Текст книги "Виннипегская Стена и я (ЛП)"

Автор книги: Мариана Запата

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)

Глава 18

Я сидела в спальне, когда начал звонить дверной звонок. За все время, что я провела в этом доме, никто не приходил. Черт, даже когда я не жила здесь, никто не заходил неожиданно. Ворота общины удерживали посторонних снаружи, а соседи не очень общительны.

Если кому-то нужен стакан сахара, они едут в магазин и покупают его. Я не уверена, кого ожидать, но когда заглянула в глазок, то оказалась полностью застигнута врасплох.

Полностью, абсолютно, на двести процентов застигнута врасплох. Черт побери.

Это Тревор. Менеджер парней. Король всех мудаков.

– Кто там? – закричал Зак откуда-то сверху, скорее всего, из своей спальни. Он вернулся домой час назад, и скоро мы собирались отправиться на пробежку.

– Это Тревор! – прошептала, уверенная, что он меня услышит. Входная дверь крепкая, но не звуконепроницаемая.

Послышался звук. Потом ругательство. Затем слова Зака:

– Меня тут нет.

Дважды, черт побери.

– Ладно! Ты мне должен!

– Конечно! – прокричал сверху предатель, прежде чем захлопнуть свою дверь.

Сжав зубы, я произнесла про себя молитву и открыла замок.

– Привет... Тревор, – фыркнула я и нахмурилась, я даже не пыталась улыбаться и вести себя так, будто рада его видеть. Ведь правда в том, что я совсем не рада. А самое замечательное – мне не нужно притворяться.

Император всех кретинов даже не потратил усилия, чтобы притвориться вежливым. Выражение на его лице сменялось от раздраженного, пустого и шокированного к нахмуренному, а уголки его губ с каждой секундой опускались все ниже.

– Где Зак? – практически выплюнул он.

Что произойдет, если я закрою дверь у него перед носом?

Я знала, Тревор узнает, что мы с Эйденом поженились, и знала, что такое «они говорят об этом», что бы это ни значило. И я понятия не имела, что говорить. Не знала, что известно или не известно Тревору. И мне захотелось обругать себя за то, что открыла дверь до того как поняла, что должна говорить.

Но если кто и может почувствовать слабость в воздухе, так это этот мудак. Я не могла провалиться. Не могла прогнуться. Поэтому я моргнула, а затем отстранено и прохладно посмотрела на него.

– О, привет. У меня все отлично, а ты как?

Его рот превратился в жесткую линию, кожа у темной линии волос натянулась. И мне не показалось, что его веки дернулись.

– Не отвлекай меня. Где Зак?

– Пожалуйста, не пугай меня, – в этот раз я усмехнулась, получая очень сильное удовольствие от его презрительного взгляда. – Зака нет дома.

Тревор уставился на меня своим снисходительным взглядом, и его веко задергалось сильнее.

– Я знаю, он здесь.

– Его здесь нет.

– Ты только что на него кричала! – он ссутулился. – Я слышал вас.

Я окинула его и его дорогой костюм тройку (неуместный для такой погоды) своим взглядом.

– Во-первых, не кричи мне в лицо. Во-вторых, ты все себе вообразил, потому что дома я одна.

Ему не нужно ничего говорить. Я могу слово в слово передать то, о чем он думает, и все это можно составить во фразу «я тебя ненавижу».

Мне он тоже не нравился. Не скажу, что виню его. Я думаю о том же самом, потому что знаю, он слышал меня.

– Ты, правда, собираешься говорить мне, что его тут нет? – спросил он, наклонил голову на миллиметр и посмотрел на меня, прищурив глаза.

Кивнув, я призвала на помощь все свои навыки, чтобы ярко ему улыбнуться, хотя знала, хвастать мне нечем.

Он просто пялился на меня.

И я улыбнулась шире.

– Мне, правда, надо вернуться к работе. Ты должен позвонить ему. Не знаю, когда он вернется.

Этого оказалось достаточно, чтобы вывести его из транса, в котором Тревор был, потому что он покачал головой.

– Поэтому я здесь. Он не отвечает на мои звонки. Он ни на чьи звонки не отвечает, даже на чертовы е-мейлы. Он превратился в Эйдена...

Из-за этого я почувствовала, будто у меня горят уши.

– Эй.

– Это полностью неприемлемо.

Я тяжело вздохнула и сжала зубы, в то же самое время поднимая руку, чтобы остановить его.

– Прекрати, – ага, я сделала это. Ну, что он со мной сделает? Уволит? – Успокойся. Остынь. Не кричи мне в лицо, потому что я закрою перед тобой дверь. Не знаю, почему они не отвечают на твои звонки и е-мейлы, может, подумаешь об этом? Они перезвонят, когда захотят, но я бы тоже тебе не звонила, если бы знала, что получу всю эту хрень. И не говори передо мной плохо о своих клиентах. Мне это не нравится, и это непрофессионально.

С каждый словом, вылетающим из моего рта, его лицо становилось все более красным. В какой-то момент на его шее стала выделяться вена.

– Ты понимаешь, как это работает? – спросил он осторожно, но твердо.

Если он думает, что я отступлю, то его ожидает кое-что еще. Много месяцев назад я бы промолчала и смирилась бы с тем, что технически он мой начальник. Но больше это не так.

– Это ты на них работаешь, верно? – спросила я у него.

– Ты ничего не знаешь, – прошипел он.

Какой смысл тратить на него свое время?

Он дрожит?

– Не знаю, что ты сделала, чтобы заставить Эйдена на тебе жениться, но теперь мы должны это прояснить, – продолжил Тревор.

– Думаешь, я что-то сделала, чтобы женить его на себе? – усмехнулась я, ощущая легкий приступ паники. Тревор видел нас, когда я работала на Эйдена; и, думаю, он заметил, что между нами нет никаких искр.

Этот придурок кивнул, показывая этим, какой идиоткой он меня считает.

– Ты беременна?

Ответ «нет» был резок и уже висел на кончике моего языка, и я почти ответила ему. Я почти сказала ему, как меня злит его нелепое гребаное предположение. Кем он меня считает?

Распутницей. Он думает, что я распутная золотоискательница.

Конечно, это именно то, о чем он думает. Почему бы и нет? Я даже представить себе не могу, сколько раз, пока мы работали вместе, Эйден ясно давал понять, как мало его волнует мое существование.

Но я все еще оскорблена. И я ничего ему не должна, даже если не беременна.

Сжав зубы, я одарила его сумасшедшей улыбкой.

– Это важно?

– Да, это важно! – рявкнул он, указывая на меня, и его уши покраснели. Клянусь жизнью, только пар из его ушей мог бы улучшить данный момент. – Он сказал, у вас нет брачного контракта, – он буквально задохнулся от негодования. – Когда я подписывал с ним контракт, то это был второй пункт, о котором я предупредил его. Надевай презерватив и подписывай брачный контракт...

Я приподняла бровь, позволяя ему высказаться.

– И из всех женщин в мире... из всех женщин... он женится на тебе. В Вегасе. В тайне, и он не сказал мне. Я пытаюсь делать то, что лучше для него.

Невозможно долго слушать человека, который говорит так быстро, и чей голос настолько пронзительный, что напоминает о скрипе мела по школьной доске.

– Тогда делай то, что лучше для него. Я никуда не денусь, и тебе не надо понимать, что происходит между нами. Ты не единственный, кто хочет, чтобы у него все было хорошо. Если твоему маленькому мозгу, размером с арахис, хочется о чем-то переживать, так почему бы тебе не заботиться о том, что действительно важно, например, где он будет играть в следующем году.

Тревор секунду пялился на меня: его горло дергалось, а ноздри раздувались.

– Мозг размером с арахис?

– Наш разговор окончен. Я им передам, что ты заходил. Пока.

И вот так я спокойно закрыла тяжелую дверь, пока он говорил. Я даже не захлопнула ее. И каково этому придурку сейчас?

Мне потребовалась секунда, чтобы понять, как меня обессилил этот разговор. Фух. Пока поднималась в свою комнату, ощущала себя немного болезненно.

Я никогда ему ничего не делала. Ничего плохого, только иногда строила из себя острячку, когда он этого заслуживал. Боже мой.

Когда я подходила к своей комнате, дверь комнаты Зака распахнулась, и в просвете появилось его лицо, большие глаза, нос и рот.

– Прости.

Я отмахнулась от него.

– Ты мне должен. Одевайся, чтобы мы могли выдвигаться на пробежку.

Он сморщил нос.

– Не хочешь вместо этого выйти перекусить?

– Нет, – улыбнулась я ему ярко. – Одевайся и пошли. Тебе надо выбраться из дома, милый.

– Ван, – он почти проскулил, когда я исчезла в своей комнате и закрыла дверь.

Прежде чем что-то делать, я вытащила телефон и отправила Эйдену быстрое сообщение.

Я: Мудак нанес визит. Просто предупреждаю тебя.

Я уже разделась, когда запищал мой телефон.

Эйден: Тревор?

Я: Да, если он появится снова, тебе придется вытаскивать меня из тюрьмы.

Это последние слова, которыми мы обменялись друг с другом, прежде чем я ушла.

***

Следующим вечером я услышала на лестнице шаги до того, как Зак влетел в мою комнату, его носки скользили по полу.

– Здесь Тревор, – прошипел он, приподняв брови.

– Ты впустил его?

Он резко посмотрел на меня.

– Нет, не хочу его видеть. Я услышал, что кто-то припарковался и выглянул в окно. Прежде чем подняться сюда, я сказал Эйдену, что он здесь.

– Ха, – спасибо Богу за маленькое чудо. Сегодня вторник, а значит у Эйдена выходной, так как только что он отыграл игру в Сан-Франциско. Я прищурилась, и Зак прищурился в ответ, потом я приподняла плечо и склонила голову набок.

– Мы будем подслушивать или как?

– Ага, – мужчина, который в последние дни почти не улыбался, наконец, одарил меня улыбкой. Во время нашей семикилометровой вчерашней пробежки, он все время хмурился и дулся, вероятно, мысленно матеря меня. Поэтому я рада, что мы снова начали разговаривать.

Когда я услышала, как открылась и закрылась входная дверь, я подошла к своей двери. Я всю ночь не спала и беспокоилась, что Тревор решит подняться вверх по лестнице и все узнает, потому что если я технически и замужем за Эйденом, на самом деле по-настоящему мы не женаты.

Очевидно же, что это большой недостаток в нашем спектакле. Хорошо, что Лесли джентльмен, и он никогда не поднимается наверх и ничего не выискивает, и это работает в нашу пользу. В противном случае, нам бы предстояло неловкое объяснение.

А потом я поняла, как глупо беспокоиться о том, что Тревор поднимется на второй этаж. Конечно, он этого не сделает. Начнем с того, что Эйден и близко не подпустит его к лестнице.

Но это не значит, что мне не любопытно, о чем они будут говорить.

И именно потому мы с Заком тихо вышли из моей спальни и подошли к верхней ступеньке лестницы, сели на задницы и прислушались к тому, что происходит внизу. Я могла поставить свой сберегательный счет на то, что Эйден не пригласит Тревора в свою святилище-кухню.

И я совсем не разочаровалась, когда их голоса донеслись из гостиной, и я почти отчетливо слышала их разговор. И я не стала обременять себя воспоминания о последнем разе, когда я их подслушивала.

– Какого черта, Эйд? Я дюжину раз пытался дозвониться до тебя, – произнес Тревор слегка повышенным тоном.

И что же ответил наш умник?

– Я знаю. У меня есть определитель номера.

О, черт, мне хотелось смеяться, когда он так разговаривал с людьми. Ладно, правда, я получала от этого удовольствие лишь потому, что он так разговаривал с Тревором. Мне, правда, не нравился этот парень.

Тишина. Затем раздался низкий голос Эйдена.

– Что ты тут делаешь?

– Пришел увидеться с тобой и Заком, так как никто из вас мне не отвечает.

– Мы говорили неделю назад. Что нам обсуждать сейчас?

– Сказать мне «да, я женился» и «я прослежу, чтобы она ходила на игры», и то, что ты вешаешь трубку, не значит, что мы разговариваем, Эйден. Святой Боже. Почему ты мне сразу не рассказал?

– Это не твое дело.

– Меня касается все, что связано с тобой. Ты женился на своей чертовой ассистентке, чувак. Я узнал об этом только тогда, когда мне позвонил пиарщик команды и спросил про свидетельство о браке, – проорал Тревор.

– Я женился на девушке, которую знаю два года, и которая больше на меня не работает. Она совершеннолетняя, как и я. Меня не ловили за приемом наркотиков. Меня не арестовывали в стрип-клубе. Я не ввязывался в драки. Так что не обращайся со мной, как с ребенком, Тревор. Мне это не нравится.

Мы с Заком обменялись впечатленными взглядами.

– Тогда не веди себя как ребенок. Я говорил тебе. Я с самого начала говорил тебе, ты должен думать головой, а не членом, и ты женился на Ванессе во время сезона без брачного договора. О чем ты думал? Она беременна?

– Ты, правда, считаешь, что я думал своим членом? – голос Эйдена был холодным и решительным.

И пугающим. Чертовски пугающим.

– Ты думал не головой, – вырвались глупые слова изо рта Тревора, отчего мне захотелось показать ему язык.

– Не думай, что что-то знаешь, потому что это не так. Ты не знаешь ничего ни обо мне, ни о Ванессе. И если она беременна, не строй такое выражение лица, если не готов столкнуться с последствиями.

Эм... он только что произнес слово на букву «д», не правда ли? Мне это не послышалось?

– Она моя жена, и все, что она когда-либо делала, это присматривала за мной. Не ступай на эту территорию, Тревор. Ты не хочешь это делать, понимаешь меня?

Я, черт возьми, приготовлю ему ужин. Может быть, даже обед.

– Я не это имел в виду, – пробормотал менеджер.

Эйден, возможно, фыркнул, но звук был слишком тихим, и я была не совсем уверена.

И его менеджер, кажется, закашлялся.

– Я ничего не имел в виду, мужик. Успокойся. Ты неожиданно скинул на меня такую бомбу, и это совсем не прогулка по парку. Мы с Робом обсуждали эту ситуацию, и было бы здорово, если бы мы смогли придумать какую-нибудь историю вокруг этого события...

– Ты, правда, думаешь, что я хочу рассказывать о своем браке?

– Это отличная идея. Ты должен...

– Я ничего не должен. В следующий раз, когда ты будешь говорить о ней или о нас, ты должен держать свой рот на замке, и вместо этого сфокусироваться на своей работе. За что, черт побери, ты думаешь, я плачу тебе?

– Никто не разговаривает со мной так, как ты, – придумал отличный ответ Тревор, и его голос был таким же возмущенным, каким, я уверена, он себя чувствовал.

– Никто не приносит тебе столько денег, сколько я. Ты об этом забыл? Никого не касается, что я делаю, когда я не на поле, пока это не что-то негативное. Смирись с этим.

– Отлично, – с покорностью ответил Тревор, и, возможно, в его голосе проскользнули нотки гнева. – Где Зак?

Я посмотрела на Зака и показала ему язык, когда у него на лице появилось обеспокоенное выражение из-за вопроса Тревора.

– Поехал навестить родных, – без труда соврал Эйден, чем удивил меня, потому что не думаю, что хоть раз слышала, чтобы он лгал. Он, как правило, говорил правду, даже если задевал чьи-то чувства, вместо того, чтобы что-то выдумывать.

– Что с вами двоими такое... ох-х. Ладно. Забудь. Просто скажи Заку, что я оставил ему десять голосовых сообщений. Он должен перезвонить мне.

Эйден никак ему не ответил.

После этого я толкнула локтем Зака в ребра и указала пальцем на свою комнату. Я отползла назад и поднялась на ноги. После этого села за свой компьютерный стол и вернулась к последнему проекту, который хотела за сегодня закончить. Вскоре я услышала, как открылась и закрылась входная дверь.

Но я никак не могла избавиться от мысли, крутящейся в моей голове. Не то чтобы я ожидала, что Эйден будет плохо отзываться обо мне...

Но я испытала облегчение, что он защитил мою честь перед Тревором. Наконец-то. Может, я испытывала нечто большее, чем просто «облегчение», если до конца быть честной с самой собой.

Когда через час я спустилась вниз, то нашла Эйдена в гостиной, он, сгорбившись, сидел на пуфике около дивана. Зак предупредил, что уходит в магазин, поэтому я знала, что дома мы одни. Я приготовила салат из киноа размером с четыре обычные порции Эйдена, и три из них упаковала в контейнеры на потом. Наложив себе хорошую порцию, я с миской пошла в гостиную.

Он сидел на том же месте, что и до того, как я ушла готовить. Ноги упирались в пол, тренировочные штаны низко сидели на бедрах, а в руках он держал три маленьких детали из-под пазла. Лежащая перед ним картинка из тысячи деталей была наполовину собрана, и на ней был... летающий дом? Я едва переступила порог комнаты, когда он поднял голову и с любопытством посмотрел на меня.

– Я приготовила кое-что. В холодильнике еще осталось, если ты хочешь, – предложила я так, будто бы он когда-нибудь отказывался от еды.

Клянусь, его лицо светлело каждый раз, когда я говорила, что оставила ему еду. Это мило и печально, и от этой мысли я заерзала на месте.

– Спасибо, что сказал Тревору то... что ты ему сказал, – выдала я, сразу же мысленно шлепая себя по лицу. Какого черта это было?

Выражение на его лице оставалось открытом, будто он совсем не был смущен тем, что я призналась, что подслушала его разговор.

– Не благодари меня. Я всего лишь сказал правду.

Я приподняла плечо и улыбнулась.

– Все равно, я ценю это.

Он моргнул своими спокойными карими глазами, ноздри раздулись достаточно, чтобы я заметила.

– Ты не представляешь, как ужасно иногда я чувствую себя из-за тебя.

Погодите. Что?

– Почему?

Он подался вперед, убирая в сторону детали пазла.

– Ты благодаришь меня за то, что я защитил тебя, Ван. Ты не должна благодарить меня за подобное.

Я не должна говорить ему об этом, но однажды он не защитил меня, и не стал бы этого делать. Если бы я не согласилась выйти за него, он не встал бы на мою сторону. В данный момент у меня нет дома. И он еще не оплатил мои займы. Мы до сих пор не нашли баланс. Но я просто отказывалась верить, что он сделал это лишь по этой причине.

Какая-то часть меня понимала, что Эйден заботится обо мне... сейчас… как-то по-своему. И я просто не собиралась слишком анализировать данную ситуацию. Не то чтобы я слишком серьезно воспринимала данную ситуацию, просто достаточно серьезно, чтобы оценить ее. Просто это что-то значит, но не все.

– Ну, просто хочу, чтобы ты знал, я не воспринимаю это как само собой разумеющееся. Вот и все.

Он что-то промычал, выражение на его лице было пустым и безэмоциональным, даже вдумчивым.

– Если хочешь, можешь посмотреть телевизор здесь, – добавил он неожиданно.

Какого черта?

– Ты уверен? Не возражаешь, если я составлю тебе компанию? – спросила я более застенчиво, чем собиралась.

Из-за этого он закатил глаза, выдохнул и покачал головой.

– Прекрати говорить и садись, – он кивнул, встал и, не произнося ни слова, ушел на кухню.

Почувствовав себя неуютно, я прочистила горло и села на другой конец дивана, скрестила ноги и положила миску на колени. Схватив пульт, я включила телевизор и начала переключать каналы, пока не нашла свой любимый фильм. Когда Эйден вернулся, то обнаружил, что я смотрю «Валл-И», и если он подумал, что это странно, то ничего не сказал.

Но он не встал и не ушел на кухню.

Глава 19

На следующий день мой телефон зазвонил поздно вечером.

На экране высветилось имя Эйдена. Он лишь дважды звонил мне до этого: когда стоял за дверью моей квартиры и когда кинул меня.

Я ответила.

– Алло?

– Ванесса, – он не спрашивал, я ли это, просто произносил мое имя, как требование.

– Да?

– Моя машина не заводится, – сказал он мне, в его тоне слышались обвинительные нотки, но этого не может быть. О чем он думал? Что я поехала и заминировала его стартер? Если я не сделала этого, когда он бесил меня, зачем мне делать это сейчас?

– У тебя сдох аккумулятор? – спросила я, запутавшись. Он арендовал ее лишь год назад, и аккумулятор не мог разрядиться так быстро.

Он резко пробормотал что-то себе под нос.

– Я уже позаботился об этом. Сюда едет эвакуатор.

Эм.

– Ладно. Тогда что тебе нужно?

– Ты можешь забрать меня? – прямо спросил он.

Я моргнула, удивленная, что он звонил мне, а не вызвал такси.

– Эм. Конечно. Где ты?

– Я в главном здании. Где тренируется команда, – ответил он, уверенный, что я знаю, где это место. В прошлом я пару раз бывала там. – Еще мне надо забрать кое-какие документы из офиса иммиграционного адвоката.

Я вздохнула, поглядывая в окно на грозу, бушующую снаружи. Ненавижу ездить во время дождя, но он редко просит меня о каких-либо одолжениях... если они не важные и не судьбоносные.

– Конечно, приеду так быстро, как смогу.

Он пробормотал:

– Спасибо, – слова прозвучали вынужденно, и он повесил трубку.

Кое-что не меняется, не так ли? Я улыбнулась, сохранила свою работу, взяла сумку и спустилась вниз, чтобы забрать ключи. Очень быстро я доехала до здания, в котором, думала, никогда больше не окажусь, и показала на воротах охраны старый пропуск, который Эйден дал мне.

Когда я подъезжала к правильному зданию и парковала машину, зазвонил мой телефон, до смерти напугав меня. Я почти ожидала, что это Эйден, поэтому удивилась, когда на экране высветилось имя Дианы.

– Алл…

– Как ты могла не рассказать мне? – закричал на том конце знакомый голос.

Черт.

– И тебе привет.

– Не говори мне «и тебе привет», cabrona (сучка).

Ладно. Она использовала слово «сучка». Это показывало, насколько она зла. Достаточно честно.

– Ты хочешь услышать, откуда я узнала? – не хочу, но она не стала ждать подтверждение ответа, который и так знала. – Мне сказал Родриго!

Я поморщилась.

Как будто я и в первый раз ее не расслышала, она снова закричала.

– Родриго!

Я не собиралась извиняться. Знала, от этого станет только хуже. Я в курсе, как все с ней работает. В данном случае, лучшее, что я могла сделать – позволить ей разносить меня.

– Ты вышла замуж и не сказала мне!

Я молчала и смотрела на здание, чтобы убедиться, что Эйден не вышел наружу.

– Это потому, что ты думала, что я всем расскажу, не так ли?

Это, определенно, неправильный вопрос для поиска ответов. Так что я держала рот на замке.

– Ты меня больше не любишь? Это так? Я для тебя теперь старая пластинка?

Я все еще молчала.

– Не могу в это поверить! – вскрикнула она, и звук отозвался эхом. Зная ее, она, вероятно, в своей машине. – Я собираюсь ударить тебя по половым органам.

На этом я нарушила свое молчание.

– Хотела бы я увидеть, как ты пытаешься, – она не росла с моими сестрами. А вот я знала, как драться с девчонкой.

По крайней мере, лучше, чем она.

– Нет! Не разговаривай со мной прямо сейчас, – настаивала она. – Ты не сказала мне, что вышла замуж. Ты на испытательном сроке, а мне надо вернуться на работу. У меня перерыв на обед. Если в этом году ты хочешь вернуться в мой хороший список, мне нравится клубника в шоколаде.

На это я фыркнула. Она выжила из своего чертова ума.

– Ты должна мне.

На этом она повесила трубку, а я заехала на парковку, которую искала. Я опустила голову на руль. Все прошло одновременно и лучше, и хуже, чем я ожидала, но я испытала небольшое облегчение из-за того, что все тайное стало явью.

Осматривая пустую парковку, я барабанила пальцами по рулю. Я сомневалась, выбираться ли мне наружу, когда сверкнула гигантская молния и окрасила дождливое лавандово-серое небо зазубренными полосами. Шли минуты, а он так и не вышел из здания «Трех Сотен».

Черт побери. Прежде чем передумать, я выпрыгнула из машины, в миллионный раз ругая себя за то, что не взяла зонтик и резиновые сапоги, и побежала через парковку, прямо через двойные двери.

Оказавшись внутри, я осмотрела коридор, высматривая Здоровяка. Женщина за стойкой регистрации с любопытством посмотрела на меня.

– Могу я вам чем-то помочь? – спросила она.

– Вы видели Эйдена?

– Эйдена?

Тут, правда, так много Эйденов?

– Грэйвса.

– Могу я спросить, что вам от него нужно?

Я прикусила щеку изнутри и улыбнулась женщине, которая меня не знала, таким образом, понятия не имела, что я знаю Эйдена.

– Я здесь, чтобы забрать его.

Очевидно, она не знала, что со мной делать. Прямо сейчас я точно не похожа на девушку профессионального футболиста. Так как я не планировала выходить из дома, то даже не накрасилась.

И не надела нормальные штаны. Или рубашку. На мне обрезанные шорты и футболка, у которой я ножницами отрезала рукава. Плюс дождь снаружи, который совсем не помог моим волосам. Сейчас они напоминали бирюзовое облако.

К тому же, мы совсем не похожи друг на друга, поэтому не сойдем за брата и сестру. Как только я открыла рот, распахнулись двери, соединяющие передний холл с остальной частью учебного центра.

Мужчина, которого я искала, весь такой импозантный, большой и потный вышел из дверей с сумкой, переброшенной через плечо. Он выглядел угрюмо, впрочем, как и всегда.

Из-за его раздраженности я слегка улыбнулась.

– Готов?

Кончиком своего подбородка он выказал кивок.

Пока он шел ко мне, я ощущала на нас взгляд администратора, но была слишком занята Сварливыми Штанишками, чтобы смотреть на кого-то еще. На секунду он посмотрел на меня своими карими глазами, и в этот раз я улыбнулась необдуманно.

Он окинул меня взглядом.

– Из-за чего ты улыбаешься?

Я пожала плечами и покачала головой, пытаясь состроить невинный взгляд.

– О, просто так, Солнышко.

Он пробормотал губами «Солнышко», посмотрев в потолок.

Вместе мы побежали к моей машине. Распахнув дверь, я запрыгнула внутрь и, поежившись, завела машину и включила печку. Эйден сел внутрь грациознее, чем я, промокший, но не так сильно, как я.

Пока пристегивался, он смотрел на меня, и я бросила на него косой взгляд.

– Что?

Качая головой, он расстегнул свою сумку, которая лежала на его коленях, и вытащил оттуда пресловутое черное худи, которое он носил. А потом он протянул его мне.

Я могла лишь пялиться на него. Его излюбленная, не какая-то там брендовая, очень-очень большая кофта. Он предлагал ее мне.

Когда я только начала работать на Эйдена, то помнила, как он давал мне специальные указания о том, как хочет, чтобы ее стирали и сушили. В мягком режиме, а потом просто вешала ее высохнуть. Ему нравилась эта вещь. У него могло быть сотни таких, но это не так. У него лишь одна черная кофта, которую он носил постоянно, а иногда надевал синюю.

– Для меня? – спросила я как идиотка.

Он встряхнул ее, закатив глаза.

– Да, для тебя. Надень ее, пока не замерзла. Если у тебя случится пневмония, я бы не хотел о тебе заботиться.

Ага, я проигнорировала его раздраженный тон и сосредоточилась на «не хотел», когда взяла у него кофту и, не сказав ни слова, надела ее. Я держала в руках его кофту, как золотую медаль. Как будто мне дали заветную, семейную реликвию. Драгоценность Эйдена.

Всю дорогу до дома время от времени я смотрела на него. Радио не работало, но одно дело молча есть вместе за стойкой, и совсем другое – когда мы молча сидим в машине.

– Они сказали, что случилось с твоей машиной? – заставила я себя задать вопрос.

– Водитель сказал, что-то с компьютером.

В этом есть смысл. Я сжала руль сильнее, когда на горизонте молнии засверкали ярче.

– Твоя тренировка прошла хорошо?

– Нормально.

– Пожалуйста, расскажи мне больше, – хихикнула я. – Ты же выиграл все свои игры.

– Едва ли, – ответил он голосом, который, казалось, застрял между разочарованием и гневом.

Только вчера я видела новостной отрывок об этой суперзвезде команды «Три Сотни», как он пару дней назад играл и каким потрясающим был.

– Этот парень из команды «Грин Бэй» был огромен.

Даже смотря вперед, я ощутила, как он оскорбился.

– Он не такой уж и большой, – поправил он меня раздраженно.

Но он такой. Я видела фотографии парня, против которого играли «Три Сотни», и я видела его по телевизору. Парень ростом под два метра, весом со сорок килограммов; он, определенно, крупнее Эйдена, и даже я знала, что все эти лишние килограммы не чистые мышцы, но он все же был большим.

Но я держала рот на замке и не настаивала, что он не прав. Я могу притвориться, что его оппонент не размером с Делавэр. (Примеч. Название одного из штатов США). Это точно.

– Ну, твоя команда победила.

Эйден поерзал на своем месте.

– Я мог сыграть и лучше.

Что я могла на это сказать? Я просидела на достаточном количестве его интервью с людьми, которые вечно заискивали перед ним, и знала, Эйден впитывал каждое свое несовершенство и каждую ошибку, которую когда-либо совершал. Это глупо и прекрасно, как многого он от себя ожидал. Для него все всегда недостаточно хорошо. Согласно его словам, ему еще много над чем надо работать.

– Ох, Эйден.

– Что?

– Ты лучший в стране, и я говорю об этом не потому, что хочу быть милой, и для тебя это ничего не значило.

Из него вырвался пренебрежительный звук, и он щелкнул своими длинными пальцами, которые лежали у него на колене.

– Я хочу, чтобы меня помнили через много лет. Для этого мне надо выиграть чемпионат.

Его тон задел что-то в моем мозгу, ту часть, которая в течение многих лет отговаривала меня от того, чтобы уволиться.

– Тогда ты будешь счастлив? – спросила я осторожно.

– Может быть.

Не уверена, что именно в его ответе «может быть» взволновало меня.

– Ты выигрывал звание лучшего Защитника три раза из восьми, Здоровяк. Не думаю, что тебя когда-либо забудут. Просто говорю. Ты должен гордиться собой. Ты тяжело ради этого работаешь.

Он не согласился и не опроверг мои слова, но когда я повернулась к пассажирскому окну, то заметила, что он смотрит в окно, и у него на лице самое задумчивое выражение, которое я когда-либо видела.

Может быть.

С другой стороны, мне, вероятно, это показалось.

Мой телефон громко зазвенел из держателя, где я его оставила. Я посмотрела на него, но он был повернут экраном вниз, и я не могла посмотреть, кто звонит, не взяв его, и я чертовски точно не собиралась этого делать, особенно когда дождь стал сильнее биться о лобовое стекло. Так же быстро, как телефон начал звенеть, он замолчал.

И зазвенел снова.

– Собираешься отвечать? – спросил Эйден.

– Не люблю разговаривать по телефону за рулем, – объяснила я, когда телефон перестал звонить.

Он хмыкнул.

А затем звонок раздался снова.

Он со вздохом схватил телефон и посмотрел на экран.

– Это твоя мама.

Вот черт.

– Не...

– Алло? – ответил Здоровяк, поднеся телефон к своему лицу. – Она занята, – я повернулась голову и увидела, как его нижняя губа слегка выпятилась. – Я ей передам, – по гневу, с которым он ответил, стало понятно, что это последнее, что он собирался делать.

Как насчет этого. Прежде чем я успела его поблагодарить за навыки ответа на звонок, он коснулся экрана телефона и убрал его обратно в держатель. У меня внутри зародилось беспокойство, и я прочистила горло.

– Моя лучшая подруга, наконец, узнала, что мы поженились.

– Я думал, ты сказала ей.

– Она знала, что мы собираемся это сделать, но я не сказала ей, что это случилось. Она заявила, что ей рассказал брат, так что мне интересно, откуда он это узнал.

– Она тебе не сказала?

Снова прокручивая наш разговор, я улыбнулась.

– Нет. Была слишком занята, крича на меня.

Эйден задумчиво заворчал.

– Наверное, поэтому звонила мама. Обычно ей звоню я, – кроме того раза, когда она позвонила после неудачной поездки в Эль-Пасо. Лишь думая об этом, я снова начала злиться. Может, мне надо подождать и перезвонить ей... в следующем месяце. Я отмахнулась от горькой мысли.

– Где офис твоего адвоката?

Тридцать минут спустя я заехала на многоуровневую крытую стоянку, прилегающую к высокому офисному зданию.