Текст книги "Зимние апельсины (ЛП)"

Автор книги: Мари Секстон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Джейсон поежился от такой откровенности.

– Прости, что сбежал после нашей первой встречи.

– Это не важно. Ты же вернулся. Это единственное, что имеет значение. Та комната над гаражом была не плоха, но эта определенно лучше.

– Рад, что я интереснее пустой комнаты.

Бен рассмеялся.

– Гораздо интереснее. И у тебя есть телевизор, – улыбка Бена погасла. Он встал и подошел к окну, чтобы посмотреть на гараж. – Но теперь ты понимаешь, что я имею в виду: быть там было не так уж плохо. Скучно – может быть, но, по крайней мере, я знал, что мир по-прежнему вращается, и что шар в безопасности. У меня даже было окно. Нет ничего хуже, чем не видеть внешний мир.

Если наблюдать за миром так много для него значит…

– Не хочешь прогуляться?

Бен резко обернулся.

– Что?

– Я мог бы взять шар с собой во двор, если…

– О Боже, да! Я даже не думал об этом, но да! Ты действительно сделаешь это ради меня?

– Конечно. Почему бы и нет?

Бен так разволновался, что на время исчез из виду. А когда снова появился, Джейсон уже надел ботинки, куртку и сунул в карманы перчатки.

– Готов? – спросил он Бена.

Бен нетерпеливо кивнул, его лицо сияло, и Джейсон взял в руки шар. Бен исчез, переступив порог гостиной, мелькнул в коридоре, а затем оказался на веранде. Его лицо расплылось в ослепительной улыбке, когда они спустились по ступенькам во двор. Солнечный свет пронизывал его насквозь, и видеть его было гораздо труднее, чем в помещении. Он закрыл глаза и откинул голову назад, наслаждаясь солнцем. Его губы зашевелились, и Джейсон понял, что забыл завести шар. Пальцы уже начали болеть от того, что он столько раз поворачивал этот крошечный ключик.

– Тебе придется повторить, – сказал он, после того как завел как можно дальше.

– Я сказал: «Как тут чудесно». – Бен смотрел, как Джейсон натягивает перчатки, крепко зажав шар между колен. – Холодно?

– А ты не чувствуешь?

Бен покачал головой, но его улыбка не погасла.

– Хотел бы почувствовать, но не могу.

– Прохладно, конечно, но могло быть и хуже.

– Какой сейчас месяц?

– Ноябрь.

– Ох, был бы сейчас октябрь! Это мой любимый месяц. Но и ноябрь не плох. Это начало месяца?

– Сегодня одиннадцатое.

– Если весь год климат был мягким, то сейчас всё ещё могут собирать урожай. Воздух пахнет яблоками?

– Что?

– Мы жили неподалеку от фруктового сада, и осенью, клянусь, этот запах доносился до самого нашего дома. Сейчас воздух пахнет яблоками? Пожалуйста, скажи мне, что он пахнет яблоками!

Нет. Даже близко ничем подобным не пахло. Но Джейсон сказал:

– Конечно, пахнет, глупышка. А как ещё должно пахнуть в ноябре?

Бен радостно рассмеялся.

– Меня даже не волнует, что ты врешь. Это лучшая ложь, которую мне когда-либо говорили за последние полтора столетия!

Знать, что в жизни Бена было так мало поводов для радости, было достаточно, чтобы сердце Джейсона разбилось вдребезги. И всё же Бену, казалось, совсем не было себя жаль. Он вел себя так, словно получил подарок, о котором мечтал всю жизнь. Он медленно повернулся на одном месте, стараясь охватить взглядом всё вокруг, выглядя взволнованнее любого ребенка в магазине сладостей.

Джейсон сунул шар под мышку и потер руки. Может, Бен и не ощущал холода, но вот он определенно его чувствовал. На улице было не так уж холодно, но если стоять на одном месте можно и замерзнуть.

– Не хочешь пройтись? – он указал на деревья на восточном краю поляны. – Где-то там должен быть ручей, который пересекает участок. Я ещё не всё здесь обошел.

– Ручей! – выкрикнул Бен, будто Джейсон сказал ему, что за поворотом их ждет сам Санта Клаус. – Звучит замечательно!

Они двинулись через поляну в сторону леса. Джейсон шел впереди, хотя и не знал точно, куда идет. Он почувствовал бы себя глупо, если бы они заблудились на его собственном участке, но если вдруг что, то они найдут забор и пойдут вдоль него на запад, обратно к подъездной дорожке. Бен шел рядом. Наблюдая за ним, Джейсону снова вспомнилась их первая встреча в гостевой комнате, и то, как шаги Бена, казалось, не совпадали с пройденным расстоянием. Он словно шел по одной из движущихся дорожек в аэропорту, и Джейсона это смущало. Поэтому вместо этого он сосредоточился на лице Бена. Мальчик (а было трудно думать о нем иначе, особенно теперь, когда он знал, что Бену всего двадцать лет) продолжал восхищенно оглядывать лес, пока они шли, а на его лице было выражение сосредоточенности. Его губы шевелились, и Джейсон понял, что не слышит его. Он снова завел шар, прислушиваясь.

По сути, Бен ничего не говорил. По крайней мере, не Джейсону. Он что-то бормотал себе под нос.

– Сорок семь, сорок восемь, сорок девять…

– Ты считаешь наши шаги?

Бен резко остановился, удивленно вскинув голову, словно забыл о присутствии Джейсона.

– Ох. – Он огляделся вокруг, на деревья, потом на небо, словно что-то искал. – О Боже, я правда считал, да?

– Но зачем?

Бен нервно хохотнул.

– Это своего рода привычка. – Он махнул рукой, как бы отмахиваясь от случившегося. – Я веду себя глупо.

Он снова зашагал, и Джейсон последовал за ним в хвойные заросли, окружающие дом. Джейсон внимательно посмотрел на шар, проверяя, работает ли музыкальная шкатулка, на случай, если Бен заговорит. Но в течение нескольких минут единственным звуком был хруст листьев под ногами Джейсона, щебет птиц и время от времени сердитое цыканье встревоженного бурундука. И в то время как Джейсону часто приходилось раздвигать ветки или пригибать голову, чтобы не врезаться в одну из них, Бен просто шел напролом, позволяя деревьям проходить сквозь его призрачный образ. В солнечном свете его было трудно разглядеть, но в тени он становился отчетливее, что напомнило Джейсону слова Бена о том, как здравомыслие то есть, то исчезает. Это нервировало, и Джейсону было легче сосредоточиться на собственных медленных шагах по лесу, чем наблюдать за Беном.

– Я говорил тебе о том, как застрял в коробке? – прервал тишину Бен.

Это прозвучало как вопрос, поэтому Джейсон ответил:

– Да.

– Ну, я не мог проецировать за пределы шара, а в моей хижине делать особо нечего, и я знал, что начинаю ломаться. Поэтому я начал выходить на прогулки.

– Постой. В твоей хижине? – он знал, что существование Бена каким-то образом связано с шаром, но не думал, что Бен буквально живет там. Что он засыпал каждую ночь – по крайней мере, предположительно – и просыпался каждое утро где-то в мире этого снежного шара. Шли секунды, минуты, десятилетия, и Бен проживал каждую из них. Он почувствовал себя дураком, потому что не сообразил раньше. – Ты живешь в этой хижине? Той, что в шаре?

– Ага.

– И ты можешь выходить наружу? В смысле, из хижины, но будучи внутри шара?

– Именно. Но не так, как сейчас. Это… Ну, это трудно объяснить, но там всё ненастоящее. В том смысле, что есть земля, небо и деревья, но они неправильные. Есть снег, но он совсем не холодный и никогда не тает. И есть деревья, чьи листья не опадают и не меняют цвет. Нет ни птиц, ни оленей, ни мышей. Никого. Лишь дерево за деревом. Но я начал думать, что, может, если хорошенько поискать, я найду… Не знаю… Что-нибудь. Дверь, другой дом или, возможно, дорогу. Что угодно.

– Но не нашел?

– Всё, что я когда-либо находил, была моя хижина, снова и снова. Как бы я ни старался идти прямо и не оборачиваться, я всегда возвращался к своей хижине. Каждый день я выбирал новое направление и шел. И в какой-то момент начал считать шаги, пытаясь разобраться.

– И? – подтолкнул Джейсон.

– Две тысячи шагов. Если я начну с двери, то могу пройти в любом направлении, прежде чем вернусь к дому, хочу я этого или нет.

Думать об этом было слишком удручающе. Он представил себе, как Бен выходит за дверь и стоит перед этой дурацкой маленькой хижиной в снежном шаре…

– Постой. Если ты выйдешь из дома внутри шара, я смогу увидеть тебя?

Бен рассмеялся.

– Не думаю. По крайней мере, насколько я знаю, меня ещё никто не замечал.

– А ты когда-нибудь пробовал?

– Чтобы привлечь внимание людей? Конечно. Особенно сразу после того, как меня забрал солдат. Я пробовал ломать ветки деревьев, но они не ломаются. Даже самые маленькие. И у меня там нет топора или чего-то подобного. Так что, я прошелся по хижине и взял всё, что мог вынести наружу – одеяла, подушки, стул и даже одежду – и попытался выложить слово «ПОМОГИТЕ» на снегу. Но каждое утро, когда я просыпался, всё возвращалось на свои места, а девушка, которой принадлежал шар, казалось, никогда ничего не замечала.

– Но… – у Джейсона голова шла кругом. Во всем этом было столько всего невозможного, нереального. Он не был уверен, с чего начать. – Как ты питаешься? Или…

– Никак. Я ничего из этого не делаю. – Бен опустил голову, его улыбка померкла. Он искоса взглянул на Джейсона. – Я не хочу говорить о шаре. Я знаю, что тебе любопытно, но я провел там сто пятьдесят лет и поверь мне: это скучно.

– Боже, извини меня. Я веду себя как мудак.

– Нет, – Бен снова улыбнулся, качая головой. – Вовсе нет. – Он огляделся вокруг, словно ища новую тему. – Это напоминает мне последний фильм, который мы смотрели. Ощущение, что вот-вот выскочит сумасшедший убийца с топором и начнет нас преследовать.

– Честно говоря, меня больше беспокоят папарацци.

– Кто?

– Не бери в голову. – Джейсон хотел говорить о прессе не больше, чем Бен – о шаре.

– Чего я не могу понять, – продолжал Бен, как будто Джейсон его не перебивал, – так это почему, когда убийца тебя преследовал, ты побежал наверх и спрятался в чулане, откуда не было выхода? Ты не мог убежать к соседям, например? Или взять машину и уехать? И почему вы с друзьями вообще решили разделиться? Разве не было бы разумнее держаться вместе?

– Таковы правила жанра: никогда не работайте группой. Никогда не беги, не споткнувшись. И если ты женщина, никогда не надевай лифчик.

– В этом нет никакого смысла.

– Конечно, нет. А теперь, когда ты во всём разобрался, нет ни единой причины смотреть остальные ужастики с моим участием. Там везде используются одни и те же клише.

Бен рассмеялся, проходя прямо через заросли голых молодых осин.

– Хорошая попытка, но я всё равно хочу их всех посмотреть.

– Только не говори, что я тебя не предупреждал.

Бен протянул руку, как бы останавливая Джейсона, но тот прошел сквозь неё прежде, чем успел остановиться. Он вздрогнул, но не потому, что что-то почувствовал, а потому, что не почувствовал ничего.

Бен, казалось, не замечал дискомфорта Джейсона из-за этого инцидента.

– Кажется, я слышу воду.

Джейсон наклонил голову, прислушиваясь. И через секунду он услышал слабое журчание ручья. Странно, что Бен не чувствовал ни холодного воздуха, ни запаха, но слышал лучше, чем Джейсон.

– Похоже, он уже близко.

Они поднялись на небольшой холм, а под ним струился по впалому каменистому руслу крошечный ручеек. А на другой стороне располагались несколько вечнозеленых деревьев, но в остальном всё вокруг было коричневым.

– Ох, – вздохнул Бен. – Это мой новый лучший день.

– Твой «новый лучший день»?

– Да! Разве это не прекрасно?

Джейсон искал на лице Бена признаки сарказма, но так и не нашел.

– Весной будет намного лучше.

– Значит, ты снова приведешь меня сюда? – спросил с надеждой Бен. – Если шар всё ещё будет у тебя?

– Конечно, – ответил Джейсон, больше удивленный последним вопросом, чем первым. – Ты ведь сейчас не думаешь, что я бы его выбросил, правда? Не зная, что ты внутри.

– Не знаю. Надеюсь, что нет. С другой стороны, ты не просил об этом. Может, в таком случае тебе бы не пришлось терпеть какого-то чудака, которого никто не видит.

Джейсон покачал головой, глядя на ручей и пытаясь понять, почему слова Бена так его беспокоят. Нет, он не просил об этом. Конечно, он не ожидал подобного, но нежелательным это общение тоже не назвать. Напротив, мысль о том, чтобы выбросить шар, особенно после того, что он узнал, казалась ему самым бессердечным предательством. Кроме того, ему нравилось разговаривать с Беном. Ему нравилось слышать веселый смех Бена и видеть его удивленную радость от всего вокруг: начиная с прогулки на улице, и заканчивая возможностью поставить прямой эфир на паузу.

Ему нравилось…

Ему нравилось иметь друга.

Это простое осознание удивило его. Проведя большую часть своей жизни в Голливуде, он не мог назвать ни одного человека, кроме Дилана, кого бы считал родственной душой. Он всегда чувствовал себя комфортно в одиночестве, и всё же внезапно ему показалось довольно жалким, что никто, кроме Дилана и Натали, не знали и не интересовались тем, где он и как. И вместе с этой поразительной оценкой своей жизни пришло новое осознание: он ни за что на свете не променял бы время, проведенное с Беном.

Он взглянул на своего нового спутника. Бен стоял и смотрел на него, а из его полупрозрачной головы нелепо торчала голая ветка. Джейсон не смог сдержать улыбки.

– Хочешь – верь, хочешь – нет, – прервал затянувшуюся тишину Джейсон, – но для меня это тоже лучший день за долгое время.

Глава 6

Следующий день выдался ветреным, с пронизывающим до костей холодом. Тяжелое небо грозило снегопадом, но пока лишь грозило. Сидя в теплой, украшенной розами, гостиной, Джейсон достал ноутбук, решив проследить своё генеалогическое древо до теннессийских корней, чтобы найти, где его предки пересеклись с семьей Бена.

– Думаю, логично было бы первым делом позвонить родителям. – Но это было последнее, что он хотел сделать.

Бен, должно быть, услышал в голосе Джейсона нежелание.

– Я заметил, что ты никогда не говоришь о своей семье. Ты с ними не ладишь?

Они сидели на диване, открытый ноутбук Джейсона стоял перед ним на кофейном столике. Бен видел его и раньше, но всегда настороженно наблюдал за ним, словно ожидая, что тот выкинет что-то неожиданное. Ветер колотил по дому, дребезжал в окнах, и Джейсон вздохнул, не желая вдаваться в подробности.

– Дело не в том, что мы не ладим, а в том, что мы не нужны друг другу. Мой отец – биржевой брокер, вечно занят. А мама… – он взглянул на Бена, вспомнив, что тот говорил о том, как относились к детям в девятнадцатом веке. – Я был товаром. А в данный момент я не представляю никакой ценности.

– Ты хочешь сказать, что в детстве зарабатывал деньги для них, а теперь все твои деньги принадлежат только тебе?

– Ну, это тоже. Но дело было не столько в деньгах, сколько в хвастовстве. А в том, чтобы быть матерью забытого актера, увы, никакого гламура нет.

Бен покачал головой и отодвинулся подальше от ноутбука.

– Ты не «забытый». И вообще, я уверен, что твоя мать так не считает.

– Это не важно. Она теперь агент. У неё и другие клиенты есть. Другие проекты. – Джейсон пожал плечами. – Мы не то чтобы в ссоре. Просто нам нечего друг другу сказать.

Он грыз ноготь большого пальца, разглядывая генеалогический сайт. Можно было начать с бабушки и дедушки, но он знал, что глупо создавать для себя больше работы, когда всё, что ему нужно, – это сделать простой телефонный звонок.

Он проглотил свою гордость и набрал номер.

Ни один из его родителей не помнил, что имел какую-либо связь с Теннесси. Они смогли назвать ему имена своих бабушек и дедушек, а также пару прадедушек и прабабушек, но не более того.

Это было неплохое начало, но Джейсон быстро обнаружил, что заниматься генеалогией в интернете гораздо сложнее, чем показывают в рекламе. Через несколько минут Бену наскучил этот процесс, и он вернулся к просмотру повторов «Сайнфелда», предоставив Джейсону самому пробиваться через списки родословных. Возможно, было бы проще, если бы у него была одна конкретная линия, которую он мог бы проследить. Но не было ни единого способа узнать, кто из его восьми прародителей имел связь с родней Бена, и с каждым новым поколением число имен лишь удваивалось. Вскоре в его списке оказалось более пятидесяти предков. Проблема была в том, что он не мог найти девичьи фамилии большинства женщин, а у многих мужчин они были удручающе распространенные. Не зная ни даты их рождения, ни того, где они родились или умерли, невозможно узнать, кто из них на самом деле связан с его семьей – Мэри Смит или Джон Уокер.

Джейсон остановился, в отчаянии жуя заусенец. Он не спускался по стволу древа к его корням, как предполагал. Он носился вверх и вниз по ветвям, словно бешеная белка, пытаясь найти ту тонкую веточку, которая привела бы его туда, куда ему так хотелось попасть. Даже после ввода номера своей кредитки на генеалогических сайтах, он так и не нашел ни упоминания Теннесси, ни кого-либо с фамилией Уорд.

Может быть, он ошибался. Проследить свою родословную – означало следовать по ветвям всё расширяющегося дерева. Но он знал свою конечную цель: Бен.

– Как полное имя твоей сестры?

– Сара Элизабет Уорд.

– А дату её рождения помнишь?

– Девятое сентября тысяча восемьсот тридцать седьмого года.

Но даже с этой информацией Джейсон ничего не нашел. Большинство записей девятнадцатого века не были доступны в интернете. Он попытался найти отца Бена и Сары, а также Теодора Джеймсона, за которого Сара должна была выйти замуж, но тоже не смог.

– Единственный способ выяснить это, – сказал он наконец Бену, – это съездить во все эти города и покопаться в архивах тамошних библиотек или зданий судов, или… или черт знает где ещё хранятся такие старые записи. Даже не знаю, с чего начать.

Бен смотрел на него с минуту, задумчиво покусывая губу.

– А какое это имеет значение? – спросил он наконец.

У Джейсона не нашлось подходящего ответа. У него была какая-то полубезумная идея, что поиск их общих предков приведет к объяснению затруднительного положения Бена, но когда он откинулся назад и посмотрел на это логически, то понял, что это было нелепо. Как знание нужного имени может что-то изменить? Даже если бы он узнал, в ком течет кровь Бена, это не приблизило бы его к пониманию ситуации, в которой тот оказался. И к решению этой проблемы, разумеется, тоже. В конце концов, если бы кто-нибудь из его кузенов, тетушек или дядюшек обладал какой-то мистической силой, он наверняка услышал бы об этом. Его мать, несомненно, уже нашла бы способ на этом заработать.

Тем не менее…

– Разве тебе не любопытно? – спросил Джейсон.

Бен одарил его одной из своих самых милых улыбок.

– Не особо. Ты можешь меня видеть и слышать. Мне этого достаточно.

– Но что, если в этом кроется ответ?

– Ответ на что?

– Как вытащить тебя из шара?

Бен нахмурился и отвернулся. Чем больше времени они проводили вместе, тем больше Джейсон задумывался о шаре, в плену которого находился Бен, но тот категорически отказывался обсуждать эту тему.

– Я провел там сто пятьдесят лет, – сказал он наконец. – Я не хочу тратить время, которое у меня есть, на разговоры об этом.

– Но должен же быть способ освободить тебя.

– Если бы он был, я бы его уже нашел.

– Может, мы что-то упустили, – настаивал Джейсон. – Вдруг она где-то оставила подсказку.

Выражение лица Бена граничило с презрением.

– Подсказку? Какую, например? Типа загадочной карты сокровищ?

– Да, – сказал Джейсон, защищаясь. – Почему бы и нет?

Бен покачал головой.

– Она не была пиратом, а я – не сундук с золотом. Она поместила меня сюда, чтобы защитить, а не мучить. Если бы она догадалась оставить указания, они были бы предельно ясны. Что-то вроде: «искупайся в крови петуха и станцуй голышом под полной луной».

– Думаешь, это сработает? – спросил Джейсон.

Бен на мгновение исчез, но ответом не удостоил.

Джейсон оставил эту тему до конца дня, но поиски не прекратил. Он спал, проводил время с Беном, а остаток дня сидел в интернете, выискивая людей, которые утверждали, что являются экспертами в сверхъестественном. Он посылал электронные письма и делал телефонные звонки, спрашивая совета, но ничего не добился. Большинство из них так и не ответили. Остальные же в основном думали, что он их разыгрывает. А те, которые утверждали, что верят ему, как быстро выяснялось, были мошенниками, которые просили огромные предоплаты, явно надеясь лишь взять с него как можно больше денег, пока будут пудрить ему мозги. Лишь немногие проявили неподдельный интерес, но все они предлагали одно и то же: религиозное вмешательство, подобное экзорцизму. Они думали, что он хочет изгнать дух Бена или «упокоить». И были в недоумении, когда он пытался объяснить, что хочет вернуть Бена в его живое состояние, так сказать.

– Зачем тебе это? – спросил его один мужчина. – Большинство людей не любят, когда их посещают призраки.

– Это потому, что их не посещал Бен.

***

Несколько дней спустя они устроились вместе на диване, чтобы посмотреть последний из фильмов Джейсона, «Кошмар в летнем лагере 3».

– Мне будет безумно грустно, когда всё кончится, – сказал Бен, прежде чем Джейсон успел нажать на «плэй».

– Почему?

– Потому что этот – последний. Тебе придется сняться ещё в нескольких фильмах для меня.

Джейсон поморщился, вспомнив о сценарии, лежащем в ящике стола.

– Я не собирался снова сниматься.

– Что так? Разве тебе это не нравится? – спросил Бен.

– И да, и нет.

– Есть ли что-то другое, чем бы ты предпочел заняться?

Джейсон рассмеялся. В этом, конечно, и заключалась суть проблемы. Как бы ему ни хотелось иногда поклясться, что он никогда не будет сниматься, это было единственное, что он действительно умел. Он чертовски не хотел работать в офисе или в торговле. Дилан всегда смеялся, когда он это говорил, и напоминал, что эти варианты – не единственные. Конечно, он был прав, но ничто в мире не могло сравниться с актерством.

– Да, – наконец ответил Джейсон. – Я бы предпочел сидеть здесь с тобой.

Бен улыбнулся, но покачал головой.

– Это не считается.

Джейсону не хотелось спорить, поэтому он направил пульт на телевизор и нажал кнопку воспроизведения. Это казалось самым простым способом закончить разговор.

Просмотр «Кошмара в летнем лагере 3» кардинально отличался от просмотра «Кровавого переулка». Этот фильм был испорчен с самого начала, но, смотря третью часть «Кошмара», он обнаружил, что у него остались приятные воспоминания о съемках. Да, был тот случай с актрисой, которой дали некачественную травку. Ну и, конечно, боль от того, что в актерском составе практически не осталось тех, с кем бы не трахался Дилан. Но по большей части съемки состояли из нескольких месяцев общения с друзьями.

Он заметил рядом с собой Бена, который размахивал руками, чтобы привлечь внимание Джейсона. Заводить музыкальную шкатулку стало для Джейсона привычкой, смотрели они телевизор, сидели на веранде или гуляли по лесу. Ему редко приходилось напоминать об этом, но иногда он был так поглощен просмотром, воспоминаниями и мыслями о том, принять ли всё-таки участие в четвертой части и нет, что почти забывал о присутствии Бена. Бен выразительно указал на шар, и Джейсон поставил фильм на паузу, прежде чем услужливо повернуть ключик.

– Перемотай немного назад, – сказал Бен.

Джейсон подчинился.

– Стоп! Вон тот парень. Это же он был здесь, да? С которым ты был на балконе.

– Да, – сказал Джейсон, чувствуя ту ужасную боль в груди, которая ассоциировалась у него с объектом его безответной любви. – Дилан.

Бен посмотрел на него, нахмурившись.

– Он твой парень?

– Нет.

– Друг?

– Тебе знаком термин «друзья с привилегиями»?

Силуэт Бена на секунду замерцал. Джейсон иногда ассоциировал эти странные вспышки с румянцем.

– Нет, но, думаю, я уловил муть.

– Суть, – поправил Джейсон. – Ты уловил суть.

– Но вы же друзья?

– Да.

Бен задумчиво пожевал губу, изучая Джейсона, и тот поежился под внезапным пристальным взглядом.

– Тогда почему ты такой грустный, когда видишь его и говоришь о нем?

Джейсон не думал о том, что чувствовал именно грусть, но полагал, что это действительно так. Он снова нажал кнопку воспроизведения.

– Это трудно объяснить. – Конечно, это не так. Легче легкого, на самом деле. Он любил Дилана, а Дилан никогда не ответит ему взаимностью. И всё же сейчас, сидя рядом с Беном и видя Дилана на экране, Джейсон понял, что не хочет думать об этом ещё один день. Что бы Дилан ни заставлял его чувствовать – будь то печаль, сожаление или нечто другое – Джейсон устал тонуть во всем этом. Он устал оправдывать своё несчастье. Теперь он был здесь, в своем новом доме, вдали от Голливуда, репортеров и всей этой шумихи, и да, от Дилана тоже, и он чувствовал себя лучше, чем когда-либо.

Однако он был рад, что ему не нужно ничего объяснять. Бен уже снова вернулся к просмотру. Они пришли к обязательной постельной сцене, и камера показала, как Джейсон целует одну из актрис, попутно её раздевая.

– А что насчет неё? – спросил Бен.

– Кейли?

– Да. Похоже, она тебе действительно нравилась. Она тоже подруга с привилегиями?

– Нет, вовсе нет.

– Почему?

Джейсон счел весь этот расспрос удивительным и слегка забавным.

– По многим причинам.

– Например?

– В основном потому, что меня это не интересовало, да и её тоже. В то время у неё был парень. Я имею в виду, она очень милая девушка. С ней было здорово работать. Но это? – он указал на происходящее на экране. – Было всего лишь частью работы.

– Значит, ты не считал её привлекательной?

– Не совсем.

– А женщин вообще?

Джейсон откинулся на спинку дивана, понимая, куда шел разговор, и надеясь, что это не будет неловко.

– Всё не совсем так, нет.

Бен задумался, его силуэт вновь замерцал.

– А таких, как ты, много?

– Ты имеешь в виду геев? Гомосексуалов? Мужчин, которые предпочитают других мужчин? Ты об этом спрашиваешь?

– Не совсем. – Бен не отрывал глаз от пола, как будто избегал смотреть ему в глаза. Он колебался, подбирая слова. – Я знаю, что есть мужчины, которых привлекают другие мужчины, – произнес наконец Бен, понизив голос, – потому что я один из них. – Он замолчал, нервно поглядывая на Джейсона, словно ожидая, что его будут допрашивать или отчитают.

Это признание удивило Джейсона – до сих пор Бен не давал ему никаких намеков, – но он не хотел, чтобы Бен чувствовал себя ещё более неловко, если из-за этого поднять ажиотаж, поэтому просто ждал.

Бен сделал глубокий вдох и выпалил:

– Отец сказал, это потому, что я «хилый»¹⁸ и слабохарактерный.

Джейсон моргнул, пытаясь собраться с мыслями.

– Твой отец говорил тебе, что быть «хилым» и геем – это одно и то же?

Бен кивнул.

– Он сказал, что если бы я был псом, то утопил бы меня в реке, потому что я был тощим и болезненным, а мои легкие – маленькими и бесполезными, а сексуальные предпочтения… – он неловко откашлялся. – Он сказал, что я неправильный.

– Это не так, – возразил Джейсон. – Поверь мне.

Бен кивнул.

– Я вроде как научился… Ну, я его почти не видел. Помню, когда я смотрел телевизор вместе с Эдит, в новостях рассказывали об этой ужасной болезни, которая убивала людей…

– СПИД.

– Да. Но потом, за годы, проведенные в антикварном магазине, я понял… Ну, он принадлежал двум женщинам, и поэтому я слышал, как они говорили о том, что хотят пожениться, и как это происходит повсюду. Но… – он покачал головой. – Я несу полную чепуху.

– Нет, ты отлично справляешься.

Бен перевел на него взгляд, и ему, должно быть, понравилось то, что он увидел на лице Джейсона, потому что его напряжение, казалось, рассеялось. Он разжал кулаки, и его поникшие плечи вновь обрели легкость. Озабоченное выражение на его лице сменилось неуверенной улыбкой.

– Ты такой же, как я, – сказал он наконец. – И вместе с тем другой. Так что, возможно, мой отец ошибался.

И, наконец, Джейсон понял суть проблемы.

– Твой отец был дураком. Или, возможно, просто заблуждался. Я уверен, что тогда всё было по-другому. Но я клянусь тебе, что гей – не синонимично «хилому» или болезненному. Эти вещи не имеют ничего общего друг с другом. Физически геи так же разнообразны, как и натуралы. – Он наклонился вперед, жалея, что не может взять Бена за руку. Вместо этого он потянулся через диван, касаясь пальцами края подушки, на которой сидел Бен. – Ты поистине идеален, Бен. В тебе нет абсолютно ничего неправильного.

Бен отвернулся, его силуэт лихорадочно замерцал.

– Спасибо, – произнес он напряженным, чуть громче шепота, голосом. Джейсон подозревал, что тот сдерживает слезы.

– Не стоит меня благодарить. Я лишь сказал тебе правду.

Бен кивнул, и Джейсон снова повернулся к телевизору, чтобы дать парню некоторое подобие уединения, пока тот будет приходить в себя. Они продолжили просмотр фильма, и Бен, в конце концов, вернулся к своему обычному веселому настроению. Он больше не упоминал о своей ориентации, и всё же Джейсон почувствовал, как что-то изменилось в его сознании, как будто признание Бена осветило какую-то ранее неизвестную комнату в доме, которая олицетворяла его жизнь. Глядя на Бена – слыша его смех, наблюдая за его оживленным лицом и тем, как его губы легко изгибались в улыбке, зная то, что он теперь знал, – Джейсон подозревал, что никогда больше не увидит Бена прежним.

***

Исчерпав не слишком обширную фильмографию Джейсона, парни принялись искать новые развлечения. Они гуляли по лесу. Смотрели телевизор. А потом, холодным утром, в канун Дня Благодарения, Бен попросил показать ему дом. Это было странное осознание, что Бен видел только пару комнат, в которые Джейсон его приводил. Поэтому Джейсон медленно повел его по дому, позволяя осматривать каждую комнату, даже открывал для него ящики и дверцы шкафов, когда тот просил. Именно так Бен узнал о «Кошмаре в Летнем Лагере 4».

– Я ещё даже не читал его, – признался Джейсон, взвесив сценарий в руке, как будто реально мог определить его вес.

– Но ведь прочитаешь, правда?

– Не знаю. Иногда мне кажется, что нет смысла пытаться, потому что я никогда не стану чем-то большим, чем я есть сейчас.

Бен нахмурился, его образ замерцал.

– Но то, чем ты являешься сейчас – прекрасно. Почему ты хочешь от этого отказаться?

Джейсон покачал головой. Не стоило даже пытаться всё объяснить. Бен никогда не поймет, что такое Голливуд. Он никогда не поймет этой ужасной борьбы, чтобы вскарабкаться на вершину, или ненасытной и тщетной потребности, чтобы мир признал твой талант. Он никогда не познает мелкого, постыдного чувства горечи, когда какая-то, казалось бы, менее достойная звезда внезапно получает свой большой прорыв, или глубоко укоренившегося негодования, когда ты вкалываешь над фильмом только для того, чтобы его презирали критики и зрители.

– Это трудно, – сказал наконец Джейсон. – Это всё равно что вырвать мою душу, чтобы люди вытерли об неё ноги. Никого на самом деле не волнует, снимется ли ДжейУок в ещё одном фильме или нет.

– Меня волнует.

Джейсон не смог сдержать улыбки.

– Я ценю это, даже если ты не можешь купить билет в кассе. – И тут же пожалел о сказанном. Он хотел отшутиться, но боялся, что это прозвучит мелочно. Впрочем, ему не стоило волноваться. Бен рассмеялся, и тут Джейсону пришла в голову неожиданная мысль. – Эй! Хочешь увидеть настоящее кино?