Текст книги "Гнолья Шкура (СИ)"

Автор книги: Марамак Квотчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Также гноллы поступали с небольшими обозами, встреченными на дорогах. Что могли взять с собой – брали, а большую часть просто спускали с обрыва в реку. Через десять дней пришлось повторять заготовку топлива, и ещё одна ночь озарилась багровым заревом большого огня и треском дерева. Второй мост существовать прекратил. Уже не зря сходили, сказал гноллам Щин. Те соглашались и в очередной раз предлагали рвануть каменный мост, уж больно надоело тащить порох и хотелось посмотреть на бабах. Однако Щин твёрдо заявлял, что порох пригодится для вещей поважнее, и был прав.

В то время как отряд дошёл до старых мест, где раньше тусовалась стая Ог, стало выясняться что как раз где-то в окрестностях шарится большая толпа короликов, прочёсывавшая леса на предмет гноллов. Гноллы усмехнулись, подумав о том что теперь-то их точно найдут, только вряд ли обрадуются. Воины в группе подобрались выносливые, дальний марш их не пугал, так что бегали они хорошо. Ввиду этого половина гноллов разошлась по окрестностям, чтобы достоверно обнаружить врага. И не только обнаружить.

Хитрый план был тут как тут. Щин приметил большое покатое поле, похожее на то где стояла раньше заброшенная мельница – только это было побольше, покруче и на самом холме торчали из подтаявшего снега какие-то каменные обломки. Разведчикам была дана задача при обнаружении короликов имитировать паническое бегство и прицепить их за собой на хвост; прицепив, вывести к холму, и не просто а с таким рассчётом, чтобы они к этому времени подустали и решили бы передохнуть. В отличие от многих, Щин считал что гуманы предсказуемы до смешного, и пять шансов из четырёх, что подойдя усталыми к холму, они решат расположиться среди камней в центре.

– Само собой рискованно! – удивился он на речи гноллов, – Но знаете ли, без риска никуда и не продвинешься.

Поскольку назревало избавление от груза, они не спорили. В промёрзлой земле выдолбили большую яму, в каковую установили все имевшиеся бочонки с порохом. Сверху её покрыли брёвнами в три наката, так чтобы при наступлении ногой ничего не было заметно. Затем тщательно замаскировали всё это, частично убрав следы, частично наделав вокруг новых для отвлечения. Зная гуманов, Щин ещё и нарисовал сажей на камне что-то похожее на герб альянса.

Самое тонкое состояло в том, чтобы высчитать время. После некоторых раздумий использовали такую схему: наблюдатель на дереве должен был увидеть короликов и дать сигнал поджигателю; тот поджигал и под прикрытием холма сваливал. Поскольку попасть нужно было в довольно большой промежуток времени, запал сделали долгим. Всё это казалось довольно примитивным, но против короликов сходило на ура.

Клиентов прождали три дня, прежде чем наконец не прибежали разведчики, сообщившие что хорошо потаскали дураков кругами по лесами и скоро они будут здесь.

– А если они расположатся на отдых раньше? – спросил гнолл.

– И это возможно, но вряд ли. У них всегда найдётся умник, который скажет "я знаю там впереди высота, на ней хорошо усесться" и бла-бла всё такое, – пояснил Щин.

Он даже не удивился, когда всё так и произошло. Отряд был голов в полсотни или более того и состоял из отборного отребья – всмысле, бодро дрыгавшегося. Судя по всему тут были и красномордые, и недобитые наёмники, и непосредственно синенакидочные панцирники. Отборного или нет, а после долгой погони они здорово утомились и на холм поднимались медленно, дав возможность поджигателю убежать и ещё и подзамести следы. Щин знал, что если понадобится – этот гнолл и там бы остался, только чтобы сделать своё дело. Но если пошевелить смекалкой, то и не понадобится.

Королики с пафосом расположились аккурат на зажжёном заряде, поставив палатку для главнюков и подняв на шесте флажок. Более того, самые броневые сели как раз в центр, а мелочь расположилась с краёв. Глядя на это, Щин подумал о том что всё-таки в гуманах есть что-то врождённо суицидальное. Кстати сказать нельзя было услышать, чтобы хоть один гнолл покончил с собой. Сейчас же, кусая от нетерпения лапы, гноллы уставились на холм; один быстро царапал по бересте, пытаясь зарисовать.

Среди покойников произошла очередная свара: вопли было хорошо слыхать в лесу. Затем стало видно, что несколько фигур отделились от толпы и спускаются по склону. Как только они отошли шагов на сотню, грохнул взрыв. И это было действительно здорово – бревенчатую пробку вышибло вверх так, что брёвна как солома полетели над холмом, перемешанные с кусками мёрзлой земли и снега. Вершина холма превратилась в воронку диаметром шагов десять, а вокруг расшвыряло всю ерунду – туловища, инвентарь, обломки дерева и камня.

Гноллы недолго поплясали хороводом, искренне радуясь, и пошли проверять что осталось. Осталось практически ничего, кроме металлолома и всякого прочного оружия, какое не сломало взрывом. Гноллы помнили и про группу, отошедшую от места взрыва, и в первую очередь искали, не уцелел ли кто из этих. Как оказалось, действительно уцелели трое, в том числе одна самка. Среднего размера, в кожанных доспехах, характерных для красномордых, и светловолосая. Сомнения были развеяны, когда она очухалась и едва увидев Щина, бросилась именно на него с мечом. На этот раз он был куда более подготовлен, чем в их первую встречу в каштановой роще, так что гноллам даже не пришлось помогать. Щин вышиб меч из рук гуманки и прилично стукнул её прикладом ружья, сбросив на землю.

– Пора это место нафиг переименовывать в "лес Эллоизы", – рыкнул он, – Куда ни сунься, везде она!

– Это очень недолго поправить, – оскалил клыки гнолл, потирая топор.

– Тех, – коротко кивнул на остальных двоих Щин.

Дважды повторять не требовалось, и топоры обрушились на контуженных взрывом гуманов. Не образцово, но если учесть на каком взводе были гноллы, поймавшие тех кто выслеживал и травил досмерти их собратьев, то вполне терпимо. Гуманка же, с испачканной кровью мордой, вперилась взглядом в Щина – они так долго глазели друг на друга, не говоря не слова. Кажется даже гуманка может понять, что иногда слова совершенно бесполезны. Наконец Щин повернулся и пошёл прочь, позвав и гноллов. Логика в общем была довольно прочная: если до сих пор эту курицу не убили, а вреда никакого она так и не принесла, то вероятно и дальше не принесёт.

–

Отряд продолжал движение, не задерживаясь для сбора трофеев или ещё чего – что нельзя было унести, уничтожали. Сначала они повернули в сторону и зашли к Маршаллану, где удалось спалить один из амбаров, а затем вернулись на прежний курс на запад. Непроходимость местности, когда под лапами чавкала жижа из мокрого снега и грязи, была им налапу – королики не так хорошо оснащали свои отряды, солдаты отмораживали ноги и не могли далеко отходить от деревень. Помимо прочего Щин имел возможность посетить ферму грибного пороха и лично узнать, как дела с изобретением: как и ожидалось, туго. Здесь же, в далёком скрытом от лишних глаз углу лесов пока находились связники, передававшие неведомым образом сообщения другим связникам в Красногории.

Когда Щин увидел шаманку, он едва не крикнул "Дрифа!!", но удержался. Гноллов он теперь безошибочно отличал друг от друга, и никогда ещё ему не встречалась столь похожая на Дрифу. У неё были такие же серые глаза и пушистая грива каштанового цвета, собранная в два хвоста, болтавшиеся по сторонам мордочки; даже уши были сильно торчащими, а не как обычно у гноллов, висячими. Дело было просто – Марси была дочерью Дрифы, так что удивляться не приходилось. Она долго жила далеко на юге, за границами Ветрохолмии, и только узнав о всех событиях, вернулась в родные леса.

– Оу, это же Щин-Ог! – подтявкнула гноллочка и поклонилась ушами, – Очень рада тебя видеть!

– Я тоже рад тебя видеть, Марси, – на полном серьёзе сказал Щин, – Большое спасибо, что ты именно сейчас помогаешь. Думаю ты даже не представляешь, насколько ценна твоя помощь.

– Делаю что считаю нужным, – улыбнулась она.

Марси показалась Щину такой милой и симпатичной, что он чуть не сгрёб её в охапку. Пожалуй это было бы слишком даже для гноллов. Да и вообще у него не было времени на это, как и ни на что другое. Отряд должен был срочно свалить, чтобы не раскрывать положение схрона, да и на равнины стоило поспешить.

Ноги у всех болели от постоянной ходьбы, но деваться было некуда. На стоянках гноллы растирали их, в том числе определёнными растительными средствами, что кое-как помогало. По крайней мере они вышли на равнины Ветрохолмии и встретились с местными гноллами. Те подтвердили, что королики шерстят по страшному и теперь ни у кого нет сомнений, что надо валить в Красногорию. План передвижения колонн уже имелся, так что осталось начать его выполнять; группа Щина сделала работу по разведке пути, так что теперь преодолеть расстояние будет проще.

Переселение это было весьма тягостным – длинные вереницы гноллов, нагруженные пожитками, тащущие стариков, больных и щенков, медленно плелись по раскисшей земле и недотаявшему снегу. Хотя они опасались налётов конницы, Щин знал что больше следует опасаться погоды и условий похода. Начнись в таборах эпидемия, и никакой конницы не понадобится. К удаче, эти вопросы были обтявканы заранее и меры оказались приняты – все идущие имели минимальные, но необходимые для уверенного выживания вещи. По мере прочего выяснилось, что стаю Иер, которая называлась точно также как красногорская, королики очень сильно потрепали, выгнав на открытые места и убив большую часть её голов. Жаль, подумал Щин, значит и Кайса тоже погибла, а ведь это был интересный экземпляр! Ну ничего, сказал он себе, пока могут побеситься. Вот когда эти бараны придут к Мерцающей – а они никуда не денутся а придут, потому что бараны – вот тогда придёт их очередь рвать на себе волосья...

Сбор стай прошёл на удивление быстро, так что через пятнадцать дней Щин со своими элитными гноллами уже переправился обратно в Летолесье, прикрывать колонны от возможного нападения. Половодье и вместе с ним распутица сходили медленно, так что все должны успеть уйти до того, как королики зашевелятся по настоящему.

Неколодезность случилась довольно скоро: разведчики сообщили, что обнаружено сразу несколько вражеских отрядов, видимо намеревающихся перехватить колонны. У гноллов и на этот случай был ХП: отряд прицепил врага себе на хвост и стал усиленно месить грязь, так чтобы след напоминал таковой от целой армии. На этом одном выехать бы не удалось, но они вдобавок бросали всякие предметы, по которым особо умные следопыты могли бы определить, что гонятся за кучей невооружённых и очень испуганных гноллов. Это пагубно сказывалось на здоровье передовых разведчиков, когда они попадали в полукольцо стрелков и на них обрушивался град стрел и пуль из ружей. Два раза гноллам удавалось просто взять на понт и заставить бежать врага в такой численности, что они без труда перебили бы всех.

Но это не могло продолжаться вечно – силы истощались, не было возможности даже собрать расстреляные стрелы, враг наседал на хвост и заставлял ещё больше выдыхаться. Когда стало ясно что они уже очень далеко от маршрута движения поселенцев, гноллы стали расходиться по одному, стараясь не оставить следов и под шумок смыться. В данном случае ХП состоял в том что под конец королики если и догонят, то только одного. И здесь возникал вопрос.

– Нет Щин, кто угодно только не ты! – отрезал главногнолл отряда.

– Почему? – вполне спокойно осведомился он.

– Да потому что ты ценен больше нас всех вместе взятых!

– Ошибаешься, – вкрадчиво пояснил Щин, – Ценен для чего?

– Ну как для чего, – почесал репу гнолл.

– Вот и то, что как. Хватит этого дерьма, вот уже где! – Щин показал по горлу, где дерьмо, – Это вон эти, с синими платками на палках, только так и судят. Если полезен – убивать нельзя. А чем меньше полезен, тем меньше нельзя. Не для того мы их из Красногории выперли, чтобы самим такое же дерьмо разводить!

– Ладно, кое-как я понял, о чём ты, – успокоил его гнолл, – Но тебе не кажется что в этом случае всё равно, кого оставлять, и нужно определить это по костям, кпримеру?

– Не всё равно, только я издали похож на гумана.

Это была сущая правда, поэтому крыть оказалось нечем. Гноллы один за другим, то по одному, то по двое отваливали в сторону и стараясь не оставлять следов, исчезали в лесу. Оставшимся приходилось топтать дорогу за всех, чтобы не вызвать сомнений у преследователей. Через два дня их было трое и они еле преставляли лапы, но всё же двигались и отстреливались от погони. Не замечая этого, они вывалили на дорогу, вероятно ту что шла от Стормвинда к Голдширу, и здесь королики повязали их. В лесу лошади вязли, но на дороге они обеспечивали большую скорость, так что гноллы оказались окружены. Сил отбиваться не имелось, и Щин сказал сдаваться.

По старой злой традиции пленных поволокли в самый город – гноллы никогда не держали пленных близко от себя, а у короликов темницы располагались чуть не под центральным замком столицы. Может показаться странным, но Щин раньше несколько раз бывал в Стормвинде, так что никакого шока от увиденного не испытывал. Место это само по себе было неплохое – да просто потому что трудно найти действительно плохое место, но вот сдешние порядки он терпеть ненавидел. Исходя из этого он не возмущался, что его ведут в кандалах – правильно делают.

С самого начала королики потащили их к эшафоту. Кто не знает, в этом особо просвящённом королевстве в каждом приличном городе было специальное место, где они убивали – своих, не своих, без разницы. Кажется, до этого даже орки не додумались. Самое отвратное для Щина было в том, что их проканителили возле виселицы чуть не целый день – приезжали какие-то пижоны, произносились речи, и всё время вокруг гомонила не переставая толпа, запруживавшая узкую площадь. Он заметил троих гуманов и стал следить, когда же они уйдут – а они не уходили. Как можно было назвать город, где самым увлекательным занятием было попыриться, как кого-то подвесят за шею? Барак душевнобольных, не иначе. К самому факту подвешивания Щин относился спокойно – он практически сам сюда влез, потому что было надо. За гноллов он тоже не переживал, они ни шиша не боялись смерти.

Это подтвердилось тем, что гнолл не поддался ни на какие провокации и этим явно испортил короликам малину. Его вздёрнули на виселице и ещё долго тянули за ноги.

– Ну, как тебе? – в очередной раз тыкал дубиной Щина гуман, – Как теперь представляешь свою судьбу, урод?

– Действительно хочешь знать? – ответил Щин, – Тогда скажу. Весьма велика вероятность, что я отсюда выберусь.

– Ахаха... выберется он... Что, с небес снизойдут гноллы и освободят тебя?

– Да нет, попроще. Ваши же дураки меня отпустят. Потом мы устроим вам очень кровавую баню в Красногории, а лет через, – Щин прикинул, – Несколько, разнесём и этот город по куску.

Гуман больно ткнул его, но Щину было не обидно. У него было много чем подкрепить свои такие прогнозы, и чувствуя это гузлом, королик холодел от страха. После площади пленных потащили в подземелья и заперли в камере. Вроде как это считалось более тягостным, но само собой для этих узников это было райское место в сравнении с площадью. Подземелья тут были добротные, так что звуков почти не слышалось и можно было спать и думать, сколько влезет – курорт! Щин немедленно воспользовался этим: удастся выбраться или нет, а результаты раздумий могут пригодиться. И вообще от этого прёт, да.

Особо раздуматься он не успел, потому как его потащили на дознание. Для начала немного побили, само собой, но Щин уже чувствовал, что контролирует ситуацию куда больше, чем кажется врагам. Если сначала его допрашивал солдафон, задававший идиотские вопросы, на которые он не знал ответов, то потом подключился старый хрыч в расфуфыреных тряпках и маговской шляпе. Он поведал, что от Эллоизы стало известно, кто такой Щин; Щин поинтересовался, и кто же. Оказалось, что он вождь гноллов, злейший враг гуманячества, ну и конечно вор и убийца. Из этого сам он соглашался только если с последними пунктами.

– Ты зашёл просто невозможно далеко! – вещал старый пень грозным голосом, – Вечно в аду гореть душам подонков из так называемого братства, но и они по сравнению с тобой сущие ангелы! Аццкий сотона и...

Щин понял, что болван впадает в экстаз. Он терпеливо подождал нужного момента, и только тогда выложил основное.

– Неужели вы всерьёз думаете, что гуман может стать гноллом? – разводил он демагогию, – Что гуман, пусть и самый зловредный, может вообразить себя другим существом и действительно воевать против гуманячества? Небольшого же вы мнения о гуманячестве, милорд...

Милорд, как и все таковые, был о гуманячестве очень большого мнения, на что и рассчитывалось. Он заглонул наживку, как-грится, с поплавком вместе.

– Так ты понимаешь, что натворил? – прогремел гуман.

– Понимаю. Не намного больше чем те же братки, – пожал плечами Щин, – Гноллы поймали меня и сделали со мной вот это, как я мог показаться в королевстве? И как прикажете жить, где взять самок, выпивку и деньги?...

Впоследствии, вспоминая своё выступление, он ржал впокат. Но тогда он был серьёзен, как никогда, и даже всплакнул над "горькой судьбиной". Даром что реально не понимал, что это такое. После этого его снова утащили в камеру, на это раз более надолго. Это было предсказуемо: королики думали, что это является сильной пыткой, и Щин старался их не разочаровывать. Он уже прекрасно знал, чем это кончится, вопрос только в том когда.

Королики созрели только к осени, предложив Щину помочь в истреблении гноллов. Сидеть летом в каменном мешке уже было действительно слегка неприятно, но не более того, так что ясность ума у него была кристальная. Щин разыграл буйную радость и рвение.

– Может быть, ты и не выберешься отсюда, – сказал он гноллу, – Но все твои сделают всё, чтобы ты выбрался.

Тот только кивнул головой, и Щин сжав зубы, вышел из темницы. Он понимал, что лучшее что он сейчас может сделать для этого гнолла – забыть про него, потому так и сделал. Нужно выиграть войну, заставить короликов пойти на переговоры под страхом полного уничтожения, тогда можно думать и об освобождении всех пленных.

Как он и предполагал, к нему был приставлен отряд из семи наёмников; была сочинена туфта, согласно которой он смог убежать, вышел к этим "друзьям" и теперь вернулся. Эти воры и убийцы должны были неотступно следить за ним, что кстати они и делали. В немилосердную жару, что накрыла Летолесье под конец лета, они отправились на восток. К удаче у короликов имелись кони, так что доехать по тракту было не так долго, как пилить пешком. Щин втихоря улыбался – в любом случае, среди зелёных лесов, которые окружали дорогу, скрывались грибная ферма и симпатичная гноллочка Марси... он подумал что это тупо, думать про гноллочку, но ничего не мог с собой поделать. Впрочем и Хелен он вспоминал регулярно и с нежностью.

За лето генерального наступления не состоялось. Хилая подготовка к оному была окончательно убита диверсиями гноллов, но королики не были бы собой если бы принялись тщательно готовиться. К Лейкширу пытался пробиться небольшой, голов в двести, отряд, но само собой гноллы даже не подпустили их к городу, разгромив на открытой местности на южном берегу озера. Щин был этим очень доволен. К тому же гноллы уже без его советов использовали в месилове полсотни орков, перебежавших из пустыни; они откровенно говоря надеялись, что те в большинстве полягут. Однако положить этих монстров не так то просто, и при поддержке гноллов они били со страшной силой, снося всё на своём пути.

Первое что сделал Щин, так это вежливо проводил своих "гостей" в Мерцающую. Гноллы, и даже попадавшиеся среди них гуманы, приветствовали его радостными криками и действительно обрадовались его возвращению. Стая, подумал Щин. Он провёл эскорт по лестницам башни к своему логову, небольшой комнате с массивной дубовой дверью, и пропустив всех семерых внутрь, неторопливо задвинул железный засов. После этого он уже совсем с лёгким сердцем вышел на воздух и попросил гноллов приготовить чан кипящей смолы. Единственное что ему не понравилось – так это то что теперь в комнате были обожжёные стены и воняло горелым мясом.

–

Как доходчиво сообщили Щину, после его пропажи в Летолесье была снабжена целая небольшая экспедиция с целью постараться выяснить что и как. Выяснить ничего не удалось, зато отряд сжёг ещё много мостов на тракте, разрушил две плотины и ещё похулиганил по мелочи; помимо прочего гноллы напали на конвой, перевозивший пленных, и изъяли оттуда эльфиху – не сиреневую, каких называли землеухими, а поменьше, травоухую. Логика тут была – у квел-таласовских эльфов уши торчали вверх, а у тельдрассильских назад. Поскольку она начала выступать, её скрутили и доставили в Мерцающую, где и предъявили Щину.

Эльфиха, по наименованию Брайлин, как выяснилось промышляла кражами и убийствами во славу чего-то там, чего Щин не понял – но это было несущественно. Главное, что она умела убедительно болтать, вот что сразу бросалось в уши. Кроме того эльфиха вообще куда более располагает своим видом, чтобы её слушать, нежели полугнолл. У Щина тут же появился ХП в этой связи, и он предложил Брайлин работать на Гноллемар – да, вот так не моргнув глазом предложил работать на то, чего нету. Однако её волновало не это, а золото в оплату. Золото в распоряжении Щина имелось прилично, так что первое что он сделал – отправил её где-нибудь нанять гоблинских механиков для повышения общей технической копенгагенности. Эльфиха думала недолго и сказала, что это как раз плюнуть.

Устаканив таким образом оперативное, Щин с радостью вернулся в Лейкшир, и Хелен весьма была рада его видеть. Она рассказала, что даже гуманами овладело некоторое уныние при известии о его захвате, а Щин поведал всё что было и в очередной раз посмеялся на короликами, которых облапошил как щенков. Тем не менее он заметил, что гуманка не так весела, как раньше, и что-то явно не даёт ей покоя. Он вполне соображал, что это может быть, и был прав. Хелен была хоть и не совсем обычная, но гуманка, и потому не могла долго жить с негуманом – тем более вокруг был целый город молодых самцов. Щина это не особенно расстраивало, точнее вообще не. Он был благодарен ей за проведённое вместе время, о чём и не умолчал, так что они неплохо поняли друг друга.

Правда Щин тут же вернулся в мыслях к Марси, и предложил переместить грибную ферму в Красногорию. Собственно это давно следовало сделать, а уж теперь подавно: гноллы всё более повышали взрывчатые свойства грибного пороха и добились почти той же силы, что и от обычного. Недалёк был тот день, когда они дойдут до смешивания порохов и получат тот самый состав, что в своё время разнёс вдребезги каменную постройку.

Пока же Щин обитал в лагере гноллов возле Лейкшира; Хар распорядился поставить там удобные постройки, так что теперь не приходилось кантоваться по палаткам. Боевых гноллов тут было мало, потому как не было почти никакой надобности в них – они несли службу на западной и северной границах. В лагере же тусовались караванщики, которые спускали с гор металл, камень и дерево, а обратно увозили зерно, шерсть и рыбу. Гуманы в городе совершенно не помышляли не о каком бунте, потому что просто бунтовать было не против кого – это в частности было одно из изобретений Щина, которым он был доволен. Упёртых сдерживало то, что возможно есть какой-то Гноллемар, с которым чревато ссориться, а остальные просто были сытые, обутые и оттого слали верность короликам куда подальше.

На восточном берегу озера продолжали строить бронегалеру, правда продвинулись куда меньше чем хотелось бы. Зато к процессу подключились несколько доброохотов из гуманов – не из расовой верности, конечно, просто им было фиолетово что и для кого строить. Выше по взгорью в шахты завезли кобольдов из Летолесья, и теперь работали по обычной схеме: руду за харчи. Гноллы даже не заходили в штреки, а обменивались товарами через стол, перегораживавший вход – кобольды, в свою очередь, не выходили оттуда. Стук кирок и молотков доносился оттуда круглосуточно. Кобольд довольно тщедушное создание, но вот так непрерывно долбая камень, они делают неимоверные объёмы работы, в чём все скоро и убедились.

В другие места, на равнинах, притащили мурлоков. Те сами никак не смогли бы добраться до этих водоёмов, пришлось вести их в колонне с бочками воды, куда склизские твари постоянно макались чтобы не высохнуть. В этих маленьких озёрцах и по берегам большого началась добыча донного ила для удобрения полей, торфа, и прочих водных полезностей. Даже мурлоки быстро поняли выгоду и старались смежников не подводить, выполняя планы.

К осени грибные изыскатели окопались на взгорье, а Марси Щин попросил остаться с ним в качестве шаманки, и гноллиха не отказалась. Она была не только сведуща во многой неведомой фигне, но и просто очень мила, так что присутствие самочки влияло самым положительным образом. Ровным счётом каждый день в разные концы Красногории уезжали разведчики и гонцы, гнавшие уведомления о необходимости сделать то-то и то-то, гноллы тщательно вели общий учёт и теперь имели резервный фонд любых материалов, каковой бросался на решение авральных задач. Постепенно в этих избах-считальнях стали вперемешку толкаться гуманы и гноллы, и те и другие как у себя дома.

На зиму Щин наметил поход... ну точнее так, походишко – и как ни странно, на север. В частности опять внезапность, пусть королики отморозят себе уши, ожидая удара по Летолесью. ХП тут был опять прост: заслать в орчьи посёлки в Ступенях бывших беженцев, дабы они разведали всё досканально и помогли либо захватить посёлки, либо вывести тех кто хочет вывестись. Никто в здравом уме не собирался завоёвывать всю пустыню и переться к самой Чёрной Скале, но пошурудить в ближайшем районе требовалось. Это позволило бы получать с этой территории как ресурсы, так и рабочие лапы.

Для этой операции были собраны отряды в составе гноллов, гуманов и орков; воизбежание тупака их не перемешивали, но Щин твёрдо решил показать им, что совместные усилия дают воистину волшебный результат. Как раз примерно к этому времени в Красногорию вернулась Брайлин с ватагой гоблинов, и зелёных коротышек немедленно приспособили к делу, пообещав огромные доходы. Эльфихе сказали большое спасибо, выплатили бонус и снова послали, на этот раз для установления таки переговоров с орками из Оргриммара. Предполагалось, что это расширит возможности для торговли: продажа сувениров гуманам кстати продолжалась, хотя и не такими темпами. Экономика королевства была окончательно подорвана диверсиями и подготовкой к масштабной войне ( точнее уж сказать – очередной масштабной войне из всех остальных ), местами наблюдался голод и повсеместно – закручивание гаек вплоть до их срыва. Королики по прежнему не понимали, чем им это грозит.

–

Похоже враг всё-таки как-то прознал о походе в Ступени и решил что это самое удачное время. Недособранные войска начали продвигаться на Лейкшир с запада, гноллы как могли задерживали их и отступали под защиту укреплений. Хоть и недособранная, армия насчитывала тысяч пять голов – зато всего дюжину баллист и ни одной пушки. Основным заварщикам каши пришлось быстро оставлять операцию на севере на усмотрение тамошних, и валить на западный фронт как более критичный.

Лейкшир быстро готовился к обороне – согласно утверждённым планам, сооружались баррикады и устанавливались пушки. Парадом здесь командовали в основном Хар и Брюч из гуманов, который по крайней мере на словах был настроен более чем решительно. Кучно они постановили возвести укрепления в основном только с западной стороны, в остальных местах оставив только второстепенные заслоны. Рассчёт состоял в том что когда королики попытаются пройти с восточной стороны, по мосту, мост взорвут. Тут также было более чем выгодно участие корабля, потому как иначе противник мог бы дождаться твёрдого льда и перейти по нему. К удаче, гноллы сообщали что корабль собран и готов к действию. Испытания пушки, которую гоблины переделали по своему, прошли более чем успешно: теперь мортира была четырёхствольной, отчего меньше раскачивалась при выстреле, а снаряды ложились точнее. Имелись даже несколько штук зарядов от грибников, снаряжённые новым взрывчатым веществом, и вырисовывался реальный шанс их испробовать.

По поводу того, удастся ли удержать город, состоялся разговор в траншее:

– Щин, как ты думаешь, отобьёмся?

– Меньше слов больше копания, и отобьёмся, – фыркнул тот, орудуя лопатой.

На самом деле он даже был уверен, что отбиться не проблема. Город был ощетинен укреплениями во все стороны. Со стороны взгорья его прикрывали форты с пушками, устроенные на утёсах, с востока и запада – баррикады, опять пушки и траншеи, заваленные сухими ветками. Помятуя о собственной десантной операции, позаботились и о береге, выставив в воде заграждения их брёвен так, чтобы плоты не дошли до берега шагов полсотни. Переплыть такое расстояние зимой в доспехах – можно только пожелать удачи, а с причалов гостей встретила бы картечью артиллерия.

Что самое главное, все участники чувствовали себя бодро – и уж куда бодрее, чем унылые солдаты короликов, вывалянные в снежной грязи по дороге. Им ведь пришлось форсировать затопленные низины, через которые гноллы сожгли мосты, и стоило поспорить что переправа не была образцовой. Броненосец подошёл на сигнальное расстояние и теперь только ждал команды, потому как чтобы он прошёл пролив, требовалось натурально взорвать мост.

Броненосцем командовала Фриса, очень живая и хитрая гноллиха, которая носилась там как белка в колесе. Приплывшие попыриться на корабль буквально не успевали следить глазами, как она перемещается. Хар высказал предложение рвануть мост заранее, подогнать плавсредство к южному берегу и сразу начать обстреливать врага. Но в этом не было внезапности, а должна была быть. По крайней мере все убедились, что на вёсельном аврале корабль может быстро отойти на несколько сотен метров, а большего и не требуется.

Вооружённая, так сказать, борьба развернулась на сверкающем белоснежном ландшафте – снежок покрывал и землю, и тонкий лёд на озере, по которому не пошли даже королики. Толпа гуманов показалась, как и предполагали, с запада. Не предполагали того, что они пойдут в атаку тут же, сразу, безо всяких расово неверных подготовок. Это едва не явилось внезапностью, но едва не считается. Как только толпа подошла на дистанцию выстрела, от линии обороны полетел град пуль, стрел и картечи из пушек. Королики тут же дали назад, оставляя трупы и раненых – было ясно, что так они просто прощупывают оборону.