Текст книги "Гнолья Шкура (СИ)"

Автор книги: Марамак Квотчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Щин же всё более загружался, в то время как на его голову сваливалась всё новая информация – раньше он вообще не знал, что не так уж далеко обитает ещё одна стая гноллов, в которой, как говорила Дрифа, не менее двух с половиной сотен голов. Примитивные карты, начерченные на бересте, показывали расположение гноллских стай по Летолесью, посёлки гуманов вдоль тракта и...

– А вот это что такое? – показал на непонятные чёрточки Щин.

– Так обозначают места, где водятся мурлоки, – пояснила Дрифа.

– Оу щи! Сколько их много. Я думал, мурлоки это что-то из ряда сказок.

– Когда-то я думала, что гуманы это что-то из сказок, – вздохнула гноллиха.

Щин впервые видел её такой грустной – видимо она припомнила своё щенячество и всё что происходило потом. Он положил руку на плечо гноллихи, ощущая жёсткий ворс шкуры.

– Не унывай, Дриф, – сказал Щин, – Пожалуйста.

Дрифа усмехнулась и сбросив его как куклу на землю, клацнула челюстями в десяти сантиметрах от морды.

– Кто унывает, а?

Щин остался этим доволен, потому как мог вытерпеть многое, но только не нытьё. В частности этим ему были так близки гноллы, которые могли лаяться, бить друг друга почём зря, но никогда никто из них не жаловался на жизнь. Щину же жаловаться было совершенно нечего – вместо того чтобы давно быть съеденным, он стал известным на всю стаю мастером – правда гноллы не уточняли мастером чего, но это не так уж важно. Вдобавок гноллы обычно кормились редко, но очень помногу, обжираясь просто до отвала; из-за этого порции были огромные, и получалось что гуману хватает гораздо надольше, нежели гноллу. Так что проблем с едой Щин не испытывал ни по количеству, ни по качеству – горбатые хоть и могли жрать сырое полугнилое мясо, но без необходимости никогда этого не делали, а уж хранили мясные продукты ещё более тщательно, нежели гуманы, и старались разнообразить свой рацион.

С чем Щину пришлось повозиться, так это с логовом. Для гуманского тела оно было слишком холодным, так что пришлось натурально собирать снопы соломы и пихать туда, воизбежание подмораживания, а также добывать горшки для подогревания в них воды на костре для ночного согрева – печей тут принципиально не признавали, да и некуда втиснуть её среди соломы, тупость это. Щин и раньше привык к тому, чтобы работать и вообще жить на свободном воздухе, а в логово залезать только чтобы отоспаться холодной ночью или во время дождя. Казалось бы это дело вкуса, но на самом деле приучало к определённым привычкам и даже образу мышления. Раздумывать над этим было сложно даже привычному Щину, так что начинала болеть голова, и он возвращался к более простым и полезным вещам.

Вскоре после первого настоящего снегопада Щин снова пошёл с рыбаками, и впервые отошёл от гноллов достаточно далеко, отправившись от по реке к дому Хасана. То ли ему уже достаточно доверяли, то ли просто тупо забыли – само собой он не стал уточнять. В конце концов он сам точно знал, кто его стая, и большего не требовалось. В свою жизнь в лесу Щин никогда не забывал о том, что делается в мире, и всегда искал возможностей повлиять на то, что казалось ему неправильным. Теперь он отчётливо видел, как наклёвываются эти самые возможности, и от этого чувствовал большой прилив сил.

Хасан и Наина предприняли жалкие попытки произвести на "дикого" впечатление тёплым домом и какой-то бурдой, которой они напивались и теряли контроль над собой – ну всмысле ещё больше, чем обычно. Однако мысли Щина были заняты настолько другими вещами, что вся возня прошла абсолютно всуе. Он довольно сухо высказал всё что думает по поводу аппетитов в треть дохода с торговли, и судя по всему сумел убедить гуманов, что он делает им одолжение, а не наоборот – хотя в действительности у него пока не было никаких других вариантов.Тем не менее туфта прошла на ура, и Хасан обещал в ближайшее время обернуть первую партию. Щин дежурно погрозил страшными карами, и пошёл себе обратно. По первому снежку он возвращался в свою стаю, чему и слегка радовался.

Что-то привлекло его внимание в чистом синем небе, и скоро Щин понял что именно – над лесом достаточно высоко летело нечто гораздо больше птицы. Спрятавшись за деревом, он наблюдал как летун приблизился – стало видно, что это грифон с наездником на спине. Странному созданию было тяжело летать, тем более с грузом, так что он не кружил, а пролетел по прямой, вероятно собираясь приземлиться где-нибудь возле Идеальнино, будь оно неладно. Щин знал, что грифона долго откармливают, чтобы он ухитрился соврешить полёт, так что просто так не разлетаешься. Ещё он отметил, что первый раз наблюдает за гуманами как открытый враг – будь у него возможность, он непременно сшиб бы летуна к собачьей бабушке. Уж от кого можно ждать хорошего в последнюю очередь, так это от стормвиндских вояк.

После этого Щин вернулся к своим мыслям, опять вспомнил виданное у Хасана и пришёл к выводу, что гноллы могут пристраститься к пойлу. Если бы гуманы были чуть поумнее, они давно могли бы попробовать подсадить горбатых на алкоголь. Нужно что-то сделать по этому поводу, заволновался Щин, и прибавил ходу. А по ходу он также отметил, что ходить в одиночку для него довольно чревато – он постоянно углублялся в размышления и начинал бубнить себе под нос, вместо того чтобы внимательно глазеть по сторонам. Когда же наконец в Летолесье можно будет ходить, не опасаясь то одних, то других идиотов?

Как он обычно это и делал, эти вопросы он адресовал Дрифе, и был удивлён подробным ответом:

– Ты всё правильно подумал. В стае Ер, той что на самом западе, много гноллов пристрастилось к гуманскому пойлу, и они едва все не погибли.

– И как им удалось избавиться?

– Ну для начала они просто избавились от алкоголиков, – усмехнулась Дрифа, – Стравили их с гуманами, так что те все полегли. Потом кто-то вспомнил про старое средство от этой дряни, я теперь на всех щенках применяю.

– А можно узнать что это?

– Можно. Это что-то вроде очень крепкой настойки. Она имеет настолько отвратительный вкус и запах, что если несколько раз споить её щенку, потом его всю жизнь будет тошнить от любого пойла крепче кефира. Это совершенно надёжно, – гноллиха повела ухом и улыбнулась, – Но я рада что ты заботишься о стае.

– Пытаюсь, – честно ответил Щин, – А что ты думаешь про грифона?

– Да ничего кроме того, что это большая скотина с крыльями. Когда-то давно они так могли обнаружить наши становища, по дыму от костров. А теперь просто дурью маются. Как я слышала, чтобы обеспечить час полёта, его надо две недели кормить отборным мясом.

– Я поэтому и обратил внимание, думал может что случилось, раз эти демоны подняли грифонов. Но видимо это просто так.

Щин ещё посидел, с интересом глядя как гноллиха сортирует ботву, и хотел уже уйти, как обратил внимание на небольшую деревянную фигурку, стоявшую на пне. Это было что-то вроде небольшого пузатого дракошки, вырезанного из дерева и основательно полированного; более того, у фигурки имелись металлические, судя по всему серебрянные, когти, рога и глаза. Никакой гуман не сказал бы, что это мог сделать кто-то из гноллов, но это было именно так.

– Дриф, а это какой-то тотем, или чего? – показал на фигурку Щин.

– Это деревянная фигурка дракона, – огорошила его Дрифа, – И ничего больше. Хаврик делает такие штуки, чисто поржать.

– Угу, понял...

Щин понял, что наклёвывается ещё кое-что. Он прекрасно помнил, что многие гуманы – настоящие сороки и очень охочи до блестящих безделушек, вроде той что он только что наблюдал на пне возле логова Дрифы. И если не изменяет память, то подобные изделия на рынке продавались за приличное количество меди. Вернувшись к своему убежищу, Щин принялся составлять калькуляцию, записывая палочкой по песку, а окончательный результат уже процарапал по бересте. Получались вещи, заставлявшие довольно потереть руки, что он и сделал. Всё-таки как ни выкручивай, а надо подкачать своё актёрское мастерство, подумал Щин, тогда всё было бы значительно проще.

А ещё он немало вспоминал о том, что рассказывала ему Дрифа – гноллиха иногда видела весьма странные для гноллихи сны. Горы из красного камня, странные животные, каких отродясь не водилось в Летолесье, огромные зеленомордые гуманы с клыками, которых называли орками, и многое другое. Более всего Щина заинтересовало то, что Дрифа рассказывала о посёлках, где вместе работали, и похоже даже жили самые разные существа, как гноллы так и гуманы. Он немало времени провёл, ходя туда-сюда возле логова под звёздным небом, и раздумывая над тем, что бы это значило. Это было ясным образом связано с ответом на вопрос, когда же наконец в Летолесье можно будет ходить, не опасаясь то одних, то других идиотов – правда Щин пока ещё не видел точной картины того, что и как следует сделать, но явственно чувствовал, что сделать можно. Это примерно как при распилке дерева – бревно ещё лежит так же твёрдо как и лежало, но по звуку сразу понятно, что осталось пропилить пару пальцев – и оно переломится.

Выдыхая из пасти парок, Щин смотрел в чёрное ночное небо, и прислушиваясь, ловил звуки становища – где-то поскуливал щенок, кто-то долбил колоду, позвякивало ведро у колодца. С дальнего конца раздались негромкие тявки дежурного, а невдалеке раздались ответные. Щин вывел недолгий вой с подтявкиванием и подрыкиванием, посмеялся над тем что кто-нибудь будет озадачен, и полез дрыхнуть. А в небо всё выше и выше полезла полная луна, освещая припорошенный снежком лес холодным светом.

–

Лоскут второй.

Выпей может выйдет толк, обретёшь своё добро

Был волчонок станет волк, ветер кровь и серебро

–из песни

–

Зима в Летолесье, несмотря на столь оптимистическое название, всё-таки была, причём порядочная. Навалило снега и установились такие морозы, что гноллы старались без надобности не отходить от костров, на которых грели чай. На самом деле, как просвятила Дрифа, никогда ещё не было замечено, чтобы гнолл замёрз досмерти, но проверять на себе никому не хотелось, а мёрзнуть просто неприятно. Ввиду этого места возле чайников всегда были заняты, а по поводу маскировки и недымления в светлое время суток было высказано много плохих слов.

Щин понимал, что без горячей жидкости, принимаемой внутрь, просто даст дуба – это даже не стоило проверять! Однако, пока дров было в избытке, воды тоже, и даже сушёные травы, которые заваривали, не собирались заканчиваться. Зато появились обнадёживающие новости от Хасана, которого всё-таки задушила Жаба, чтобы отказываться от дохода – намедни гноллы принесли на становище некоторые товары, выторгованные в обмен на всякое барахло, которое как раз в становище было как рыбе зонт. Поскольку посреднику приходилось ходить не в одну из мелких деревень, а в ближайший городок, Щин вспомнил про бывшую красномордую и передал Хасану, чтобы тот при возможности нашёл её и подключил к авантюрам. Эллоиза была курица предсказуемая и скорее всего, легко купится на обещания большого профита.

Тем более что новые идеи открывали реальную возможность этот профит осуществить. Щин пояснил гноллам, что некоторые поделки их народного творчества точно так же можно продать и получить гораздо более полезные вещи. Так как горбатые не имели никакого инстинкта сороки, безделушки быстро оказались в его распоряжении. Щин отослал эту фигню к Хасану, надеясь что это сработает. В этом был немалый косяк – система работала слишком медленно, и приходилось ждать результатов несколько недель. Впрочем, куда спешить.

Тем временем Щин продолжал регулярно думать о том, как подкопаться к Маршаллану. Почему-то это стало его навязчивой идеей, хотя он никогда не понимал смысла мести, да и Дрифа нельзя сказать чтобы особо жаждала крови... Поэтому самое первое, что предстояло придумать, так это зачем это вообще надо. Для него это было нетрудно.

– Нужно устроить показательную расправу над недоноском! – пояснил он Дрифе, – Причём желательно не выманивая его в глухой лес, а прямо там, на месте.

– Мы уже это говорили, – фыркнула гноллиха, – Да, если нам это удастся, нам будет хорошо. А всем остальным? Гуманы снова растревожатся, как осиный улей.

– Вторая часть, – щёлкнул пальцами Щин, – Сразу после этой мм... акции, до гуманов должно быть доведено, по каким причинам мы это совершили.

– Как доведено?

– Не знаю точно. Через ту же красномордую, вот и пригодится. Возможно это заставит их призадуматься. Тоесть мы покажем им, что их преступления в отношении гноллов не останутся безнаказанными, понимаешь?

– Ну ладно, это допустим, – хмыкнула Дрифа, – Осталось всего ничего, как-то проникнуть в город.

– Ничего, что-нибудь придумаем, – заверил Щин, – Понимаешь, главное это чтобы была мотивация.

– Чего была?

– Мотивация. Когда знаешь, что хочешь сделать. У волчицы с волчатами есть мотивация, поэтому она выкармливает их в самый голодный год. А некоторые салом исходят, и не знают куда его девать.

– Так понятнее, – кивнула гноллиха, – Но знаешь, мотивация это одно, а возможности другое.

– Увидишь, возможности приложатся.

– Очень хочется тебе верить, Щин, – вздохнула Дрифа.

– Ага, мне тоже, – согласился Щин.

Пока ему более-менее верили. Он понимал что эта вера может быть накрыта медным тазом при самом дурацком невезении, но поделать ничего было нельзя. Оставалось надеяться только на свою голову и лапы гноллов.

Вскорости от переходных гноллов было узнано, что в Маршаллан пришёл большой отряд гуманских войск, что несколько встревоживало. Вряд ли более сотни туловищ перемещались по этой глуши просто так, чисто поржать. Можно было подумать, что они задумали какую-то гадость, но на самом деле всё выяснилось быстро: большой отряд красномордых разграбил одну из деревень и ушёл в леса – или по крайней мере сделал вид, что ушёл туда.

– И как разграбили? – уточнил у гнолла Щин.

– Да как, обычно. Всяких клоунов с оружием перевешали, дом старосты обчистили, несколько самок угнали... ну так короче, без беспредела.

– А с беспределом это как?

– Это когда пепелище остаётся, – пожал плечами гнолл.

Запишем на память, подумал Щин. Сам же он немедленно начал раздумывать, как извлечь профит из этой обстановки. Опять таки ему потребовалось немного времени и усилий, чтобы понять это хотя бы в общих чертах. Пришлось снова ждать возможности схватить за уши знакомых.

– Немаловажно знать, какая ожидается погода, – заявил для начала Щин.

– По прикидкам, – зевнула Дрифа, – Через неделю будет ухудшение. Скорее всего, снег повалит.

– Отлично. Теперь смотрите, – Щин прочертил по снегу схему, – Вот мы, вот Маршаллан, а вот здесь красномордые.

– И что?

– То что гуманы вскоре уйдут из города искать красномордых. Это уже хорошо. Во вторых скоро должно произойти очередное попоище по какому-то там поводу, это у них всегда. В третьих у меня есть идеи, как провезти в город не только одну Дрифу.

– Ы??

– Ы. Ну представьте, когда толпа вооружённых гуманов шарит по лесам, чего ожидают остальные?

– Щин, ты в своём безумии? – осведомился Дреш, – Как мы можем это представить?

– Ладно, тогда скажу просто. Они будут ожидать лута, а также вовсе не будут удивлены, если к примеру, в город приедет телега с десятком трупов гноллов.

Дреш, Дрифа и Дрекек преглянулись, подумали и приоскалили клыки. До них доходило куда быстрее, чем дошло бы до средних гуманов.

– То есть ты предлагаешь дождаться попойки, – просуммировал Дреш, – И под прикрытием снегопада и ихней же операции проникнуть в город?

– Йо! – не без довольства кивнул Щин, – А вы так никогда не делали?

– Конечно нет.

– Тогда вообще прекрасно.

– Кроме того, где ты найдёшь столько смертников, – заметил Дрекек, – Главный Ог само собой будет против.

– Мне много и не надо, я про десяток так сказал, от балды, – пояснил Щин, – Если что, сделаем вдвоём с Дрифой.

– Тоже не идеально, где стая найдёт такую знахарку?

– Думаю она сама должна решить, – сказал Щин.

– Я не смогу этого решить, пускай решает собрание! – помотала головой Дрифа.

Щин снова почувствовал, что она сказала нечто такое, чего никогда не дождёшься от гумана.

– Ладно Дриф, – сказал он, – Стая тебя конечно не пустит, и правильно сделает. Но я тебе обещаю, что если это будет возможно – притащу тебе сама знаешь чью голову.

– Не, спасибо, – хмыкнула гноллиха, – Поверю тебе на слово, а всякое гуано в лапы не бери.

– Тогда только один вопрос – у вас оружие нормальное найдётся?...

–

Из становища вышли в составе боевой, или даже очень боевой, пятёрки – из гноллов были Дреш, Дрекек, Хар и Дрифа, а с ними соответственно и Щин, как всегда выделявшийся и выглядевший чрезвычайно тупо. Оружие для него нашлось в виде квадрострела, им же налаженного, и узкого длинного кинжала. Не пафосно, зато максимально эффективно для того, кто не очень то дружит с оружием – здесь особых умений не требуется, нож внутрь – кишки наружу. Зато гноллы были вооружены куда как серьёзнее и тащили с собой тяжёлый арбалет с тремя десятками стрел, полновесные мечи и боевой топорик, которым достаточно умело орудовала гноллиха.

В первую очередь им предстояло просто дойти до нужного места, то есть преодолеть несколько суток пути по зимнему лесу. К удаче снег был совсем не глубокий, и местами ветер выметал огромные поля сухого льда, на которых не оставалось никаких следов, что чрезвычайно ценно. Как и предупреждал стайский шаман, заведовавший прогнозами погоды, небо затянуло плотными тучами и повалил снег, так что видимость днём не превышала двух сотен шагов. Это было также налапу, чтобы не попасться кому не надо на глаза...

– У стаи Ыц, это в Красногорье, – тихо рассказывала Дрифа, – Говорят, есть такие штуки которые позволяют узнать, смотрит на тебя кто-то или нет.

– Да ладно? – изумился Щин.

– Натурально. Я уж не знаю как это происходит, у них на всё один ответ – магия. Варёное мясо – магия, соль – магия, внутренние карманы в куртке – тоже магия...

– Магнутые на всю голову. Да, но это полезная дрянь! – задумался Щин, – Очень полезная! Надо как-то будет наладить связь и с этой стаей. Да и вообще со всеми стаями, чтобы вместе это самое.

– Думай про дело, – рыкнул Хар, – А не про связь со всеми стаями. А то будет тебе...

– Ничего, никто не будет жить вечно.

Однако Щин действительно вернулся к текущему, тем более что они уже подходили к дороге. После недолгого совещания было решено идти вдоль дороги до самого города, а затем устроить засаду и захватить телегу, каковая была нужна в дальнейшем плане. Подразумевалось, что так не только проще въехать, но и что куда важнее выехать. К тому времени как пятёрка подошла к полям, окружавшим Маршаллан, погода начала очень способствовать – валил снег, затруднявший видимость и уничтожавший следы. Кроме того, что немаловажно, он загонял гуманов в их жилища.

Даже через пелену метели взгляду открывалось довольно мерзкое зрелище – среди леса была выгрызана огромная плешь, посреди коей кучей чёрных коробок громоздился город; от него в разные стороны шли разбитые в грязь дороги – земля ещё не так промёрзла и копыта разбивали корку льда. Повсюду громоздились кучи всевозможных отходов – ветки, огромные остовы деревьев, которые трудно распилить на дрова, кучи отбросов с ферм и кости. Пустыри, перемежаемые с полями, были просто огромны, и благодаря наличию этих самых куч и канав, прекрасно подходили для того чтобы там ныкаться. Гноллы проверили относительную белизну своих накидок, и шмыгнули из леса, начав перебираться между укрытиями. Дреш осмотрел местность и сообразил, что лучше всего караулить сразу у двух дорог, потому как нападать на большую группу нет надобности, а с одиночным извозчиком справятся и двое.

Теперь предстояло основательно, очень основательно запастись терпением. Было холодно, хотелось жрать, а не так уж далеко то и дело проезжали верховые патрули, в составе десяти животных. Возможно с патрулём и удалось бы справиться, но нельзя было поднимать тревогу, так что следовало не попадаться на глаза. Со стороны города не было слышно практически никаких звуков, лишь изредка истошно ржали лошади.

Сидеть пришлось почти полный день до вечера, так что окоченели бойцы основательно. И всё же пытка холодом закончилась, когда на разбитой в кашу дороге показалась телега, на которой сидели двое – тщедушный крестьянин и солдат, пристально охранявший первого. Только вот как это обычно бывает, охранял он его от того, чтобы тот не убежал, а не от внешних условий. Телега двигалась настолько медленно, что Дреш выскочил из укрытия позади неё, без усилий догнал и вскочив на саму телегу, обрушил меч на гумана. Второго тут же снял Хар из арбалета, так что звук произошёл минимальный – только от падающих тел. Таким нехитрым образом компания разжилась телегой и относительно живой лошадью.

Правда, пришлось потратить время на то чтобы животное перестало шарахаться от запаха гноллов. Когда это кое-как удалось, Щин взгромоздился на место извозчика, а горбатые разместились сзади. Пока телега будет прыгать по ухабам до города, было ещё время сообразить, как именно действовать. Через пять минут Щин уже увидел впереди довольно широкую улицу, перегороженную только верёвкой – увидел он это в основном в свете фонаря, качающегося над будкой охраны, а дальше всё терялось в снежной темноте, ибо уже наступала ночь.

– Все вместе, – сказала Дрифа, – Трактир за углом, если что – на телегу и даём дёру.

– Понял, – Щин понял, что не время для обсуждений, – Тогда свяжитесь.

Гноллы связались и тут же превратились в "пленных" и "трупов". Спустя две минуты Щин остановил клячу перед верёвкой ограждения – на самом деле она сама остановилась, так как он не был силён в управлении лошадьми. В сторожевой будке явно кто-то пробудился, и на темноту вышел гуман в доспехах и с копьём.

– Кто такой?! – вопросил гуман искренне оскорблённым тоном.

– Ирдифидор, сэр! – бодро отрапортовал Щин, – От сотника Блажмукосоранкуени. Нам эта, лошадь покормить и дальше.

Щин успел сообразить, что охранник трезв и оттого могут быть осложнения. Ввиду этого он и применил такую словесную артиллерию, чтобы тот почувствовал себя полным идиотом. Судя по физиономии гумана, у которого глаза стали смотреть в разные стороны, эффект был достигнут.

– Ччёрт... – наконец вздохнул тот, – Это сотник лорда Кувира? Ну этот твой...

– Блажмукосоранкуени? – без единой запинки повторил Щин, – Нет, какой в задницу лорд Кувир. Сотник подчиняется командующему легионом.

– А кто командующий легионом? – уже не скрывая этого, проверял сторож.

– Этого мне знать не положено! – Щин включил солдафона на полную, смотрел строго перед собой и вытянулся по струнке, – Сээр.

– Ладно, – сплюнул сторож, – Двадцать монет и езжай.

Щин не стал уточнять, что это было – взятка или просто они совсем с ума спятили и взимают по двадцать монет за въезд. К счастью, усилиями покойных красномордых у него сейчас было куда больше, чем двадцать монет. Отсчитав медяки, он тронул телегу, прокатился по улице шагов двести и завернул налево. Там действительно имелось большое, относительно прочих халуп, двухэтажное здание под традиционной синей черепицей, на вывеске коего было недвусмысленно начертано "трактир". Как и задумывалось, в такое время и в такую погоду никого на улице не было – то есть вообще. Хоть забей двери и сожги весь курятник целиком, о чём кстати Щин и подумал. Однако пока он остановил повозку возле тёмного проулка между домами, так чтобы она загораживала вид на вход туда, и привязал лошадь к изгороди.

– Разверни, – рыкнул Дреш, исчезая в темноте у стены.

– Чего развернуть?

– Телегу, дубина.

Хлопнув себя по лбу, Щин не без труда развернул телегу – натурально это следовало сделать до начала аврала, а не после. Кроме того, на повозке лежали мешки какого-то дерьма и солома, которые теперь слегли к стене, чтобы не отягощать транспорт. Пока он возился с телегой, Хар успел втихоря подстрелить собаку, прежде чем та подняла лай – всмысле четырёхногую собаку, каковые часто встречались у гуманов. Щин ещё раз оглядел позицию – отлично, чего ещё надо. Редко проходящие единицы населения не обращали на него никакого внимания, а гноллы были спрятаны в тени.

– Так, – сказал Щин, – Изобретаю легенду. Я поймал Дрифу и хочу продать её бывшему хозяину. Хозяин выходит сюда посмотреть на товар, вряд ли сразу со взводом солдат, и внезапно сканчивается. Годно?

– Вроде да, – хмыкнула гноллиха, – А что нам делать если ты не выйдешь?

Пока Щин придумывал это, события пошли по своей дороге. Скрипнула дверь сзади трактира, выходящая прямо в проулок, и появились двое гуманов, тащившие третьего. Гноллы едва успели спрятаться за залежи мусора. Щин быстро просчитал и понял элементарную вещь – в своё время такую же понял Дреш, и это спасло ему жизнь – что если кого-то тащат в кандалах, он будет рад если его освободят. Из этих соображений Щин метнулся за пристройку, и неспеша выйдя, кашлянул. Двое гуманов замерли и уставились на него, что и требовалось. Спустя секунду в одного воткнулась стрела, а во второго топор. Послышалось противное бульканье крови, хрип и более ничего. Гноллы прижали к земле третьего, которого тащили покойники, готовые моментально заткнуть ему рот. Щин осмотрелся по улице, не поднялось ли шухера, убедился что всё тихо и вернулся в закоулок.

В отсветах от далёких факелов и окон он кое-как разглядел, что перед ним самка. Правда, она была не особо похожа на бедную горничную, потому как на ней была чёрная кожанка и уже знакомая красная маска. Опять красномордая, да что такое, подумалось всем. Дрекек же принюхался и удивлённо фыркнул.

– Что?

– Мне кажется, или я её знаю.

– Пальните огня... Да не столько!!...

В свете зажжёной лучины Щин увидел молодую светловолосую самку. Та оскалилась, и он подумал что натурально где-то это видел. Гуманка хотела заорать, но прежде чем только воздух начал двигаться в лёгкие, Дрифа точным движением придушила её.

– Дерьмо!! – сказала гуманка уже шёпотом, отдышавшись, – Опять вы?!

– Эллоиза?! – дошло до Щина.

– Нет, Рагнарос! – зашипела она, – Какого демона я вас вижу уже и в городе?!

– Могу выбить тебе глаза, – услужливо предложил Хар, – Тогда ты не будешь нас видеть.

– Ладно... – Щин отмахнулся от удивления, – А что у тебя опять стряслось?

Он показал на трупешники, парившие на морозе тёплыми лужами крови. Эллоиза сначала оскалилась, но потом вспомнила прошлый опыт общения с этой компанией и решила пропустить всё ненужное.

– Я хотела убить одного гада, – почти спокойно сообщила она, – Того, кто послал нас к вам в лапы.

– Какое совпадение, – продолжил светскую беседу Щин, – Мы тоже как раз тут за тем, чтобы убить одного гада. Может, поможем друг другу?

– Хорошо, – без раздумий ответила Эллоиза, – Но сначала моего. Кроме того, он в этом самом доме.

– Наш тоже.

– Мой работает под прикрытием трактирщика.

– Наш тоже.

– Обалдеть...

Таким образом, раздумывать было нечего. Трактирщик Фридрих оказался по совместительству бригадиром братьев – смертников, и все шестеро жаждали исключительно его крови. Поэтому вопрос о взаимном доверии не возникал даже у гуманки. Возникал вопрос только о том, как выполнить задуманное. В трактире, в общем довольно небольшом деревянном ящике, толклось огромное количество гуманов – штук сто, наверное. Идея поджечь строение сразу со всех сторон была заманчива, но так не было бы гарантии что достанется именно тому кому надо, да и дом выглядел не очень пожароопасно.

– Значит так, – говорил Щин, – Я просто заваливаюсь и зову его, как и предполагалось. Валим гада, блокируем дверь и на быстрой колеснице выкатываемся из города.

– На какой колеснице? – не врубилась Эллоиза.

– Я имел ввиду вон ту клячу с телегой. И да, ты должна передать им кое-что...

Щин вкратце объяснил, что. Гуманке это было на руку, потому как теперь она могла убить гада, не убивая его. Кажется она даже обрадовалась такому развороту событий. Гноллы заняли места по стороны от двери, Эллоиза достала из сумки одежду и стала шифроваться под местную, а Щин глубоко вздохнул, сделал соответствующую морду и шмыгнул в заднюю дверь трактира, которую не закрыли дуболомы. Он не крался втихоря, хотя в тёмных корридорах было где спрятаться, а почти бежал, громко топая по деревянному полу. За перегородками стали различимы звуки повальной пьянки, и ему это здорово не нравилось, потому что он мог просто не суметь заставить себя войти туда. К удаче, раньше ему попался какой-то доходяжного вида гуман.

– Ты кто такой?! – взвизгнул тот.

– Хозяина зови, быстро, немедленно!!! – заорал на него Щин.

Кажется это подействовало, потому как гуман уронил поклажу и побежал по корридору. Выхожу на новый уровень, поздравил себя Щин. Сам он остался ждать в подсобке, хотя это и стоило ему немалых нервов. Мимо прошла какая-то гуманка, пялившаяся на него круглыми глазами, но ничегошеньки не сказала и не сделала. Покойник появился минуты через две, хотя казалось что прошёл час. Это был здоровый, немолодой самец со свирепой мордой и руками, похожими на рачьи клешни.

– Какого демона?! – заорал он.

– Господин, там не то с вашей подружкой, – включил "лакея" Щин, – Это надо видеть!

И он побежал к двери, не давая гуману опомниться. Тот и не собирался волноваться, а просто взял и вышел на улицу. За спиной негромко прозвучал топор, напрочь закупоривая дверь. Фридрих замер, намереваясь броситься куда-либо, но глаза привыкали к темноте и выхватывали всё больше плохих новостей. Вокруг него стояли вооружённые гноллы. Посередь Маршаллана. Это было настолько нереально, что трактирщик усмехнулся.

– Помнишь меня? – вкрадчиво, без никакой злобы произнесла Дрифа.

Гуман пялился на гноллиху некоторое время, а потом сделал обычную ошибку, попробовав заорать. Но для того чтобы как следует заорать, нужно набрать воздуху в лёгкие. А гноллы отлично видели эти движения. Острый кинжал Дрифы молниеносно воткнулся в шею трактирщика, и на снег пролилась ещё обильная порция крови. Пошатавшись ещё, покойник улёгся в горизонтальное положение.

– Падаль, мразь! – со слезами на глазах шипела Эллоиза, наподдавая ногой тело.

– Так, мальчики и девочки, – напомнил Щин, – Хвосты в телегу, Элла – подальше отсюда, бегом!

Собственно так и сделали. Напоследок Дреш всё-таки устроил в куче деревянного мусора костёр, так чтобы через некоторое время занялся дом – шансов что разгорится немного, но они есть. Эллоиза, закутавшись в плащ, быстро удалялась по улице, а телега со скрипом тронулась в противоположном направлении. Шагов сто вперёд, направо и ещё двести. Мимо проехал конный патруль, но не обратил никакого внимания, видимо приняв лежащих гноллов за мешки. Пришлось останавливаться опять возле сторожки.