Текст книги "Уродина (ЛП)"

Автор книги: Маргарет Макхейзер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

– Да, хорошо, – говорю я, отчаянно пытаясь найти, что сказать, чтобы разрушить плотную энергию, циркулирующую вокруг. – Там поверни налево, – хотя я и указываю ему направление к дому Хэкли, в груди все еще тяжкий груз вины.

Когда мы добираемся до дома Хэкли, Лиам останавливается у парадной двери.

– Спасибо, что подвез, – говорю я и выхожу из машины.

– В любое время. Увидимся, – счастливо отвечает он.

Возможно, я слишком много читаю в его словах, или, возможно, он пытается спасти меня от дальнейшего затруднения. Я закрываю дверцу его машины и иду по дорожке к парадной двери.

Я захожу в свою комнату, переодеваюсь в пижаму и ложусь. Беру экземпляр «Сурового испытания» и снова начинаю читать. Но кажется, что слова на странице перемешались. Не то чтобы я не могла прочитать их, больше похоже на то, что все произошедшее сегодня пытается пробиться и занять главное место в моем разуме.

Пока я пытаясь сосредоточиться, меня поглощает, абсолютно съедает мысль о человеке из гастронома, Максе. То, как он подмигнул мне, это было, как будто он заметил меня. Увидел сквозь ужасную внешность и разрушенное нутро. Издалека он не видел повреждений, он просто видел девушку.

Когда я ускользаю в беспамятство, я мечтаю о времени, когда была маленькой девочкой. Мама, папа, я и маленький белокурый мальчик, играющий в парке. Счастье окружало нас, смех затрагивал сердце.

– Кто, блядь, привез тебя домой? – я просыпаюсь, когда Трент запрыгивает мне на грудь, садится верхом на меня и щедро шлепает по лицу. Запах алкоголя настолько крепкий и плотный, что просто наполняет меня.

– Что? – я пытаюсь сбросить его вес с себя.

– Папа сказал, что парень привез тебя домой. Кто он, черт возьми?

– Лиам привез меня домой. Он предложил подвезти меня. Было поздно, Трент. Ничего не было, я клянусь.

– Ты, глупая сука, для чего я тебе нужен? – он бьет меня снова, и на этот раз я съеживаюсь, когда его ладонь касается моей щеки.

– Я клянусь, ничего не было. Он привез меня домой и все. Ничего больше.

Трент собирается снова ударить меня, но на этот раз я закрываю глаза и лицо.

– Ничего не было? – его слова невнятные.

– Ничего вообще. Он покупал конфеты для Шейн и увидел, как я выходила. Вот и все. Ничего больше.

– О, детка, – он падает без сил на меня и начинает целовать, – иногда ты делаешь меня таким безумным. Я так сожалею, детка, но в следующий раз просто иди пешком, как я и сказал. Если бы ты просто сделала то, что я сказал тебе, то я бы так не разозлился.

Он обнимает меня, и через подавляющий запах алкоголя я чувствую запах розы, как от духов. Аромат сильный, как будто он надушился одеколоном, но какой мужчина брызгает цветочные духи на свою кожу?

– Прости, – говорю я, зная, что, вероятно, должна была просто пройтись до дома.

– Все хорошо. Я люблю тебя. Ты просто сводишь меня с ума тем, как сильно я тебя люблю. Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности, и я не могу выдержать мысли о другом человеке, трогающим тебя своими руками, – он целует меня в щеку, в которую ударил. – Прости, я не хотел бить тебя.

– Я буду в порядке.

– Подвинься, сегодня я буду спать здесь. Мне нужно быть ближе к тебе, – я знаю, что это значит. Он хочет заняться сексом со мной.

– Трент, я устала.

– Я быстро, затем ты сможешь поспать.

Я глубоко вдыхаю и закрываю глаза, надеясь, что следующие несколько минут пройдут быстро.

Глава 12

– Одевайся, мы уходим, – говорит Трент, входя в мою комнату.

– Куда мы идем? – спрашиваю я, закрывая «Суровое испытание» и оставляя его лежать на кровати.

– Мы официально окончили школу, и я веду свою девушку на ужин.

Я улыбаюсь Тренту, и теплое покалывание проходит по всему моему телу. Он хочет погулять со мной.

– Я купила новое платье. Это первое милое платье, которое у меня когда-либо было, – говорю я с энтузиазмом.

– Правда? Я не помню, чтобы ты спрашивала, можешь ли потрать какие-либо деньги, – говорит он, заваливаясь на мою кровать и сталкивая мою книгу на пол.

– Я не думала, что должна спрашивать тебя, – заявляю я.

– Теперь ты знаешь, в следующий раз просто спроси. Хорошо, малышка?

– Гм… – почему я должна спрашивать, как тратить деньги, если упорно работаю? Это мои деньги, и если я хочу купить себе что-нибудь симпатичное, почему должна спрашивать?

– Это все еще твои деньги, детка, но ты же не хочешь потратить их на что попало и пожалеть об этом, когда не сможешь купить учебник, который может тебе понадобиться. Я знаю, что у тебя есть стипендия и все такое, но что, если они тебе понадобятся?

Я вижу, в чем причина.

– Это имеет смысл, но не похоже, что я трачу деньги на что попало. Я пыталась поговорить с твоим папой об оплате за аренду, но он ничего не хочет об этом слышать.

– Конечно, он не хочет, потому что знает, что мы любим друг друга, и я сделаю для тебя все, что угодно. Так или иначе, у тебя есть час на то, чтобы собраться. Покажи мне платье, которое ты купила без моего разрешения, – он улыбается мне.

Я подхожу к шкафу и достаю свое платье. Оно темно-зеленое с тонкими ремешками, доходит до колен, с небольшим разрезом сбоку.

– Тебе нравится?

– А? Хорошо, оно немного короче, чем я думал. Но думаю, оно будет хорошо на тебе смотреться. Иди, прими душ и собирайся. Я хочу, чтобы ты оставила свои волосы распущенными, так будет выглядеть лучше, чем те «конские хвосты», которые ты всегда делаешь перед работой.

– Хорошо, я могу сделать так.

Я беру свою одежду и туалетные принадлежности в ванную, запрыгиваю в душ и моюсь. Когда выхожу, быстро полотенцем высушиваю волосы, а потом феном выпрямляю их. Мои волосы все еще мышиного цвета и по-прежнему не имеют большого объема или приятного цвета, но сегодня они выглядят действительно хорошо.

Я чувствую себя, на самом деле, замечательно. Я наношу немного косметики, хотя на самом деле не знаю, как делать это правильно. Иду в свою комнату, надеваю платье и обуваю туфли без каблука, которые миссис Хэкли купила мне, когда я только сюда переехала.

Выхожу и иду в гостиную, где Трент сидит вместе с родителями.

– А вот и она, – говорит мистер Хэкли, и Трент поднимает взгляд от своего телефона.

– Черт, Лили, – я улыбаюсь, потому что Трент не может отвести от меня глаз. Он осматривает меня с ног до головы. – Ты хорошо выглядишь, – говорит он, и я сияю от гордости.

– Ты выглядишь прекрасно, дорогая, – говорит миссис Хэкли, когда встает и подходит ко мне, чтобы поцеловать в щеку.

– Спасибо, – говорю я им обоим. Мистер Хэкли ничего не говорит. Он просто продолжает смотреть на меня.

– Ты готова идти? – спрашивает Трент. Я киваю и делаю шаг к двери. – Ты не возьмешь кошелек?

– Я не знала, что он мне понадобится. Я пойду и возьму его, – я возвращаюсь в свою комнату и беру свой кошелек, чтобы взять его с собой. У меня нет другой сумки, кроме рюкзака, который раньше носила в школу и на работу.

Мы идем к машине, и Трент не может отвести от меня глаз.

– Ты выглядишь достаточно хорошо, чтобы тебя съесть, Лили, – он медленно опускает свою руку и кладет ее на мою задницу.

– Спасибо, – говорю я, счастливая от того, что Трент думает, что я хорошо выгляжу.

– Тебе понравится ресторан, который я забронировал. Он очень хороший. Это «Белый Лебедь». Ты ведь знаешь, о каком именно ресторане я говорю, не так ли?

– Ты ведешь меня в «Белый Лебедь»? – я кажусь легкомысленной и взволнованной. – Спасибо, спасибо, спасибо. Шейн сказала, что Лиам водил ее туда, и она полюбила это место. Она сказала, что креветки были самыми лучшими из всех, что она когда-либо пробовала. Возможно, я попробую их, – нетерпеливо говорю я.

– Сегодня вечером только небо предел, детка. Ты можешь заказать все, что захочешь. И не волнуйся, что все это отложится на твоих бедрах, потому что завтра ты можешь пойти на пробежку, как проснешься.

– На пробежку? Завтра я работаю. Я работаю завтра весь день.

–Ты же не хочешь продолжать быть похожей на свинью, так ведь? Ты должна начать тренироваться, чтобы избавиться от такой огромной задницы, – я смотрю вниз на свои ноги, и втягиваю живот. – Но сегодня вечером не волнуйся о своем весе.

– Хорошо, – говорю я, но его слова приводят меня в уныние, потому что, по правде говоря, так и есть.

Мы приезжаем в ресторан, и все присутствующие выглядят такими красивыми и утонченными. Я чувствую себя неуместно, потому что теперь знаю, что моя задница выглядит очень большой, а это значит, что я выгляжу толстой по сравнению со всеми остальными женщинами. Я встаю позади Трента и незаметно оттягиваю свое платье вниз, чтобы оно закрывало меня, надеясь, что люди не будут смотреть на мой большой зад.

– Сэр, мэм, я покажу вам ваш столик, – говорит метрдотель, когда ведет нас через переполненный ресторан. Приглушенный свет и гул разговоров слышится на всем пути, пока мы проходим мимо столов. Люди элегантно и потрясающе одеты в прекрасные платья и костюмы.

Мы подходим к столику, и я вижу Одри и Джейсона, сидящих за столом, к которому нас привел метрдотель. Они сидят близко друг к другу, и рука Джейсона лежит на спинке стула Одри.

– Трент, – шепчу я, держа его за руку.

– Что?

– Что они здесь делают?

– Они присоединяются к нам.

– Я не нравлюсь Одри. Почему ты пригласил ее? – шепчу я, пытаясь не привлекать к себе внимание.

– Преодолей это, Лили. Они мои друзья, и я хочу, чтобы они были здесь, – он подходит и садится, а я остаюсь стоять, вся покрасневшая, перед ними и метрдотелем. Он выдвигает стул для меня, притворяясь, что не был свидетелем этого смущающего разговора.

Я сажусь между Джейсоном и Трентом и слушаю их разговор. Они громко и неприлично говорят об их школе.

– Как себя ощущаешь, когда оказываешься на вершине класса? – спрашивает Одри. Ее подача немного стервозна.

– Хорошо, – говорю я, поднимая свой стакан с водой и отпивая. Подходит официант, принимает наши заказы и приносит все наши напитки. У них втроем складывается отличный разговор, он легко протекает для них и они продолжают разговаривать о времени, которое провели вместе, исключая меня.

Джейсон – лучший друг Трента, он встречается с Одри. Извиняясь, я встаю из-за стола, чтобы пойти в уборную, но никто из этих троих не обращает на меня внимания.

Я иду в туалет, стою там и смотрю на себя в зеркало дамской комнаты. Дверь распахивается и заходит Одри в ее абсолютном совершенстве. У нее красивые шелковистые темные волосы и самые удивительные зеленые глаза, которые я когда-либо видела. Она, может быть, и не уродлива внешне, как я, но уродлива внутри, там, где это учитывается больше всего.

– Ты хорошо выглядишь, Лили. Действительно удивительно, совершенно удивительно для речной крысы, – выплевывает она мне, когда подходит к зеркалу и встает рядом со мной, удерживая в зеркале мой пристальный взгляд.

– Ты тоже красиво выглядишь, – говорю я, пытаясь проигнорировать ее ужасно злобное замечание.

Она придвигается ближе, и я чувствую легкий аромат ее цветочных духов, когда она отодвигает мои волосы в сторону, оголяя мою шею.

– Ты знаешь… – шепчет она, ее рот опасно близок к моей коже, – …в ту ночь, пока ты была на работе, – она проводит губами вниз по моей шее и слегка целует меня. – Джейсон, Трент и я провели очень хороший вечер, – она толкается грудью в мою спину. – Настолько хороший, что я не могла ходить на следующий день, – она отступает и улыбается мне, затем поворачивается и заходит в одну из кабинок.

Поникнув, я мою руки так быстро, как только могу, и возвращаюсь к столу. Вернувшись, я замечаю, что Трент придвинулся ближе к стулу Одри. Я сажусь, полностью осознавая последние несколько моментов: Трент изменил мне с Одри, и не только это, он разделил ее со своим лучшим другом. Насколько это ненормально? И все это в то время, пока я была на работе.

– Ты в порядке, детка? – спрашивает Трент, но не трудится даже дождаться моего ответа, а снова поворачивается к Джейсону и продолжает разговор с ним.

– Ты занимался с ней сексом? – спрашиваю я, не заботясь о том, что кто-то может меня услышать.

– Что? С кем? – он быстро поворачивает голову ко мне и выпрямляется.

– С Одри. Ты занимаешься с ней сексом все время, пока мы встречаемся?

– Что? Нет! – кричит он. – Клянусь, детка, я не трогал ее. Никогда, – он смотрит на меня и удерживает мой пристальный взгляд. Я чувствую, как становлюсь все более сердитой.

Одри возвращается, и оба, Трент и Джейсон, сверлят ее взглядами.

– Что? – говорит она и смотрит прямо на меня. – Не знаю, что она вам сказала, но я не трогала ее.

– Нет, ты поцеловала меня в шею и сказала, что спала с Трентом и Джейсоном одновременно, – я чувствую, что мне, наконец, удается сказать что-то и заступиться за себя.

– Ты – лживая сука. Зачем мне говорить такое? Я даже не интересуюсь Трентом в этом плане.

Приносят нашу еду, и все успокаиваются, когда ее ставят перед нами. Мой аппетит моментально пропадает. Официант уходит, и Одри с самодовольным видом начинает есть. Джейсон делает то же самое и украдкой смотрит на Трента, который ухмыляется и продолжает есть.

Почему я чувствую, что являюсь мишенью в их шутке? Как будто они все знают секрет, а мне не разрешено его узнать. Это возвращает меня обратно в школу, как будто это было совсем недавно. Я – непопулярный ребенок, идущий с обедом на подносе, а злые девочки ставят мне подножку, и спагетти приземляется на мою голову.

Все едят в полной тишине. Я не слышу ничьих разговоров, и кажется, будто вся обеденная зона ждет, кто сломается первым.

Как только вся еда съедена, Одри смотрит на меня и скрещивает руки на груди.

– Ты думаешь, я занималась сексом с твоим мужчиной? Позволь мне сказать тебе кое-что, Лили. Я могу заполучить любого, кого только захочу, и если бы я хотела его, я бы взяла его.

– Одри, – Джейсон предупреждает ее низким тихим тоном.

– Просто не лгите мне, – говорю я, глядя на каждого из них троих.

Лицо Трента меняет цвет. Оно становится розовым, а затем красным от ярости, которую он пытается скрыть. Я могу сказать, что он разозлился, но он и должен. Одри говорит мне и обо мне очень оскорбительные вещи.

– Не могу поверить в это дерьмо, и не могу поверить тебе, – говорит она, вставая и прихватывая свою сумку. – Джейсон, отвези меня домой.

Джейсон встает и бросает свою салфетку на стол.

– Здорово, Лили, – говорит он и следует за Одри.

Я кладу локти на стол и прячу лицо в ладонях. Весь ресторан смотрит, и я чувствую каждую пару глаз, я больше чем унижена.

– Знаешь что, Лили? – говорит Трент. Я выглядываю из-за своих рук, и вижу его стоящим около меня. – Ты опозорила меня перед моим лучшим другом и его девушкой. Я не могу поверить шумихе, которую ты создала. Ты можешь идти домой. Сегодня вечером я ухожу. Как ты смеешь смущать меня перед моими друзьями! – говорит он и выходит из ресторана.

Меня оставляют сидеть в одиночестве ночью, которая, как предполагалось, должна была быть нашей. Вместе этого, я унижена и одна. Я встаю и подхожу к входной двери.

– Мадемуазель, – говорит мне метрдотель, когда я собираюсь выйти.

– Да, сэр, – я возвращаюсь к нему.

Он подходит ко мне, осторожно кладет руку на мою талию, наклоняется и шепчет:

– Они нехорошие люди. Вы не должны быть рядом с ними.

– Спасибо, – вздыхаю я. Его слова самые добрые, что я слышала за последнее время.

– Я сожалею, но они оставили счет на вас, – он вздрагивает от собственных слов.

– Конечно, они это сделали. Мои извинения. Я оплачу его, – я следую за ним к кассе, и он отдает мне счет. У меня чуть глаза не выпадают из орбит, когда вижу, что ни один из них не заплатил. Счет составляет более чем триста долларов, и я счастлива, что у меня есть наличными эта сумма.

– Спасибо, – приятно говорит он.

Я поворачиваюсь и ухожу, не только оскорбленная, но и еще обедневшая на более чем триста долларов, которые я копила на колледж. У меня нет с собой телефона, потому что я оставила его в своей комнате, решив взять с собой только кошелек. И я понятия не имею, как собираюсь возвращаться так поздно.

Я иду вниз по улице и сажусь на скамейку, когда несколько человек проходят мимо меня, осматривая сверху донизу. Я не надела куртку, а ночной воздух становится морозным. Я смотрю на небо и замечаю много звезд, ярко мерцающих на темном фоне.

– Ты был довольно жесток ко мне, знаешь ли, – говорю я Богу или кому угодно, кто может слышать меня. – Я слышала, что ты не посылаешь человеку больше, чем он сможет выдержать, разве ты не думаешь, что уже достаточно ниспослал мне? – красивый яркий свет мерцает, как будто мои слова не услышаны. – Ты не мог бы дать мне передышку? Пожалуйста?

– С кем ты разговариваешь, милочка? – пожилой человек садится рядом со мной на скамейку. Я осматриваю его и прихожу к выводу, что он бездомный.

– Ни с кем, сэр, – я пожимаю плечами. – Или, возможно, с кем-то. В действительности я не уверена.

Он смотрит на небо, а затем на меня.

– Ты знаешь, как я узнаю, что Он слушает? – он указывает вверх, имея в виду Бога.

– Нет, сэр. Как?

– Я прошу его не дать дождю идти всю ночь, потому что не смогу найти ночлег. Сегодня вечером я иду в парк ниже по улице, потому что мне негде ночевать, – он улыбается мне, обнажая гнилые зубы.

У бездомного, не имеющего абсолютно ничего, есть надежда. А я чувствую жалость к себе. Возможно, я не замечаю того, что должна. Возможно, моя жалость к себе возводит барьеры к осознанию того, как мне повезло.

У меня есть бойфренд, который любит меня, и он сказал, что не изменял мне. Его семья любезно приняла меня, потому что он меня любит. У меня есть работа, к которой можно вернуться. Одежда, еда и жилье. На самом деле, мне не на что жаловаться.

– Вы что-нибудь ели сегодня? – спрашиваю я его, а он сидит, не двигаясь, и смотрит на звезды.

– Я ничего не ел со вчерашнего дня, – говорит он низким голосом и продолжает смотреть на звезды.

– Оставайтесь здесь, пожалуйста, – говорю я и иду назад к ресторану.

Когда я была голодна, меня кормили леди из магазина подержанных товаров, поэтому не понимаю, почему не должна накормить этого нуждающегося мужчину. Я заказываю немного еды на вынос и жду десять минут, пока все не приготовят. Метрдотель спрашивает, почему я все еще здесь. Когда я говорю ему, что не знаю, как мне добраться до дома Хэкли, он предлагает мне воспользоваться телефоном.

Когда я приношу еду бездомному мужчине, он смотрит на меня. Я уверена, что он слишком горд, чтобы принять это.

– Пожалуйста, возьмите, – говорю я, вынуждая его взять еду в руки. – Однажды я была голодна, и ко мне проявили доброту, теперь я хочу сделать то же самое для вас.

– Спасибо. Спасибо, – повторяет он и смотрит вниз на свою дырявую обувь. – Я пойду. Ты в безопасности. Помни… – я смотрю на него, и он указывает на небо, – может казаться, что Он не слушает, но сообщение всегда найдет путь к Его столу, – он снова улыбается и уходит.

Смотрю, как он идет к парку, на который указывал, и возвращаюсь в ресторан.

Я набираю номер Шейн.

– Алло, – бодро говорит она.

– Шейн, это – Лили.

– Эй, девочка. Где ты?

– Мне нужно поторапливаться. Не могла бы ты приехать и забрать меня? Я в ресторане «Белый Лебедь».

– Что? Почему ты там?

– Я объясню, когда ты приедешь. И еще, могу я остаться у тебя сегодня вечером? – мой голос надрывается, и я готова разразиться слезами.

– Конечно, можешь. Лиам здесь, мы приедем и заберем тебя сейчас же. Будем там так быстро, как только сможем.

– Спасибо, – говорю я. Она вешает трубку, и я благодарю метрдотеля.

– Возможно, вы захотите подождать в баре, так вы не будете сидеть на улице в одиночку, – он улыбается и идет в обеденную зону. Хотя он и был достаточно любезен, чтобы позволить мне остаться здесь, я не хочу, чтобы люди, чувствующие жалость ко мне, смотрели на меня и шептались. Я выхожу на улицу и иду к скамье.

Сидя в одиночестве, я точно осознаю, кто я. Одинокая. Я не уверена, почему Трент со мной, потому что он точно не заботится обо мне, иначе не позволил бы, чтобы Одри сошло с рук то, что она сказала. Он бы поверил мне. Вместо этого он оставил меня и подставил со счетом, чтобы пойти тусоваться с теми, кто с радостью доставляет мне проблемы.

– Эй, тебя подвезти? – я поднимаю голову и вижу Шейн, сидящую на пассажирском сиденье и улыбающуюся мне.

Я сажусь на заднее сиденье, и Лиам говорит мне:

– Лили, ты очень мило выглядишь сегодня.

Шейн добавляет:

– Да, девочка, ты выглядишь горячо.

– Спасибо, – говорю я и глубоко вздыхаю.

– Что случилось? – спрашивает Шейн, и настроение тут же падает от тяжести, которую я ощущаю.

– Трент сказал, что хочет отвести меня на ужин, чтобы отпраздновать, Одри и Джейсон уже были там. В общем, когда я пошла в уборную, Одри последовала за мной и сказала, что занималась сексом с Трентом. Когда я спросила об этом Трента, он разозлился, собственно, все трое встали и ушли. Оставили меня расплачиваться за их еду и без возможности добраться домой.

– Вот мудак, – шепчет Лиам себе под нос, но все равно достаточно громко, чтобы я услышала его.

– Я не знаю, почему ты остаешься с ним, – говорит Шейн. – После того, как он напал на Лиама без причины, я знала, что что-то с ним не так.

– Я ухожу от него, – говорю я в полной уверенности.

– Что? – Шейн поворачивается на своем месте, чтобы посмотреть на меня. – Ты можешь остаться со мной. Я знаю, через неделю ты уезжаешь в колледж, но останься со мной до тех пор. В это время ты можешь попытаться получить комнату в общежитии кампуса. Останься со мной.

Я улыбаюсь ей, зная, что мне действительно больше некуда пойти.

– Тебе нужно забрать что-нибудь из их дома? Я могу отвезти тебя, если хочешь, – говорит Лиам.

– Только одну вещь, но я могу купить ее снова. Могу я одолжить футболку, чтобы спать? Хотя я значительно толще тебя, я надеюсь, что она подойдет.

– Ты слышишь, что ты говоришь, Лили? Ты не толстая. И пока я в теме, просто чтобы все разъяснить, ты привлекательная и супер умная. Так что, какое бы дерьмо ты не слышала, просто проигнорируй это. Ты. Великолепна, – говорит мне Шейн.

– Она права, так и есть, – добавляет Лиам.

Я улыбаюсь им обоим. Они действительно хорошие люди.

– Спасибо, – я смотрю в окно, сосредотачиваясь на темноте ночи.

Шейн и Лиам разговаривают друг с другом, иногда вовлекая в разговор меня, но мое молчание говорит им о том, что я не в настроении для разговоров.

Когда мы добираемся до студии Шейн, Лиам целует ее и спрашивает нас, не хотим ли мы, чтобы он остался.

Шейн шепчет:

– Время для девочек, Лиам. Нам с Лили нужно поговорить. Она должна составить план, а не видеть заполненного тестостероном парня, слоняющегося вокруг.

– Хорошо, любимая. Я вернусь утром. При любых проблемах сразу звони мне, – он целует ее в губы, и я отвожу взгляд, предоставляя им уединение. – Увидимся, Лили.

– Пока, и спасибо, что приехал, чтобы забрать меня.

– Не стоит благодарности, – он садится в свою машину и уезжает.

– Ты в порядке? – спрашивает Шейн, пока роется в своей сумочке в поисках ключей.

– Буду в порядке. Я просто должна разобраться в том, что делать. Мы оба идем в один университет, поэтому избегать его не получится. Но если я воспользуюсь твоим компьютером, то узнаю, смогу ли так поздно получить комнату в общежитии. А если нет, то не знаю, что делать. Возможно, я смогу арендовать где-нибудь комнату, и мне нужно будет найти работу.

– Мы сделаем это утром. Как насчет того, чтобы сейчас… – она прекращает говорить и пинает низ двери, который застрял, – чтобы сейчас, – она продолжает, – чтобы съесть тройное шоколадное мороженое из моего морозильника и поговорить о том, что происходит.

– Звучит, как хороший план, – говорю я, смиряясь с тем, что сегодня мне придется все рассказать Шейн.

Мы заходим внутрь, и она показывает мне свой небольшой, но опрятный лофт. Он милый и удобный, и я вижу, почему он нравится ей.

– Итак, – говорит она, когда вытаскивает две ложки из ящика для столовых приборов и коробку мороженого из морозильника.

– Итак, – я сижу на маленьком диване под единственным большим окном в ее комнате.

– Это не мое дело, Лили. Действительно не мое. Но ты прячешь так много секретов за своими прекрасными зелеными глазами. И я уверена, что не хочу их знать, но думаю, что будет лучше, если ты кому-нибудь расскажешь, – она садится рядом со мной и предлагает мне ложку. – Я буду готова тогда же, когда и ты, – она опускает ложку в нетронутое мороженое и захватывает ее уже полную.

– Это своего рода… – я отвожу взгляд и смотрю мимо нее, не на нее. Я не хочу, чтобы она узнала все, через что я прошла. Я боюсь не того, что она осудит меня, а того, что она почувствует жалость ко мне. По мне, это намного отвратительнее, чем осуждение.

– Не торопись, у меня есть вся ночь, – Шейн улыбается и играет бровями, пытаясь смягчить интенсивное и тяжелое настроение, охватывающее нас.

– Я не помню ничего хорошего в своей жизни, – начинаю я, но останавливаюсь, когда Шейн протягивает руку, чтобы коснуться меня. – Пожалуйста, не надо. Просто позволь мне рассказать тебе.

Следующие три часа я рассказываю Шейн историю моей жизни. Каждую часть, не пропуская ничего. Когда я заканчиваю свой рассказ, то смотрю на мороженое; все, кроме первой ложки, которую она взяла, превратилось в шоколадное молоко. Она не притронулась к нему так же, как и я.

– Боже мой, – говорит она, все еще держа контейнер этого месива. – Боже мой, – снова повторяет она. Ее лицо безучастное, оно не выражает никаких эмоций. – Боже мой, – говорит она в третий раз.

– Было также несколько хороших моментов, как, например, встреча с тобой и Лиамом. Ты особенная. Ты сильная и уверенная, я стремлюсь быть такой же.

– Тебе семнадцать.

– Восемнадцать уже завтра, – поправляю я ее.

– Что? Завтра твой день рождения и ты никому не сказала?

Я пожимаю плечами.

– Никто никогда не спрашивал, кроме того, у меня никогда не было причины делать из этого что-то особенное.

– Это потому, что ты была сломлена, Лили. Вся твоя жизнь была растоптана.

– Были и хорошие моменты, я уверена в этом. Иногда мне снится, что когда я была маленькой девочкой, мы были в парке. Мама, папа, я и маленький мальчик.

– У тебя есть брат?

– Нет. Всегда была только я, – я беру контейнер мороженого из ее рук. – Я сожалею, что ты потратила впустую свое мороженое, я куплю тебе новое.

– Нет, не купишь. Это просто мороженое, – хмурится она на меня. Я снова улыбаюсь, потому что это то, какая Шейн на самом деле. Она добрая, красивая и сострадательная. Я понятия не имею, почему боялась ей все рассказать.

– Спасибо, что выслушала.

– Завтра я помогу тебе найти работу. Эй, у меня есть идея, почему бы тебе не спросить Стейси, сможет ли она отправить твое резюме в один из сетевых магазинов, находящихся рядом с твоим колледжем? Она сможет сделать это для тебя, я уверена. Ты нравишься ей, потому что она предлагает тебе каждую свободную смену.

– Я могу спросить.

Но Стейси знает, что я в курсе того, что происходит между ней и мистером Хэкли, поэтому сомневаюсь, что она сделает что-либо для меня.

– Хорошо, как насчет того, чтобы найти для тебя что-нибудь переодеться, чтобы ты могла пойти в душ и лечь спать?

Я осматриваю ее комнату, и кроме двухместного дивана, на котором мы сидим, есть еще ее двуспальная кровать и мини-кухня со столом и двумя стульями.

– Гм, ты уверена, что я могу спать здесь? – спрашиваю я.

– Да, не волнуйся. Нам придется спать на одной кровати, – она встает и идет к комоду, открывает его и бросает мне какие-то шорты для сна. – О, и мне нравится лежать в обнимку, так что если ты проснешься через несколько часов и мои руки будут на тебе, просто притворись, что ничего не произошло, – хихикает она, ее заразительный смех заставляет меня засмеяться в ответ.

– Поняла, если что, ты не обнимала меня, – дразня, я отдаю ей честь.

Она бросает в меня футболку и затем дает мне полотенце. Шейн показывает мне ванную и оставляет меня одну. Я захожу в горячий душ и позволяю ему смыть весь ужас сегодняшнего дня.

Завтра перед работой я позвоню в университет и узнаю, есть ли у них свободные комнаты в общежитии. Надеюсь, я смогу пораньше добраться до работы и поговорить со Стейси.

Тревожное чувство бурлит у меня в животе. Горячая вода, текущая по мне, не снимает напряжения в плечах. Мысли роятся в голове, и я, кажется, не могу просто отключиться и ни о чем не думать.

Буря надвигается. Я знала тьму в прошлом, но это чувство надвигающейся катастрофы, гибели…

Кажется, будто оно прямо на моем пороге. Что я найду, если открою дверь?