Текст книги "Гнолья Шкура (СИ)"

Автор книги: Марамак Квотчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– Дерьмо... – с отвращением произнёс синенакидочный и уставился на Щина, – А ты кто такой?!

– ЙА! – рявкнул Щин и стукнул себя кулаком в грудь, – Йа Кром! Йа большое воровать убивать! Гуман обещать моя золото за воровать убивать! Кром тешытся!

– Я имею ввиду что ты за тварь! – рявкнул гуман, – Ну, кто твои папа-мама?

– Моя Кром! – с радостью кивнул Щин, – Моя воровать убивать!...

Это было очень непрофессионально, просто халтура. И тем не менее прокатило на ура, так что гуман махнул рукой и отправил их в основной загон. Загородка, которая отделяла "командиров" от "армии", была тонкая, но тоже довольно долгая для прохождения, а калитка была одна и очень узкая – всё это гноллы замечали по пути. Пройдя за забор, они не удержались расхохотаться.

– Ну Щин дал! – хватал воздух пастью Ворг, – Моя кром...

– Стараюсь, – усмехнулся тот.

В загоне было немало всяких голов, но совсем не только гноллы – их тут было меньшинство. Почти половину составляли всё те же гуманы, были заметны приземистые тушки дварфов, а возвышались над всеми несколько огромных огров – один даже с двумя башками, как на картинках. Потребовалось две минуты, чтобы определить численность в семь десятков – это не считая тех двух десятков, что были своими. Нужно было как можно быстрее найти их всех и наладить связь, чтобы действовать немедленно.

Отряд определили в дальнюю пустую палатку скраю загона, и туда собственно они и прошевствовали, сопровождаемые угрюмыми угрожающими взглядами прочих обитателей. Зайдя за угол большой палатки, Щин подумал что дело дрянь – прямо на него шла Эллоиза. К большой удаче, он просто затормозил, а потому не сделал глупостей – и лишь когда гуманка прошла мимо, сообразил что она уже никак не может узнать его. Выдохнув, Щин скрылся в палатке и задумался над диспозицией.

Само собой он не начал это делать сейчас, оказавшись в охраняемом лагере среди врагов – но следовало откорректировать хитрое в соответствии с тем, что было увидено лично и только что. Хитрое на самом деле было не сложным: гноллы знали, что боевиков – наёмников кормят из общего котла, а следовательно самый простой способ диверсии – подсыпать туда чего-нибудь. Поскольку им-то как раз в голову придёт яд, его использовать не следует; достаточно вывести их из строя, а не убить – это всегда успеется. В итоге выбор был сделан в пользу двух растительных препаратов, какие не составляло труда собрать, а вдобавок имелось доступное противосредство, чтобы не отравить своих. Один вызывал сон, другой опьянение настолько сильное, что ни о каких осмысленных действиях речи не шло. Допек, тот самый гнолл что ходил в Ветрохолмию, тоже был тут и скоро сообщил, что в следующую порцию варева ввалить можно безнаказанно.

Однако помимо наёмников было и небольшое количество охраны, отгороженное забором. По точным данным разведки это были до десятка конников и столько же арбалетчиков, занимавших места на вышках. Ключевое слово "занимавших". Если подходить к лагерю с боевыми бубнами, они конечно успеют занять свои гнёзда и атаковать укрепление будет накладно. Однако как сам видел Щин, на вышках сидели только двое, остальные или тренировали боевиков в загоне, или сидели в здании конторы. Вполне естественным был план запереть дураков в строении и либо сжечь, либо оставить внутри сидеть до посинения. И строение этому способствовало – приземистая бревенчатая коробка с одной дверью и совершенно непроходными окнами – амбразурами.

– Телегу к двери и кранты, – тявкнул Допек.

– Есть ещё выход в конюшню, – заметил Щин, – И наверняка люк на чердак. Поэтому выслушивайте внимательно, как будем эт-самое...

До эт-самого предстояло ещё дожить. Два гнолла подрались с ограми, один сильно получил в тыкву и теперь мало что соображал – если так пойдёт дальше, то так не пойдёт. Ввиду этого гноллы собирались компанией и изображали шаманский ритуал, чтобы к ним не приставали. Когда стемнело и наёмники начали напиваться, гноллы тоже имитировали буйное веселье, а затем завалились дрыхнуть. На самом деле именно ночью предстояло подбросить травы в съестные припасы, проделать проход в заборе и сделать ещё несколько приготовлений. Щин отправился к забору, прихватив маленькую острую пилку; в темноте он зашёл в угол и там перешёл к передвижению ползком. Это было очень неудобно и паливно, но под пьяные вскрики можно было потихоньку перепиливать ветки кустов, составлявших изгородь, и сами держащие её столбы. Что собственно Щин и проделывал в течении нескольких часов на ощупь – ночь здесь такая что хоть об стену убейся, факелы освещали круги на два шага и не более. Закончив наконец эту работу, он с чувством выполненного долга отправился в палатку.

Навстречу снова попалась Эллоиза, демон знает зачем шарахавшаяся по лагерю ночью.

– Это что? – задала она вопрос скорее себе, – Собакоголовый... Странно...

– Эээ!! – подтвердил Щин.

– Ой, изыди! – отмахнулась гуманка, и шатаясь уковыляла в темноту.

Ну вот и поговорили, усмехнулся он.

Утром, когда воздух ещё стоял киселём от тумана, наёмников поднимали бригадиры и начиналась обычная сдешняя клоунада. К счастью начиналась она именно с трапезы; гноллы и Щин сидели возле кухни и лопали вместе со всеми, употребив что следовало. Еда кстати им всем понравилась, так что впоследствии рецепты приготовления байды были переняты. Не прошло и двадцати минут, как наёмники стали клевать носами. Двухголовый огр, вываливший на песчаную площадку для мордобоя, долго осоловело качался на ногах, а потом завалился в пыль. Из-за палаток раздались условные подтявкивания.

По этим сигналам гноллы встали за углами, ожидая прихода бригадиров – это были очень глупые гуманы, так что догадаться о чём-то им не светило. Едва два покойника зашли в палатку, их прочно схватили и просто-напросто удавили: если уж и церемониться, то никак не с ними. Следующим ходом Щин, Ворг и Допек втихоря проникли через подготовленный лаз в заборе и оказались в "командирском" дворе. Один из гуманов их видел, но не придал никакого значения – он считал, что если дверь не сломана, значит пустили. Возможно он скоро спросит у других, что делают гноллы, но это будет не раньше чем через пару минут. Щин же повесил на плечо бухту толстого троса и деловито полез на вышку.

– Какого? – осведомился стражник, прибавив много слов после "какого", но они не несли смысловой нагрузки.

– Господин приказал протянуть верёвку между башнями! – пояснил Щин, игноря наставленный в него сверху арбалет, – Моя хорошо лазает!

Арбалетчик был в мозговой раскоряке, и пока он соображал, трос уже оказался завязан за стойки вышки. Тоже самое Щин проделал со второй вышкой, а дальше было исключительно дело техники. "Верёвка", которая была основательным тросом, была замотана за ворот, которым подымали деревянный щит на входе, и гноллы принялись усиленно вращать его. Следуя законам физики про силу трения и реакции опоры, ворот вращался свободно, стягивая башни друг к другу. Не ахти какие вышки затрещали, накреняясь; сверху завопили дураки. Ворг бросил крутить и встав так, чтобы его не достали с вышек, выпустил из арбалета стрелу в зазевавшегося гумана из конников. Больше ровным счётом ничто не помешало операции, и через пол-минуты вышки с треском обрушились на крышу сарая, пристроенного к дому. Как и надеялся Щин, они проломили крышу и теперь пройти через бурелом явно не светило. Вместе с гноллами он подбежал к двери, они подтащили тяжёлый деревянный щит и поставили боком телегу, закупорив проход.

Пока Ворг добивал арбалетчиков, навернувшихся с вышек, Щин открыл дверь в заборе и во двор вбежали остальные гноллы; двое, по плану, тут же полезли на чердак, заблокировать выход туда. Разбитая конюшня начала разгораться сама по себе – видимо, там был светильник. Пришлось открыть ворота, чтобы невзначай не оказаться в тесном горящем дворе.

– Жечь! Устрой им день весёлого цыплёнка!...

– Всем уйти от окон! – орал Щин.

Это было правильно, потому как поняв что выйти нельзя, гуманы начали палить из арбалетов через узкие окошки. Бывший неосторожным гнолл тут же получил стрелу в живот – а стрела из тяжёлого арбалета это не шуточки. Впрочем вряд ли это могло им помочь – конюшня полыхала, а с других сторон дом заботливо раскуривали. Выпущенные лошади с диким ржанием вынеслись за ворота лагеря, волоча за собой всякое барахло типа стремян и уздечек.

– Чё вы ржёте, как лошади! – крикнул им вслед Щин.

– Ну сейчас кто-то прокоптится! – радовался Ворг, показывая на дом.

– Так, не всем стоять и зырить! Кто свободен – разоружать и вязать туловища!

В первую очередь пришлось уничтожить изгородь в дальнем конце периметра – господский двор весь охватило пламя, и находиться там было невозможно. Более того, изгородь оказалась куда горючее чем считалось, так что не было сомнения в том что скоро полыхнут и большие палатки наёмников. Гноллы не церемонились – они отлично знали, что здесь за ребята, так что лапы без сомнений опускали мечи на лежавших вповалку. Больше повезло тем, кто уже слегка очухался – поскольку их не надо было тащить волоком, их вязали и выгоняли в проделанную прореху в заграждении.

Щин работал наравне со всеми, что впрочем было по умолчанию; единственно, он послал дозорных на дорогу, чтобы они предупредили о возможном подходе кого-нибудь ненужного. Едва те кивнули и убежали, землю потряс взрыв. Вероятно в господском доме хранились и запасы пороха, что теперь стало причиной его быстрого разрушения. Куски горящей крыши полетели вокруг, полотно тентов во многих местах вспыхнуло, так что стало ясно что пора удирать. Только в последний момент Щин чуть не споткнулся о лежащее тело, и в очередной раз узнал гуманку. А почему бы и нет, подумал он, не без труда поднял её, взвалил на плечо и поспешил на выход из театра.

В театре был день полной самоликвидации – вся низина была объята огнём, жар которого чувствовался издалека. Стоило бы посмеяться над таким эффектом, но на самом деле он беспокоил. Хорошо хоть столб дыма тут не увидеть из-за хмари, но вот запах могут учуять и пойдут искать причину. Плюс разбежавшиеся вдоль дороги лошади – равно то что надо утекать, как выражалась Кайса, эй-эс-эй-пи. Ввиду этого весь отряд, отягощённый пленными, немедленно рванул в лес. К сожалению вытащить хотя бы одну телегу не удалось – все сгорели, так что предстояло поднапрячься.

Щин тут же пожалел, что схватил Эллоизу – конечно весит она поменьше огра, но всё равно не пушинка. А он, надышавшись дыма, теперь просто задыхался на быстром марше и чуть не падал. Попытки привести гуманку в чувство ничего не дали, к тому же от неё так разило спиртным, что это неудивительно. Казалось, это движение продолжалось часы, хотя на самом деле гноллы отошли недалеко, просто чтобы их нельзя было обнаружить сразу. Щин сам настаивал на этом, хотя в этот момент был готов за это дать себе в морду.

–

На привале стало возможным увидеть, что трофеи мягко гавкая никаковские: с десяток доходяжных гуманов и тупых гноллов котировались крайне слабо. Это вызвало некоторое возмущение среди контингента, потому как были ранены трое гноллов, пострадавших в потасовках с наёмниками ещё до операции, а также убит один, попавший под стрелу. Ворг доходчиво объяснил, что целью операции было вовсе не воровство и даже не убийство, а отвращение угрозы получить этих наёмников в своих лесах, когда не ждёшь. А эта цель выполнена на несколько пятёрочек сразу.

– Если эти животные вам не особо нужны, – говорил Щин, кивая на пленных гноллов, – То надо устроить их побег. Может быть, пару по ходу застрелить, чтоб натуральнее было.

– Ммм... – почесал уши Ворг, – Это чтобы они разнесли весть?

– Именно. А лысых отпускать незачем.

– Какой от них прок?

– Я постараюсь сделать так, чтобы был прок, – пообещал Щин.

– От одной по крайней мере ясно, какой прок, – хмыкнул гнолл, показывая на гуманку.

– Ну да ну да.

Щин с интересом поглядывал на неё – всё-таки это была довольно привлекательная самка, так что мысли Ворга были вполне оправданы. Через некоторое время Эллоиза очнулась, но с похмелья соображала туго и только зашуганно оглядывалась вокруг; пока лучше было её не трогать, воизбежание.

– Так что насчёт гуманов? – уточнил Допек, – У нас будут не очень довольны таким соседством.

– Планирую организовать небольшой лагерь с рабским трудом, – пояснил Щин, ковыряясь в зубах, – Впоследствии может удастся вбить им в голову элементарные вещи, а нет так пусть хоть дров наготовят.

Это было просто в теории и весьма непросто на практике. Гноллы никогда не занимались подобными вещами и это им было в новинку, так что пришлось немало времени посвятить этой фигне, пока всё не наладилось. Пока же отряд откочевал к Реке и этой же ночью переправился на загодя заготовленных плотах, которыми пользовались и на пути туда. К всеобщему облегчению, пыльное и душное Гнилолесье осталось за хвостом, и хотя морозец пробирал как следует, никто из гноллов не жаловался. На второй день устроили обещанный побег, отпустив половину дурачков, которые были уверены что убежали сами. Щина придушила Жаба и он подумал, что раз уж будет шарага – тупогноллы лишними не окажутся.

Место для шараги было выбрано в глуши, чтобы никому не мешать и затруднить оттуда побег; пришедший поначалу отряд бойцов вместе с пленными строил небольшой загон того же типа, что бывший лагерь наёмников, только гораздо меньше. Дела сразу пошли не ахти – по дороге гноллы убили двоих, не в меру обнаглевших, а остальные только притормозили, но не задумались. К тому же их нельзя было испугать тем, что один убежит – всем достанется; им это было глубоко до кучи. Значит, сказал Щин, запереть их в эту клетку и держать там.

Помятуя о том что случилось с лагерем, компактную зону огородили копнами сена, так что в случае чего стоило поджечь их – и всё полыхнёт ярким пламенем. Щин устроил всё рационально, ибо даже в таком деле не терпел тупизма и тщетности. Гноллы, которым придётся охранять лагерь, могли покалывать рабов пиками из узких амбразур, чтобы те шевелились; выхода из внутреннего периметра не было вообще, потому как часто он был не нужен, а нечасто – можно и лестницы вкорячить. Через узкое окно в изгороди подавались брёвна, и рабы распускали их на доски. Конечно поначалу они пробовали распустить панты, но посидев всего пару дней без еды, решили что лучше не выпендриваться. Кое-как объект начал планомерную работу.

Эллоизу Щин держал отдельно, и хотя постоянно нагружал работой, вряд ли она была недовольна – в загоне ей пришлось бы туго. Гуманка была сильно зашугана, видя что гноллы отнюдь не такие тупые как ей казалось – а может быть и припомнила прошлый раз, когда попадала к ним. Припомнил это и Хар, зашедший к шараге за каким-то рожном; все здорово посмеялись, вспоминая былое.

– И что ты собираешься с ней делать? – хмыкнул гнолл.

– Ладно, это помимо шерсти, – отмахнулся Щин, – Как торговля?

– Пока в нарастающем темпе. За предпрошедший месяц наторговали на пятьсот сорок золотых, обратно получили примерно на триста.

– Шишово, – заметил Щин, – Золото это всего лишь тяжёлый металл.

– Я понимаю, – кивнул Хар, – Но там идут закупки инструментов, эти штуки не так просто увезти.

– Ясно... как с мурлоками?

– Потихоньку. Одного уже выпускают на выпас, язык... – гнолл почесал ухо, – Язык вряд ли удастся выучить, он тупой и квакающий. Но понимать их кое-как можно. Там уже начали обменивать рыбу на железные инструменты...

– Вот! – щёлкнул пальцами Щин, – Это то что надо. Колодезно до визга.

В то время как время всё более заворачивало на зиму, Щин оставлял рекомендации гноллам, работавшим с рабами, и собирался отправляться на другие объекты. Рабов он советовал кормить как следует и снабжать всем необходимым, а также прислушиваться к тому что они говорят. В зависимости от результатов выслушивания следовало или выслушивать дальше, или просто продолжать эксплуатировать их. В конце концов даже второй вариант был не так уж плох: четверо гноллов сами никак не могли напилить столько досок, а доски вещь нужная даже в производстве оружия.

Оружие, сплошное оружие, подумал Щин, демон бы его побрал. Впрочем у него в отличие от многих других мысли заходили гораздо дальше, чем обычное "достать хороший лук и пострелять всех подонков". Кроме того, у него было много гнольих ушей, готовых выслушать, а это грозило результатами. Так что, как следует наевшись еды, Щин с некоторой группой сопровождения отправился на северо-восток, вглубь лесов.

–

Лоскут третий.

Flight analysis shows twenty-two percent increase in combat performance

– "Homeworld"

–

В конце осени случилось резкое похолодание после потепления. Сырой воздух застывал на ветках деревьев, на хвое и траве, образовывая толстенную наледь. Лес постоянно трещал от ломаемых под тяжестью льда веток, и хотя льдышки выглядели красиво, гноллы предпочли бы чтобы их не было – можно и суком по балде схлопотать. Лапы бесшумно ступали по твёрдому насту, так что Щин почти расслабился и думал о чём хотелось. Нельзя сказать чтобы это было совсем правильно, потому как он возвышался над гноллами почти на две головы и выделялся.

Кстати о голове, заметил он сам и пощупал щёки, покрытые шкурой и оттого совершенно не замерзавшие, как раньше – вот и профит наморду! Да и одежда на Щине была совсем не та, что надел бы в такую погоду гуман, а гораздо легче – тем не менее, холода не чувствовалось. А чувствовалась, несмотря на несколько дней похода, радость от жизни и неиллюзорная бодрость.

Тащившаяся за гноллами Эллоиза этого совсем не разделяла и втихоря насылала на них страшные проклятья. Она ещё не знала, что странный собакоголовый и есть Щин, а тот не открывал что знает язык, ограничиваясь "туда иди". У него как обычно был хитрый план, пользуясь этим что-нибудь выведать, но судя по неиссякаемому потоку ругани и проклятий, выведывать было нечего. Ввиду этого он не стал ломать голову, когда они пришли в очередной посёлок гноллов, а сказал на чистом гуманском:

– Так, вот палатка, притащи-ка воды вон оттуда.

Сам он пошёл в общаковый ледник за мясом, и вскорости оно варилось в котелке. Гуманке потребовалось не так уж много времени, чтобы сообразить кто есть Щин. Последовала вялая попытка задушить его, без труда пресечённая.

– Ну и гад же ты! – Эллоиза орала бы, но охрипла ещё по дороге, так что шептала.

– Элла, почему ты думаешь что мне интересно твоё мнение? – сказал Щин, мешая варево, – Что за привычка всё время его высказывать. Давай я сейчас начну делать так же? Вот смотри – костёр. Я считаю что он эмм... костристый, но недостаточно огневой. А на нём котелок, он железистый.

Пять гноллов из четырёх поняли бы иронию и заржали, но не гуман.

– Вы всех там убили! – прошептала Эллоиза, уже зажмуриваясь.

– Ещё как, – подтвердил Щин, – И сделаем ещё много чего похожего, если гуманы не прекратят нападки на гноллов. Кстати это главная причина, почему ты здесь а не валяешься в общей могиле с наёмниками. Я думаю снова отпустить тебя, чтобы ты передала этим упырям предложение прекратить дерьмо.

Гуманка ответила очередной порцией ругани, так что снова закрались сомнения, а стоило ли с ней возиться. Тем не менее Щин терпеливо высказал ей всё что требовалось, а также записал тезисно на бумажке, для тупых. Шансов на то что это попадёт в нужные руки было немного, и ещё меньше шансов было что из рук слова попадут через глаза в голову. Но всё-таки попытка должна была состояться, и она состоялась. Когда Эллоиза начинала крутить обычную гуманскую шарманку, она становилась до того противной, что все мысли про самок испарялись без следа.

–

Избавившись от всякой тягостной хренотени, Щин вздохнул свободнее и снова принялся усиленно думать и действовать, а дел как всегда было предостаточно. К началу основательной зимы, когда вывалил снег, пришли тревожные известия с востока, из Красногорья. Гуманы большими отрядами выгоняли гноллов с их насиженых мест, что было чрезвычайно неколодезно. Воины тут же предложили или выслать побольше бойцов на помощь Иерским, или готовиться к обороне в своём лесу, но Щин понял что это преждевременно. Кроме того вонючки наверняка именно этого и ждут, подумал он.

Развернув на широком пне карту, дополненную записями о том что где находится и в каком состоянии, Щин начал основательно соображать. Не в последнюю очередь он поставил себя на место гуманов и рассудил, как бы он действовал. Для того чтобы точно рассуждать, он задавал вопросы тем кто знал ответы, или по крайней мере мог узнать через время – метод этот был прост, но эффективен. И кстати говоря он бы почти недоступен врагу – у гуманов постоянно культивировалось очковтирательство и ложь, а гнолл не моргнув глазом тявкал, что мол нет-с, сена не заготовили потому что было лень. По результатам этих изысканий складывалось что-то, похожее на картину.

– Картину, хренотину, – рычал Ворг, – Мы ждём уже десять дней, Щин, и ничего не делаем.

– Не правда, – возразил тот, – Каждый день у нас прибавляется сам знаешь сколько арбалетов, мечей, телег и тому подобного. А делать надо после того как подумал, а не как некоторые... Сейчас покажу тебе, что получается. Знаешь куда выходит тракт после Красногорья?

– В Пылающие Ступени, – кивнул гнолл.

– Это вопрос не на географию, а на политику. В пустыне по-прежнему обитают орки, и чтобы они не сделали очень больно всем гуманам в Красногорье, тем приходится постоянно патрулировать перевалы и держать войска готовыми к отражению вторжения. Если они бросят эти войска на гноллов, через неделю дикие орки будут в Лейкшире. Достоверно известно, что набеги не прекращаются, а строить защитные форты по границе королевство бросило потому как не осиливает.

– Познавательно, – фыркнул Ворг, – В общем я и так это знал.

– Отсюда вопрос, – продолжил Щин, – Откуда внезапно взялись несколько тысяч солдат, которые сейчас прут на Иеров? Ответ – из Летолесья. Те кто обитает невдалеке от тракта подтвердили, что ещё с весны на восток шли подкрепления и обозы с оружием и припасами. Отсюда следующий вопрос – чем им так насолили Иеры, чтобы собирать войска тут а потом тащить их в горы? Ответ – ничем кроме того, что они на востоке.

Щин показал по карте от гор до равнин Ветрохолмии:

– Они собираются выдавливать нас на равнину. И если это у них получится, дело будет неколодезно.

– Ммм... – раздумывал Ворг, чеша репу, – Да, это очень похоже на то. Хотя точно ли? Может, они собираются потом за каким-то фигом идти в пустыню?

– С теми припасами и сборищем неучей в пустыню не пойдут даже они. План заключается в том что гноллы убежавшие из Красногорья увеличат общую плотность в лесу, нарушатся все наши предосторожности, и ничего не останется кроме как бежать дальше на равнины.

– В таком случае что делать? Подготовиться к отражению нападения в лесах?

– Пока недостаточно сведений, – вздохнул Щин, – Я отослал пятерых разведывать ситуацию. Если будет уверенность что мы сможем подготовиться – тогда будем обороняться.

– А если нет? – удивился Ворг.

– А если нет, то придумаем что-нибудь другое.

Судя по тому что сообщали возвращавшиеся разведчики, что-нибудь другое становилось всё более вероятным. Стаи теперь были гораздо лучше вооружены и организованы, чем год назад, но всё равно главное чем приходилось защищаться – это ныканьем. Не только себя, но и всех следов своей деятельности, чтобы гуманы вообще сломали себе головы, где искать. По этой причине показатель плотности гноллонаселения был очень критичен, а с востока уже начали прибывать небольшие группки беженцев. В посёлках чувствовалось некоторое напряжение из-за надвигавшейся угрозы, но гноллы по крайней мере не тупили. Щин понимал что нужно изобретать окончательный хитрый план, и чем раньше тем лучше. Снежным зимним днём, тёмным как ночь, он изложил этот план всё тому же собранию, что и обычно: Хруш и Хар от Огов, Ворг и Шмимек от Оров, ни и ещё там с пяток хвостов.

– План такой, – сказал он, – Пока форсировать хозяйство, запасать корм, инструменты и оружие. После того как гуманы двинутся в Лес, снять становища с места и идти в Красногорию. Там мы сможем обосноваться с нашими силами и притом как следует. Горный рельеф поможет организовать защиту, а кроме того там гораздо больше возможностей для получения металла. Кроме того при таком плане нам будет пофигу если что-то задержит гуманов и они вообще не пойдут в Лес. Кпримеру если навалятся орки с севера.

– Поднять с места все становища... это гулькин клюв что такое!

– Не все, – уточнил Щин, – Перемещать будем то, что труднее всего спрятать. Самки с щенками, больные и старики мелкими группами могут жить под самым носом у гуманов, сами знаете. Конечно всё не утащим, но многое – да. Телег у нас уже достаточно, а когда можно будет начинать – и того подавно.

Гноллы активно зарычали и затявкали, обсуждая. Подобные масштабные операции им были в новинку, но придумать резонные возражения им не удалось, так что Щин продолжил навешивать. Следовало пошевелиться: послать несколько небольших групп в горы, чтобы знать когда враг двинется в Лес, а также разведать пути прохода в подходящие места в самих горах. Предстояло организовать колонны для движения и определить, что именно утащить с собой. Кроме того следовало заранее подготовить операцию по обману врага, чтобы заставить его поверить в успех своей кампании и повальное бегство гноллов в Ветрохолмию. В таком случае, даже если гуманам удастся поддерживать войско, оно сначала очень долго проканителится на западе, прежде чем они поймут что случилось.

Само собой из тех гноллов что были сейчас выгнаны с взгорий, многие изъявляли желание вернуться. Обороняться голыми лапами было невозможно, но если есть арбалеты и возможность возведения каменных укреплений – задача штурма становится почти невыполнимой. У гуманов были осадные орудия, но в условиях горного бездорожья это не имело никакого значения.

–

Гноллы давно уже изобрели телеги, для которых не требовалось хороших дорог: это были узкие барабаны-колёса, внутрь которых помещалась катающаяся люлька с грузом. Груз всегда был внизу колеса, так что оно было устойчиво и благодаря своему диаметру отлично катилось. Щин в своё время дал несколько ценных указаний о том как наладить массовый выпуск, так что теперь этих штук было вволю. Они здорово пригодились, потому как к весне стало ясно что пора начинать исполнение плана. Длинные вереницы гноллов потянулись через леса, двигаясь по выбранным маршрутам подальше от дорог и гуманских деревень. Щин понял что совершенно необходимо украсть где-то лошадей или что-то ещё быстро бегающее, потому как в противном случае передача важных сведений осуществлялась непомерно медленно.

Задувал изрядной силы ветер, тащивший по прочному насту снежную позёмку; по левую лапу из леса поднимались каменистые склоны предгорья. Отряд двигался довольно в темпе, чтоб зазря не маячить – сначала усиленно шагали, потом ныкались и основательно отдыхали. Вообще райски было бы переходить строго по ночам, но этого не получалось из-за графика. Щин, закутавшись в меховую фигню типа плаща, тащился вместе со всеми, тягая на спине объёмистую сумку. Думалось уже не особо, потому как усталость от перехода давала себя знать. Он резким движением поднялся на плоский валун, лежавший на пути, и тут же почувствовал резкую боль в плече. Что за дерьмо, пронеслось в голове, что с камнем?! Только потом до мозга дошёл звук выстрела – а благодаря именно камню, до мозга дошёл звук, а не пуля.

Стрелок рассчитывал на попадание в голову, и вероятно попал бы – но "бы" не считается. Малокалиберная пуля как следует вошла в лапу, но большого разрыва не сделала, так что была не особо опасна. Послышались ещё выстрелы, пули затювкали по камням и с хрустом вышибали щепки на телегах. Гноллы быстро обнаружили, откуда стреляют – это было шагов на двести вверх по склону, за россыпью больших валунов. Между булдыганами мелькнула приземистая, почти круглая тушка дварфа.

– А, РрЪ!! – выкрикнул главногнолл отряда, что означало не иначе как "отделение к бою, по флангам окружай".

Щин хоть и был занят своей лапой, скрывшись за телегой, не отвлекался от происходящего.

– Стоять!! – заорал он, – Скорее всего ловушка! Укрыться за телегами, уходим!

Как он сообразил, этого дварфы не ожидали – ни отхода, ни того что у гноллов будут телеги для прикрытия. Судя по всему у них вообще было мало стволов, способных точно стрелять на такое расстояние, так что пули летели довольно редко, только задев нескольких. Увидев это, гноллы быстро впряглись в телегоколёса и за минуту все вышли из зоны обстрела, несмотря на растянутость. Издали было видно, что среди каменного "форта" у дварфов стоит и что-то вроде пушки, так что штурмовать укрепление совершенно незачем.

– Ну это колодезно, да, – фыркнул гнолл, – А что если теперь обойти и вывалить на них сверху? Заодно и пушку бы захватили.

– Не по шерсти, – сказал Щин, – Нам надо доставить груз к месту назначения. Если кого-то потеряем, что вполне вероятно, тащить станет непомерно тяжелее. И пушку не упрём, они её наверно только от тракта сюда втащили, а нам ещё топать и топать.

– Да, верно... – почесал уши гнолл.

До гноллов доходило быстро, что собственно являлось половиной дела. Скорее всего засаду организовали таким образом: сверху сидели дварфы, рассчитывая приманить гноллов на свои ловушки и под картечь, а снизу ждали гуманы. Преследовать ушедший отряд они не стали, хотя дозорные, высланные пыриться, докладывали о том что позади замечен как минимум один разведчик.

Однако он вероятно рассчитывал, что отряд пройдёт ещё день, от силы два, и выяснится место назначения. На самом же деле идти предстояло куда дальше, так что через четыре дня, примерно на границе Летолесья, разведчик отстал. Ещё раньше, на привале, шаривший в костоправстве гнолл взял клещи и вытащил пулю из щиновской лапы, что заставило последнего выть от боли – зато после этого стало куда как лучше. Полностью работать лапой он не мог, но рана уже не мешала слишком сильно. Щин взвалил обратно на спину свой рюкзак и продолжал передвигать ноги.

Погода благоволила: разыгрался последний зимний снежный буран. Хорошо подготовленных к походу и вообще выносливых гноллов снег не очень-то задевал, зато в плотной пелене не могли летать грифоны или что-то другое с крыльями, снег с ветром быстро уничтожал следы проходящих отрядов, а видимость не превышала сотни шагов. Дозорные сумели обнаружить несколько гуманских отрядов и соответственно избежать встречи с ними. Впрочем, не со всеми.

Щин как раз закончил возиться с перевязкой лапы, когда прибежала Крига, маленькая и шустрая гноллиха, и набросилась на уши Мрафа, много раз повторив "РРръ" и "АррРР", так что кроме главногнолла, никто ничего не понял.