Текст книги "Счастливое Никогда. Уютное Нигде (СИ)"
Автор книги: Марина Бреннер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
– Болото... – проворчал Гранитный, вытаскивая ногу из хлипкой грязи – Дальше болото. Что тут могло светиться? Показалось вам.
Вдруг он выпрямился, что – то почуяв. Замер, как степной зверь. Встал столбом.
А дальше...
Дальше и впрямь было болото. Смурное, снулое, еще полузамерзшее. Всем известно, глубокие болота и омуты никогда не промерзают до конца. Так и стоит всю зиму топкая грязь, подернутая тонким слоем стеклянного льда и посыпаемая снегом.
Теперь же, в самом начале весны, корка, начавшая таять, уже ломалась. Готовилась выпустить наружу гниль и смрад вместе с вечными обитателями таких мест – пиявками, лягвой и прочей мерзотной дрянью. Водяными червями и змеями, например.
Змеями...
– Грэста, – выдохнул Наследник, вламываясь в болотную смерзшуюся жижу крепким телом – ГРЭСТА!!! ЭТО ЕЕ СВЕТ!
Слабый серебрянно – зеленый призрачный свет шел от самого центра топи. Прямо от наваленных кучей коряг, от сжухлой, почти сгнившей уже кучи чего – то неудобоваримого.
– Идиот придурочный. – сцепив зубы, оборотень, не переносивший категорически холодную грязную воду, полез за братом – Какая тебе там Грэста! Просто гнилушки... они и мигают. Долбоклюй безмозглый...
Заболоченное озеро оказалось мелким и дно у него все – таки было. Осклизлое, мягкое до противности, вязкое и гнилое, но было.
Упершись кое – как в относительно твердую жижу, Элиджар схватил Гранитного за полу плаща, внутренне содрогнувшись от липкого озноба, прострелившего все тело. Кот не переносил холода и мокроты.
– Наследник! – рявкнул он, уцепившись за какую – то корягу – Давай пошли отсюда, слышишь? Нет тут твоей сестры, мерзопакость одна.
Не обращая внимания на справедливые и разумные доводы, Гранитный скользнул рукой прямо в гущу распадающегося светом гнилья.
Повозившись, выдернул сжатый кулак.
Пошатнулся, оскользнувшись. Шлепнул по гнилой вонючей воде рукой. Потом как – то странно надломил губы, будто страдая.
Разжал кулак.
Лимбрий зажмурился от внезапно ударивших ему во мгновенно сузившиеся зрачки ярких лучей.
...В грязной ладони дракона, уцепившись за изысканно – нервные длинные пальцы аристократа – изгнанника тонкими желтыми лапками, моргая заспанными глазами и переливаясь изумрудными сполохами магического света, сидела небольшая лягушка.
– Грэста... – выдохнули братья одновременно, замерзшими и осипшими глотками.
Грэста. Принцесса.
Настоящая. Не то, что Меридит...
Глава 34
Я не стану рассказывать сейчас, как возвратились они домой. Уставшие, половинчато – счастливые, в грязной одежде и полном молчании.
Наследник напоминал теперь то ли бродягу, то ли безумца. Глаза его горели огнем, черты лица окончательно сломались. А в драном плаще, пропитанном болотной гнилью и в мокрых волосах, прилипших ко лбу запутались полусгнившие скелеты листьев и травы.
– Ты как, нормально? – спросил Элиджар, когда в крохотной баньке, растопленной по черному, названные братья отмывали с себя усталость и грязь – Слышишь, Наследник? Давай, соберись. Не кисни. Ты вот что... Сам чары снять сможешь? Помнишь, как? Учти – чародеев в Мейрде совсем не осталось. Может, и есть где – то парочка, но искать... Не знаю даже. Война гребанная! Непонятно теперь, когда все успокоится...
Дракон, змей, маг или Горхат его знает, кто откинул голову и упершись затылком в горячую стену, прикрыл глаза.
– Я помню, как. – баня помогала, тон голоса прозвучал уже ровнее – Вроде помню, кот. Надо тоже самое сказать. Только в обратную сторону. А может, и нет... Хер его! Элиджар, это было давно, очень давно. Думаешь, я всю эту бодягу в голове храню?
Оборотень наморщил лоб. Потом, гыгыкнув и обернувшись грубым обрывком льна, выскользнул, сильно согнувшись в маленькую дверь бани.
Отсутствовал он недолго и вернулся довольным.
– Во! – показал Наследнику запотевший кувшин с пивом – Марта дала. "Ладно," – говорит – "Бери, сегодня вам можно." И добавила, чтоб голый в дом не ходил. Через дверь вынесла. Вот знаешь, мне кажется, пойди я туда одетый – ничего б не получил. Как считаешь?
Дракон расхохотался.
– Ты так прямо и пришел в замок? В одном полотенце?
Элиджар кивнул.
Ну да, а что такого? Он же не совсем голый был.
После того, как кувшин опустел, лимбрий велел Наследнику:
– А теперь давай, пробуй.
И поставил на лавку перед ним кривое полено.
– И что мне делать? – не понял тот.
Элиджар указал на полено рукой:
– Сделай, чтоб зацвело. Я видел, чародеи так умеют.
Дракон поперхнулся пивом и застонал.
– Я не смогу, кот.
– Сможешь. Давай, жги.
– Я ничего не помню...
Элиджар поправил полотенце на талии. Потом еще отхлебнув из кувшина, спросил:
– Так. Наследник! Ты сестру любишь? Хочешь забрать ее с собой в новый Мир не лягушкой, а самой собой? Или тебе похрен?
Наследник потряс обоими кулаками.
– Сейчас, – сказал он – Сейчас, кот. Не торопи меня. Уйди, Мейрдом прошу! Я лет сто этого не делал...
Оборотень заржал, как боевой конь:
– Давай, давай, змей! Давай, шипи свои заклинания. Не боись, баню разнесешь – построишь новую.
Гранитный потер ладонь о ладонь. Руки его нагрелись, подушечки пальцев теперь алели, как ядовитые плоды оникантова куста.
Следом послышался тонкий треск, как если бы шерсть терли о шерсть. И вскоре – шаррррах! – ударил разряд.
Элиджар вновь прыснул со смеху, и было отчего. На месте полена возвышалась маленькая горстка пепла.
– Попытка не пытка, – изрек он – Давай снова.
Второе полено постигла та же участь. И третье. И четвертое...
И, когда Гранитный, уже крепко поддатый, надо сказать, готовился расписаться в своем бессилии, лимбрий водрузил на скамью пятую деревяшку.
– Знаешь, дракон, я кажется, понял, в чем дело... Тебе надо вернуть ощущения момента. – стал размышлять он – Вспомни, что ты сказал сестре, когда обращал ее в лягушку. Вспоминай и делай наоборот. Как вообще все это было?
...Тот день был ветренным и холодным.
Они с Грэстой остались в Черном Замке одни, Ящер отсутствовал по каким – то делам.
– А ведь он заберет тебя, Грэста.
– Вполне возможно. Даже – да, точно. Мне об этом известно. Ящер просто ждет "поры созревания", как он выражается.
Между собой они никогда не называли Старого Дракона по имени. Просто "Ящер" или "Старик". Обращаясь же к нему и брат, и сестра называли его: шенн – зи, либо Хозяин. И тоже – без имени.
Грэста побарабанила пальцами по столу. Потом опустила веки и ресницы бросили тень на ее лицо. Ресницы у ней были длиннющие и пушистые. Челка почти закрывала лоб и от этого девушка казалась еще хрупче и беззащитнее, чем была на самом деле.
– Знаешь, – тихо сказала она – Он... пристает ко мне. Хватает за... грудь. За задницу. И говорит... разные вещи. Неприятные вещи. Я, наверное, долго так не выдержу.
Наследник напрягся, сжав в руке кочергу, которой шевелил в камине давно угасшие угли.
– Что он тебе сказал, Грэста?
Девушка помолчала.
– ЧТО?! ГОВОРИ!!!
Принцесса медленно повернулась к брату. По лицу ее ходили тени.
– Ящер сказал, что может и не ждать момента... Я уже достаточно подросла, понимаешь? И способна выносить и родить ребенка. А уж что потом со мной случится, его не волнует.
Кочерга ожгла ладонь Гранитного. Не заметив сам, не удержав Потенциал, маг раскалил железо.
– Говори. Дословно, Грэста.
– Дословно? – глумливая ухмылка исказила красивые и нежные девичьи черты – Ну хорошо. "Ты красавица, Грэста. Даже не думал, что у этого болвана, Брангдорского Короля и его страшнухи – жены может выйти такая милашка. Сиськи у тебя, что надо. И фигурка с личиком не подкачали. Знаешь, я думаю, нам не стоит медлить. Я отлучусь ненадолго, а по возвращению оттрахаю тебя до визга. Заводящая сучка, сроду таких не видел... Мдаа, жалко будет, если помрешь от родов. Слишком все же еще молода. Но, никуда не денешься, принцесса! Я, знаешь ли, не любитель старого мяса, в которое ты с течением времени превратишься. Так что – чем раньше, тем лучше." Вот, дословно.
– Я его убью.
– Чем? Этой кочергой? Успокойся. Чему быть, того не миновать...
Больше он слушать не мог... Немного позже крошечная лягушка была выброшена в пруд с напутствием:
– Забудь себя, Грэста. Вспомнишь – умрешь.
А потом был бой с внезапно вернувщимся и невероятно рассвирепевшим Ящером.
Ну как бой... Можно ли назвать боем избиение младенца, в данном случае Наследника?
– Он мне тогда хорошо навтыкал, – глухо сказал Гранитный – Ребра сломал. Но мне все – таки удалось выбросить Старика в Портал. Даже не знаю куда, кот. Вот не знаю! Ты знаешь, Мейрд ведь изрыт этими Ходами, как дорогой сыр дырами. Особенно сейчас, после войны, когда Магов – Портальщиков совсем не осталось... Не знаю, куда он отправился. Я Ход закрыл, рухнул и сознание вон.
Элиджар упер руки в скамью.
– Пробуй еще раз, Наследник. Давай. Кроме тебя с нее чар никто не снимет, понимаешь? Ты их наложил – тебе и снимать.
Гранитный выбросил руку вперед. Опять неудача! Но...
– Да неужели?! – вдруг воскликнули они оба.
И была, поверьте, была причина столь радостного вопля.
На скамье, посреди пепла предыдущих поленьев, на половине расколотой деревяшки, пробивались ростки. Зеленые, слабые, но уже грозящие налиться бутонами цветов.
Вернулись в дом... Я буду говорить Дом, хорошо? Замок в этом случае слишком претенциозно...
Так вот, в Дом вернулись радостными и притихшими.
Встретившая их Меридит погрозила кулаком. На руках у ней вертелся Дениор, и поэтому жест не выглядел устрашающим.
– Идите есть, – сказала она и вдруг сморщилась, сведя брови – Вы... Пили, что – ли?! Идиоты. А с тобой, кот, я позже поговорю! Ты у меня еще получишь за все. Хорошо получишь!
Приобняв пару за талию, прижал к себе.
– Конечно, получу. – шепнул на ухо – Сегодня же ночью, конфетка!
Принцесса толкнула его свободной рукой в бок.
– Отстань, лимбрий! Сегодня ты спишь на диване в холле. Сам виноват.
Невероятный грохот и едкий дым прервал начавшуюся было ссору.
Элиджар рванул к источнику беспокойства – двери в холл, теперь сорванной с петель и глухо стукнувшей о пол.
– Знакомьтесь, – хрипло сказал Наследник, еще дымящимися руками прижимающий к себе высокую, стройную, совершенно обнаженную девушку – Грэста. Моя сестра.
Настоящая Принцесса Брангдора посильнее вцепилась хрупкими аристократично – нервными пальцами в одежду брата. Ноги девушки, только что вышедшей из лягушечьей кожи, были тонки и слабы. Они совершенно отказывались держать тело ровно.
– Риар... дон. – произнесла она хрипло, обводя зеленым пустым взглядом Меридит, Элиджара; засунувшего палец в рот и готовящегося заплакать Дениора, сбежавшихся на шум слуг – Риар... дон.
– Что она говорит? – Меридит прижала пальцы к губам. Она всегда так делала, когда нервничала – Кого она зовет?
Наследник поднял сестру на руки.
– Меня. – ответил он – Риардон это я. Это мое имя.
Глава 35
Меридит Брангдорской всегда казалось, что она не из трусливых. Мало что могло напугать ее даже в детстве. Маленькая принцесса Окрехая никогда не боялась ни темноты, ни пауков, ни мышей. Не пугали ее также массовые казни, которые устраивала время от времени Королева Маргарет. Ни мертвые тела, вывозимые после этих казней на длинных, крытых плотной тканью повозках. Девочка спокойно глухой ночью могла удрать из замка в поле, чтобы проплакаться после очередных несправедливых выкриков матери в ее адрес и, успокоившись быстро, смотреть на огромную, желтую Алению, лежа на траве и раскинув руки.
Не сильно напугали ее и еще далекие выстрелы начинающейся войны и, обрывочные, страшные слухи, доходившие до воспитанниц пансиона из внешнего мира.
Меридит вообще мало чего боялась и редко показывала слезы. Королева Маргарет считала это душевной тупостью и черствостью. Может и так, но только именно эта неприглядная черта и помогла принцессе выжить и не сойти с ума.
Одно время Меридит считала, что до смерти боится Адиона. Но только потом, уже намного позже поняла, что не в нем было дело, а в ней самой.
Принцесса боялась не Адиона и не его больной страсти, а себя. Страх пришел вместе с пониманием того, что она и сама ощутила себя зараженной. Эта дрянь расползалась в ее теле и душе подобно злой заразе или опухоли, забирая разум. Еще немного – и Меридит погибла бы, слившись вместе с безумием своего отчима, став с ним одним целым.
Чтоб не умереть, девушке пришлось взять в руку кинжал и, сжав пальцами шероховатую, оплетенную кожей ручку, отсечь стремительно разрастающиеся метастазы.
Операция не прошла успешно, какие – то куски, удержавшись на месте, дали рост. Нужно было сильное снадобье, чтоб покончить с ним.
И тогда девушка встретила Элиджара. Когда они встретились, принцесса больше уже ничего не боялась...
...кроме того, что лимбрий бросит ее, как ненужный хлам.
И вот теперь она испугалась снова.
Только не остаться одной, а...
Это было ужасное чувство. Холодное и липкое, как замерзший кисель.
После того, как все немного пришли в себя после высвобождения Грэсты из лягушечьей кожи, Марта и Меридит повели ее в еще горячую баню.
Ну как повели... Ее отнес туда Гранитный сам, на руках. Идти Грэста попросту не могла. При попытке сделать шаг, она падала на колени и упиралась руками в пол.
Брангдорская Наследница не сказала за это время ни слова, кроме имени брата, которое она произносила по слогам и еще нескольких нечленораздельных звуков.
Сейчас Грэста разговаривала похуже Дениора. И соображала, похоже, также.
– Разум у ней сперли, – резюмировала Марта, щедро намыливая бледное тело, только что ставшее человеческим – Неумелым колдовством. Ыыых, маги! Может, не зря вас кратуры перебить старались? Видишь, что со страху да с неумения вы натворить можете? Как теперь быть, не знаю. Я голову лечить не умею... Тело только.
И вот тогда Меридит – то и стало страшно.
Гранитного она не винила. Желая для своей сестры лучшей участи, чем оказаться подстилкой Дракона, он предпочел лишить ее всего: настоящего тела и настоящей жизни. Наследник спас оболочку, отобрав разум и суть. И как теперь вернуть ей это все... Меридит не имела понятия. И если бы только Меридит.
Никто не знал, включая и самого Гранитного.
Лицо Грэсты не выражало никаких чувств. Иногда, будто вскользь, пробегала по нему тень раздражения – в моменты, когда жесткая мочалка касалась бледной кожи. И позже – когда они с Мартой начали одевать Брангдорскую Наследницу. Человеческая одежда явно мешала и не нравилась ей. Также, как мешало и не нравилось человеческое тело.
– Риардон! – выкрикнула Грэста, сведя брови и прищурив глаза.
Подняв руку, стала разглядывать рукав платья. Вся одежда Меридит была короткой ей – Грэста оказалась порядком на голову выше сегодняшней Правительницы Брангдора.
– Ничего больше нет, Грэста. – объяснила принцесса – Прости. Походи пока так, хорошо? Потом подберем тебе получше.
И вдруг на плечо ей легла холодная жесткая легкая рука. От этого прикосновения стало жутко. Будто прайна, живая мертвячка, ее коснулась.
– Хо – ро – шо. – произнесла Гранитная раздельно и сипло.
И от всего этого Меридит готова была разреветься. Ну почему всем можно плакать, а ей нет?! Почему нельзя вот так сейчас: сесть на оттертый дожелта деревянный пол бани и завыть, как зверь, пуская слюни и ожесточенно растирая кулаками глаза?
– Пойдем, – сказала Марта, крепко подхватывая Наследницу под руку – Давай, шевели ногами. Не торопись. Меридит, позови того колдуна недоделанного, пусть поможет сестре!
И вот все, что было до сих пор – это не жуть, нет. Так, детские страшилки, которыми пугают друг друга ребятишки по ночам.
Жутко смотреть, как взрослую девушку моют, одевают и кормят, будто отсталого ребенка.
Жутко, когда учат ходить, говорить, не срывать с себя одежду и держать ложку. Жутко, когда на все эти усилия ты получаешь только сведенные брови, пустой взгляд невероятно холодных зеленых глаз и нечленораздельный выкрик.
Вот это по – настоящему страшно. Это. И только это.
– Как думаешь, отойдет? – Меридит глянула на себя в зеркало и повернулась к Элиджару.
Оборотень лежал на спине, подогнув одну ногу под себя, закинув руку за голову и прищурив глаза.
– Не знаю, конфетка. – честно признался он, скользнув взгядом по темному потолку спальни – Не знаю. Я такого никогда не видел. Может, отойдет. А может и нет...
Правительница Брангдора утопила лицо в ладонях и подняла плечи.
– Как жить ей? Как ей жить, Элиджар?! Она же и вполовину не понимает ничего! Грэста, бедная Грэста... Ей неведомо, кто она. И что она! Лимбрий!
Откинув руки, она резко обернулась к оборотню.
– Поклянись, кот. Давай.
Элиджар приподнялся, оперевшись локтями о постель.
– Конфетка, иди ко мне. Поклянусь. Что ты хочешь? Какую клятву?
Принцесса медленно встала. Прижала пальцы к дрожащим губам. Потом отняла руки.
– Поклянись, – рухнул голос – Поклянись, что не бросишь меня, что бы со мной ни случилось. Даже если я стану, как... Грэста.
И вот теперь испугался Элиджар. Пришло его время бояться.
Этого тона. Этих дрожащих рук. Этих полыхающих близкими слезами глаз. И того, что пара его все еще где – то и как – то не верит ему...
Моментально сорвавшись с постели, пройдя босыми ногами по свалившемуся одеялу, он сжал пару в объятиях.
– Меридит, моя любимая девочка, – опалил словами близкую теплую карамель волос – Я... Даже не знаю, что сказать. Твою мать, гребанный Мир! Я не брошу тебя. Ну сама подумай – если б мне надо было тебя бросать, на кой хер я торчу сейчас здесь?! Ну подумай...
– Поклянись.
– Клянусь. Чем хочешь, клянусь.
Подняв на руки раненное болью и истерикой тело, понес в постель.
– Не бросай меня, не бросай меня... НЕ БРОСАЙ МЕНЯ!!!!!!! Я просто умру, если ты меня бросишь, Элиджар. Меня просто не станет!
Он не мог выносить этого. Никогда не мог.
Очень часто лимбрий искренне недоумевал, отчего бы паре его не быть, как другие бабы – постоянно ноющей и хнычущей по любому поводу, будь то новое платье или подозрение в супружеской неверности.
Почему бы ей не хныкать из – за всякой чепухи? Или (если уж закатывать истерики), то делать это часто и тоже из – за ерунды. Его давняя любовница Ромина, так и поступала, например... Да и ее мать тоже. И сестра матери.
Отчего бы Меридит не быть, как они? Почему она все время молчит, сжимая губы и терзая сердце?! Молчит, а после взрывается бомбой страшных, раскаленных слов, режущих, разбивающих сердце ему и ей самой?
– Не брошу, – глухо повторил, прижимаясь губами к соленой от слез щеке – Не брошу, конфетка. Ну как я тебя брошу, скажи на милость? Это как себе руку или ногу оторвать... С ума не сходи. Иди ко мне, не надо так переживать...
Осторожно он высвободил из платья уставшее от истерики, измученное тело. Прикоснувшись губами к плечу, двинулся ниже, наблюдая, как на коже девушки распускаются цветами следы из поцелуев – едва видимые, бледно – розовые на смуглом бархате.
Легонько сжал нежные холмики грудей, прикусив соски, тугие и горячие. Меридит выгнулась, запустив пальцы в волосы любовника.
– Тебе нравится, девочка моя? Скажи, нравится?
Ответ ему был согласный стон, стон согласия, нет ценнее его! Глупцы, порабощающие Женщину угрозами! Задумайтесь, чего лишаете себя. Никогда не услышать вам, как поет ее тело под вашими руками и натиском, как раскрываются вам навстречу бутоны ее снов, слов и страсти.
И Никогда не заменят это ни самые изысканные ласки, ни горы золота, ни реки слез. Ничего и Нигде не будет так, как когда...
...Она захочет сама. И скажет об этом сама, прокричит на весь Мир!
Ее мнимая покорность не будет вам наградой. Ваша Жертва склонит голову много раз перед вами, но Однажды она склонит ее лишь затем, чтоб отыскать брошенный на пол кинжал.
Сожмет рукой оплетенную кожаными лентами ручку. И проведет черту.
По вашему горлу, по вашей жизни.
– Элиджар, я люблю тебя, я очень тебя люблю... дурацкий ты оборотень...
И, здесь же, оборвав объяснения, застонала, отдаваясь рукам любовника, нет.
Просто – ОТДАВАЯСЬ.
Губы лимбрия тронули живот принцессы, нежный и теплый, язык обвел пупок, задевая чуть соленую его ямку. Руки легли на бедра девушки, разведя их.
– Конфетка, ты невероятно красивая здесь. Это похоже на цветок неофара. Днем он бутон, но с восходом Алении раскрывается, очень медленно. Ты здесь такая же... И пахнешь также сладко...
Меридит развела бедра, позволив любовнику ласкать себя. С восторгом ощутив, как его пальцы касаются ноющего клитора, как разводят нежные губки, как проникают внутрь, массируя бархатные стенки ее сути.
Изогнувшись, девушка положила ноги ему на бедра. Со стоном и умоляющими выкриками подалась вперед.
– Не мучай меня, возьми.
Элиджар усмехнулся в ответ одними губами, сияя на пару серебром глаз из – под упавших на лоб шоколадных прядей. Освободив руку, тронул нежные складки сути, мгновенно отозвавшиеся ему.
– Моя Меридит, – прошептал срывающимся голосом, разведя лепестки и проникнув внутрь пульсирующим членом – Моя...
И, принимая в себя своего Мужчину, Меридит прижалась к желанному телу, следуя за его движениями. Ощущая своей сутью жар и тяжелую горячечность, привлекла любовника к себе, соединяя их губы, тела и языки.
Сходя с ума, медленно сходя с ума, но уже не от страха...
От восторга, чувства Единения и заполненности.
– Люблю тебя.
– И я тоже...
...Поздно – поздно ночью Элиджар проснулся от странного звука. Он был настолько непривычен и чужероден в тяжелой, тихой тишине ночного замка, что резанул по ушам оборотню, разбудив его.
Осторожно поднявшись и высвободив руку из – под щеки Меридит, лимбрий легко скользнул за дверь, сузив зрачки и выпустив когти на всякий случай.
Длинный коридор, ведущий от спальни Меридит и Элиджара, шел по всему второму этажу и, чуть изгибаясь почти в конце, упирался в небольшой холл; помещение, которое пока еще хватило у слуг и Хозяев сил просто вычистить, не до большего.
Комната была абсолютно пуста, если не считать тяжелого, рассохшегося кресла и маленького пианино в ее середине. Инструмент был обнаружен недавно, в завалах тряпок и пыли на чердаке и перенесен сюда лимбрием и драконом.
– Понятия не имею, чье оно. – тогда пожал плечами Наследник – У нас было два рояля, а это... Не знаю.
Меридит провела пальцем по мутным клавишам, отозвавшимся ее прикосновениям глухим, неровным звуком. Потом, чуть склонившись, тряхнула зачем – то головой и положила руки на черно – белую костяную дорогу.
– Ты умеешь, конфетка? – Элиджар облокотился об откинутую крышку, с интересом глядя на принцессу.
– Ну как сказать... Оно расстроено немного...
Дневной свет разбили первые звуки гаммы, слившись с прыгающими в нем крупинками пыли. На смену «Семи гаммам для новичков музыкальных пансионов» пришел «Чирр – токк», заразив воздух замка зажигательным звуком и пылинки закружились быстрее. Босая нога принцессы отбивала четкий ритм по серому каменному полу. В тот день было невероятно тепло, Элиджару хорошо врезалось это в память.
На смену энергичному танцу явился строгий, старомодный, еще довоенный «Лансом», потом почему – то военный марш, бравурный и вычурный.
И – под совершенный хохот опешивших мужчин дело закончилось веселой песенкой "Мой милый покровитель", имеющей настолько вульгарный и двусмысленный подтекст, что даже внезапно вошедшая в комнату Марта негодующе сплюнула.
– Пакость какая! – проворчала старуха, грохая о стол подносом с плюшками и чашками с кофе – Это ж где же такой пакости учат прынцесс?! А? Скажи на милость!
Меридит утробно гыгыкнула.
– В пансионах для Высших Магов, бабушка. – ответила она, закрывая крышку инструмента – Иногда странные знания получаешь в странных местах...
Вот так это было.
Сейчас же из нутра расстроенного пианино лились другие звуки.
Возле приоткрытой двери в холл стоял Наследник. Положа руку на стену, он смотрел внутрь комнаты, не отрывая взгляд. Почуяв лимбрия, оглянулся и прижал палец к губам, одновременно легким кивком головы приглашая брата заглянуть.
В центре комнаты, за пианино сидела Грэста. Черные волосы Наследницы были распущены и текли по плечам и спине мазутным, гладким потоком. Плечи напряглись, руки перебирали клавиши.
– Сердце горит огнем надежд.
Тайны открой, одеялом укрой.
Ляг и усни в Уютном Нигде.
Я с тобой, я с тобой.
Кончится холод, растает лед.
Все расцветет, боль пройдет.
Наше Уютное Нигде
С нами уйдет, жизнь повернет...
Голос Грэсты был грудным и хриплым. Такие голоса будят в мужчинах низменные желания и страсть. Животную страсть.
В низком кресле за спиной Брангдорской Наследницы сидел Дениор. Он качал головой в такт песни и сосал палец.
Глаза мальчика были багровыми.
Глава 36
Прошло некоторое время...
Этот весенний день выдался невообразимо ярким и таким же невообразимо холодным.
Весна только что проснулась, еще просонила, потягивалась, как бы раздумывая – приниматься уже за дела или можно понежиться под белым, теплым одеялом "ну хоть пять минут!"
Утро началось весело и шумно. Радость чувствовалась во всем – и в легком пробуждении, и в ярких первых лучах Мейрда, и в тихом позвякивании посуды – на кухне готовили к завтраку.
– Вставай, конфетка! – Элиджар пощекотал торчащую из – под одеяла узкую ступню Меридит – Нас ждут великие дела. Провожаем Наследника в... Последний Путь!
Принцесса застонала, потом глухо завыла и натянула одеяло на голову.
– Шутки у тебя абсолютно несмешные. – объявила она глухо из своего укрытия – Так говоришь, как хоронишь. Они всего лишь переезжают... Дай мне три минуты, кот. И я встану. Может быть...
Лимбрий сгреб Меридит вместе с покрывалом в охапку и поднял на руки.
– Мне без тебя скучно, дочь плотника. Скучно и плохо. Просыпайся.
– Боги мои... – пробормотала принцесса – Нет от тебя ни спасения, ни покоя. Ты как меч правосудия, Элиджар.
Оборотень выпустил ее из рук и, зажав лицо в ладонях, поцеловал.
– Умывайся, – шепнул он – Жду внизу.
Когда Меридит спустилась вниз, они ждали ее уже все – за накрытым столом. Настроение было приподнятым и каким – то праздничным, хотя же никакого праздника не было.
– Садись, конфетка. – съехидничал кот – Будь как дома.
Меридит подавилась смехом. Ей определенно нравилось сегодня все – и настрой присутствующих, и мягкие утренние ленты света, струящиеся сквозь цветные стекла, ложащиеся на пол нежно и легко.
И даже старые часы не раздражали своим скрипом и скрежетом, как бывало часто, а наоборот – успокоенно вписывали свой звук в звуки этого утра.
– А где Грэста? – спросила она, присаживаясь – Она проснулась уже?
И еще никто не успел даже рта раскрыть, как в дверях возникла Брангдорская Наследница. Будто ответ на вопрос.
– Доброе. Утро. – голос Грэсты еще хрипел, но уже тише и тише. Тепрь он не напоминал заржавевший механизм, все чаще стали пробиваться в нем человеческие нотки. – Доброе!
Одной рукой она опиралась на деревянную трость, выточенную специально местным столяром из хорошего дерева. За другую руку Наследницу крепко держал Дениор.
Надо сказать, что после той памятной для всех "музыкальной" ночи, Грэста и маленький маг очень сильно подружились. Им нравилось проводить время вместе: читать, играть, гулять... Мальчику пришлось взять на себя роль воспитателя и учить всему бывшую лягушку.
Конечно, в том, чтобы Наследница поскорее вспомнила забытые ею правила, приняло участие все население замка, но главным все же остался Дениор.
– Так и должно быть, – подытожил как – то заехавший к ним Гортрен – Мальчик стал "ключом", раскрыл замерший Потенциал, ему и опекать теперь то, что он разбудил. Недолго, конечно – Грэста девушка взрослая. Но предупрежу сразу – меж ними связь останется навсегда. Сильная связь, сильнее даже, чем кровная. И она не разрушится даже тогда, когда шенны – зи Гранитные отбудут из Мейрда. Шенна – зи Меридит! Ваш сын – сильный маг. Пока он мал – ему хватит и этой связи. Потом же он сможет защитить колпаком Потенциала всех вас. Да и нас тоже. Впрочем, как и положено Королю.
Гортрен тогда не объяснил много – сильно торопился на Заседание Совета. Срочное, собирающееся по поводу обсуждения восстановления школы и пансиона. Строительные работы планировали начать ближе к лету, надо было ждать полного схода снега, чтобы отрядить бригаду заготовщиков древесины в Вестрафский Лес.
Да и много объяснять не надо было – все оказалось ясным.
Той ночью Дениор, сам того не осознавая, так "шарахнул" лентами Потенциала по спящему разуму Грэсты, что после этого удара Наследница быстро начала выздоравливать и приходить в себя.
Еще, конечно, не вполне все состоялось, но – стоящая сейчас перед ними Брангдорская Наследница меньше напоминала убогую калеку, а больше – принцессу. Настоящую.
– Садись, Грэста. – Меридит указала на стул напротив.
Та опустилась, придерживась за Дениора. Твердая опора. Мальчик тут же примостился рядом. Схватив со стола пирог, полез на колени к лимбрию.
– Дениор, веди себя прилично, – загундела было Меридит, но была тут же остановлена Элиджаром и Наследником.
Отмахнувшись от мужчин, пробурчала что – то вроде: "Ну вот избалуете, не плачьте потом!" и взяла в руки чашку с кофе.
Провожать Наследников явился весь город. Стражникам то и дело приходилось отгонять людей от краев Портала – не из любопытства или вредности они оказывались в опасной близости к Ходу: люди попросту не видели его.
– Надо было чем – нибудь хоть оградить, что ли... – покачала головой принцесса, поправляя платок – Вот, кот! Ты как тот лентяй: одно у тебя дело начатое, другое недоделанное. Ничего тебе доверить нельзя...
И вдруг прекратила ворчать. Очень резко. Потом, слегка побледнев, прижала руку к своему округлившемуся животу.
– Что такое? – Элиджар рявкнул так, что обернулись сразу Наследник, Грэста и еще несколько человек, оказавшихся вблизи – ЧТО ТАКОЕ?
Меридит хихикнула.
– Ничего. – сказала она – Не ори так, напугаешь здесь всех. Дай руку.
И, положив дрогнувшие пальцы с уже чуть выпущенными загнутыми иглами когтей на живот пары, лимбрий сам готов был побледнеть и рухнуть в обморок, как спиленное дерево.
На его осторожное прикосновение... кто – то ответил.
Нет, с ТОЙ стороны ему отвечали всегда – даже тогда, когда сама принцесса еще ничего не ощущала. Но не ТАК. Теперь, вот сейчас – толчок был явно ощутимым. Как рукопожатие.
– Скоро уже. – прошептала принцесса одними губами – И знаешь, немного по – другому, чем с Дениором. Он потише себя вел. Дочь у тебя с характером, лимбрий. Совсем как ты.
Элиджар отнял руку, стараясь успокоиться. Успокоившись же, зацепился взглядом за взгляд брата.
"– Все нормально?
– Да."
Меридит стало смешно. Ведь не из трусливых оба, ни тот, ни другой. Ничего не боятся, в жару, в пепел, в Горхатову Обитель пойдут, если нужно, с самой Смертью столкнутся лоб в лоб, а тут...
Испугались. Теперь вон, в переглядки играют, как маленькие ребятишки. Смешно, и впрямь смешно. Грэста вот не боится. Все поняла тоже и улыбнулась просто и ободряюще.
