Текст книги "Зимние апельсины (ЛП)"

Автор книги: Мари Секстон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

***

Удача не оставила Джейсона, и на следующий день он проснулся раньше Дилана. Он побрился и принял душ в ванной на первом этаже, чтобы не разбудить его. Чем дольше проспит Дилан, тем меньше подкатов придется отбивать Джейсону.

Было почти одиннадцать часов, когда Дилан заворочался наверху. Джейсон не хотел снова оказаться с ним в спальне, так что пошел на кухню и как можно медленнее принялся варить кофе. Он как раз доставал кружку с дымящейся жидкостью из кофемашины, когда появился Дилан.

– Вот ты где, – сказал Дилан. – Ты такой жаворонок. Я никогда к этому не привыкну.

– Сомневаюсь, что вставать в девять означает быть жаворонком.

– Ну почти, – он прислонился бедром к столу и скрестил руки на груди. – Ты побрился.

– Ага. И еще сварил тебе кофе.

Дилан взял кружку, но отставил ее в сторону. Он двинулся к Джейсону, зажав его в углу, и наклонился, чтобы покрыть поцелуями его подбородок.

– Уже не пещерный человек.

– Считай это подарком тебе на Рождество.

– До Рождества еще месяц.

– Я начинаю заранее.

– Хмм, – Дилан снова поцеловал его в щеку, позволяя своим губам задержаться у уха Джейсона и заставляя того задрожать. – Ты отрастишь ее снова к моему дню рождения? Мне вроде как нравится идея секса с пещерным человеком.

– Посмотрим, – но Джейсон планировал их утро не таким. Ему нужно было переключить Дилана с интима на Голливуд. – У тебя останется мало времени, если хочешь поесть перед отъездом в аэропорт. Хочешь бублик? У меня есть копченый лосось.

Дилан застонал, как и ожидал Джейсон. Он отошел, чтобы взять кружку с кофе.

– Кто, черт возьми, придумал есть рыбу на завтрак? Британцы, по-любому.

– Не знаю насчет копченого лосося, но я помню, что когда был в Англии, на завтрак предлагалось поразительное разнообразие мясной нарезки. Хочешь мясной нарезки?

– Я же американец.

– То есть, ты хочешь гренки?

– Нет, умник. Я хочу стейк и яйца. Или, может, бекон и яйца, – он глотнул кофе и задумался. – Могу довольствоваться ветчиной и яйцами, если у тебя больше ничего нет.

– У меня есть бублик и копченый лосось.

– Тогда надевай свой плащ, Капитан Америка, ибо мы поедем завтракать.

Джейсон улыбнулся, довольный тем, что разговор развивается именно так, как он и планировал.

– Я угощаю.

– Естественно, черт возьми.

Ресторан находился в черте города, посередине между домом Джейсона и аэропортом, так что Дилан собрал сумки и взял их с собой. Они поехали каждый на своей машине, зная, что после завтрака придется попрощаться. Только уединившись за столиком в задней части ресторана, с тарелками стейка и яиц, они подняли неудобную тему.

– Поехали со мной, Джейсон.

Джейсон рассмеялся, будто эта просьба была шуткой.

– Что, прямо так? Я даже сумку не собрал.

– Я подожду тебя в аэропорту.

– Времени не хватит.

– Поменяю билеты на другой рейс.

– Не говори глупостей. Ты не можешь…

– Джейсон, пожалуйста. Позволь мне отвезти тебя домой.

Улыбка сошла с лица Джейсона. Он не мог слишком напирать, но и следовать за Диланом в Голливуд не собирался.

– Это и есть мой дом. Я не хочу возвращаться в Лос-Анджелес. По крайней мере, пока что.

– Но в конечном счете?

– По работе? Может быть. Совсем поселиться? Я так не думаю.

– Джейсон, я беспокоюсь. Мне кажется, я не должен оставлять тебя вот так.

– Я знаю, что напугал тебя, – Джейсон неловко рассмеялся и потер шею сзади. – Я сам себя перепугал, если хочешь знать правду. Но я в порядке. Правда.

– Вот так просто?

Джейсон вздрогнул. Да, это самое сложное. Он якобы погрузился в абсолютное безумие, и как теперь убедить Дилана в том, что он оправился за день? Он погонял яичницу по тарелке, смешивая с картофельными оладьями.

– Я найду психотерапевта, если так тебе будет спокойнее. Я буду каждый день выходить из дома как минимум на час, обещаю. Ты можешь в любой момент звонить мне и проведывать.

– Ты позвонишь Натали?

– Чтобы попросить роли?

– Да. И примешь то предложение, которое тебе уже сделали?

– Ты правда хочешь сняться в «Кошмаре в Летнем Лагере 4»? Тебе серьезно хочется, чтобы я заново пережил эту жалкую роль?

Дилан не рассмеялся. Он отложил вилку и откинулся на спинку сиденья, чтобы наградить Джейсона испепеляющим взглядом.

– Ты не поедешь со мной прямо сейчас. Ладно. Но я хочу получить гарантии того, что ты все же выберешься из того чертова дома. Фильм дает мне такую гарантию, – он пожал плечами, будто пытаясь убедить самого себя, что это ерунда. – Кроме того, будет весело. Мне нравится, когда мы работаем вместе. Ты же знаешь, что мы хорошо проведем время.

– Можно мне хотя бы сначала прочесть сценарий?

– А зачем утруждаться? Ты знаешь, что там будет. Возбужденные студенты. Куча беготни и криков. Люди погибают ужасными смертями. Все типично.

– Я умираю?

– Нет. Ты, друг мой, выходишь из ситуации героем, травмированным, но не побежденным, – он триумфально поднял вилку. – Готовым повторить все еще раз в «Кошмаре в Летнем Лагере 5».

– Да ни за что, черт подери.

Дилан рассмеялся и наколол на вилку кусочек стейка.

– С пятым фильмом разберемся потом. Пока что я беспокоюсь о четвертом, – он показал на Джейсона вилкой со стейком. – Скажи, что согласишься, иначе я расскажу всем голливудским репортерам, где ты живешь.

– Ты не посмеешь.

Дилан широко улыбнулся.

– А вот испытай меня, – он засунул стейк в рот и принялся радостно жевать, явно уверенный, что победил. Джейсон невольно расхохотался.

– Пообещай, что в этот раз не станешь пытаться свести меня с женщинами. И мне плевать, какими похотливыми ты их посчитаешь.

– Обещаю.

– Ладно, – уступил он, гадая, не окажется ли в итоге лжецом. – Я соглашусь на роль.

– Великолепно, – сказал Дилан, бросив салфетку на тарелку. – Тогда, похоже, моя миссия здесь выполнена.

Они доели завтрак, а потом пришло время пафосного прощания на парковке. Вокруг апатично падал снег, не задерживавшийся ни на чем, но решительно настроившийся попытаться. Серые тучи низко повисли на небе, разительно контрастируя с теперешним настроением Джейсона. Он никогда так не радовался отъезду Дилана.

– Пообещай мне еще раз, – сказал Дилан, прислонившись к бамперу своей арендованной машины.

Сложно было сказать, какое именно обещание Дилан хотел услышать еще раз, так что Джейсон повторил их все.

– Я буду выходить из дома. Я позвоню Натали. Я соглашусь на роль. Я больше не утрачу связь с реальностью.

Дилан вздрогнул, но не улыбнулся.

– Я позвоню сегодня вечером, как доберусь до дома. И завтра, наверное, тоже. И послезавтра наверняка.

– Ты не обязан это делать. Я буду в порядке.

– Я все равно это сделаю.

– Ладно. Я это ценю.

– Ты можешь позвонить мне в любое время, и я тут же примчусь.

– Я знаю. Но, как я и сказал ранее, я буду в порядке.

– Ладно, – Дилан достал из кармана пузырек с таблетками и положил в ладонь Джейсона. – Они помогут тебе со сном. Пей, если будет необходимость, но не слишком много.

Джейсон не хотел их, но и спорить ему не хотелось. Он убрал пузырек в карман.

– Спасибо.

Дилан протянул руку, и когда Джейсон ее пожал, Дилан притянул его к себе и поцеловал в щеку.

– В любое время, ДжейУок. Береги себя.

Он забрался в машину, один раз обернувшись. Джейсон знал, что он сомневается в своем решении. Гадает, правильно ли он поступает. Но в итоге он коротко помахал Джейсону и уехал.

Где-то в воображении Джейсона режиссер заорал: «Снято. Съемки закончены. Отличная работа!»

И Джейсон выдохнул с облегчением.

Глава 13

После возвращения домой Джейсону не терпелось увидеть Бена. Он пошел прямиком на чердак и достал шар из-за коробок, но Бена нигде не было видно. Он два часа нервничал и в сотый раз жалел, что никак не мог связаться с Беном. А потом до него дошло. Ему всего-то нужно вздремнуть.

Это было логично. Он все равно устал, потому что несколько ночей подряд не высыпался. Учитывая это и снотворное, которое оставил ему Дилан, он без проблем заснет. Он сменил джинсы на пижамные штаны, запил две таблетки снотворного огромным стаканом апельсинового сока и забрался в постель, крепко сжимая в руках снежный шар.

В тот единственный раз, когда ему удалось попасть внутрь, он держал шар, но в то же время сосредоточился на Бене. Он гадал, что из этого важнее. Он старался сосредоточиться на образе лица Бена, но снотворное начинало действовать, и сделать это было все сложнее. Его разум дрейфовал к другим вещам.

К Дню Благодарения и любованию звездами.

К Дилану и «Кошмару в Летнем Лагере 4».

К Голливуду.

К золотой рыбке.

Золотой рыбке?

Он попытался сосредоточиться на этой мысли, но потерпел неудачу и вместо этого провалился в глубокий темный колодец.

И внезапно он оказался в хижине, стоя перед огнем без жара. Бен соскочил со своего места на диване, и его голубые глаза сверкали восторгом.

– Ты здесь, – он бросился на Джейсона, обвив руками его шею. Джейсон подхватил его, уткнувшись носом в густые волосы Бена и крепко обняв.

– Я устал ждать.

Бен отстранился ровно настолько, чтобы посмотреть Джейсону в глаза, и их носы почти соприкоснулись.

– Поверить не могу, что это снова сработало. Я беспокоился… – он застыл, и его глаза широко распахнулись. – Что это?

– Ты о чем?

– Не шевелись, – Бен обхватил его голову ладонями. Его хватка была на удивление крепкой. Джейсон на мгновение подумал, что Бен его поцелует, но нет. Вместо этого Бен наклонился ближе и…

Понюхал его?

– О мой Бог, – с изумлением выдохнул. – Это же апельсин, да? – его смех был неожиданным и почти душераздирающим, полным растерянности и новообретенной радости. Полным изумления и сюрприза. – Я забыл про апельсины! Каждое Рождество мы получали один апельсин в чулке. Мы с сестрой садились перед камином и ели их, и я помню жар от пламени на своем лице, и то, как кожура ощущалась в моих руках, и как она смеялась, и как тек сок, и как я весь делался липким, и мои ладони целую вечность пахли апельсинами. О Боже, я помню!

Он притянул Джейсона для поцелуя, жадно ища вкус апельсинового сока. Это было не совсем неловко, но в то же время не совсем эротично. И все же Джейсон с радостью подчинился ему, позволяя Бену искать сладость на его языке, пока там ничего не осталось, и Бен отстранился с горящими глазами.

– О, Джейсон! Ты не представляешь, каково это – забыть нечто подобное. Внезапно осознать, что это все еще похоронено где-то в твоем мозгу. Я почувствовал запах, и как будто… как будто… – он рассмеялся и снова обнял Джейсона, привстав на цыпочки, чтобы обвить его за шею. – Я даже не могу это описать, только сказать, что это было изумительно! Как будто снова настало Рождество. Спасибо, Джейсон. Спасибо, что принес мне апельсины.

Джейсон изумленно покачал головой, поглаживая спину Бена.

– Да не за что, наверное. Хотелось бы мне сказать, что я сделал это намеренно, – он определенно сделал бы это, если бы знать, что Бен так отреагирует. – У меня в рождественском чулке тоже всегда был апельсин, но честно говоря, я думал, что это отстой. Я бы предпочел шоколад.

– Это потому что ты избалованный. Ты привык получать свежие фрукты в любое время, когда захочешь.

В его словах был смысл, но это наводило на другой вопрос.

– Разве апельсины можно было достать посреди зимы в 1850-х годах?

Бен рассмеялся, сделав шаг назад, чтобы уставиться на Джейсона с изумленным весельем.

– Естественно! Ты же знаешь, что их урожай собирается зимой, да? С ноября по март?

– Серьезно?

– А почему, по-твоему, их всегда кладут в рождественские чулки? И в пряный пунш? И почему, по-твоему, люди утыкивают их гвоздиками в период Рождества и…

– Ладно, я понял. Я баран. Я не думал, что зимние апельсины – это распространенная штука.

– О да, – сказал Бен с притворной серьезностью. – У нас в Теннесси было предостаточно зимних апельсинов. Но вот летние апельсины? Это редкость.

Джейсону казалось, что он никогда не поймет, как Бену удавалось сохранять добродушное чувство юмора после всего, что с ним случилось.

– Ты невероятный, – сказал он, привлекая Бена ближе и целуя его. – Боже, я соскучился по тебе. Я надеялся, что ты будешь ждать меня, когда я вернулся этим утром.

Улыбка Бена померкла.

– Половину вчерашнего дня я провел как на иголках. Я думал, что с ума сойду. Твой план сначала показался логичным, но чем дольше я об этом думал, тем сильнее это походило на кошмарную идею. Я был уверен, что все пойдет псу под хвост. Я начал воображать самые ужасные вещи.

– Например?

– Например, что ты решишь, будто Дилан прав, и оставишь меня на чердаке навечно.

– Ты думал, что он убедит меня, будто ты – плод моего воображения?

Бен неуверенно кивнул.

– Самое логичное объяснение. Я это понимаю.

Джейсон крепче обнял его и поцеловал в лоб.

– Никогда.

– То есть, все кончено? Сработало?

– Безупречно.

– А что Дилан? Он…

– Уехал? Да. Он покинул город пару часов назад.

Бен несколько секунд переваривал это, и наконец он улыбнулся, медленно и робко.

– У меня такое чувство, будто я должен выразить сожаление по поводу отъезда твоего друга, но я не сожалею.

– И я тоже. Не в этот раз.

Улыбка Бена сделалась шире.

– Так что теперь?

– Теперь? Я наконец-то сдержу кое-какие обещания.

Но в этот раз он хотел сделать все правильно, а не спешить, как в прошлый раз, когда они оба кончили, даже не сняв одежду. Он медленно раздевал Бена, пока они целовались. Он уложил Бена на узкую кровать и выпрямился, чтобы изучить его, желая наконец-то увидеть Бена целиком. Его кожа была такой белой, что Джейсон видел паутинку вен на груди Бена. Волосы в его паху были густыми и черными, необрезанный член тяжело лежал на мягком животе. Его руки и грудь были худыми, но это скорее признак молодости, нежели слабости, и его ноги оказались более мускулистыми, чем ожидал Джейсон. Да, астма не давала ему заниматься многими вещами, и учитывая его телосложение, ему никогда не быть большим мускулистым качком. Джейсон понимал, почему он чувствовал себя слабым в сравнении с наверняка рослыми и дюжими парнями, которые работали на плантациях в XIX веке. Но Бен был крепким, его тело было худым и жилистым – результат жизни без современных удобств, где поход в город требовал пройти пять миль пешком, а добыча воды, молока или яиц требовала больше физической нагрузки, чем Джейсон получал за неделю. После стольких лет в шаре его мышцы должны были атрофироваться, но он явно застыл во времени; его тело вообще не старело и не изменялось день за днем, неделя за неделей, год за годом.

– Ты прекрасен.

Бен поерзал и покачал головой.

– Стеснительный я, а не прекрасный, – он схватил одеяло и попытался прикрыться, но Джейсон его отобрал.

– О нет, даже не думай. Я никогда не могу видеть тебя, пока мы по мою сторону шара. Я ни за что не позволю тебе прятаться, когда я здесь.

Бен рассмеялся, и его смущенная улыбка сделалась флиртующей.

– Это не я все еще в одежде.

– Хорошо подмечено.

Было нечто незабываемое в том моменте, когда Джейсон тоже избавился от одежды, и они наконец-то соприкоснулись кожа к коже. Джейсон опустился в ждущие объятия Бена, ответил на поцелуй, упиваясь ощущением тела Бена под ним, худого, но крепкого, теплого и волнительно податливого. Ему понравилось, как Бен вздохнул, принимая на себя вес Джейсона и раздвигая ноги, чтобы Джейсон мог устроиться между его бедер. Он ничего так не хотел, как раскрыть Бена для себя. Медленно войти в него, пока они целовались, всматриваться в его глаза, пока они занимались любовью. Но он подозревал, что Бен никогда не был пассивом. Да и активом он едва ли бы. Судя по их разговору после инцидента на террасе, Бен вообще почти не имел опыта, так что Джейсон притормозил, приказывая себе быть терпеливым. Для всего этого будет время попозже. Пока что он лишь хотел изучить, как каждое новое ощущение заставляло Бена хныкать и вздыхать.

Он поцеловал губы Бена, затем щеку, затем куснул его ухо, после чего переключился на шею. Тут Бен растаял, блаженно постанывая, пока Джейсон покусывал и целовал, оставляя легкие красноватые следы на груди Бена, останавливаясь, чтобы подразнить небольшие крепкие соски, пока они не сделались набухшими и красными. Оттуда он двинулся ниже по животу Бена, пока Бен ерзал и нетерпеливо пыхтел, предвкушая то, что собирался сделать Джейсон. И наконец Джейсон добрался до паха Бена.

Он остановился там, и его голова кружилась. Он сделал глубокий вдох, втягивая насыщенный мускусный запах естества Бена. Этот запах опьянял. Сильный и зрелый, но дьявольски сексуальный и такой возбуждающий, что Джейсон застонал, прижавшись членом к матрасу, стиснув зубы и сосредоточив всю свою силу воли на том, чтобы не кончить немедленно. Он боялся, что проснется от оргазма, как в первый раз, а он не хотел, чтобы это случилось. Как минимум он хотел выполнить одно простое обещание, которое он дал на прошлой неделе, пока они вместе лежали под бескрайним ночным небом.

– Что случилось? – спросил Бен, задыхаясь, и нежно положил руку на голову Джейсона.

– Вообще ничего, кроме того, что ты слишком идеально прекрасен.

Бен рассмеялся.

– Ты говоришь самую милую ложь.

– Это не ложь, – Джейсон поцеловал мягкую складку там, где бедро Бена встречалось с пахом, и смех Бена превратился в тихий благодарный стон. – Ты великолепен, – он подчеркивал свои слова мягкими медленными поцелуями, прокладывая дорожку по краю лобковых волос Бена к его пупку. – Милый, прекрасный и адски сексуальный, и это мне доведется показать тебе все. Мне доведется стать твоим первым во всех отношениях. Такое чувство, будто мне вручили самый изумительный подарок в мире. Все новые ощущения, которые ты испытываешь. Все изумление. Каждый твой смех. Поверить не могу, что мне довелось быть частью всего этого, – он остановился, удивленный неожиданным ощущением кома в горле. Пораженный силой своих эмоций. Изумленный и смущенный тем, каким недостойным он себя чувствовал.

– Джейсон?

Джейсон покачал головой, пытаясь выразить это все. Решительно настроившись сделать так, чтобы Бен понял, насколько жизненно важным ощущалось это все.

– Я этого не заслуживаю.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Бен, и непонимание смешалось с беспокойством в его напряженном голосе. – Что ты пытаешься сказать? Что ты меня не хочешь?

– О Боже, нет, – как Бен мог трактовать это так? – Вообще не это.

– Тогда что?

Он видел непонимание в великолепных голубых глазах Бена.

– Я говорю, что проведу остаток своей жизни, пытаясь стать достаточно хорошим и заслужить этот момент здесь с тобой.

– О, Джейсон, нет…

Но Джейсон знал, что это правда. Он чувствовал это самим своим нутром, словно некую универсальную правду – должно быть, именно так некоторые люди понимали Бога. Это была вера. И преданность. И да, также почитание. И все, что он должен был сделать – единственная церковная десятина, которую он должен уплатить, единственная молитва, которую он должен вознести – это доставить как можно больше удовольствия. Так что он склонился ближе, снова целуя живот Бена, крепко держа его и лаская, пока его нервозность не шла, пока его непонимание от внезапного признания Джейсона не ушло, уступив место удовольствию. Бен сделался еще более отчаянным, чем прежде, тяжело дышал и поскуливал. Он вскрикнул, когда Джейсон медленно отодвинул его крайнюю плоть. Он напрягся, когда Джейсон подразнил языком головку Бена. А потом Джейсон приоткрыл рот. Он впустил Бена внутрь, и Бен вскрикнул, толкнувшись глубоко, и его пальцы до боли сжались на затылке Джейсона.

– О мой Бог!

Бен повалился обратно на постель, напрягшись и часто дыша, а Джейсон дразнил головку члена Бена, обводил ее языком, после чего снова полностью вобрал длину Бена.

Бен опять вскрикнул. На сей раз он удержал Джейсона на месте, не давая отстраниться, толкаясь бедрами, проникая глубже, и Джейсон ему позволил. Он расслабил мышцы, позволяя Бену взять контроль.

– О Боже!

Бен снова толкнулся, двигаясь уже быстрее, снова и снова, глубже и жестче, подчиняясь инстинкту. Им двигали похоть, нужда и чистое изумление, его хватка на затылке Джейсона была на удивление крепкой. Джейсон знал, что Бен не продержится долго. Его собственный оргазм также был неизбежным. Он подумывал использовать руку, позволить себе кончить вместе с Беном, но не хотел слишком рано просыпаться. Он не хотел уходить, пока не увидит реакцию Бена, когда все это закончиться, так что он обхватил рукой основание своего члена, сжал яйца, чтобы не дать им подняться, и настроился продержаться вопреки тому, как сильно его заводило удовольствие Бена.

Бен вскрикнул и толкнулся еще раз, его спина выгнулась, ритм толчков сбился.

– Ааахх!

Джейсон инстинктивно сглотнул, приготовившись к соленому всплеску во рту, но ничего не последовало. Бен напрягался снова и снова, хрипло крича, пока его оргазм накатывал волнами и отступал. Он упал на матрас, тяжело дыша.

– О Боже, Джейсон, – выдохнул он, и его хватка на голове Джейсона превратилась в ласку. – Я сделал тебе больно?

– Вовсе нет.

– Это было… это было… – руки Бена трепетали, вскидывались, словно силились найти слова, но тщетно. Он рассмеялся и позволил рукам упасть вдоль боков. – Ни один день не сравнится с сегодняшним. Вот это, и апельсины, и ты… я мог бы прямо сейчас умереть абсолютно счастливым.

– Ненавижу, когда ты говоришь такие вещи. Может, ты-то и был бы счастлив, но мое сердце было бы разбито.

Бен дотронулся до руки и плеча Джейсона, нежно подтягивая его к себе, чтобы они оказались лицом к лицу. Он сладко поцеловал Джейсона и с мольбой всмотрелся в его глаза.

– То, что ты сказал ранее? Ты ошибаешься. Я не знаю, почему ты думаешь, будто не заслуживаешь счастья, но ты заслуживаешь его больше всех, кого я когда-либо знал. А за сто семьдесят лет я знал много людей.

Джейсон хотел поспорить… он намеревался спорить… но Бен заткнул ему рот, притянув к себе для поцелуя. Он провел кончиком пальца по эрекции Джейсона, и Джейсон задрожал.

– Я хочу сделать это с тобой, – прошептал Бен.

Джейсон застонал, испытывая искушение позволить Бену сделать абсолютно все, что взбредет ему в голову. Еще не вечер.

– Подожди, – сказал Джейсон, остановив руку Бена. Он нежно прижал запястье Бена к матрасу, хоть и не сумел удержаться, чтобы не поцеловать его при этом. – Я пока не хочу просыпаться. Я хочу остаться здесь с тобой как можно дольше.

Улыбка Бена была робкой и удивленной.

– Правда?

Джейсон покачал головой.

– Не знаю, как ты до сих пор умудряешься удивляться тому факту, что я схожу по тебе с ума.

Джейсон знал все улыбки Бена, но та, которой Бен одарил его теперь, понравилась ему больше всех – широкая, счастливая и райски ослепительная.

Джейсон добавил ее к списку вещей, которых он не заслуживал.

***

Если и было что-то хорошее в пребывании внутри шара, так это отсутствие необходимости приводить себя в порядок после соития. Джейсон не то чтобы задремал, но долго лежал, положив голову на грудь Бена и просто упиваясь возможностью наконец-то ощутить под собой материальность его любовника. Он должен был испытывать удовлетворение, но какая-то неуловимая нервозность не давала ему покоя.

Он поглаживал бедро Бена, дрожа от ощущения пальцев Бена в его волосах. Джейсон старался расслабиться, но не мог отделаться от назойливого ощущения, будто что-то не так.

В хижине было зловеще тихо. Ни единого звука с улицы. Ни единого звука от огня. Были лишь звуки его дыхания и звуки Бена…

Нет.

Ни единого звука от Бена. Вот что его беспокоило. Джейсон должен был слышать его дыхание. Его голова лежала на груди Бена, и он должен был слышать биение его сердца. При нормальных обстоятельствах он мог даже услышать тихое урчание его живота. Но он не слышал ничего. Он с шоком осознал, что грудь Бена даже не поднимается и не опускается от дыхания.

Джейсон в ужасе резко дернулся, почти ожидая обнаружить Бена холодным и ни на что не реагирующим.

Бен потянулся к нему.

– Что такое?

Джейсон задрожал, подавляя желание отстраниться. Конечно, он знал, что Бен здесь не стареет, и во время его первого визита в шар Бен сказал ему, что не уверен, дышит ли он. И все же его нервировало осознание того, насколько сильна магия шара.

– Ничего, – сказал Джейсон. Он не хотел тревожить Бена или вызывать у него чувство дискомфорта из-за того, что он слышал или не слышал. – Вообще ничего.

Он быстро чмокнул Бена в губы, затем приподнялся, чтобы подтянуть свои пижамные штаны. Он знал, что через несколько минут справится с этим. Но в данный момент ему отчаянно нужно было отвлечься от их нынешней ситуации. К сожалению, тут не на что было отвлекаться. Хижина была депрессивно пустой. Окна показывали лишь серое небо, бесконечные деревья и белые хлопья снега. Он оказался у книжного шкафа. Здесь имелось хоть какое-то подобие нормальности. Какой-то признак того, что живой человек проводил часы, дни и годы в этом пространстве. Джейсон просмотрел корешки, но не увидел заглавий. Он потянулся к одной книге и достал ее. На обложке тоже не было названия. Джейсон открыл ее, и у него отвисла челюсть.

– Она пустая.

– Они все такие, – сказал Бен, подходя к нему сзади. – Иногда я смотрю на них. Я притворяюсь, что там есть слова или картинки. Я воображаю истории. Иногда я убеждаю себя, что читаю. Но на самом деле там ничего нет. Это все в моей голове.

Джейсон отложил книгу в сторону и притянул Бена в свои объятия.

– Ох, дорогой, мне так жаль.

– Почему? – спросил Бен, высвободившись. – Ты же не виноват, что в них нет историй.

– Наверное, нет, но это меня так злит. Я не знаю, как ты это выносишь. Я не знаю, как…

– Прекрати, – Бен прижал палец к губам Джейсона. – Я был в этом состоянии. Я пережил это все целую жизнь назад. Я рассказывал тебе про безумие. Я рассказывал тебе про тени и свет. Ты же помнишь, верно? Ты знаешь, что я имею в виду?

Джейсон кивнул, и в его горле стоял ком.

– Я почти сотню лет провел, сосредоточившись на том, чего у меня не было, день за днем моля о смерти. Для меня это было очень темное время, но все стало лучше. Мне потребовалось больше лет, чем большинству людей выпадает в жизни, но в итоге я научился жить на свету. И свет привел меня к тебе. И я не хочу оглядываться на те места позади меня. Разве ты не понимаешь? Я просто хочу двигаться вперед, потому что это единственное, что я могу сделать. Я хочу продолжать считать свои новые лучшие дни и складывать их как поленья, которые помогут мне пережить зиму, потому что без этого я снова буду потерян. Ты же понимаешь это, верно? Ты видишь, почему я ненавижу сосредотачиваться на чем-либо помимо того, что есть у нас сейчас.

– Да, – прошептал Джейсон, крепко прижимая к себе Бена. – Ты прав.

Это все равно было несправедливо. Понимание того, через что прошел Бен, разъяряло его. Но Бен пережил свою злость и горечь. С тех пор он давно научился видеть лишь позитивное. Действительно, это его яркое и изумительное счастье делало его таким привлекательным. Его способность находить радость во всем заставляла Джейсона так ценить его общество.

– Прости. Я больше не буду это упоминать.

– Все хорошо, – Бен прижался к нему. – Знаю, тебя это поражает, и если честно, я это ценю. Мне нравится знать, что хотя бы один человек будет знать, через что я прошел. Но мне хотелось бы не зацикливаться на этом, – он прильнул еще теснее. – Я бы предпочел не зацикливаться на этом, если ты не возражаешь.

– Определенно не возражаю, – Джейсон поцеловал темные волосы Бена и погладил его по спине. – Я рад дать тебе всяческие хорошие вещи, на которых можно зацикливаться.

Бен запрокинул голову, опустив ресницы. Выражение его лица было таким простым и приглашающим, что кровь Джейсона взбурлила. Бен опустил руки по груди Джейсона к завязкам его пижамных штанов.

– С тех пор, как я увидел тебя на том балконе с Диланом, я гадал, каково это, – его ладонь опустилась ниже, чтобы накрыть пах Джейсона. – Я думал, что мне никогда не представится шанс узнать, но теперь… – он привстал на цыпочки, чтобы они могли поцеловаться, и Джейсон застонал, когда его член начал затвердевать, а теплые пальцы Бена словно шелк заскользили по его длине. – Особенно теперь, когда я знаю, как это приятно, – продолжал он, задыхаясь, – я хочу сделать это с тобой.

Джейсон накрыл ладонью щеку Бена, провел большим пальцем по его великолепным губам.

– Я бы соврал, если бы сказал, что эта мысль никогда не приходила мне в голову.

– Я могу сделать это неправильно.

– Тебе будет очень сложно сделать это неправильно.

Губы Бена изогнулись в улыбке. Он опустил штаны Джейсона ниже по бедрам. Как только они упали на пол вокруг лодыжек Джейсона, Бен снова поцеловал его, мягко толкнув назад, на диван. Он опустился на колени между ног Джейсона и остановился. Его губы приоткрылись, веки отяжелели от желания. Джейсон застонал, сгорая от желания ощутить на себе рот Бена, но зная, что как только они начнут, он не продержится долго.

– Я пока не хочу просыпаться.

– То есть, ты хочешь, чтобы я остановился? – спросил Бен, улыбнувшись ему.

Хотел ли он? Непростой выбор.

– Я хочу лучшего от обоих миров. Я хочу по-прежнему быть здесь, когда это закончится.

– Я тоже хочу этого, – Бен наклонился вперед, чтобы провести кончиком языка вверх по эрекции Джейсона, и Джейсон ахнул, выгнув спину и вцепившись в диван, чтобы не схватить Бена за голову. – Может быть, – тихо сказал Бен, – нам просто надо попрактиковаться.

– Хорошая идея, – простонал Джейсон. – О Боже, это очень хорошая идея.

Динь-дон.

– Ты это слышал? – спросил Джейсон, сев на диване.

Бен непонимающе моргнул.

– Я ничего не слышал.

Но вся комната дрогнула. Все перед глазами Джейсона начало темнеть, и реальность происходящего с силой ударила по нему.

– Нет, проклятье, – выругался он, схватив Бена за руку и пытаясь сосредоточиться на кабине. Пытаясь остаться здесь с Беном. – Я еще не хочу просыпаться!

Динь-дон.

Слишком поздно.

Он резко очнулся в постели, держа в руке снежный шар, и звук дверного звонка эхом прокатывался по дому. Он немного удивился, увидев, что все еще одет в ту одежду, в которой заснул.

– Черт! – взгляд на часы показал ему, что время уже перевалило за восемь. Он пробыл в шаре больше четырех часов, хотя ему не казалось, что прошло так много времени.

Он оставил шар на кровати и пошел вниз, не беспокоясь о том, что откроет дверь с очень явным стояком в штанах. Он просто хотел сказать незваному гостю, чтобы тот валил на хер и никогда не возвращался. Затем он сделает все возможное, чтобы вернуться в мир Бена. Это уже второй раз, когда им помешал звонок в дверь. Он испытывал искушение выдрать эту штуку из стены, чтобы этого больше никогда не повторилось.

План казался отличным.

Он преодолел половин лестницы, когда его накрыло внезапной и мучительной болью, ударившей как кувалдой по голове. Она пронзила верхнюю часть спины, разошлась по шее и достигла кульминации где-то за носовыми пазухами. Он повалился вперед, согнувшись пополам от агонии, и прокатился по последним ступенькам, грохнувшись на пол и обеими руками схватившись за голову.