Текст книги "Стальной барон (СИ)"
Автор книги: Мари Ардмир
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
Через какое озеро барон договорить не успел, да и солдаты бы не услышали. Кабинет заполнился щелчками обезвреженных арбалетов, после чего служивые с низким поклоном стремительно удалились за дверь. Иначе были бы посланы плавать на самое большое озеро столицы, да еще в доспехах. Они уже знают варварский пунктик в отношениях с людьми – не ограничивать издевательствах над ними.
– Итак, заговорщики, – Стафорд сложил мощные руки на груди и кривовато улыбнулся, – я вас внимательно слушаю…
Дерек с полупоклоном предложил щенку королевских кровей говорить первым, и стал в стороне, чуть позади него. Страхует, чтобы не сбежал? Или желает поймать принца во время обморока?
– Думаю, – пространно начал венценосный, кося взглядом на Лиса, – список гостей, которых мы расположим в домике Роза Шампань, был немного неожиданным.
– Немного, – подтвердил оборотень, не меняя позы.
– И вас вполне могли удивить имена некоторых приглашенных персон.
– Вполне.
– А возникшие вопросы, потребовали ответов…
– Можно и так сказать, – нагло ухмыльнулся Стафорд. – Ваше Высочество, заканчивайте с туманными формулировками, иначе, мы тут простоим до утра. Ответьте прямо, зачем вы пригласили предателей короны во дворец?
– А разве леди Сивер в их числе? – удивился щенок.
– Гаро!
Рычащий окрик барона подействовал на него отрезвляюще, тут же отпали ненужные вопросы и витиеватые отступления. Принц прямо ответил:
– Я хочу, чтобы вы допросили всех, кто включен в этот список!
В кабинете наступила глухая тишина, кажется, даже часы удивленно остановились от такой напористости. А ведь до сих пор все без исключения считали принца слабохарактерным щенком, не умеющим принимать твердых решений. Барон восхищенно присвистнул.
– Дерек, ты только что проиграл мне двадцать золотых, – ухмыльнулся глава белой стаи, – кровь Табира не растворяется.
Волки слаженно улыбнулись и плавно шагнули к высокородному.
– Что?! – не понял принц, с удивлением переводя взгляд с одного на другого. И вдруг встрепенулся и даже плечи расправил, чтобы заявить свысока с надлежащей венценосному серьезностью. – Барон, я сын своего отца и сомневаться в этом не позволю.
– Мы так же не сомневаемся… уже.
Еще одна ехидная реплика, но Гаро на нее внимания не обратил.
– А что касается допроса, то я не говорил о пытках, – заявил он с долей пренебрежения к любимым методам Табира IV.
– Что же вы предлагаете, Ваше Высочество? – издевательски протянул Белый варвар, и вместе с Лисом выжидательно замер.
– Мы поступим проще и незаметнее, – уверенно ответил принц. В его руках блеснула знакомая барону склянка. Та самая, что наполнена окрашенной водой. – Это сыворотка истины, созданная по записям некроманта. Всего одна капля в бокал и человек расскажет все без утайки…
Все-таки Ариша была права, Гаро сам признался. С опозданием, но все же, сам.
Оборотни вновь незаметно переглянулись, на этот раз без подспудной ехидцы во взорах. Первым заговорил барон, осторожно и тщательно подбирая слова.
– Вы…, хм, Ваше Высочество, позвольте узнать, – вы проверяли действие сыворотки? На людях или… волках белого братства?
– Нет.
Честный ответ, прямой взгляд в глаза. Не врет.
– Открывали склянку?
– Нет.
Врет, но даже дыхание не участилось. Неужели сам пил? Это не противоречит первому ответу, но выставляет принца в совсем невыгодном свете.
– А вы уверены, что именно этот эликсир находится в ваших руках?
Принц окончательно расслабился и без стеснения заявил:
– Его по моей просьбе изготовила Ариша. Думаю, верить этой девушке, вы так же склонны, как и я.
Стафорд прищурился и пристальным взглядом окинул повеселевшего венценосного. Догадка пришла сама собой:
– Она написала вам о том, что мне все известно?
– Да, – ухмыльнулся наглец, отчасти напоминая Дерека. Все-таки Лисье бешенство прогрессирует, оно теперь передает не только нездоровую тягу к шуткам, но и повадки оборотня. Пора с этим как-то кардинально разобраться.
– Интересно… – черный взгляд главы стаи переместился на Дерека, – друг мой верный, а каким образом наше Высочество ведет тайную переписку с Аришей через тебя?
Тот пожал плечами, с выразительным недоумением уставившись на молодого храбреца королевских кровей.
– Гаро, – проникновенно начал Стафорд, – других птиц, кроме наших соколов, вы не использовали, я прав?
– Да.
– И вложений в сообщения не делали, иначе мы бы это быстро просекли, так?
Паршивец кивнул и, выпростав руки перед собой мирным тоном сообщил:
– Не стройте догадок, барон, все просто.
– Насколько просто?
– Я использовал средство невидимки. Вы не чувствуете его на нюх, и оно прозрачно после высыхания. Поэтому когда впитываются чернила видимого письма, я пишу тайное настойкой ирда между строк.
Дерек хохотнул и принц, приободренный этой реакцией, беззаботно продолжил:
– Ранее я использовал молоко, но вы бы его быстро обна…, – тут его взгляд метнулся к медленно звереющему Стафорду, и Гаро умолк, судорожно и громко сглотнув.
– А позвольте узнать, – сквозь зубы спросил барон, – как она читали эти ваши… прозрачные строки?
Венценосный в поиске поддержки посмотрел на светлоголового сына ночи и неосознанно шагнул к нему. А тот, махнув рукой, дал добро на искреннюю правду. Мол, не волнуйтесь, в случае чего я помогу отбиться. Принц внял, но еще не совсем поверил, поэтому сделал за спину оборотня еще один шаг и отвечал с едва уловимым заиканием. Тягуче.
– По-по-о-сле про-о-глажки утю-ю-югом, строки становятся видимы. Они приобретают ореховый оттенок.
– Когда и при каких обстоятельствах вы поделились с Аришей секретом такой переписки?
– Было время… – уклончиво ответил принц и повел плечами, словно бы сбрасывая с них неприятные воспоминания.
Так-так, выходит, в тот раз, когда она осмотрела спину мальчишки, он рассказывал не только о недопонимании в семье, воспитательных мерах, но и поделился секретной информацией.
– Еще вопросы? – глухо поинтересовался принц.
– Нет, – Стафорд протянул руку раскрытой ладонью вверх, чтобы взять состав, – я с радостью добуду для вас информацию, Ваше Высочество.
– С нетерпением буду ждать, – Гаро вручил оборотню склянку с подкрашенной водой и вышел, чеканя шаг.
– Расстроился, – заметил Дерек с грустью.
– Еще бы, – варвар сжал склянку до хруста и неожиданно резко обратился к другу. – Ты шел сюда, зная обо всем?
– Нет, я не знал ничего. А Гаро с некоторых пор опасается говорить с тобой без предварительной разведки. Вот и попросил узнать, соблаговолишь ли ты, мой барон, выслушать его до конца или предварительно изобьешь до полусмерти.
– Прекрати паясничать, – варвар выбросил в камин осколки от склянки, спросил раздраженно: – О списке гостей как узнал?
– О! А вот это отдельная история. – Развеселился, поганец и протянул главе стаи платок. Стафорд взял его и, вытирая руки, он все еще хмурился, понимая, что сейчас услышит очередную сказку от Лиса.
– Только представь, иду я к тебе в кабинет с королевской миссией, а из-за поворота навстречу мне вылетает взъерошенный Ивен Нильский. Красный, едва ли не рычащий и мокрый. У него в одной руке букет цветов, в другой пустая ваза…
– Остыть пытался, – отмахнулся барон, – он так же воду из ваз использовал, когда мы вели в Ларвии диспуты.
– Да-да помню, – поспешно согласился светлоголовый и задумчиво продолжил, – но знаешь, вот тут уже и я уподобился Гаро и решил прощупать почву на твой счет, а попутно забрать у Ивена вазу и цветы. – Заявив это, он заразительно улыбнулся и полушепотом спросил: – Что будешь делать теперь?
Белый варвар криво оскалился, процедив сквозь зубы:
– Развезу приглашения для персон из этого списка…
3
– Ари, нам пора.
Горячее дыхание коснулось шеи, я вздрогнула и не удержала лица и скривилась, проклиная. Будь неладен Ыг Горер Отту прямой потомок бесека.
Больше недели в дороге, но я уже люто ненавижу и этого человека и его обращение ко мне: «Ари». Из его уст укороченное имя звучит противно, гадостно даже. И передергивает всякий раз, когда меня зовет этот хладнокровный лицемер! Подлый пакостник и прощелыга! Убийца! Беспощадный зверь, хоть и не волк, но давно уже не человек. Да в сравнении с ним Увыр Хотский простоватый мальчишка, который в лоб сообщает, что хочет получить. А этот… мерзкий человек, и он не бесек вовсе, а хуже!
– Еще минуту, – дернув плечом, сбросила руку пирата и продолжила осматривать очередного мужчину, которому «не повезло», как любит говорил Ыго.
А последние дни говорил он так действительно часто, ибо удивительное обстоятельство, куда бы мы ни приехали на ночлег, кому-нибудь да «не везло»! В первой таверне хозяин заведения заболел чернухой. Во вторую ночь на соседнем постоялом дворе отравилась женщина средних лет и два ее сына, из омута предсмертных видений мне вывести их удалось, а дальше пришлось перепоручить их местному знахарю, так как бесек спешил. И чем дальше мы ехали, тем хуже становилось всем вокруг. Вот и в тихом городке Тавилле стоило нам явиться, так вспыхнул пожар, три часа бушевал и превратил в пепелище две городские улицы. Я до самой ночи людей лечила, не поднимая головы, а добросердечный пират решил уступить свою комнату погорельцам и напросился ко мне. Уставшая, я спорить и не стала, на нашем пути вскоре будут пролегать голые степи, там стеной и дверью отгородиться не получится, так что пусть спит.
И он заверил, что пол, покрытый толстым ковром, самое удобное место для него. Но стоит ли говорить, что я проснулась средь ночи в крепких мужских объятиях, прижатая к матрасу мускулистой голой ногой. Хорошо, что Датог младший строго настрого запретил на ночь раздеваться, даже если душно совсем. Я-то думала, что в одежде спать сподручно для скорых сборов, а на самом деле…! Да уж! Может горные наемники и не гнилой народ, но этот, Ыг, явно изнутри чахотным мхом покрылся.
Решив, что я завтра с ним поговорю, с трудом выбралась из кровати и спустилась вниз. В зале таверны так же были люди, кто-то спал у стены, кто-то сидел, подперев голову, и жаловался на Божью несправедливость, а другие вместе с хозяином пили, как ни странно чай, и говорили о произошедшем. Попросив воды, тихо присела за свободный столик. Мужики долго спорили и даже ругались, предлагая на кулаках разобраться, кто тут прав, но обошлось без драк, все устали. Зато к рассвету, не смотря на разногласия, они сошлись в одном: пожар вызвал поджог. И не был он на руку ни градоправителю, ни купцам местным, ни простому городскому народу. Всем досталось.
– Приезжий напакостил, – молвил один из пожилых, – и уехал. Ветер переменчивый был, с ним никак не просчитаешь, в какую сторону полыхнет. А ему, видать, все равно было, поджег и уехал.
– У меня как раз сегодня трое сдали комнаты, – задумчиво сообщил хозяин таверны, – оплатили на неделю вперед, а съехали раньше.
– И у Хаваря, говорят, кто-то сегодня деньги требовал назад, ибо спешат…
– Найти и убить! – рыкнул тот, у которого руки тканевыми лоскутами покрыты по самые локти.
– Или поколотить, хотя бы, а потом страже сдать, – внес лепту сидящий здесь же торговец рыбы, дородный северянин.
– Если найдем…
– Найдем.
Нашли они поджигателей или нет, я не узнала. Мы с Ыго уехали еще на рассвете.
Правду сказать, о той ночи с пиратом поговорить не смогла. Слов не нашла, чтобы пристыдить, упрекнуть, напомнить об уговоре и обязательствах, которые он подписал и обязался, сопроводить к родной деревеньке и оставить в покое. Оробела, глядя в его смеющиеся глаза, язык проглотила. Поначалу обиделась, потом поняла, не пришло еще время для разговора на равных. Он-то знает, что сказать хочу и ухмыляется свысока, словно бы мне деться некуда и отомстить нечем. В чем-то он прав был, да не во всем.
Когда в степи на ночь остались, я ужин приготовила и бросила пару травок в огонь, часа не прошло бывшего пирата грозу моря Оттари в сон сморило, крепко. Всю ночь и до самого обеда следующего дня спал, не просыпаясь. А когда очнулся на меня с наглой ухмылкой уже не смотрел и сказать что-либо поостерегся.
То-то же! И Ыг Горер затих на два дня, пока мы мчались по степи. Не пытался приобнять, помочь слезть с лошади, заправить мой локон за ухо и с многозначительным взглядом взять за руку.
Думал, я соскучусь по этим раздражающим нежностям? Фигушки! Бесеков я теперь знаю хорошо, не просто в глаза видела, но и лечила. До сих пор помню гневный тираду Хотского, о том, что я отныне их сестра младшая, любимая и почитаемая, которую должно охранять, а не лапать, благодарить, а не пытаться убить. И говорил он это, держа меня за руку, чтобы парни его группы на всю жизнь запомнили, как я выгляжу и кем им прихожусь. К слову, я тогда времени даром тоже не теряла, запоминала их всех, вот такими: бледными и сердитыми. Чтобы впредь десятой дорогой обходить и никогда с ними не сталкиваться. Потому что нет у горных наемников ни совести, ни чести, ни верности, лишь злости излишек, а доброты недостает, как солнца зимой.
Поняла я это еще тогда, ну а с Ыго просто удостоверилась. И нельзя его полу-бесеком назвать, он чистокровный сын своего племени.
Когда мы с ним в леса въехали, мужчина все еще отстранено держался, даже о прошлых своих заслугах не говорил, не пытался впечатлить своими подвигами и хитростью, но стоило остановиться на ночлег, так его словно бы подменили...
Сдернув меня с лошади, накрутил тугую косу на кулак и, оттянув ее назад, заставил смотреть на себя:
– Ну что, поговорим, красотка?
И не дав сказать и слова, впился болезненным поцелуем в мои губы, попытался проникнуть языком в рот. Пораженная жестким натиском на несколько мгновений застыла, и лишь потом сообразила его укусить. Смачно выругавшись и сплюнув кровь, он отступил, но меня не выпустил.
– Не хочешь говорить? – разыграл искреннее удивление, а в глазах плещется злоба: – Тогда поиграем!
– Пустите… – прохрипела, цепляясь за мужскую руку, по-хозяйски сжавшую мою грудь. На глаза навернулись слезы страха, обиды и что таить боли. А я-то до конца думала, что мне подобное не грозит, будто бы защищена «смертельной болезнью» и заверением Суро, что за спиной бывшего пирата мне опасаться нечего. Ошиблась.
– Зачем же? – удивился Ыг Горер, сверкая синим взглядом. – Давай все проясним здесь и сейчас…
Другими словами в темном лесу меж скрюченных низкорослых деревьев на земле, что чернеет в наступающих сумерках вечера, когда никто не услышит и не спасет.
– Ыго, ос-ос-та-ан-новитесь!
– Не могу, нежная Ари, – прошептал он игриво, с жестокой улыбкой расстегивая пуговицы моей рубашки. – Ты сама напросилась.
– Боже! Когда?! – голос сорвался и осип, стоило горячим пальцам коснуться шеи, – когда я…
– Ты соврала… – прорычал он в мои губы, – о болезни, о женихе, о цели своей поездки… даже о том, что прячешь в своей сумке. Соврала!
Если до этого я была напугана, то теперь похолодела от ужаса. А ведь Датог младший говорил, что Ыго видит ложь, предупреждал, чтоб была осторожной и не раскрывалась перед ним ни на йоту. Иначе вцепится…
Судорожно вздохнула и, подбирая слова, пролепетала:
– Все это не мои секреты, я не имею права их раскрывать.
– Выходит, – довольная улыбка расцвела на его лице, в глазах появилась глубина, – ты не больна, свободна и едешь не к будущему мужу с подарком …
В голове запоздало мелькнула мысль, что блефует проклятый потомок бесека. Играет, мерзавец, грубо и неожиданно, чтобы докопаться до сути. Ведь, говоря обо всем этом, я не лгала, просто всех карт не раскрыла. Сейчас же следовало, как и с варваром просчитать его ожидания и поступить иначе. Но из горла против воли вырвался горький смешок, а за ним смех безудержный и громкий. Слезы полились градом, ноги невольно подкосились, и я вцепилась в рубашку мужчины, чтобы не упасть. Мне уже было плевать, рычит ли он, оттягивая мои волосы, или гладит по спине, тихо нашептывая, чтобы успокоилась.
– Пустите, – попросила сдавленно между приступами смеха, и нерешительно он все же отступил, продолжая удерживать за локоть.
Какой нежный, только что сжимал до боли, а теперь опасается моего падения. Мразь!
С остервенением выдернула руку из его пальцев, и отошла к ближайшему дереву, чтобы опереться. Несколько минут восстанавливала дыхание и старалась успокоиться, а затем с холодной твердостью произнесла:
– Я сказала правду. Но вы ее неправильно поняли.
– Ари…
– Молчите и стойте на месте, – гневно предупредила, решительно выставив вперед руку. Если Ыг Горер сделает хоть шаг в мою сторону, я вряд ли сдержусь и уже не смогу рассмеяться, слишком страшен он был в эту минуту.
– Я больна и это не лечится, – произнося эти слова, подумала о бесплодии и боли, которую мне приносит этот факт. В голосе появилась необходимая слезливая дрожь и сиплость.
– Занята, но это не брак и не помолвка. Это клятва и ее невозможно ни отринуть, ни расторгнуть. – Вспомнилась ночь на северном перевале, ее замораживающий холод, и слова мои приобрели тяжесть отчаяния.
Лица бесека в темноте я уже не различала, но судя по напряженным плечам, он не был рад моим словам. Слишком надрывно, искренне звучало.
– Цель поездки проста, – продолжила я с горечью, – год назад погибли мои родители. Сейчас хочу вернуться в родную деревню и посетить их пустые могилы.
Ыго склонил голову, принимая и этот ответ. Верит, теперь уже окончательно.
– А что до сумки… – тихо хмыкнула я, точно зная, что он в нее не лез. Боится прикасаться к моим вещам, с тех пор, как я его сожженными травками одурманила. – Везу я отнюдь не для мужа подарок.
– Это понятно, – ехидно произнес мужчина и в его руках блеснул мой нож-заклинателя, – и кто доверил тебе столь ценный подарок?
Меркантильный прохвост, вспомнил, сколько нож на рынке редкостей стоит, решил озолотиться? Еле-еле удержала вздох облегчения. Он не заинтересовался ни моим ремнем с тяжелыми металлическими пуговицами, ни тетрадями в кожаных обложках, за чтением которых дважды меня заставал. Все-таки я оказалась права, в сумку пират не лез, ограничился тем, что снял с моей голени баронов подарок. И как теперь обезопаситься от его нападений?
Усмехнулась пустым своим мыслям и решила говорить правду, и только ту, которая будет мне на руку.
– Это дар моего покровителя, – я кивком указала на нож и уверенно застегнула рубашку. Если душой не кривить, в свое время Стафорд согласился с этим званием. Так почему бы его не предъявить? Вряд ли Стафорд узнает, если я назову его так, еще хотя бы раз.
Ыг Горер Отту ругнулся и плюнул под ноги:
– Несомненно, оборотень и обязательно глава стаи?
Улыбнулась, мстительно думая про себя, что после этих слов ко мне он более не полезет.
– Так и есть, его вручил мне Белый варвар.
Резкий шаг в мою сторону и злобное шипение у самого лица:
– А не слишком ли велика подачка для простой подстилки волка?
– Не слишком, – ответила твердо, – в счет заслуг.
– Могу себе представить эти… услужения, – ехидно произнес он и протянул мне нож-заклинателя рукоятью вперед. – Пользоваться умеешь? – спросил треклятый шепотом.
– Да-а… – резкая смена его настроения меня порядком насторожила. Не двуликий ли он часом? Слишком легко меняется маска доброго на злого и наоборот.
– Вот и хорошо… – ухмыльнулся и совершенно неожиданно мазнул губами по моему подбородку, – у нас гости.
– Что?
– Гости, – повторил, будто бы радуясь, – привлеченные твоим смехом. Так что, Ари, двух так и быть оставлю тебе.
В следующее мгновение в руках Ыго зажглось три малых факела, которые пират с излишней медлительностью, насвистывая, воткнул в землю в паре шагов от дерева и отступил в противоположную мне сторону. Он оказался прав, гости явились незваные. Пять человек южане разбойничьего вида. Рваные рубахи и жилеты из шкур, залатанные штаны, двое в сапогах остальные босиком. Из оружия у них были дубины, ножи и цепи. Сразу видно – беглые с шахт, от таких далеко не уйти, а горный предлагает бороться.
– Двое… мне? – голос дрогнул.
Не знаю, на что рассчитывал этот человек, но я в жизни ни с кем не дралась. Да и отбивалась чаще всего бездарно, совсем позабыв уроки отца и дяди. Вот и с бесеком сейчас запоздало вспомнила о порошках, которые вшила в нарукавники рубахи. И пока он говорил, успела выдрать лишь один мешочек из тайника и сейчас крепко сжимала его в ладони.
– Готова? – осклабился сын моря Оттари, глядя на меня.
– Н-нет!
– А они да…
Его слова стали командой, разбойники сорвались на бег, стремительно сокращая оставшиеся метры. Как с ревом упал первый гость, подскочивший к Ыго, я не увидела, меня более занимал тот, который с цепью наперевес шел мне навстречу. Сообразила сразу, что бить будет на расстоянии, чтобы я нож-заклинателя не пустила в ход. А мне того и надо, шагнув за дерево, я увернулась от первого удара, и бросила в нападающего мешочек. И грамма отравы, что пройдет сквозь одежду, хватило бы на внушительный ожог, но мужчина по незнанию поймал мешочек на лету и громко хохоча, раздавил его руками. Золотистая пыль взвилась дымком вверх и покрыла руки и голую грудь беглеца.
– Стой!
Меня он не услышал, заинтересованный цветом, поспешил лизнуть ядовитую позолоту. Я поняла – умрет за секунду до того как золотистая его кожа вздыбилась пузырями ожогов и кровь хлынула из носа и глаз, разбойника. Он заорал, выгибаясь дугой назад, и голос его из рева стал хрипом. Дерущиеся по ту сторону факелов изумленно застыли, а я рухнула на землю, не в силах отвести взгляда. В дневнике некроманта описывалось только попадание порошка на кожу… что будет, если жертву им накормить я не знала, теперь вижу – она раздирает лицо руками, пытается вспороть собственное горло и все это не переставая хрипеть. Боже…
– По-по-о-могите! Помогите ему…, помо…!
– Сейчас, – пообещал пират и метким броском ножа, прекратил нечеловеческие страдания беглого.
В наступившей тишине ночи, оставшиеся в живых, вышли из оцепенения, посыпались удары и ругань. Бесек в пылу драки что-то крикнул, ругнулся мне, а я, оплакивая умершего, не замечала, ничего вокруг. Из-за меня умер человек…, умер человек… Сердце сжимало стальными тисками, легкие горели огнем, и голова наливалась расплавленным свинцом, так что боль полоснувшая мою руку не отрезвила. Я не пришла в себя, даже когда грязные пальцы нападающего сзади жестко схватили за шею, перекрыв и без того сдавленное дыхание.
– Радуешься, ведьма?!
Двигаться не было ни сил, ни желания. Зачем? Для чего? Ведь я только что лишила Божье создание жизни, только что… И в голове бьется одна лишь только мысль: «Я убила человека, я убила…, я…»
– Чего молчишь? Ублюдочная тварь!
Схватил за волосы, дернул на себя. Я запрокинула голову назад, но из-за слез нападавшего так и не увидела. Наверное, оно и к лучшему.
– Ревешь паскудина? – пинок в мое бедро, а я не чувствую и этого, – … сейчас заговоришь, – пообещал он, обдав смрадом нечищеного рта, и рывком вздернул меня.
Очнулась на мгновение и забилась в его руках:
– Н-нет! Пу-пустите! Пустите…
– И не подумаю, – развернул лицом к себе, тоном заговорщика сообщил: – Дружка твоего сейчас зарежут, и на его свежесодраной шкуре, я отделаю тебя.
Слезы разом иссякли, взгляд прояснился и я взглянула на беглого. Огромный, без правого глаза, со шрамом, пересекающим нос и щеку. Меня передернуло от отвращения, а он предвкушающе осклабился, проговорил:
– Жаль сразу убивать, хорошенькая больно.
Рубашка под его рукой затрещала по швам, я захлебнулась беззвучным воплем, дернулась и повисла, как только тяжелая рука обрушилась на щеку. Рот мгновенно наполнился кровью. Ее металлический вкус всколыхнул, выдернул из забытья, напомнил, что надо бороться. Отрезвление пришло во время, я услышала гневный окрик Ыго:
– Нож, дура! У тебя нож в руке!
– Хорошее замечание… – соглашаясь, прохрипел беглый и схватился за белое лезвие с мелкими пазами для яда. Он решил легко выдрать Кивс Заху из слабой девичьей руки, но ошибся.
– Простите… – просипела я, всхлипнув, и надавила на камень эфеса.
Он не орал, нет. Вначале разжал руки и отпустил меня, затем опустился на колени и завалился набок, бледный как…
– Мертвец? – поинтересовался подошедший сзади потомок бесека.
– Нет… – я помотала головой и прикусила губу, все еще кровоточащую.
– Скоро дойдет? – спрашивая меня об этом, бесек деловито ощупывал карманы беглого в поисках денег. Когда в руках его звякнул мешочек с золотыми, он подмигнул мне с улыбкой. – Ну так что?
– Жив останется, – прошептала сдавленно, – и это хорошо…
– Погано это, – не согласился пират и занес руку для удара.
– Не надо! – я заслонила собой обездвиженного. – Умоляю, оставь его… Хотя бы один пусть живет.
– Нет, – пират поджал губы и гневно прищурился. – Отойди немедленно.
– Пожалуйста, пусть живет!
– Ты, что глухая или слепая? – мужчина указал рукой на место боя, где догорали факелы. – Не слышала, что он тебе говорил?
– Слышала, видела…
– Он очнется и догонит нас!
– Но видеть сможет лишь через три дня, – сказала, отчаянно желая сохранить жизнь хоть одному.
Ыго не желал ничего слышать, сжав в руке кровавый нож, он взглядом прожигал поверженного беглого:
– Догонит.
– Да, если даже догонит, – не выдержала я его упрямства и прошипела, – меня рядом с вами уже не будет… убьете его, как посчитаете нужным.
Я медленно поднялась и отошла, как вдруг бесек тихо ответил:
– Это мы еще посмотрим.
И хруст шеи неподвижного мужика поставил точку в нашем споре.
В ту ночь я не спала, и в следующую тоже. Не могла. Мерещились тела убитых, слышались их крики, просьбы о помощи… Явственно видела на своих руках кровь, чувствовала ее вязкость, запах, вкус. И не могла есть. Ыго неоднократно предлагал выпить вина, которое он предусмотрительно взял с собой, а я отказывалась. Нет ему больше веры, нет и не будет. И он с каждым часом злился все больше, прожигая тем же взглядом, каким смотрел на беглеца.
Странно, но теперь я видела его насквозь и могла с уверенностью сказать, что все беды, происходящие вблизи наших мест ночевки, его рук дело. Своеобразный отвлекающий маневр, жестокий, но продуманный. Ведь лицо знаменитого пирата Ыга Горера Отту знали в Даккартии все, кто умел читать. Потому что Табир IV слыл не просто Гневным королем, но еще и злопамятным, и камни с гравюрами преступников были у старост даже самых глухих деревень. Хорошее решение для поисков скрывающихся преступников и отщепенцев. За прошедшие годы поймали всех, кто был отмечен рукой гравера после войны, один лишь этот остался на свободе. Теперь-то хоть понятно, почему.
***
На третью ночь после побоища мы въехали в празднично украшенную деревушку. Маленькие тихие улочки освещают многочисленные факелы, простые глиняные домики с деревянными крышами украшают живые цветы, через улицы перекинуты сотни тоненьких белых ленточек. Сразу видно, здесь справляют праздник невестиной нежности – Нанан-Риби. Еще одна древняя традиция, позволяющая девушкам и парням знакомиться по воле «судьбы», хотя тут, как и в Черхи можно рассчитать свою удачу. Домам, где проживает девица на выданье, староста тайно присуждает название цветка. Парням же суждено наугад выловить нераспустившийся бутон, который укажет на дом избранницы.
Бывает так, что по тихому наущенью старосты все дерутся за ирисы или маргаритки, выхватит кто-нибудь из рьяных цветок в пылу драки и бежит к дому местной красавицы. Позовет ее, как требует того обычай с родными девушки раскланяется, а она навстречу выйдет и венком ромашек на голове. Значит, прогадал парень, и не с ним она до зари на лодке плавать будет, а с дарителем ромашки, если таковой к ее дому прорвется.
Я с тревогой смотрела на довольные лица местных жителей. Кого теперь Ыго отравит, чей дом или сарай подожжет, кому испортит праздник? Посмотрела на него и вздрогнула.
– Что Ари? – он улыбнулся. – Ты хотела что-то сказать?
– Да… не травите сегодня никого, вас не узнают, и незачем отвлекать население пожаром.
– Все сказала?
– Все.
Я не отвела взгляда от его холодного прищура, но сжалась внутренне, когда он прицыкнул и прорычал:
– Тогда помолчи.
Ыго заказал две малые комнаты на постоялом дворе под странным названьем «Волчья шкура». Намек на моего покровителя или простое совпадение? Чтобы это ни было, сегодня я решила отдохнуть, отринуть тревоги и погрузиться хоть в кратковременный сон. Еды и воды в этот раз взяла, но есть решила в своей комнате, а от добросердечно предложенной ванны отказалась. Еще не хватало, чтобы ко мне во время купания пират заглянул. С него станется заявить, что пришел он на запах моря. Нет, пока я с ним в разные стороны не разъедусь, ничего с себя не сниму, ни тяжелого пояса, ни плотного жилета с металлическими вставками. Я поднялась в свою комнату, ставни закрыла и сундук придвинула к двери, чтоб гость непрошенный войти не смог. Поела, кое-как мокрой тряпкой обтерлась и, намочив занавеси остатками воды, легла. С улицы сквозь щели дул теплый ветерок и в комнате из-за постепенно высыхающей ткани стало свежее.
Я проспала от силы два часа, а может быть и три, как вдруг проснулась от тихого стука в дверь.
– Кто там? – спрашиваю и не спешу открывать, вдруг в коридоре стоит пьяный Ыго. Он в пути уже намекал на сущий пустяк, благодарность за спасение моей жизни, но что этим пустяком окажется мне знать не хотелось. До сих пор по коже мороз от одного лишь его взгляда.
– Госпожа, не гневайтесь… – пролепетал детский голосок. Девочка, судя по голосу дочь служанки, что на кухне готовит. – Хозяин руку сломал, а вы…, а вы, говорят, лекарь.
– Кто говорит?
– Так спутник ваш! – пискляво сообщила малышка.
Выходит пират ее ко мне прислал. Подумала и в груди что-то неприятно сжалось, а вдруг он за золотую монету подговорил девчушку слова эти сказать, а сам стоит рядом?
– А ты в коридоре одна?
– Одна, – настороженно ответил ребенок и шмыгнул носом. – Так вы придете?
– Уже иду, – с трудом сдвинула сундук в сторону и открыла двери, там действительно стояла только маленькая перепуганная девочка. – А скажи мне, малышка, он пьян?
– Кто? Хозяин? – и, не дожидаясь пояснения, хмуро сообщила. – Афор Таисыч у нас не пьет, иначе мама с кухни уйдет.
– А этот мой… спутник, он пьян?
– В стелечку… еле-еле слова связывает.
– Хорошо, тогда иду.
Хозяин постоялого двора сидел на входе в кладовую. Бледный и вспотевший он, прижимая сломанную руку к груди, проклинал высокие ступени. На коленях по одну сторону от него примостился пьяный Ыго и о чем-то своем тоже сокрушался, а по другую сторону на четвереньках ползал не менее трезвый мужчина средних лет, судя по куртке лекарь. И ползая, он что-то на полу искал, то ли совесть, то ли пенсне.
Оценив обстановку, я попросила Афора Таисыча пересесть к столу, спросила:
– Что произошло?
– Спускался за вином, – сквозь зубы ответил раненный, – а когда поднимался не сразу заметил, как надо мной дверь закрылась. По голове хорошо попало, а я, падая, кувшин хотел уберечь, вот и…
