Текст книги "Хозяин дома"

Автор книги: Маргарет Каллахэн (Каллагэн)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

– Ах, Элла, – выдохнул Джек. Теперь его глаза пристально смотрели прямо в ее глаза, казалось, взгляд их проникал в самую душу. – Все-таки ты удивительная женщина!

– А ты помолвлен с другой, не забыл?

– Ревнуешь, Элла?

– Нет!

– Откуда же тогда такой интерес?

– Джек, это всего лишь вопрос верности.

– Верности Флисс, ты имеешь в виду? – В глазах Джека мелькнул насмешливый огонек. – Странно, я не знал, что вы с ней подружились.

– Ты прекрасно знаешь, что мы не друзья.

– Да, пожалуй. По-видимому, вы просто полноправные члены одного и того же клуба. Женщины. Феминистки, – поддел он. – Члены сестринского братства. Мне продолжить список?

Эллу его слова скорее позабавили, чем обидели. Она насмешливо заметила:

– Уж ты продолжишь, не сомневаюсь. В чем дело, Джек, чувствуешь, что над тобой нависла угроза, причем в собственном доме?

– Нет, просто пытаюсь разобраться в извилистых лабиринтах сознания типичной женщины, – признался он.

– Поскольку типичная женщина так же, как и типичный мужчина, не существует в реальности, ты понапрасну тратишь время, – подчеркнуто вежливо сказала Элла.

– Ах, Элла, когда дело касается женщин, неважно, типичных или нет, не бывает напрасной траты времени. Все, что хоть немного помогает проникнуть в тайну их сознания, уже не напрасно.

– Ай-ай, Джек, все-таки ты испытываешь неуверенность, – поддразнила его Элла. – В чем дело? Ощущаешь недостаток обожания? Чувствуешь себя покинутым? Или твоему самолюбию мало всего одной женщины?

– Возможно, это зависит от женщины.

– Безусловно, – согласилась Элла, – что снова возвращает нас к началу разговора. Пусть твоей невесты сейчас нет рядом, но ее присутствие почти ощущается.

– Насколько я понимаю, ты не дашь мне об этом забыть?

– Джек, если бы ты был хотя бы наполовину джентльменом, тебе бы не требовались напоминания.

Казалось, ее осуждение нимало не задело Джека.

– Джентльменом? В твоем понимании или в моем?

– Зачем тратить время, обмениваясь оскорблениями, когда точное определение можно без труда найти в словаре?

– И лишиться половины наслаждения? Наслаждения, – повторил Джек. – Это слово может очень существенно изменить жизнь. Но если ты и впрямь забыла, что оно означает, – насмешливо продолжал он, складывая руки на груди, – то почему бы тебе заодно не посмотреть в словаре и это слово? Ты найдешь его под буквой «Н». Наслаждение.

– А как насчет другого слова на ту же букву? Я имею в виду слово «невеста», – не растерялась Элла.

Джек ошеломленно замолчал, потом тихо признал:

– Туше. Полагаю, я должен был сам догадаться, что последует дальше.

Элла широко улыбнулась.

– Вот именно, – согласилась она. – Но не будь к себе слишком суров, – добавила она медоточивым голоском, потом наклонилась над столом и похлопала Джека по руке. – В конце концов, ты всего лишь мужчина.

– Ты снова излагаешь точку зрения феминисток?

– Тогда, может быть, нам стоит посмотреть на букву «Ф», «феминизм»? Или другое слово на туже букву, «Фелисити»?

– А что, если бы Фелисити не существовало?

Если. Какое короткое слово, и какое емкое. Джек снова играет в свои опасные игры, испытывает ее, прощупывает ее оборону. А как же иначе? В конце концов, Джек – мужчина, он наедине с женщиной, и не просто с какой-то абстрактной женщиной, но с бывшей женой, которая бросила его, нанесла удар по самому больному месту – по мужскому самолюбию. Элла сложила руки и взглянула на Джека с вызовом.

– Вопрос неуместен, Джек, поскольку она существует.

– Да. – Джек снова улыбнулся той мимолетной улыбкой, которая всегда так сильно действовала на Эллу. – И посему, дорогая, можешь считать себя в безопасности. Садись, кофе стынет.

Как мое сердце, подумала Элла, осторожно присаживаясь на краешек стула. Можно не сомневаться, Джек сознает, что она буквально цепенеет в его присутствии. В безопасности! Испытывать ревность – да, и вряд ли стоит этому удивляться, ведь она любит этого мужчину, но чувствовать себя в безопасности? Элла поняла, что снова вернулась к тому же вопросу: пора подавать заявление об уходе. Но поскольку Джек один, он все поймет и не преминет воспользоваться своим открытием, чтобы лишний раз помучить ее.

Элла облизнула пересохшие губы. Вдруг ее осенило, и она даже улыбнулась мысленно: есть удобный выход из положения, пусть трусливый – она первая готова была это признать, – но безопасный! Нужно просто-напросто оставить Джеку записку. Только не сегодня вечером, сегодня она слишком устала для серьезных шагов, все-таки не смыкала глаз почти сутки. Нужно улучить момент, когда Джека не будет дома. Она упакует вещи, все подготовит к отъезду и, как только Джек куда-нибудь уйдет, уедет и попытается найти другую работу.

Правда, тогда придется на время расстаться с Грэмпсом, но она что-нибудь придумает. Бедный Грэмпс. Элла почувствовала укол совести. Старик так радовался, когда узнал, что внучка пошла по его стопам и работает в том самом доме, где он прослужил почти всю жизнь, с самого детства. Но сейчас она ничего не может изменить, и нечего терзаться. Она не виновата, что обстоятельства сложились не в ее пользу.

При мысли о Грэмпсе ее черты смягчились. Какая ирония судьбы: Джек купил дом, с которым у Грэмпса связана вся жизнь. У них так много общего: и происхождение, и она сама, Элла. Только Джек в конце концов добился своего, преуспел в жизни. И если дедушка, само существование которого стало для Эллы величайшим сюрпризом, так гордился, что Элла здесь работает, можно себе представить, как он был бы счастлив увидеть ее в качестве хозяйки этого дома! Миссис Джек Кигэн из Шербрука…

– Наверное, ты его любила. – Тихий голос Джека вывел ее из раздумья. Элла с удивлением отметила, что в нем слышится боль.

– Кого? – настороженно спросила она, поднося ко рту чашку с давно остывшим кофе.

– Мужчину, о котором ты сейчас думала. – Оставалось только изумляться поразительной проницательности Джека. И опять Элла заметила боль – на этот раз в глубине голубых глаз. – Ведь ты думала о мужчине, правда, Элла?

Отрицать не имело смысла.

– Да. И я не только его любила, я люблю его и буду любить, – добавила она не задумываясь. В памяти всплыло обветренное морщинистое лицо Грэмпса. Как много лет ей нужно было наверстать и как мало их осталось! Несправедливо. Впрочем, как почти все в ее жизни.

– Расскажи мне о нем.

Элла насторожилась. Нужно было срочно восстанавливать защитные преграды, отгородиться от Джека, она и так уже открыла ему гораздо больше, чем намеревалась. Джек застал ее врасплох.

– Зачем?

– Считай это праздным любопытством, – почти небрежно предложил он. – Или привилегией первого мужа.

Отвергнутого мужа, вот что он в действительности имел в виду. И хотя Элла вполне могла открыть ему правду, рассказать свою историю, она предпочла сохранить дистанцию. Так будет безопаснее, потому что, если Джек все поймет, он найдет нужные слова и обезоружит ее своей жалостью. Жалостью, а Элле всегда была нужна только его любовь.

Она облизнула сухие губы, смахнула слезу и неуверенно взглянула на Джека.

– Что именно ты хочешь узнать?

– Не притворяйся, Элла, ты знаешь, о чем я спрашиваю.

Да, она знала. Он хотел, чтобы она сравнила их, хотел знать, почему у нее не сложилось со вторым мужем. Что же можно ответить, если второй муж существует только в воображении Джека?

– Он…

– Он дурак, – грубо перебил ее Джек. – Но в этом мы с ним похожи.

Элла тихонько охнула. Следующим заключением Джек удивил ее еще больше.

– Мне не следовало тебя отпускать. Я должен был помешать тебе разрушить наш брак.

– Дело не в браке, Джек, – осторожно напомнила Элла, – дело в нас с тобой. В тебе и во мне. У нас не получилось.

– Ах да, отношения не сложились. А почему, интересно? – раздраженно спросил Джек. – Из-за нас обоих? Или из-за него?

Она вздернула подбородок.

– Джек, как ты можешь? Как ты можешь даже помыслить такое? Ты меня оскорбляешь.

– Хочешь сказать, я не прав?

– Если ты уже нашел для себя ответ и веришь в него, с какой стати я должна вообще что-то говорить? – с горечью спросила Элла.

– Не что-то, а правду, Элла. Я просто хочу знать правду.

Какую правду он хочет услышать? Что в крушении их брака виноваты они оба? Или подтверждение своей версии, что Элла ушла от него к другому мужчине?

Как легко было бы солгать – небольшая ложь помогла бы удерживать Джека на расстоянии. Но Элла уже решила: больше никакой лжи, никаких угрызений совести. Она и так приняла на себя слишком тяжелый груз.

Элла медленно встала, сама эта кажущаяся неторопливость выдавала ее внутреннее напряжение. Она поняла, что, даже если бы она захотела солгать, в этом не было необходимости, – по лицу Джека стало ясно, что он уже составил себе мнение. Он принял собственную версию. Элла не ожидала, что это причинит ей такую боль.

– Что ж, если тебе нравится верить в свою версию, не смею мешать.

– Испугалась, Элла? – тихо спросил Джек с издевкой в голосе. – Убегаешь в кусты? С чего бы, интересно? Боишься смотреть в лицо прошлому? А может, будущему?

– Ни то, ни другое, Джек. Поверь, я похоронила все свои призраки много лет назад – восемь, если быть точной.

– Я понял.

– Неужели? Сомневаюсь, – поддела его Элла. Ей хорошо удавалось маскировать боль, потому что у нее была большая практика по этой части – за годы жизни как с Джеком, так и без него у нее имелась возможность отшлифовать это умение. Но ей не следовало дразнить Джека, нельзя будить спящего льва. Джек нашел для себя ответ, и, если у нее есть хоть капля здравого смысла, она оставит все как есть. Сглотнув ком в горле, Элла закрыла тему, во всяком случае для себя. – Спокойной ночи, Джек, – вежливо проговорила она.

– Элла?

– Господи, что еще?

Она остановилась – руки засунуты в карманы юбки, глаза с преувеличенным интересом изучают рисунок на ковре. Настоящий персидский ковер, новый и ценою в небольшое состояние, машинально отметила она. Силы ее были на исходе, и слезы, которые то и дело наворачивались на глаза все последние сутки, готовы были вот-вот пролиться.

– И все-таки из-за нас или из-за него? – мягко повторил Джек.

Элла ошиблась: Джек еще не принял окончательного решения, его еще терзают сомнения.

– А ты как думаешь?

Чуть склонив голову, Элла посмотрела на Джека, и их взгляды встретились. Прочтя в его глазах страдание, она внутренне сжалась: она все еще любит его и воспринимает его боль как свою.

– Я думаю, что во всем виноват я. Это моя ошибка.

Лезвие ножа повернулось в ране. Элла метнулась к Джеку.

– Нет! Нет, Джек, никто не виноват, ни ты, ни я. Просто у нас не получилось…

– Но могло получиться, Элла, еще не все было потеряно. Мы могли бы постараться, найти какой-то выход, как-то разрешить наши проблемы…

– Нет, Джек, нет, нет, – настойчиво повторяла Элла. Она схватила его за руку и заставила посмотреть ей в глаза. – Нет!

– Нет, – механически повторил Джек. Он оттолкнул Эллу от себя, лицо его ожесточилось. Она поняла, что в этот миг он окончательно поверил в собственную версию. – Ну конечно нет, – повторил он с горечью. – Я с самого начала был прав, тут замешан другой мужчина. – Он криво усмехнулся и добавил: – Только и с ним твое счастье не продлилось долго, так что, может быть, все-таки дело не во мне? – А потом совершенно не к месту он спросил с неожиданной злостью: – Какого черта этот тип заставил тебя сменить имя на Эйлин?

– Тебе не нравится имя Эйлин? – растерянно пробормотала Элла.

– Да! То есть нет! Черт, я не знаю! – устало признался Джек, запуская пальцы в волосы. Почему-то этот жест растерянности и отчаяния показался Элле неимоверно трогательным. – Наверное, нравится, если ты хочешь знать мое мнение. Вместе с твоей новой двойной фамилией в нем есть определенный шик. Но ты не ответила на мой вопрос, – напомнил он.

– Ах, да. – Элла заметила в его голубых глазах еще одну вспышку боли и поняла, что была несправедлива к Джеку. Она смягчилась. – Он не заставлял меня сменить имя, – тихо призналась она. – И как я уже говорила вчера, – при воспоминании о прошлой ночи в голосе Эллы появились напряженные нотки, – он не имеет никакого отношения к крушению нашего брака.

– Но ты его любишь?

– Да.

– И он причинил тебе боль?

– Нет.

Джек плюхнулся на стул и посмотрел на Эллу снизу вверх.

– Тогда я вообще ничего не понимаю, – признался он. – По-моему, получается какая-то бессмыслица.

Элла пожала плечами. Чему Джек удивляется? Он восемь лет не принимал участия в ее жизни, даже не вспоминал о ней, и вдруг ни с того ни с сего надменному Джеку Кигэну понадобилось все узнать и понять. Внезапно Эллу словно ослепила вспышка: она вспомнила фразу, сказанную Джеком накануне. «Теперь понятно, почему мне не удалось напасть на твой след». Тогда она не обратила на его слова внимания, но они сохранились в глубине ее сознания и вот теперь всплыли в памяти. Настал черед Эллы попробовать понять смысл происходящего. Значит, Джек пытался ее найти. Да, она действительно спряталась, легла на дно – ей нужно было время и место, чтобы зализать раны. Но зачем Джек ее разыскивал? Зачем?

– Зачем, Элла? – спросил Джек, невольно вторя ее мыслям. На этот раз она, по крайней мере, может дать ему честный ответ.

– Все очень просто, Джек. – Элла улыбнулась, чувствуя облегчение оттого, что может не хранить при себе хотя бы эту тайну. Раз Джек ее искал, значит, ему была небезразлична ее судьба. – Я пыталась отыскать свои корни и отыскала. Я узнала, что мою мать звали Эйлин, и такое же имя она дала мне, оно записано в моем подлинном свидетельстве о рождении.

– И оно понравилось тебе больше, чем Элла, – констатировал Джек. – И что же стало с твоей матерью?

– Она давно умерла, – без тени враждебности объяснила Элла. – Так же как и остальные мои родственники. – Кроме Грэмпса, мысленно добавила она, но не сказала. – Мать умерла вскоре после моего рождения, отец неизвестен, поэтому я попала в приют и меня усыновили.

Элла вдруг остро осознала, что рискует вызвать у Джека жалость, чего ей совсем не хотелось.

Лицо Джека оставалось совершенно непроницаемым.

– Ну и как, помогло? – спросил он. – Стало тебе легче оттого, что ты отыскала корни, или было больно, что след оборвался, еще не начавшись?

– Я нашла себя, – просто сказала Элла и мысленно добавила: свое настоящее имя. Эйлин Ватсон.

Она повернулась и медленно побрела к двери. Длинный-длинный день подходил к концу, и она так устала, что, наверное, могла бы проспать целую неделю. Элла вдруг поняла, что на этот раз не будет страдать от бессонницы, потому что на нее снизошло странное умиротворение.

– Элла?

– Что, Джек? – мягко спросила она, оглядываясь.

Стоило ей заглянуть в его потемневшие глаза, как любовь, которую она испытывала к этому мужчине, вспыхнула с новой силой. На лице Эллы мелькнула тень нежности, и взгляд Джека смягчился, встретившись с ее взглядом.

– Так Элла или Эйлин?

– Для тебя, Джек? – Она улыбнулась, инстинктивно прочтя его мысли, и просто ответила: – Для тебя я всегда Элла, твоя Элла.

И это было правдой. Принимая имя, данное ей матерью, Эйлин Ватсон, Элла стремилась порадовать Грэмпса, но для Джека и для самой себя она навсегда осталась Эллой Кигэн.

Глава 7

Стоило ей подумать о Джеке, как он появился на пороге.

– Доброе утро, Элла, надеюсь, ты хорошо спала?

– Как убитая, – довольно призналась Элла.

При виде Джека сердце ее радостно подпрыгнуло. Сны воскресили в ее памяти самые нежные, самые счастливые моменты их брака. Элла отвернулась от Джека и склонилась над столом, тщательно расставляя все необходимое для завтрака. Она решила использовать эти мгновения, чтобы успокоиться, прежде чем снова посмотреть в лицо Джеку.

Стол был сервирован на одну персону, и поскольку Джек завтракал один, то завтрак подали не в столовую, обшитую дубовыми панелями, а в небольшую светлую гостиную, окна которой выходили на юго-восток. Элла пододвинула кофейник поближе, чтобы Джек смог дотянуться до него, не вставая с места. Джек нахмурился.

– У нас что, не хватает прислуги?

– Я об этом не слышала. А что?

– Твоя должность называется экономка. Насколько я помню, тебе платят за управление домашним хозяйством, за то, чтобы все в доме работало как следует. Но ты не должна исполнять роль девочки на побегушках или подавать на стол. Для этого существует Кэти и остальные. Во всяком случае, так было задумано.

– Спасибо, сэр. Как мило с вашей стороны напомнить мне о моих обязанностях. Но как я уже говорила, Джек, рабство давно отменено, а если ты случайно запамятовал, существует еще такая льгота, как выходной день.

Джек усмехнулся.

– Стало быть, у Кэти выходной по понедельникам?

– Вот именно. А поскольку сейчас только семь утра, остальных еще нет.

– Тогда что же будет, когда понаедут гости?

– Прислуга будет работать сверхурочно. Работа по субботам оплачивается в полуторном размере, по воскресеньям и в вечерние часы – в двойном. У тебя есть возражения?

– Против твоего метода управления хозяйством? Нисколько. В доме все работает как часы. Поверь, Элла, дражайшая миссис Мердстоун не выдерживает никакого сравнения с тобой.

Элла сдержала улыбку. Она так и предполагала. Не то чтобы она наслушалась сплетен, поскольку сплетни в ее присутствии категорически запрещались, но состояние Шербрука, когда Элла впервые переступила его порог, говорило само за себя.

– И когда же твой? – спросил Джек, расправляя салфетку.

– Мой – что?

Элла окинула критическим взглядом стол, в последний раз убеждаясь, что ничего не упущено.

– Твой выходной.

– Я беру себе один день время от времени, – беспечно объяснила она. – Ты сам знаешь.

– Нет, не знаю, – возразил Джек. Он откинулся на спинку стула, голубые глаза прищурились, удерживая ее взгляд. – У тебя нет выходного, правда, Элла?

Под его пристальным взглядом она почувствовала себя неуютно.

– Ну, я иногда беру час там, час тут, иногда полдня. Если мне понадобится полный день, я предусмотрю его в графике дежурств.

– Завтра.

– Не поняла?

– Ты возьмешь выходной завтра. Включи его в график дежурств. Надеюсь, это не слишком сложно?

– Н-нет.

– Есть какие-то «но»?

Элла вскинула брови.

– Вот именно. Но почему? Я что-то пропустила?

– Тебе нужно время отдохнуть и расслабиться. Если на завтра у тебя не запланировано ничего особенного, ты могла бы провести весь день со мной.

– Мистер Кигэн, по-моему, выходной в вашем описании подозрительно напоминает рабочий день, – едко заметила Элла. Да еще какой, добавила она мысленно, а вслух закончила сладким тоном: – Спасибо за предложение, но нет.

– Но я же как-никак твой босс, и этот отказ подозрительно напоминает неповиновение.

– Ну что ж, значит, так оно и есть, – спокойно согласилась Элла. – Но если хозяин дома не доволен моим поведением, он знает, как поступить. Вы можете меня уволить, не так ли, сэр?

– Элла…

Из соседней комнаты донесся резкий звонок.

– Джек, телефон, – перебила Элла и, воспользовавшись этим благовидным предлогом, с улыбкой скрылась за дверью.

Улыбка ее продержалась на лице ровно двадцать секунд.

– А, это вы, миссис Эндрюс-Ватсон, – сонно протянула Фелисити. – Надеюсь, вы хорошо присматриваете за моим женихом?

– Делаю все, что в моих силах, мадам, – осторожно ответила Элла. – Мистер Кигэн сейчас завтракает. Если вы немного подождете, я позову его к телефону.

– Не стоит, не тревожьте его. Я тороплюсь на самолет. Просто передайте ему, что я отправляюсь в шоп-тур в преддверии свадебного путешествия. Первая остановка – в Риме, Джек знает, где меня найти. И еще, миссис Эндрюс-Ватсон… – задумчиво добавила она и в нерешительности остановилась.

– Да, мадам?

– Насчет моего жениха. Как я уже сказала, надеюсь, вы за ним присмотрите. Но только помните, что есть некоторые, скажем так, знаки внимания, которые я предпочитаю оказывать ему сама. Вы понимаете, о чем я?

– Безусловно, – натянуто произнесла Элла. В ее душе боролись удивление и возмущение. Не удержавшись, она добавила елейным голоском: – Но если бы я так волновалась, как, по-видимому, волнуетесь вы, мадам, то в Италию отправилась бы в самую последнюю очередь. – И она повесила трубку, не дожидаясь ответа.

– Возникли проблемы?

Элла чуть не подпрыгнула от неожиданности.

– Не совсем.

Интересно, давно ли Джек стоит в дверях и сколько он успел услышать? Элла слово в слово передала ему сообщение, во всяком случае, ту его часть, которая предназначалась Джеку, и, не дожидаясь его реакции вышла из комнаты. Его невеста – его проблема, хотя в адрес Эллы у той тоже нашлась небольшая шпилька. Элла поджала губы. Фелисити летит в Италию. Что ж, значит, в ближайшие недели две ее общество Элле не угрожает.

В отличие от своей невесты Джек, похоже, никуда особенно не спешил. В какой бы комнате она ни работала, он то и дело появлялся перед ней, как заговоренный пенни, и это приводило Эллу в неизменное замешательство.

Элла с тяжелой охапкой цветов помедлила перед дверью библиотеки и прислушалась. Кажется, тихо. Тихо потому, что Джек где-то в другом месте, или потому, что он поглощен работой? Волков бояться – в лес не ходить, решила Элла и, нажав локтем на ручку двери, боком вошла в комнату. Оглянувшись, она с облегчением обнаружила, что Джека нет. На то, что он здесь был, указывала только раскрытая расходная книга, лежавшая на одном из пыльных письменных столов. Пыльных. Элла недовольно нахмурилась. Придется поговорить с Милли, но пока она и сама может решить эту проблему.

Достав из объемистого кармана фартука тряпку, она стала вытирать тонкий кожаный переплет, мимоходом отметив, что в книге записываются расходы по содержанию поместья. Как-то незаметно для себя она перевернула первую страницу, потом еще одну и углубилась в чтение нескончаемой череды имен, цифр, статей расходов, записанных аккуратным каллиграфическим почерком. Элла улыбнулась: какое счастье, что ведение расходной книги не входит в ее обязанности.

Это было словно путешествие в прошлое. Она вдруг поймала себя на том, что подсознательно ищет знакомые имена. «Питер Ватсон, младший садовник» и дальше, спустя десять лет, – «Питер Ватсон, старший садовник». Буквы расплылись у нее перед глазами, она нашла свои корни прямо здесь, в этом доме. Еще одна шутка провидения.

– Нашла для себя занимательное чтение, Элла?

– Джек!

Она буквально подпрыгнула, виновато покраснела до корней волос и принялась суетливо вытирать пыль, одновременно стараясь закрыть толстую расходную книгу. Но реакция Джека была молниеносной. Элла застыла, глядя словно в полусне, как рука Джека, такая родная рука – солнце высветило знакомые золотистые волоски на тыльной стороне, – легла ладонью вниз на правую страницу.

– Как мило, что ты проявила интерес к истории дома, – сухо заметил Джек.

– Я просто заглянула в книгу из праздного любопытства, – солгала Элла, скрещивая за спиной пальцы.

Поскольку рука Джека закрыла имя, которое могло выдать ее тайну, Элла несколько расслабилась. То, что очевидно для нее самой, Джеку, вероятнее всего, ничего не скажет. Кто для него Питер Ватсон? Скромный наемный работник, один из многих, несомненно давным-давно забытых. Не то что список именитых гостей.

– Как интересно! – пробормотала Элла. – Когда перед самой войной в доме гостили граф и графиня Шрусборо, обеда, который им подали, хватило бы, чтобы накормить целую армию!

– Могу себе представить. «Сначала поймайте дикого кабана». – Джек усмехнулся, шутливо переиначив фразу, с которой обычно начинались рецепты в старинных кулинарных книгах: «Сначала поймайте кролика». – И коль скоро мы заговорили об обедах, пообедай со мной сегодня вечером.

– Зачем?

– Затем, что я об этом прошу. И поскольку я твой начальник, – напомнил Джек с совершенно бесстрастным видом, – можешь считать мое приглашение приказом.

Элла вспыхнула.

– Если вы настаиваете, сэр…

Джек выпустил из рук книгу, и она закрылась под действием собственного веса. Он обхватил ладонью щеку Эллы, погладил большим пальцем нежную кожу под глазами.

– Ах, Элла, Элла, что-то это снова подозрительно смахивает на неповиновение.

Он склонил голову и поцеловал Эллу, вернее едва коснулся ее губ своими, но и этого легчайшего прикосновения оказалось достаточно, чтобы ее тело охватил жар и одновременно какая-то странная боль. Элла попыталась отстраниться, но Джек свободной рукой обхватил ее сзади за шею, не давая повернуть голову.

– Вам, мадам, придется выучить кое-какие правила, – прошептал Джек, выдергивая шпильки из ее волос и позволяя им свободно рассыпаться по спине. – Когда хозяин дома отдает приказ, – теперь Джек почти рычал, перемежая слова короткими, легкими поцелуями, – он ожидает от вас немедленного подчинения. Немедленного, понимаете, мадам? – повторил он торжественно.

А потом он улыбнулся, кивнул и припал к ее губам нескончаемо долгим поцелуем.

Прошла, кажется, целая вечность, прежде чем Джек оторвался от ее губ, поднял голову и затуманенные страстью глаза перехватили взгляд Эллы.

– Не самая удачная идея, Джек, – пробормотала она дрожащим голосом.

– Какая? Поцелуй или обед? – уточнил Джек.

– И то и другое.

– Все зависит от точки зрения, Элла. Хозяин дома с тобой не согласен, он настаивает на обеде. Если хочешь приготовить его сама, ради Бога, мне все равно, – милостиво согласился он, – но подает пусть Кэти. Ей не помешает лишний раз попрактиковаться, а если учесть двойную оплату за работу в вечерние часы, то деньги, вероятно, ей тоже не помешают. Обед на троих. В семь тридцать.

Эллу пронзила такая острая боль, что она даже пошатнулась.

– На троих?

– Ну конечно, – небрежно подтвердил Джек с дьявольской улыбкой. – Деловой обед для тебя, меня и Сэмпсона. Поскольку на конец месяца запланированы съемки демонстрации мод, нам необходимо обсудить кое-какие вопросы. Это будет деловой обед, ни больше ни меньше.

Элла ошеломленно кивнула. Как она раньше не догадалась, что Джек снова играет в свои игры!

– Что будешь пить, Элла?

Казалось бы, совершенно безобидный вопрос, но Джека выдало едва заметное колебание. Будь на его месте кто-то другой, Элла решила бы, что ей просто почудилось, но перед ней сидел Джек, и как истинный джентльмен он не желал поставить ее в неловкое положение, или чтобы она поставила в неловкое положение их всех. Элла едва не улыбнулась, но вовремя одернула себя и посерьезнела. Ничего смешного. Если вспомнить ее постыдное поведение в прошлом, беспокойство Джека вполне можно понять.

– Тоник, пожалуйста. Безо льда.

Пока Джек ходил к подносу за напитками, Элла села в мягкое кресло с роскошной обивкой, сделала глубокий вдох и мысленно приказала себе успокоиться. Взгляд ее скользнул по комнате. Нигде ни пылинки, с удовлетворением и одновременно с иронией отметила Элла.

Зеленая гостиная была самой маленькой из гостиных, но достаточно просторной и, как все комнаты в доме, отличалась элегантностью и великолепием меблировки. Судя по прекрасно сохранившейся старинной мебели и нескольким изящным статуэткам, представлявшим собой настоящие произведения искусства, деньги никогда не были для хозяев проблемой. Но богатство здесь не выставлялось напоказ, все было изысканным, но без малейшего намека на вычурность; обстановка свидетельствовала не столько о толщине кошелька, сколько о безупречном вкусе хозяев. Интересно, это заслуга Флисс? Или у Джека вместе с ростом доходов развилась любовь к антиквариату?

Поблагодарив Джека, Элла взяла стакан, тщательно следя, чтобы не коснуться длинных тонких пальцев, и заметила, как уголки его рта чуть дрогнули в улыбке. Она ощетинилась. Можно не сомневаться, он ничего не пропустит! Двигаясь с ленивой грацией леопарда, Джек взял стул и сел напротив Эллы. Весь его облик излучал спокойную уверенность.

Он поднял свой стакан с сухим вином, которое Элла собственноручно поставила в бар-холодильник не более получаса назад.

– Выпьем за бизнес? – с вызовом спросил он. – Или за удовольствие?

– Безусловно за бизнес, – с серьезным видом согласилась Элла. – Зачем же еще я здесь оказалась?

Голубые глаза сузились, укололи ее взглядом.

– И правда, зачем? – Джек посмотрел на часы. – Что-то Айан запаздывает.

Элла кивнула, но неожиданно у нее мелькнула мысль: запаздывает Айан или его просто «забыли» пригласить? Джек не мог так поступить. Или мог?

Заметив ее сомнения, Джек усмехнулся.

– Не стоит волноваться, – лениво успокоил он ее. – Айан придет.

Элла вспыхнула, злясь на собственную реакцию, которую она не сумела скрыть.

– Разве я что-то сказала?

– Тебе и не требовалось ничего говорить, любовь моя, в этих прекрасных карих глазах все написано очень ясно.

Он просто невозможен! Элла допила тоник, резко поднялась и отошла к буфету.

– Я сама себе налью, – натянуто пробормотала она и запоздало добавила: – Если можно, конечно.

– Конечно можно. Будь моей гостьей.

Джек сложил руки на груди и непринужденно откинулся на спинку стула. Он встретился с ней взглядом, и Элла заметила в голубых глазах танцующие искорки смеха. Взгляд Джека скользнул по ее лицу, спустился к шее, задержавшись на мягкой впадинке у ее основания, потом двинулся еще ниже, туда, где вздымалась и опадала грудь под тканью платья, простого, но элегантного, которое она с особой тщательностью специально выбрала для обеда с боссом.

Легкий костюм разительно отличался от смокинга, в котором Джек был на вечеринке, но Элла не могла не признать, что и в том и в другом он смотрелся одинаково великолепно. Костюм был явно дорогой и сшитый на заказ, темно-серая ткань прекрасно оттеняла светлую копну волос и пронзительно-голубые глаза. Глаза продолжили свое движение вниз по телу Эллы, и, хотя она застыла не шевелясь, внутри у нее под оболочкой внешней невозмутимости забурлил жар.

Во взгляде Джека она прочла одобрение. Но что он одобрял: светло-зеленое платье, мягко облегающее тело, или само тело, скрытое под ним, – тело, которое Джек когда-то знал так же хорошо, как свое собственное.

В отдалении звякнул дверной колокольчик, и Элла вздохнула, не сумев скрыть своего облегчения. Джек, казалось, читал ее мысли с точностью до буквы.

– Прибыло подкрепление? – поддразнил он. В этот момент, заметив запотевший стакан с вином в ее руке, он настороженно прищурился.

Теперь Элле представилась возможность самой поддразнить Джека. Смакуя вкус превосходного шабли, она сделала небольшой глоток и насмешливо сказала:

– Не стоит волноваться, Джек. У меня нет проблемы со спиртным. Как выяснилось, ее никогда и не было. – Точнее, она была в другом, мысленно уточнила Элла. – Забавно, не правда ли?

– Решила напрямик, Элла?

– А что, боишься, Джек?

На губах Джека появилось слабое подобие улыбки.

– Я не боюсь, я рад, – тихо признался он. – Очень рад.

Ну конечно, еще бы, на его совести одним камнем меньше!