Текст книги "Радужные Мосты (СИ)"

Автор книги: Максим Субботин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Последние десятки ступеней беглецы преодолели так быстро, словно и не было у них за плечами смертоносных встреч и испытаний. Ноги сами несли к живительному свету. И он ударил в глаза мягкой золотистой волной предзакатного солнца – не слепящей, мягкой и ласковой. Умирающие лучи приветствовали сумевших выжить. А сами путники, не чувствуя под собой ног, рухнули наземь. Выбравшись из каменного мешка, из холодных объятий дворца-склепа они будто заново слышали шелест травы, ощущали ее мягкость и аромат. Весь мир сжался до размеров небольшого островка с вырастающим из него грубым каменным пальцем.

Мили перевернулась на спину. Высоко в небе неспешно плыли редкие облака. Словно в далеком детстве, девушка начала всматриваться в белых странниц, выдумывая, на кого они могли бы быть похожи.

– Смотри, вон летит дракон, – улыбнулась она, указывая пальцем куда-то над собой.

Вивьен, вскочил на ноги и уставился в небо. Никого.

– Глупый. Вон облако, видишь? Ну, вылитый дракон.

Алхимик закатил глаза, со стоном сел.

– Нет, это ты смерти моей хочешь, – с напускным недовольством сказал он.

Мили хихикнула.

– Подожди-ка, – нахмурившись, проговорил Вивьен. – Посмотри на обелиск. На самую верхушку. Что видишь?

– Ничего, – равнодушно ответила чародейка.

– Вот и я ничего. А должно быть свечение, на которое мы с тобой и клюнули.

Беззаботное выражение сползло с лица Мили. Девушка озабочено думала.

– Я так понимаю, что там внизу ты сделал что-то такое, что теперь разрушает все заклятия фей. Сначала щиты, сдерживающие воду, теперь свет маяка. Ну, или наоборот. Что ты сделал, Вивьен?

– Я вырвался с колонны, убил Обращенную, затем убил Пастыря и потом другого Пастыря, спасая тебя, – начал перечислять алхимик.

Мили лишь поморщилась.

– Ты думаешь, я хоть что-то поняла?

– Извини, – смутился Вивьен. Он и забыл, что чародейка не знает ровным счетом ничего. – Давай сделаем так, – продолжил он. – Я сейчас постараюсь набрать ингредиентов для снадобья. Очень уж мне не нравятся твои раны. Их обязательно надо промыть и смазать. Где бы только взять огонь… Скоро станет холодно.

– Знаешь, – задумчиво сказала Мили, – ты неси дрова и свои цветочки, а с огнем я что-нибудь придумаю.

– Держи, на всякий случай, – Вивьен протянул девушке стилет. – Я быстро, – он не понимал, каким образом чародейка собирается добыть огонь. За время путешествия и многочисленных схваток алхимик растерял все свое снаряжение за исключением отданного стилета и невероятным образом сохранившейся цепи. Но привычка доверять словам Мили взяла верх. Раз уверена, значит, так оно и будет.

Оставшись в одиночестве, девушка привстала на локтях и попыталась осмотреть себя. Увиденное заставило ее застонать. То, что добротная куртка и штаны превратились в драные лохмотья – ее не смущало. Но от вида истерзанного тела хотелось выть. Спасаясь и убегая, думать о ранах было некогда, теперь же разум отказывался воспринимать покрытую растрескавшейся коркой крови плоть своим вместилищем. Мили откинулась на траву и заплакала. Чародейка не понимала алхимика – зачем нужны все эти травы и промывания, если она почти уже труп? Мало того, что ее убивали яд и проклятье лича, так к ним теперь добавились раны от той непонятной гадости, что вливало чудовище. Спасение вмиг перестало быть радостным.

Но изменение настроения девушки нисколько не тронуло Вивьена. Он был готов к этому. А потому, вернувшись, сразу принялся за изготовление снадобья. Чтобы отвлечь Мили от невеселых мыслей, он начал рассказывать ей все то, что с ним произошло в подземном дворце. Чародейка действительно оживилась, в ее взгляде появился интерес. Она даже иногда задавала уточняющие вопросы. А к тому времени, когда алхимик закончил с лекарством, и вовсе находилась в возбужденном состоянии.

Вивьен видел, что девушкой овладела какая-то мысль. Очень для нее важная. Что-то в его собственных словах вдохнуло в отчаявшуюся чародейку новую искру жизни.

– Костер, – отрывисто бросила Мили.

– Чего? – не понял алхимик.

– Сложи костер.

Вивьен пожал плечами, направился к сваленной рядом куче хвороста. Он постарался на славу – куча была внушительная, благо сухих деревьев в непосредственной близости валялось предостаточно. Выбрав несколько сухих веток, алхимик поломал их и сложил шалашом возле Мили. Выжидающе посмотрел на нее.

Чародейка села на колени, закрыла глаза. Лицо ее стало сосредоточенным, потом дрогнуло. Но ничего не происходило. Вивьен уже было махнул на затею рукой, когда увидел еле заметную тонкую струйку дыма, поднимающуюся от шалаша. Сердце пустилось в пляс. А спустя еще несколько невыносимо долгих мгновений ожидания послышался легкий треск и над сложенными ветками заиграл боязливый огонек. Он трепетал под порывами ветра, но не сдавался, пока не набрался сил и не превратился в спокойное уверенное пламя.

– Ты же говорила, что не можешь! – восхищенного воскликнул Вивьен.

– Говорила, – согласилась Мили, открывая глаза и не без гордости смотря на пламя. – Все изменилось. Вспомни, заклинания фей теряют свои силы…

– То есть тебя больше ничего не сдерживает?

– Нет конечно. Они только еще начали терять, но не сдались окончательно. Не так быстро.

– Когда же ты полностью обретешь прежние силы?

Мили пожала плечами.

– Я не была уверена, что смогу зажечь и этот костер. Мне кажется, Обращенная… Она управляла всеми магическими нитями внутри дворца. Она же поддерживала заклинания. Когда ты ее убил, то рассек самое важное звено. Силу больше некому направлять, а сама по себе она ни на что не годна. Нужен тот, кто сможет обуздать ее.

– Ты можешь? – тут же спросил Вивьен.

– Внизу она была какой-то другой. Нет, думаю, что нет. Но ты не расстраивайся, мне хватит о того, чем я умела владеть.

– Ну, хорошо, – алхимик осмотрелся по сторонам, присматриваясь к берегам. – На сегодня хватит уроков по магии, давай займемся твоими ранами.

– Отдаюсь в твои руки, целитель, – склонив голову, сказала Мили. – Что мне делать?

– Для начала снимай всю одежду.

Чародейка удивленно подняла бровь.

– Я не могу тебя заставить. Да и не хочу. Просто пойми, что одежда помешает промыть раны должным образом.

– Помоги, – Мили протянула руку, желая встать.

* * *

Обнаженная девушка снова сидела на коленях, но теперь уже по пояс в воде. В неверных отблесках разгоревшегося костра она бы выглядела диковинным мифическим существом, сошедшим с древних гравюр, если бы не волосы… Некогда прекрасные, они превратились в один чудовищный колтун без надежды на прежнюю блистательность.

– Режь, – ровным уверенным голосом сказала Мили.

Вивьен, который стоял рядом с ней со стилетом в руке, медлил. В отличие от девушки, он не раздевался полностью, оставшись в штанах.

– Ты уверена?

– Да.

Алхимик сглотнул, осторожно взял девушку за волосы.

– Да не тяни же ты! – не выдержала чародейка.

Сталь блеснула, и первый спутанный локон отлетел в сторону. Девушка прикусила губу.

Когда все было закончено, Мили, едва сдерживая слезы, взглянула на алхимика.

– Ну, как?

– Знаешь, что я тебе скажу? – начал тот. – По-моему ты великолепна в любом виде.

На губах чародейки появилась неуверенная смущенная улыбка, словно девушка первый раз в жизни услышала комплимент.

– Ладно уж, давай покончим с этим поскорее. А то холодно, и вообще-то жутко больно, – последние слова звучали уже сквозь стиснутые зубы.

Вивьен начал с того, что окатил Мили водой. Чародейка съежилась, но промолчала. Потом отмыл ее от кроваво-грязной корки. Дыхание девушки стало частым и поверхностным, но алхимик знал, что это никакое не возбуждение, а желание скрыть терзающую боль. И только после этого он приступил к промывке самих ран.

Со стороны это могло показаться очень интимным действом – полуголый мужчина ласково гладит обнаженную женщину. Эдакая прелюдия к чему-то большему. Но стоны и всхлипы, которые срывались с губ Мили, были наполнены страданием. Она вздрагивала каждый раз, когда Вивьен касался очередной раны. Под конец экзекуции девушка дрожала не переставая. Холод сделал тело еще более чувствительным. Алхимик чувствовал, как напряжена чародейка – словно тонкая, готовая оборваться струна. Он искренне дивился ее стойкости и самообладанию. Избалованная девчонка с нежной кожей безропотно принимала жестокое, но необходимое лечение.

Обратно к костру Вивьен нес Мили на руках. Чародейка так ослабла, что не могла стоять на ногах. Ее кожа приобрела синеватый оттенок, а зубы отбивали отчетливо слышимую дробь.

– Потерпи чуть-чуть, – уговаривал ее алхимик, – скоро станет легче.

Он осторожно положил девушку на чистую, непримятую траву и бегом кинулся к дровам. Быстро наломав веток, бросил их в огонь. Пламя с жадностью принялось за новую пищу, распространяя вокруг себя живительное тепло.

Вивьен вернулся с разложенным на большом лопухе снадобьем и принялся смазывать раны чародейки. Он, как и раньше, добавил в получившуюся кашицу глину – для придания вязкости. А также морской табак. По счастью, тот рос поблизости в огромных количествах. Вреда от него все равно не будет – решил алхимик, а вот польза великая. Удивительно, но в неприметном бледно-розовом цветке таилась такая сила, что при должном использовании могла нейтрализовать самые сильные яды и некоторые проклятия. Ведь, прежде всего, следовало очистить организм от грязи и чуждых гнетущих сил. А потом уже помогать ему заживлять раны.

Покончив с нанесением снадобья, алхимик отложил в сторону лопух, сам сел рядом с девушкой. Та лежала с закрытыми глазами. Лицо ее осунулось, щеки впали. Но, несмотря на все это, на бескровных губах появилась еле заметная улыбка.

– Спасибо, – прошептала она.

Но Вивьен молчал. Он закрыл глаза, распростер над чародейкой руки. Теперь требовалось воззвать к глубинным дремлющим силам растений. Попросить помощи. Направить в нужное русло. В обычном состоянии снадобье тоже принесло бы облегчение, но лишь незначительное. Алхимик же тянулся, просил. И отклик пришел. Теплое зеленоватое сияние окружило тело Мили и тут же погасло. Но Вивьен знал – снадобье работает на полную силу.

– Глупо спрашивать, как ты себя чувствуешь, – сказал он. – Но все же – как?

– Тепло, – вздохнула девушка. – Чувствую, словно на меня рухнула целая скала, – и снова улыбка.

– Почти так оно и было, – ответил алхимик. – Знаешь, ты даже в зеленой каше выглядишь привлекательной.

Мили приоткрыла один глаз. Она по-прежнему совершенно не стеснялась наготы.

– Не смей ко мне приставать, мужчина, – с ехидной ноткой сказала она. – То, что я лежу перед тобой голая и беззащитная – еще ничего не значит.

Вивьен рассмеялся:

– Неужели теперь бьют просто за слова?

– Нет бы, угостить девушку вкусной едой, так нет – заговаривает ей уши.

– Вот дубина! – алхимик вскочил на ноги и сделал несколько шагов в сторону, а когда вернулся, то нес в руках пару больших уже очищенных клубней. – Вот, совсем забыл.

– О, как изысканно. Ну, корми меня. Раз начал заботиться, так не останавливайся на полпути.

На самом деле за шутками и своеобразными капризами чародейки крылись вполне объяснимые причины. Девушка просто не могла нормально пошевельнуться. Боль только-только начала отступать, но любое движение все еще давалось с трудом.

– Ну же, где мой кавалер с подносом сладостей и фруктов? – продолжала Мили.

– Уже здесь, о прекраснейшая из нимф, – как можно более вдохновенно ответил Вивьен.

Наконец, оба не выдержали и рассмеялись. Смех вышел недолгим. Был он хоть и веселым, но звучал сквозь боль и наворачивающиеся от нее слезы.

Алхимик мелко порезал один из клубней и склонился над девушкой. Сейчас, когда та лежала расслабленная и горячая, оставаться равнодушным не получалось. Она действительно была красивой. Несмотря на усталость, раны и размазанное снадобье.

– Ну, дай мне уже кусочек, – почти взмолилась девушка.

Вивьен вздрогнул, выдохнул.

– Конечно, держи.

Он кормил ее с рук, как маленького ребенка. А она благодарно принимала нехитрое кушанье.

– Все, спасибо, – наевшись, сказала Мили, – или я лопну.

– Отдыхай, я буду рядом.

Алхимик отошел к озеру, скинул штаны, вошел в воду. Теперь следовало подумать и о собственных ранах. Они не были столь ужасны, как у чародейки, но все же требовали ухода. С ушибами, пусть и сильными, проблем возникнуть не должно было. А вот многочисленные мелкие порезы и ссадины пришлось промывать тщательно. Какая зараза могла находиться в жиже на дне колодца – Вивьен не знал, да и не хотел знать. После жара костра вода казалось ледяной.

Вернувшись, алхимик намазался остатками снадобья. Воззвал к скрытым силам его составляющих. Почти сразу стало легче дышать, тупая ноющая боль отступила. Воин сел поближе к костру. Как не странно, но сна не было ни в одном глазу. Да, чувствовалась огромная усталость, но не больше. А ведь ему положено валиться с ног.

Он смотрел в огонь – разглядывал тлеющие угли, наблюдал за грациозным танцем языков пламени. Самое время для размышлений. А подумать было над чем. Оставаться в столь вожделенных недавно землях не было никакого резона. Дворец разрушен и затоплен, если в нем еще хранились сколь-нибудь ценные сокровища, то все равно добраться до них возможности не было. Еще теплилась призрачная надежда на что-то ценное в стеклянных домах здесь, на поверхности. Но слишком уж не верилось в глупость победителей. Эти места должно было разграбить в первую очередь.

А еще Вивьен теперь знал – широкий и добротный тракт, по которому они пришли, не единственный путь к спасению. Существовала еще одна дорога, не столь ухоженная и удобная, она вилась тоненькой ниточкой и убегала к северу. О том, кто ее проложил и, куда она вела – алхимик не имел ни малейшего представления. В обретенной памяти не удавалось выловить никаких подробностей, кроме самого факта существования. Странное дело. Хотя, если учесть, что в голове до сих пор была каша из наслаивающихся друг на друга воспоминаний…

От попыток докопаться до истины заныло в висках. Вивьен все еще не мог понять, как из всего многообразия не им накопленных за долгие годы знаний извлекать нужные. Этот процесс походил на копание в огромном стоге сена, в котором требовалось найти маленькую иголку.

– Не спишь? – внезапно услышал он голос Мили. Вивьен даже вздрогнул от неожиданности. Обернулся.

– Сушусь вот, – честно ответил алхимик.

Девушка по-прежнему лежала на своем месте, но теперь приподнялась, опираясь на локти.

«Добрый знак, – подумал алхимик. – Если уже сейчас пришла в себя, значит, завтра сможет шагать».

– Да ты совсем в себя ушел, – с улыбкой продолжала чародейка. – Какой из тебя сейчас прок? Того и глядишь в костер упадешь. О чем думаешь-то?

– Думаю, как нам теперь лучше отсюда убираться, – хмыкнув, сказал Вивьен. – Как считаешь, трактом сможем пройти обратно?

– А у нас есть другие варианты?

– Да, – задумчиво протянул алхимик. – Есть дорога, даже скорее тропа. Она начинается…

– Подожди, тебе известна вся местность вокруг нас?

– Как сказать… Нет, конечно. Лишь отчасти. А северное направление, именно туда и ведет тропа, вовсе закрыто. Или я пока просто не могу ничего вспомнить.

– Тогда иди сюда и набросай карту, хотя бы в общих чертах. Хотелось бы и мне знать то, что известно тебе.

– Только дров подброшу и штаны одену.

– Дрова – это правильно, а штаны… Чего я там не видела? Иди уже, дай одежде спокойно высохнуть.

Спорить с чародейкой не было ни сил, ни желания. Вивьен осторожно опустил в костер пару толстых бревен – их должно было хватить надолго, подобрал несколько тонких веток и расположился рядом с девушкой.

– Значит, смотри, – начал он, приминая траву и стараясь не смотреть на Мили. Близость с обнаженной красавицей волновала. Алхимик и подумать не мог, что способен сейчас испытывать возбуждение. Внутри медленно разгорался огонь желания и только скользящий по траве взгляд не давал ему вырваться на свободу.

– Вивьен.

Алхимик непроизвольно повернул голову на голос чародейки. И тут же почувствовал, как нежная рука обнимает его за шею и настойчиво тянет к себе. Противиться? Ну, уж нет! Вивьену было абсолютно все равно, что движет девушкой – с чего она вдруг изменила своим вкусам.

Желание наполняло его тело сладким томлением. Мили с жадностью, словно изголодавшись, со стоном впилась в его губы. Слова были лишними. Оба знали, чего хотят и стремились получить это как можно скорее. Боль от ран почти не ощущалась. Она тонула в разливающихся волнах оживающего волшебства. Но волшебства, источником которого были не магические нити, а почти животная страсть двоих любовников.

Мили вцепилась в волосы Вивьена, делая поцелуй еще более глубоким и жадным. Девушка чувствовала себя настоящей демоницей – суккубом, умирающим без бури плотских утех. Уже давно чародейка не испытывала такого внезапного и всепоглощающего влечения, тем более, к мужчине. Пусть все тело – сплошная рана, пусть завтра не будет сил ни у него, ни у нее, но разве это могло что-то изменить? Рациональные мысли отступили почти без боя, покорно сложив стяги целомудрия к кургану желания.

Не было никаких сил терпеть. Тишину безлунной ночи разрывало хриплое дыхание и еле сдерживаемые стоны. Звуки нарастали, обретали поистине сумасшедшую мощь, начинали играть новыми красками. Измазанные снадобьем, в неверном свете костра любовники мало походили на обычных людей – скорее то были сказочные создания. Плоть от плоти жители волшебного леса. Но ни Мили, ни Вивьена это не трогало. Они даже не замечали зеленых разводов на телах друг друга.

В таком состоянии прелюдия не могла затянуться надолго. Все случилось быстро и ярко. Пика наслаждения они достигли одновременно. Затаившуюся ночь, словно бичом разрезал долгий надрывный стон Мили. Ему вторил глухой рык Вивьена. Для этих двоих тьма перестала быть непроглядной, она вмиг окрасилась сонмом разноцветных огней. На какое-то время окружающий мир перестал существовать. Любовники словно воспарили над землей и устремились в бесконечно высокие небеса.

Блики костра играли на обнаженных блестящих от пота телах. Феерия чувств понемногу стихала. Первые переживания, острые и взрывные – плавились, сменяясь долгими и мягкими.

– Мы завтра будем как мухи перед зимней спячкой, – со все еще затуманенным взором прошептал Вивьен, целуя обмякшую под ним девушку.

– Ты сильно расстроен? – не открывая глаз, спросила та.

– Мне плевать на завтрашний день. В конце концов, имеем мы право на небольшую передышку. Как ты считаешь?

Мили медленно и с удовольствием потянулась, открыла глаза, в которых тут же заплясали маленькие озорные огоньки.

– Полностью с тобой согласна. Тем более, ты же не думаешь, что мы закончим на этом? – лицо чародейки имело столь невинное выражение, что заподозрить ее в каком-нибудь подвохе было невозможно.

Вивьен приподнял одну бровь, сказал:

– Откуда только силы берутся. Сказать по правде, мне нравится то, о чем я сейчас подумал.

– Что же это? Поделись, пожалуйста.

Вместо ответа алхимик снова припал к губам Мили, и девушка с готовностью ответила на поцелуй…

* * *

Проспали они долго. Солнце уже перевалило за полдень, когда намаявшиеся за ночь, но бесконечно довольные путники окончательно проснулись. Вивьен поднимался несколько раз за ночь, чтобы подбросить в прогоревший костер очередную порцию дров. Потом возвращался к Мили, ложился рядом. Девушка обнимала его, и алхимику казалось, что делает она это с большим удовольствием. Сам он, порядком уставший, тут же засыпал в ее нежных объятиях.

– Так, когда ты мне нарисуешь карту местности? – деланно недовольно спросила Мили, пытаясь привести в сколь-нибудь пригодный вид свою исполосованную одежду.

Вивьен, который в это время закапывал в угли съедобные клубни, даже руками всплеснул:

– Не далее, как прошлой ночью, я это уже сделал. Вернее, попытался.

– Да? Тогда будь любезен, повтори попытку.

– Какую именно? – Вивьен хитро посмотрел на уже одевшуюся девушку.

– Карта, милый, карта, – чуть смутившись, сказала Мили. – А то, боюсь, что после других попыток, очень успешных, я теперь ходить буду с трудом. Знаешь ли – отвыкла…

– Извини, я не…

– Милый, все отлично, – она подошла к алхимику и коснулась его губ легким невинным поцелуем. – Я сейчас наберу ягод, и ты мне все расскажешь и нарисуешь. Правда?

– Только не отходи далеко, мало ли что.

Когда чародейка вернулась, неся в лопухе изрядное количество небольших плодов, Вивьен как раз вытаскивал из углей испеченные клубни. Ароматный запах тут же отправил на второй план все разговоры и объяснения. Усевшись поудобнее, путники приступили к завтраку. Вернее сказать – позднему обеду.

– Знаешь, – сказала Мили, насытившись. – Если так дела пойдут и дальше, то скоро магия фей рассеется окончательно.

– Это же хорошо, – ответил алхимик. – Ты снова обретешь прежние силы. У нас будет больше шансов, чтобы выбраться из всего этого.

– Подумай еще раз. Ты ничего не упускаешь?

Вивьен попробовал проанализировать все произошедшие за последние два дня события. Получилось не очень хорошо. Тело было расслабленным, голова отказывалась работать.

– Не мучь меня, Мили. Скажи сама.

Девушка хмыкнула, отметив про себя, что все же несколько перестаралась ночью в соблазнении. Но оно ведь того стоило…

– Вспомни, что ты мне рассказывал, когда мы делали первые шаги по этим местам. Почему мы остались живы на том склоне?

Вивьен почувствовал, как земля уходит у него из-под ног.

– Личи, – выдавил он. – Их больше ничего не сдерживает.

Чародейка утвердительно кивнула:

– Еще сдерживает. Магия не так скоро окончательно развеется. Но это обязательно случится. Через пару, может быть три дня.

– Я понял, к чему ты клонишь, – алхимик принялся что-то чертить на уже порядком вытоптанной земле возле костра. – Отсюда мы пришли, здесь находимся сейчас, а вот здесь та тропа, про которую я говорил. Куда она ведет, я не знаю. Охраняют ли ее, я не знаю. Кто проложил ее…

– Ты не знаешь, – продолжила за него девушка. – Это я поняла. До нее нам ближе добираться, чем до тракта, по которому вряд ли сможем пройти, даже если я успею полностью вернуть себе силы. А тропа – это неизвестность, но при этом и шанс. На тракте его нет вовсе.

– Думаешь, тропа охраняется меньше?

– Откуда я знаю, Вивьен? – в голосе Мили звучали нотки раздражения. – Я даже не знаю, откуда взялись эти проклятые маги и почему они стоят на страже давно заброшенного торгового пути.

– Тут все просто, – пожав плечами, сказал Вивьен. – Это потомки тех, кто некогда был поставлен сдерживать сокрытую в этих землях порчу. Под порчей имелись в виду феи и их творения. Хотя, почему потомки? Это самые первые маги до сих пор и ходят по лесам. Это они собирают, как ты сама говорила, полчища неупокоенных вокруг себя.

– Милый, – уже более мягко сказала чародейка. – Почему и как древние стражи ступили на путь некромантии и разрушения? Что так чудовищно исказило их мысли? Личи – это не стая. Это маги-отшельники, которые удаляются от цивилизации и уж тем более от себе подобных. Бывают, конечно, исключения. Но не такие, как мы встретили здесь.

– Мили, у меня нет ответов на твои вопросы. И я не буду с тобой спорить. Ты лучше знакома с нежитью. Но мы видели то, что видели.

Девушка вздохнула. Спорить действительно было не о чем. И она это прекрасно понимала, хоть и никак не могла объяснить себе загадочное появление такого количества личей в одном месте. Расскажи ей кто-нибудь о подобном еще дней десять назад – подняла бы на смех. А теперь… теперь было не до веселья.

– Что ж, – немного помедлив, сказал Вивьен. – Значит, идем той загадочной тропой. Очень надеюсь, что происхождение всех этих тварей так и останется для нас загадкой. Если честно, то не хотелось бы их вообще снова встречать. Хватит с меня тайн и сокровищ. Давай уже выберемся отсюда.

– Согласна, – улыбнулась чародейка, но в глазах ее стояла грусть.

Вивьен знал или, по крайней мере, думал, что знал о причине этой тоски. Снадобье не действовало, как того хотелось бы. Мили не жаловалась и старалась не показывать, как ей больно. Но от взгляда алхимика не могло укрыться, как при каждом шаге девушка съеживалась и внутренне замирала.

* * *

– Тебе не кажется – что-то здесь стало не так? – пристально вглядываясь в блистающий впереди радужный мост, спросил Вивьен.

– Нет, а что случилось? – мили щурилась от ярких солнечных бликов.

– Он стал словно… – алхимик задумался, стараясь подобрать нужное слово. – Словно еще прозрачнее.

– Куда уж больше? И так облако облаком, – ответила девушка, однако голос ее уверенным не звучал. Она и сама приметила – стеклоподобный материал словно оплывал. Грани теряли строгую резкость, идеально очерченные контуры искривились, а прозрачность сделалась такой, что мост почти сливался с воздухом.

– Они исчезают, – тихо сказал Вивьен. – Мосты, дома и вся утварь просто истаивают. Они исчезнут так же, как и все остальные деревни ранее. Дверь в прошлое закрывается. Еще немного и все истории о феях окончательно превратятся в сказки.

Алхимик взглянул на чародейку, ожидая, что та взорвется, как случилось в колодце. Но нет. Мили заворожено смотрела на то, как солнечные лучи забирают то, что им причиталось.

– Как думаешь? – спросила она. – Велика во всем этом наша вина?

– Похоже, мы просто завершили то, что по какой-то причине не закончили наши предки. Странно чувствовать себя одновременно и победителем и убийцей целого народа.

– Мы же только пытались выжить, – неуверенно парировала Мили. – Тем более, те существа, которые пришли на смену феям – они не были столь же одухотворенными и мирными.

– Ты про людей? – улыбнулся алхимик.

– Нет, конечно, – девушка нахмурилась. – Хотя, ты в чем-то прав. Но сейчас я про Пастырей и Обращенных. Пойми меня правильно. Я верю твоим словам, но что-то не складывается. Не могли феи создать подобных существ. Не могли потом поставленные дозором маги вмиг превратиться в личей. А ведь все это связано. Я не могу объяснить, почему так думаю. Считай это чем угодно – интуицией, прозрением или глупостью. Ты уверен, что в полученных тобою знаниях нет прорех?

– Мили, моя память сейчас больше походит на большой ящик, в котором грудой свалены сотни и сотни свитков. На каждом из них что-то написано. Я беру по одному свитку и просматриваю. Полной картины всего произошедшего у меня нет до сих пор. И не знаю – будет ли когда-нибудь.

– То есть ты с полной уверенностью не можешь сказать, что феи сами создали этих чудовищ?

– Нет. То были слова Обращенной.

– Что ж, – Мили поморщилась – снадобье уже не могло унять боль в ноге. – Я не думаю, что с нами у фей был шанс на возрождение. Во всяком случае, возрождении в своем истинном виде. И не только с нами – с любым из людей. Ни одно существо не может вернуться из-за смертной черты прежним. Сказка умерла уже давно. Умерла безвозвратно.

Вивьен пожал плечами. Он не хотел спорить с чародейкой. Тем более, что слова ее казались правильными. Но вид истаивающих прямо на глазах диковинных строений все равно подавлял. Больше того – они больше не выглядели для него надгробиями. Мираж – словно бы по чьей-то прихоти сквозь окружающий мир проступал какой-то другой. Был он чужд, но прекрасен. Только чем ближе клонилось солнце к западу, тем более блеклым становился чужой мир, забирая с собой частицу иного народа, проигравшего в попытке выжить.

Не было слышно ни звона, ни грохота падения. Мосты и останки домов не рушились, они просто исчезали, растворяясь без следа. Мили и Вивьен то и дело бросали взгляды на уже еле заметные очертания диковинных строений. Запомнить, запечатлеть в памяти то, чего больше никто и никогда не увидит.

Когда путники добрались до окружающего край Радужных Мостов леса, солнце уже скрылось за горизонтом, и ночь стремительно вступала в свои права. Последние футы они преодолели, следуя за небольшим огненным шариком, который создала Мили. Она вполне уже могла пользоваться магическими силами, не рискуя упасть без чувств. Эти же силы помогали ей идти. Девушка изменила несложное заклинание ударной волны. Теперь воздух вибрировал под ее ногами и немного приподнимал, снимая часть нагрузки. Не левитация, но хоть что-то.

Несмотря на это, чародейка рухнула наземь сразу же, как Вивьен объявил привал. Нанесенная личем рана пылала огнем и за прошедший день заметно расползлась. Алхимик с горечью наблюдал, как Мили осторожно дотрагивается кончиками пальцев до почерневших краев. Он чувствовал себя бессильным и бесполезным. Еду и ингредиенты для снадобья они набрали в пути. Но какой толк в лекарстве, которое не помогает? Тем не менее, вечерний ритуал остался почти без изменений. Сбор дров, разведение костра, приготовление снадобья и ужина. И еще одно, куда как более приятное действо, на которое ушла значительная часть ночи. Осознание того, что уже завтрашний день может стать последним, вдохнуло в любовников новые силы. Покров условностей слетел без следа, обнажив под собой почти неуемное желание. Вивьен и Мили вновь наслаждались друг другом, стараясь продлить, растянуть укрывающую их ночь. Алхимик неистово брал девушку, а та отдавалась ему самозабвенно, без остатка.

И снова были яркие огни перед глазами, и слова приходило ощущение полета.

А на следующий день, стоя перед неширокой хорошо утоптанной тропой, путники всматривались в ее змеящиеся, теряющиеся между деревьями извивы.

– Знаешь, – сказал Вивьен, – мне почему-то кажется, что мы обязательно выберемся. Не знаю, что там впереди, но мы пройдем.

Девушка одарила его улыбкой, взяла за руку.

– Мне бы тоже очень хотелось в это верить. Но не получается.

– Что ж, значит, моей уверенности хватит на нас двоих, – бодро ответил Вивьен и тоже улыбнулся. – Держись, с нами твоя магия и моя цепь – проскочим. А потом найдем тебе самого лучшего лекаря. Нельзя, чтобы такую красу омрачали шрамы.

– Никогда бы не подумала, что ты такой льстец, – усмехнувшись, сказала Мили. – Хмурый неразговорчивый воин, больше похожий на непоколебимого голема, внутри оказался таким мягким и чувственным.

Вивьен открыл было рот, чтобы возразить, но палец девушки лег ему на губы, призывая молчать.

– Я рада, что ошибалась, – проговорила она шепотом и поцеловала растерянного воина в щеку. – Идем.

Не говоря больше ни слова, путники ступили на тропу.