Текст книги "Гнолья Шкура (СИ)"

Автор книги: Марамак Квотчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Хар, этот пронырливый гнолл, явно вошёл в раж и теперь носился как заведённый. По его инициативе самые страшные орудия установили с флангов, где наиболее вероятно попытаются пройти королики, а в центре они всё равно упрутся в башню. Как показала практика, это было колодезное решение. Королики не зря притащили с собой столько голов – теперь, взяв город, они не затормозили ни на один день и ринулись вверх по дороге, уворачиваясь от спускаемых на них обвалов из камней. Это должно было создать у них впечатление, что ни до чего лучшего гноллы не додумаются. Впрочем обвалы тоже не сахар, и даже один, спущенный точно на отряд, покончил с двумя сотнями врагов.

Это задерживало продвижение врага, и его армия скучивалась, как и требовалось. Через десять дней боёв местного значения, проходивших вдоль дороги, королики дошли до Мерцающей. Вид укреплений даже у них отбил охоту штурмовать с ходу, и началось медленное стягивание к линии обороны тучи войск. Щин, как впрочем и любой другой, мог осмотреть панораму с башни: широкая каменная ложбина, упирающаяся в стену, за которой располагался временный, лёгкий посёлок без капитальных построек. И вдоль всей равнины вился небольшой ручеёк – тот самый, что наполнил искуственные озёра перед дамбами. Щину становилось не по себе, когда он представлял, сколько воды висит у них почти над головой.

Началась обещанная оборона рубежа, которая имела своей целью исключительно сбивание врага в кучу перед препядствием. Гноллы заранее позаботились о том, чтобы в низинах вдоль дороги было удобно располагаться лагерем, даже колодцы вырыли специально для короликов. Было жаль что нет цепелина, с которого можно было бы осмотреть позицию и достоверно выяснить, сколько именно дураков стоят под ударом волны. Что касается волны, то ещё ранее система запуска была переделана. Порох в колодцах отсыревал, да и не было уверенности что взрыв своротит огромную дамбу, поэтому сделали надёжнее. Первая маленькая запруда, находившаяся в тридцати килошагах вверх по речке, открывалась влапную. Поток воды из неё переполнял вторую запруду, раз в три больше, дамба рушилась под давлением воды и далее шло по нарастающей. Это в частности было милее из-за отсутствия взрыва, каковой мог бы предупредить короликов.

Пока же они пытались обойти с флангов, но попадали под жестокие артудары ракет и гранатомётов. Где бы врагу не удалось продвинуться, следующей ночью гноллы ставили выше по камням ракеты и разносили позицию в прах. После нескольких случаев захвата орудий и стрельбы в обратную сторону королики сообразили, что так не пойдёт, и начали подготовку к прорыву по центру. В отличие от скал, здесь они могли развернуть свои несметные толпы и рассчитывать, что те пройдут даже через шквальный огонь артиллерии. Для этого им пришлось концентрироваться, и это радовало. Не радовала только батарея дальнобойных пушек, которая шмаляла днём и ночью из-за высот, причиняя постоянные потери и беспокойство. Однако гноллы знали, что и она стоит ниже рассчётного уровня, так что посмеивались.

Общим совещанием были заслушаны доклады разведки, по каковым выходило что до трёх четвертей вражеской армии стоят под Мерцающей. Ввиду этого единогласно приняли решение зря не терять силы и штурм противнику дать выиграть. Единственное, это нужно было сделать убедительно. Когда стало ясно что дело вот-вот начнётся, гноллы ночью перетащили более половины пушек на башню, оставив на линии те что были на пределе износа и одноразовые ракеты.

Утром даже не чувствовалось свежака – казалось, воздух прогрелся от выстрелов орудий. Над взгорьем стоял сплошной гул, и если прислушаться, то чувствовалась дрожь камня. Королики попёрли вперёд по всему фронту, не группами, не шеренгами, а сплошной массой. Среди этой гигантской амёбы, наползавшей на линию обороны, торчали орудия, баллисты и неуклюжие ящики паровиков. Зрелище было то ещё.

По позициям гноллов стояла почти полная тишина, никто даже не командовал, потому как всё перетёрли заранее. Первый залп "горохом" пошёл ещё до того, как враг приблизился на расстояние ружейного выстрела. Сотни малокалиберных ядер градом полетели по каменистой равнине, прыгая и рикошетя от земли. Первую линию, закрывавшуюся щитами, проредило основательно; упавших тут же затаптывали напирающие сзади. Второй залп состоял из разрывных бомб и ракет, и положил гораздо больше. Снаряды улетали в гущу толпы и расцветали там огненными горами, расшвыривая туловища, переворачивая орудия и повозки. Особенно короликам не нравились ракеты, стартующие залпом – они создавали сплошной дождь из огня и жутчайший вой, закладывавший уши. Местами не осталось вообще никого – всмысле живого. Однако такой массе эти потери были слону дробиной, армия наползала куда быстрее, чем заряжались пушки.

В то время как первые гуманы полезли через укрепления, их артиллерия начала гвоздить по позициям. Гноллы следили, куда нацелены пушки, и чтобы не попадать под залп прятались в окопы – это здорово помогало, так что пехоту на первый раз сбросили назад. Щин в это время надо сказать не сидел сложа лапы, а заряжал пушку на верхней площадке башни. Благодаря высоте, отсюда она доставала до врага замечательно, и этим пользовались. Снаряд выписывал по воздуху дымную дугу и обрушивался на толпу, копошащуюся внизу.

– За всё хорошее!! – орала Марси вслед снаряду, – Желаю зла, недоумки!!

Вокруг все ржали, впрочем не отрываясь от дела. Это дело захватило их настолько, что никто не заметил как подкрался полдень. Он подкрался, а линия по прежнему была за гноллами, и королики всё больше тормозили. Это было чревато, и Щин сказал передать на линию, чтобы не смели геройствовать и при следующем штурме отходили.

Следующий последовал ещё до того, как закончился первый. Прореженная и сбитая с толку толпа номер один расступилась по флангам, пропуская толпу номер два. Там не было никаких волшебных средств, всё тоже самое, только дуболомы свежие и без ужаса в глазах после гноллской бомбёжки. К тому же в воздухе появились грифоны, вот уж кого демон притащил. Здоровенные звери с орлиными головами и крыльями сначала просто кружили, пикируя и издавая страшные вопли, но гноллов это не впечатлило, а стрелы арбалетов подбили одного из летунов. Тот, не способный подняться, по прямой пролетел дальше и врезался в каменный склон, явно разбившись в лепёшку. Остальные поднялись выше и начали пускать стрелы.

Сами по себе грифоны были не особо опасны, спрятался и ладно, но вместе со штурмующими войсками это было неколодезно. Видя что королики прорываются, гноллы стали действовать по старому плану, и пользуясь траншеями, отступили к башне. Немало их осталось в траншеях и на укреплениях, но уж точно это было не всуе. Насколько можно было судить, всё шло как по маслу: учавствовавшие в бою войска располагались поотдаль, вокруг башни выстраивались кольцом другие, третьи немедленно шли дальше вверх, а на освободившееся место внизу подтягивались обозы и подкрепления. Наверняка королики считали, что умно организовали кампанию, и уж как пить дать поздравляли друг друга с победой. Гноллы же знали, что вверху они наткнутся на ущелье, и потратят минимум день чтобы построить мост; а до этого будут находиться всё в той же долине, как и все остальные. Посыльные с сигналом для плотинщиков благополучно ушли, так что оставалось только подождать.

Конечно это было не так легко, ждать сложа лапы, пока другие что-то сделают. Тем более башня была переполнена, гноллы сидели буквально бок к боку и яблоку натурально негде упасть. А просидеть так предстояло до самой темноты, потому как резонно ударить ночью, как всегда ради внезапности. Пожалуй это был самый паршивый вечер, какие только могли припомнить Щин и Марси, да и остальные тоже. Вокруг башни почти всё свободное место занимал лагерь короликов. Гуманы гуманили не переставая, немедленно сожгли на костры большую часть построек посёлка, орали и дрались между собой. Несколько панцирных жуков, пафосно прошевствовав к башне, предложили сдаться. Хар не менее пафосно ответил им всякую туфту про то что лучше смерть чем эт-самое и всё такое: им было незачем знать действительное положение вещей.

–

О чём действительно стоило сожалеть, так это о том что не было способа зафиксировать картину происходящего, а Щин вообще обломился: ночь выдалась безлунная, хоть глаз на хвост натягивай, и он ничегошеньки не видел, кроме костров и узких кружков освещённой земли вокруг, густо усыпанной сидящими гуманами. Не видел, зато слышал. Неясный, какой-то лёгкий шум, словно от листвы в лесу, стал нарастать с севера. Не верилось, что этот мелодичный шелест издают громадные объёмы воды, которые с бешеной скоростью изливались по руслу речки, превращая её в неудержимый поток; только неясный треск возвестил о том, что рухнула последняя дамба. Дальше уже шелест перешёл в надвигающийся грохот. Волна высотой в несколько метров тащила с собой поток камней, грязи, плавучего мусора, остатки водяной мельницы; всё это добро шло вниз по долине, заполняя её от края до края. Щин же мог только слушать, смотреть как засуетились королики у костров, и угадывать по мордочке Марси, что она видит.

– Ой мама, – точно прокомментировала гноллиха то что видела.

При разработке операции все задавались тем же вопросом, а именно выдержит ли башня удар селевого потока. Конечно она здорова, но и поток такой что мало не покажется.

– Башня, ты выдержишь? – спросил у башни Щин, – Молчит. Значит выдержит.

И башня выдержала, даже толком не содрагнулась, когда волна ударила в её стены. Зато всё остальное не выдержало. Внизу, по мере того как грохот потока приближался, мгновенно гасли и исчезали костры, так что создавалось жуткое впечатление что их просто стирает. Щин сообразил что волна идёт с огромной скоростью, и тут же получил подтверждение, потому как всех стоявших на верхней площадке башни обдало водяной пылью, настолько силён был удар в стену. За считанные мгновения башня оказалась посередь бушующего моря воды и грязи, грохот стоял просто немилосердный.

Поскольку слушать особо больше стало нечего, Щин ушёл вниз, чтобы освободить место тем кто видел в темноте. Немудрено, что этой ночью он почти не прекращал смеяться. Как впрочем и многие другие, если не сказать чтобы все. Всмысле – все кто находился внутри башни, потому как тем кто снаружи было явно не до смеха.

С рассветом это было подтверждено в самом полном объёме. На том месте, где располагались укрепления, посёлок, стояли орудия и лагерь короликов – не было вообще ничего. Глинистая почва была выметена и выглажена даже от камней, что кстати потом здорово помогло с земледелием. От вражеской армии осталось полсотни голов, строивших мост на другой стороне ущелья, и ещё полсотни, охранявших фланги на скалах. Немудрено что этих даже догнать не удалось, оставалось только собирать брошенные ими по дороге предметы.

Предметов вообще осталась просто уйма. Вся дорога чуть не до самого Лейкшира, где прокатилась волна, представляла собой сплошную свалку. Телеги, дохлые туловища, пушки и паровики снесло кучами в низины и расселины, где и упаковало, как залежи руды. Одного металлолома тут были десятки тонн, и гноллы собирались его собрать до последнего кусочка. Марси сразу занялась усилением противоинфекционной защиты, чтобы не бояться эпидемии при массовом разборе завалов с кучами трупов. Работёнка была неприятная, к ней привлекали и орков, но куда лучше чем могло бы быть, замечали все.

До города селевой поток дошёл на излёте и толком ничего не разрушил, зато посеял повальную панику среди короликов. Элементарные вещи насчёт воды и тяготения были им не интересны, они тут же увидели в этом неведомую хренотень, а поскольку хренотень на их глазах грохнула огромное войско, не поморщивщись, то по ихней логике и следовало впасть в панику. Ввиду того что разведка у гноллов работала хорошо, они сразу узнали об этом и решение не заставило себя ждать – город отбили немедленно, не тормозя. Эй-эс-эй-пи, подумал Щин, вспоминая глуповатую, но верную себе Кайсу, когда она гонялась за ним с бадьёй по становищу.

Операция по захвату была не так уж проста, в городе оставались несколько сотен упёртых, которых предстояло убить. Однако ещё больше сдались в плен, когда пытались свалить на запад – их не особо ругали, но предупредили что следующий раз будет последним. Город же обложили – с севера и запада гноллы, с востока орки и гуманы. С озера поддерживали три корабля, бившие из мортир по укреплениям и скоплениям врагов – они и оказались решающим фактором. Королики перетащили все пушки для отпора флоту, и заставили корабли отойти, сильно покоцав. Но теперь пушек не осталось с другой стороны, и соединённые отряды ввалили со всех сторон разом, будучи настроенными довольно злобно. К концу дня противника в городе не осталось; вернувшиеся вместе с гноллами гуманы знали, где можно спрятаться, так что спрятаться не получалось.

Щин с некоторой тревогой обошёл погромленный город, но по крайней мере виселицы не увидел, что внушало. Узнал он то что и предполагал, как только королики впёрлись – они немедленно схватили Хелен и сейчас она наверняка в подвалах Стормвиндской крепости. Экая досада, вот как раз ей там будет не весело... впрочем что жаловаться, её предупреждали.

– Вернёмся к нашим баранам, – вздохнул Щин, наподдавая ногой валяющийся на дороге шлем.

И к ним действительно вернулись. Как показала практика, все мероприятия по вооружению гноллов принесли плоды размером с тополь: королики не могли рассредоточиться, потому как их быстро сводили на нет. Ихние маги пускали огненные шары не хуже, чем ракеты, зато ракет было в тысячи раз больше, в пересчёте на время изготовления. Не имея преимущества в огне и непробиваемости панцирников, враги оставались без носа. А поскольку этого они не любили, то все остатки армии вторжения бежали из Красногории, побросав снаряжение и тяжёлое оружие. Их не истребляли полностью, следуя мудрости о том что убитый солдат это всего лишь один труп, а паникёр во вражеском стане – это другое дело. А паникёров тут хватало за глаза.

При всех этих событиях гноллы не бросились преследовать убегавших основными силами, потому как требовалось разобраться с тем что творилось в Ступенях. Вторая армия короликов, пройдя там, взбудоражила черноорков и теперь надо было срезать выступающие хохолки. Этим занялся снова Хар, так как ни у кого не возникало сомнений в его способности думать головой.

Щину же предстояло пробить решение о восстановлении дамб. После того как они сработали на пятёрочку, гноллы были счастливы забыть про это, и зря. Даже если враг будет точно знать про дамбы, они всё равно остановят его от подставления под удар массы войск, а это профит. Пусть попробуют пройти вверх не по удобной долине, а по скалам, шиш что выйдет. Речи оказались убедительными и работы на дамбах потихоньку начались, тем более что снесло их не подчистую.

Одной из наиболее критичных операций оставалась та что проводилась в целях сбора трофеев. Металлолома от оружия и доспехов было передостаточно на все нужды, тем более что массивные цельно стальные пушки гноллы переплавляли, а использовали по прежнему свои, лёгкие. Большущим подарком стали паровики, каковых было почти три десятка. Сама паровая машина находилась внутри, и даже когда коробку тащило селем и обкатывало, как краба в прибое, она оставалась цела. Восстанавливать их в прежнем виде никто не собирался, но вот вытащить из них моторы – ещё как.

В самую первую из всех очередей паровые двигатели требовались на кораблях-мортироносцах. Это повысило бы их подвижность до воистину великолепного уровня, потому как торф и уголь для топки имелся. Когда Щин рассказал об этом Фрисе, гноллиха была в восторге и пробежала кругом палатки, хотя и пострадала от вражеских снарядов. При этом следовало сделать так, чтобы паровая машина не исключала возможности разборки корабля для перевозки по частям – ибо эта перевозка наклёвывалась очень ясно.

– Прям очень? – фыркнула Марси.

– Прям да, – Щин показал по карте, – Если перетащить плавсредства в реку и обеспечить их снабжение, можно отсечь Гнилолесье и Ветрохолмию, разбомбить все мосты и прибрежные сооружения, а их там много. Кроме того смотри вот сюда.

– Эта речка? – посмотрела гноллиха, – Она такая узкая.

– Не такая уж узкая, я там бывал, – заверил Щин, – В устье каменные россыпи, чуть подальше тоже, но их можно взорвать нифиг. А на севере озеро, где наши пароходы вообще будут плескаться, как рыбы.

– Пока они ещё не пароходы, – заметила Марси.

И заметила довольно точно. Каждую паровую машину предстояло вытащить из ущелья или ямы, куда её снесло потоком. Поскольку эта задача была неодноразовая, для начала построили большую лебёдку на колёсах, каковую можно передвигать по дороге, закреплять и вытаскивать груз из углублений. Разбитые, покосившиеся самоходные мортиры медленно, по целому дню, по отдельным шагам, вытаскивали на проходную дорогу и наскоро ставили на колёса, только чтобы довезти до мастерских. К этому стоило прибавить, что работать на дороге было неприятно – в возудхе неотступно висел трупный запах, потому как тысячи туловищ лежали под камнями и просто в низинах. Работавшим приходилось надевать на нос тряпичные маски, смоченные раствором чеснока – так и воняло только чесноком, и инфекцию не подхватишь.

Короче говоря, один только сбор трофеев та ещё канитель, а все работы по установке паровых двигателей на суда грозили растянуться на год. Принятый стратегический план состоял в том, чтобы не дожидаясь постройки пароходов, взять под контроль восток Летолесья до той самой реки, а корабли использовать в том случае если королики опять полезут. А в том что они полезут, сомнений было мало. Пока туда засылались разведчики, готовившие почву, а сама операция предполагалась к началу следующего лета. Предстояло ещё закончить возню на севере, которая тоже поедала ресурсы.

Однако ХП состоял в том что она лопала меньше ресурсов, чем производила. Орки были в восторге от возможности просто приезжать в Красногорию как к себе домой, поэтому за новый порядок стояли горой. Неприступный в военном плане аванпост старой орды сдался без боя. Поскольку теперь в Ступенях по пустыне находились союзные укреппункты, исчезла нужда держать гарнизон на границе. Орки же как правило заваливались на юг не просто так, а работать, и нефигово притом. Намолотить горы брёвен или камней для них практически ничего не стоило, но вот что с этим всем делать, они обычно знали плохо. На это имелись гуманы, пробазаривавшие, в хорошем смысле, добытые ресурсы, и получалась полезняшка.

Гоблинские наёмные инженеры пришли в истерический восторг от количества технического барахла, захваченного при разгроме короликов, и немедленно начали сооружение нескольких паровых тягачей – они были небронированы и не вооружены, зато могли перетащить тяжёлые поплавки и прочие части кораблей; возни с ними было столько, что только на такую работу они и годились, а так проще корзинами таскать. На окраине Лейкшира возникли навесы, под которыми постоянно долбали молотками, сверлили и пилили металл.

За каким-то рожном опять топая через городишко, Щин увидел травоухую эльфиху и заключил, что это скорее всего Брайлин. Поэтому первое что он спросил, так это где сраный обещанный цепелин. На что получил резонный ответ что обещано ничего не было, и раз ему так нужен цепель – пусть сам добывает. Щин был бы даже и не против добыть его сам, но гноллы просто не отпустили бы его. Для виду поорав, эльфиха осведомилась а нашиша собственно козе лютня, или гноллам цепелин. Для подробного ответа на этот вопрос Щин здорово подумал, прикидывая варианты, а затем повёл эльфиху за лагерь, на пробную площадку.

Здесь он собрал небольшую толпу любопытных, после чего выпросил у гноллов гранату с грибным порохом и продемонстрировал, как она жахает. Это надо сказать было довольно нервно, держать в лапах такую фигню; Щин выдернул шнур, загорелся запал, и он зашвырнул гранату в гущу чучел. Штука это была маленькая, как раз под гноллскую лапу, и никто из присутствовавших не предвидел силы взрыва. Чучела разметало по песку, а зрители схватились за головы, присев.

– Это вот такусенькая, – пояснил Щин эльфихе, когда лишних ушей не было, – Доходит?

– Можно бомбить гуманов с воздуха? Неплохо, только попасть будет трудновато...

– Смотря во что.

Брайлин повела ушами и бровями, которые у эльфов торчали, как антенны у майского жука. С подсказками она справлялась неплохо, так что захихикала.

– В зависимости от того сколько может утащить цепель, будет и мощность подарка.

– Собираешься сбросить такую тупь на Голдшир? – уточнила эльфиха.

Щин снисходительно покачал ушами и улыбнулся. Даже проницательная эльфиха, зная уже практически всё, никак не могла сообразить всю полноту картины. И это радовало, кстати.

– Брай, – тихо сказал он, – Не Голдшир. И не просто сбросить. Это тебе не хлопушка чисто подгадить. Если трёхтонную бочку такой штуки взорвать над Стормвиндом, города не станет. Вообще, понимаешь?

Она всё-таки не до конца понимала. Но чуяла, что её "любимым" гуманам крепко влетит люлей, так что с энтузиазмом взялась организовать покупку летающего корабля. Для этого, как она считала, стоит смотаться в гоблинский порт на юге, наверняка там можно это провернуть. Оставалось надеяться что она как всегда знает, что делает.

Остальные тоже это знали, так что устаканивание хозяйственной деятельности в Красногории продолжалось. В пустыне орки собирались пробить безопасный корридор дальше на север и получить доступ в другую пустыню, но уже обычную, без неведомой фигни. Главное что там располагался ордынский аванпост, а через него кое-как но можно наладить обмен товарами. Сами орки этого не понимали, как впрочем и гуманы в большинстве своём, но завхозы знали, что такое товарооборот и откуда берётся добавочная стоимость.

Мысль о стратегической бомбардировке не покидала Щина практически никогда. Он знал, что других способов закончить войну в свою пользу у гноллов и компании не имеется. Конечно, можно очень долго держать короликов на рубежах и вообще избивать, но на то чтобы взять здоровенный укреплённый город, не хватит никаких средств. К тому же Щин крайне берёг гноллов, как наиболее устойчивых существ – как он небезрезонно считал, орки с гуманами скорее опять передерутся друг с другом, чем пойдут против короликов.

Ввиду этих измышлений, он оглядывал лес на взгорье с вершины Мерцающей, соображая что настоящая жизнь начнётся только после победы. Не очень-то здоровская страна, где каждый способный держать оружие вынужден учавствовать в бесконечной тотальной войне. Тупицы гуманы, стоило несколько лет назад прислушаться к предложениям и дать гноллам небольшую поблажку – возможно сейчас и не готовили бы они новые просторные погосты. Помотав ушами, Щин отправился разрабатывать дальнейшие ХП.

–

Лоскут пятый.

The factories burning, the steelworks destroyed

Surrender your war else you perish in flames

– из песни

–

Поздней весной группа войск в составе более четырёх тысяч голов перешла границу Летолесья и двинулась на запад. Распутье в своём окончании не было преградой для гноллов, орков и гуманов – разведанные пути, хорошая подготовка и запасы в обозах делали своё дело. Охранявшие тамошние деревни королики были как всегда пойманы на внезапность, разделены друг от друга и ликвидированы малыми группами. Впрочем ликвидация относилась в основном к упёртым панцирникам и кастунам – когда их выбивали, набранное из пезантов войско быстро теряло интерес к дальнейшим военным играм.

Впрочем все кто планировал эту операцию понимали, что это в общем-то самая простая часть. Куда сложнее будет навести порядок в занятых деревнях и посёлках – тем более что его там отродясь не наблюдалось. Конечно сами гуманы считали, что наличие большого барина с дубиной, который может любого побить – это и есть порядок, но их быстро разочаровали. Вдобавок следовало ожидать контрударов, а для этого укрепить свою линию обороны по реке.

Как и знал Щин, реку по сути перекрывали только три препядствия – две группы камней и одна мель. Ещё до того как высохли дороги и стало возможным использовать паровые тягачи, передовые группы уже работали там, взорвали камни и начали углублять реку на мели. В глубоких тылах работа тоже шла планомерно, и на двух кораблях теперь стояли паровые двигатели, снятые с трофейных самоходных мортир – по три штуки на каждом, чтобы нормально тянуть. Кроме того пароходы вдобавок к мортирам получили ракетное вооружение, позволявшее дать по берегу изумительный залп.

Река казалась не широкой – шагов двадцать от силы. Впрочем гноллы помнили, что смогла натворить речушка в пять раз меньшая, когда её правильно использовали. Осадка пароходов вполне позволяла проходить здесь, в чём Щин и Марси убедились просто лично, плавая на лодке и меряя глубину верёвкой. Хитрый план тут был совсем не хитрый – при поддержке мощной артиллерии пароходов удержать реку будет несоразмерно проще, потому как малыми группами королики действовать не могли, а переправлять армию им не дадут. Лучше вооружённые и главное организованные гноллы постоянно навешивали им люлей. Главное состояло не в боевых действиях, а в том чтобы сохранить большую массу войск в отличном состоянии – а это требовало возни.

– По-моему выходит как по шерсти, – тявкала Марси, налегая вместе со всеми на ворот донного снаряда.

Деревянный ковш с бронзовыми зубьями медленно вытягивался из реки, таща на берег очередную порцию грунта.

– Не совсем, – заметил Щин, – Нам для того чтобы удерживать врага, потребуется привлекать чуть не всех наличных бойцов. Для короликов же это куда менее обременительно, так что они могут затянуть это на многие годы, как обычно.

– И как ты собираешься выкрутиться? – без тени сомнений спросила гноллиха.

– Заставить их прекратить балаган. Просто тупо заставить.

– Ну допустим, а что потом?

– Потом мы потребуем от них ещё тридцать килошагов на западном берегу реки – ничего, отдадут как миленькие. Так можно будет перейти к холодной войне, а уж в ней-то у них никаких шансов.

– Холодная война это фростболтами, бхехе?

– Нет, это противостояние хозяйственных систем. Кто построит несоразмерно больше войск, тот выиграл сразу. Грубо тявкая.

– Мдооо.

Благодаря большой серии мероприятий враг был убеждён в том, что несметное полчище движется на запад и скоро будет под стенами Стормвинда. Вдоль тракта начался бардак, а второй по величине город в Летолесье, Голдшир, чуть не сгорел полностью. Наделать столько пакостей, сколько гуманы учинили сами себе, не смог бы никто, и Щин об этом прекрасно знал. Стоило только сделать вброс, а дальше противник сам себя завоёвывал.

Из-за того что королики собирались держать оборону, а не атаковать, появилась возможность построить собственную защиту. Как только позволило состояние дорог, по тракту поползли колонны паровых тягачей, тащившие разобранные корабли – поплавки, броневые щиты, башни и пушки отдельно. За десять дней эта страшно шипящая паром процессия добиралась до Реки, где привезённые части немедленно скреплялись воедино. Собственно первое что сделали – это поставили два поплавка и между ними мортиру, которая уже вполне могла стрелять. Без особой спешки, но и без тормозов, сборка продвигалась по плану. Щин даже удивился, наблюдая как слаженно действуют гноллы.

Причина была довольно проста – за несколько лет они воочию увидели, что нет ничегошеньки сложного, чего нельзя было бы сделать своими лапами и головой. Натасканные на постройке промышленных объектов, теперь они за любое дело брались только подумавши, причём подумавши правильно. Неудачи их не расстраивали нисколько, а только использовались для накопления опыта. Столь сухая логика относилась впрочем исключительно к работе, а после неё взрослые гноллы могли плескаться в реке и гонять друг друга по берегу, как щенки.

–

В то время как военное строительство продолжалось, Щин вместе со своей неразлучной Марси и отрядом гуманов поехал с инспекцией по посёлкам. Он сразу предупредил, что настроен злобно, и постарался действительно накрутить себя до орчьего состояния. По всем поселениям Летолесья, что попали под контроль красногорских, с самого начала были разосланы в качестве новых управляющих гуманы, а не орки или гноллы. Их снабдили подробными инструкциями, как вести политику и вообще что делать, и на некоторое время оставили в покое.

Как и подозревал Щин, новые барины были не лучше старых. Как правило их заставали в пьяненьком виде, обожравшихся народным добром и с бандой прихвостней. Разговор не то что был недолгим – его вообще не происходило. Упыря вытаскивали за околицу и укорачивали на голову, чтобы он больше не ел в неё. Держиморд по возможности жестоко лупили и доходчиво объясняли, что следующий раз будет последним. После этого приходилось искать нового старосту и объяснять ему, куда курлычут индюки, как-грится.

– А толку? – сплюнул один из гуманов из отряда, – На неделю исправим, а потом и новый тем же займётся.

– Тем же займётся, – почесал репу Щин, – Новый. Хм.

– Тут вынуждена согласиться, – рыкнула Марси, – У них если не вор, то дурак.

– А чаще и то и другое сразу...

Щин однако не отступал от задачи, которую сам себе поставил. А поставил он то, чтобы хозяйство функционировало, усиливая всю компанию, и при этом пезанты были довольны. Ну всмысле настолько, насколько может быть доволен такой причудливый зверь, как пезант. Дело было непростое: те сами выбирали старосту и были очень рады его назначению, а через два месяца старосту приходилось убивать, и они опять искренне радовались, что избавились от подонка. Любой голову сломает.

Щин тупо перебрал варианты: ввести орков. Пожалуй это даст слишком много пищи недобитым короликам, а орки вряд ли будут носиться с гуманскими заботами, как с писаной торбой. Гноллов? Тупо жалко гноллов, спроси сам себя – хочешь быть старостой в гуманячьей деревне?...

– За что?! – клацнула челюстью Марси, когда спросили её.

...Стало быть нет. Мурлоков? Хм... Щин представил себе, как пезанты идут с просьбами и жалобами к большой бочке, в которой сидит староста. Тот высовывается из крышки и произносит коронное "АваРваРавар!". Неплохо, кроме того что зимой он впадёт в спячку. Несколько кобольдов – с утра вся деревня полна трупов с признаками насильственной смерти, опять не идёт. Мда... Щин прибегнул к другому способу, начав расслушивать причастные к делу предложения буквально. "Если не вор то дурак". "Новый тем же займётся". Займётся, новый. Новый. Ый.