Текст книги "Стальной барон (СИ)"

Автор книги: Мари Ардмир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

– Как ты сама понимаешь, война уже подошла к концу, торговые корабли с сопровождением и без вновь начали курсировать по безопасным линиям моря Оттари, а тут мы…

Вспомнила об обещании Табира IV снять голову с плеч наглеца Отту и неожиданно поняла главную составляющую этой истории:

– Вы не сняли военных знаков Дакартии! И пиратствовали!

– Не сняли, – улыбнулся, – иначе бы не имели права приближаться к островам дружественной страны Рогорд для пополнения провизии.

Насторожилась, спросила с едва скрытым упреком:

– И ты во время этих остановок не мог сбежать?

– Ариш, он продуманный был… и остается. Нас, купленных, за день до причала закрывали в каютах.

– Продуманный? – возмущенно переспросила я. – Странный эпитет для отвратительного человека. И что, ему трудно было вас отпустить?

– Мы бы сдали его местоположение, склады для хранения украденных товаров, траектории передвижения, словом все! И даже не за вознаграждение. – Книгочей забрал у меня листики и развеял их по ветру. – Он это понимал, и заметь, не убил никого из нас.

– Да, сущее благородство, – не сдержала я язвительности. На что Датог лишь криво улыбнулся, пояснив:

– Хотя пираты неоднократно твердили ему о лишних ртах на борту корабля. А капитан отмахивался, говоря: «Зато не лишние руки. В схватке с нападающими, драться будут наравне, а в бурю будут помогать с парусами».

– Почему вдруг будут и помогут? – не поняла я. – Откуда такая уверенность?

– Потому что с корабля в открытом море деться некуда, волей неволей будешь слушаться и защищать судно.

Рациональная мысль, но недоумение во мне все еще бунтовало:

– И после этого вы с ним сдружились? Ты и этот… Ыг?!

– Время, знаешь ли… сближает, побег из заключения связывает, ну и мое возвращение домой просто обязано было нас сдружить! – он игриво повел бровями и ухмыльнулся. -. Ведь я чувствую пещеры и оборотней, а он ложь, вот и спелись. По правде сказать, не сразу. – Датог заговорил тише и отстраненнее: – Вначале я его убить хотел, потом он меня, в итоге мы друг друга несколько раз спасли и разошлись.

– Сколько же времени ты пробыл в море?

– Пять лет.

– И ты хочешь сказать, что ему можно верить? – спросила, недоверчиво глядя на вновь улыбающегося парня рядом со мной.

– Можно, но с оглядкой, – прищурился хитро. – Как и нам – всего не доверяй.

И вроде бы не сказано ничего плохого, но таким голосом, что я внутренне насторожилась:

– Датог, ты что, на меня обиделся?

– Нет, Ранее я удивлялся, почему ты нам не доверяешь, а в Оранте понял, что всего лучше не знать. – Он подмигнул мне, поднялся и протянул руку со словами: – Пошли, секретница, завтракать.

Секретница? Скорее уж хранитель некроманта, и клинок и дневник дело рук одного из верховных правителей Тардема. В моих руках страшное оружие. И в моменты опасности мне кажется, что лучше всего сидеть на одном месте в тихом городе и никуда не вырываться. Правду сказать, тогда бы я не узнала, что значит путешествовать, знакомиться с интересными людьми, наслаждаться яствами иной кухни и видеть… видеть новое! Вот и сейчас не хочу отказываться от поездки из-за пустых страхов. К дяде с Севуней я хочу, очень. Соскучилась, девять месяцев прошло с момента моего побега. Так что поеду к ним, во что бы то ни стало. Одна беда, бесек Ыго в качестве сопровождающего меня не устраивает. А потому я очень надеюсь, что к моему отъезду в городе появится другой достойный доверия «беглец».

2

– Что это? – барон с недоумением смотрел на лист бумаги в своей руке. Белый, бархатный с королевскими вензелями и печатью, он жег руку.

– Список, – пролепетал министр иностранных дел и шагнул за спинку кресла, того самого, в которое ему предложили присесть. Но он боится и не садится.

– Я вижу что список, – фыркнул Стафорд, – даже фамилии прочитать могу и вспомнить, кто и кем является.

– Понимаю, – спешно кивнул Ивен Нильский, определенно мечтающий скрыться.

– Меня больше интересует, кто и кем является.

– Ну, как же… – мужчина потянул платок на шее, чтобы ослабить узел, – в преддверии бала вы хотели знать, кто будет поселен в королевском дворце. И более всего вас, Ваша Милость, интересовали гости, которых мы расположим в домике Роза Шампань.

– Вот как! – усмешка его получилась кривой и недоверчивой. Оборотень откинулся в кресле и с прищуром посмотрел вначале на листок, затем на притихшего дакартца родом из степных: – А скажите, Ивен, почему в число привилегированных персон входит любовница герцога Равии и бывшая невеста Гаро?

Несколько мгновений министр подбирал слова, а затем с нескрываемым презрением к названным, ответил:

– Возможно потому что, леди Тересия Сивер покинула территории Равийского герцогства более полугода назад, и ищет защиты, а герцогиня Валери Осорская вот уже месяц как помолвлена с дальним кузеном принца, виконтом Этьеном Пьюри.

Тери свободна более шести месяцев! И все это время не искала встречи? Едва вспыхнувшее возмущение внутреннего волка, погасло. Барон откинулся в кресле и разжал кулаки. Пустое все, встретимся – поговорим. Глава белой стаи отогнал ее светлый образ из прошлого и подумал о другой опасной красавице – Валери. Быстро же она нашла очередного идиота на пост жениха и даже не оскандалилась.

– Леди Осорская всегда умела устроиться, – усмехнулся оборотень. – Отравила короля, изменила принцу, а замуж выйдет за старшего сына графа. Предприимчивая. Удивляет лишь одно… Почему Гаро не лишил ее титула?

– В виду некоторых обстоятельств, – смущенно заметил министр.

– Они вам известны?

– Нет, – Ивен ответил с едва сдерживаемым раздражением. Выходит, не один барон «рад» ее появлению во дворце и предвкушает встречу.

– Что ж разберемся, – Стафорд кивком отпустил мужчину и продолжил работу с донесениями. По существу же, не видя строк и не вникая в написанное, он просто смотрел на них, перебирал, хмурился, откладывая якобы прочитанные, и думал о леди Сивер.

***

Тери…

Свежий глоток воздуха в удушливое лето. Она появилась в первый месяц его главенства в стае, в первую поездку в Адар за многие послевоенные годы. Стафорд посетил столицу ради подтверждения проклятого договора между братством с Табиром IV. Тогда дни превратились в марево, а ночи в туман, наполненный тревожным звуком стрелы, выпущенной из арбалета. И не понять, кто стреляет и в кого. Из-за смерти сестры, долгих разбирательств в деревнях и замке, свежеиспеченный вожак был раздражен и в то же время подавлен. Дядюшка осиротевших племянников, глава не своей стаи, серый оборотень, вынужденный подчиняться хозяину Гессбойро, он постоянно напоминал себе слова отца: «Стая это сила. И она должна быть крепкой». И он старался сделать все, чтобы сплотить волков, а потому расходовал собственные силы, не щадя.

Тересия Сивер…

Их встреча состоялась в погожий день на площади Черных Цветов. Нежное создание восемнадцати лет, юное, светлое незамутненное жаждой денег, власти и крови. Не стремящаяся околдовать, она пленила его не хуже капкана, сжавшего стальные челюсти на шее. Тогда еще живой альфа Дагд, наблюдая за метаниями Стафорда, неодобрительно качал головой, но противостоять не стал, предупредил только, что она не ему обещана.

Почему, нет?

В течение недели они встречались ночью, строго три часа: с десяти до часа ночи на крыше дома, который в столице снимала ее семья. Уходить оттуда она не смела, зато, смущаясь, позволяла себя обнимать в молчании. Всегда в молчании. Это была ее просьба, и он не смел перечить. Сам, вымотавшись за день, был рад таким встречам. Поначалу. Потом ее объятий стало не хватать. Как-то нечаянно прикоснулся губами к нежной коже шеи, и замерли оба. Он, холодея от страха, быть отвергнутым, она размышляя о своем. Стафорд чувствовал девичий запах, слышал сердцебиение, мог с легкостью различить гамму чувств, переполнявших ее. Робость, интерес, настороженность и в то же время нетерпение. Не оттолкнула, потянулась к нему, к шее и поцеловала столь же легко. Окрыленный он проявил чуть больше напора. Та встреча завершилась несмелым исследованием ее губ, в следующую – оборотень целовал девушку с упоением, прижимая к сердцу, к телу, к душе, той самой, которая с нетерпением ждала вечерних сумерек и, наплевав на слова Дагда, рвалась сюда, на крышу.

Тери заговорила на пятнадцатый день. Рассказывала о младших братьях и сестрах, о том, как отец, разорившись, отослал их в деревню и забыл совсем. О веселых сельчанах и стеклодуве, который жил по соседству и радовал малышню своими игрушками, о молочнице, белошвейке, лекарке с милосердным взглядом и старосте, который хоть и лечился самогоном, но желудком все-таки болел. О том, как в городе умерла мама, а отец не привез их на похороны. В отличие от детей, об этом упущении сэр Сивер не жалел и даже женился, как только траур прошел. А теперь вот, желает и дочку пристроить для пользы всей семьи. Из деревни забрал, свозил к модистке и уехал, оставив с ней матрону, приглядывать. Потом нежная рассказывала о балах и приглашениях, на одном из них они даже встретились мельком. Но подойти к себе она Стафорду не позволила. Бледная и тихая, стояла подле моложавого мужчины и женщины с хищными чертами лица. Стояла потупившись и боялась сделать лишний шаг, будто бы снежный лебедь на привязи.

Она и оказалась на привязи, обрученная и обреченная на жизнь со стариком знатного сословия и дворянских кровей. Призналась, кусая губы и пряча глаза, уже будучи помолвленной.

– Не соглашайся.

– Я должна, – еле слышно, но со всей ее твердостью.

– Ты же не хочешь.

– А кто спросит…? – прошептала, теснее прижавшись к оборотню. – Никто.

– Идем со мной, – предложение далось легко, словно так и надо, а значит правильно. – У меня замок и обширные территории леса, деревеньки те же. Разрушенные и полупустые, но это в первое время. Люди вернутся, заживем. Тери?

– Не могу. Сестренки выйдут в свет, затем и замуж… по любви, братья на службу пойдут. Им нужны земли, если закрепиться не удастся при королевском дворе.

– А ты? Как же ты? – он смотрел и не верил, светлый ангел, глаза, сияющие зеленью, красные губы и нежная кожа, восемнадцать всего, а уже хоронит себя на благо семьи.

– А я выстою.

– Сама?

– С тобой, с воспоминаниями о тебе, – тонкие пальчики коснулись его шеи и зарылись в волосы. – Выстою.

И она потянулась первой за поцелуем, за теплом оборотня, за его крепкими объятиями, удерживающими над пропастью безнадежности. Безвыходности, которую она сама для себя создала, не видя иной дороги для благополучия младших. Поцелуй был долгим, страстным и в то же время с привкусом горечи. Она плакала, беззвучно, и крупные слезы катились по щекам, падая на его грудь. Горячая соль.

– Ты плачешь.

– Не хочу достаться старику, он свое и так получит.

– Терр-ри, послушай...

– Не хочу ничего слышать, – отстранилась и, стерев мокрые дорожки с щек, она взялась за поясок тонкого халатика, – здесь и сейчас ты и я до самой зари…

Решила, все решила, по глазам видно, по упрямой линии красивых губ и чуть нахмуренным бровкам. И от своего не отступится. Верхний покров ее ночного одеяния упал к ногам.

– Тер...

Прижала пальчики к его губам, попросила дрожащим голосом:

– Пойди мне навстречу, – тонкая батистовая сорочка соскользнула с плеча, оголяя белоснежную кожу красавицы, – я хочу этого, очень. С тобой. Чтобы запомнилось, чтобы знать… когда тебя действительно любят. – Прошептала, поднявшись на носочки и заглянув в глаза. – Ты единственный кому я доверяю всецело и всю себя. Единственный.

– Ты пожалеешь, – произнес тихо, скользя губами по ладошке, пахнущей ромашкой и чем-то еще. Васильками, возможно. Нежная, чистая незамутненная.

– Никогда.

Пьянящая, она сбросила последние тканные оковы и потянулась к нему, проведя руками снизу вверх по груди, которую оборотню будто бы сдавило.

– Так ты останешься со мной, что бы ни случилось, куда бы меня ни занесла судьба. Со мной.

Та ночь была наполнена нежностью, следующие две – страстью. Стафорд отчаянно надеялся повлиять на ее выбор, заверял в своей преданности, рассказывал о возможностях и будущем, которое наступит вот-вот. Подождать нужно всего-то три дня. Он закрепит титул договором, получит королевскую милость в золоте и выкупит Тери у ее бестолкового отца.

Не успел или она не позволила...

Скорый отъезд из столицы, свадьба по договору и поселение на выселках в Вакуте. Новоявленный барон нашел ее через три недели в имении муженька; живой, печальной и бледной, быть может, потому что в положении. Уж это волк понял легко, на расстоянии по запаху. И ждал, надеясь, что чадо его, и общий ребенок заставит Тери одуматься.

Ошибся во всем.

Ни первые тяжелые роды первенца, ни вторые, в которых она чуть Богу душу не отдала, ни смерть престарелого мужа ее не переубедили. Даже когда наследники оставили вдову без гроша, отослав ее с детьми в деревню, Тери не обратилась к оборотню с просьбой помочь. И всякий раз Стафорд направлял ей розы, цветы редкие для холодного края, нежные, бледно-розовые, а она плакала, прижимая их к груди, но на письма не отвечала. Пять лет терзаний и наконец-то встреча на балу в честь пятидесятилетия проклятого короля. Высший свет, изысканные блюда, пьянящие напитки и бесов шейный платок беззастенчиво душит. Нервирует. Сын ночи пришел ради одной только цели, но Тери вновь не позволила подойти. И опираясь на руку очередного «отца», изредка бросала на оборотня взгляды, полные печали и тоски.

В ту же ночь он получил записку: «Я помню все твои цветы», на которую барон ответил: «А я все твои слезы над ними».

Более глава белой стаи ничего не посылал, но все еще следил за ее небезуспешными стараниями устроить младшеньких. Еще два года пустого брака за дворянином, на этот раз без детей, без титула и без земель, умерший все оставил своим отпрыскам. После похорон и оглашения воли умершего она провела месяц отчаянья, как и прежде. Играя в молчанку и не обращаясь за помощью, которую оборотень вопреки всем своим обещаниям, опять предложил. Гордая и глупая, не желая обременять его, она ушла в тень… на этот раз любовника, а не мужа. В тень герцога Равии.

Это известие подобно удару под дых скрутило даже внутреннего волка.

С мужьями она была невольницей, это читалось во взгляде, жестах и улыбке, которая гасла день ото дня. С ним же, Густавом Огюро, она возрождала себя. Не в полной мере, отнюдь. Не было в ней ни той жажды жизни, ни любопытства, ни радости. Крохи, всего лишь крохи этих чувств на фоне безмерной благодарности к этому, ничтожеству и подлецу. Но с ним она успокоилась, перестала волноваться о младших братьях и сестрах, занялась собой, и Стафорд отступил, понимая, что знает не все.

Тери, почему же ты не открылась мне ни тогда, ни сейчас? Все самому пришлось узнавать, с опозданием…

***

В двери весело постучали, именно весело, и мотивчик Дерековский. После слов хмурого барона: «Да, войдите», Лис скользнул в кабинет, чуть ли не пританцовывая:

– Слышал новости? – Он остановился напротив стола и мазнул взглядом по списку. – Ага, вижу, слышал.

Стафорд кивнул. И светлоголовый оборотень деловито вытащил из тумбы коньяк, щедро плеснул в бокал и протянул его барону:

– Ты что решил?

Бокал опустел мгновенно, а затем со звоном разлетелся у противоположной стены. Вспыхнувшую ярость это не притупило, но задало нужный фон разговору.

– Что приглашения для этих персон развезу самолично, – прохрипел Белый варвар и сглотнул, больно крепким оказался напиток.

– Стаф, не стоит…

– Наоборот, – глава стаи резко поднялся и дернул тугой ворот рубашки. Пуговицы разлетелись по полу, беспечно звеня, а порванный шарф остался в руке оборотня. – Мне нужны подробности. Ответы.

– Да, ты и так их знаешь, – возмутился друг, отставляя бутылку на стол. – И про отца ее, шантажиста, и про мужа-ирода, грозившегося детей отнять, о долгах ее братьев, которые ты выкупил, о глупостях сестер, которых пришлось прикрывать, чтобы замуж вышли без позора… Ты все знаешь.

Барон с рыком плавно приблизился к нему. Шею Лис закрывать не спешил, знал, мерзавец, что глава его более не тронет, ведь из Оранты Стафорд вернулся не узнать, спокойный и уверенный. До сегодняшнего дня только таким и был, и опять всплеск. И главное из-за кого…

– Стаф, – возмутился Дерек, – ты пять лет помогал ей и в письмах уговаривал сбежать. Пять!

– Письма сжигали, – напомнил он надсадно.

А в голове звучит нежный шепот Тери: «…ты останешься со мной… чтобы не случилось, куда бы меня не занесла судьба. Со мной». Он и был с ней везде, как только удавалось уладить в стае дела, рвался к стенам дома, в котором она проживала. И оправдание о письмах звучит нелепо, он слишком поздно понял, что к чему.

– Да, сжигали… – Дерек со вздохом опустился в кресло, – пока ты об этом не узнал и не нашел способа тайно прикончить ее муженька.

Белый варвар зажмурился. Не хотелось вспоминать, как он два месяца ждал, когда же старый увалень покинет государство. Убить ублюдка можно было лишь за пределами Дакартии, в противном случае Табир прознал бы, и не спустил своеволия. Гневный, владея проклятой реликвией, мог перебить всю белую стаю без сожаления. Война уже пройдена, надобности в оборотнях уже нет.

– …и вроде бы, свободна, как ветер, – усмехнулся Дерек, наливая коньяк во второй бокал. – Что ж не летит?!

Горький хмык Стафорда, Лис предпочел не заметить, задумчиво изрек:

– А нет, запамятовал, она полетела… прямиком под венец со вторым стариком.

– Ее заставили.

– Да-да, – отмахнулся светлоголовый, – знаю, что опекуном при детках первый козел назначил своего мерзавца-дружка. Но и с этим ты справился опять-таки в полном секрете, без насилия и спешки. Год к нему подбирался, даже отравился за компанию, чтоб не засекли. А она повела себя как…

– Не смей, – не рык, уже, но грозное предупреждение.

– Не смею, мой барон, – со вздохом согласился друг и протянул ему полный бокал, – ты и сам все знаешь.

Знает.

***

Когда Тересия ушла к другому, Стафорд не сразу, нет, но все же, отступил. Еще не успев свыкнуться с мыслью о своей потере, он был вызван в Адар во дворец к королю. Холодная беседа барона-оборотня и Табира IV проходила в зале без приличествующих дворцу потайных дверей, секретных ходов и тайных спусков в подземелье; глухое, закрытое помещение в основании башни некогда служило для пыток. Не лучшее место для простой встречи или не простой…

В комнате освещенной тремя факелами, было порядка пятидесяти человек, все с арбалетами, направленными на сына ночи. Затихшие, готовые ко всему солдаты, несмотря на собственный страх, целились в приглашенного гостя без дрожи. Не промажут. Стафорд сам натаскал, как собак, и результатом тренировок он остался доволен. Поприветствовал всех кивком и легкой походкой вошел в помещение. Для него, альфы, пятьдесят человек подготовленных и даже вооруженных – пустяк, сложностью же стал белый клинок, увенчанный красным камнем – Гессбойро. В руках проклятого короля реликвия для стаи была особенно опасна, а потому глава белых стоял, не двигаясь и слушал безмолвно в то время, как Гневный «бил» словами:

– Позволил себе игры за спиной!

– Три смерти…

– Волчья глупость во славу человеческой дряни!

Направляясь сюда, барон знал, что беседа будет интересной, но и предположить не мог – насколько. И реликвия белой стаи нервирует до невозможности, не только варвара, но и его внутреннего волка, а лицо нужно держать и голосу не позволить измениться.

– О чем вы, Ваше Величество?

– Я говорю, о леди Тересии Сивер. Ради счастья которой ты, волчий выродок, посмел пренебречь моим указом! – взвился и без того взбешенный правитель Дакартии. – Посчитал себя безвинным? Не пойманным? – эти слова король протянул с наигранным весельем и тут же добавил металла в голос: – Зря!

Стафорд стерпел унижение, не шелохнулся и ухом не повел. И откуда только Табир IV узнал? Столько лет прошло с первого… устранения конкурента. Кто мог знать, и кто мог помнить? Ведь следы им были успешно стерты и все возможные доказательства удалены. Откуда ветер дует?

– Молчишь? Сучий потрох! – крепче перехватив клинок, Табир приблизился к оборотню, желая нанести удар в горло верного волка. – Проглотил язык, падаль?

Варвар покачал головой, спрашивая:

– Что вы ходите услышать?

– Честное: «Да, мой король! Это я убил двух мужей и отца леди Сивер».

– Нет, Ваше Величество. Меня там и рядом не было. И, к слову, о каких смертях идет речь?

– Что? Смеешь перечить? – прошипел проклятый король, хватая волка за грудки.

– Скорее уж отгавкиваюсь. Когда неизвестные вправе наговаривать, мне только это и остается. – Оборотень пожал плечами и Табир отступил, давая продохнуть и в то же время насторожиться. Не к добру это, не к добру. Придется говорить правду, иначе никак. – От моих рук пали только двое из трех. Отца леди Сивер я не касался.

– Признаешь, – удовлетворенно протянул король.

– Признаю.

По знаку правителя солдаты опустили арбалеты и отошли к дальней стене. Они-то отступили, но опасность для стаи не миновала, король продолжал сжимать в руках бесов клинок и кривиться раздраженно.

– А знаешь ли ты, кто мне это поведал? – прошипел Гневный, прожигая оборотня горящим взглядом.

– Нет, но догадываюсь, для чего.

Табир вскинул бровь и знаком руки разрешил продолжать:

– Ваши доброжелатели, – и на немое недоумение венценосного сын ночи пояснил: – Видите ли, у вас хорошая охрана. Они решили ее ослабить. Прекрасный ход.

Правитель Дакартии зло прищурился, пошевелив губами, словно бы сетуя на проницательность и нахальство волка:

– В виду давности произошедшего, – здесь король покривил душой, с момента смерти второго избранника Тери прошло не более месяца, – убивать тебя я не буду…

Варвар медленно выдохнул, не спешил расслабиться. Еще не все сказано, а последние пожелания светлоглазого… сыча могут быть хуже смерти. И он произнес его с кривой ухмылкой тонких губ:

– Но из дворца удалю.

– Всех и сразу?

Осторожность, прозвучавшая в словах главы стаи, рассмешила короля, что с ним случалось редко:

– Нет, настолько я прогибаться, не намерен! – едкая усмешка. И Гневный жестом выпроводил солдат из тайной залы. Дождавшись, когда за ними закроется дверь, он обернулся к сыну ночи и процедил ехидным голосом:

– Родственники умерших требуют твою голову. Особо жестокие не только верхнюю. – проклятый король дождался понимания, мелькнувшего в глазах оборотня, и продолжил. – Тебя, Стафорд, крепко подставили; есть свидетели преступления и доказательства.

– Какие?

– Как не жаль, но они готовы предоставить улики только после твоей казни… – кривая улыбка и подтрунивание. – С отсечением голов, как ты уже понял.

– Шутите?

Возмущенный рык оборотня, Его Величество лишь позабавил:

– На этот раз я не шучу, – он развел руками. – Они боятся мести братства настолько, что согласны так же помощников Стального барона: Лерфа и Дерека.

– Зачем?

– Как сообщает адвокаты семейств, без подмоги ты бы не справился с великовозрастными мужьями леди Сивер.

Глава белой стаи, глава королевской стражи, барон-оборотень и не справился? Это что-то определенно новенькое. Варвар фыркнул. Надо же! Свидетели есть, доказательства так же, сговор и не иначе. Наверняка, прошение к королю подали на основе сплетни слепой старухи или байки пьяного матроса. В любом случае, так называемые неопровержимые доказательства, после казни могут сгинуть в небытие и не оправдаться. Неужели родственники убитых надеялись повлиять на короля? Или все-таки повлияли? А если даже и так, у барона есть свои козыри.

Стафорд прочистив горло, произнес:

– Ваше Величество стоит ли мне напомнить, что Граф Алвани и младший сын герцога Веллинга лорд Чарльз Уэсли выехали… – другого слова на замену он не нашел, и не говорить же: «были убиты» – не звучит, – из Дакартии и не вернулись…

– Живыми, – с улыбкой подсказал король. И оборотень, незамедлительно кивнув, продолжил:

– В очень удобное для вас время.

– Ты продумал и этот ход? – Табир невинно вскинул брови, хотя по его лощеному лицу видно, усмехается.

– Я был вынужден, – сын ночи с трудом заставил себя стоять спокойно.

Не нравилась ему эта беседа, совсем не нравилась. Да, подонки с голубой кровью пали от его руки и по его замыслу, но сделал Стафорд это так, чтобы ни Тери, ни белая стая не попали под удар, а король так остался доволен. Выждал, рассчитал, убил и не жалеет. А потому в своем расчете сейчас он признавался со спокойной душой.

– Если желаете удостовериться, то письма и другие документы, доказывающие их участие в заговоре против короны, находятся в моей спальне…

– Под пятнадцатой половицей от третьего окна, – вновь завершил за него Табир IV. – Я знаю. Поэтому ты все еще жив, находишься здесь и говоришь со мной, а твои собратья не корчатся в муках...

А вот и истинное лицо Гневного и проклятого короля, старый расчетливый сыч! Абсолютно седой, худой и подтянутый он наводил страх на придворных, даже скользящим мимо взглядом. Ему нравилась власть, он ею упивался и даже позволял себе играть, расставляя на политической доске в шахтыри собственных придворных. А сейчас он забавлялся постановкой с бароном, дергая за ниточки-поводки, и справлялся с этим умело. По щелчку его пальцев, внешняя дверь в залу медленно открылась, седой старик, имя которого барон с трудом помнил, хромая приблизился к королю. Он с поклоном передал Его Величеству сложенный лист бумаги и получил клинок.

– Спасибо, Саир. Можешь идти...

Калека удалился и так же тихо прикрыл за собой дверь. И пусть сделал он это почти беззвучно, все равно осталось ощущение, словно бы ловушка захлопнулась. Хотя, если Стафорд и будет отправлен от дворца, то это ему же на руку. Не придется разрываться между своим замком и столицей Дакартии. Белые вновь соберутся под одной крышей, и можно будет подумать не только о войне, методах охраны короля и его неожиданных вывертах: будь то охота без сопровождения, или тайная вылаза к любовнице.

Затянувшееся молчание Правитель прервал довольным хмыком:

– Я видел твои записи…

Барон постарался скрыть улыбку.

Если он вскрыл только тайники комнаты, то записи с детальным планом тренировок для личной охраны Табира и его семьи – это самое безобидное, что он видел. Схрон оружия, золота, яда, лекарских порошков и сменной одежды на случай побега был у варвара не один, порядка пяти в разных уголках замка. Не для себя созданы, волк, уходя, ничего не берет. Все это было припрятано для лиц королевской крови на случай восстания или заговора, развернувшегося в дворцовых стенах. Таковым было требование старого вожака белой стаи Дагда. Уж он-то помнил дни смуты в Тардеме и неоднократно повторял: «служи честно и Гессбойро будет сохранен». А чтобы выбить дурь из преемника, глава стаи детально рассказал, что случается с оборотнями, если их реликвия попадает в руки обозленного народа. Рабов.

Проклятый вновь заговорил:

– Мне нравится твоя идея о подготовке отряда солдат, – он постучал по своей ладони свитком знакомым оборотню. Не иначе это были записи оборотня об отряде. – Согласен и с выбором тех пятидесяти парней, что топтались тут только что.

Еще бы, ведь они без дрожи целились в Стафорда и без сомнений спустили бы курок. Барон медленно кивнул, не отрывая от короля взгляда. Все-таки Гневный та еще расчетливая тварь, не доглядишь, получишь стрелу под ребро или клинок в шею.

– Тренировку начнешь с завтрашнего дня, – между тем продолжил венценосный, – во втором логове белых.

Под крепостью Тардош в имении старого волка Вастара, понял варвар. Хороший выбор места, есть и территории и одичавшие от тишины и спокойствия волки. Самое то, для тренировки. Все ясно, и в то же время не очень. Оборотень смотрел недоверчиво:

– Временные рамки? – спросил он. Без рамок Табир не мог, обязательно урезал сроки вдвое и требовал непременного исполнения.

– У тебя четыре месяца на подготовку, – саркастически протянул старый сыч. – Справишься, отпущу в леса оборотней… об остальном, уверен, ты догадываешься.

Догадывался и не собирался спрашивать, что будет, если он не справится. Справится, не зря Белый варвар и в бумагах, и в разговорах с королем всегда давал срок увеличенный вдвое. Наученный горькой жизнью придворных мастеров и полководцев, попавших в опалу, барон предвидел и этот его ход. Резкий поклон и смиренное:

– Разрешите идти?

– Проваливай.

Искать виновных в раскрытии секретов не представлялось нужным, запах рассказал. Это была горничная. Единственный человек, имеющий доступ в комнаты оборотня в любое время суток. И единственная из прислуги, кому неожиданно пришлось отбыть из дворца. Как бы то ни было, даже обнаружение бумаг сыграло ему на руку, одна беда – письма Тери безвозвратно утеряны. Те самые, которыми они обменивались, договариваясь о встречах на верхней террасе уютного домика с открытой оранжереей и красной черепицей. Хотя, быть может, оно и к лучшему. Пустые воспоминания семилетней давности ему теперь ни к чему, леди Сивер сделала свой выбор и в очередной раз не в его пользу.

Барон в срок выполнил королевский указ и удалился в свой замок. Почти четыре года о стае белых волков никто не вспоминал. И о службе во дворце было позабыто, ровно до тех пор, пока младший отпрыск короля, старый калека и семь уцелевших солдат из пятидесяти не объявились в лесах белых оборотней.

И вот опять судьба свела барона и Тери в столице…

***

Воспоминания оборвались резким стуком, и отнюдь не в дверь, а как раз таки двери о стену. Семь взведенных арбалетов нацелилось в грудь барона. История повторялась немного искаженно.

– Что за…? – удивился варвар и с подозрением посмотрел на друга, резво вскочившего из кресла и отошедшего подальше от него. – Что за цирк?

– Сейчас узнаем, – беззаботно отозвался оборотень.

И как по мановению палочки в кабинете раздался неуверенный писк от Гаро:

– Оборотень Дерек, жив?

– Да.

– Цел? – с тревогой и в то же время с сомнением уточнил принц из-за спин солдат.

– Да! – довольный Лис легкой походкой направился к двери, чтобы уверить вопрошающего в своей искренности. «Вот он я!» читалось во всей его позе и движениях. – Ваше Высочество отпустите солдат, мы уже поговорили.

– Обо всем? – прошептал венценосный.

– Почти, – так же тихо ответил Лис.

Подобные переговоры более подходят двум пацанам возле клетки со львом. Мальчишкам, которые хотят зайти к хищнику и не знают, сыт он или нет.

– Зверь мирен, – фыркнул барон и размял пальцы, чем премного озадачил обоих светлоголовых сорванцов. Насторожились, прохвосты. – Лис останься. Гаро, входите, наконец. Остальные свободны.

Кто-то громко сглотнул, и явно не один из бойцов.

– Лучше, если они… – начал струхнувший принц и был оборван на полуслове.

– Действительно, – щелкнув пальцами, с ним поспешил согласиться глава белой стаи, – свободы у них и так, хоть отбавляй. Лечше, если они потренируются. – И обратился к последним уцелевшим из стражи короля. – Двадцать кругов по внешнему полю, подтягивания не меньше пятидесяти и три заплыва через озеро…