. Поняла?! Она тебе все равно без надобности.

И, сопровождаемый полузадушенными выкриками пары: "Сволочь мохнатая, ну это тебе выйдет боком! Чтоб тебя приподняло да стукнуло, лимбрий паршивый!"; смехом удерживающего принцессу обережного; верным Гроном, послушным псом идущим за Хозяином своим ( "Шенн – зи Элиджар, мне, если че – терять нечего, я с вами!") и хохочущим Наследником, направился вглубь леса.