Текст книги "Чужой дневник"

Автор книги: Марина Канаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Я задумчиво посмотрела на издохший монитор. А, фиг с ним! Будет повод новый попросить!

Я настроилась было на оптимистичный лад, но по чёрному квадрату монитора пошли странные волны. Я в полном обалдении уставилась на жуткую рожу, оскалившуюся на экране.

Надо же, какой вирус странный…

– Я б никуда не ходил, – проговорил холодный голос, видимо, издаваемый монитором. Потом стало темно…

***

Клара

Мы устроили Жанну в другой гостевой комнате, предварительно убрав оттуда зеркала, напоили снотворным и успокоительным.

– Он умер. Утонул, – сообщила она нам напоследок равнодушно, однако так и не соизволила уточнить, кто именно. Внизу хлопнула дверь. Егор, – мгновенно подсказала мне интуиция, и я без тени сомнения позвала братца.

Он ввалился в комнату, и тут я почувствовала, как по спине промаршировала армия мурашек. Его лицо было мёртвым, обычно стальные глаза как-то выцвели, потеряли блеск. Мы переглянулись.

– Ну, что у вас…

– Что у тебя…

– Что с тобой…

Заговорили мы примерно одновременно. Три вопроса столкнулись, как бильярдные шары, и разлетелись в разные стороны. Егор только теперь заметил развалившуюся Жанну.

– Жива? – уточнил братик равнодушно.

– Пока да, – меланхолично отозвался Артём. Добряки, блин. Парни странно переглянулись, и мне почудилось лёгкое напряжение. Пришло понимание: Егор насторожен, но не удивлен. Он ожидал что-то подобное увидеть!

– Рассказывай, – посоветовал Артём спокойно.

– Думаю, твоей пушистой хранительнице тоже не мешало б это послушать.

Я только вздохнула: видимо, снова повезло вляпаться в какую-то ж… в смысле, нехорошую ситуацию. Кивнув представителям сильного потолка, я двинулась в свою комнату.

***

Надо отдать Кисе должное: на мой зов она откликнулась сразу. Давно ставшие привычными щели жёлто-зелёных глаз оглядели нашу тёплую компанию.

– Итак, первые признаки уже проявились, – равнодушно констатировала кошка.

– Признаки? Так это связано с теми тенями?

– Вы хотите меня убедить, что не поняли этого?

Я вздохнула.

– И понадеяться уже нельзя?

– Деточка, в нашем случае, увы, надежда скончалась раньше, чем ты. Кто-то уже умер?

– Нет, конечно, – начала я неуверенно, но Егор меня прервал:

– Да.

Равнодушный голос брата набатом прозвучал в наступившей тишине. Мне показалось, что в комнате стало очень холодно…

Спокойно, без нервов и путаницы в деталях, брат рассказал о том, что видел на реке.

– Покуда – всего двое, – задумчиво сказала Киса.

– Всего? – выдохнула я ошеломлённо.

– Да. Если вы не найдёте призывающего, их станет намного больше…

Кошка давно растаяла, а мы всё сидели и думали. Было слышно, как шелестят листья за окном.

– Надо искать среди нашего окружения того, кто тоже знает о видящих, – задумчиво сказал Артём. А я вспомнила одного такого. Вернее, такую.

– Клара, о ком ты подумала? – быстро спросил Егор, как оказалось, пристально следивший за мной.

– Да нет, никого я такого не знаю, – отозвалась я задумчиво.

– Только не делай никаких глупостей! А то вечно… – начал Артём.

– Что вечно?! – нехорошо сощурила я глаза.

– Ведешь себя, как маленькая!

– А ты, значит, большой?! Кто ты мне вообще? Хватит указывать!

– Так не я же втянул нас в это!

– А, боишься?!

– Не за себя, глупая!

– Сам дурак! – воскликнула я, выскакивая за дверь и хлопая так, что косяк едва не треснул.

***

Летний вечер медленно вступал в свои права, прогоняя, наконец, утомительную жару.

Я медленно шла по улице, и разум просто вопил о том, что я делаю глупость… но я не могу не проверить.

Вот и дом Дины. Я тенью взлетела по ступенькам, бегло поздоровавшись с родителями подруги.

– Кларочка, ты только не кричи – у неё с самого утра голова болит, – донеслось до меня.

Дверь в комнату была заперта. Сделав резкий вдох, я постучала.

– Я же сказала – я болею! – раздался резкий голос из-за двери.

– Дин, это я… – сказала я неуверенно.

– А, Клара? Входи!

Щелчок двери, негромкий скрип петель. На меня отчего-то напал беспочвенный страх. Подавив его, я скользнула в комнату.

Всё в порядке, все как обычно, только по монитору ходят какие-то странные волны…

– А что с компом? – уточнила я.

– Да ну его! Представь, опять накрылся! Я задолбалась уже ремонтировать!

– Дин, я поговорить хотела…

– Дай угадаю. Про видящих?

– Да. Мне любопытно, кто тебе о них рассказал…

Подруга стояла спиной ко мне, и я едва подавляла желание повернуть её к себе лицом, чтоб увидеть глаза.

– Там, откуда я пришёл, о них всем известно, – сказала она и повернулась. Я закричала, и резкий толчок отбросил меня к стене. Я провалилась просто в липкую тьму.

Этой ночью я снова пришла в храм: интуиция подсказывала, что скоро путь сюда будет мне навек заказан.

Я три дня почти не спала; если же я засыпала, то мне снился густой вязкий дым, от которого дышать становилось всё тяжелей. Я знала, что скоро моя судьба рухнет в пропасть…

Внезапно очи Мараны запылали зелёным потусторонним светом. Я поняла: началось. Несколько мгновений спустя я услышала ржание коней за воротами.

– Посланник князя Киевского! Откройте! – услышала я зычный, стальной какой-то голос. И его звучание пронеслось по телу волной зимнего холода.

С обречённостью я услышала, как с натужным скрипом открываются ворота. Я скользнула к выходу, рванулась к тайному проходу в стене. Интуиция гнала вперёд. Быстрее, быстрее…

Там, за спиной, раздался испуганный крик стражника, стук копыт. Вокруг заревом полыхали отсветы первого огня. Вверх стал подниматься чёрный дым.

Я подбежала к проходу, но дорогу мне заступил младший жрец. Вот и хорошо, буду не одна…

– Бежим, быстрее! Они пришли с дымом, они желают…

– Знаю, знаю. Но поверь – нам обоим бояться нечего! Единый бог принесёт дары своим верным слугам. Идём. Тебя ждут дома.

Я резко рванулась, забилась в руках жреца – всё тщетно. Меня потащили к дому вождя.

Вокруг всё полыхало. Храм, где я сидела ещё несколько минут назад, уже догорал, и изумрудные отсветы плясали над пеплом. Вокруг клубился чёрный дым, вязкий и густой, как ночные кошмары.

Те палаты, где я выросла, уже занимались. Всё добро, вынесенное оттуда, лежало, сваленное небрежной кучей просто в магическом кругу. Около них застыл мужчина с длинными тёмными волосами.

– Тий! – окликнул его юный волхв, – радуйся, предводитель: я привёл тебе подарок!

Черноволосый обернулся, и я застыла на месте, пришпиленная к земле силой чёрных очей его. На миг мне показалось, что я падаю в бездонную пропасть.

– Кто это? – спросил Тий равнодушно. Его голос, мягкий и бархатистый, окутал меня, как туман, и вызвал непреодолимую дрожь.

– Кларисс, дочь нашего вождя. Пусть демоны, которым он молился, сожрут его в аду!

Тий поднял на меня свои призрачные глаза.

– Скажи мне, в кого ты веруешь, Кларисс? – спросил он вкрадчиво.

Вился дым. Он давно загородил полную луну в небе, и звёзды, скрыл под покровом руины храма, спрятал знамёна нового нашего божества…

– Я верю только в золотого бога, – отозвалась я спокойно, – Он может купить всех остальных.

Тишина пологом повисла над мёртвой площадью. А потом там, среди трупов и копоти, я впервые услышала его странный, пугающий смех.

– Оставь мне эту! – бросил Тий, бегло оглядев меня. Один из стражников быстро кивнул и двинулся к палатам. Минуту спустя я услышала крик. Кажется, то был голос одной из сестёр…

– Иди за мной, – велел мне черноокий, и я не смогла ослушаться.

Мы шли в покои отца. Стражники лежали в коридорах сломанными куклами. Витал запах крови.

А потом, в зале для приёмов делегаций, я стояла и наблюдала, как умирал мой отец. Багровый поток хлынул на золото.

– Посмотри внимательно на своего бога, – велел мне Тий. И я смотрела.

И это зрелище тысячу лет приходило ко мне в кошмарах…

***

Егор

Я развалился в комнате поверх покрывала, разглядывая узоры на обоях. Я потянулся к собственному мобильному, невольно вспомнив тот, с узором в виде серебристой лианы, который дарил Инге. Снова набрал её номер. "Вне зоны доступа"…

Захотелось напиться. Причем основательно так, до свинского состояния…

Что ты скрываешь от меня? Почему бежишь? Я не потерплю, чтоб у тебя были секреты. Ты – или моя, или нет. Я должен знать о тебе всё.

И узнаю. Эта игра будет любопытной…

***

Инга

Сижу. Верчу в руках телефон. Кресло – мягкое. Плед – не греет. Руки – ледяные. За окном – жара. В душе – холод.

Разглядываю телефон, приглядываюсь к рисунку, что его обвивает. Какая-то лиана…

Мобильный выключен. Я знаю, он будет звонить.

Нет. Хватит. Лгать.

Себе, ему, обоим.

Я пошевелилась и зашипела от боли в плече. Меня хотели убить, и, кажется, я даже догадываюсь, почему. Из груди вырвался стон.

Нет, прошлое не проходит. Оно возвращается. Раз за разом, шаг за шагом, напоминая о том, что безумно хотел бы забыть.

Я потянулась к стационарному телефону, набрала номер.

– Сергей Геннадиевич?

– Ты? Какого демона?! Я предупреждал тебя, дрянь, чтоб ты больше не смела мне звонить, появляться в моём доме, видеться с моим сыном? Ты…

– Довольно.

Голос – хриплый. Боль – молотом в висках.

– Хватит. Я не делала тебе ничего плохого. Зачем я тебе снова понадобилась?

– Что? Ты что несешь, ненормальная?!

– Я? А зачем ты хотел меня убить? – я говорю равнодушно, и мне становится всё холодней.

– Ты спятила?? На кой ты мне, маленькая…

Я резко бросила трубку. Возможно, он лжёт. Но если нет, то у меня проблемы…

***

Артём

За окном стремительно темнело. В небе появлялись первые яркие звёзды. Мы с Егором, по давней привычке, сидели в полумраке в компании мыслей и крепкого виски.

– Думаешь, стоило отпускать её одну? – спросил друг равнодушно, задумчиво щуря тёмно-серые глаза. Сейчас, в темноте, они казались почти чёрными.

– Кошка сказала, что бестелесные не могут причинить Видящей вред. На мой взгляд, она не лгала.

– Кто знает…

– Между прочим, суперский напиток.

– Да в этом я и не сомневался.

– Глянь, что-то горит!

Всю расслабленность с нас как ветром сдуло. Егор подавился виски.

– Уже поздно, – сказал Егор хриплым шёпотом, – а её нет…

Мы наперегонки метнулись к двери.

Алым заревом полыхал заброшенный дом, стоящий в самом конце улицы. Вокруг него собиралась толпа зевак, но пожарных нигде не было видно. Вопли, причитания…

Из окон двухэтажного строение валил дым. Я застыл на месте, чувствуя, что мир подёрнулся плёнкой, и всё вокруг приобрело странную чёткость. Вход завалили горящие балки. Войти нет возможности.

– Её там не должно быть. Она б туда не сунулась! – выдохнул Егор, явно пытаясь себя в этом убедить. Я же осознавал одно: она там.

Я резко сорвался с места, оббегая дом по кругу.

Видимо, хозяева очень боялись воров – все окна зарешечены…

– Да где же, наконец, пожарные? – прорычал Егор.

– Не переживай так, милок, дом-то пустой, – заметила какая-то старушка.

– Хоть бы это так и было…

Внутри дома что-то обрушилось. Крыша начала медленно проседать.

Клара

Ой, как голова болит… и дышать трудно… и все кости ломит… жарко… наверно, у меня жар!

Я осторожно открыла глаза. Надо мной нависли стропила старой крыши. Я узнала это местечко, стоило только слегка напрячь дремлющую память – в этом заброшенном домике мы с братцем частенько проводили время в детстве. Как я тут очутилась – вопрос отдельный, и его, думаю, стоит задать моей сбрендившей лучшей подружке.

Однако лежать на дощатом полу из рук вон неудобно – всё тело отекло и болит немилосердно. Потому я попробовала пошевелиться, вследствие этого сделав неприятное открытие – мои руки какой-то нехороший человек связал за спиной, пребольно стянув запястья. Отлично! С усилием пошевелив головой, огляделась. Ой-ё!

Из старого, невесть кем тут оставленного кресла пустыми тусклыми глазами на меня взирала Дина. Так, теперь надо говорить ласково…

– Эй, припадочная, может, ты меня всё таки развяжешь? – максимально вежливо спросила я.

– Вряд ли, – безмятежно ответила она хриплым голосом, – Ты тогда уйдешь!

– И в чём проблема? – осведомилась я осторожно.

– Он велел нам остаться тут.

Да, а я, дура, думала, что всё плохо. Нет! Всё просто отвратительно!!!

– Кто "он"?

– Я не смею произносить имя повелителя. Но не пугайся: здесь тепло, и ты скоро увидишь огонь, – заметила эта ненормальная безмятежно, – Я люблю огонь!

Я застыла немой статуей, с ужасом глядя на тёмный дым, на который раньше просто не обратила внимания. Огонь… перед глазами мгновенно встали картины из видений о Кларисс. Грудь сдавило стальным обручем. Я закашлялась. Дина уже тоже кашляла вовсю. А ведь она тоже может умереть! Думай, думай… что бы сделала Кларисс?

– Дина, солнышко, – начала я мягко, – Не правда ли, огонь прекрасен?

– О да, – прошептала она, глядя в никуда.

– Так давай не будем ждать! Развяжи меня, и мы пойдём смотреть на пламя. Вместе!

– Прости, не могу. Он велел не помогать тебе, – сказала она печально, – Ну ничего, потерпи немного! Огонь всесилен! Скоро он сам придет к нам!

О нет, что же… есть!

– Тогда пойди на верхнюю ступеньку и посмотри, как он играет, а потом мне расскажешь! – мои слова смешивались с кашлем. Глаза щипало. Счёт пошёл на секунды.

Дина поднялась и медленной походкой типичного киношного зомби поплелась к лестнице. Я же стремительно перевернулась на бок, сворачиваясь клубочком и силясь пропихнуть связанные ноги в кольцо рук. Ой… всё. Выживу – запишусь на гимнастику. Но для этого – надо выжить!

Резкая боль в явно растянутых связках дала понять, что мне удалось.

Когда вошла Дина, я уже развязала ноги и отчаянно теребила стянувшую руки верёвку зубами.

– Что ты делаешь? – рыкнула белая, как мел, подруга, нависая надо мной.

Я усмехнулась ей безумной усмешкой и отозвалась хриплым голосом:

– Я тоже желаю увидеть это пламя.

Кажется, я сумела-таки подобрать ключик к дремлющему сознанию подруги – девушка рассеянно вздрогнула и вцепилась мне в запястья, как клещами.

– Тогда идём, – заявила она и потянула меня вниз по ступенькам.

Стало невыносимо жарко, и я полностью потеряла способность дышать. Сквозь судорожный кашель слезящимися глазами сумела рассмотреть завал, перекрывший выход, и решётки на окнах.

Всё. Это конец.

Руки опустились. Перед глазами всё поплыло.

Дина судорожно закашлялась и дико огляделась.

– Клара? Какого… мы тут делаем? О, у тебя губа разбита… Что тут происходит?

Блин! Я-то надеялась, что она, по крайней мере, не почувствует боли…

И тут память резко выделила одно воспоминание: мы с братом лазим по этому дому, играем в прятки, и я прячусь в подвале…

Подвал! Над ухом прозвучал тихий визг, и Дина толкнула меня в сторону. Мгновение спустя на то место, где я стояла, обрушилась какая-то горящая деревяшка. Вверху что-то подозрительно затрещало. Большая часть первого этажа была в огне.

– За мной, – выдохнула я, метнувшись в сторону подвальных помещений. Огонь уже подбирался к входу, когда я, пошатываясь, попыталась дёрнуть за кольцо. Меня шатало, руки не повиновались, пальцы скользили по железу, ничего не было видно.

– Давай вместе! – выдохнула подруга, хватаясь с другой стороны. Мы рухнули просто в гостеприимные объятия тьмы, и тяжёлая крышка захлопнулась над нами.

В этом помещении хранили когда-то различные не скоропортящиеся продукты, и, видимо, попадали туда с помощью лестницы, мимо которой мы с Диной благополучно спикировали.

Подруга эмоционально прокомментировала ситуацию, связав в одном длинном фигурном предложении свои мысли по поводу данных обстоятельств, моих умственных способностей и своеобразной родословной до 7 колена. Я невольно заслушалась и поразилась: откуда только воздух в лёгких взялся?

– А я-то тут при чём?

– Клара, солнышко, – промурлыкала подруга дрожащим от ярости голосом, – Как мы здесь очутились, а?

Нет, она вообще обнаглела!

– Дина, между прочим, это ты меня сюда притащила, ещё и руки связала!

Девушка осторожно покосилась на меня. В её проникновенном взгляде мне почудилось сочувствие.

– Слушай, а ты, часом, затылком не ударялась?

Я только покачала головой.

– Эй! Что, ударялась?

– Я же головой покачала! – заметила я возмущённо.

– Клара, вокруг кромешная темнота, – раздельно, как малолетней идиотке, пояснила Дина.

А, ясно. Значит, у меня снова приступ кошачьего синдрома. Я задумчиво осмотрела дымок, клубящийся под потолком, пустое сырое помещение, бледное, осунувшееся лицо Дины…

Мои размышления прервал дикий грохот. Дымок смешался с поднятой чем-то тучей пыли. Я слышала шум падающих досок. "Дом, видно, был деревянный", – пришла в голову своевременная мысль. Мы инстинктивно сжались, прислушиваясь к звукам наверху. Наконец всё утихло…

– Думаешь, нас найдут? – спросила я тихо, но ответа не получила, – Дина! Эй!

Девушка сидела и тупо смотрела просто перед собой, не говоря ни слова. Глаза ничего не выражали.

Я резко потрусила девушку за плечо. Она обмякла и начала заваливаться набок. Ой-ё…

Пульс был, сердце билось, но очень редко. Кайф! Просто отлично!

– Зато она меньше дышит, так что растрата оставшегося в подвале кислорода меньше, – заметил печально знакомый мурлыкающий голос. Киса!

– И ты решила исправить эту оплошность?

– Поправка: я уже давно не дышу.

– Киса, расскажи парням, где я!

– Думаю, они в этом не нуждаются.

– О чём ты?

– Они и так почуяли, где ты.

Я вздрогнула, и перед глазами всё поплыло. "Видимо, для меня тоже было слишком много потрясений" – подумала я. А потом только ощутила щекой леденящий холод пола.

Артём

Мы не отставали от пожарных, упрямо заявляя, что в доме кто-то мог быть. Как водится в нашей стране, они, потушив остатки того, что когда-то было домом, собирались улизнуть, но нарвались на нас с Егором. Посмотрев на наши добрые лица и заглянув в холодные глаза друга, больше напоминающие две пластины идеально начищенной стали, дяди со стойким запахом перегара проглотили все возможные цензурные и не очень возражения. Вежливо кивая и как-то подозрительно косясь на меня, они молниеносно развили бурную деятельность.

– У тебя глаза светятся, – равнодушно заметил Егор.

– Чего?

Вздох.

– Глаза светятся жёлтым. Мне-то всё равно, но пожарники у нас слабонервные. Если не успокоишься, могут и сбежать.

Я сочувственно покосился на друга. Тот, флегматично пожав плечами, достал из кармана мобильный. Я разглядел своё отражение в тёмном мониторе. Ой-ё…

Светящиеся жёлтые звериные глаза на застывшем маской лице. И правда, надо успокоиться… наверно…

Но, стоило закрыть глаза, как в памяти всплывало лукавое, совсем юное лицо с копной рыжеватых волос. В груди волной поднялась звериная тоска. Эта девочка… за что?

Я открыл глаза, и в сознание вихрем ворвался свет луны, что выплыла из-за туч. Я повёл головой, и меня захватил водоворот запахов и звуков. Как в ту ночь, когда я чуял кровь… Но теперь я должен уберечь… Я чую – она там… Я знаю, где она…

Рядом стоит видящий. Слышу ток его крови, вижу скрытую силу. Тоже хищник, но не враг. Он что-то сказал… Слова слились в невнятный шум. Потом, всё потом…

Я плавным движением скользнул вперёд, удивляясь тому, какие они все медленные. Интуиция однозначно указывает направление. Отбрасываю одним движением дубовую балку. Слышу запах дуба, ещё пробивающийся сквозь щекочущий ноздри аромат гари. Неприятно. Так пахнет пожар в лесу.

Разгребаю осыпавшуюся черепицу и ещё какую-то ерунду. Краем уха я слышу, как видящий что-то втолковывает смертным. Их запах вызывает отвращение… и тихое рычание… но это уже неважно. Я подныриваю под упавшие под углом доски. Кольцо. Люк. Я с силой дёрнул. Разбрасывая в разные стороны мусор, крышка резко рванула вверх.

Я увидел их сразу. Две девушки лежали на холодном полу. Я услышал приглушенный возглас видящего за спиной и спрыгнул вниз, спружинив. Сначала я подхватил на руки рыжую, подивившись тому, насколько она лёгкая. Наверху наметилась какая-то возня – кажется, они решали, как нас вытащить. Губы самопроизвольно растянулись в усмешке: нашли сложность. Я согнул ноги, собираясь выскользнуть из этой дыры лёгким звериным прыжком…

"Ты соображаешь, что творишь?!" – раздался в голове подозрительно знакомый мурлыкающий голос, мгновенно отрезвляя. Я растерянно огляделся, силясь понять, что вообще происходит. Параллельно я начал чувствовать тяжесть тела на руках.

– Артём, подожди, мы вас вытащим. Будь на месте!

– Да не трусись ты так, пацан. Куда он оттуда денется?

Видимо, у Егора на этот счёт были свои оригинальные мысли, поскольку он только неопределённо хмыкнул и с явной опаской покосился на меня. Я одними глазами дал понять, что со мной всё в порядке. Егор облегченно вздохнул и принялся что-то там командовать наверху.

Клара

Ой, мамочки. Голова!!!! Чего и сколько я вчера пила? Эффект просто потрясает воображение: ничего не помню, не соображаю. Где это я?

Вопрос, конечно, любопытный, но для того, чтоб на него ответить, нужно совершить подвиг: открыть окончательно слипшиеся глаза.

После нескольких минут безуспешного напряжения лицевых мышц мне это удалось, о чём я тут же пожалела: на грудную клетку надавило что-то пушистое, и печально знакомый голос моей Хранительницы уточнил:

– Очнулась? Ну, с добрым, так сказать, почти утром!

Я огляделась по сторонам.

Темнота вокруг кромешная, за окном явно не намного светлее.

– Киса, сейчас точно почти утро?

– По вашим меркам, два часа ночи. В общем, почти утро.

– Ки-и-и-и-са! – провыла я на одной ноте, – Ну какого ты меня в такое время будишь??

– Мне-то что – спи, – отозвалась эта тварь безмятежно. Слов нет!

Отвернувшись к стенке, я сделала тщетную попытку уснуть. Надо сказать, мне это почти удалось, когда кошка вновь вставила веское слово.

– Но мне подумалось, тебя заинтересует тот факт, что там твоя подруга тонет…

Я, как ужаленная, подскочила на месте.

– Как – тонет?

– В ней побывал дух. Теперь она уходит. Что непонятного?

Я сорвалась с места. Голова закружилась, но мне было не до таких мелочей.

– Киса, где она?

– Ищи, – последовал равнодушный ответ. Я в темноте метнулась к двери – и налетела на вторую кровать.

– Киса, а где я?

– Кажется, люди это называют больничной палатой.

Я глубоко вдохнула и прикрыла глаза, стараясь успокоиться и докричаться до книги. Вопреки ожиданиям, та отозвалась почти сразу, пробуждая чутьё. Теперь я точно знала, куда идти.

Ночью больничные коридоры почти пустынны. Я только раз наткнулась на сонную равнодушную медсестру и уже начала было заготавливать объяснения, но та на полном ходу прошла мимо.

Вот и нужная палата. Без сомнений я толкнула дверь.

Кто в обычной больнице должен присматривать за девочкой, отравившейся угарным газом? Разумеется, кто-то из родных. Они обнаружились в стульях возле постели – две фигуры, пристально смотревшие на дочь красными от слёз и бессонницы глазами.

Они синхронно обернулись на звук, и меня затопило их эмоциями.

Они меня ненавидели.

За то, что я, по их мнению, потащила их дочь в этот треклятый дом. За то, что пришла я, а не добрый волшебник, не гениальный врач, который мгновенно поставит Дину на ноги. За то, наконец, что я жива и здорова, а их дочь повезут завтра в город, поскольку она впала в кому.

Я – Видящая. И впервые я понимала, насколько это тяжёлая ноша. Годы пройдут, и обычный человек быстро забудет, а я… буду помнить. Я не умею по-другому.

Впервые тогда я увидела мир таким, каким должна была видеть: переплетением эмоций, энергии и сил. Я смотрела на Дину и понимала: она не доживёт до утра. Ей не позволят. И она не просто не виновата: она на самом деле даже ничего не знала о Видящих. Её сознание подчиняли, дарили ей знания, забирая память.

Я – вижу. Я знаю, что она станет почему-то моей проблемой, чую, что принесёт много горечи, понимаю, что за её жизнь могу заплатить своей.

Я – не хочу ей помогать.

Я – не могу по-другому.

Повинуясь моему сознанию, время вокруг замедлилось. Сидящие люди замерли без движения, а я ощутила, как неведомая Сила тянет меня за грань…

Озеро. Глубокое, чёрное, неподвижное, немое. Над ним клубится туман, извиваясь в причудливые фигуры. За ним не видно ничего, кроме ломких химерных теней, не поддающихся опознаванию. Странный шёпот на грани сознания:

– Ты хочешь этого, Видящая?

– Нет. Я должна…

Шаг вперёд. Толчок. Резко, вниз головой, я рухнула в чёрную воду. Просто возле берега, а дна не видно…

Широко открыв глаза, я падала в непроглядную тьму. И воздух в лёгких кончается. Падение замедлилось, а я всё не могла решиться. Кажется, я даже начала подниматься. Нет. Если идти, так до конца…

Я открыла рот, глубоко вдыхая чёрную воду. Резкая, ослепляющая боль – и стремительное падение в пропасть.

Это было очень странно. Я висела в кромешной темноте, где не было ничего, кроме пустоты. Я рассеянно огляделась по сторонам. Хотела позвать Дину, но звуков в этом своеобразном местечке явно не существовало. Я ещё раз судорожно огляделась, а в голове билась одна мысль: "Нет, я не опоздала, я не могла опоздать!"

Ещё один резкий поворот головы – и мои глаза встречаются с её глазами.

О небо…

Её тело начало уже растворяться в непроглядной черноте, что плавно вращалась вокруг нас. Плохо, очень плохо. Тьма уже добралась до глаз… почему так быстро!?

Я покосилась вверх, где надо мной мерцало ещё пятно света. Если оно угаснет, я потеряю грань и навек останусь. А время – неумолимо…

– Дина! – позвала я мысленно.

Равнодушные чёрные глаза пусто озираются.

– Ты зовёшь меня? – тихий мысленный голос без малейшего привкуса эмоций.

– Да.

– Зачем?

Нужно сообразить, чем дух мог так её подцепить. Сколько я помню Дину, она, творчески-бахнутое создание, бегающее от оптимиста к нытику (что во многом зависело от погоды), никогда не отличалась тягой к смерти. Чего-чего, а пустоты в её глазах я никогда не видела. Но тает она быстро. А время наше уходит ещё быстрее…

– А тебя там ждут…

– Правда? – голос стал ещё тише, – Зря.

– А что, в темноте лучше? – спросила я негромко. Невольно вспомнилось, что Егор очень любит темноту. Понять бы ещё, что люди в ней находят! Как по мне, так ничего хорошего… Плохо, когда свет наверху гаснет…

– Дина, тебе стоит вернуться, – мягко сказала я, нервно косясь на медленно уменьшающуюся звёздочку.

– Зачем?

Блин! Она что, все другие слова напрочь забыла?!

– А тут ты что делать будешь?

Она повела головой. Тьма вокруг колыхнулась.

– Тут я не буду помнить…

– О чём? – приподняла я брови.

Она молчала, а я, в общем-то, уже догадывалась. О чём всегда жалеют? Такой банальный ответ…

– Чувствовать ты тоже не будешь.

– Это же хорошо. Я не буду помнить, чувствовать, слышать, видеть…

Я уже видела. Отчётливо видела её тень. Дух предстала такой, какой, видимо, её представляла Дина: фигуристая девушка, одетая в чёрную кожу, с пухлыми алыми губами. Впечатление немного портили небольшие алые рожки и красные глаза с вертикальными зрачками. Встретившись с моим взглядом, она оскалилась, показав вампирские клыки. Она застыла за Диной, и когтистые лапы крепко стиснули горло подружки.

Здесь, за гранью, дух была не сильнее меня, и я могла вытащить Дину, но для этого она должна была шагнуть за мной. А пятно света всё уменьшалось… а кровь кого-то из детей Дита, способных вырваться из кромешной тьмы, во мне не течёт…

Я заглянула в глаза Дины.

Прости.

Я смотрела ей в глаза уже не как подруга, не как человек, а как Видящая, заглядывая в самые глубины сознания, перехватывая у духа власть над её разумом, безжалостно ломая защитные барьеры обоих.

– Иди за мной!

Дина вздрогнула. Дух зашипела и сильнее вцепилась в добычу.

– Иди за мной!!!! – подавляя чужую волю, стирая чужую память. Это больно, но время уже не терпит. Звёздочка отчаянно мигнула. Дина сделала шаг.

Я резко подалась вперёд и вцепилась ей в руку, словно клещами.

– Плыви вверх!!! – крикнула я отчаянно.

– Я плавать не умею, – пробормотала эта красавица, забирая мои секунды.

– Плевать! – выдохнула я, усилием воли толкая её вверх.

Она взмыла, изумлённо махая руками. Я рванула было за ней, но тут кто-то резко вцепился мне в запястье. В миллиметре от лица оскалилось клыкастая пасть.

Я отчаянно задёргалась, но дух только усилила хватку. Свет наверху мигнул.

– Выпусти её! – прозвучал над головой холодный властный голос.

Рядом застыла женщина, чем-то похожая на меня: рыжеватые волосы, каре-зелёные глаза, те же губы, тот же овал лица. Но надеюсь, что такого холодного взгляда у меня никогда не будет…

– Миледи… – выдохнула дух, и меня за руку потащили наверх, где уже погас последний свет.

Тяжело дыша, я впилась в неровный берег, силясь вырваться из чёрной воды, которая вдруг стала вязкой, как смола. Неожиданно кто-то вцепился мне в предплечье, помогая выкарабкаться.

– Клара, ты как? – услышала я тихий, пустой какой-то голос Дины, и обернулась на звук.

– А ты как думаешь? – невольно усмехнулась я, плюхаясь на землю рядом с подругой.

– Думаю, чувствуешь себя самым счастливым существом на свете, – в тон мне ответила она, – Может, пояснишь для отстающих, что вообще происходит и куда ты меня притащила на этот раз?

– О, это очень длинная история…

– Ну, я б не сказала, что у нас много дел.

– Видишь ли, я сама это всё только ощущаю, но мы сейчас возле грани, которая отделяет наш мир от забвения. Но начать стоит с того, что однажды за мной погнался белый пёс…

Я осознавала, что сейчас у нас просто не хватит сил на то, чтоб вырваться из этого солнечного местечка, где живёт живой туман. И понимала, что лгать сейчас нет смысла.

– … Дух утащила тебя в небытиё, и мне пришлось идти за тобой, – закончила я свою эпическую повесть.

Некоторое время Дина с подозрительной задумчивостью оглядывалась по сторонам, потом спокойно сделала вывод:

– Знаешь, я, кажется, тебе верю.

Я в ответ только хмыкнула.

– А что, мы здесь и останемся?

Да, она не перестаёт меня удивлять. Я ожидала истерик, ужаса, паники, ненависти, отвращения, злости, но не той спокойной деловитости, что сейчас читалась на её лице. Эх, прав был брат мой – я совсем не разбираюсь в людях. И какая из меня после этого Видящая?

– Нет. Покуда мы тут, в реальном времени, да и в забвении, мы не существуем. А сил, чтобы вырваться из грани, у меня пока нет, но скоро будут. Когда я восстановлюсь, я вытащу нас отсюда.

– Ясно, – сказала подруга и, помолчав, добавила, – Прости.

– За что? – малость опешила я.

Дина посмотрела на меня, как на трёхлетнего ребёнка: и очевидное объяснять не хочется, и на вопрос ответить нужно.

– Я ведь тебя чуть не убила. Там, в доме, да и теперь…

Я только фыркнула:

– Ты там не при чём. Это всё дух, который (хоть, может, и которая – фиг разберёшь) вселился в твоё тело. Это оно заставляло тебя…

– Ой, только не надо душеспасительных бесед!

Я только пожала плечами:

– Как хочешь. Да, ты меня окончательно достала, вытрепала килограмм невосстанавливающихся нервных клеток, разозлила и заставила влезть в редкое г-но. А ещё я чуть не осталась во тьме, так что теперь ты моя должница. Полегчало?