Текст книги "Чужой дневник"

Автор книги: Марина Канаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Я застыл, чувствуя, как в душе свернулась в клубок холодная ярость.

– И как ты планировал её… использовать?

Я могу поклясться, что на лице ничего не отразилась – всё-таки мы с Павлом в своё время немало заработали на азартных играх – но что-то мелькнуло в холодном голосе, что заставило голубые глаза противника слегка расшириться.

– Успокойся, ничего, что могло бы ей повредить…

– Павел, ты таки считаешь меня идиотом, – печально резюмировал я, пытаясь подавить бешенство в глазах.

– Идём, – резко поднялся Павел, – Я для начала познакомлю тебя со своим гостем, а потом обсудим наши проблемы.

Как я и предполагал, содержать "гостя" в квартире Павел не стал. В полном молчании мы сели в машину и рванули куда-то в южную часть города, давно и прочно занятую частными домами.

Цель нашего путешествия ничем не отличалась от остальных не слишком богатых частных домов. Скрипучая калитка с зелёной облупившейся краской впустила нас в запущенный, неухоженный двор. На скамейке, намертво присосавшись к бутылке водки, восседал прокуренный парень с белыми волосами и неприятно равнодушными водянистыми глазами. Увидев Павла, он резко захлебнулся и посерел.

– Опять нажираешься на рабочем месте? – презрительно уточнил Павел, чуть вздёрнув бровь.

– Я… это не то, что ты…

Мой спутник сделал молниеносное движение вперёд и легко, без размаха ударил светловолосого по лицу. После, не оглядываясь, двинулся в дом. Я пошёл за ним.

Когда-то, в своё время, я отказался от этих игр. Теперь – намёк Павла ясен, как день. Если я ошибусь – пострадает Инга. Я не могу этого допустить.

Мы прошли захламленную прихожую и поздоровались мельком с мужчиной лет 50 и такими же, как у давешнего парня, водянистыми глазами садиста. Потом подошли к неприметной серой двери. Павел с насмешливым полупоклоном пригласил меня вперёд.

На стуле посреди комнаты сидел привязанный парень в порванной, помятой и выпачканной в крови одежде. Его волосы от крови свернулись в колтуны. Я окинул профессиональным взглядом фигуру. Да, ребятки Павла всегда умели… учить…

Тут пленник поднял голову, и я не сумел сдержать изумленного вздоха. Гена?

– Так, – видя, что пауза слегка затянулась, подал голос Павел, – Расскажи Егору всё, что ты знаешь о Инге, "Надежде" и его семье.

Гена с усилием приоткрыл усталые, заплывшие глаза и тихо начал:

– Фонд "Надежда" был основан 5 лет назад. Моя мать и твой отец – давно любовники, но потом она поссорила твоего папашу с какой-то фифой, и они надолго разошлись. А 7 лет назад снова встретились. Тогда Исаенко только рвался к власти, и они стали частью его команды. Позднее, когда он пришёл к вершине, твой отец получил неплохую должность. Потом была основана "Надежда".

Парень раскашлялся и сплюнул кровью, после снова поднял равнодушные глаза.

– Павел, чем ты его напоил?

– Дурь. Он рыдал, как свинья, и всё время о чем-то просил. Это мешало мне воспринимать информацию. Продолжайте, Геннадий Леонидович, – сказал Павел вежливо.

– Все думают, что фонд собирает деньги на операции и медицинские приборы, но это лишь прикрытие. Торговля органами, детьми, наркотиками и запрещёнными препаратами – идеально налаженный бизнес.

– А зачем ты хотел убить Ингу?

– Мать Инги когда-то была невестой твоего отца. Её дочь многое успела узнать о фонде. Так сказала мама. Хотя…

Снова приступ кашля.

– Хотя я так не думаю. Она просто хотела отомстить той, чей призрак ей всегда виделся в глазах твоего отца. Она хотела отомстить Алине, матери Инги. Она ненавидела её.

– И ты заказал её… – протянул Павел.

– Да, – в глазах Гены что-то заблестело, – Я доплатил тому парню, чтоб он позабавился. Хотелось увидеть, какое у тебя будет лицо, Егор. Ведь твой отец знал о плане моей матери. Но с тех пор, как он увидел Ингу рядом с тобой, он испугался… и возненавидел её ещё больше. Он был бы рад её смерти.

Гена снова закашлялся и заткнулся. Я в немом бешенстве взглянул на него. В глазах плескалось равнодушие, изо рта текла кровавая пена, губы потрескались. Человек? Он едва не убил мою Инну просто так, по приказу матери. Нет, не человек. Нечто мерзкое.

– Спасибо за шоу, Павел, – сказал я и равнодушно отвернулся.

– А что с этим? – уточнил Павел, с непонятным выражением поглядывая на меня.

– Что хочешь, – мой голос прозвучал абсолютно равнодушно.

Тихое хмыканье в ответ.

– Мы договорились, Егор?

– Думаю, да.

***

Город оживал. Поток машин несся в никуда, и следом за каждой таяли в утреннем тумане чьи-то надежды и мечты. Я ехал к хорошо знакомому дому.

Вдоль посадки две девчонки-бегуньи активно трусили прелестями, прислушиваясь к гудкам благодарных зрителей. Какие-то парни, не утерпев, затормозили, явно предлагая девочкам заниматься по утрам иного рода физическими упражнениями. Я даже не стал оглядываться, чтоб узнать, чем всё кончилось. В конце-концов, сложно придумать менее подходящее место для пробежки в прозрачных топиках, чем обочина трассы. Эти дурочки сами нарвались.

Изящно подрезав таксиста, я пролетел на красный, забив на возмущённые гудки и с искренним удовольствием прислушиваясь к доносящейся из-за спины ругани. Всё-таки у водил богатый словарный запас!

Вот и знакомый переулок. Дом. Я привычно оглянулся на окна – не устроилась ли на подоконнике тонкая фигурка с волосами, взлохмаченными ветром.

– Блин!!! – возопил возмущенный и почти до боли знакомый голос. Сердце привычно пропустило удар. Я поднял глаза на затянутую в изящные брючки и топ фигуру, вприпрыжку бегущую за пёсиком.

– Самый лучший пёс на свете! Всё! Пусть сестра с тобой гуляет, ей полезно! Я… – фраза оборвалась на полуслове, когда девушка подняла голову. Наши глаза встретились. Она застыла.

Мы стояли друг напротив друга, не смея сделать и шагу вперёд. Первый шаг… Он всегда самый сложный.

Я внимательно всматривался в знакомые черты. Чуть более бледная, чем обычно, глаза усталые и тускловатые, кажется, похудела ещё больше…

Ничего, милая. Я сделал глупость, но больше я тебя не оставлю.

Шаг вперёд. Глаза отражаются в глазах, и разум просто отступает на задний план. Остается притяжение. Без правил и границ. Чувства, которые пугают яркостью, в которых смешаны свет и тьма, игра и правда. Истинные чувства. Там, где привкуса разума просто нет…

Подхожу к ней… "Ты моя", – шепчу, прижимая её к себе. А больше – слов уже не нужно. Мы и так отлично чувствуем друг друга…

***

Клара

"Вне зоны доступа," – мерзким голосом пропел мобильный. Я тихо рыкнула. Маму я отправила на похороны, а сама теперь пыталась дозвониться до Егора.

– Он что, в метро?! – не выдержала я. Киса посмотрела за окно, и мне показалось, как что-то вроде смешка мелькнуло в глазах.

– Нет, но вряд ли в ближайшее время он ответит.

На мои губы помимо воли прокралась улыбка.

– Инга?

– Угу.

– Артём не отвечает, – вернул нас голос вошедшей Дины с небес на землю.

– Я должна была понять, – вздохнула Кларисс.

– Интересно, с ним всё в порядке? – наивно спросила Дина, непонимающе косясь на наши невесёлые улыбки.

***

Артём

В комнате было очень темно, и пришлось призывать звериную сущность, чтоб иметь возможность видеть собеседника. Как тот видел в темноте, я никогда понять не мог.

Он не был видящим и не был духом. Чутьё говорило, что сидящий напротив человек, но… игрок*. Гениальный. Я работал с ним, и самому себе не хотел признаться, что опасаюсь его.

– Итак… Егор всё же из ваших? Из видящих? – спросил он спокойно.

Я почти с ненавистью посмотрел на него.

– Да.

По губам скользнула мерзкая усмешка.

– А Инга? А Клара, его сестра? Они тоже видящие?

– Клара – видящая, Инга – игрок, как и ты. Может, пояснишь, зачем ты прочёсываешь весь город в поисках видящих? Зачем ты всеми способами перетаскиваешь их на свою сторону?

Он поднялся и остановился у окна, глядя на поток машин.

– Они – идеальное оружие. Ещё мой отец заинтересовался ими. С их участием политические игры становятся проще. Иногда они, как ты, сильнее и выносливее, иногда – видят больше…

– Не вмешивай сюда ещё и политику, Павел.

– Это сделали ещё до меня. Я хочу, чтоб они мне подчинялись, Артём. Это просто выгодно. Они умнее и сильнее тех слизняков, которые считают себя обычными людьми. Их нужно контролировать… или уничтожать. Иного не дано.

– Ты мразь.

– О, да. А у тебя есть тётка, потому ты мне поможешь. Люди, нелюди… У всех есть свои слабости.

***

Клара

Время шло. Егор не отвечал. Артём не возвращался. Чтоб не чувствовать давящую ауру дома, мы с Диной вышли на улицу и развалились на траве в тени клёна. Именно там я отважилась задать вопрос, который давно меня мучил.

– Дина, там, у грани, ты выглядела такой… подавленной, усталой, измученной. Может, всё же расскажешь, что произошло? О чём ты так хотела забыть?

В тёмных волосах подруги запутались яркие солнечные лучики. Она чуть прищурилась, и мне показалось, что она не ответит…

– Ты любила когда-то, Клара?

Я помолчала. Сначала хотелось вспомнить парочку детских увлечений и ответить: "Да", но потом вспомнилось то обжигающее, дурманящее ощущение, которое испытывала Кларисс. Жгучий коктейль страсти, ненависти и обожания, правды и игры, лжи и доверия; безумное притяжение, с которым невозможно было совладать…

– Нет, лично мне не доводилось.

– Везучая, – вздохнула подруга.

– Расскажи о нём.

– Знаешь, он такой красивый. Максим всегда умел производить впечатление на девчонок. Знаешь, дерзкий, никто ему не указ, очень стильный…

Я молча слушала, чувствуя, как ширится странный привкус горечи во рту.

– Он приезжал сюда на каникулы. Иногда даже на выходные. Помнишь Платовых?

Я застыла. Павел и Максим – братья, и первый одно время был другом Егора. Я тогда была ребёнком, но что-то опасное чудилось мне в нём. Максим был красивее брата, но в то же время глупее. Честно говоря, на мой взгляд, не та порода.

Видимо, мои презрительно искривлённые губы не укрылись от Дины.

– Клар, он не такой плохой. Он просто не любит плыть по течению, как все. Понимаешь, я увидела его, поговорила с ним и растаяла. На свете уже не было никого, кроме него. И стоило ему меня поманить, как я пошла за ним. Ты знаешь, как зовёт открытое пламя?

– На огонь летят только бабочки…

– Я так и знала, что ты не поймёшь…

– Нет, я понимаю…

– Ничего ты не понимаешь!

Подруга скрылась за кустами диких роз, невесть откуда привезенных Егором. Я только смотрела ей вслед. Пришедшая тоска резанула болью. Как же часто мы дарим себя тем, кто того совсем не достоин…

Дина

Я вылетела за ворота, резко хлопнув дверью. Да пошла ты, всесильная проповедница! Откуда тебе знать, каково это – любить кого-то с первого взгляда, сильно, страстно. Я помню дикий грохот музыки…

Я помню дикий грохот музыки. Она растворялась где-то в крови, подчиняла движения. Я плясала, блестела светомузыка, блестели в её отсветах лак, помада и стразы, и ноги начали противно ныть от 10-сантиметровых шпилек. Вокруг все танцевали, и несколько парней внимательно на меня смотрели, но я только кривила презрительно губы. Этот толстый, этот худой, этот пьяный…

– Девушка, может, потанцуем?

Внимательно оглядев потенциального кавалера, я едва не скривилась. Фигура неплохая, но не красавчик. И одет не шикарно. В общем, скука.

Я фыркнула, отвернулась, стала пробиваться к выходу…

И тут впервые увидела его. Стильная одежда, томные движения, ухоженные чёрные волосы, громадные голубые глаза на красивом бледном лице…

Такое я видела впервые. Я заглянула в голубые надменные глаза… и пропала.

Помню, мы пили, болтали, танцевали. То, чем кончился вечер, тоже помню. Смутно, правда. Видно, не стоило столько пить…

А потом… Да, я шла за ним, я ревновала, билась в истериках, но это – и есть любовь!

Ну её, эту Клару! Подруга! Пошла я домой.

Я была в самом конце улицы, когда земля, кажется, вздрогнула от взрыва. Волна прокатилась, вышибая стёкла домов и машин. Надрывно завыла сигнализация.

Я оглянулась, чувствуя горячий ком в горле.

Взорвался хорошо знакомый мне особняк.

Киса, Клара… О, Господи…

Я рухнула на колени, чувствуя, как по щекам текут обжигающие слёзы…

Клара

– Привет, – услышала я за спиной до боли знакомый голос. Я стремительно повернулась.

Он щурил желтоватые глаза на солнце, улыбался нахально и виновато.

– Прости, что не вовремя вас покинул, но были срочные проблемы дома. Клара, всё ведь в порядке?

Как часто мы верим тем, кому не стоило верить…

– Всё хорошо, Артём. А что за проблемы?

– Другу не сидится.

– Ясно. Другу, значит.

В желтоватых очах проскакивает изумление, непонимание и тень страха.

– Что случилось?

– Нам надо поговорить, щенок, – промурлыкала Киса, неслышно подошедшая сзади. Из человеческих пальчиков выдвинулись острые чёрные когти, которые сомкнулись вокруг его шеи.

– Так вы знаете…

У меня внутри всё перевернулось. А я так надеялась…

– Какого демона?! – закричала я, растеряв всё своё хвалёное спокойствие, – Зачем ты их вызвал? Ты понимаешь, сколько жизней уже угробил, придурок?! РАДИ ЧЕГО????????

– Ты о чём, Клара? Какие жизни?

– Жанна, Гена, тот мальчик, что утонул, и много ещё людей! Зачем, Артём?!

– Ты что, решила, что это я…

Я заглянула ему в глаза и резко, как острое лезвие у руки, почувствовала, что он действительно обескуражен.

И вдруг земля вздрогнула. Вокруг начала раскручиваться чёрная воронка непонятного происхождения, и меня туда поволокло со страшной силой. Я закричала, но мой голос утонул в странной, всепоглощающей тишине. Вокруг стало безумно темно.

***

Я с трудом пошевелила головой и тихонько застонала, чувствуя солоноватый привкус на губах. Несколько мгновений глаза отказывались воспринимать окружающий мир, а когда они всё же начали видеть…

Тёмный коридор, в разные стороны убегающий в никуда, как отражения в двух приставленых друг к другу зеркалах. Чёрно-белая плитка под ногами, от которой исходит мертвенный бледный свет, напоминающий лунный. И какой-то непонятный ком, лежащий вдалеке на полу… Артём?!

Пошатываясь, я с максимальной на тот момент скоростью метнулась в его сторону.

Парень лежал на плите, раскинув руки. Рядом я увидела кажущееся безжизненным кошачье тельце. Попытка разбудить Артёма не увенчалась успехом – парень вообще не реагировал на внешние раздражители. Тогда я попыталась мысленно докричаться до своей хранительницы, и впервые за долгое время она мне не ответила.

Это меня шокировало даже больше, чем можно было предположить. Волной накатило одиночество, и я поняла, что плита очень холодная.

Я гладила пушистую шкурку Кисы, касалась к Артёму, не слыша никакого отклика. Чёрным пологом упало чувство вины…

И тут я уловила, наконец, лёгкий отголосок эмоций Кларисс. Потом – Артёма. Они оживали, возвращались!

Вот Артём очумело трясёт головой, пытаясь понять, что случилось, вот моргает Киса, у которой глаза так и остались человеческими…

Они что-то говорили, глядя на меня, а я молчала. И по щекам моим обжигающим потоком текли горячие слёзы.

***

– О, и вы здесь?! – от звенящего голоса за спиной я просто подскочила. Потом медленно обернулась. Он-то тут откуда?

Андрей же медленно приблизился к нам.

– Здесь – это где? – уточнила я на всякий случай.

– Это коридор духов. Царство Шута. Его ещё называют миром безумия, – сочла разумным ответить Кларисс, когда все остальные тактично промолчали.

– В смысле, мы уже спятили, – озвучил Артём мои мысли.

– Нет, но чистокровный человек, если как-то попадёт сюда, сойдёт с ума, – пояснила кошка, неприязненно глядя на Андрея, – Итак, ты – либо спятившая марионетка Шута, либо видящий, что практически невозможно.

Парень пару минут внимательно смотрел в кошачьи очи, а потом побежал вперёд по коридору. Артём, выругавшись, рванулся за Андреем.

– Стой!!! – не своим голосом закричала Киса, но её не услышали. Парни неслись с нереальной для человека скоростью. Ещё немного – и скроются из виду.

Охнув, я метнулась за ними. Кошка неслышно скользила за мной, комментируя:

– Если они свернут в какую-то дверь – не иди за ними. Их нет, и больше не думай о них.

– Но Артем…

– Он дурак! Я предупредила, между прочим, чтоб он стоял на месте! Если он свернёт, то ты ничем не поможешь, Клара!

В этот момент, словно иллюстрируя слова Кисы, Андрей стремительно повернулся и скрылся за одной из услужливо распахнутых дверей. Артём, этот идиот, мгновенно метнулся за ним. Он даже не услышал моего испуганного крика.

Медленно, осторожно я подошла к двери. Прикоснулась к холодному, равнодушному дереву. Потянулась к ручке. Отдёрнула руку.

– Он умрёт, да? – равнодушно спросила я у Кисы.

– Всё может быть… Нам надо выйти отсюда. Всё в его руках. Иди за мной.

Я пошла. И ни разу не оглянулась.

***

Артём

Я рванул за этим парнем, и звуки, равно как и всё вокруг, для меня просто пропало. Осталась только спина беглеца, за которой я и бежал, на ходу поражаясь его скорости и убеждаясь, что он не совсем человек. Я даже не сразу осознал, что декорации вокруг резко изменились. Мы были в чёрном сосновом лесу. Старинные, покрытые мхом стволы тянулись вверх на десятки метров. Была ночь, и было так темно, что спасало только звериное зрение. Я шагнул было назад, вспомнив о Кларе с Кисой, которые теперь одни в коридоре, но дверь со звуком набата захлопнулась за спиной.

Дверь исчезла. Я касался руками коры вековой сосны. Андрей скрылся из виду. Для полного счастья декорациям не хватает только мыла и верёвки!

Вздохнув, я прижался спиной к коре. Как бы там ни было, есть несколько неоспоримых плюсов. Я в лесу, меня никто не видит, мои способности видящего со мной.

Прикрыл глаза. Сбросил маски. Шелест, блики, запах – всё срывается в плотную волну ощущений. В жилах поёт волчий вой, и я чую, что в этом мире луна почти полная… значит, ни страха, ни сомнений скоро не будет… Это хорошо. Звери не сомневаются.

Я двигаюсь всё быстрее и плавней, а запахи чувствую всё лучше. И запах Андрея в том числе.

Да, это был не фантом, потому я и побежал за ним. Фантомы не пахнут.

Я поднял глаза туда, где, по моим ощущениям, находилась луна, и ласково улыбнулся ей. Охота, – единственное слово, которое воспринимало всё мое существо. К чёрту запреты! Я и так долго им следовал! Всё ещё улыбаясь, я с кошачьей грацией двинулся за Андреем. Тебе не повезло, что сейчас в этом мире ночь, мальчик. Ночь – время всех хищников.

Я быстро нагнал Андрея и теперь внимательно следил за ним. Мне было очевидно, что он знает, куда идёт. Парень пару раз оглядывался, но меня, кажется, не заметил. Да и с чего б ему на ветки смотреть?

Поляна показалась так неожиданно, что я даже вздрогнул. Резко прыгнул на устойчивую ветку и стал наблюдать. А посмотреть было на что!

По всему свободному пространству были разбросаны блестящие тёмные камни, в которых отражалась луна. На первый взгляд, лежали они неряшливо, но я узнал тот знак, который они образовывали. Да, лично я на эту полянку не сунулся б и под страхом смертной казни.

А этот псих уверенно прошёл вперёд и застыл посреди знака. В руке что-то блеснуло сталью, и на центральный камень пирамидальной формы упало несколько капель крови.

Воздух мгновенно сгустился, стал вязким и тёрпким. Я уже пару раз видел подобное и мог с уверенностью сказать, что сейчас ничем не примечательная поляна будет осчастливлена присутствием кого-то из Древних.

Воздух стал сгущаться всё явнее, и отовсюду к центру поляны поползла тьма, собираясь над кровью, в центре рисунка. Ой, как всё плохо…

Я постарался вжаться в ветку и стать как можно незаметнее, хоть и понимал, что идея практически заранее обречена на провал.

Тьма резко уплотнилась, очерчивая контуры тела. Пару мгновений спустя женщина посреди поляны стала материальной. А я ощутил страх и восхищение, глядя на неё.

Чёрные, блестящие в свете луны волосы тёмной волной ложились на красный балахон из шёлка, тёмные, как лужицы дёгтя, глаза и ярко-алые губы резко выделялись на абсолютно белой коже лица, изящные пальчики теребили локон густых волос…

Одна из тех, кого христиане называют жёнами дьявола. Одна из тех, кого язычники называли богами. Одна из прямых потомков существ иной расы, давно исчезнувших с Земли. Одна из жительниц Дита, города проклятых.

– Снова ты, – прошелестел её голос в ночной темноте.

Луна стала алой. Возмущённым псом взвыл ветер. Я ощутил, как тайные, низменные, звериные желания рвутся наружу. "Голос демона невозможно не слышать", – мелькнула в голове цитата из какой-то библейской книги. Не поспоришь…

Я чувствовал, что на Андрея магия голоса произвела ещё большее впечатление. Его глаза заблестели, стали больше и в то же время бесцветней, в них отразились месть и похоть.

– Моя Госпожа… – начал он.

– Да, я прочитала тебя. Можешь ничего не говорить. Да, все члены твоей семьи мертвы. Пришло время тебе рассчитаться.

– Я привёл девчонку, моя Госпожа, – благоговейно сказал он, – И хранительницу, и двуликого.

– Я вижу только двуликого на ветке. И тот жив. Мне не добраться, он вне круга. Я что, непонятно поясняю? Мне нужна их кровь, а не тела.

– Мне нужно больше сил, – хрипло сказал Андрей, и в глазах его стал усиливаться абсолютно безумный блеск.

Она презрительно покривила губы.

– У тебя двое суток, человек. За силу нужно платить. Если я не получу этих троих – получу твой дух, тело и разум через 48 часов. А пока что – наслаждайся могуществом. В конце концов, самый яркий танец – первый, но самый манящий – последний.

Мир дрогнул. Тьма хлынула из круга в разные стороны, на миг закрыв луну. Вокруг ничего не было, кроме давящей пустоты. Она звала и звала в свои тёмные сети. Безликие голоса в темноте зашептали свою правду.

Последний танец… ты слышишь, слышишь нашу музыку? Тот, кто не умирал, не жил. Помни, всё уходит в безобразный туман времени. Слышишь нас? Остаёмся лишь мы.

Живи без правил – жизнь миг. Все вечные ценности на проверку – прах. Века проходят, а остаёмся лишь мы… мы знаем, кто вы, люди.

Иди за нами, иди во тьму. Самое сладкое в жизни – падать и умирать…нет ничего слаще тьмы, ничего лучше. И после смерти нет ни рая, ни ада – только она.

Последний танец. По жилам течёт огонь, запретов и правил – нет.

Последний танец. Мораль и разум – пустяк.

Последний танец. Слаще всего – падать в пропасть…

Последний танец… Слаще всего – умирать…

Мне стало темно, холодно и пусто. Сидя на ветке, я начал медленно разжимать руки…

Тут голоса умолкли, и я осознал, что едва не спрыгнул с высоты 30 метров. Адреналин закипел в крови, смешиваясь с запоздалыми отголосками страха. Эмоции бурлили, как котел. Последний танец… а потом некоторые удивляются, почему Древних стоит бояться!

Этот голос слишком меня отвлёк. Я слишком долго приходил в себя после его звучания. Я отвлёкся, не следил за Андреем, а на него, как ни странно, зов подействовал куда меньше.

Я понял, что натворил, только когда услышал подозрительный шорох веток. Поздно… Слишком поздно…

Всё, что я смог – прикрыться руками и блокировать удар когтистой лапы преображённого*. Передо мной всё завертелось, земля и небо поменялись местами, и я полетел вниз, чувствуя, как жестоко бьют по спине колючие ветки. В нескольких метрах от земли я всё же сумел извернуться и вцепиться в одну из них. Мгновение – и я уже карабкаюсь вверх по другому дереву.

Противник проследил за мной взглядом красных глаз, не имеющих белков и зрачков. Как у крысы-альбиноса, – пришло в голову умное сравнение.

Преображение было налицо – по коже пошли кровавые язвы, удлинились и уплотнились ногти, шевелятся, как от ветра, волосы. Он не понимает, что уже мёртв. Через 48 часов несчастные органы, работающие на износ, просто не выдержат напряжения, и он умрёт. Но до того кровь будет мутировать, превращая Андрея в машину для убийства.

Красные глаза неотрывно следили за мной, и я увидел, как противник спрыгнул на землю. Тридцать метров! Да с такой высоты даже я себе что-то да поломал бы, а он, как ни в чём ни бывало, по-кошачьи приземлился, слегка спружинив.

По моей спине ровным строем промаршировали мурашки. Он же, словно издеваясь, медленно подошёл к вековой сосне, и легко, без видимых усилий, ударил по стволу, который я, пожалуй, и обхватить не смог бы. Дерево вздрогнуло и с треском начало падать – я едва успел прыгнуть. Он метнулся за мной, врезаясь всем телом в соседнее дерево – я едва успел уклониться. На коре осталась внушительная вмятина, а он уже выровнялся и метнулся в мою сторону. На этот раз уклониться окончательно я всё же не успел, и когти прочертили кровавые полосы на моем плече. Меня спиной швырнуло на землю, и весь воздух выбило из моих лёгких. Мало того, ребром я напоролся на один из черных камней, благо, не заостренный.

Пока я пытался прийти в себя, он бросился на меня. Я едва успел уклониться, с ужасом понимая, что при любом раскладе – он быстрее, и, пока клетки тела мутируют – не может устать.

Снова удар… Изо рта хлынула кровь, и я пролетел вдоль поляны, ударившись спиной об пирамидальный камень. Из разбитой спины кровь медленно заструилась по нему. Позвоночник не выдерживает… ещё пара ударов, и…

Вокруг меня неожиданно начал сгущаться воздух, превращаясь в чёрный смерч. Одновременно с этим я осознал, на чём, собственно, лежу, и изо всех сил попытался подняться. Не помогло – тьма подхватила меня и поволокла за собой.

***

Клара

Мы шли очень долго. Двери, бегущие по сторонам, успели нам уже основательно примелькаться, а ноги стали подозрительно гудеть.

– Киса, а если не секрет, чего мы ищем? – поинтересовалась я.

– Проблем на свою толстую филейную часть.

– Я не толстая! – возмутилась я. Кошка покосилась на меня, как на… ну, не самую умную девушку в мире.

– Хорошо, на тощую филейную часть. Хотя скажу честно, знаю по опыту – по тощей заднице проблемы распределить сложнее. Места меньше…

– Киса, ты ведь дух, – проигнорировала я нецензурщину насчёт проблем, – Почему ты не можешь уйти из этого коридора?

– Я – могу.

Я застыла. Кошка ещё немного прошла по коридору, потом, не оглядываясь, уточнила:

– Эй, если ты там уснула, то предупреждаю: ты выбрала не лучшее время и место.

– Кларисс, уходи.

Кошка остановилась, повернулась и внимательно посмотрела на меня умными человеческими глазами.

– Может, пока никто никуда не уходит, ты внимательно меня выслушаешь? – уточнила она, и насмешка в её голосе остудила мой пыл не хуже ушата холодной воды, – Во-первых, пафос и трагедия – это не моя парафия. Я скитаюсь почти тысячу лет по мирам и успела усвоить, что благородство зачастую не окупается. Потому совет на будущее: никогда не отказывайся от выгодных предложений, а если есть возможность сделать дело чужими руками – не упускай её. В конце концов, природа видящих – манипулировать. Не умеешь – у братца поучись.

– И что ты тут тогда делаешь? – с деланным равнодушием уточнила я, – Ведь спасать нужно только себя саму…

– Кто советы даёт – им не следует, кто командует – сам не делает…

– И всё же – почему ты мне помогаешь?

– Ты моя праправнучка (плюс-минус 20 пра). Так что, в какой-то степени, я тебе должна. И потому я проведу тебя единственной дорогой, которой ты можешь пройти, минуя залы.

– Какие залы?

– По правилам, молодые видящие должны так или иначе пройти четыре зала-испытания в мире Шута. Зал Императрицы – зал игры, зал Первосвященника – зал веры, зал Императора – зал власти, зал Жрицы – зал скрытых чувств. Те видящие, которые прошли испытание, могут претендовать на звание жрицы Мараны, а позднее – и Миледи.

– Ты его проходила?

– Да.

– Тогда…

– Клара, это сложно, больно и опасно. Я не хочу толкать тебя в омут. Нет, если ты так хочешь править в Дите…

– Ладно, и куда мы выйдем этими обходными путями?

По кошачьей морде сложно читать эмоции, но я готова была поклясться – она улыбается. Пакостно так, лукаво, и странный тёмный блеск оживает в глазах. А я вдруг вспомнила, что она не просто старше или мудрее. Она тысячелетняя демоница, которая уже в моём возрасте выигрывала, без сомнений и жалости переступая через других. И я, видящая, ей верю?

Да.

Я уверенно пошла за кошкой, параллельно подпитывая её силой. За ней – я пойду. Тем более что терять мне особо нечего…

Неожиданно кошка повернула и замерла возле одной из дверей. Я растерянно покосилась на неё.

– Открывай.

Моя рука лишь слегка вздрогнула, когда я потянула на себя ручку. Дверь беззвучно открылась. За ней было темно. Без малейших сомнений кошка шагнула туда. Я пошла за ней. Дверь захлопнулась за нами, обдав потоком воздуха.

***

Инга

Мы лежали, слушая негромкое тиканье часов. Где-то в прихожей возмущенным голосом надрывался мобильный. Я со смешком отметила, что там Егор потерял пиджак и рубашку.

– Может, ответишь?

Он приоткрыл один глаз и покосился на меня. Взгляд вышел долгим, бархатистым и откровенно манящим.

– Милый, ты так на меня смотришь, что я сейчас просто покраснею, – хрипловато промурлыкала я, наклонилась к нему и провела языком от плеча к шее, – Мр-р, вкусно!

И добавила совсем другим, не эротичным, а скорее деловым тоном:

– Я тебе говорила, что твой мобильный надрывается?

– Угу, я в курсе. Но у меня есть дела поинтересней.

Я хмыкнула. А потом перезвон телефона стал уже не слышен…

Дина

Я в бешенстве швырнула мобильный о стенку. Отпала батарея, отлетела ещё какая-то непонятная фигня. Экран жалобно мигнул и погас.

По моим щекам текли слёзы. Примчалась Яна, мать Клары, и ещё многие, присутствовавшие на похоронах, приехали пожарные, милиция, скорая и газовая служба. "Взрыв газа", – вот как они это всё объяснили. Так же, как и взрыв в доме Жанны…

Яна вся дрожала, глядя на развалины. Какой бы она ни была, но дочь она любила. Потому она торопила рабочих, как могла, чтоб тушили и разбирали всё как можно быстрее. Я же только прикрыла глаза, понимая, что вряд ли они что-либо найдут. Егор, Артём, отзовитесь, прошу…

…! Я ведь разбила телефон!

Вода противно зашипела, стекая с обломков крыши.

– Клара там. И особняк отстраивать придётся… – горько сказала незаметно подошедшая Яна, причём по тону невозможно было понять, что её больше расстраивает: первое или второе.

Я посмотрела на неё и ощутила, как меня буквально переполняет отвращение. Не говоря ни слова, я отвернулась и побрела в сторону дома.

Клара в разговорах со мной из всей своей семьи упоминала только брата. Я, кажется, понимаю, почему.

***

Клара

Сначала я уловила лёгкий аромат духов. Терпкий, необычный, страстный и манящий, он буквально завораживал, будоража глубинные желания. Постепенно мои глаза привыкли к темноте, и я начала различать очертания окна, вычурных кресел, резного столика и причудливой, завораживающей лепнины на полу и потолке. Спустя мгновение я рассмотрела две фигуры в другом конце комнаты. Я вздрогнула, сделала шаг назад, и одна из фигур сделала то же самое.

– Это зеркало, – спокойно пояснила Кларисс, – По традиции, в Дите в комнате знатных леди одну стену занимает громадное чёрное зеркало.