Текст книги "Счастливое Никогда. Уютное Нигде (СИ)"
Автор книги: Марина Бреннер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
– Ты спи, Меридит. Я пройдусь по городу.
– Оденься хоть... – проворчала она, устраиваясь поудобнее и прикрывая глаза – И веди себя прилично, ладно?
– Хорошо, матушка. – хмыкнул он – Постараюсь не нарушить семейных ценностей.
– Полудурок.
– И тебе добрых снов, любимая.
И, затворив дверь, скользнул в наступающую ночь.
Где он был от момента, когда Меридит провалилась в сон и до момента, когда в мутное окно глядела наглая Аления, а небо усыпано стало звёздами, как обломками сусального золота? Где был – может, следил за спешно приводящимся в порядок замком?
Может и следил. А может и не следил. Может, просто шлялся.
Обогнул город, полюбовался обшарпанным пейзажем, прикинул масштабы (есть, где разгуляться!), ещё раз подивился человеческой безалаберности и доверчивости, хотя кто бы говорил! Сам – то не образец...
...и до момента, когда вновь оказался в номере, залитом ночным светом и пахнущим почему – то мятой, мёдом и пьяными ягодами; непонятно, как ноги принесли сюда, потому – что не хотел возвращаться! До утра хотя бы.
Почему – то колеблясь, присел на край постели.
– Эй, ты спишь? Меридит!
Проснулась она быстро, она всегда просыпалась быстро и не спала глубоко: жизнь на улице давала знать о себе.
– Что случилось? Кратуры напали?
Он рассмеялся и сгрёб тёплое тело вместе с покрывалом к себе на колени:
– Нет, я соскучился!
– Это хуже... От кратуров хотя бы можно отби... ты что делаешь?
И вслед за этим полузадушенным вскриком сдалась, прижатая к простыням.
– Хочу тебя, принцесса. – прошептал оборотень, утопив серебро своего взгляда в её кофейных глазах – Не люблю, Меридит. Но хочу. Очень.
Девушка протянула руку и привлекла его к себе, обняв за шею:
– Так и я не люблю... Это честнее, правда? Тебе нужна женщина, лимбрий. Мне нужен мужчина и поддержка. Договоримся?
– После. – выдохнул он хрипло и, захватив губами тугой тёмный сосок, стал терзать.
Она развела ноги, принимая его пальцы внутрь, сама же стала гладить член – напряжённый и горячий, задевая большим пальцем бархатную крупную головку.
Мужчина застонал, когда лёгкая рука начала двигаться вниз и вверх. Сжав грудь свободной рукой, прикусил сосок, вызвав ответный стон и лёгкие содрогания сгорающего в страсти женского тела.
Женская рука гладила сильно, но нежно, чуть сжимая, иногда отпуская совсем и тогда он готов был зарычать, чтоб она не останавливалась.
– Сильнее, – приказал он – Сильней, Меридит. Не тормози, ласкай меня.
Девушка застонала, сводя бёдра и зажимая его руку меж ними. Стараясь справиться с дыханием, дрожала каждый раз, когда жёсткая подушечка большого пальца касалась ноющего клитора, а губы оборотня – окаменевших сосков.
Внезапно он прекратил пытку и тут же продолжил, заменив пальцы языком.
– Сладкая! – тяжёлый шёпот опалил влажные губки – Молоком пахнешь, когда течёшь... Давай, кончи мне в рот, не сопротивляйся.
"Боги, как можно заводиться только от его слов?!" – мелькнула и погасла в её голове расплавленная короткая капля мысли.
Элиджар сжал мокрые уже губки тяжёлым поцелуем. Девушка дёрнулась и закричала, зажимая себе рот руками, изливаясь жгучими, горячими потоками на его руки и простыни.
Ещё не придя в себя, сжигаемая волнами, она почувствовала, как он входит внутрь, тяжело, больно и потрясающе восхитительно до безумия.
Наклонившись к её лицу, принимая поцелуй, он плавно двигался внутри нежного тела, чувствуя, как она вновь загорается.
– Ты горишь, Меридит, сладкая моя. Снова горишь. Не представляешь, как это приятно... Какая ты славная внутри, мягкая и бархатная... И узенькая, у тебя было немного мужчин, верно? Тугая, как девочка! Кааак же хорошо...
– Ещё... – она хрипло и жарко шептала ему в близкие губы – Пожалуйста, ещё... Сильнее!
Сжав её плечи руками, последними осколками разума стараясь уговорить себя быть осторожнее, не придавливать ей живот... и вот как раз мысль о животе, о неизвестной жизни, растущей внутри, подстегнула зверя.
Завела! Сейчас, вот сейчас он хотел быть здесь один. Единственным для неё, с ней, в ней, на ней!
– Твою мать... – выдохнул, входя до конца, принимая на себя горячие, кипящие, безостановочные конвульсии тела своей женщины.
И, прошипев в ухо пары:
– Только моя, слышишь? – парой ударов завершил одновременно с ней, до отказа заполняя собой податливую, размозжённую суть.
Сильно уперев пятки в простыни, она выгнулась и, раскидав в стороны тонкие руки, как ветви, закричала.
Крик ударил в стены стеклянным шаром, отскочил от них и, срикошетив в потолок, разбился на мирриады мелких осколков...
...когда Меридит опустила ноги на пол, она рисковала порезаться... но почему – то не порезалась, пройдя босыми узкими ступнями по дорожке из...
...блёсток к самому окну.
– Ты чего ушла? – Элиджар приподнялся на локте и посмотрел на неё – Я тебя обидел?
Девушка улыбнулась и отрицательно качнула головой.
Протянув руку, взяла со стола чашку с водой.
Отхлебнув чуть – чуть, поставила на место.
– Неумное что – то мы с тобой затеяли, оборотень. – сказала тихо и как – то буднично – Не выйдет ничего.
Он заворчал:
– Всё выйдет! И всё у нас будет.
Мужчина даже не заметил, как произнёс это "у нас". Как...
Как Мужчина.
– Тебе рожать скоро, Меридит! Вам нужен дом. И тебе, и ему. Или ей. Я имею ввиду – ребёнку. Ну где ты найдёшь лучше? Кругом всё разрушено, уцелел Брангдор и ещё пара – тройка городов... Нигде не найдёшь!
– Нигде. – согласилась она.
Немного помолчав, она села в кресло.
Откинувшись на его спинку, посмотрела на Алению.
И вдруг спросила, почему – то прикрыв глаза:
– Элиджар, ты всё ещё хочешь знать, чей это ребёнок?
– Нет. Мне без разницы.
Улыбнулась:
– Это хорошо. Тогда я не буду и говорить...
...Уже засыпая, Меридит почувствовала, как дитя в ней толкнулось, будто протестуя.
"Живой." – хлестнула она его в ответ удивлённой мыслью – "Какая жалость... Ну, живи, раз так... хочешь."
Глава 6
Утро началось каким – то сумбуром. Меридит приснилось, что она спит, а в дверь стучат – один из тех самых снов, которые ненавистны нам за то, что не разберёшь, где явь, а где сам сон.
Такие сны, как ловкое враньё – сразу и не распознаешь.
Девушке очень не хотелось открывать глаза, но пришлось – яркий утренний свет бил прямо в лицо.
Когда она всё – таки разлепила веки, то поняла, что стучат в дверь именно в реальности, а не во сне. Услышав, как оборотень встает и, ругаясь про себя, натягивает штаны, она поднялась через силу и села в постели.
– Чего поднялась? – вполголоса спросил он, завязывая пояс – Спи ещё, рано совсем.
– Так там... стучат...
– Спи. Сам разберусь.
Потом сквозь нетвердый полусон слышались бубнящие голоса, потом...
...Мэлвин, наклонившись, целует её...
– Ты спи, Эдит! Они начали восстанавливать замок, я ослабил заслон, теперь через главный вход можно пройти. Рабочие начали ремонт фасада и уборку парка. Полностью снять заслон попробуешь сама... позже. Слышишь?
Она улыбнулась и прижала к своей щеке горячую сильную, пахнущую корицей руку:
– Мэл... наша повозка разбилась.
Рука ушла как – то обиженно, грубо и резко. Затем где – то очень далеко хлопнули дверью.
Когда Меридит окончательно проснулась, в окно палил день, жадный и прожорливый. Светом было залито все, как водой. Девушка опустила ноги на пол и отправилась умываться.
В закутке, отведенном под купальню, царил полумрак и прохлада – здесь все еще пряталась ночь.
Из укрытия она схватила свою жертву мягкой рукой и попыталась вернуть ей почти растаявший кошмар.
Черная перчатка, хлыст, мрак спальни.
" – Я научу тебя послушанию, тварь! Говори, что происходит!
– Пошел ты... я не твоя вещь, сволочь!"
...женская рука, утонувшая в мужских пальцах.
– Мы справимся, Эдит!
– Я беременна. От него, Мэлвин.
– И с этим справимся. "
– Сколько же еще ты будешь мучить меня? – Меридит ополоснула лицо прохладной водой – Тебя больше нет. Что еще нужно?
Уже заканчивая мыться, она услышала хлопок двери, шаги, выкрик:
– Дорогая, я вернулся! Эй, принцесса Брангдора!
Вышла к нему, замотанная в грубое полотенце. Элиджар положил на стол какой – то мешок.
– Давай поедим и поедем смотреть.
Растянув горловину мешка, оборотень вынул оттуда ломти вяленого мяса, чёрный хлеб, овощи.
Запахи кружили по комнате, дразнили нос и желудок.
– Смотреть что? – спросила Меридит, забираясь с ногами на стул – И что ты на себя нацепил? Откуда эти вещи?
Опасно покачиваясь на шатком толстоногом стуле, девушка теперь с интересом разглядывала своего попутчика.
Мужчина был одет ровно в соответствии с прошедшей модой – так наряжалась знать до войны с кратурами.
Белая рубашка тонкого льна с широкими рукавами и косым воротом, черная легкая жилетка и черные штаны из тонкого полотна – все это шло ему. Очень шло. Молочный цвет рубахи оттенял смуглую кожу, волосы казались еще темнее, а глаза – ярче. Если раньше они напоминали Меридит ягоды в вине, то сейчас переливались каплями горького шоколада. У девушки даже стало сладко во рту – до того ей захотелось съесть какую – нибудь конфету!
Или пряник. Или пирожок с ванильным сыром.
Или просто поцеловать Элиджара...
Но только вот этого не надо.
Не надо.
Оборотень, безусловно, красив. Он отличный любовник – в постели напорист, бесстыден, но одновременно нежен и тактичен.
Заботлив, очень заботлив. Не бежит от ответственности, крепко держит данное слово.
Очень ласков и ясно дает понять, что не обидит женщину.
Ни одну. Даже и ту, что случайно попала в его объятия. Не обидит ни словом, ни делом.
Но и любить тоже не будет...
Просто не сумеет.
И вот поэтому, именно поэтому не надо его целовать сейчас.
Только ночью, ощутив в себе горячую твердость, она поцелует его губы. Но не теперь.
Просто так, среди дня, целуются влюбленные. Те, которым мало ночи. Те, которые, улучив свободную минутку, скрывшись от всех, пьют и пьют дыхание друг друга...
Меридит и Элиджар не такие. Они просто партнеры. Просто...
– Так где ты взял вещи? – повторила девушка, справившись с приступом внезапного жара и дурноты – Украл?
И вот тут он, кажется, обиделся.
Пододвинув себе стул, сел и, отломив лепешку, ответил:
– Ну почему украл? Это Тиннесовы шмотки. Мне их дал городской Старейшина – как его? Пран, кажется. Это единственное здесь, что мне по размеру, Тиннес был крупным мужиком. Эти штаны с рубахой ему уже все равно без надобности, а я похожу. Пока что – нибудь не сошьют. Да, кстати...
Запустив руку в карман, он вынул оттуда несколько бусин. Одну за другой положил на стол. Они были небольшого размера, розовые и круглые.
– Когда вошли в замок, в щелях пола нашел. Между плитами. Говорят, они какие – то ценные... Возьми, может пригодятся на что. Или оставь на черный день. Всегда можно продать, хотя сейчас зерно стоит дороже, чем эти блестяшки.
Девушка протянула руку, шарики легли в ладонь мягко, приятно щекотнув кожу.
– Это граандарский жемчуг, Элиджар. До войны за одну такую бусину можно было купить небольшой дом, вроде этого постоялого двора. Сейчас... Ты правильно сказал – кружку муки. Они очень красивые! Спасибо, что дал их мне. Я сделаю из них серьги, только нужна проволока...
"...– Это граандарский жемчуг, Меридит. Колье стоит целое состояние. И оно твое, будет твоим за одну маленькую услугу. Иди сюда.
– Нет.
– Не перечь. Вспомни – вы все у меня на крючке. Ты, твоя мать – толстуха, ваше сраное Королевство. Иди сюда, не упрямься. Не будь дурой. Я считаю... раз."
Меридит сидела на стуле и качалась, отталкиваясь ногой от пола, залитого света.
Скрип – скрип, тук. Скрип – скрип, тук.
Жемчужины, сжатые в кулаке терлись одна о другую, издавая едва слышное глухое звяканье. Полотенце, которым обернулась девушка после умывания, сползло, чуть обнажив левую грудь.
Голову она опустила низко, растопленный шоколад волос облил столешницу и лежащие на ней руки.
– Меридит! – рявкнул Элиджар.
Ему стало не по себе. Будто перед ним сидела не живая девушка, нежное тело которой он так жадно ласкал ночью, а холодная покойница.
Вдруг в голове оборотня мелькнула мысль, что вот поднимет она сейчас голову и посмотрят на него пустые провалы глаз с мертвого лица, через повисшие лохмотья кожи – изъеденные червями проглянут остатки мышц и сухожилий.
Сорвавшись с места, перегнулся через стол, неловко задев чашку с молоком, разлил. Запустив руку в волосы, поднял голову Меридит к свету, вверх.
Серые громадные глаза были мутными.
Дым, пыль глаза твои... Что же они видели такое?
– Девочка, Меридит! Эй! Ну ответь, твою мать!
Секунда – и теплое тело уже тянуло его руки.
Еще секунда и она отозвалась:
– А? Что? Я задумалась просто...
...До замка доехали в старом экипаже Прана.
Ехать пришлось довольно долго – замок находился на окраине, за городом, а дорога, ведущая к нему, оказалась разбитой и неухоженной.
– Дорогой займемся позже, – объяснил Глава Совета – Сейчас все силы брошены на благоустройство вашего поместья, шенна – зи. Не хватает рабочих рук, не хватает, оох, не хватает!
Меридит оторвалась от созерцания скучного пейзажа за окном:
– Я не тороплю вас, шенн. Предпочитаю подождать подольше, но получить качественно выполненную работу вместо наспех сляпанной поделки. Эта дорога ведет в поместье. А та? Остановите экипаж.
Экипаж встал, они вышли наружу и Меридит указала на другую дорогу, когда – то явно проезжую и широкую, сейчас же заросшую жесткой короткой травой. Дорога петляла меж холмов, шла вверх и где заканчивалась – было непонятно.
За высокими холмами виднелся далекий лес и стоял непроглядный, плотный туман, словно дым пожара.
– Проклятые места. – объяснил Пран – Вестрафский лес, Мертвые Холмы. Говорят, туда ушли Наследники Гранитных. Никто из нас никогда не был там, мало охотников соваться в эту сторону. Были, конечно, смельчаки, были... Были и свои, и парочка приезжих.
– Были, и? – девушка оперлась на руку Элиджара, сильную и горячую – Что с ними теперь?
Оборотень покосился на девушку. Выглядела она неважно. От недавнего приступа (ну, или что это было?) осталась пыль, но все еще хранили и лицо, и взгляд картинки и тени того, о чем принцесса хотела бы сказать, но упорно молчала.
"Так не пойдет." – подумал он, кладя ладонь на поясницу Меридит, чуть повыше грубого пояса платья – "Надо из нее вытянуть правду. Пусть расскажет. Зря я этого раньше не сделал, очень зря!"
Совсем недавно еще Элиджар считал совершенно искренне, что это не его дело. Да, он должен. Должен отплатить за спасение жизни, но не вытирать сопли.
Девчонка хочет дом. Место. Уютную постель. Что ж, она получит это все. И она, и ее отпрыск – почему то сейчас лимбрий склонялся к тому, что дело именно в ребенке. Что – то нечисто и с ней, и с ним, это было ясно с самого начала!
Кто его отец? Погиб? Или жив? И что это было – великая любовь или просто связь без обязательств?
Скорее всего второе...
Она ведь хотела сказать ему ночью. Хотела...
"Пусть скажет. В конце концов, я ей нянька, похоже. На ближайшее время. Вот ведь угораздило ввязаться!"
– Ну так и что с ними, шенн Пран? – повторила свой вопрос Меридит – Где эти смельчаки?
– Дракон их сожрал. – Глава Совета невесело усмехнулся – Так говорят.
Элиджар серьезным кивком головы подтвердил, что это чистая правда.
А вот псевдопринцессу это объяснение, похоже, не устроило.
– Не говорите ерунды. Драконов не существует. Это сказки для детей и вам, шенн Пран, пора бы уже выйти из детского возраста и начать мыслить здраво! Люди пропали – эти смельчаки, о которых вы говорите. Что надо было сделать? Отправить кого – то на поиски, а не сочинять побасенки о том, чего нет. Удобно так объяснять свое бездействие – драконы, колдовство... Ваш город в разрухе, деревни голодают, кругом смрад, грязь и болезни. Разве в этом виноваты драконы? Да, кратуры. Да, война. Война была недолгой, но жуткой и теперь мы пожинаем ее плоды. Так вот. Чтоб все исправить, надо перестать болтать о драконах и начать... В общем. За благоустройством замка последует благоустройство дорог. Это важно – когда у нас будут дороги, мы сможем вести обмены с Королевствами, в меньшей степени пострадавшими от военных действий. Вам понятно?
Лимбрий чуть не расхохотался. Меридит так потешно сжимала кулаки, когда это говорила!
– Чем меняться – то? – не выдержав, рявкнул Пран – Воздухом, шенна – зи?! У нас ничего нет.
Девушка поморщилась, ощутив пинки ребенка. Потерла спину. Потом указала рукой в туман.
– Лес. – сказала она – Рубите лес. Если это и вправду такие нехоженые места, как вы говорите, древесина там прекрасная. А сейчас хорошая древесина сами понимаете, чего стоит! Ладно, об этом позже. Сейчас поехали смотреть замок.
Опершись о руку оборотня, сморщилась и проворчала, усаживаясь:
– Все – таки не понимаю... Громадные просторы, занятые лесами. И кратуры их не тронули. Почему? Первое, что делали их армии – выжигали леса и травили воду. А сюда они даже не пошли. Что за причина?
Пран сердито кашлянул и хлопнул дверцей.
– Говорят же, дракон. – сказал Элиджар, усаживаясь рядом с девушкой – Ты как не слышишь!
– И ты туда же... – проворчала она – Сказочники. Ладно, потом выясним, что там.
Замок оказался великолепен. Выполненный из черного камня, гладкого, отполированного как стекло, высокий – он не производил ощущения бестолковой громады, как это часто бывает с такими строениями.
Будущий дом принцессы оказался изящным, он понравился ей вместе со всеми своими башнями и башенками; и выбитыми стеклами, и увитыми плющом стенами и ходами.
И заросшим парком. И тенью, отбрасываемой на кучи скошенной травы...
И прошлым. И терпко пахнущим, еще пока еле уловимым настоящим. И смутным будущим.
– Какая красота! – Меридит запрокинула голову, любуясь – Потрясающе!
Главный вход был расчищен, трава – скошена наполовину, тяжелые новые двери повешены на петли.
Территория, обнесенная кованой оградой, запущенная и заброшенная приходила уже в более – менее приличный вид.
– Рабочих у нас мало, шенна – зи, – извиняющимся тоном проговорил Пран – Но стараются те, кто есть. Так что, я думаю, скоро... Только вот внутрь нам никак!
Она кивнула.
Элиджар шепнул ей на ухо:
– Я же говорил! Пошли вместе!
Он повел ее через яркий предвечерний свет, сквозь страх и сомнения, ненужные теперь, да и никогда не бывшие нужными.
Три ступеньки перед входом – широкие, плоские, все в россыпях мелких травинок, выщербленные по краям подчинились шагам Хозяина и Хозяйки.
Дунул слабый ветерок с ломким, еле слышным запахом дождя – он обещал принести грозу к вечеру, может и к ночи. Ему отозвались широкие листья плюща – засохшие: царапающим, почти металлическим шорохом, свежие – шепотом.
Ступени пустили их, но оставались еще и двери.
Нет, не те реставрированные деревянные, с трудом повешенные матерящимися рабочими на петли. Другие. Светящиеся мутной изумрудной паутиной разбегающихся в стороны точек и пунктирных линий.
Заслон.
– Это он и есть? – прошептала Меридит, осторожно трогая пальцем магическую сеть – Заслон?
Сеть чуть звякнула в ответ на прикосновение и загудела.
– Всё, лимбрий, приехали. – вздохнула девушка – С чего ты взял, что я смогу через это пройти?
– Одна не сможешь. – ответил он – А вместе запросто. Не бойся, я всё продумал.
Меридит расхохоталась:
– Так ты иди первый, Элиджар!
Насупился:
– Чего это я – то?
– По поверью, в новый дом первым кота надо пускать... вот если кот пойдёт, тогда и...
В один момент она оказалась у него на руках. Девушка заворочалась, чтоб вырваться – не слишком удобно было ей, мешал живот и то, что многие рабочие, оторвавшись от своих дел, наблюдали за интересной сценой.
Кто – то хохотнул, ветер снова задел листья, траву и шоколадные волосы оборотня. Одна прядь упала ему на лицо, прикрыв глаз – темный, с узкой серебряной полоской.
Лимбрий усмехнулся, потянув уголок рта вверх:
– Ты мне очень нравишься, принцесса.
Сеть разбилась с приятным, хрустальным звоном, чуть натянувшись и на миг облепивши их тела. Обрывки заслона собрались, скатились вниз изумрудными каплями и исчезли. переступив порог, Элиджар осторожно опустил Меридит на пол.
– Мы как новобрачные с тобой, – сказал он – Тебе не кажется?
Она помотала головой, с интересом оглядываясь по сторонам. Лимбрий же сейчас смотрел только на нее. То, что находилось вокруг, он уже видел много раз, а вот принцессу увидел как – будто впервые...
И сейчас она показалась ему другой.
Очень родной. И очень желанной.
– Как – то жутковато тут... – прошептала девушка – Пусто, будто здесь никто и никогда не жил.
И тут лимбрий решился:
– Почему ты бежала из Окрехая, Меридит? Ведь это было еще ДО того, как он сгорел?
– Не все ли равно? До сих пор тебе было на это наплевать, лимбрий. Что – то изменилось?
Элиджар промолчал. Что могло измениться? Они знакомы – то несколько дней, не более... Он свободный хищник, она беременна от другого. И скоро их дороги разойдутся.
Ну, не совсем скоро, конечно, а разойдутся.
Почему ему так не хочется, чтобы они расходились? Почему он все время ищет причину, чтобы остаться?
Наваждение какое – то...
Он тряхнул головой, стараясь отогнать тяжелые мысли. И тут же обернулся на какой – то грохот.
Меридит вытягивала из проема между стеной и громоздким шкафом что – то огромное и плоское, аккуратно завернутое в плотную ткань.
Элиджар помог ей. Вдвоем они прислонили находку к стене и развернули.
Это оказалось портретом. С хорошо сохранившегося холста на них смотрел мужчина. Он был невероятно красив: строгие черты лица, гладко зачесанные назад черные волосы, пронзительно – синие глаза.
Принцесса положила руку на раму и повернула картину к свету, льющемуся в окно.
И тут же отступила назад, зажав рот рукой.
– Адион Шеридан... – прошептала она и, несколько раз коротко вздохнув, упала прямо в руки оборотню.
– Меридит! – крикнул он, совершенно ничего не понимая.
Ему ответила тишина.
Девушка же была без сознания...
Глава 7
...Он не помнил, как оказался на улице с ней на руках. Не помнил, как положил на траву тяжелое, обмякшее обмороком тело. Не помнил, как орал что – то нечленораздельное, блестя глазами и выпустив когти, чем напугал половину, добрую половину присутствующего здесь народа.
Не помнил, откуда взялась здесь неопрятная, приземистая, рыхлая старуха и почему сейчас она, тряся седыми космами, склонилась над Меридит... и почему вообще Меридит лежит на траве.
Какого горхатского сына она там делает?
– Не ори, обороток! – строго воркотнула бабка – Баба брюхатая, ты что хотел? Такое положение, некуда деваться. Эй, красотка! Давай, очнись! Вооот, молодец какая!
И тут же сунула девушке в нос обрывок тряпки, смоченной чем – то едко и резко пахнущим. Принцесса открыла глаза.
– Ты сколько ходишь уже? – спросила бабка, наклонившись к ней и раскорячив ноги – Рожать када? Дай гляну, что ль... Мужики, отвернитесь, чего вытарашшились?
Потом старуха помяла живот девушки и проворчала:
– Тебе, красавица, поменьше разьезжать надо бы. На днях родишь.
И, с трудом разогнувшись, опершись на суковатую палку, сказала уже Элиджару:
– Ты папаша?
Получив растерянный кивок, продолжила:
– Давай ко мне ее. Вооон моя избушка, видишь? Скоро жена твоя родит, а до вашего дома мне не добраться. Рожать станет – приму. Марта я, повитуха. Других лекарей нету в городу, всех кратуры извели войной, мать – перемать...
В небольшом домике Марты, поделенным на две комнаты, оказалось тепло, чисто и уютно. Немного мебели, большой полукруглый очаг, пучки трав, развешанные по стенам.
Элиджару и Меридит старуха отвела комнату побольше – ту, где и помещался очаг, где с низких, беленных потолков свисали гроздья пахучих, засушенных, но все еще ярких цветов.
Лимбрий быстро смотался до постоялого двора, забрал вещи... Хотя какие там вещи? Грязный заплечный мешок Меридит? У оборотня было желание выбросить его еще по дороге, да только девушка очень просила принести ей эту дрянь.
– Там два платья, шаль и теплая накидка. – объяснила она – Я не могу вот так взять и вышвырнуть, знаешь ли.
Когда он вернулся, на землю уже упал вечер. Меридит полусидела в постели, пила чай из огромной кружки и смотрела в окно. За грубым столом Марта с аппетитом ела суп, неаккуратно чавкая и поглощая горячую жижу ложку за ложкой.
– Давай, садись! – велела она лимбрию – Супом грибным накормлю, с требухой. А мяса ночью в лесу пожрешь. Вы без живого не останетесь, знаю вашу породу...
Меридит фыркнула со смеху, подавившись чаем.
– Бабушка, он не такой! – выдавила она сквозь смех – Он приличный. Да, лимбрий?
Тот кивнул и, садясь за стол, подтвердил елейным голосом:
– Конечно, приличный. А вы, бабушка, вроде и не боитесь?
– Очень надо мне бояться, кот. – старуха рассмеялась дребезжащим смехом – Нужны тебе старые кости! Да и, как баба, я тебе не сгожусь. Ты вон – в пару себе принцессу взял, ни больше, ни меньше!
Девушка покраснела и спрятала лицо в горячем травяном чайном пару. Старухины слова – шутливые, сказанные не со зла, больно кольнули в итак нудящую точку.
Всем известно, что лимбрии не берут пар. Одиночки эти звери. А вот ей хочется, очень хочется быть его парой! Он же не знает, о чем думает девушка? Так можно хоть помечтать...
И принцесса, прислонившись спиной к стене, представила.
Что это их дом. Что живут они с Элиджаром уже давно – давно вместе. Что Марта – это просто ее бабушка...
И что никого не было никогда, кроме него. Что не было ни войны, ни кратуров. Ни долгой бездомной жизни. Ни повозки бродячего театра. Ни Мэлвина. Ни прошлого...
И что ребенок, грозивший появится на свет белый – это его, оборотня, ребенок, а не...
Она вздохнула. Бабка, доев суп и допив чай, встала из – за стола.
– Спать пойду. – объявила она с таким пафосом, будто собиралась, по меньшей мере, заключать договор с соседним Королевством – И вы ложитесь. Посуду уберу...
– Я уберу, бабушка Марта! – подхватилась Меридит.
Та махнула рукой:
– Лежи уж... Толку с тебя. Принцесса принцесса и есть. Дохлая да нежная. Как на улице выжила – не понять.
Немного еще поворчав и повозившись у кадки с водой, Марта отправилась спать.
Элиджар поставил пустую чашку на стол и подойдя к кровати, лег рядом с Меридит.
– Тебе получше? – спросил он шепотом, обнимая девушку. Она вздрогнула. – Не бойся, не будет ничего... Я не дурак, прекрасно все понимаю. Отдыхай.
Какое – то время они молчали. Слушали, как ветер, усилившийся к ночи, шелестит травой, как первые осторожные капли дождя падают на раскрытые с готовностью листья, как всхрапывает Марта в комнатке за шторой, как где – то близко под полом скребется мышь...
Тихие, уютные звуки ночи.
– Уютное нигде. – вдруг сказала Меридит.
– Что? – не понял лимбрий.
Девушка положила свою руку на его пальцы, поглаживающие ее живот. Пальцы оборотня были горячими и жесткими. И ласковыми.
– Стихи есть такие. – сказала она, давя в горле соленый комок слез – Сердце сгорит огнем надежд... ляг и усни в уютном нигде... Или как – то так. Я забыла, Элиджар! Ты охотиться пойдешь, нет?
Он привлек ее к себе и поцеловал в висок.
– Обними меня, Меридит.
И, когда тонкие руки обвили его шею, выдохнул жарко, но как – то освобожденно. Надо было что – то сказать и лимбрий хотел, но вот забыл, что... Кажется, что – то про то, что их Род не берет пар. Что это давняя традиция и что нарушать ее он не вправе. И вместе они сейчас только потому, что так велит долг чести. Ведь он не предатель и не лгун.
Мужчина прикрыл глаза, когда почувствовал, как руки женщины гладят его грудь и живот и спускаются ниже, под завязь брюк – пальцы тонкие, теплые и чуть шершавые.
– Тебе нельзя, девочка...
– То, что я сделаю – можно.
Он зажмурился, когда почувствовал ее губы на своем животе – крепком и поджаром, потом они спустились ниже, острый язык обогнул пупок и проведя влажную дорожку вниз, быстро тронул окаменевший уже член и тугую головку.
Все тело его восторженно выдохнуло, как мягко член вошел в ее рот и как обхватили его ее губы. Язык скользил по плоти вверх и вниз, задевая чувствительные точки, то приближая, то отдаляя момент пароксизма, дразня и насильно успокаивая страсть.
– Ты меня с ума сведешь, Меридит...
Она хохотнула как – то глухо и бесстыдно, прикусив кожу, заставив оборотня взвыть от восторга и игольчатой боли. Тут же язык принялся порхать бабочкой, заглаживая вину.
Девчонка ласкала его, дразнила, некрепко сжав бедра руками, щекоча рассыпавшимися волосами живот. Обещая и намекая одновременно – ты меня получишь.
Или НЕ получишь. Я еще не решила. И, когда решу – ты узнаешь об этом...
...последним. Может быть...
Рука ее сжала мошонку и тут же отпустила. И сжала снова. И снова отпустила, поглаживая.
Череда мелких поцелуев пробежала по освобожденной на миг из сладких тисков плоти, Меридит скользнула змейкой вдоль тела своего любовника, прижалась губами к его губам.
– Давай, – сказала она, крепко направляя член меж своих разведенных бедер – Неглубоко.
Элиджар не был мальчишкой. Он был еще молод, очень молод, но не неопытен. Женщины, встреченные им на пути, научили его многому – близость была разной.
Острой, иногда болезненной, иногда жаркой и щекочущей тело, как перец. Иногда липкой, как грязь.
Остающейся в разуме и теле мелкими песочными царапинами. Саднящими воспоминаниями. Близость бывала разной.
Но не такой, как сейчас! Эта горхатова бродяжка, полупринцесса – полушлюшка поставила с ног на уши весь его мир. С ней было не просто хорошо, а потрясающе! Так не было ни с кем.
Только ее запах он хотел пить, как воду в жаркий день. И только ее обнимать. Смотреть в эти дымные глаза, целовать каждую клеточку, каждый миллиметр нежной загоревшей кожи. Разводить бедра и погружать язык в пылающую неизвестную глубину.
Дарить и брать.
Легко войдя в нее, ощутил влагу и дрожь. Придавив пальцем тугой клитор, стал двигаться осторожно, не отрывая губы от ее рта.
– Еще, – выдохнула она.
Двинулся сильнее и быстрее, переплетаясь с ответными движениями женского тела, одной рукой лаская клитор, другой придерживая ногу Меридит, прижав к своему бедру. Оторвавшись от губ, покрыл поцелуями груди и облизал соски.
– Они стали больше... – прошептал, опаляя холмики плоти неровным дыханием – И сладкие, как конфеты! Ты вся сладкая, особенно между ног... Можно?
Она выгнулась, изо всех сил зажав рот рукой, чтобы не застонать на весь дом. Не хватало еще разбудить Марту! Собравшись с духом, пообещала себе, что...
...тут же забыла, что она там кому обещала, потому что губы ее мужчины уже терзали набухшие влажные губки, текущие розовым молоком.
И тут же оторвался, легко перевернув пульсирующее жаром тело Меридит набок, вошел сзади, сжав грудь и потирая пальцами лепестки плоти. Немного придавив их ладонью, дождавшись судорог, кончил сам, сильно прикусив плечо любовницы.
