Текст книги "Гнолья Шкура (СИ)"

Автор книги: Марамак Квотчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Строительство это было весьма затратным, десятки гноллов были вынуждены целыми днями таскать глину в тележках, дробить камни и тесать брёвна, а следовательно их приходилось хорошо кормить. Щин естественно не останавливался на дамбе и подумывал о том чтобы потом соорудить ещё одну повыше по склону. Пока же нужно было устроить множество мероприятий, которые отвлекли бы врага от главной ловушки. Первое что приходит в голову в горах – это камень; если не успел увернуться, камень эту голову проламывает. Исходя из этого гноллы сооружали на подходах к башне кучи камней, подпёртые брёвнами, так чтобы можно было обрушить их на низины. Надежды на эффективность этой ерунды не было, зато она отвлечёт внимание.

Поскольку пушек пока в наличии не было, на башню воодрузили муляжи, сделанные из дерева и максимально приближенные по виду к чугунным: это должно задержать противника и заставить его скопиться, что и требуется.

– А мы не переборщили? – задумался Щин, глядя на башню, ощетиненую огромными стволами.

– Не знаю, – пожал плечами Мраф, – Вроде внушает, но не через край.

С ним в целом согласились, поэтому так и оставили. Чтоже до развёрнутого на рудных россыпях производства, так оно уже могло выдавать некоторое количество чугуна и бронзы, пригодных для строительства, хозяйства и кой-какого оружия. Щин настоятельно требовал наладить выпуск стали для изготовления ружей и в перспективе пушек. Ерунда в частности была в том, что ружьё изготавливалось быстрее, чем средний меч, и требовало куда меньше усилий для регулировки, чем арбалет. При этом било оно ничуть не хуже, а при умении так и лучше.

Самому Щину пришлось поселиться в Мерцающей на постоянной основе, потому как именно туда сходились доклады о проделанном и сдесь же, в узком кругу ограниченных морд, проводилось обсуждение дальнейших действий. Щин уже отлично знал всех гноллских вожаков – Ворга, Хруша, Мрафа и ещё много штук; это помогало быстрее вбивать соль им в головы. Впрочем, это относилось только к самым непопулярным мерам, а так-то хватали налету. Одной такой мерой было строительство дамбы, уничтожавшее большую часть сил всех окрестных гноллов, а второй – то что стаи оказались разделены, ведь в Красногорию пришли только боеспособные особи, оставив щенков, кормящих самок, стариков и просто приболевших. Это вызывало, как выражался Ворг, "брожение умов". Щин вкратце написал, что нужно говорить по этому поводу: гуманы не угуманятся и когда всё-таки прочухают, что случилось, вернут войска на взгорье. Предстоит серьёзная войнушка, рядом с которой щенкам ни разу не место.

Лето уже вовсю колосилось, а пока всё было тихо. Даже обработанные пропагандой деревни не тупили и уже кое-что переправили "в Гноллемар". Разведка из Летолесья сообщала, что многие отряды ополчения расформированы, а оставшиеся скапливаются на северных границах Ветрохолмии. К тамошним стаям были посланы сообщения об обстановке с пожеланием сильно поостеречься и принять меры воизбежание. Было резонное предположение что гуманы вообще не поняли, что случилось. Возникал вопрос о том, что стало с отрядом, выгнанным из башни, но на него пока ответов не имелось. Надо было всё-таки их зарезать, надо, думал Щин, тогда бы могли вообще спокойно просидеть ещё год, а то и несколько.

Поскольку было тихо, гноллы всё больше ворчали насчёт дамбы:

– Ёурр, это тупо. Плотина и так вон какая высокая, а если не запасти дров, зимой будет хладно. Да и корма надо запасать, а мы тут дурью маемся.

Плотина конечно была отнюдь не такая высокая, как они малевали, но озеро за ней собралось уже весьма внушительное. Несколько раз глиняно-каменная насыпь начинала ползти под давлением, и приходилось срочно сбрасывать воду через мельницу и укреплять слабый участок. Тем не менее Щин постановил сходить на разведку к самому Лейкширу и достоверно выяснить, не стоит ли там готовая к наступлению армия, а уж по результатам решать с плотиной. Поскольку дураков на такое было мало, идти пришлось как обычно самому.

В долине всё было покрыто густой зеленью травы и деревьев, так что передвигаться там можно было без особого страха, что заметят. Разведчики укутались в маскировочные плащи с ветками на них, и шли тише воды ниже травы, не оставляя за собой никакейших следов. Щин заодно научился, как это делать. Помимо основной задачи, группа составляла подробную карту, отмечая всякие полезности и препядствия, так что собралась целая сумка берестяных листков. Погода способствовала, в листве орали птички, так что поход давался отнюдь не тяжело. Если не сказать больше: гноллы просто отдыхали от работы, прогуливаясь. Щин уточнил, не задолбал ли он со своей организацией; гноллы ответили, что есть немного, но в рамках терпимого относительно результатов. Это было колодезно.

Центральный город королевства в Красногории, Лейкшир, располагался на берегу обширного озера – "лейка", как батанили по своей фене гуманы. Городишко был так себе – скорее большая деревня, растянутая вдоль берега на огромное расстояние – дальше начинались каменные россыпи, и гуманам было лень их расчищать. С восточной стороны городишко доходил до пролива, соединявшего две части озера, и там имелся весьма капитальный каменный мост, сооружение которого верятно обошлось дороже чем всего остального вместе взятого. В целом эту панораму на несколько килошагов Щин видел в монокль с окрестных высот. Это дало возможность закартографировать основные объекты рельефа, но не отвечало на основной вопрос.

Предстояло покумекать, как определить поголовье в пункте. Это тебе не курятник, где с трудом, но можно посчитать по гребешкам. Даже если они все соберутся в одно место, всё равно не окинешь. Поскольку ничего под ум не шло, ограничились поисками следов военных отрядов. Некоторые войска имелись, но это вполне естественно для защиты города и поддержания патрулей на севере. Щин счёл, что гуманы не настолько умны что сочтут возможной подобную разведку со стороны гноллов, а следовательно вряд ли они что-то прячут. Будь тут сторонний отряд хотя бы в сотню голов, гвалт стоял бы по первому сорту и носились бы начальники на лошадях. Поскольку этого не наблюдалось, было решено что стоит считать отсутствие армии в Лейкшире доказанным. Предстояло ещё усилить наблюдение за дорогами, чтобы эта самая армия не ввалилась внезапно, но это уже было дальнейшее.

Ввиду результатов разведки, две трети гноллов были сняты с работ на дамбе и направлены на более насущное, что вызвало большое одобрение. Оставшиеся же неспеша продолжали наращивать плотину, и прикрывая сток, набирали в озеро ещё больше воды. Вернувшись к башне, Щин походил по верхней площадке, вокруг громоздившихся там муляжей пушек, и пришёл к выводу что стоит сделать их легкосъёмными. Стрелять деревянная бочка не могла, но сброшенная по наклонной стене, здорово даст по балде любому кто сунется.

В остальном всё устаканивалось: производство налаживалось и гнало план по оружию, кормовые заделы обещали дать некоторый урожай, а гуманы в окрестностях вообще не появлялись. Кроме дозорных, наблюдавших за границами, гноллы зря не напрягались, ходили без оружия и громко ржали, чего за ними нельзя было заметить в Летолесье.

–

Первый тупак произошёл уже тогда, когда лето клонилось к закату. К Мерцающей подошёл небольшой отряд гуманов, состоявший из панцирников, кастунов и бронированных стрелков, в составе голов двадцати. Охранение сработало чётко, так что всё что они увидели – закрытую наглухо башню и с пяток гноллов на вершине. Остальным было неплохо и внутри. Гуманы обошли башню со всех сторон и расположились на пригорке шагах в трёхста. Они могли бы задаться вопросом, как несколько гноллов построили вышку и воодрузили на башню пушки, но не задались, как обычно. Вероятнее всего они рассчитывали на кастунов, чтобы те вызвали какую-нибудь неведомую хренотень, способную сломать стены.

Посовещавшись, гноллы пришли к выводу что ждать не стоит. С утра они могут быть не готовы и пойдут обшаривать округу, много чего попортят, а неровен час и поймут что за дамба. В башне имелось вполне достаточно воинов, семь десятков с полным вооружением: щитами и смоляными арбалетами-огнемётами против панцирников. Лестницы в башне имелись уже давно, так что спустить их с другой стороны от входа было несложно. Скрываясь за стенами, чтобы не выдать себя звуком, гноллы отошли в сторону и разделившись на три отряда, начали окружать цель.

Кажется это не так сложно, но на практике часто оказывается что осуществить маневр не получилось. Гноллы же знали, что делают: загодя несколько раз они отрабатывали и такое, причём именно в темноте. Тут вполне можно было использовать преимущество в ночном зрении, что и собственно и сделали. Щин например не различал впереди ничего кроме темноты, а гноллы уже видели врага. Подбирались скрытно до тех пор, пока редиски не обнаружат опасность, а потом разом сорвались вперёд.

По лагерю гуманов полетели гранаты и дымовые шашки, дабы посеять неразбериху. Прикрываясь щитами, гноллы быстрым бегом прорывались между панцирников и расправлялись с теми, кто ещё не был готов к бою – а таких оказалось большинство. Стоявшие в дозоре наготове упустили время и не смогли прикрыть других, так что кровь полилась как следует. Едва из палатки высунулся кастун, как ему снесли голову, а в саму палатку полетели зажигалки и стрелы. Как бы крут не был кастун, в такой ситуации ему приходилось спасать свою шкуру, а не кастовать – а спасти было невозможно. Гноллы обрушились как порыв ветра, и почти моментально изолировали махающих мечами, окружив их и не давая маневрировать. Опочивавшие в палатках опочили очень быстро, после чего гноллы долго и упорно брали на измор панцирников, не лезли на рожон и просто-напросто менялись местами, чтобы не выбиться из сил.

Затянулось это надолго. Последнего осаждали аж до рассвета, но говнюк никак не желал падать, а пробить его другим способом было сложновато: топоры отскакивали от доспехов так, словно внутри кроме металла ничего не было. Щин успел отнести в башню раненых, осмотреть трофеи и потаскать трупы, а громоздкая фигура всё маячила в окружении гноллов. Покачав головой, он подошёл поближе.

– Твою бы энергию да в мирных целях, – наставительно сказал Щин, – Это-ж какое поле можно вспахать за такое время? А ты вот дурью маешься.

Собственно он этого слегка и ожидал – панцирник рванулся на него, расталкивая гноллов щитом, и таки споткнулся. А подняться ему больше уже не дали.

– Смотайте это туловище, может пригодится, – сказал гноллам Щин.

– Я думаю что нам точно пригодятся другие туловища! – рыкнул один из воинов, – Какое-никакое, а мясное.

Другие заржали, но потом встряхнули ушами – туловища ещё предстояло утащить в ледник, пока не испортились. Щин пошёл за телегами, перевозить этот фураж и трофейное барахло. Барахло было достаточно ценным, но в перспективе – пока не было печей, чтобы расплавить кпримеру мифрил, из коего была сделана часть доспехов. Мечи вообще являлись порядочным хламом, так как после переплавки получалась довольно посредственная сталь – свойства придавала им ковка, а не сам материал. По крайней мере эти вонючки не едят гноллов, подумал Щин, и захихикал.

–

Захваченного гумана поместили в подвал башни – да, там и подвал имелся – и применили на него очень тяжёлые колодки, ибо бык был здоровый, что твой таурен. Правда, соображал он гораздо туже рогатого, но это было налапу замыслам Щина. В первую очередь этот дурак был нужен, чтобы прояснить обстановку, и тот справился на отлично, разболтав всё что можно и нельзя. Выбитый из башни отряд вернулся в Лейкшир и рассказал всё как и было, но им не поверили. Генерал-губернатор счёл что гарнизон спился, передрался друг с другом, а потом может быть и получил люлей от стаи гноллов. В итоге на убой был отправлен отряд уже настоящих воинов, а не ополченцев – но неверные исходные данные предрешили результат сей авантюры.

– Я паладин!! – орал, как пострадавший, гуман.

– Кол один? – переспрашивал Щин таким тоном, что кол-один заходился в истерике.

Постепенно Морт, как погоняли гумана, пришёл в себя и понял, что зря ерепенится – пока с ним ничего плохого не делали, а могли. Кроме того до него дошло, что он сболтнул очень много лишнего про Лейкшир, и чтобы как-то оправдаться перед собой, он начал сам задавать вопросы. Щин к этому был не готов, но как всегда выкрутился экспромтом.

– Гноллемар расположен на летающем острове, – не моргнув глазом, вещал он, – Который сейчас подошёл к этим горам. Сколько там гноллов? Мм... сколько орков, знаешь?

– До пупа, – кивнул тот.

– Вот орков по сравнению с этим – мало, – наставительно изрёк Щин, – И вообще чтоб ты знал, гнолл это маленький дракон. Когда он вырастает... ну ты понял.

Морт потерял дар речи. Надо думать, Щин сам бы челюсть отвесил, неси кто такую околесицу. По крайней мере он выяснил, что гуманы совсем не чешутся, так что был доволен. Злиться на гумана вообще было глупо, потому что он был туп как дерево, или скорее хуже. В частности задумавшись и припомнив недавние события, он сделал открытие, что весь отряд истребили, и пришёл в шок. Щин же подумал что пора учить гноллов вести разъяснительную работу, иначе он так и будет за всех отдуваться. Практиканты слушали из-за стенки, часто срываясь на ржач, но гуман не понимал что они ржут, к удаче.

– Убили? – переспрашивал Щин, – Ещё как. Это по твоему война или что?

– Война это благородное ремесло! – вдохновенно вещал Морт, и всхлипывал, – А вы, магичек... Набросились из темноты, как собаки...

– Вот запомни это, дурак, – довольно зло процедил Щин, – Что теперь так и будет. Каждая сволочь которая придёт к нам с мечом, уйдёт на тот свет.

Он ещё много чего втирал, правда толку от этого не было никакого – Морт всё же был натурально дурак. Поскольку дурак имел большую мышечную массу, отпускать его не стали – очень надо, а отправили в дальний рудник на разработки. Вместо этого разведчики получили задание поймать какого-нибудь гумана недалеко от Лейкшира и через него передать предложения о прекращении тупака.

–

Щин прекрасно понимал, что надежды на заключение мира совершенно пусты, и что гуманы начнут готовиться к наступлению на взгорье. В качестве аргументов в пользу гноллов у него были данные о количестве боеспособных войск, которые радовали постоянно увеличивающимися числами. В отрядах появилась небольшая партия ружей, а литейщики испытывали первые образцы пушек. Дамба, защищавшая Мерцающую, была закончена и теперь хоть и меньшими темпами, но строили вторую выше по тому же ручью. Урожай был собран и оказался неплохим, к тому же гуманские деревни в нейтральной полосе обеспечили некоторым количеством необходимого, так что голод не грозил.

Долгими осенними вечерами Щин просиживал в башне под свечкой, читая корявые докладные гноллов и рассматривая карты. Через деревянные перегородки слышался шум посёлка, который жил вокруг – пилились дрова, тявкали отдыхающие, долбился камень. Именно наблюдая эту деятельность, несуетливую и осмысленную, Щин понял что гуманы зря пыжатся. Кое-кто у нас ещё побежит до самого Стормвинда, подумал он – нет, не пезанты конечно. Вот такие как этот Морт, кол один и тот без головы...

Новый Хитрый План получался по данным разведки. Было вполне известно, что гуманы собираются начать формировать свои отряды не раньше зимы – распутье мешало им подвезти обозы. Кроме того, из Лейкшира ушла чуть не половина охраны искать орков, которые выкрали что-то невообразимо ценное. Отсюда следовала возможность захватить сам город. Понятно, что его не удастся удержать против наступающих подкреплений – но это и не нужно. Во-первых можно ограбить тамошние стратзапасы, а во-вторых показать населению, кто такие гноллы и кого действительно стоит бояться.

Основные хоть и с некоторой неохотой, но согласились. Им просто было неприятно скопище странных построек и стадо гуманов, так что даже самые дикие гноллы никогда не заходили туда ни с какой целью, независимо от охраны. Сильно поднял хохолок только Хар, и взялся с рвением организовывать операцию. А организовать её следовало, потому как для неё требовались практически все наличные лапы, и работа на объектах останавливалась. Планировалось потом вернуть большинство назад, оставив в городе только небольшой отряд.

Операция, как и многое другое, была проста по сути. Небольшая армия в четыре сотни хвостов обходила малое озеро с юга, захватывала рыбацкие лодки и на них плюс плоты переправлялась на другой берег, атакуя город с воды. Поскольку посты и патрули находились по периметру с другой стороны, рассчёт был на то чтобы заставить их сдаться без боя. На практике всё вылилось, как всегда, в огромный труд и кучи препонов. Однако остановить гноллов уже было трудно – они могли работать и отлично это делали всё лето, но теперь были очень рады растрясти хвосты.

Каменистая глинистая почва Красногории делала своё дело: если по Летолесью можно было идти только вдоль тракта, а на любой просеке ждало болото, то здесь отряд с тяжёлым оружием и телегами-колёсами продвигался почти без проблем. Конечно, все кутались в водозащитные плащи от постоянно моросившего дождя, скользили и спотыкались, но всё же шли. Щин постоянно ощупывал мысленным взглядом местность вокруг, думая не упустил ли чего. Стараниями его и Хара упущено не было ничего. Разведка контролировала все направления, так что никаких неожиданностей быть не могло.

В рыбацкую деревушку гноллы просто вошли – шагом, не таясь и не крича. Хар собрал местных и убедительно предложил им предоставить лодки в аренду за несколько золотых монет. Учитывая то что вокруг были толпы гноллов, те не кочевряжились, а некоторые и откровенно обрадовались. Воины немедленно полезли выгружать с лодок снасти и готовить их к походу, а также сооружать недостающие плоты. Подготовка заняла целый день, после чего следовало ещё как следует накормиться и подрыхнуть. Лишь на следующее утро все были готовы к началу и собрались возле берега. Хар, которого явно колбасило, залез на крышу сарая и тявкал оттуда, проводя последний инструктаж.

– Гражданских не бить. Военных бить только в порядке ответа. Воровать только организованным образом. Повторяем объекты для захвата каждой группы...

После всего этого десант погрузился на плавсредства и отбыл по назначению. Погоду подгадали: туман как раз начал собираться над водой, а к тому времени как до берега оставалось немного, сгустился до предела. Хотя гноллы хорошо держат направление, не видя цели, можно было промахнуться мимо нужного участка берега – но не промахнулись. В белой пелене проступили причалы, пришвартованные лодки и постройки города. Опять-таки не было никаких воплей и сигналов к атаке, только плеск сотен вёсел по поверхности озера. Торчавшие на причале гуманы очень долго соображали, что такое, а когда бросились бежать поднимать тревогу, было поздно. Лодки и плоты вставали к причалам, и гноллы без спешки высаживались, тут же группировались по отрядам и расходились, давая дорогу другим.

Стычки с местными полицаями как начинались, так и заканчивались очень быстро – их просто окружали и обезвреживали. Гноллы тут же захватили кузницу, оружейную палату, ратушу, амбар – короче говоря, ключевые объекты. Вооружённых гуманов таким образом рассекли далеко друг от друга так чтобы они были окружены многократно превосходящими силами. Конечно кое-кого пришлось и убить, но большая часть из этих кое-кого просто была пьяной, и вывалив из кабака, бросилась в драку.

Ввиду чёткой организации и полному отсутствию оной у противника, когда патрули стали стягиваться к городу, тот был полностью в лапах гноллов. Не нужно быть семи пядей во лбу чтобы понять возможность сжечь его дотла за одно мгновение. Это поняли даже патрули, так что после недолгого колебания оставили мысль вступать в бой. К удаче, переговоры с местными властями взял на себя Хар, так что Щин просто околачивался по улицам вместе с гноллами и настоятельно просил гуманов отдать оружие. Население зашуганно смотрело из окон и пряталось глубже в свои деревянные и каменные раковины, как будто они могли защитить.

Первым делом было организовано то самое воровство. В городском амбаре обнаружились кучи мешков муки, явно предназначенные на вывоз, и теперь они пошли на вывоз. Только не туда куда планировали гуманы. Также в распоряжение гноллов попало немало оружия из запасников и целых две пушки, правда из них нечем было стрелять. Местная кузница и мануфактура отличалась немалым убожеством, так что там брать было нечего – так и не взяли. Все остальные стратегические материалы были погружены на обозы и отправлены вверх по взгорью, как только это стало возможным. Это был вполне честный лут, а не ограбление, так что даже у гуманов вопросов не возникло.

Как и предполагалось, город не трогали и даже не разоружали охрану, только повыбрасывали главнюков и назначили новых, более сговорчивых. Вдребезги были сломаны и многие порядки, потому как теперь полицаи не могли гонять пезантов на работы и вытрясать из них налоги; гноллы разломали центральное хранилище и тупо роздали монеты по населению, примерно поровну. Поначалу это вызывало торможение и непонимание, но потому кое-как дело пошло. Рядовые гуманы несколько в большей части просто слонялись по городу и ничего не делали, потому как начальники боялись приказывать – побьют. Поскольку маяться дурью долго не получится, пезанты постепенно вернулись к работе, сообразив что одно дело пахать на баринов, и совсем другое – на свою семью. Тем более гноллы обещали им покупать весь избыток урожая, оплачивая стальными инструментами, деревом и прочими полезняшками. Через несколько дней по Лейкширу уже совершенно спокойно ходили группы гноллов, трепались с местными и играли в кости, а щенки гуманов норовили дёрнуть за хвост. Со шпиля на крыше ратуши незаметно исчез синий флаг королевства – никто и не заметил, кто его снял, всем было насыщено фиолетово.

Щин не сидел сложа лапы, а провернул довольно важную операцию. Пезанты как-то заикнулись о плохом здоровье в городе, а зная гуманов, было нетрудно предположить что дело в какой-нибудь ерунде. Потребовалось немного времени, чтобы обнаружить оную: к берегу то и дело подходили хозяйки с вёдрами и черпали оттуда воду. Здесь же они стирали бельё, а шагов за сто в сторону с берега сваливали отбросы из сортиров и компостных куч. Вода в озере была чистая, но вблизи свалки она неизбежно становилась болотной; гноллы например мысли не держали её пить, а ходили на родники.

Щин доходчиво пояснил дуракам, что они дураки. Подальше и от домов, и от воды была вырыта большая яма, в которую теперь сбрасывали отходы, а вверх по склонам холмов нашли несколько пригодных родников и прорыли от них канавки к пруду. В эти каналы гноллы посоветовали поселить раков – и раки будут, и главное если раки живые – вода идеальная. Примерно так и было сделано, и ситуация с водой выправилась. А это положительно влияло на производительность ферм, что было налапу.

Весть о захвате Лейкшира конечно быстро ушла в Летолесье – главнюки и упёртые кол-одины бежали, и отловить всех не было никакой возможности. Однако это не пошло им на пользу. Гуманы хотя бы не стали пытаться с ходу собрать армию для перезахвата города, но дальше этого их мысль не продвинулась. Отряд в полсотни голов, который вероятно был послан для разведки и диверсий, пёр по тракту не стесняясь и не высылая никаких дозоров. В итоге ещё на подъезде к мосту вся эта бравая кавалькада попала под картечный залп своих же пушек, к коим к тому времени нашли и порох. Получились две новости, хорошая и не очень. Хорошая состояла в том что залп положил больше половины отряда и остальных перебили без проблем. Плохая же в том, что обе хреновы пушки при выстрелах лопнули. Гуманы сами искренне удивлялись, как так случилось – халтура была наморду.

Нескольких пленных же провели по городу, средь бела дня – во первых чтобы показать населению, как можно расправиться с королевскими холуями. Во-вторых и пленным было на что посмотреть. Они были уверены, что не найдут на месте Лейкшира никого живого и собирались преследовать уходящие отряды гноллов, утаскивающих награбленное. Вместо этого они пырились на деловито копающихся пезантов, весёлых гуманок и гноллов, возводивших барраки на главной улице. Было заметно невооружённым глазом, как рассеивается их злость, сменяясь недоумением.

Щин в очередной раз выбрал самого бесполезного из пленных, нагрузил ему на уши, всучил грамоту и отправил восвояси с предложением заключения мира. Кажется тут же вся логика подсказывала прислушаться к этому. Первый раз было просто предложение оставить в покое гноллов. Второй раз предложение исходило от укреплённого района. Теперь речь шла про всю Красногорию, ибо нефига, и отправлялось из какого-никакого, а захваченного города.

Нужно было решить, что делать с испорченными пушками. Литейка Лейкшира переплавить их не осиливала, да и вообще. В итоге Щин волевым тявком постановил пушки окончательно разбить на куски и отправить так на гноллские литейки. Тамошние оружейники придумали другую фичу, свою собственную: они не отливали пушки из металла, а делали эдакие длинные бочки из дерева, стянутые стальными обручами. Такая пушка была в пять раз легче обычной, стреляла очень прилично, хотя и прогорала после десяти выстрелов. Однако лучше десять выстрелов на поражение, чем тысяча в никуда. Любой гнолл понимал, что во взгорье вес пушек играет просто решающую роль: любое крутое орудие будет бесполезно, если его нельзя протащить по местности.

Кстати сказать трёхметровый ствол пришлось раскурочивать лично, так как рабочих лап не хватало – Хар от щедрот обещал построить баррак для бездомных гуманов, нужно было вывозить награбленное на взгорье, а вдобавок ещё и следить, чтобы гуманы не тупили. Щин целый день провёл возле дороги, что шла к мосту, махая молотом и отдуваясь от тяжёлой работы. Вокруг стояла уже поздняя осень, в колеях на развоженной телегами дороге застыл лёд. Серая облачность то и дело покрывала небо, начинал медленно сыпаться редкий снежок и задувал холодный ветер. В общем, было замечательно. Тем более что Щин догадался напихать в стволы пушек песка, иначе при каждом ударе они гудели, как колокол, и вынести это долго было нельзя. С песком же дело шло медленно, но уверенно: берёшь молот, и бьёшь в одно и то же место много сотен раз, выбивая вмятину. Скоро от неё пойдут трещины, а там недалеко и до того чтобы отбить очередной кусок. Двое гноллов, составлявшие Щину компанию, уже задолбались – как впрочем и он. Большую часть времени они сидели и отдыхали, потом кто-нибудь подымался и продолжал бить. Впрочем, гуманы сказали что это вообще невозможно – а поди ж ты, где тогда пол-ствола?

С пологого холма, что на севере, к дороге спустилась молодая самка гумана, тащившая на плече коромысло с двумя приличного размера ведёрками – это у них было в порядке вещей, чтобы самки таскали такие колоды. Симпатичный зверёк, подумал Щин, пырясь на неё, хотя вроде и обычная темноволосая гуманка. Тем временем гноллы просекли, что мимо идут два ведра воды, и затявкали в плане того не позволит ли она попить. Гуманка на удивление мало тормозила, а подошла к ним и протянула ведро гноллу. Естественно что тот начал лить в пасть сверху, так что половину пролил, а остальную просто выпил – в гнолла воды входит ого-го сколько. Горбатые благодарственно повиляли хвостами и рьяно схватились за молоты. Гуманка улыбнулась и пошла обратно к роднику, потому как после такого "отхлёбывания" в вёдрах почти ничего не осталось. Щин догнал её.

– Прости, они не со зла всю воду вылакали, – пояснил он, – Просто не подумали. Я тебе помогу принести.

Гуманка посмотрела на него вытаращенными глазами, и непременно грохнула бы вёдра, но Щин подхватил их. Потом она захихикала, прикрывая мордочку лапкой.

– Что? – усмехнулся Щин.

– Так... Просто странно, что ты говоришь по гумански. И это...

– У нас многие знают гуманский, – соврал Щин, – И что "и это"?

– Ну, то что гноллы ведут себя так мирно, – смутилась она.

– Дээ, зато гуманы ведут себя не очень-то мирно, – помрачнел он, но выбросил это из головы, – Как тебя зовут?

– Хелен, – ответила самочка своим мелодичным голоском и поглядела на Щина, – А ты вообще мм... кто?

– Гнолл, – развёл тот лапами.

– Ты не похож на гнолла, – хмыкнула Хелен.

– Мало ли кто на что похож, – усмехнулся Щин, оскаливая клыки, – Мне кажется ты вообще думала, что гнолл это безмозглое страшилище, питающееся исключительно краденными детьми.

– Да, но откуда мне было знать? – резонно заметила гуманка, – Я никогда вас не видела раньше.

– Но теперь то увидела?

– Увидела. И не хочу чтобы вы уходили, – тихо призналась Хелен.

Прелестно, подумал Щин, надо заодно провести небольшое исследование. Самочка милая, но одно другому не мешает, а даже наоборот.

– Даже так? И чем тебе понравилось присутствие гноллов? Ты понимаешь что многие ваши точат кинжалы, и не нападают только потому что боятся?

– Это трудно сказать коротко, – задумалась Хелен, – Но на гуманов это действует какбы... отрезвляюще, что ли. Когда ничего не случается, они живут в своём мирке и совершенно не понимают, что происходит вокруг.

– Интересно подмечено! – удивился Щин.

– И вообще, вы гноллы такие милашки, – хихикнула гуманка и потёрлась об его плечо.

Дальше они шлёндали вверх по тропе, тупо и счастливо улыбаясь. Только когда Хелен завернула обратно вниз по склону, до Щина дошло что она шла к роднику отнюдь не по прямой.

– Зачем ты нарезала такой крюк? – спросил он, наливая воды в вёдра.

– Хотела поболтать с тобой... Ты наверное устал там, прости.

– Не-не, устать-то я устал но не настолько. Ты просто прелестная самочка, Хелен.

Гуманка смущённо повела плечами.

– Самочка? – улыбнулась она, – Просто у нас так не говорят.

– А может стоит начать говорить?

Похоже она была с этим согласна, но вспомнив что пора идти, встрепенулась. Щин донёс вёдра до первых домов города и настоятельно посоветовал обзавестись тележкой.

– Ещё встретимся, Хел! – весело подрыкнул он, и добавил, – Если хочешь, конечно.

– Непременно. Только, почему ты не называешь своего имени?

– Ты не спрашивала, – пожал плечами Щин.

– Теперь спрашиваю, – ласково улыбнулась Хелен, – Гнолл.

– Я Щин. Даже точнее сказать Щин-Ог.

Хелен фыркнула, подхватила свои вёдра и довольная, убежала во дворы. Щин тоже с радостным настроением пошёл обратно, подхватил молот и принялся долбать, как с самого утра. Гноллы хмыкнули.