Текст книги "Зимние апельсины (ЛП)"
Автор книги: Мари Секстон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
В дверь снова позвонили, потом заколотили кулаком. Эти звуки еле-еле зафиксировались в его мозгу. Он поднял взгляд и увидел, что шериф Росс всматривается в окно возле двери, обеспокоенно нахмурив лоб.
Боль накатила снова, еще сильнее, чем прежде, пронзая переднюю часть его мозга и взрываясь за его глазами. Джейсон закричал, сжимая голову руками и гадая, не умирает ли он. Гадая, не прикончил ли его по-настоящему какой-нибудь убийца из тех фильмов ужасов, в которых он снимался. Только топор, вонзившийся в голову, мог объяснить такие страдания. Он отчаянно содрогался в рвотных позывах, и от этих усилий голова болела еще сильнее. Он не мог сказать, то ли его тошнило кровью, то ли от боли перед глазами все сделалось красным.
Его входная дверь с грохотом распахнулась, и все почернело.
Но боль не прекратилась. Боль продолжалась и продолжалась.
Глава 14
Следующие несколько часов Джейсон провел в помутненном от лекарств состоянии, пока доктора и медсестры суетились вокруг него, тыкали в него иголками и раз за разом спрашивали, какие запрещенные препараты он принял. Он не был уверен, что отвечал им. Они дали ему достаточно обезболивающих, чтобы превратить весь инцидент в какой-то похожий на сон фарс. Но пробуждение в больнице с тонометром на левой руке вовсе не похоже на приятный сон.
– Вам лучше? – спросила его медсестра возле кровати.
Джейсон накрыл глаза ладонью. Его голова все еще болела, но не так, как прежде. Ощущения унялись до обычной головной боли. Манжет тонометра со свистом ослабил хватку на его руке.
– Что случилось?
– Мы все еще пытаемся понять. Шериф нашла вас и вызвала скорую. Вы были в сознании, но ничего не осознавали. Мы посчитали это передозировкой…
– Я ничего не принимал, – сказав это, он сообразил, что соврал. – Неправда. Я выпил таблетку снотворного. Но только одну, – ведь так? – Может, две. Но точно не больше, я уверен.
– Я знаю. Токсикологический анализ показал, что вы чисты.
Джейсон принюхался, уловив едкий запах рвоты.
– Кого-то стошнило?
– Вас.
– Фантастика, – Джейсон покосился сквозь пальцы и увидел, что медсестра повесила возле его кровати пакетик для капельницы. – Что со мной случилось?
– Если честно, мы не знаем. Доктора зашли в тупик. Возможно, это был какой-то припадок, или же у вас случился разрыв небольшой аневризмы.
– Это серьезно, да?
– Может быть, – сказала она, приподняв руки в успокаивающем жесте, – но я не утверждаю, что все было именно так. Они еще проводят анализы. Теперь, когда вы в сознании, может быть, вы сможете ответить на несколько вопросов.
– Попытаюсь.
– Что вы делали перед приступом?
– Спал.
– Посреди дня?
– Прошлой ночью я толком не спал.
– Поэтому вы приняли снотворное?
– Верно.
– Вы ели что-то необычное перед сном, испытывали какую-то боль или дезориентированность?
– Нет. Ничего такого.
– Вы ударялись головой или что-то еще?
– Нет.
– Вы можете вспомнить что-нибудь, что объяснило бы это? Помимо сна, вы делали что-то необычное?
– Нет, – соврал Джейсон. – Мне ничего не приходит в голову, – вот только он четыре часа провел в волшебном снежном шаре со стосемидесятилетним любовником, у которого нет пульса, но нет смысла упоминать это. Тогда они настоят на совсем другом обследовании.
– Ладно, – сказала медсестра. – Я сообщу доктору, что вы пришли в себя. Он скоро подойдет. Наверное, он задаст вам те же вопросы, но также сможет дать некоторые ответы.
Медсестра оказалась неправа. Доктор говорил, говорил, говорил, но у него не было объяснения случившемуся. В итоге все сводилось к одному: они понятия не имели, что пошло не так. Они взяли кровь на анализ, заказали еще несколько тестов и сказали ему отдыхать.
– Мне надо всего лишь принять душ, и буду как огурчик, – заверил он их.
Они разрешили ем принять душ, но после этого сразу же отправили его в постель. Джейсон лежал там, думая о шаре и о своей боли. Может, стоит им рассказать. Может, стоит позволить им провести все обследования, даже если они будут скорее психологическими, нежели неврологическими. Он вздрогнул от этой мысли, но психоз объяснял больше, чем ему хотелось признавать.
И все же Джейсон держал язык за зубами.
Примерно в полдень шериф Росс вошла в его палату с беспечной улыбкой и широкополой шерифской шляпой из коричневого фетра.
– Ну, вы все же не выглядите мертвым. Как голова?
– Лучше, – душ помог, как и капельница с морфием. – Но я рад, что вы оказались там. Спасибо, что позаботились обо мне.
– Забудьте, – она отмахнулась от его благодарности и присела на край кровати. – Я была бы весьма хреновым шерифом, если бы оставила мужчину стонать в луже собственной блевоты.
Джейсон вздрогнул от этого мысленного образа.
– Мне уже не терпится вернуться домой и помыть пол.
– У нас есть служба, которая может сделать это за вас, но не бесплатно. Если вы не против оплатить счет…
– Не против.
– Я позвоню им сегодня вечером. Вы уже знаете, когда вас выпишут?
– Не сегодня. Больше ничего не знаю. Мне не сказали.
– Я могу кому-нибудь позвонить? Семье?
– Нет.
– Друзьям?
Его первой мыслью был Дилан. Но нет. Он так усердно старался убедить Дилана, чтобы тот уехал. Меньше всего он хотел вызывать его обратно. Кроме того, сегодня среда. Дилан сейчас в разгаре съемок.
– Не надо никому звонить.
Он увидел жалость в ее глазах, но она хотя бы оставила это при себе и не стала причитать.
– Я бы хотела запереть ваш дом. Мне пришлось оставить его открытым, когда приехала скорая. Я не хотела, чтобы вы не смогли попасть внутрь. Большинство людей могут каждый день оставлять дверь незапертой, и их никогда не грабят, но вы же знаменитость и все такое… – она покачала головой. – Я изначально стучала в вашу дверь, чтобы сказать, что поймала кое-кого, пробравшегося на вашу территорию.
– Прошлой ночью?
– Ага. Я проезжала мимо, проводя рутинный осмотр, и заметила машину, припаркованную напротив вашей подъездной дорожки. Поймала фотографа, который пробрался за ворота и прошел несколько метров, и отослала восвояси, но посчитала, что надо ввести вас в курс дела.
– Удачно вы выбрали время, – но потом весь смысл ее слов отложился в его сознании. – Хотите сказать, что на моей территории кишат репортеры, а мой дом стоит незапертый?
– Незапертый, но не без присмотра. Я поручила своему заму постоянно сидеть там, но если честно, это совсем неэффективное использование моего персонала. Поэтому мне надо знать, где ваши ключи, чтобы я принесла их вам.
– Ладно, – сказал он с облегчением. – Они наверняка на крючке у двери. Или на том маленьком столике в коридоре. Или на журнальном столике, – он потер виски и застонал. – А может, на столе в столовой, если так подумать. Или в кармане моей куртки.
– Я их найду, если вы не возражаете, чтобы я поискала.
– Будьте как дома.
– Вам нужно захватить что-нибудь еще, пока я там? Смену одежды? Зубную щетку? Что-нибудь почитать?
– Зубную щетку мне дали, но спортивные штаны не помешали бы, если сможете их найти, – кто знает, что стало с теми брюками, в которых он был, а эти свободные больничные сорочки оставляли его задницу слишком обнаженной. – И мой телефон. Он наверняка стоит на зарядке на столике у двери. Или на кухне. Или на прикроватной тумбочке. Или…
– Или, может, там же, где ваши ключи?
– Именно.
Она рассмеялась.
– Нет проблем. Еще что-нибудь?
Он поколебался, пытаясь решить, осмелится ли он попросить о том, чего ему хотелось больше всего.
– Что такое? – спросила шериф Росс. – Вы хотите, чтобы я принесла вам плюшевого мишку или ваше любимое одеялко? Вы будете не первым взрослым, попросившим о подобном.
– Нет. Ничего такого, – он не хотел, чтобы она посчитала его чокнутым, но у него складывалось ощущение, что ей можно доверять. – Это прозвучит безумно, но в моей комнате есть снежный шар. Это своего рода фамильное наследие. Можете принести и его тоже?
– Конечно, – она пожала плечами. – Лично я бы предпочла плюшевого мишку. Но каждому свое.
***
Шериф Росс вернулась вскоре после четырех и передала ему пакет со всем, что он просил, включая шар. Как только он достал его из пакета, появился Бен. Его лицо было бледнее обычного и исказилось от утомления и беспокойства.
– Я в порядке, – тут же сказал Джейсон.
Бен закрыл лицо руками и скрылся из виду, оставив Джейсона наедине с шерифом, которая посчитала, что он обращается к ней.
– Рада слышать. Но вас оставят еще на одну ночь, как я слышала.
– Как минимум.
Она нацарапала номер на клочке бумаги.
– Позвоните, если что-то понадобится. Я при исполнении, так что не могу сказать, что сразу же прибегу, но я не прочь заглянуть, когда выдастся свободная минутка. И я подвезу вас домой, как только они вас выпишут, поскольку ваша машина осталась дома.
– Я ценю это.
После ее ухода прошло добрых десять минут, и только потом Бен наконец-то появился вновь. Джейсон еще не завел шар, но Бен не ждал. Он начал говорить немедленно, в его глазах стояла боль, руки так и летали вокруг его головы, пока он бушевал в адрес Джейсона.
– Подожди, – сказал Джейсон, усмехнувшись. Он повернул ключ и мысленно приготовился к натиску. Бен просто продолжал тараторить, так что Джейсон услышал его на середине монолога, когда музыкальная шкатулка наконец-то заиграла.
– …А потом я услышал, как они выносят тебя, и из окна спальни я видел, как они погрузили тебя в скорую, а потом ты не вернулся домой, и я беспокоился, и я ничего не мог сделать! Я даже не могу позвонить в больницу! Я понятия не имел, жив ты или мертв, и никто даже не знает, что надо прийти и сказать мне, что случилось и…
Он знал, что Бен будет беспокоиться, но это оказалось намного хуже. Это была почти паника.
– Бен, прекрати! Я в порядке, – он едва ли ожидал, что Бен послушается в таком взволнованном состоянии, но он подчинился. Он умолк, прижав руку к груди, и Джейсон вздохнул с облегчением. И все же он знал, что у Бена есть вопросы, и он заслуживает ответов, но Джейсон вовсе не нравилась идея того, что медсестра войдет в палату, пока он пытался образумить мужчину, которого никто не видел. Он достал телефон из принесенного шерифом Росс пакета и приложил его к уху. Теперь, когда его тирада оборвалась, Бен казался спокойнее, хотя все равно выглядел изможденным.
– Ты в порядке? – спросил Джейсон.
Бен раздраженно рассмеялся.
– Я в порядке. Это же ты в больнице.
– Прости, что заставил тебя волноваться.
Бен примостился, сев на 1–2 дюйма выше края кровати.
– Что случилось?
– Они пока не знают. Взяли анализы, проводят тесты.
– Но у них должны быть теории.
– Теории есть. Они говорят, это могла быть эпилепсия, ишемическая атака или аневризма…
– О Господи! – Бен драматично прижал ладони к лицу и соскочил с кровати. – Ты мог умереть! О, Джейсон, это все моя вина.
– Не твоя.
– Моя! Разве ты не видишь? Это шар! Это случилось в оба раза, когда ты приходил внутрь…
– Это не означает, что это твоя вина.
Бен вскинул руки и снова исчез. Джейсон завел шар и терпеливо ждал, когда он вернется. Прошло немного времени, но было очевидно, что Бен с трудом держит себя в руках.
– Все будет хорошо, – сказал ему Джейсон прежде, чем Бен опять начал тараторить.
– Я вернусь домой через день или два, и все снова будет нормально.
Бен покачал головой.
– Ты больше не можешь приходить внутрь.
– Еще как могу.
– Нет, – голос Бена дрожал, и его подбородок тоже, но он сжал кулаки и настаивал. – Это было изумительно, и мне ненавистно понимать, что это было в последний раз, но ты не можешь рисковать.
– Мы не знаем, было ли это вызвано шаром.
– Не глупи, это же очевидно! Оба раза…
– Ладно, – признал Джейсон, подняв ладонь и словно поглаживая воздух перед Беном, пока тот не разволновался и не исчез снова. – Ладно. Ты прав. Шар наверняка как-то связан с этим. Но это не означает, что я не могу вернуться. И вообще, это мой риск, так что мне решать.
– Твой риск? То есть, у меня нет права голоса? Ты не считаешь, что я предпочел сохранить тебе жизнь? Ты вообще представляешь, каково мне будет потерять тебя сейчас? Ты правда думаешь, будто я хочу, чтобы ты рисковал своей жизнью просто для того, чтобы мы могли…
– Я не это имел в виду. Когда я пришел в первый раз, я пробыл там около двух часов. И та головная боль была сильной, но терпимой. В этот раз я провел там больше четырех часов. И да, это явно было слишком много. Но если мы будем придерживаться коротких визитов – максимум два часа – то все будет в порядке.
Но Бен уже качал головой.
– Нет. Ты предполагаешь слишком многое, опираясь на малые сведения. Что, если проблема нарастает? Что, если каждый визит ухудшает положение или ослабляет тебя? При первом визите в шар ты отделался легкой реакцией. Во второй раз реакция оказалась сильнее. Что, если третий раз тебя убьет?
Джейсон пожевал губу, задумавшись. Бен был прав. Его гипотеза казалась не менее реалистичной, чем слова Джейсона. Также вероятно, что они оба правы, и то, что пошло не так, было связано со временем и имело накопительный эффект.
– Мы поговорим об этом попозже, – сказал он, сохраняя мягкий тон. – Нам необязательно решать что-то прямо сейчас.
Бен вздохнул и кивнул, прижав кончики пальцев к губам. Джейсон подозревал, что он усиленно старается не расплакаться.
– Я так испугался, Джейсон. Не знаю, когда еще я был так напуган или чувствовал себя настолько бесполезным.
– Я так и подумал. Поэтому я попросил шерифа принести тебя сюда, – он протянул руку, и Бен подошел ближе, сев на край кровати. – Но теперь ты можешь перестать беспокоиться. Я в порядке.
Бен безмолвно кивнул, и его образ замерцал.
– Ты вообще спал? – спросил Джейсон.
Бен покачал головой.
– Я хотел быть там, вдруг ты вернешься. Или кто-то вернется. Я не знал, что еще сделать.
Джейсон потянулся к нему, ненавидя тот факт, что он не мог до него дотронуться. Он довольствовался тем, что потрогал покрывало возле колена Бена.
– Тебе стоит отдохнуть.
– Что, если что-то пойдет не так, и я это пропущу?
– Ничего не случится. Попозже они увезут меня на МРТ и бог весть еще куда, а потом я проторчу здесь всю ночь. С таким же успехом ты можешь сейчас поспать, а потом мы еще поговорим, – он показал на телевизор и изо всех сил постарался улыбнуться. – Может, мы могли бы посмотреть фильм.
Плечи Бена сгорбились, но он кивнул.
– Наверное, ты прав. Я все равно ничего не могу сделать. Сейчас я такой же бесполезный, как и раньше.
– Я не это имел в виду.
– Знаю. Но это правда.
– Ты помогаешь просто тем, что ты рядом, но нет ни единой причины, по которой ты не можешь немножко отдохнуть.
Бен вздохнул, потирая глаза.
– Прости. Я веду себя как ребенок. Я обещаю, что не буду таким поникшим, когда немного отдохну.
– Я знаю. Вот тебе еще одна причина, по которой ты должен поспать.
Бен еще немного задержался, но наконец согласился вернуться в шар и отдохнуть, когда медсестра Джейсона вернулась, чтобы отвезти его на «дополнительные тесты», которые заняли несколько часов. Когда он вернулся в палату, его телефон звонил. Взгляд на экран сообщил ему о восьми пропущенных и текущем вызове от Дилана. Джейсон ответил с немалым беспокойством.
– Алло?
– Джейсон! – Дилан казался одновременно раздраженным и облегченным. – Какого черта произошло? Ты в порядке?
– Что ты имеешь в виду?
– StarWatch сообщил, что прошлой ночью тебя госпитализировали. Это правда?
– Дерьмо, – он накрыл глаза ладонью. – Это правда, но я в порядке, клянусь.
– Какого черта, Джейс? Я только что уехал, а ты уже разваливаешься на куски! Я знал, что надо было остаться.
– Ты раздуваешь шумиху на пустом месте.
– Черта с два. Я еду туда. Буду на месте вечером.
– Дилан, прекрати. Ты разве не работаешь на этой неделе?
Дилан выматерился, а Джейсон ждал.
– Это неважно, – наконец, сказал Дилан. – Я могу уволиться. Скажу им, что возникли чрезвычайные обстоятельства.
– Не глупи. Клянусь тебе, ничего серьезного, и ты не можешь уехать посреди съемок.
Дилан вздохнул, но это немного походило на согласие.
– Что случилось?
– Я прилег вздремнуть. Я немного вымотался, но все равно чувствовал себя так, будто чем-то заболеваю. Так что после твоего отъезда я сразу лег в постель, но меня разбудил звонок в дверь. Я вскочил так быстро, что голова немного закружилась, и я упал с лестницы, – удивительно, насколько легко ему далась ложь. – Шериф увидела это через окно, отреагировала слишком остро и вызвала скорую. Доктора поставили мне диагноз – жуткий синусит и шишка на голове. Они оставили меня на ночь на случай сотрясения, но они уже исключили такую возможность. Я выпишусь домой, как только они закончат с бумагами.
– Ты уверен? Ты клянешься мне, что нет ничего серьезного?
– Обещаю.
– Ладно, – Дилан казался успокоившимся. Это хорошо. – А что шериф вообще делала в твоем доме?
– Она пришла сообщить мне, что поймала фотографа, пробравшегося на мою территорию.
– Она? Шериф – это женщина?
– Ага.
– Интересно, – Джейсон практически слышал шестеренки, завертевшиеся в голове Дилана. – Она горячая?
– Не знаю. Наверное.
– Наверное? Как ты можешь не знать, горячая она или нет?
– Я не стану сейчас обсуждать с тобой это.
– Я просто спросил…
– Познакомлю вас, когда ты в следующий раз приедешь в город.
– Ловлю на слове.
Телефон Джейсона пиликнул, сообщая о втором входящем вызове. Он обрадовался поводу завершить звонок.
– Мне пора. Натали звонит. Поговорим попозже, ладно? Удачи на съемках.
Натали была настроена не так подозрительно и с ходу клюнула на историю с синуситом. Она посоветовала ему побольше отдыхать. Джейсон заверил, что так и сделает. Завершив разговор, он пролистал пропущенные вызовы. Один от Натали. Остальные от Дилана. Он посчитал себя везунчиком, что успел ответить. У него сложилось ощущение, что еще парочка пропущенных привела бы к тому, что к закату солнца Дилан уже вернулся бы в Айдахо.
Вопреки множеству проведенных тестов медицинский персонал оставался в тупике.
– Это инцидент обладает всеми признаками умеренного кровотечения в мозгу, – сказал ему главный доктор рано утром следующего дня.
Бен, который стоял рядом с кроватью Джейсона, оставаясь невидимым для всех, кроме Джейсона, зажал рукой рот, и его глаза широко распахнулись от ужаса.
Джейсон не мог его винить. Эти слова напугали и его тоже.
– Звучит серьезно.
– Это определенно может быть серьезным. Но компьютерная томография и МРТ ничего не нашли, – доктор покачал головой и поднял руки. – Если честно, я все равно думаю, что именно это и случилось, но анализы не подтверждают мои слова.
За ночь остатки головной боли Джейсона полностью прошли. По всем параметрам он был в полном порядке, так что больница выписала его, а шериф Росс подвезла домой. К четырем часам он уже сидел на своем диване, а Бен устроился рядом.
– Надеюсь, в СМИ не сообщат, как долго я пробыл в больнице. И я очень надеюсь, что они не пронюхают о том, что доктор подозревал кровотечение в мозг. Дилан ни за что меня не простит. К вечеру он уже будет долбиться в мою дверь.
Он произнес это как шутку, но Бен смотрел на него совершенно серьезно.
– Когда-нибудь он непременно вернется.
– Знаю.
– И что ты тогда будешь делать?
У Джейсона не было ответа.
Глава 15
Похоже, Дилан не слышал ни о затянувшемся пребывании в больнице, ни о гипотетическом диагнозе. Он дважды позвонил, чтобы проведать Джейсона и сообщил, что ему предложили еще одну небольшую роль в сериале. Джейсон испытал небольшое облегчение, узнав, что Дилан на какое-то время застрял в Голливуде.
Линда Кастил позвонила в первый день декабря. При виде ее имени на экране сердце Джейсона застучало чаще в надежде, что она сообщит ему что-то полезное. Он переключил звонок на громкую связь, чтобы Бен тоже мог послушать.
– Боюсь, у меня нет хороших новостей, – сказала она.
Его сердце ухнуло в пятки.
– Рассказывайте.
– Я мало что сумела найти. У меня есть записи о рождении Сары и Бена, а также сертификат о смерти матери. Я нашла свидетельства того, что их отец продал плантацию после конца войны, но после этого след обрывается. Я не нашла никаких документов о браке или смерти кого-либо из них.
– А что с женихом Сары?
– Он был убит в битве при Мемфисе в июне 1862 года. В то время он числился как холостой.
– Должно быть, они решили подождать с браком до завершения войны, – сказал Бен. – А потом он погиб.
– Может, она вышла замуж за кого-то другого, – сказал Джейсон Бену, но естественно, ответила ему Линда.
– Такая возможность определенно существует, но я пока ничего не нашла.
– То есть, на этом все? – спросил Джейсон. – Конец?
– Вовсе нет. Мы всего лишь споткнулись о камешек. Я продолжу искать. Немного расширю свои поиски. Я также продолжу отслеживать вашу родословную, пока не найду точку пересечения. Это поможет.
– То есть, надежда есть?
– Непременно, – ответила она. – Но я понятия не имею, как много времени это займет. Могут уйти месяцы. Может, даже пара лет.
– Это все равно не имеет значения, – сказал Бен.
Джейсон был не согласен, но как бы это ни раздражало, ему оставалось только ждать.
Первая неделя декабря принесла снег, сосульки и классические праздничные фильмы, которые Бен помнил, а Джейсон никогда не видел. Они проводили вечера, устроившись на диване, но разум Джейсона редко сосредотачивался на экранном развлечении. Вместо этого он думал о будущем, мечтал обо всем, что могло бы быть у них с Беном, если бы Бен был свободен. С этой целью Джейсон первые несколько недель тестировал лимиты шара вопреки протестам Бена. Это был логичный первый шаг и потому необходимый риск – по крайней мере, с точки зрения Джейсона. И все же ему не хотелось оказываться в больнице, так что он действовал с осторожностью. Его первым шагом было вхождение в шар в контролируемых обстоятельствах. Он ставил будильник на телефоне и позволял себе засыпать с шаром в руках.
Пяти минут оказалось недостаточно. И десяти тоже. 15–20 минут давали ему достаточно времени, чтобы войти и провести одну-две минуты с Беном, после чего он просыпался. Это в сочетании с небольшим исследованием привело к выводу, что он не попадал в шар, пока не достигал третьей фазы глубокого сна. Играло ли какую-то роль полное погружение в глубокий сон, он не знал и не осмеливался пробовать, потому что это означало приблизиться к двухчасовой отметке. А так двадцатиминутная доза сна в день оставляла его вялым примерно на час или два, но не вызывала никакого существенного дискомфорта или боли после пробуждения.
Бен не одобрял. Когда они были на Джейсоновой стороне шара, они вели себя как обычно – гуляли, смотрели телевизор, продолжали «практиковаться», но внутри шара Бен вообще отказывался взаимодействовать с Джейсоном. Он беспокоился, что Джейсон отвлечется и задержится слишком надолго, так что он сидел на диване с одной из своих пустых книг и изо всех сил старался игнорировать Джейсона.
Джейсон воспринял это просто как еще один вызов, связанный с шаром.
Определив, на какое время он может задержаться, он начал экспериментировать с тем, получится ли у него взять что-то с собой. Если верить «Кошмару на улице Вязов», Джейсону всего-то надо было держать Бена в руках в момент пробуждения, чтобы забрать его с собой, но он уже знал, что с Беном это не сработает. Он также вскоре убедился, что он ничего не мог забрать из шара. Что бы он ни держал в руках, когда звенел его будильник – хоть одежду Бена, хоть одну из его книг, хоть кучку фальшивого снега – этого никогда не оказывалось при нем в момент пробуждения.
Далее он начал экспериментировать с тем, что ему удастся пронести внутрь шара. Он всегда появлялся в шаре в той одежде, в которой заснул. Однажды он разделся догола в хижине Бена (он немного расстроился, когда этого оказалось недостаточно, чтобы Бен перестал его игнорировать), но когда будильник прозвенел, он проснулся на кровати, и вся одежда была на его теле. Бен доложил, что одежда исчезла с пола вместе с Джейсоном.
Зная, что он мог пронести с собой одежду, он предположил, что другие вещи будет так же просто взять, но нет. Он пытался класть вещи в карманы, но тщетно. Они всегда исчезали, когда он оказывался в хижине Бена. Это сводило его с ума. В этом не было никакой логики. Как шар мог отличить одежду от других предметов? Совершенно нелогично, но раздражение из-за иррациональности не приносило прока. Что бы он ни делал, результат не менялся. Он попытался положить леденец в рот перед тем, как заснуть, и надеялся, что в итоге не подавится. Леденец не попал в хижину с ним, но фокус принес пользу. Бен почувствовал запах и не смог сдержаться, чтобы не попробовать на вкус. И в отличие от апельсинового сока, вкус, похоже, держался дольше – предположительно потому, что в реальном мире леденец еще не рассосался.
Это означало, что Бен целовал его долго, очень долго.
– Что это за вкус? – спросил он, когда они наконец-то отстранились друг от друга. – Не могу понять.
Джейсон был в восторге от того, что нечто настолько простое как конфетка заставило Бена не только перестать игнорировать его, но еще и поцеловать. Он испытывал искушение посмотреть, насколько далеко зайдет внезапное принятие Бена, но он знал, что будильник его скоро разбудит.
– Думаю, это должен быть ананас.
– А какие еще вкусы есть?
– Апельсин, арбуз, вишня…
– Вишня! – сказал Бен, хлопнув в ладоши. – В следующий раз принеси мне вишню!
В этой просьбе Джейсон не мог отказать.
Но карамельки не только положили конец мрачному неодобрению Бена в адрес экспериментов Джейсона. Это доказало, что он мог принести с собой лишь неосязаемые вещи, а именно вкусы и запахи. Через несколько дней он перед сном попробовал намазаться лосьоном после бритья. Запах не только перенесся вместе с ним, но Бен также сообщил, что он задержался надолго после ухода Джейсона.
Но не все было забавным, и к середине декабря Джейсона начал раздражать весь этот процесс. Его многочисленные опыты принесли ничтожный результат, если не считать открытия о том, что Бену нравились карамельки. И хоть головные боли не вернулись, он не мог отделаться от подозрения, что наносит какой-то урон такими частыми посещениями шара. Что, если каждая минута внутри ослабляла кровеносный сосуд в его мозгу? И что случится с Беном, если Джейсон умрет? Больше никто не знал, что он существует. Джейсон знал, что психическое состояние Бена под угрозой, и для подтверждения этого достаточно было посмотреть на самого Бена.
Бен начал охотнее принимать эксперименты Джейсона. Он все еще не позволял более одного-двух поцелуев из страха, что Джейсон задержится слишком надолго, но в некоторой мере он начал даже с нетерпением ждать визитов Джейсона, гадать, какой новый вкус или запах принесет ему Джейсон. Но у этого имелась своя цена. Джейсон не мог толком определить, что это. Бен поддерживал добродушный фасад, смеялся и улыбался как прежде, но Джейсон чувствовал некую потаенную хрупкость, которой раньше не было. Он быстро пресекал Джейсона всякий раз, когда он начинал говорить об их будущем. Все чаще и чаще Бен просил Джейсона вынести шар на улицу, чтобы он смог бродить по лесам. Иногда он позволял Джейсону сопровождать его. В другие разы настаивал, что пойдет один.
За несколько дней до Рождества Джейсон повез Бена в город, чтобы купить елку в надежде, что это его приободрит. Он завернул шар в пупырчатую пленку и положил его в подарочный пакетик. Он позаботился о дополнительных мерах предосторожности и вставил Bluetooth-гарнитуру в ухо, чтобы не казалось, будто он говорит с самим собой, и они бок о бок шли между рядов вечнозеленых деревьев.
– Расскажи мне о своем Рождестве, – сказал Джейсон. После Дня Благодарения он осознал, что его знания о праздниках в XIX веке весьма скудные. – Тогда люди ставили рождественские елки?
– Большинство людей ставило.
– И вы в том числе?
– Да. Но у нас не было покупных украшений.
– Что вы использовали?
– Ленточки, нанизанные нити, кусочки кружева. Свечи.
– Разве это не пожароопасно?
– Наверное. Иногда мы нанизывали попкорн, а еще один раз мы нанизали ягоды, но получился настоящий бардак.
– И у вас были подарки, я так понимаю.
– Конечно, но не так много. Мой папа обычно давал нам конфету. Ирис и мята.
– Мятные леденцы тоже бывают.
Глаза Бена загорелись.
– Значит, на Рождество ты принесешь мне мяту?
– Может быть, – сказал Джейсон.
Они оба знали, что это означает «да».
***
Двадцать второго декабря Джейсон проснулся и обнаружил, что Бен смотрит в окно спальни. Обычно солнце вовсю светило бы, стирая верхнюю половину туловища Бена, но не в этот раз. Небо было затянутым и серым, и выражение Бена было таким же мрачным.
– Привет, – мягко сказал Джейсон, схватившись за шар, чтобы завести музыкальную шкатулку.
Бен повернулся, пытаясь выдавить улыбку, но Джейсон знал, что она была неискренней.
– Ты проснулся.
– Да. Все в порядке?
– Конечно. С чего бы чему-то быть не в порядке?
– Думаю, ты лжешь. Что-то в последнее время беспокоит тебя.
Улыбка Бена угасла.
– Да ничего.
– Почему ты мне не скажешь?
Бен прикусил губу, но ответом стал лишь очередной вопрос.
– Ты возьмешь меня на улицу?
– Что угодно.
Джейсон сразу вынес шар и поставил его на ступени веранды, чтобы Бен мог побродить по газону перед домом. Но было слишком холодно, чтобы гулять в пижамных штанах, так что Джейсон вернулся внутрь и оделся, пока варился его кофе. Он надел куртку, сунул телефон в карман – если Бен захочет погулять в одиночестве, Джейсон хотя бы сможет проверить почту и посидеть в интернете. Выйдя наружу, он обнаружил, что Бен сидит на деревянных ступенях веранды. Джейсон опустился рядом с ним с кружкой кофе в руках.
– Скажи мне, что случилось, – Бен покачал головой, не глядя ему в глаза, и Джейсон отставил кофе в сторонку, чтобы завести музыкальную шкатулку. – Поговори со мной.
– Да ничего. Просто я сейчас немного раскроен…
– Думаю, ты имел в виду «расстроен».
Бен вздохнул, выглядя совершенно подавленным.
– Ну, значит, расстроен. И я знаю, что не должен. Эти последние пару месяцев были лучшими днями в моей жизни, но я не могу перестать думать… – его голос дрогнул, и он умолк, прикусив губу.
– Не можешь перестать думать о чем?
– Да ни о чем. Я просто эгоист.
– Перестань отнекиваться. Явно же что-то случилось.
Бен сделал глубокий вдох – во всяком случае, выглядело все так, но Джейсон вспомнил, что на самом деле Бен не дышал.
– Я постоянно думаю о том, как все это несправедливо, и что у тебя есть жизнь, но ты поставил ее на паузу ради меня, но я не могу ожидать, что ты будешь вечно так делать. И однажды ты от меня устанешь…
– Не устану.
– Устанешь. Разве ты не видишь? У тебя есть работа, и я знаю, что ты это отрицаешь, но это ты, Джейсон. Это вся твоя жизнь. Ты такой одаренный, и я знаю, что в глубине души ты это любишь. Я знаю, что ты никогда не будешь счастлив без актерской игры. И что бы еще ни случилось, хоть вернешься ты к актерской карьере, хоть нет, ты продолжишь жить. Ты продолжишь стареть. Ты встретишь кого-нибудь – кого-нибудь настоящего – влюбишься, вступишь в брак, постареешь с этим человеком и умрешь, а я все еще буду здесь. Вот только лучшие дни закончатся. Какими бы хорошими они ни были сейчас, как бы я ни был благодарен за них, я никогда не превзойду это. У меня больше никогда не будет чего-то подобного…
