Текст книги "Хозяин дома"
Автор книги: Маргарет Каллахэн (Каллагэн)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
Как небрежно заметил Джек, со спины все белые смокинги одинаковы. А их обладатели? Голубые глаза, светлые волосы, стремление к успеху. Два мужчины, такие похожие и такие разные. Второсортная замена или отчаянная попытка стереть с себя прикосновения Джека, его поцелуи, стереть всякую память о нем?
Однако Стивен, похоже, решил не торопить ее, по-видимому пытаясь сгладить впечатление от прошлого раза, когда он чуть ли не силой вырывал у нее согласие на брак.
Он легонько поцеловал ее в губы и потянул из-за стола, усаживая рядом с собой на полосатый диван в стиле эпохи регентства.
– Ничего страшного, повторил он, обнимая Эллу за плечи. – Ты узнала о Луизе потому, что мне необходимо было поговорить о детях, – напомнил он. – К тому же, когда все стены офиса оклеены фотографиями, вряд ли мне удалось бы сойти за бездетного холостяка, не обремененного прошлым.
У Стивена было двое детей: десятилетний Стив, судя по фотографиям, уменьшенная копия отца, и нежный ангелочек Люси, его любимица.
– Ангелочек, – вздохнул Стивен, убирая фотографии в бумажник и снова садясь на диван рядом с Эллой. – Но выведет из терпения даже святого.
Элла улыбнулась.
– И пройдет не так уж много времени, как она начнет разбивать сердца. Ты по ним скучаешь?
– Очень. Но они приедут на Рождество, поживут месяц у моих родителей. У нас не было настоящего семейного Рождества с тех самых пор, как родилась Люси, – объяснил он, и вдруг добавил с кажущейся небрежностью: – Если у тебя нет особых планов, может, присоединишься к нам?
– И оставить Грэмпса одного?
– Это не проблема. Если ты станешь членом нашей семьи, то и Грэмпс тоже станет. Но ты не обязана давать ответ сейчас же, я тебя не тороплю, можешь думать столько, сколько тебе нужно.
Столько, сколько нужно, лишь бы она дала тот ответ, на который Стивен надеется.
– Выходи за меня замуж, – наконец сказал Стивен. Он так долго тянул, упорно обходя главный вопрос, что нарастающее напряжение Эллы достигло предела.
Стивен умен, поняла Элла, если раньше он совершил ошибку, то теперь он извлек из нее урок и делает все, чтобы события развивались по его сценарию. В точности как Джек.
– Ты же понимаешь, это было бы разумно, – убеждал Стивен. Предваряя возможные возражения, он приложил палец к ее губам. – Шш, не говори ничего. Сейчас не говори. Подумай как следует, Элла, я тебя не тороплю.
Элла кивнула и, улыбнувшись, склонила голову, подставляя губы для поцелуя, который – она знала – Стивен не собирался воспринимать как нечто само собой разумеющееся.
Он поцеловал ее нежно, почти несмело, губы Эллы приоткрылись, и Стивен теснее привлек ее к себе. Элла закрыла глаза, одновременно отбрасывая от себя все сомнения. Какая разница, в конце концов? Все мужчины похожи: два глаза, две руки, две ноги и все прочее. Джек ли, Стивен ли, всем нужно одно. И у женщин тоже есть свои потребности. Внезапно вспыхнувшее желание застало ее врасплох.
О Господи. Даже сейчас, спустя несколько часов, Элла поежилась и поплотнее завернулась в одеяло, вспоминая двойственные чувства, охватившие ее тогда, желание и стыд одновременно. Она зажмурилась, но слезы все равно потекли по щекам.
Руки мужчины блуждали по ее телу, губы мужчины сливались с ее губами, и Элла откликнулась. Она сама целовала Стивена, сама прижималась к его мускулистому телу, чувствуя, как его руки проникают под край свитера и ласкают ее обнаженную спину. Прикосновение рук было легким как перышко, со слабым намеком на неуверенность.
Честность по отношению к самой себе заставила Эллу уточнить: Стивен не был робким, его просто несколько озадачила ее внезапная страстность. Опасаясь второго отказа, он не собирался торопить ее или наседать слишком сильно и потому сдерживал себя.
О каком отказе могла идти речь, когда ее тело истосковалось по любви, жаждало ее, жаждало прикосновений мужчины, и если этот мужчина никогда не делал вид, будто любит ее, то он никогда и не лгал.
Как все просто. Женщина и мужчина, ее губы и его губы, ее тело и его тело. Длинные пальцы ласкают нежную кожу ее грудей, молчаливо моливших о ласке, подушечки больших пальцев поглаживают соски. Элла подалась всем телом навстречу ищущим пальцам, прижалась бедрами к его бедрам, ощущая твердость его возбужденной плоти. Желание охватило всю ее как пламя. Джек… Только это не Джек, это Стивен!
– Нет!
Элла резко отпрянула, с ужасом осознавая, как близко подошла к черте, за которой нет возврата. На лицо Стивена набежала тень разочарования. Элла протянула руки, обхватила его голову ладонями, наклонила к себе и поцеловала почти с благоговением.
– Спасибо тебе, – прошептала она, сознавая, что Стивен вряд ли может постичь всю глубину и сложность охвативших ее чувств. Да и как бы он мог понять то, чего она и сама в себе не понимала?
Даже сейчас, восемь часов спустя, когда от приподнятого настроения не осталось и следа, она была все еще не уверена в своих чувствах. Она ошиблась, и все же на какой-то краткий миг ей показалось тогда, что призрак Джека наконец-то похоронен раз и навсегда. Теперь Элла знала, что она способна лечь в постель со Стивеном. В конце концов, разве она не подошла вплотную к этому? А значит, она может выйти за него замуж. Стивен не Джек, но этот брак пойдет на пользу им обоим. Дав Стивену то, что ему нужно, Элла наконец сумеет забыть Джека.
Может ли она обманывать Стивена? Нет, нет и нет, решила Элла. Завтра она расскажет ему всю правду, и это будет первым шагом навстречу, потому что если Стивен способен принять Эллу целиком, со всеми ее недостатками, то она сделает все, что в ее силах, чтобы он никогда не разочаровался.
Нужно смотреть правде в глаза, ей предстоит прожить жизнь без Джека. И коль скоро жизнь продолжается, самое время отодвинуть Джека и все, что с ним связано, на задворки сознания.
Завтрак получился поспешным, слишком много всего осталось недосказанным. Когда Элла попыталась заговорить, Стивен задумчиво всмотрелся в ее лицо и покачал головой.
– Не нужно, Элла, еще слишком рано, не говори ничего. – Он улыбнулся, но выражение глаз оставалось Элле непонятным. – Потому что, когда ты наконец скажешь «да», мы оба будем знать, что именно этого ты и хочешь.
Стивен не сказал «если», он сказал «когда», отметила про себя Элла. Типично мужская самоуверенность, еще одна общая черта с Джеком. Снова Джек, везде Джек. Сомнения снова проснулись, и дорога от отеля до вокзала прошла в напряжении.
– Я сама могла справиться, – запротестовала Элла, когда Стивен настоял на том, чтобы донести ее чемоданы до поезда.
– Знаю, что могла. – И вдруг он добавил, изумив Эллу своим признанием: – Это как раз одно из качеств, которые я в тебе больше всего люблю.
Любит? Странно слышать, когда она давно отказалась от надежды, что ее вообще когда-нибудь вновь полюбит мужчина. Увлекшись размышлениями по поводу этого открытия, Элла пропустила следующие слова Стивена.
– Извини, что ты сказал? – переспросила она.
Стивен широко улыбнулся.
– О детях. – Элла похолодела, у нее зашумело в ушах, перекрывая громкоговоритель, свистки поездов и голоса. – Я говорил, что хочу иметь кучу детей. Теперь, когда Луиза переехала в штаты, мне их очень не хватает. Но если такая перспектива тебя не очень привлекает, мы можем ограничиться и двумя, как ты думаешь?
У Эллы возникло ощущение, что она вдруг очутилась на минном поле.
– В моем-то возрасте? – осторожно возразила она.
– Чепуха, ты еще достаточно молода, чтобы нарожать целую футбольную команду. – В голубых глазах плясали искорки смеха. Постепенно до него дошло, что Элла ошеломлена, и он поспешил добавить: – Но я просто так сказал, не важно один ребенок, два, – он пожал плечами, – мы еще молоды, и у нас полным-полно времени.
Но сколько бы у них ни было времени, ей его не хватит, думала Элла, поглубже усаживаясь на сиденье. Поезд набирал ход. Какая жестокая шутка судьбы: в тот самый момент, когда Элла уже готова была принять предложение Стивена, он сказал единственные на свете слова, которые просто обязывали ее ответить отказом.
Глава 16
– Просто не верится, миссис Э, неужели вы и правда там были? Вы сидели в одном зале с принцессой Дианой и вращались среди знаменитостей? Могу поспорить, достопочтенная Флисс была не в восторге!
– Не в восторге.
Кэти так быстро сменила тон, что Элла невольно улыбнулась. Девушка ухитрилась на протяжении одной фразы перейти от благоговения к откровенной неприязни. Элла не сомневалась, что Флисс была еще в меньшем восторге оттого, что пришлось пропустить завтрак с шампанским.
Но нет худа без добра, и Флисс умудрилась-таки привлечь к себе всеобщее внимание. Элла вспомнила неожиданную суматоху вокруг Флисс, растянувшейся на полу у подножия лестницы. С облегчением отметив про себя, что девушка скатилась всего лишь с трех, причем очень пологих, ступеней и пострадало в основном только ее чувство собственного достоинства, Элла поспешила скрыться из виду, чего не скажешь о вездесущих репортерах с фотоаппаратами и вспышками. В результате фотографии Флисс попали в газеты, пусть не на первые полосы, но в колонки светских сплетен.
– Она только сильно растянула щиколотку, – сообщил Джек, позвонив рано утром. – Поскольку Флисс предписан покой, мы на пару дней задержимся в Лондоне.
Чем дольше, тем лучше, подумала Элла. Она прекрасно понимала, что ее краткое пребывание «в кругу знаменитостей» нарушило хрупкое равновесие во взаимоотношениях с хозяйкой. Неприязнь Флисс стала почти ощутимой, во всяком случае для Эллы, и мысль о предстоящих пяти неделях под одной крышей с невестой Джека отнюдь не приводила ее в восторг.
– Затишье перед бурей, – заметила Кэти, вторя мыслям Эллы. – Что ж, по крайней мере, на этот раз нас предупредили заранее.
Элла отложила газету и непонимающе взглянула на девушку.
– В каком смысле?
– По словам Айана, в середине следующего месяца в поместье будет съезд фотографов. Айан сейчас уехал на форельную ферму, но к двум обещал вернуться, и, если у вас будет время заглянуть к нему в офис, он введет вас в курс дела.
Когда Айан посветил ее в подробности, Элле оставалось только удивляться.
– Я и сам удивлен не меньше вашего, – признался управляющий, приглаживая рукой взлохмаченные ветром волосы. – Хотя, если задуматься, дело давно шло к этому. Помните конференцию с участием Джерети, состоявшуюся, кстати, исключительно благодаря вам? Джек не дурак, ему хватает ума понять, когда он нападает на золотую жилу.
– Да, конечно, или придется предположить, что леди попалась на сомнительную приманку славы, – не удержавшись, вставила Элла.
– Совершенно верно. – Айан сразу же уловил ход ее мыслей. – Но поскольку гордость обычно предшествует падению, – добавил он со слабым намеком на шутку – мораль напрашивается сама собой.
– О, значит, вы видели фотографии?
– Трудно было бы не увидеть, поскольку ими пестрят все бульварные газеты. – Айан усмехнулся. – Но вы же понимаете, конечно, что я не останавливался нарочно, чтобы посмотреть?
– Боже упаси! – воскликнула Элла с притворным ужасом. – Но если вы совершенно случайно заглянули на кухню, привлеченные ароматом свежезаваренного кофе, то могли заметить вырезки из газет, которые Кэти приколола к стене.
– Не может быть, миссис Э, неужели приколола?
Да, Кэти это сделала. И помоги ей Бог, если их увидит хозяин, объявившись без предупреждения.
Помоги Бог Кэти или помоги Бог Элле? Мрачное выражение лица Джека красноречиво свидетельствовало, что он не видит ничего смешного.
– Подбираете обрывки сплетен прислуги? – Сорвав со стены оскорбительные вырезки, он скомкал их и выбросил в мусорную корзину. – Элла, ты меня разочаровала. Что касается Кэти…
– Джек, она не виновата, – перебила Элла. – За поведение персонала отвечаю я. Приношу свои извинения. – Она подняла голову и отважно встретилась с ним взглядом.
– Раз уж инцидент оказался таким забавным, скажи-ка мне, Элла, что именно произошло в тот вечер?
– С Флисс? Понятия не имею. Впрочем, когда ходишь на таких высоченных каблуках, как она, рано или поздно можно потерять равновесие.
– Да, разумеется. Интересно, она сама упала или ее столкнули?
– Что ты имеешь в виду?
– Именно то, что сказал. Ты наверняка должна была заметить, – ехидно напомнил он, – поскольку в тот момент стояла как раз за ее спиной.
Элла вспыхнула.
– Мне не нравятся твои намеки.
– Я на это и не рассчитывал. Даю тебе пищу для размышлений, дорогая. Кстати, о пище. – Джек повернулся, чтобы уйти, явно считая тему исчерпанной. – Я хочу, чтобы обед подали в восемь. На троих: для тебя, меня и Айана. Надеюсь, это не сложно?
Не сложнее, чем выполнить любое другое приказание хозяина дома. Одно хорошо: пока Флисс предпочитает оставаться в Лондоне, Элла на время избавлена от ее презрения. На время.
Мужчины пили аперитивы, но Элла демонстративно предпочла свежевыжатый апельсиновый сок. В гостиной царила напряженная атмосфера. Джек не делал ровным счетом ничего, чтобы ее разрядить, и Элле оставалось надеяться только на Айана.
Зазвонил телефон. Элла вопросительно взглянула на Джека, тот вежливо кивнул, разрешая взять трубку. Звонили Айану. Когда он положил трубку и с погрустневшим лицом повернулся к Элле, по спине ее пробежал холодок неприятного предчувствия.
– Очень жаль, миссис Э, неожиданно возникло одно дело, мне придется пропустить обед. Вы скажете Джеку или мне самому сказать?
– Что-то случилось? – Элла быстро покосилась на Джека, непринужденно развалившегося на диване. В его голубых глазах внезапно появилось настороженное выражение.
– Ничего серьезного, – заверил Айан, – просто одна из кобылиц вот-вот ожеребится. Ветеринар уже в пути, и, насколько я могу судить, все в порядке. – И сухо уточнил: – По крайней мере, по этой части все в порядке.
– Кто-то теряет, кто-то находит, – заключил Джек, когда Элла объяснила ему ситуацию. – Обед ждет. – Он жестом предложил ей пройти в меньшую из трех столовых, где уже был накрыт стол на троих. – Превосходная еда в приятном обществе, о чем еще может мечтать мужчина?
Если этот мужчина Джек, то о чем угодно, например о солнце, луне и звездах, подумала Элла. Однако смена его настроений, мягко говоря, непредсказуема, и Элла решила, что безопаснее промолчать. Убрав со стола лишний прибор, она занялась первым блюдом – овощным супом в глиняном горшочке.
Поскольку Кэти взяла выходной, Элла приготовила блюда, которые можно было до подачи на стол держать на подогретых подносах, и каждый мог обслужить себя сам: суп в горшочке, куриные грудки в красном вине с картофельными завитками и фруктовые корзиночки с клубникой.
Джек налил ей сухого белого вина, затем крепкого красного. Все попытки Эллы отказаться он просто-напросто проигнорировал. Что ж, в эту игру могут играть двое, решила Элла, и, хотя она сделала несколько приличных глотков, вина в обоих стаканах, казалось, не убавилось.
– Итак, – Джек поднял стакан, взгляд, остановившись на Элле, облил ее презрением, – выпьем за здоровье отсутствующих? За Флисс и Толланда?
– Как хочешь, – пробормотала Элла, мысленно кляня Айана за бегство в последнюю минуту. – Но разве мы не собирались обсудить дела?
– Собирались, – охотно согласился Джек. Он выпил вино и заново наполнил стакан. – Мы собирались обсудить положение дел в поместье, но, поскольку управляющий отсутствует, мы можем не утруждать себя. Не беспокойся, Элла, дела подождут.
По-видимому, делам и впрямь придется подождать, так как у Джека имелась своя собственная повестка дня. Не будучи любителем светских бесед, он переключил все внимание на еду. Похоже, напряжение, еще более усиливающееся от затянувшегося молчания, никак не сказалось на аппетите Джека, в то время как нервы Эллы были напряжены до предела.
Еда была превосходной, но Элла с таким же успехом могла бы жевать картон; каждый кусок застревал у нее в горле. В душе у нее закипала злость на Джека Кигэна. Он всего лишь ее работодатель, так кто дал ему право издеваться над ней для собственного удовольствия?
Элла с ненужной силой вонзила вилку во фруктовую корзиночку, потом, спохватившись, подняла глаза на Джека. Тот явно забавлялся.
– Спасибо, Элла, еда просто отменная. – Его пустая тарелка разительно контрастировала с ее почти нетронутыми порциями. – Еще одно произведение кулинарного искусства и лишнее доказательство тому, что ты слишком дешево себя ценишь. Растрачивать такой талант, работая экономкой? Да тебе место в лучших отелях мира! И что же делает Элла Кигэн? Хоронит себя в какой-то глубинке!
– Элла Эндрюс-Ватсон, – спокойно уточнила она. – Не вижу, в чем проблема, если моя работа не вызывает нареканий.
– Работа или мотивы? – осторожно поинтересовался Джек. – Женщина, ты меня удивляешь. У тебя светлая голова, отличные организаторские способности, ты не боишься рисковать. Вспомни конференцию: ты организовала все на самом высшем уровне, я не слышал ни от кого ни единой жалобы, ни малейшего замечания. А Джерети? Поверь мне, уговорить такого человека приехать равносильно чуду. Элла, посмотри правде в глаза, в должности экономки ты зря тратишь свои способности.
То же говорил и Стивен, вспомнила Элла, однако в словах Джека безошибочно угадывался намек. Как можно невозмутимее она поинтересовалась:
– Ты хочешь, чтобы я уволилась? Позволь угадать, ты хочешь, чтобы я уехала до возвращения Флисс?
– Ошибаешься, Элла, или слышишь только то, что хочешь услышать. Решила удрать? Хотелось бы уточнить: сбежать в кусты или сбежать к Толланду?
– По-моему, когда одна работа закончена, вполне естественно подыскивать другую. Должна же я где-то жить и чем-то питаться.
Джек с мудрым видом покачал головой.
– Что ж, тем более имеет смысл не спешить с выводами. Ты обещала отработать пять недель, на это я и рассчитываю. Кроме того, ты не упомянула о других расходах, об этих бесконечных счетах, – он принялся загибать пальцы, – за электричество, газ, воду, телефон. Как только ты вернешься в реальный мир, список счетов станет нескончаемым. Ах, да, чуть не забыл об еще одной существенной статье расходов, во всяком случае существенной для женщин, я имею в виду платья.
Заметив тень презрения, промелькнувшую в его глазах, Элла ощетинилась.
– Насколько мне известно, закон запрещает разгуливать по улицам голышом, так что мне приходится покупать одежду.
– Ну да, естественно, и не какое-нибудь старье, правда? Взять к примеру хотя бы ту потрясающую штучку, что была надета на тебе в субботу вечером…
– А вот это не твое дело! – прошипела Элла, вспыхнув.
– Неужели не мое? Да, пожалуй. – Сверкнув зубами в дьявольской ухмылке, он встал, подошел к Элле и навис над ней как скала. – Но разве мужчине запрещено удивляться? Хочешь кофе?
Поистине настроение Джека переменчиво, как ветер. Помогая ей отодвинуть стул, он стоял так близко, что Элла ощущала тепло его тела.
– А может, предпочитаешь бренди? – Джек жестом пригласил ее пройти в гостиную. – У меня есть «метакса», если не ошибаюсь, твой любимый сорт. Нет? Ну и ладно. – Он пожал плечами и улыбнулся, дожидаясь, пока Элла сядет на стул, потом уселся напротив и аккуратно поставил на стол перед собой чашку кофе и рюмку с бренди.
Не просто какого-то абстрактного бренди, а именно «метаксы». Хорошо продуманное напоминание. «Метакса» – греческий коньяк, который она полюбила во время их медового месяца, проведенного в Греции. Интересно, что за игру Джек затеял?
– Жизнь, – ответил он, когда Элла набралась смелости спросить его в открытую. – Я играю в жизнь, так же как ты с Толландом.
– А Флисс? – вежливо поинтересовалась Элла. – Как она вписывается в твою игру?
– Ты прекрасно знаешь как.
Да, конечно, невеста. Будущая жена, скорее капризная, нежели из разряда послушных. Губы Эллы сами собой сложились в осуждающую складку. Бедный Джек, если бы он знал.
– Итак… – Джек помолчал, знакомым жестом согревая в руках рюмку с янтарной жидкостью. – Вы с Толландом пара?
– Ты спрашиваешь или утверждаешь? – спросила Элла, не без труда сдерживаясь, чтобы не повторить, что это не его дело.
– Скорее, взвешиваю варианты. Однако, учитывая стоимость билетов…
– Мы со Стивеном – хорошие друзья, – неохотно призналась Элла. Вот только долго ли продлится их дружба, когда Стивен услышит ее отказ? А в том, что это будет отказ, Элла не сомневалась, ей даже стало казаться, что она знала это с самого начала.
– Это я уже заметил, – холодно произнес Джек.
– Ревнуешь?
– Да, я мог бы ревновать, – признался он, – если бы считал, что у тебя с ним серьезно.
– А почему ты думаешь, что нет?
– Ответ простой, Элла. Ты любишь меня, любила и будешь любить всегда.
– Боже, какая уверенность! Что ж, мистер Воплощенное Высокомерие, к вашему сведению, Стивен сделал мне предложение.
– Я понимаю, – небрежно заметил Джек, но бешено бьющаяся жилка на виске выдавала, что он вовсе не так спокоен, каким хочет казаться.
– Неужели? – холодно поинтересовалась Элла. – Что-то не верится.
Джек пожал плечами, игнорируя издевку в ее голосе.
– Думаешь, третья попытка окажется удачной?
– Возможно.
– А возможно, и нет. – Джек усмехнулся. – Толланд, может, и сделал тебе предложение, да только ты ему не ответила.
– Я еще не сказала ему «да», – неохотно призналась Элла. У нее возникло смутное ощущение, будто под насмешками Джека скрывается неуверенность, словно Джек на свой извращенный манер обижен тем, какое место занял в ее жизни Стивен. Типично мужская позиция собаки на сене.
– Точка еще не поставлена. Элла, ты еще не сказала «да». Если женщине нужно время на раздумье, значит, она не уверена.
– Ну и что? Знаешь, Джек, в прошлый раз я была очень даже уверена, – напомнила она сладеньким голосом. – И что из этого получилось?
– Поскольку я не имел счастья быть знакомым с мистером Ватсоном, мне трудно судить.
– Да… то есть нет. – Элла покраснела, ругая себя за оплошность и клянясь впредь думать, прежде чем говорить. Она вскочила с места и отошла к буфету. – Хочешь еще бренди?
Джек сразу же согласился.
– Отличная мысль. Но только если ты тоже выпьешь. Пить одному, знаешь ли, как-то не очень прилично.
Непринужденная улыбка, непринужденная речь, но почему она видит в его голубых глазах неприкрытый вызов? Бренди. Один только запах вызвал рой непрошеных воспоминаний. Сама мысль, что придется сесть с рюмкой в руке и отпивать из этой рюмки, казалась Элле невозможной. Понимая, что Джек дразнит ее, испытывает неизвестно зачем, она принужденно улыбнулась.
– Ладно, только если ты не возражаешь, я вместо бренди налью себе еще вина, его много осталось от обеда.
Возвращение за вином в столовую подарило Элле две минуты драгоценного одиночества. Неожиданная потребность выпить стакан вина тут же, не сходя с места, и налить новый едва не одержала верх. Вероятно, Джеку это было бы только на руку, хотя одному Богу известно, чего ради ему захотелось ворошить ее отвратительное прошлое – разве что он пытается отплатить ей за некое воображаемое прегрешение?
Возможно ли, чтобы Джек хотел отмстить ей за то, что она от него ушла, думала Элла, доказать, что в их окончательном разрыве виновата она? Гораздо легче, когда есть кого винить. Да, это она во всем виновата, она не могла дать Джеку детей, значит, браку конец, конец любви, отсюда стремление обрести временное утешение на дне бутылки. Но все изменилось, решительно сказала себе Элла. Она расправила плечи и вернулась в гостиную.
Сев в кресло подальше от Джека, Элла подняла рюмку.
– За здоровье отсутствующих? За твою невесту и моего жениха.
Губы Джека дернулись, и вокруг них залегла жесткая складка.
– Помнишь пословицу: «Быстрая женитьба – долгое раскаяние»?
– Мудрое изречение, – согласилась Элла. – Надеюсь, ты тоже к нему прислушиваешься.
– О чем ты?
– О Флисс, о будущей миссис Кигэн. Мне очень не хочется, чтобы тебе подложили свинью.
– Подумать только, я и не знал, что ты обо мне беспокоишься.
– Да, пожалуй, – с легкостью согласилась Элла. – В кои-то веки.
– Нехорошо, – насмешливо пожурил Джек. – И совсем не похоже на тебя.
– Знаешь, как говорится, даже червяк иногда встает на дыбы. Может быть, я теперь стала железной леди – суровой и непьющей. – Она демонстративно подняла рюмку, поднесла к губам и осушила, потом осторожно поставила ее на столик рядом с креслом.
– Всего одна рюмочка, только чтобы поддержать компанию. Теперь я сама решаю, сколько пить, и я решила, что рюмка будет одна. Если ты не возражаешь, я налью себе еще чашечку кофе.
Джек сделал широкий жест рукой.
– Будь моей гостьей. И чувствуй себя как дома.
– Последнее трудновато, – заметила Элла, – поскольку мой хозяин явно в настроении меня помучить. Но почему, Джек? Зачем тебе это нужно?
Джек с улыбкой развел руками.
– Я не…
– Не спорь, – возразила Элла, подаваясь вперед. Ее долго сдерживаемый гнев вырвался наружу. – Ты прекрасно сознаешь что делаешь – подкалываешь меня, дразнишь, изводишь язвительными намеками, подкидываешь мне приманку в виде спиртного, только чтобы посмотреть на мою реакцию. Причем пытаешься подпоить меня не просто неким абстрактным вином, а «метаксой»! Черт возьми, чего ты добиваешься? Хочешь раз и навсегда утвердить собственную правоту?
– Нет, я всего лишь пытаюсь заставить тебя внимательно и беспристрастно присмотреться к себе самой, – признался Джек.
– Я сделала это много лет назад.
Она почувствовала, что вот-вот расплачется: от ненависти, от любви, от обиды, и поспешно смахнула слезы тыльной стороной ладони.
Джек встал, подошел и опустился на колени рядом с ней. Его близость тревожила куда больше, чем все насмешки и оскорбления вместе взятые, самообладание Эллы держалось на ниточке. Неужели она расплачется? И по кому – по Джеку, человеку, который ее уничтожил? Нет, не правда, Джек ни в чем не виноват, и она не виновата, просто так распорядилась судьба.
Джек протянул руки, обнимая Эллу…
– О Господи! Дорогая…
– Нет! Отойди, Джек, оставь меня в покое! – Элла оттолкнула его, пытаясь освободиться от объятий, и долго сдерживаемые слезы хлынули по щекам. Джек сунул ей в руку носовой платок, и прикосновение его пальцев пронзило Эллу огненной стрелой, пробившей пелену обиды и боли.
Джек стер пальцем слезинку с ее щеки, и Элла вздрогнула, словно обжегшись. Джек резко втянул воздух, тихо чертыхнулся и привлек Эллу к себе, обнимая и покрывая ее лицо поцелуями.
Нет, нет! – кричал разум Эллы. Да, да! – настойчиво требовало тело. Руки Эллы, не подчиняясь командам мозга, обняли Джека, и в следующее мгновение она уже сама целовала его. Она принадлежит Джеку, только ему, и сопротивляться бессмысленно. Как можно отказаться от сладости его губ, отвергнуть магию его прикосновений, когда каждый дюйм, каждая клеточка ее тела стремятся к нему?
– Элла, моя Элла, – простонал Джек, на миг оторвавшись от ее рта, и снова жадно припал к ее губам.
Ее Джек, ее мужчина. Все на свете вдруг стало неважным, существовали только мужчина и женщина, и их тела рвались навстречу друг другу, безмолвно моля о любви. В голове осталась только одна связная мысль: как же много времени потрачено впустую!
Джек склонил голову, осыпая поцелуями ее шею, и пальцы Эллы зарылись в густую массу его волос. Потом их губы снова слились, и снова рот Джека двинулся вниз и задержался у нежной впадинки между ключицами, а руки его тем временем нашли ее груди и коснулись их в едва ощутимой, но невероятно возбуждающей ласке.
– Джек, – простонала Элла.
– Тише, радость моя, – хрипло прошептал Джек. Он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. – Потерпи немножко. Уже очень скоро, обещаю.
У Эллы не было сил ждать, но она не успела об этом подумать, потому что Джек крепче обнял ее, поднял на ноги и прижал к своему телу. Руки его заскользили вверх и вниз по позвоночнику Эллы, обхватили ягодицы, лаская и еще теснее прижимая ее к нему. Элла почувствовала, как в ее бедро уперлась его затвердевшая плоть, и тихонько ахнула.
– Да, теперь ты видишь, как я хочу тебя! – хрипло признался Джек. – И ты хочешь меня так же сильно, но подожди, еще не время. – Его руки возбуждали, слова воспламеняли. – Если прекрасную женщину можно сравнить с изысканным деликатесом, – продолжал он, в перерывах между словами слегка покусывая мочку ее уха, – то я хочу насладиться каждым кусочком. И я хочу, чтобы ты тоже смаковала каждое мгновение. Так что, Элла, расслабься и получай наслаждение, смакуй его, пробуй на вкус, пей по глоточку, и когда тебе покажется, что ты уже полна им, что ж, тогда я подниму тебя на новую ступень.
Наслаждение. Как много одиноких ночей она провела в своей постели, и вот теперь Джек предлагает ей вкусить наслаждения – именно вкусить, потому что украденный миг счастья не может насытить многолетнюю жажду. Но пусть Джек принадлежит другой женщине, все равно сегодня, пусть ненадолго, он будет принадлежать Элле. Впереди ее ждет долгая череда одиноких дней и ночей, но об этом она подумает позже, при холодном свете дня, а сейчас, пусть только на одну ночь, Джек снова с ней, и все остальное не важно.
Поцелуи становились все более страстными, требовательными. Джек крепко обхватил ее голову ладонями, не давая отвернуться. Язык его заскользил по чувствительной коже внутренней стороны губ, подвергая Эллу сладостной муке. Зажатая в тиски его рук, она попыталась прижаться бедрами к его бедрам и сдавленно застонала, когда Джек изогнулся, лишая ее и этого контакта.
Реакция Эллы была чисто инстинктивной. Она протянула руки и принялась ласкать, поглаживать затвердевший бугор под молнией брюк, чувствуя, как вздрагивает его тело под ее пальцами. Сознание своей власти над этим сильным мужчиной наполнило Эллу восторгом. Бедра Джека подались вперед, навстречу ее руке, но ткань брюк не давала Элле обхватить пальцами его напряженную плоть. Потом Джек сам лишил ее возможности продолжать ласки – он обхватил ее ягодицы и снова плотно прижал ее бедра к своим.
– Подожди, еще слишком рано, – простонал он, еще крепче вжимая Эллу в себя.
Элла откинулась назад, прогибаясь в талии, и обхватила свои груди, вызывающе приподнимая их навстречу Джеку, словно предлагая насладиться их спелой тяжестью. Джек отодвинул ее руки и, поглаживая большими пальцами мгновенно отвердевшие соски, хрипло прошептал:
– Моя, только моя.
Потом он склонил голову и поцеловал твердые бусинки сосков через ткань, вбирая их в себя, слегка прикусывая зубами, и Элле показалось, что она сойдет с ума от наслаждения.
– Прошу тебя, Джек, ну пожалуйста, – взмолилась она.
Но Джек был неумолим.
– Еще рано.
Он хрипло рассмеялся, услышав ее разочарованный стон, и тут же стон этот поглотили его губы, а руки снова пустились в странствие по ее телу, исследуя каждый его изгиб. Потом пальцы легко, почти невесомо коснулись напряженных кончиков ее груди и снова обхватили лицо.
