Текст книги "Чужой дневник"
Автор книги: Марина Канаева
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
– Немного, – безмятежно отозвалась она. Нет, я всегда догадывалась, что тётя Лера, мама Дины, её в детстве случайно уронила головой о стену, но не подозревала, что это настолько повлияло на остатки мозгов!
– Пока ты не дополнила список моих злодеяний, расскажи поподробнее о том, что я тебе должна, – прервал мои гениальные размышления насмешливый голос.
– Желание, – усмехнулась я.
– Лучше сразу утопиться!!!
– Облом, – промурлыкала я, стремительным движением вытаскивая нас в реальный мир.
***
Инга
Я шла по улице, вдыхая ароматы летнего вечера. Как не крути, люблю это время! Звезды в небе, яркая полная луна…
Пёс сестрички, мерзкое пушистое недоразумение, ошивался где-то поблизости. Я только иронично хмыкнула. После рассказа о напавшем на меня грабителе Оля долго стенала и причитала, доводя меня до белого каления.
Только на то, чтоб уломать сестру не вызывать милицию, ушло полчаса. Но Оля, проявив поразительную сообразительность, вызвала и ментов, и скорую, пока я в ванной приходила в себя. Врачи стрелой примчались через час, доблестные защитники явились через два.
Готова одобрить: кое-какую перевязку мне сделали, даже вкололи обезболивающее, хоть за это и пришлось доплатить. Вяло предложили отлежаться ночь в больнице, чтоб не началось заражение крови. Я написала отказную, чем сразу улучшила настроение врача – видимо, там, как обычно, кое-какие койки стоят просто в коридорах, а за места в палатах приходится доплачивать. Потому лекарь, воспылав ко мне трепетным чувством, сказал на прощание сестре, которая всё умоляла его пролечить меня в больнице принудительно:
– Оно, может, и права сестра ваша: там сейчас второкурсники практику проходят, уже до того доврачевались, что волосы дыбом встают. А у них там щас все дипломы давно куплены, на кого не пожалуешься – всё чей-то. Не то что в наше время…
Я серьёзно покивала и выпроводила настырного доктора за дверь предаваться ностальгическим воспоминаниям у очередного больного, который сумел дождаться своей очереди.
Со стражами порядка оказалось куда сложнее. Видимо, из-за обезболивающих или шока, меня неуклонно потянуло в сон. Я свернулась в кресле, настрого запретив старшей сестре, надежде и опоре моей, открывать кому-либо дверь и через доски сказать, что мы никого не вызывали. Она что-то утвердительное промычала в ответ и отконвоировала меня в спальню, снабдив чаем с лимоном. Хлебнув тёплой жидкости, я задремала…
Разбудили меня громкие мужские голоса за дверью, изредка перебиваемые высоким, на мой взгляд раздражающим голосом Оли, которая, к слову сказать, мнила себя великой певицей. И как я только ухитрилась уснуть…
Доблестных защитников было двое. Первый был откормленным парнем метра два ростом, с коротко стриженными волосами и заплывшими глазами. Второй был чуть пониже, в форме, более жилистый, глаза имел прозрачные и равнодушные. Он мгновенно заставлял насторожиться.
– Здравствуйте, Инга Александровна, – сказал он медовым голоском, оценивающе шаря глазами по моей фигуре. Поморщившись, я поздоровалась. Цирк начался…
Хранители порядка меня достали в первые десять минут общения. Но всё обошлось сравнительно нормально: всего лишь штраф за ложный вызов, по обоюдному согласию не зафиксированный на бумаге.
Потом я закрылась от сестры в комнате, и позвонила этому выродку…
Я покосилась на флегматично справляющую нужду собаку. Видимо, у меня есть время поразмыслить.
Опасливо пошевелив больным плечом, я стала вспоминать, как всё это начиналось…
Осень роняла на асфальт золотые листья, заволакивая небо сумрачной плёнкой. Я шла чуть поодаль от откровенно веселящихся студентов, размышляя о своём, девичьем. С самого утра какое-то мерзкое предчувствие не давало покоя, и теперь я просто молилась, чтоб этот день побыстрее кончился.
Толпа, гогоча, разделилась: кто двинулся к метро, кто остался на трамвайной остановке. Я присоединилась к последним.
Завибрировал телефон. Замёрзшими непослушными руками я постаралась вытащить его из сумки, но получалось это у меня из рук вон плохо. Надрывные гудки начали порядком раздражать. Я, наконец, соизволила извлечь бесценное творение техники из сумки. Звонила сестра. И чего ей надо?
По натянутым нервам ударили надрывные всхлипы.
– Оля?
Рыдания стали ещё громче. Я ощутила, как страх порождает злость.
– Ану цыц! – рыкнула я, – Вдохни, потом выдохни, и расскажи всё толком.
– Мама правду говорила, ты бездушная…
Меня подхватила горячая волна неконтролируемой ярости.
– Ты звонишь мне, чтоб об этом напомнить?!
– Ин, она умирает.
– Кто?!
– Мама…
Дальше были только всхлипы.
Я застыла, судорожно вцепившись в мобильный. Подъехал трамвай, и дверь раскрылась просто напротив меня. Жирная торгашка, вывалившись с пудовыми сумками, рыкнула:
– Ану, прочь с дороги! – и резко меня толкнула.
Ноги меня не держали, потому я ласточкой полетела на мокрый асфальт. Телефон упал в лужу.
Остальное я помню исключительно урывками. Какой-то мужчина помог мне подняться… я еду домой… там воет, как белуга, сестра, а ей подвывает пара соседок…оказалось, что мать забрали в больницу.
Я сцепила зубы, накапала страдалицам валерьянки, выпытала все подробности и выслушала стоны и ахи, не произнося ни слова.
– Требуется пересадка, – всхлипывала Оля, – Но это стоит очень, очень дорого. Правда, существует благотворительный фонд, который делает это фактически бесплатно, но там, как объяснил Сергей Геннадиевич, очень длинная очередь…
– Кто такой Сергей Геннадиевич? – с трудом разлепила я пересохшие губы.
– О, добрейший человек, – включилась более ли менее отошедшая соседка, – Он этот фонд основал.
– Гав! – возмущённо заявил Блин, вторгаясь в воспоминания, и я с лёгким изумлением осознала, что уже несколько минут стою и бездумно ощипываю какой-то куст непонятного вида, а пёс, успевший справить половину естественных нужд, решил слегка размяться. Пушистое недоразумение мгновенно рвануло на себя поводок, и я его не удержала.
– Блин, стоять! – возопила я, рванувшись за пёсиком.
Его имя – вопрос отдельный.
Одна моя знакомая очень хотела собаку. Причём дорогую, породистую. Целое полугодие этой собакой она доставала меня, ещё пару подруг, родителей, брата и, главное, своего парня. Первым не выдержал, разумеется, последний, и на день рождения Света получила красивую, умную, гордую Лолу, которая ко всем прочим прелестям оказалась большой любительницей сбегать из дому. После одного из таких рейдов у Светиного счастья родилось два щенка. Особой породистостью, в отличие от матери, они не отличались, хотя внешне чем-то и напоминали пекинесов. В общем, одного "цуцика" света презентовала мне на день рождения, торжественно описав, как он ей дорог и как ей тяжело с ним расставаться. Дареному коню в ценник не заглядывают, и я только поморщилась на совет: "Если что, утопишь", данный мне Светиным парнем на прощание.
Сестра при виде пушистого счастья пришла в неописуемый восторг, и я с чистой совестью спихнула на неё уход за животиной.
Но появилась ещё одна небольшая проблема. В первую нашу встречу я обозвала собачку Блином. Ну, день рождения, общее веселье, сами понимаете. И после пёсик отзывался только на это очень умное имя.
И теперь я звала своё пушистое сокровище, ловя на себе подозрительные взгляды редких прохожих. Мерзкое животное задумчиво покосилось на меня – и рвануло в противоположную сторону. Я, выдав на-гора мнение обо всех его предках и их общении с пылесосами, тостерами и идиотами, побежала за ним.
Ой-ой, ноги у него короткие, но он так быстро ими перебирает! У меня уже через пару переулков началось невыносимое колотьё в боку, которое потом сменилось головокружением. Вот так попала! Резко выдохнув, я остановилась.
Животное меня завело в тихий переулочек между двух домов, засаженный высоченными тополями. Все фонари, давно разбитые добрыми пьяными детками, даже не планировали светиться. Впрочем, я и темноте прекрасно видела, что этот переулок мне незнаком.
В другое время я б не стала особо этому печалиться, но в свете недавних событий незнакомые тёмные улочки стали меня слегка нервировать. Ещё и Блин убежал, зараза! Да мне сестричка промывание мозгов через кишечник сделает!
Вздохнув, я решила идти вперёд до упора. В конце-концов, далеко убежать я не могла, и рано или поздно наткнусь на знакомые места.
Шла я медленно, стараясь инстинктивно производить как можно меньше шума. Шелестели тополя, в пределах видимости не было ни души. Свет окон едва пробивался сквозь ветви, по небу плыла луна…
И тёмный силуэт за спиной.
От моего вопля, наверно, уши едва не заложило у меня самой. Я стремительно развернулась и замахнулась, но тёплая ладонь резко перехватила моё запястье.
– Девушка, а нервы-то лечить надо! – насмешливо пропел довольно молодым мужским голосом силуэт, лица которого я так и не могла рассмотреть.
– А вы не подкрадывайтесь к девушкам в тёмных переулкам – глядишь, в городе меньше заик будет!
– А вы не гуляйте по этим самым тёмным переулком, чтоб не было желания подкрадываться!
– У вас так часто возникает соблазн подойти к девушке незамечено?
– А вы часто пытаетесь избить случайного прохожего?
Я фыркнула и постаралось вырвать руку. Куда там! Проще наручники снять.
– Ты дрожишь, – заметил парень задумчиво, осторожно удерживая мою руку. И правда, чего это мы с ним на "вы"?
– Это от холода! И вообще, выпусти меня!
Пальцы на запястье осторожно, словно нехотя разжались. Облегчённо вздохнув, я двинулась вперёд, с изумлением отметив, что силуэт меня нагнал и теперь идёт со мной в ногу, причём совершенно бесшумно. И молча.
Ну и фиг с тобою, золотая рыбка. Надо будет – сам отстанет.
Таким макаром мы с ним шли по улице. Тополя наконец кончились, и впереди забрезжил свет надежды, испускаемый обклеенным рекламой, постоянно мигающим фонарём. Попав в круг света, мы невольно покосились друг на друга.
Он был довольно высокий, статный и в принципе симпатичный. У него были чёрные волосы и раскосые глаза, цвет которых в темноте было сложно разобрать. "Должно быть, многим девчонкам нравится", – отметила я про себя. Однозначно ощущалось высокомерное отношения к окружающим, самолюбие, пожалуй, наглость. Остальное читалось покуда не так явственно, но и указанного хватило с лихвой. "Пожалуй, они с Егором не поладили б", – сделала я однозначный вывод.
Черноволосый, в свою очередь, пристально меня разглядывал. После вопросительно вздёрнул бровь, предоставляя мне право первого хода. Угу, щаз! Нужен ты мне, как торт унитазу…
– Гав! – раздалось из темноты.
– Блин!! – заорала я в ответ, заслужив ошалевший взгляд парня. Пушистое недоразумение вылетело из темноты, волоча за собой искусанный кем-то ошейник. Так, видимо, за то время, что я тут тратила нервные клетки, он успел удовлетворить все естественные нужды, и какой-то счастливый хозяин обзаведётся парой-тройкой новых почти пекинесов. Вон морда какая довольная!
– Блин, ты достал! Пусть с тобой Оля гуляет! – возмущённо сказала я пёсику. Тот то ли булькнул, то ли кашлянул и с гастрономическим интересом покосился на черноволосого, который изображал теперь статую неизвестного скульптора.
Взявшись за поводок, я потопала вперёд, отметив, что парень снова меня нагнал. Мы шли молча, а я к вышеперечисленным качествам добавила ещё и упрямство.
Самое интересное, что пошла я, видимо, не в ту сторону, поскольку ничего знакомого на глаза не попадалось. Чесать тупо вперёд, ловя на себе косые взгляды спутника, слегка надоело, и я свернула. Потом ещё раз. И ещё.
Мы опять вышли в тот же тёмный переулок, в котором состоялось наше гениальное знакомство.
Я просто чуяла на себе ехидный взгляд черноволосого. Сволочь! Наверняка понял, что я банально заблудилась…
Он молчал. Я молчала. Самое обидное, что я наверняка недалеко от дома, но, поскольку живу тут совсем недавно, не успела изучить даже близлежащие улицы.
Вздохнув, покрепче стиснула ошейник и потопала в противоположную сторону. Мой немногословный сопровождающий слегка приотстал, но следовал за мной. Я б нервничала, но у него было столько возможностей меня ударить, убить, ограбить и т. д., что теперь опасаться его было бы просто глупо.
Я прошла мимо двух домов и… тупо уставилась на собственную улицу.
Слов просто не было. Известных выражений для передачи эмоций явно не хватало.
Рядом раздалось тихое хихиканье. Парень, увидевший выражение моего лица, явно понял ситуацию и теперь веселился не на шутку. Я бросила на него высокомерный взгляд, что заставило его заржать в голос.
Злость толкнула меня вперёд. Я резко двинулась к дому, привычно переходя пустынную дорогу…
Я почти не успела ничего понять – увидела только, как тёмная машина выныривает из темноты под визг шин, на скорости едва вписавшись в поворот. Чернели провалы выключенных фар. Я просто оцепенела, глядя…
Что-то с силой рвануло меня за плечо и поволокло за собой. Машина скользнула в сантиметре, обдав ветром, и призраком скрылась в темноте.
– Эй, ты в порядке?! – выдохнул темноволосый, чьи руки вытащили меня из-под колёс.
– Вот мы и заговорили! – радостно улыбнулась я ему. Парень замер с открытым ртом. Потом высказал что-то там о моих предках и, стянув куртку, попытался меня в неё упаковать. Я увернулась.
– Ты что, перегрелся?!
– Нет, просто ты замёрзла, а нам ещё до твоего дома чесать.
– Нам?!
– Ты меня пригласила. На чай! – нагло улыбнулся парень.
– Я головой ещё не билась, – напомнила я мягко.
– Благодаря мне, – промурлыкал он. Улыбочка стала ещё шире.
Сволочь! Да, я ему должна. А если так уж хочется чаю, милости прошу! Я ж не утверждаю, что мы будем вдвоём… а чая мне не жалко…
Правильно истолковав моё молчание, наглый тип снова постарался накинуть мне на плечи куртку.
– Нет нужды, мой дом рядом, – заметила я равнодушно.
– Да, но нам ещё твоего Блина искать. Кстати, оригинальное имя!..
Поиски заняли минут двадцать. Куртку я внаглую повесила на скамейку, демонстративно разыскивая собаку в футболке и изредка вздрагивая от холода.
Когда я открыла дверь и пропустила своего гостя, сестра, готовая отчитать меня за безответственность, подавилась глотком воздуха и резко куда-то засобиралась. Я изловила её за шиворот и попросила сделать мне кофе, а им чаю, и пояснила, что это ко мне "по работе", а не по какой-то другой причине.
– Кстати, мне тоже кофе. А кем ты работаешь? – c абсолютно невинным видом поинтересовался брюнет.
Нет, ну всему должен быть предел! Сестра, подавившись оканьем, кинулась на кухню, а я пристально посмотрела на своего "спасителя" взглядом, от которого мухи в полёте дохнут.
– Издеваешься? – мягко поинтересовалась я.
– Нет, любопытно. Боишься, что сестра кому-то что-то доложит? Кому?
– Близкому другу, – пропела я. Голубые глаза напротив сверкнули явным азартом охоты.
– Кофе готов, – позвала сестра из кухни.
Мы хмуро переглянулись и двинулись к столу.
Олю наглый тип, которого, как оказалось, звали Павлом, сумел очаровать буквально за две минуты. Она рассказала ему всё о грабителе и ране в плече, и я вздрогнула от внимательного косого взгляда. Умный мальчик… это может стать проблемой…
Поёжившись, я хлебнула тёплого кофе.
– Ночью спать не планируешь? – спросил он насмешливо, демонстративно глядя на тёмную жидкость.
– А сам-то?
– Не люблю ночью спать. Скучно!
Уточнять, чем наглый тип занимается ночами, смысла не было. Потому я только пожала плечами.
– Тебе домой случайно не пора? – осторожно намекнула я. Тяжелой подушкой навалилась усталость. Плечо побаливало всё назойливей, и, кажется, поднялась температура.
– Нет, я могу ещё посидеть! – лучезарно улыбнулся брюнет.
– Что ж, сиди. Спокойной ночи!
Я прошла мимо шокированной моим поведением сестры, закрылась в комнате и рухнула на покрывало. Сквозь странную полудрёму услышала, как закрывается дверь, навсегда выгоняя из жизни странного гостя.
***
Егор
– О причинах такого состояния ничего не известно, – сонным насморочным голосом пробубнила медсестра, глядя куда-то сквозь меня аутичным взглядом сонного алкоголика.
Я ощутил, что начинаю тихо звереть. Вот уже битый час, оставив Клару в палате одну, я пытался выяснить, что же произошло с Диной. Медсестра не смогла ответить ничего вразумительного… хотя…
– Я б на твоём месте отвечал мне чётко и ясно, а то официальная жалоба на пьянство на рабочем месте, антисанитарию, хамство и безответственность будет на столе у главврача, и не только, а ты отсюда вылетишь красивой фигурной ласточкой до ближайшей помойки, – проинформировал я равнодушно.
– …! – вежливо ответила явно недоверчивая сестра милосердия с помятой мордой и заплывшими свинячьими глазками.
Я безмятежно пожал плечами.
К половине пятого утра всё руководство больницы покинуло нагретые постельки и сбежалось, ворча под нос особенности моей родословной, но открыто спорить никто не решался. Главврач, который был мною благополучно отловлен у жены дежурного хирурга, косил на меня лиловым глазом и посылал по разным адресам, пока я не намекнул, что зайду по дороге к хирургу, который явно обзавёлся нестандартными выростами на голове. Мой красноглазый собеседник мгновенно сдулся, перестал напирать массой, и мы гуськом двинулись к Дине в палату – моя сумасшедшая сестричка просто спит, и к утру должна быть свежей, как помидорчик. Малосольный…
Ну, по крайней мере, очнутся точно должна.
А вот с Диной всё было несколько сложнее…
Мои размышления прервал скрип открывающейся двери. Оттолкнув застывшего на пороге изваянием главврача, я ворвался внутрь.
Родители Дины спят себе на соседних койках, смешно взявшись за руки, а абсолютно здоровая Дина устроилась с Кларой на тумбочке, тихо обсуждая насущные проблемы. Да, картина Репина "Приплыли"…
– И как это понимать?? – визгливо уточнил главврач.
– Вы лучше поздравьте её с невероятным исцелением, – посоветовал я, с трудом собрав мысли в кучку.
– Братик, мы, пожалуй, домой! – лучезарно улыбнулась Клара.
Да, наверное. И ты мне многое объяснишь по дороге…
***
Клара
Разговор по душам с Егором и Артемом вымотал меня до предела. Хорошего настроения не прибавил тот факт, что тела Лёни и Жени, знакомого мне парнишки, что жил на соседней улице, нашли. Они запутались в прибережных камышах.
За последние сутки сгорело ещё два дома.
Покончило с собой два человека.
Один бизнесмен избил до смерти модель-жену.
Всё это произошло в радиусе максимум километра от нашего дома.
Я сидела в кресле, обхватив голову руками, и смотрела за окно. Люди беспокойны, многие тянулись к распятиям и иконам, болтали о магнитных бурях и неудачном положении звезд, – этот шёпот просто витал в воздухе.
Навзрыд рыдала Катя, так и не нашёлся куда-то уехавший Гена, Жанна таращилась в темноту безумными глазами, не решаясь подходить к зеркалам. Стоп! Я не помню, где Андрей.
Пропажа нашлась на крыльце. Парень сидел и внимательно вглядывался в небо.
– Мне жаль, – сказала я тихо.
Он поднял на меня свои вечно загнанные, как у дичи, глаза, и мне снова почудилось, что я не так уж хорошо его знаю.
– Все когда-то умирают, Клара. Но спасибо, что подошла. Ты добрая. Жаль…
Я опешила.
– Что я добрая?
– Да, – отозвался он и ушёл, так ничего и не пояснив.
Отношения с Артёмом у нас откровенно не ладились. За завтраком он в очередной раз принялся отчитывать меня за безрассудное поведение, но я была не в настроении, потому он узнал о себе много новых интересных подробностей.
Часов в десять утра на огонёк заскочила Дина, которая за такой короткий промежуток времени успела вполне прийти в себя. По крайней мере, с Артёмом они сели рядышком и снова стали мирно о чём-то беседовать, не обращая на меня внимания.
Не говоря ни слова, я встала и вышла.
В сердце поселилась непонятная обида. Настроение было – паршивым.
Мы с Диной одногодки, верно? Тогда почему в ней он видит симпатичную девушку, а во мне – ребёнка… Хотя нет, скорее даже – потенциальный источник проблем. Да, вот он, ответ! Его отталкивает мой дар, моя необычность.
Я тихо, горько засмеялась. Пока они рыдают там, внизу, я должна искать виновного – больше некому. И я уже чую, что скоро он попадёт ко мне в руки, и знаю – меня похвалят, но ещё – начнут опасаться.
Видимо, оборотная сторона могущества – одиночество…
Впервые я сумела ощутить её приближение.
– Помнишь, ты говорила, что я отдам только слабость?
Кошка сидела на подоконнике – и молчала.
– Ты меня слышишь?
– Не я устанавливала эту цену, а в ответе ты не нуждаешься – и так всё поняла.
– Я всегда буду одинока?
– Иногда рождаются те, кто может понять и принять. Это редкость, но иногда так бывает.
Ветер за окном что-то шептал. Светило солнце. А я вдруг вспомнила Кларисс и поняла – я вновь хочу очутиться в её жизни. Причина проста – вот уже не раз я понимаю, что её слова отвечают на многие мои вопросы. Я потянулась к книге и осознанно позвала ту, что стала моим путеводителем…
Нас с Тием обвенчали по обряду единого бога, в новом деревянном святилище, перед крестом, похожим на наш символ солнечного божества. С этого момента Тий стал официальным правителем земель, что когда-то принадлежали моему отцу.
Все, кто имел дар говорить с духами и видеть сокрытое, были убиты.
– Все люди должны быть равны, никто не должен быть сильнее, – сказал мой муж холодно, когда мы, выйдя из святилища, увидели кровавую бойню.
– Тогда все они имели право жить, – сказала я тихо.
Он смотрел на меня равнодушно, с лёгкой насмешкой.
– Право? Это лишь слово. Всё решает сила, Кларисс.
Он резко притянул меня себе и впился губами в мои губы – насильно, до боли, до тех пор, пока я не начала задыхаться.
– Я сделаю с тобой, что хочу, и это в моих силах. Значит, это моё право, – прошептал он мне просто на ухо, с силой сжав в стальных объятиях так, что я просто не могла вздохнуть.
Очи Мараны вспыхнули вдруг в душе моей. Я всем телом к нему прижалась и прошептала голосом низким, страстным, к уху его склонившись:
– Как бы не хотел ты мной обладать, тебе принадлежит только тело. Ты знаешь, это так мало… и покуда я живу, твоей я не буду… ведь побеждает… сильнейший.
Шептала я, покрывая едва ощутимыми поцелуями шею его. Приятными, но холодными…
– Тогда я уже победил, – мягко сказал он в ответ, и я ощутила его горячее дыхание.
– Сила разной бывает, – прошептала я, слегка прикусив его губу.
Мы застыли перед храмом, который всё выше вздымался в синее небо. Мы стояли на площади, где уже стихли крики тех, кто ни в чём не был виноват. Там была и моя подруга-ведунья…
И мы с ним были похожи. У нас были одинаково выжженные глаза
***
Я ожидала насилия и боли, я была к этому готова, но он вновь меня удивил. Когда мы пришли в его дом, он ожидаемо рывком притянул меня к себе, порвав наряд…
Но вдруг застыл, внимательно в пустые глаза глядя. Там не было ни ненависти, ни страсти, ни тьмы. Я была пуста, и он, кажется, это понял. Осторожно убрал руки и ушёл, ни слова ни говоря.
Следующие несколько дней прошли… странно. Я жила у него, я постоянно ожидала, что он захочет доказать свою силу, но он не говорил мне ни слова и не прикасался ко мне.
Мой сон немного восстановился, я начала приходить в себя.
На пятый день я случайно отрывок разговора услышала.
– Но непонятно, что за человек этот правитель Велеславы, – говорил мой муж.
Вечером у одной из челядниц я впервые спросила, где покои Тия…
Не знаю, удивился ли он, меня на пороге увидев. Я и сама этому удивлялась и себе пояснить не могла, зачем пришла, потому начала с порога:
– В Велеславе все Велеса славят, и правителя его жрецы выбирают…
Я говорила давно заученные факты. Кому подчиняется, что предпочитает…
Он молча на меня смотрел бездонными чёрными глазами, ни слова не говоря. Замолчав, я, не попрощавшись, вышла.
***
На следующий день мне сообщили, что у нас собираются гости и я должна быть готова к вечеру. Мне принесли наряд, полностью закрытый, вышитый с драгоценностями. Я не любила такие, но, в общем-то, какая разница?
Волосы покрыты, прямые юбки до пола… Я отозвала служанок и нарядилась сама, отметив, что бледно-зелёная ткань мне совсем не к лицу.
Когда стемнело, он зашёл ко мне. В обычном для знати шикарном наряде, что блистал, как и мой, от каменьев, Тий казался странно безликим…
Он подошёл ко мне и повесил мне на шею ожерелье, изукрашенное изумрудами. Пальцы легко, едва ощутимо кожи коснулись, но странный огонь пробежал по жилам, а тело пронзила едва заметная дрожь. Он кивнул мне и вышел, не оглядываясь, а я двинулась за ним, и странное разочарование боролось в душе со страхом…
Я ожидала увидеть гостей со спутницами и жёнами, но, кроме служанок и угодниц, женщин не было.
Явился зато один жрец с крестом на шее. Странный, как преступник, бритый, с пьяно заплывшими глазами, постоянно амулет на шее теребил и что-то про "адово исчадие" и "дочь Лилит" нашёптывал, на меня поглядывая. Я гостям поклонилась, а так около мужа сидела, рта не раскрывая и внимательно в разговоры вслушиваясь.
Как оказалось, служителей нового божества называли священниками, а противников их – еретиками, ведьмами и одержимыми. Их бог проповедовал смирение и что-то там ещё, отрицая слуг Древней Силы. Чем-то он на нашего Белобога похож был, но Коляды, жены его, и других божеств, не было. Всех их демонами стали кликать…
Разошлись нескоро гости, когда рассвет уже занимался. Тогда, мужу кивнув, хотела я уйти, но он меня приостановил.
– Опиши того, что третьим от меня сидел, – попросил он, не оглядываясь.
Чуть удивившись, я просьбу выполнила, рассказав о внешности, одежде, спрятанном оружии…
– И что ты о нём думаешь?
Так мы нескольких гостей обсудили, потом он сказал:
– Спрашивай – отвечу, проси – дам.
Я так и ушла, ни о чём не попросив…
***
Странно так… Уж дюжину раз Ярило окрасил рассвет, как очутилась я в доме новом. Вчера пала, знаю, Велеслава, и скоро новый муж мой вернётся. Вроде, и расстраиваться я должна, но трепещет что-то внутри – может, будет с кем поговорить на равных…
Ведь, как и в прошлой жизни, есть слуги, ходят по дому жрецы в чёрных одеждах, крестами меня осеняя… Да только меня, одну из младших дочерей, не самую красивую и строптивую слишком, и семья моя не очень любила, а жрецы шептались за спиной: "Печать Мараны* на ней, лишь ночи да чёрной луне она верна". А в память мне слова одной из служанок запали: "Видать, любит хозяин новую жену, коль за стол позвал дочь Евы. Не по правилам это".
И хоть ненавидеть его я должна, но похожи мы, и от того борьба наша только интересней кажется…
***
Я следила, как кони двух всадников во двор принесли, но встречать, конечно, не вышла. Вместо того на излюбленное место своё под сводом пристроилась, где разговоры, что в его покоях ведутся, слышны.
– …Почему ведьма эта жива ещё, Тий? Спалить – и все дела. Пусть, как те, другие, к своим демонам идёт, а ты б мог с сестрой правителя Велеславы…
– Этого не будет!
– Очнись! Земли уже твои! Чтоб наверх идти, тебе на служительнице Христа жениться нужно. К цели один шаг остался…
– Эта ведьма будет жить!..
Склонив голову, чтоб никто очей моих не увидел и лишнего не прочёл, я в свои покои вернулась и у служанки вина усталым голосом попросила. А после, отослав её, выпила алую жидкость из чаши до самого дна, улыбки победной и пламени в глазах дикого уж не скрывая…
***
– Велеслава пала, а правитель её пленён, моя госпожа. Он у нас в подвалах нынче. Хозяин, говорят, собирается в живых его оставить – за выкуп и сотрудничество…
– Это хорошо, – передёрнула я плечами, – А то меня когда-то с ним почти помолвили. Жених… Жалко всё-таки!
Вечером та же служанка со вздохом сказала:
– Нет, умер пленник по воле хозяина. Но не печальтесь, хозяйка…
– Что ты! Так, видно, суждено.
За окном была ночь, чёрная, как глаза моего мужа. Давно приметила, что эта служанка все разговоры господину передаёт. Тот, кто когда-то велел меня раздеть и оглядывал, как вещь на базаре, теперь мёртв. А я – жива!
Я улыбнулась ласковой ночи.
Нет, милый, ты не для креста, не для золота.
Только для меня…
***
Луна высоко была, когда он в мои покои пришёл. Долго мы в глаза друг другу смотрели, а после тенью он ко мне скользнул, в локте от меня остановившись.
– Твой жених умер, – сказал он негромко, в очи мне внимательно вглядываясь.
– Я знаю.
– Тебе больно?
– Ни капли…
Едва ощутимые прикосновения сводят с ума, и по телу ходит дрожь, но уже не от страха. В окна заглядывает луна, отражая дикий, пьянящий огонь в глазах. И правил, и запретов, и смиренности, которой учит своих рабов новый бог, уже нет…
– Ты моя…
Задыхаюсь, и сказать ничего уже нет сил – и не нужно…
Нет, милый… это ты – мой…
***
– Клара, очнись, – в смутно знакомом голосе слышалась обречённость, – Киса, что с ней?
– Она сейчас в чужом сознании. Может, выплывет, хоть я и сомневаюсь. Слишком увлеклась…
– Может, выплывет?! Да она уже не дышит!
А ведь и правда, не дышу. Клара… Как странно она сокращает моё имя… меня зовут Кларисс… или нет?
– Клара, это я, Дина!
Ди-на. Это ещё что за зверь? Стоп. ДИНА?!
В память вихрем ворвались образы и картинки. Мама, папа, Егор, Артём, книга, Киса, тёмный силуэт, взывающий к духам…
Я вдохнула – впервые за последние несколько минут, – и лёгкие просто взорвались ослепляющей болью. Я закашлялась и повалилась набок, силясь привыкнуть к новому телу. Вернее, старому. Ох, как всё запутанно!
Дыхание понемногу нормализовалось. Кто-то бесцеремонно меня перевернул, и я встретилась глазами с Диной и Кисой. Ой, кажется, меня щаз будут убивать… куда б зарыться года на два?!
Первая партия была отдана моей пушистой хранительнице.
– Ты чем вообще думаешь…?! – поразительно флегматично спросила Киса, заставив нас с подругой покоситься на неё с уважением, – Чтоб тебя…
Дальше шли комментарии, в которые мы вслушивались с возрастающим интересом. На особо изящном повороте я даже присвистнула. Да, неплохо б попробовать…
Киса, видимо, прочитавшая мои мысли, с изумлением на меня взглянула, мгновенно замолчав. Мне и самой стало слегка стыдно, но… Пожалуй, только слегка.
Дина, строчившая что-то в блокноте, заминки не заметила.
– Вы не могли б последний абзац повторить? – спокойно попросила она наконец, – Там что-то про кнуты и пузатого священника было, но вы не договорили.
Кошка смутилась – впервые на моей памяти – и заявила, что это просто к слову пришлось.
– Лучше расскажи о том, чью судьбу читаешь, – попросила Дина, – Интересно же, чьи тебе советы всю жизнь нужны будут!
– Ты о чём?
– Ну, твоя кошка сказала, что первая прочитанная судьба предопределяет судьбу самой Видящей.
Я похолодела. Нет. Это просто глупое суеверие!
– Ну?!
– Я как-нибудь потом расскажу…
– Это хотя бы смертная? – спросила кошка негромко.
– Да.
В зелёных очах мелькнуло облегчение.