Текст книги "Уродина (ЛП)"

Автор книги: Маргарет Макхейзер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

Глава 5

Глаза невыносимо болят, когда я пытаюсь их открыть. Пульсация в голове не позволяет даже немного приоткрыть, но я прилагаю усилие и делаю это. Несколько раз моргаю, пробую сфокусировать взгляд и увидеть, где я.

Я лежу на полу в гостиной, на том же месте, где отец начал избивать меня.

Громкий гул стоит в ушах, мощно пульсируя, сжимая все в моей голове. Моргаю, и мне удается сосредоточиться на вмятине в стене и медленно отвести от нее взгляд.

Где-то рядом я слышу страстные вздохи. Звук непрерывного и возбужденного безумия и женский голос, стонущий в ритм с поскрипыванием пружин.

– Ты ощущаешься так хорошо, Стэнли, – говорит она, прерывисто, выдыхая.

Пытаясь быть настолько тихой, насколько возможно, я двигаю руками и ногами, пробуя найти равновесие. Толчки продолжаются, я слышу возбужденные стоны своего отца, занимающегося сексом с женщиной, которую он привел домой.

На нетвердых ногах мне удается медленно дойти до своей комнаты. Звуки, доносящиеся из гостиной, не утихают, пока они продолжают свой секс марафон.

– Ты должна использовать свою дырку, чтобы заработать себе немного денег, ты, уродливый кусок дерьма, – пыхтит отец, продолжая входить в женщину.

– Оставь ее в покое, – говорит женщина, – просто сосредоточься на мне.

Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на них, пока затаскиваю свое разбитое и изувеченное тело в спальню. Женщина смотрит на меня, и в этот момент, в один единственный миг, она видит меня.

Наши взгляды встречаются. Приподняв бровь, она подмигивает мне, а затем отворачивается, поднимает руку и кладет ладонь на лицо отца, фактически загораживая ему вид на меня.

– Не смотри на нее, она – умственно отсталая. Она заслуживает все, что получает, – говорит он, прежде чем обрушить на нее свой рот.

Я продолжаю ползти и прячусь в шкафу. Путь сюда был очень болезненным, каждое движение пропитано болью, которая отзывается прямо в моих костях. Каждый вдох причиняет настолько сильную боль, что мне кажется, я никогда больше не смогу нормально дышать.

Я вспоминаю о телефоне, который дал мне Трент, нащупываю его в кармане, в котором спрятала его, и, наконец, хватаю его. Мои руки сильно дрожат, и я не могу даже включить телефон. Я даже не уверена, смогу ли набрать номер, даже если мне удастся включить его.

Я моргаю, пытаясь перестать трястись, чтобы мои окровавленные руки смогли нормально заработать. Биение сердца начинает успокаиваться, а пульс замедляется, пока мое тело не возвращается к нормальному состоянию.

Включив телефон, я смотрю вниз на подсветку и сосредотачиваюсь на маленьком экране. Острый запах железа заполняет мой нос, и я отмахиваюсь от него, пытаясь прогнать подальше. Мои руки покрыты липкой ярко-красной кровью, и маленькие капли падают на джинсы.

Изо всех сил стараясь вспомнить, что Трент показывал мне, я, наконец, набираю его номер.

– Лили, – практически сразу отвечает он.

– Мне нужна помощь, – говорю я грубым, охрипшим голосом.

– Где ты? – я слышу звук заводящегося двигателя машины.

– Я в шкафу. Я не очень хорошо себя чувствую. Думаю, что заболеваю.

Мой желудок сжимается. Он продолжает сокращаться, и рвота быстро подступает к горлу. Она встает комом, как будто апельсин застрял у меня в горле и не двигается ни в каком направлении.

– Ты больна? – спрашивает он более мягким голосом.

– Папа, он… – я чувствую, как медленно подходит рвота. Она подступает, но приостанавливается, еще не готовая вырваться. – Он… он… ударил, – и желчь прорывается, пачкая мою одежду. – Прости, мне так жаль, – я начинаю плакать. Я не хочу, чтобы Трент тоже разозлился на меня.

– Лили! – кричит он в телефон, в то время, пока мой желудок продолжает бурлить и сокращаться короткими спазмами. – Держись, Лили. Я приеду через несколько минут.

Мягкий покров темноты возвращается. Не так быстро, как прежде, он, словно занавес, закрывающийся на заключительном акте в театре, начинает опускаться.

– Я не чувствую… – и снова умиротворяющая темнота поет мне песню о любви, насыщенную редкой красотой мира и чем-то еще, чего я никогда не чувствовала. Любовью.

***

– Лили. Лили. Где ты? – это не папин голос, он звучит ласково. Кто-то, кто зовет меня не для того, чтобы причинить боль, а чтобы помочь. – ЛИЛИ! – такая отчаянная мольба в голосе, пытающегося разыскать меня.

– Здесь, – пробую прокричать я. Но мой голос всего лишь тихий звук, легкий шепот, слетающий с губ.

Темнота так отчаянно пытается затянуть меня обратно. Она проходит через мои вены, стараясь задушить те малые силы, которые у меня еще оставались.

Но мне только семнадцать лет, и я больше не хочу жить в страхе. Возможно, я не заслуживаю чего-то лучшего, и могу никогда не заслужить, но я не могу продолжать жить, угнетенная ненавистью.

– Я здесь, – кричу я, найдя в себе силы, которые вряд ли когда-либо у меня были. – Я здесь, Трент.

– Милая, что, черт возьми, произошло? – говорит Трент, падая на пол и ласково прикасаясь к моему лицу. Он гладит мои волосы и убирает их с лица.

– П-п-папа, – мне удается только хныкать, – он, он, и-избил меня, – говорю я сквозь тяжелое дыхание.

– Давай, ты идешь со мной. Где твой чемодан, чтобы я упаковал твою одежду? – он встает с колен, на которых сидел рядом со мной, и осматривает мою комнату. – Иисус, Лили, как, черт возьми, ты живешь в этом?

Я полностью напугана и смущена тем, как я живу. Моя пустая комната – физическое олицетворение моей жизни. Настолько пустая и лишенная всего, что могло сделать меня человеком, позволить мне найти свою собственную индивидуальность.

– У меня не так много чего есть, – говорю я сквозь угрожающие прорваться слезы.

– Тебе ничего и не нужно, просто возьми мою руку и пойдем со мной, – говорит он, поворачиваясь и протягивая мне руку.

Это мой выбор, возможно, мой последний шанс выбраться отсюда живой и, наконец, я смогу дышать свободно, без страха. Я нерешительно поднимаю руку и медленно кладу в теплую ладонь Трента. Он наклоняется, обвивает рукой мою талию и поднимает меня.

– Аааа… – кричу я от боли.

– Где болит? – он ослабляет свою хватку на мне и стоит рядом, поддерживая мой вес.

– Ноги и руки, – я смотрю на Трента, и его брови хмурятся, когда он осматривает меня. Его карие глаза изучают мое лицо, воспринимая все, что сделал папа. – Лили, – вздыхая, говорит он, и мне кажется, что он чувствует ко мне отвращение.

– Извини, – я пытаюсь поправить волосы так, чтобы он не видел моего лица полностью, но вздрагиваю от боли, когда поднимаю руку, чтобы уложить пряди.

– Не надо, – говорит он и уводит нас из моей комнаты.

Я осматриваю гостиную, отец с той женщиной ушли, но запах секса витает в воздухе. Нахожу взглядом вмятину в стене, и рвота немедленно подступает к горлу, угрожая вырваться наружу.

– Пожалуйста, забери меня отсюда.

Трент смотрит на меня и кивает. Все понятно без слов. Он видел самую худшую часть меня, темную тень, под которой я живу, предел моего ежедневного кошмара.

Он принимает на себя большую часть моего веса, выводя на улицу. Ночь темная и тихая. Холод пробирает меня до костей, ужас заполняет каждую клеточку моего разума. Или, возможно, это не ужас поглощает меня. Возможно, это что-то еще.

Вкус свободы.

Я, наконец, покидаю дом, где была закована в цепи всю свою жизнь. Мое единственное укрытие никогда не было безопасным. Ко мне никогда не чувствовали ничего, кроме ненависти и негодования, все время, пока я жила здесь. Я никогда не могла глотнуть чистого воздуха и чувствовать, как он проходит через меня, ласкает и окружает меня. Я никогда не чувствовала гостеприимства или принадлежности этому дому.

– Осторожней с головой, Лили, – говорит Трент, помогая мне сесть в машину.

Я откидываюсь назад на пассажирском сиденье и смотрю на дом, где прожила всю свою жизнь. В нем нет никаких признаков жизни. Невысокая трава на газоне перед домом коричневая и мертвая. Выцветшая синяя обшивка дома выглядит так, словно скоро отвалится. Если бы вы проезжали мимо моего дома, то подумали бы, что здесь временно живут переселенцы, но никак не семья.

Трент сдает назад по подъездной дорожке. Он медленно выезжает, и часть меня, наконец, может свободно дышать.

– Ты в порядке? – спрашивает Трент.

Я киваю и улыбаюсь ему, затем поворачиваю голову и смотрю, как дом, который высосал всю мою душу, медленно исчезает из поля зрения.

Трент кладет руку на мое бедро и мягко сжимает его, возвращая мое внимание к себе.

– Все будет хорошо, Лили. Я позабочусь о тебе.

Неуверенность формируется в комок и застревает в горле. Туча вопросов нависает над моей головой. Но также я чувствую вес всего мира, опускающегося на мои плечи, когда Трент уезжает все дальше от дома моего отца.

Поездка до дома Трента проходит в тишине. Кроме легкого сжатия его руки на моем бедре, ничего больше не сказано. Я просто сижу, ошеломленная; я никогда не вернусь туда снова, возможно, я буду в безопасности.

Через пятнадцать минут Трент поворачивает на улицу, усеянную пышными зелеными газонами. Лунный свет только намекает на реальную насыщенность цвета, и я не могу дождаться, когда завтра увижу все при свете дня. Дома стоят близко друг к другу, и по внешнему виду заметно, что о них хорошо заботятся. На многих домах гордо развевается флаг Соединенных Штатов.

Здесь мирно и безмятежно. Я уже люблю это место.

– Мы на месте, – говорит Трент, подъезжая к тщательно ухоженному красивому белому дому. – Пойдем, родители уже ждут, – он выходит из машины и обходит ее, открывая мою дверь и помогая мне выйти.

Оборачивая руку вокруг его шеи, я позволяю Тренту ввести меня внутрь.

Мои ноги болят, и все мое тело протестует против боли. Голова пульсирует с каждым шагом, который я делаю, и все, чего я хочу, это лечь и позволить сегодняшним событиям исчезнуть.

– Мама, папа, – зовет Трент.

Я слышу шаги наверху, и леди в халате спускается по деревянной лестнице в сопровождении более взрослой версии Трента. У мужчины густые волосы с проседью и строгое, угрюмое выражение лица.

– Добро пожаловать, Лили, – говорит его мама, когда подходит ближе, чтобы обнять меня.

Я даже не знаю, как ее называть.

– Спасибо, мэм, – благодарю я и вздрагиваю от боли в ноге.

– Зови меня миссис Хэкли, – говорит она, обнимая меня за плечи. – Пойдем, дорогая, давай приведем тебя в порядок.

Она ведет меня в другой конец дома, и внезапно мое сознание уплывает. Я проснулась в параллельной Вселенной? С людьми, которые не говорят мне, как я глупа и ужасна?

Я оборачиваюсь, пытаясь найти Трента.

– Мама позаботится о тебе, – говорит он, пока она продолжает вести меня по коридору.

– Зачем ты привел ее сюда? – слышу, как спрашивает отец Трента.

– Я не мог оставить ее там. Разве ты не видишь? – шепчет Трент, но я все еще могу слышать.

– Почему бы тебе не рассказать мне о себе, Лили? У тебя есть семья? – спрашивает миссис Хэкли. Я уверена, она пытается не дать мне подслушать разговор Трента с его отцом.

– Нет, мэм. Только я и мой отец. Но после сегодняшней ночи не думаю, что могу вернуться туда.

Она приводит меня в ванную и сажает на закрытую крышку унитаза.

– Давай осмотрим тебя, – миссис Хэкли отступает на шаг назад и смотрит на меня, поднимает руку и проводит ею по своему лицу. Ее длинные каштановые волосы собраны в идеальный конский хвост и это кажется мне странным, потому что сейчас поздняя ночь, а ее волосы безупречны. – Я думаю, у меня есть кое-что, чтобы помочь тебе с твоими ранами, но тебе нужно снять всю одежду, хорошо? – спрашивает она и делает осторожный шаг ко мне.

– Гм, – я не знаю, что сказать. Она предлагает мне помощь, которую никто никогда не предлагал раньше. – Хорошо.

Она делает еще один шаг ко мне, и я замечаю макияж на ее лице. Все, что я слышала и видела на девочках в школе. Карандаш для глаз, тени для век, тональная основа и даже легкая помада. Я не могу не смотреть на нее и не задаваться вопросом, почему она почти идеальна и готова к выходу, как будто ее куда-то пригласили.

Миссис Хэкли помогает мне встать и снять мою истрепанную одежду.

– У меня есть здесь немного вещей, которые тебе подойдут, – она мягко и заботливо улыбается мне. – Все в порядке, Лили. Я не причиню тебе боли, – успокаивает она меня.

В течение доли секунды то, что она не сказала «мы не причиним тебе боли», проигрывается в моей голове. Мой подозрительный и чрезмерно осторожный ум говорит мне, что что-то тут не так. Почему она не сказала «мы», а только «я».

Пока я все еще стою в ванной без одежды, миссис Хэкли приносит большой пластиковый контейнер, наполненный различными ванными принадлежностями. Она ставит его рядом со сливным бачком и открывает крышку.

Разглядывая его, я вижу, что в нем есть различные виды пластыря, мази и другие медицинские принадлежности, которые только смогли там поместиться.

Миссис Хэкли достает несколько мазей и пластырь и кладет их на маленькую полку. Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, ее глаза осматривают меня, отмечая все повреждения.

– Глубокая рана выше глаза выглядит хуже всего, но и на руке и ноге выглядят ничуть не лучше этой. Я могу позаботиться о них, нет никакой надобности ехать в больницу. Они будут задавать много вопросов, чтобы узнать, что произошло, а ты ведь этого не хочешь, не так ли? – спрашивает она с сочувствием в голосе.

Я качаю головой, обхватывая себя руками и опуская глаза. Я не хочу, чтобы они задавали вопросы, потому что они подумают, что я глупая, раз оставалась там и не уезжала. Но, на самом деле, куда я могла пойти? У меня никого нет. Ни одна живая душа не захотела бы взять меня к себе и заботиться обо мне… до сих пор.

Миссис Хэкли собирается промыть и обработать мои раны. С мягким бормотанием и добрыми словами она заботится обо мне. Когда она заканчивает ухаживать за моими ранами, она отступает и улыбается, довольная собой.

– У меня есть футболка и спортивные брюки, которые ты можешь надеть. Я поговорю с мистером Хэкли, и мы посмотрим, сможем ли купить тебе какую-нибудь одежду завтра.

– У меня есть кое-какая подержанная одежда, которую мне дали в секонд-хэнде, она осталась в… – я делаю паузу и указываю на дверь. Осталась где? Дома? В аду? Как мне это называть?

– Все хорошо, дорогая. Мы посмотрим, что можем сделать, хорошо? – она сладко улыбается мне.

Я киваю и снова смотрю вниз на плитку пола. Холодный поток проходит сквозь меня. Ледяной холод захватывает каждую частичку меня, и я дрожу. Я чувствую, как бегут мурашки по моей коже.

Миссис Хэкли видит, как я дрожу, и водит своими руками вверх-вниз по моим рукам, успокаивая меня.

– Я принесу тебе одежду. Я не задержусь, – и она уходит, мягко закрывая за собой дверь.

Я остаюсь стоять голой в ванной и жду ее возвращения. Я осматриваю комнату и вижу, как все блестит в безупречной чистоте. Здесь есть три полотенца, и все они висят одинаково. Ни одно полотенце не висит ниже другого. Все этикетки шампуней и кондиционеров в душе повернуты лицевой стороной. Все здесь прекрасно, как на картинке.

Дверь открывается, и миссис Хэкли возвращается в комнату, держа в руках серую футболку с длинными рукавами и черные спортивные штаны.

– Вот, держи, Лили. Почему бы тебе не переодеться, я подожду тебя снаружи.

– Спасибо, – немедленно отвечаю я.

Когда я добираюсь до двери и открываю ее, миссис Хэкли стоит снаружи, нетерпеливо ожидая меня.

– Ты уже выглядишь лучше. Пойдем, я сделаю тебе что-нибудь поесть и попить.

– Настоящая еда? – говорю я, прежде чем подумать.

– Конечно. У нас есть тушеное мясо, и как насчет стакана теплого молока?

– Свежее молоко? – звучит так, как будто у меня потекли слюнки, по правде говоря, так оно и есть.

Она ведет нас на кухню, где Трент и мистер Хэкли стоят возле кухонного стола и разговаривают. Как только мы входим, разговор прекращается, и Трент подходит, чтобы встать рядом со мной.

– Ты в порядке?

– Да, спасибо, – отвечаю я и отвожу глаза под напряженным, пристальным взглядом мистера Хэкли.

– Вот, присядь, Лили. Мама приготовит тебе напиток, – говорит Трент и выдвигает стул для меня.

– Да, сынок, – отвечает она, вынимая молоко из холодильника. Она разливает его по кружкам и нагревает в микроволновой печи.

Я сижу на стуле, который Трент выдвинул для меня, а он сидит рядом со мной. В комнате угнетающе тихо, и мы все ждем, что что-то произойдет. Мое сердце стучит в груди, и я чувствую три пары глаз на себе, но один взгляд более твердый и интенсивный.

– Расскажи нам о себе, Лили, – резкий тон мистера Хэкли прорывается через мою кожу, как горячий нож проникает в масло.

– Гм… я Лили, и, гм… мне семнадцать лет. Я, гм... – мои нервы сдают, и я начинаю рыдать.

– Папа, – говорит Трент и поглаживает рукой мою спину. – Мы говорили об этом, просто оставь ее в покое сегодня.

Я смотрю вверх на огонь, пылающий в глазах мистера Хэкли.

– Мы действительно говорили об этом. И Трент уже рассказал нам все, что он знает о тебе и твоем отце… – он делает паузу и наклоняет голову, указывая на побои и пластырь на моем лице. – Но, если ты собираешься жить здесь, то я должен знать, с чем тебе приходилось иметь дело, – говорит он. – Не сегодня, потому что я вижу, как ты расстроена. Но к выходным...

Миссис Хэкли возвращается со стаканом теплого молока для меня и тарелкой тушеного мяса с овощами и соусом. Еда пахнет фантастически и очень аппетитно. Я даже не могу вспомнить, когда в последний раз ела что-то домашнее.

Она останавливается по другую сторону стола и ждет. Чего именно, я не уверена. Может, чтобы посмотреть, понравилась ли мне еда или узнать, нужно ли мне что-нибудь еще. Я никогда не испытывала ничего такого прежде.

– Ты можешь спать в гостевой комнате внизу, рядом с ванной. Лина, сядь, – говорит мистер Хэкли.

– Спасибо, сэр, – говорю я, предлагая единственную вещь, которая у меня есть, это слова благодарности, чтобы выразить свою признательность.

Мистер Хэкли и Трент тихо разговаривают между собой. Миссис Хэкли молча слушает их, а я ем самую восхитительную еду, которую когда-либо пробовала. Эти двое мужчин говорят обо мне, строят планы относительно меня и даже планируют отвезти в торговый центр, чтобы купить новую одежду.

В этот момент меня посещает мимолетная мысль. Я видела здоровые семейные отношения в школе и на улице, отношения в счастливых семьях, но в действительности я никогда их не понимала. Я всегда была зрителем с прижатым к стеклу носом, отчаянно пытаясь прорваться. А теперь, я думаю, возможно, пришла моя очередь оказаться в семье.

Глава 6

Я живу с Трентом и его родителями уже десять дней и даже недавно начала посещать школу. Я вернулась, когда смогла скрыть все ушибы, и носила большие солнцезащитные очки, которые мама Трента одолжила мне. Никто ничего не заметил и не задал никаких вопросов. Я все еще пытаюсь понять, как именно мне вписаться. Через два дня пребывания в их доме мистер Хэкли усадил меня и начал расспрашивать о жизни с отцом. Он просто сидел и слушал, кивая головой. Ни разу он не встретился со мной взглядом, ни разу не сказал ничего плохого. Но как только я закончила рассказывать ему о своей жизни, на его лице появилась едва заметная улыбка, и он поблагодарил меня за то, что я доверяла ему достаточно, чтобы рассказать все.

На самом деле, это не доверие. Я полагала, что задолжала ему объяснение, ведь он был настолько любезен, что открыл для меня двери своего дома и позволил остаться.

За то недолгое время, которое провела в этой семье, я заметила, что мама Трента не очень много разговаривает. Она садится за обеденный стол только после того, как сядут муж и сын, и не приступает к еде, пока мистер Хэкли не возьмет свою вилку. Она всегда последняя ложится спать и каждое утро встает самая первая. У меня было десять дней полноценных завтраков и горячих ужинов.

По утрам мистер Хэкли заходит на кухню уже одетый в деловой костюм, берет чашку кофе, приготовленную миссис Хэкли специально для него, садится во главе стола и ест свой завтрак. Когда он заканчивает, то встает и уезжает. Мы же направляемся на остановку и садимся в наши автобусы до школы.

И хотя семья Хэкли выглядит нормальной, по какой-то причине в них есть что-то еще, что не совсем правильно. Отношения между мистером Хэкли, Трентом и его мамой кажутся немного странными.

Трент и я сблизились, что удивительно, ведь я никогда не думала, что откроюсь кому-либо. Он часто говорит мне, насколько я красива. Когда мистер Хэкли находится с нами в одной комнате, я неоднократно замечаю, как он смотрит на меня. Его пристальный взгляд очень заметен, и он даже не пытается скрыть это. В принципе, от этого я не должна чувствовать себя неловко, потому что он никогда не говорит и не делает ничего неподобающего. Но, по какой-то причине, я просто чувствую себя отвратительно, когда ловлю его пристальный взгляд.

***

– Учебный год почти закончился. Как вы себя чувствуете, мисс Зубрила? Я действительно горжусь тобой, Лили. Даже папа сказал, что он впечатлен твоими 3,9 баллами. Особенно учитывая то, что произошло.

Я иду рука об руку с Трентом и греюсь в лучах великолепного солнца. Лето наступит прежде, чем я успею заметить, а это означает окончание школы.

– Да, я довольна. Хотя это не так много значит, ведь я не смогу поступить в колледж.

– Если бы у тебя была возможность пойти и сделать что-то, что ты действительно хочешь, чтобы ты сделала? – спрашивает Трент, покачивая нашими переплетенными руками, он поднимает их, чтобы поцеловать кончики моих пальцев.

Я смотрю на него и улыбаюсь, я счастлива в этот момент.

– Я бы хотела преподавать английский язык в средней школе, но это просто самообман. У нас есть еще пара недель школы в запасе, но я знаю, что должна буду найти работу. Я не могу ждать, что твои родители будут содержать меня.

– А как насчет стипендии?

Директор Мерфи сказал, что мои результаты должны заинтересовать кого-нибудь, чтобы мне дали стипендию, но мы приближаемся к концу учебного года, а я так и не получила предложений. Это означает, что меня никто не заметил.

Это неплохо – быть незаметным. Иногда это лучший путь. Трудно объяснить людям, почему я мало говорю и не отрываю взгляда от земли. Мне становится лучше, но я не уверена, что когда-нибудь смогу быть нормальной.

Я качаю головой, тихо говоря Тренту, что не было никаких предложений.

– В это трудно поверить. Мне предложили частичную стипендию, хотя мой средний балл 3.5, поэтому я не понимаю, почему тебе не предложили ничего, хотя бы частичную.

– Я не знаю, что тебе сказать, – я пожимаю плечами, опуская глаза, и мы продолжаем идти к автобусной остановке.

Мы подходим туда на несколько минут раньше, и Трент обнимает меня. Это первый раз, когда он публично нежен со мной, и мне это кажется странным. Я ерзаю в кольце его объятий, чувствуя себя неловко. Наверно, люди смотрят на нас и думают: «Что этот милый парень делает с такой уродливой и глупой девушкой?».

– Эй, куда ты пропала? – он поглаживает мои волосы своей большой рукой. – Я потерял тебя, а я не хочу, чтобы это происходило, – он наклоняется и целует меня в нос.

– Просто задумалась, – я смотрю вниз на новые кроссовки, которые миссис Хэкли мне купила, затем поднимаю взгляд на Трента.

Глубоко вздыхая, Трент смотрит налево, наблюдая за приближающимся транспортом.

– Твой автобус уже приехал. Увидимся сегодня днем. Я буду ждать тебя прямо здесь, – говорит он, целуя меня в щеку и отпуская мою руку.

Я захожу в автобус и сажусь спереди, на одно из мест у окна. Когда автобус отъезжает, я оглядываюсь назад к Тренту, он поднимает свою руку и машет мне.

***

– Лили Андерсон, в кабинет директора. Лили Андерсон, в кабинет директора, – разносится из громкоговорителя во время урока английского.

Миссис Ричардс поднимает взгляд от стола и говорит:

– Лили, вы можете собрать свои вещи и идти.

Когда добираюсь туда, сажусь и жду сотрудников офиса, чтобы они сообщили мистеру Мерфи о моем приходе. Я не знаю, почему меня вызывают, я не сделала ничего плохого.

– Лили, – возвышаясь надо мной, зовет мистер Мерфи, – зайди в мой кабинет, – и я присаживаюсь, ожидая услышать то, что он должен мне сказать. – Ты почти окончила среднюю школу, какие у тебя планы на лето?

– Я должна найти работу, но ни для чего не пригодна. Поэтому я узнаю, смогу ли получить работу в супермаркете.

– Замечательно, это чтобы накопить немного денег перед колледжем?

Он соединяет пальцы, как будто молится, и кладет руки на старый стол с обшарпанными краями.

– Я не пойду в колледж, – говорю я и сжимаю губы вместе, не желая объяснять, почему так.

– Почему? Ум, как у тебя, не должен быть потрачен впустую в супермаркете. Не пойми меня превратно, я впечатлен, что ты хочешь получить работу вместо того, чтобы зависать с друзьями на пляже все лето, но ты не можешь просто устроиться на работу и остаться там. Супермаркет – это не для тебя. Ты должна быть в колледже, изучать то, что будет иметь значение.

Я смотрю вниз на свою обувь. Я не могу сказать ему настоящую причину, почему не могу пойти. Он подумает, что я глупа.

– Лили? – спрашивает он. Когда я смотрю вверх, его густые седые брови напряженно сведены, и он обеспокоенно ожидает моего ответа. – Почему ты не можешь пойти? Это из-за денег?

Я киваю головой и снова смотрю вниз.

– А что относительно стипендий, которые были тебе предложены? Беркли, Браун, Университет Пенсильвании, даже Принстон. Они все хотят тебя на полной стипендии.

Я снова поднимаю глаза и вижу, как тепло мистер Мерфи улыбается мне, ясно давая понять, что это не какая-то шутка.

– Нет, сэр, никто не делал мне предложений. У меня не было ни собеседований, ни каких-либо писем, ничего. Вы, должно быть, приняли меня за кого-то другого.

Я глупая. Это не могу быть я.

– Понятно, – говорит он, откинувшись на спинку стула и передвигая руки на колени. – Что ж, тогда у нас есть проблема, – он снова двигается, открывает свою тумбочку справа и достает стопку бумаг. – Видишь ли, Лили, когда первый университет связался со мной и хотел узнать, почему ты не ответила, я подумал, что, может быть, одно из предложений не добралось до тебя. Затем два дня спустя из другого ВУЗа позвонили, чтобы сообщить, что ты не ответила. Потом третий и четвертый.

Что это значит? Несколько лучших университетов Америки приняли меня? Это так? Я смотрю через плечо на дверь, затем поворачиваюсь, чтобы посмотреть через другое плечо. Я просто хочу убедиться, что никто не выскочит из-за горшка с цветком с криками «Попалась!», подшутив надо мной.

– Я подумал, что это действительно странно, что все эти колледжи приняли тебя, а ты не была достаточно учтива, чтобы ответить им. Но чем больше они звонили мне, тем больше я понимал, что это не похоже на тебя, – я смотрю на мистера Мерфи и не знаю, что сказать. – Ты никогда не получала предложений, не так ли, Лили?

Черт, черт, черт.

– Нет, сэр, – говорю я после нескольких секунд молчания. – Мой папа, должно быть, выбросил их.

– Я так и думал. Я поговорил с каждым из них и убедил их дать тебе время до конца недели, чтобы принять решение.

– Это завтра, – говорю я и смотрю в добрые и ласковые глаза мистера Мерфи.

– Да, это так. Вот эти четыре университета предлагают тебе полные стипендии, – он указывает на небольшую стопку. – Вот эти предлагают частичные стипендии, – он указывает на вторую, большую стопку. – В этой стопке, есть один из лучших университетов в Америке, – указывает он на те, что предлагают полные стипендии. – А в этой – университет, находящийся далеко отсюда, в случае, если расстояние является определяющим фактором. – По мере того, как он заканчивает говорить, его тон понижается, и я понимаю, что мистер Мерфи кое о чем догадывается.

Он может не понимать всего, но он очень близко подобрался кое к чему.

– Спасибо, сэр, – благодарю я, чувствуя, как глаза наливаются слезами.

– Ты должна была прийти ко мне, Лили. Независимо от того, что происходит у тебя дома, чтобы ни случилось, я помогу.

– Да, сэр, – говорю я, успокаивая его, чтобы он не чувствовал никакой ответственности за то, как мой отец обращался со мной.

Но, по правде говоря, как кто-то смог бы помочь мне с адской бездной, которая была моим домом?

– Возьми их и просмотри. Завтра утром первым делом зайди ко мне в кабинет, и мы позвоним им вместе, – говорит он, предлагая мне пачку с полными стипендиями. Я знаю, что без полной стипендии я не смогу учиться в университете.

Я кладу их в новую сумку, которую миссис Хэкли купила мне, и выхожу из кабинета мистера Мерфи.

Впервые за то время, сколько себя помню, я могу дышать. Я могу идти вперед к завтрашнему дню и знать, что сегодняшний вечер не будет заполнен словами ненависти ко мне.

***

– Привет, любимая. Как прошел твой день? – Трент приветствует меня на автобусной остановке.

– Хорошо, на самом деле, очень хорошо, – отвечаю я с энтузиазмом.

Трент оборачивает свою руку вокруг меня и целует меня в щеку.

– Действительно хорошо, да? Расскажи мне об этом, – мы начинаем идти к его дому.

– Я получила предложения о полной стипендии от четырех университетов. Вообще-то мне предложили больше университетов, но только эти четыре – полные стипендии.

– Что? Это фантастика. Подожди… – он прекращает говорить и становится тихим, пока мы идем домой. – Ты не оставишь меня, Лили, – его тон меняется и он кажется сердитым. – Если ни один из этих университетов не совпадет с тем, в который иду я, то тебе не разрешено туда идти.

– Не разрешено туда идти? Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я.

Трент отпускает мою руку и отходит. Он останавливается через несколько метров и кладет руки на бедра.

Он действительно зол на меня.

– Ты не идешь, если я не иду с тобой. Конец чертовой истории, Лили.

– Что? – я все еще не знаю, что сделала не так.

– Я не собираюсь позволять тебе бегать где-то далеко и сосать член другого парня, когда ты должна быть со мной.

Подождите… Что он сказал?

– Я никогда не делала этого, – говорю я и подхожу ближе к нему. Он отступает на шаг от меня, и мой взгляд опускается на его руки. Я вижу, что они сжаты в кулаки, и мое сердце начинает биться быстрее.

Я делаю осторожный шаг назад, точно осознавая, как отреагирует тело Трента. Это то, что сделал бы отец перед тем, как начать оскорблять меня, иногда сопровождая все ударами кулаков.

– Только не думай, что когда-нибудь оставишь меня, – говорит он уже более спокойным тоном. – Я никогда не позволю тебе уйти, Лили, никогда, – он расслабляет руки и делает шаг ко мне.

Я делаю еще один шаг назад, напуганная, что он может причинить мне боль.

– Не убегай от меня. Я обещаю, что не сделаю тебе больно. Ты нравишься мне слишком сильно, чтобы я смог навредить тебе, – шепчет он и делает шаг ко мне, преодолевая расстояние между нами. – Прости, если напугал тебя, мне нужно, чтобы ты была рядом со мной, ты понимаешь? Мне нужно охранять тебя, чтобы я знал, что никто не сможет причинить тебе боль.