Текст книги "Чужой дневник"

Автор книги: Марина Канаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Рядом со мной сидела, свернувшись уютным клубочком, та самая рыжеволосая женщина. Я с тоской осознала, что с вопросами придётся повременить. По телу ещё больше расползся липкий страх.

– Успокойся, он жив, – хмыкнула она, понимающе покосившись на меня, – В соседней палате отдыхает. Он шею поранил случайно, много крови потерял, так что я ему по палатам кочевать не разрешила. Его дружки, Артём, Марк и Дима, сами предлагали с тобой посидеть, но, сама понимаешь, Егор не из тех, кого подобная идея вдохновит. Ревнивый, – заявила собеседница, как мне показалось – самодовольно. Странно, а она тут при чём? Ей на вид лет 27, для Егора она старовата. С другой стороны, внешность яркая, необычная…

Пару мгновений девушка внимательно смотрела мне в глаза, а потом истерично расхохоталась:

– Инга, я понимаю, ревность – дело хорошее, притом, что он у тебя парень шустрый, но ты даже представить себе не можешь, насколько я для него старовата! Хотя, не будь он моим прямым потомком, я б, может, и задумалась!

– Странно, что никто не принимает в расчёт моё мнение о данном вопросе, – насмешливо заметил голос от двери, который я б узнала из тысячи других. Я стремительно подняла глаза, мгновенно забыв о рыжей сумасшедшей. Он выглядел уставшим, под серыми глазами темнели громадные круги, но в то же время – таким родным и живым! Я рванулась к нему, но моя собеседница без церемоний толкнула меня обратно и легонько прижала двумя пальчиками к кровати. Легонько-то легонько, но приподняться я не смогла, хотя, каюсь, пыталась.

– Вообще-то я тебе говорила на месте сидеть, – заметила женщина.

Егор хмыкнул и сел около меня, взяв мою руку. Женщина быстро ретировалась, сообразив, что она тут лишняя. Я вздрогнула, заметив, что шея Егора перебинтована. Он серьёзно смотрел на меня.

– Кажется, мы с тобой собратья по несчастью, – пробормотал он, прикоснувшись к моей шее. Ха, так и есть! Мы щеголяем одинаковыми повязками!

Я рассмеялась, но осеклась, увидев выражение его глаз. От боли они почернели, а на дне зрачков плескалась безбрежная ярость.

– Егор…

– Это я виноват, – горько заметил он, – Я втравил тебя в игры видящих. Но не бойся, милая. Я найду способ обезопасить тебя от всего этого.

Лично меня сейчас куда интересовала его безопасность, но мужское эго этих мыслей бы не оценило, потому я ласково улыбнулась и промурлыкала:

– Значит, просто будь со мной рядом.

Егор осторожно прилёг на краю, чтоб не задеть только что мной обнаруженную капельницу. Да уж, сильно, видать, мне досталось.

– Никуда я от тебя не денусь, – хмыкнул он.

Вот и хорошо, милый. А я уж за тобой присмотрю.

Я усмехнулась уголком губ, прижалась к нему настолько тесно, насколько позволяли обстоятельства, и мягко шепнула на ушко:

– А вот если б ты взял меня с собой к Алике, как я просила, ничего б не случилось! Я была права!

– Если б ты оставалась дома, как я и просил, ничего б не случилось! Милая, я всегда прав!

Я фыркнула и щёлкнула зубами перед самым его носом. Он хмыкнул и поймал мои руки так, что я и пошевелиться не могла. Его губы потянулись к моим губам…

– Так, детки, потом наиграетесь, – рявкнула рыжая, неизвестно откуда материализовавшись в комнате, – Нам нужно поговорить.

Егор кивнул и попытался встать.

– Нет, мальчик, ты не так понял. Она – твоя спутница, значит, вправе всё знать.

Я покосилась на женщину с нескрываемой благодарностью. А то в этот раз, чтоб под дверью подслушать, нужно ещё и капельницу выдернуть, и с постели встать. Не уверена, что способна на такие подвиги.

В палату вплыли Артём и Марк, устроившись на второй, пустующей кровати. Женщина хмыкнула и села на подоконнике, и очертания её тела резко поплыли. Мгновение спустя передо мной восседала изящная иссиня-черная кошечка с белым пятнышком на шее.

Я застыла.

– Так это всё правда? Ты и есть Киса?

Она фыркнула.

– Не Киса, а леди Кларисс! Вот наследнички неблагодарные, даже полного имени запомнить не могут.

Я смутилась и пробормотала:

– Простите.

– Киса, я б на твоём месте не смел на неё кричать. Тем более что, пока Клара в Дите, ты присматриваешь за Ингой, – спокойно заметил Егор.

Кошка скривила мордочку.

– Что ж, так я и думала. Когда вы вместе, мне тоже за вами присматривать? Я, конечно, не думаю, что увижу что-то новое…

Я потеряла дар речи и ощутила, что невольно краснею. Егор фыркнул:

– Спасибо, не стоит.

Кто-то из парней сдавленно хихикнул. Я подумала, что они все подозрительно весёлые, хотя судьба одного персонажа мне осталась непонятна. Опустилась тишина – подозреваю, все подумали об одном и том же. Наконец я отважилась задать повисший в воздухе вопрос:

– А что с Кларой?

Киса-Кларисс страдальчески вздохнула, Егор вздрогнул.

– Я знаю только, что она сейчас в Дите и что ей ничего не грозит, – заметил он.

– Ничего не грозит!!!??? – взорвался Артём, до того с бешенством разглядывавший кошку в упор, – Это тебе кошка так сказала? Да мы оставили её в лапах этого чокнутого Эрика, который смотрел на неё, как кот на мясо. Аппетитное такое мяско, вкусное, деликатес. Он с ней что угодно может сделать! Марк, если ты способен попасть в Дит…

– Эрик? – глаза Марка лукаво блеснули, – Клара осталась там с Эриком?

Я вздохнула, осознав, что теряю нить разговора. Я мало что понимала, но на всякий случай стала внимательно вслушиваться, запоминая ключевые факты.

– Да, но, поскольку хозяйки книги защищены указом Князя, не думаю, что в Дите ей что-то грозит. Да Эрик и не тронет её. По вполне понятным причинам, – заметила кошка.

– Смерть – это не самое худшее, – вдруг сказал Егор тихо, – Ты ведь не хотела, чтоб Клара оставалась в Дите. Почему?

Киса со вздохом опустила голову, и тоска мелькнула в человеческих глазах. С минуту она молчала, и никто не нарушал тишины. Наконец кошка заговорила:

– Лично мне было 24 года, когда я волей случая очутилась в Дите. Он представляет собой комок интриг, пустоты и взаимного недоверия. Внебрачные дети, ложь и предательство, насилие и свои законы… Жители Дита – потомки атлантов – унаследовали от своих предков безумную жажду власти, а она, как известно, порождает жестокость. Только некоторым удаётся её избежать. Остальные впитывают её вместе с молоком матери. Я знавала среди высоких атлантов таких, которые любили забавляться с младенцами, после выпивая их кровь, изрезали даже своих учеников на части в пыточных. Много таких, которым нравятся люди. Насколько я знаю, лорд Леон собрал потрясающую коллекцию из нескольких сотен молоденьких девушек-людей из разных эпох. Ему нравится слышать их крики, нравится запах их крови, нравится видеть, как ломается их воля, как они превращаются в безвольных рабынь без памяти и имени. Причём он предпочитает девчонок-игроков. Сильных, с характером, чтоб подольше сопротивлялись. Я появилась в Дите в тот период, когда он как раз приручал новую игрушку. Все высокородные смотрели на меня с нескрываемым презрением – единственное, что меня спасало, это печать Мараны*. Иначе меня постигла б участь той самой рабыни Леона, к которой меня приставили. Приглядывать.

Кошка говорила спокойно и даже как-то отстранённо, но по мере её рассказа Егор всё теснее прижимала меня к себе, а моё сердце понеслось вскачь.

– Тебя поставили приглядывать за ней? – тихо спросила я севшим голосом. Что Кларисс пришлось пережить, я могла себе только представить.

Кошка хмыкнула и продолжила:

– Её звали Джанна, ей было 17. Меня она считала одним из своих врагов – и была права. Я не позволила б ей сбежать, не позволила б даже умереть, не сделала б поблажки – в конечном итоге её судьба была предрешена. А за мою ещё стоило побороться. Я и боролась. Но девчонка оказалась сильнее предыдущих. Мы были похожи. Она боролась до конца, и Леону это надоело. Я помню тот день, когда он пришёл к однозначному выводу – ему надоело. Девочка умирала долго, не меньше недели, а когда глаза всё же остекленели, в них было облегчение. У неё были длинные, чёрные, блестящие волосы, у неё была потрясающая фигура, у неё были алые пухленькие губки, она, как все испанки, потрясающе умела танцевать. Ей было семнадцать лет…

Кошка замолчала, прикрыв глаза, и мы молчали тоже. Я понимала, что сейчас перед глазами Кларисс стоит лицо молоденькой девочки, и просто не смела ничего сказать.

– Потом… было много чего ещё. Была борьба, была тьма, были кошмары, и спустя пару сотен лет, пройдя по многим головам и трупам, я стала главной Миледи Дита. Многие тогда искренне восхищались мной, многие так же искренне ненавидели, а я благодарила Шута за одно: никому из них никогда не узнать, чего мне на самом деле это стоило.

Егор со свистом выдохнул сквозь сжатые зубы. Мой обезумевший пульс упрямо не желал приходить в норму.

– Когда я поняла, что Клара – моя наследница, я очень привязалась к ней. Она для меня – как дочь. У меня никогда не было возможности растить ребёнка, пусть тому даже и 16 лет…

– Стоп, но Клара и Егор – твои наследники. Как у тебя могло не быть детей?

Тьма в кошачьих зрачках стала осязаемой.

– Иночка, я и не говорю, что их не было. Но я попрощалась со своим сыном, когда ему не было и трёх месяцев.

Она помолчала, потом продолжила:

– Клара мне понравилась, только очень, даже слишком, напомнила кое-кого. И я боялась. Чем больше я её узнавала, тем больше понимала – она рискует повторить мою судьбу. Я не находила себе места, гадая, чью же судьбу девочка первой прочтёт в книге. Я боялась – и надеялась. Я ведь всегда мечтала о дочери… И, когда мы очутились в Дите, я всеми силами старалась оградить свою девочку от его жестоких игр. Как оказалось, зря…

– От голоса крови не убежишь, – заметил Марк спокойно, – Кларисс, не тебе за неё решать. Тем более что я знаю Эрика – он не обидит её… ну… в большинстве смыслов. – Меня волнует сейчас немного другой вопрос – Андрей. Ведь его время на исходе, и…

– И его основная цель – Клара. Мне даже любопытно, как он попытается убить её в обход Эрика.

– Любопытно? – ласково уточнил Егор. Марк хмыкнул.

– Егор, твоей сестре повезло. Попади она в руки к кому-то другому – я б волновался. Но Эрик унаследовал очень много человеческого, хоть он и не любит в этом признаваться. Всё, что нам остаётся – ждать.

– Ждать? А кто-то может мне внятно объяснить мне, зачем этому Эрику понадобилась Клара? – рыкнул Артём.

– О, вот здесь сомнений быть не может, – пакостно рассмеялся Марк, – В Дите все сейчас заняты игрой: "Ищи то, не знаю что". Видишь ли, жрицы Лилит и Мараны утверждают, что скоро в Дите явится новая Амэли, которая утопит город древних в крови. Каждый стремится отыскать её первым. А сделать это сможет разве что хранительница книги. Хотя для Эрика, подозреваю, намного актуальнее другая причина.

– А кто такая Амэли?

***

Клара

– Да кто такая эта Амэли?! – в сердцах выдохнула я, – И где я её преемницу, по-твоему, искать должна? Это ведь, я так понимаю, не настоящее имя, а образное! – возмущенно напомнила я Эрику. Он только пожал плечами.

– Это твои проблемы, милая, – спокойно заметил он. Я страдальчески поморщилась. Вообще-то чувствовала я себя отменно. Меня накормили, разговаривают относительно вежливо, мягкое кресло, теплый камин. Так что жаловаться пока особо не на что. Я провела пальцами по кулону, и он отозвался теплом, показывая готовность в любой момент превратиться в книгу.

– Я попробую. Но… когда отдохну. У тебя нет на примете подходящей комнаты с кроватью?

Он хмыкнул и шутливо подал мне руку. Я, памятуя давний урок, мгновенно вцепилась в неё. В глазах парня чертенята заплясали самбу, и он повёл меня к одной из нескольких дверей, ведущих из его комнаты.

Мы очутились в просторном помещении, роскошно обставленном в красно-золотистых тонах. Кровь и золото… я невольно поморщилась. От него это не укрылось.

– Тебе не нравится? Что-то поменять? Могу приказать, принесут компьютер или телевизор…

– Нет, спасибо, мне просто не очень нравится цветовая гамма.

Он хмыкнул.

– Странно. Это символ введён ещё Миледи Кларисс. Это цвета всех леди Дита, они означают…

– Кровь и золото, золото и кровь, – хмыкнула я, – Ладно, Рик, спокойной ночи.

Он помолчал, пристально глядя на меня, но потом всё же вышел. Я обессилено упала на золотистое покрывало. Кларисс выбрала собственным символом цвета, которые ненавидела. Зачем? Видимо, она многого себе так и не простила…

С этой мыслью я принялась увлечённо листать книгу. В память Кларисс я попадала спонтанно, сама того не желая, но в большинстве случаев меня толкала к этому книга. Теперь было по-другому. Книга не отзывалась на мои мысленные призывы, не внимала мольбам. Кисы, чтоб спросить у неё, под рукой тоже не было – на миг я даже малодушно пожалела, что отправила её в человечески мир. Вздохнув, я тупо уставилась на девственно-чистые страницы. Предположим, начать стоит с той Амэли, которая жила во времена атлантов. Рик сказал, что она первый игрок-человек, который послужил причиной того, что Атлантида теперь покрыта водой. Но, когда я попыталась расспросить подробнее, кто такие игроки и какой была эта Амэли, он лаконично отозвался: "Тебе не нужно этого знать".

Я блаженно растянулась на шёлке, положив голову на книгу. Ладно, сейчас подремлю немного. Амэли, Амэли, как тебя найти. Где ты? Амэли…

– Амэли, Амэли, ты где? Быстро сюда, паршивка!

Крик матери испуганным эхом разносился по саду. Девочка же притаилась, наблюдая, как играют молодые атланты. Силэни, ровеснице девочки, подарили прекрасного чёрного тонконогого коня, удивительно грациозного. Амэли просто глаз не могла оторвать. Поодаль, наблюдая за сестрой, замер Этэр, старший брат Силэни. Вообще-то, атланты всегда называли себя более длинными родовыми именами, которые обычные рабы-люди не то что запомнить – выговорить были не в состоянии, ведь язык атлантов был куда как сложнее, мелодичней и многогранней человеческого. Амэли было десять, но она знала – на этом языке могут говорить только господа. Атлантов же полагалось называть неизменно либо "ма лэра" ("мой повелитель") – так стоило говорить обо всех, либо "ма гэнна" ("мой господин") – так человек обращался только к хозяину. Но Амэли это казалось глупым. Она подслушивала разговоры господ и давала каждому из них имя, сокращая чрезмерно длинный текст до разумных пределов.

– Амэли, – снова крикнула мать, не решаясь, впрочем, вопить во всю глотку посреди господского сада. Наконец женщина, прошипев что-то сквозь зубы, ушла, а Амэли переключила своё внимание на атлантов. Ей стало любопытно, о чём они могут говорить.

Вообще-то, людям не полагалось знать высший язык, но Амэли, вечно подслушивающая чужие разговоры, уже неплохо понимала речь хозяев. Потому, скашивая глаза на красивого коня, она подобралась поближе.

– Сестра, тебе нужно научиться держаться в седле. Госпожа обязана это уметь, – поучал сестру Этэр, насмешливо поблескивая своими извечно меняющими цвет глазами.

– Да, братик, – поморщившись, как от зубной боли, вздохнула Силэни. В этот момент молоденькая служанка принесла господам сладости и фрукты.

– Ма гэнна, ма лэра, ваша еда, – сказала она на человеческом языке. Этэр только презрительно хмыкнул, знаком показывая, чтоб его рабыня проваливала.

Амэли хорошо знала Тишу, но не знала, что та уже принадлежит Этэру. Но обращение "ма гэнна" говорило само за себя. И Этэру, и Тише уже стукнуло 15. Это значило, что он уже может быть хозяином, а она уже должна принадлежать кому-то. Амэли понимала это, и всё же новость, что Тиша уже рабыня, странной болью отозвалась в груди.

Девочка вздохнула и покосилась на сладости на тарелке. Мгновенно захотелось есть. Нет, людей хозяева обычно кормили, но только дважды в день, сытно, но невкусно. Амэли всегда хотелось этой, разноцветной и красивой еды.

Впрочем, можно подождать, пока они уйдут, и украсть остатки – ведь господа никогда не доедают то, что на тарелке. Как поучал при Амэли брат сестру – "лэ эта". Так говорили всегда, когда кто-то из высокородных нарушал правила, и Амэли не знала, что это значит.

– Сестра, ну сколько можно!

Амэли перевела взгляд на господ и сдавленно хихикнула. Силэни держалась в седле, как мешок с картошкой, и что-то постоянно возмущённо шипела. Этэр повернул голову, словно услышав смешок. Амэли застыла. Парень, помолчав, вновь повернулся к сестре.

– Дети! Оставьте игры в саду! Сюда, немедля! – раздался крик. Говорили на языке господ. Амэли покосилась на поднос и едва не запрыгала от радости – они не успели ничего даже тронуть! Это очень хорошо!

Амэли частенько воровала, но, в отличие от некоторых горемык, которых избивали до крови за крошечные ягодки, умудрялась делать это незаметно. Хотя бы потому, что никому даже в голову не придёт, что человек возьмёт что-то со стола атланта. Слишком нагло!

Она подошла к столу и выгребла те сладости, которые были не слишком заметны. Девочка взяла лишь несколько кусочков, прекрасно понимая, что будет, если её поймают. Неожиданно кто-то слегка тронул её за плечо.

От ужаса сердце Амэли почти перестало биться. Вздрогнув всем телом, она застыла. Прикосновение повторилось. Судорожно вздохнув, девочка медленно повернулась…

Конь, обрадованный вниманием, нежно фыркнул ей в лицо. От облегчения Амэли едва не расплакалась. Оставшуюся сладость она протянула ему, в последний момент сообразив, что животное может её укусить. Осторожно, мягко работая губами, конь взял подарок с ладони. В душе девочки в тугой комок сплелись восхищение и боль. Вот родись она атлантом, она могла б и прокатиться на нём…

Неожиданно в девушка ощутила удушающую волну злости. Она поднялась по телу, змеёй свернувшись у сердца. Девочка мягко провела по шее коня рукой. В конце концов, по мнению атлантов, люди настолько тупы, что не могут на слух выучить их язык. Но она-то смогла!

Так, как там показывал Этэр своей сестричке? Ногу – в стремя, плавным движением, чтоб не испугать коня… руку на холку… Есть! Девочка ловкой птичкой взлетела в седло.

Только впихнув вторую ногу в стремя, девочка осознала, какую глупость совершила. Кони были даже не транспортом, а традицией знатных семейств Атлантиды. Но управляли-то лошадьми атланты силой мысли! Амэли охнула и собралась было слезть с животного, но в этот момент его глаза остекленели. Он оказался во власти кого-то из атлантов. Мгновение спустя конь рванул вперёд, в ту часть сада, куда вход людям был строго заказан.

Амэли пискнула и попыталась выпутать ноги из стремян. Где-то впереди послышались голоса…

В последний момент страх придал девочке сил, и она кулём вылетела из седла. Удар по позвоночнику выбил дух. Амэли покатилась по земле, затормозив в колючих кустах у декоративного прудика.

– Ла Ори, эта ситуация доставляет нам много сложностей, – насмешливо пропел голос хозяина, – Я не понимаю, неужели вы не понимаете, что будет означать война?

– Тише. В саду человек.

Амэли сжалась в комок. Ну, разумеется, как она могла забыть? Ведь атланты чуют, по рассказам матери, только вода может отбить их чутьё…

Уже не сомневаясь, девочка нырнула в прудик, спрятавшись в зарослях непонятных растений. Как раз в этот момент атланты вышли на поляну.

Это были представители двух семей с сыновьями. Девочка сжалась в комочек.

Этэр с отцом и статная женщина, обнявшая за плечи своего сынишку, кажется, ровесника Этэра. Он был высокий, стройный и бледный, как все атланты, с волосами необычного серебристого цвета, каких никогда не бывает у людей. Несмотря на страх, девочке стало любопытно – какого цвета у парнишки глаза? Он, как назло, стоял к ней вполоборота и чему-то улыбался.

– И где же ваш человек, Лаариа? У представителей семейства Ла Ори уже отобрало дарованный кристаллом дар чуять?

– Странно. Аура резко переместилась и поменялась. Возможно, в саду было два человека…

– Мама, вам кажется, – неожиданно заметил среброволосый, – Это возмущения пространства, вызванные водой. В саду один человек, я уже подчинил его волю. Он идёт сюда.

Амэли тихонько всхлипнула, ожидая, когда ноги перестанут повиноваться ей. Она не сможет и пикнуть, покорно сдаваясь в руки господ, которые не пожалеют…

В этот момент на поляну, блистая остекленевшими глазами, выскользнула Тиша.

– Итак, что ты здесь делала? – поинтересовалась женщина низким голосом, который даже в голове Амэли отозвался резкой головной болью, – Плохо же ваш род умеет воспитывать рабов, Таэ Эриатта. Видимо, дар целителей делает вас мягкотелыми…

Хозяин Амэли побагровел, уловив презрение в голосе собеседницы. Он повернулся к Тише.

– Что ты здесь делала?

По щекам Тиши стекали слёзы, но пошевелиться она не могла.

– Я искала здесь Амэли… Я не знала, что уже на территории господ…

– Всё ясно. Эттератилион, она – твоя рабыня.

– Да, – бросил Этэр равнодушно и взглянул на Тишу. Амэли напрягла все силы, чтоб метнуться вперёд, объяснить, что это она во всём виновата…

Тело не слушалось. Среброволосый почему-то качнул головой. В этот момент Этэр сжат руку в кулак, и Тиша упала на землю, захлёбываясь кровью. Амэли попыталась закричать, но из сведённой судорогой глотки не вылетело ни звука. Пару мгновений спустя всё было кончено.

– Надо будет убрать это быдло отсюда, – заметил Этэр, слегка толкнув свою рабыню носком башмака. Тихо переговариваясь, атланты ушли, но парень с серебристыми волосами задержался. Повернувшись, он насмешливо глянул на Амэли. Его глаза оказались необычного золотистого цвета. Очень красиво…

– Вообще-то они у меня меняют цвет, – сказал он, – И я б тебе не советовал сильно горевать насчёт неё, – он кивнул на Тишу, – Ты умнее и сильнее. Каждый сам за себя. Мы ещё свидимся, крысёныш. Я тебя запомнил.

Кивнув Амэли на прощание, он скользнул прочь. Только тогда она осознала, что с ней он говорил на языке господ.

– Ой! – охнула я, ударившись обо что-то спиной. Вокруг плыл разноцветный туман. Я была не способна шевелить конечностями. Бедная Тиша… это я виновата в том, что она умерла… а почему болит спина?.. я что, снова с лошади упала? Нет, тогда было больнее. Наверно, просто раны ещё не зажили…

В этот момент я увидела перед собой лицо парня. Глаза его резко поменяли цвет. Он атлант!!

Я охнула от ужаса и метнулась в сторону, дрожа всем телом.

– Я не виновата, я попала сюда случайно, простите, мой господин, – прошептала я, сжавшись в комок и не поднимая на него глаз. Я услышала его голос, но не поняла ни слова. Я разучилась понимать язык атлантов! Я сжалась в клубок и спрятала лицо в ладонях.

– Вы убьёте меня, как Тишу?

Неожиданно меня кто-то подхватил на руки и обнял. В глазах потемнело.

Очнулась я с такой дикой мигренью, что захотелось закопаться под одеяло и сразу же уснуть. Увы, было очевидно, что такое счастье мне не грозит. Я застонала, силясь свернуться клубочком, но чьи-то руки удержали меня от этого.

– Клара? – смутно знакомый голос прозвучал тихо и неуверенно.

– Нет, блин, твоя покойная прабабка! – рявкнула я, пытаясь сбросить с себя настойчивые горячие руки. – Рик, у меня натуральная мигрень, прошу, оставь меня в покое.

С неимоверным трудом я наконец разлепила глаза. Увиденное шокировало меня настолько, что мигрень плавно отступила на второй план.

Я лежала на мягком ковре, закутанная в одеяло. Кровать, на которой я засыпала, была смята, полог покорёжен, всё было забрызгано бурыми пятнами. Но это ещё были цветочки по сравнению с выражением лица Эрика. Бледный, черты лица заострились, мелко вздрагивают кончики пальцев…

– Рик… что произошло?..

Вместо ответа он поднял меня с пола, вынес из комнаты, где нестерпимо пахло какой-то затхлостью и кровью. Молча, почти не глядя на меня, он поволок меня в ванную. Прежде, чем я успела возразить, начал снимать с меня одежду.

– Эй…

Я взглянула ему в глаза. Слова возмущения застряли в горле. Я безучастно наблюдала, как вещи, пропитанные кровью, летят к моим ногам. Кровью??!!

Я охнула и метнулась к зеркалу. Вернее сказать, попыталась это сделать, поскольку меня тут же шатнуло и повело в сторону. Эрик, который в это время что-то шептал над водичкой, тут же очутился рядом.

– Я хочу себя увидеть, – слова давались с трудом.

– Пока не стоит, – шепнул он мне.

– Рик, прошу…

Вздохнув, он поднёс меня к зеркалу. Н-да…

По всему моему телу бегали кровавые разводы. Сосуды в глазах полопались, и всё это живописно контрастировало с мертвенно-бледной, прозрачной кожей, под которой просматривались синеватые сосуды.

– Ужас!!

– Не скажи. Кожа не постарела. Сердце не остановилось. Не поседели волосы. Ты всё вспомнила. Так что, в принципе, все хорошо, – отстранённо сказал он, осторожно опуская меня в ванну со странной, нереально тёмной водой. Мне мгновенно стало хорошо и спокойно, вода словно возвращала меня к жизни, и я невольно мурлыкнула, прижавшись щекой к осторожно поддерживающей меня руке Эрика. Потом я то ли задремала, то ли уплыла в астрал – по меньшей мере, подозреваю, что так вот неподвижно мы просидели довольно долго. Наконец я со вздохом собралась встать, но Эрик меня опередил, снова подхватив на руки. Да что с ним такое?

Впрочем, я особо не жаловалась и позволила замотать себя в громадное махровое полотенце и устроить в кресле. Эрик уселся напротив, глядя в огонь. Мы молчали. Увидеть выражение его глаз я не могла, и это здорово бесило.

– Рик… – наконец позвала я тихо. Он вскинул на меня глаза. Упс… Такого бешенства я в них не видела ни разу.

– Клара, а в чью память ты забралась? – его голос звучал настолько мягко, что у меня мороз пробежал по коже. Почему-то захотелось спрятать голову в песок, торт или иную подобную субстанцию, показав неприятностям в лице и прочем теле Рика филейную часть. Он смотрел на меня, не мигая, чёрными с багровыми всполохами глазами, и ждал ответа.

– Амэли… – наконец выдавила я из себя, сама поразившись тому, насколько тихо и неуверенно прозвучал мой голос, – А что? Ты ведь сам говорил, чтоб все факты про неё я узнавала сама…

– Ты идиотка!!!! – рявкнул Эрик, неожиданно вскакивая с места. Его хвалёное самообладание как рукой сняло, явив миру самое натуральное бешенство. Он подхватил со стола бутылку с вином и швырнул её в стенку. По полу разлетелись каскадом осколки. Не обращая на это внимания, он вихрем пронёсся туда-сюда по комнате.

– То есть, ты влезла в воспоминания человека, который жил за девять тысяч лет до нашей эры, не потрудилась ни создать круг сил, ни предупредить меня, и теперь пытаешься понять, почему я злюсь?!

– А что тут такого? – тихо спросила я, внимательно наблюдая за реакцией собеседника. Тот вдохнул и выдохнул. Снова прошёлся по комнате. Наконец спросил:

– Тебя, хочешь сказать, не предупреждали о правилах обращения с книгой и о том, как это опасно?

В его голосе прозвучала такая угроза и ирония, что мне жаль было его разочаровывать. Почти.

– Нет, мне сказали только, что я смогу читать чужые ненаписанные дневники…

Н-да. Я с искренним восхищением принялась любоваться на чисто скульптурную композицию "Демон Эрик и его отвисшая челюсть". Потом он фыркнул и уставился в потолок, словно увидев там божественное откровение. Мы молчали.

Я посмотрела в огонь, поскучала, побарабанила пальцами по подлокотнику и, наконец, решилась нарушить тишину.

– Минута молчания по усопшему мозгу? – уточнила я.

Он со вздохом перевёл взгляд на меня.

– Клара, ты слышала когда-либо тезис, что все гадалки очень несчастливы? Так вот, причина этого – то, что они бродят по линиям чужих судеб, безжалостно коверкая свои. Ты не влияешь на будущее и не видишь его, но тоже платишь свою цену за эти чужие дневники. Эта цена – суметь пережить часть жизни вместе с другим человеком и не сломаться. Не мне тебе объяснять, что жизнь зачастую не сахар. Но ещё – ты сама становишься этим человеком. Чем ярче и сильнее была личность, чем древнее её дневник, тем сложнее вырваться из воспоминаний, тем сложнее остаться собой и выжить. Обычно хозяйки книги до колик бояться углубляться во времени больше чем на 200 лет. Вот скажи, ведь тот, чей дневник ты прочла первым, жил лет 50 назад?

– Ну, около тысячи, может, чуть меньше, – гордо заявила я. Он судорожно вздохнул.

– Ты ходишь по краю…

– Быть может, но я склоняюсь к мысли, что, чем больше знаю о той, древней Амэли, тем больше шансов найти её преемницу. Ведь в чём-то пересечения должны быть, в чём-то они просто обязаны быть похожи. Где-то там будет спрятана подсказка.

Он тихо сказал:

– Ищи другой путь. Клара, это не шутки, это тысячелетия. То, что ты ещё жива – просто чудо.

Я опустила глаза, стараясь скрыть эмоции. Странный он какой-то. Не могу понять, почему он так волнуется за меня? Зачем ему нужна эта "новая Амэли"? Поговорить начистоту? Но он, несмотря на внешнюю молодость, старше и умнее меня. Очень сомневаюсь в том, что он станет отвечать на мои вопросы.

– А ты знаешь какой-то способ обезопасить себя от этого? – вместо вертевшихся на языке вопросов, я задала самый неличностный и нейтральный.

– НЕТ!!! – рыкнул он, – В её память ты больше – ни ногой! Я запрещаю тебе использовать книгу!

– Ты запрещаешь? А как я, по-твоему, должна тебе её преемницу искать? Может, мне поспрашивать у знакомых, не видели ли? Или на кофейной гущё погадать? Знаешь ли, я не планирую торчать тут до самой старости!

Я надеялась, что он чуть больше откроется в ответ на мой прочувственный монолог, но, к сожалению, Рик уже неплохо себя контролировал.

– Что ж. Пока тебе не стоит прикасаться к книге пару дней, чтоб твой разум полностью восстановился. Тебе принесут поесть. И ещё. На эти пару дней оставь, пожалуйста, книгу мне.

Я опустила глаза, чтоб скрыть бешенство. Судьба Амэли манила меня, как магнит. Но что же… ответ пришёл внезапно. Его нашептал едва слышный голос кулона, который я материализовала в руке.

– Да без проблем. Бери!

Эрик взял кулон в руки и тщательно проверил, не иллюзия ли это. Потом, удовлетворенный результатом, щёлкнул пальцами. В тот же миг посреди комнаты возникла красивая, но немножко прозрачная девушка и вопросительно уставилась на него. Мгновение – и с поклоном исчезла.

– Что это было? Привидение?

Он только фыркнул.

– Это своего рода смесь ваших роботов и голограмм. Создана из энергии кристаллов. Ладно, девочка, иди спать, – посоветовал он, наматывая цепочку кулона на пальцы.

Я с невольным вздохом пошла в комнату, понимая, что там меня ожидает запах крови и времени. Хотя…

Когда я увидела, что в комнате теперь преобладают синевато-серебристые тона, воздух чистый, всё убрано, я даже не удивилась. Только в который раз отметила, что не понимаю, почему Рик так заботится обо мне. Думаю, есть резон спросить об этом у книги.

Я подождала, пока полупрозрачная служанка принесёт поднос с едой, и только после с гаденькой ухмылкой призвала книгу. Она, только без серебряной обивки, материализовалась в руке. Серебряный кулон, ставший простым украшением, остался в полном распоряжении Рика. Я мерзостно усмехнулся – попробуй ещё покомандовать мной!