Текст книги "Радужные Мосты (СИ)"

Автор книги: Максим Субботин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Но воображение девушки разыгралось на полную. Ей казалось, что окружающие стены пульсируют и сокращаются, норовя поскорее отправить добычу в необъятную утробу желудка. Мили дернулась от нахлынувшего омерзения и почувствовала, как нога срывается с очередной ступени. Чародейка вскрикнула и непроизвольно подалась вперед. Алхимик успел обернуться и принять падающую девушку на себя. Одно долгое мгновение казалось, что беда миновала, и воин сможет удержать равновесие. Но нет. Комки густой слизи в полной мере показали свое коварство. Вивьен чувствовал, как неуклонно теряет устойчивость и заваливается на спину. Он попытался ухватиться за стену, однако пальцы бессильно скользнули по склизкой массе.

Алхимик попытался сгруппироваться и хоть как-то извернуться, так как падать начал не в сторону стены или вниз по ступеням, а в зияющий провал колодезной шахты. Вивьен успел почувствоваться то мгновение, когда завис над пропастью. Где-то рядом раздался всхлип Мили. А потом ступени окончательно ушли у них из-под ног, и путники рухнули в темноту – навстречу холодной, выжидающей неизвестности.

* * *

Наверное, в тот момент, когда Мили и Вивьен уже распрощались с жизнями, кто-то на небесах решил, что еще не насмотрелся на приключения забавных человечков.

Падение оказалось недолгим. Алхимик только-только успел выставить перед собой руки, как в них врезался жесткий пол, покрытый застоялой, дурно пахнущей жижей. В лицо полетели тяжелые брызги. Ладони и предплечья разорвались болью. На время мир вокруг стал сосредоточением омерзительного запаха и протяжного звона в ушах. Вивьен замер, кашлянул, стараясь отдышаться. Липкая холодная слизь залепила нос и глаза. Алхимик попытался приподняться, шаря в темноте, как слепой котенок.

Мили повезло больше – она упала на бок и почти не ударилась. Тем не менее, сердце бешено колотилось, в висках гулко стучала кровь. Дикая, почти сумасшедшая мысль: «Мы все-таки дошли до самого дна», – металась в голове чародейки. Переполненная ужасом и омерзением, девушка вскочила на ноги, прищурилась. Темнота стояла полная.

– Вивьен! – надрывно крикнула Мили. Девушка попыталась вызвать огонь, пусть совсем слабый. Руки дрожали, но даже искры не появилось на раскрытых ладонях. Здесь, под землей, в глубине таинственного края, магические силы окончательно покинули девушку. Чародейка почувствовала себя беззащитной и одинокой. На глазах навернулись слезы. – Вивьен! – снова прокричала она, почти не надеясь на ответ.

– Я здесь, – раздался с пола хриплый голос алхимика. Кое-как ему удалось очиститься от налипшей слизи, и теперь слух постепенно возвращался.

Мили бросилась на голос, но тут же обо что-то споткнулась и чуть снова не упала.

– Ненавижу тебя! – сквозь слезы почти кричала она, помогая Вивьену подняться. – Ты специально молчал, чтобы я тут с ума сошла?! Ненавижу! Выродок! Разорви демоны твою душу! – голос девушки срывался. Ее трясло.

Вивьен не спешил отвечать девушке той же монетой. Он понимал ее состояние, а потому предпочел то время, пока чародейка будет успокаиваться, посвятить исследованию места, где они очутились. Вот только особых успехов в этом достичь не удалось.

Жижа под ногами была неглубокой – чуть выше щиколотки. Ноги то и дело норовили разъехаться, а снова окунуться в склизкое зловоние желания не возникало. В колодце действительно была какая-то система отвода влаги. И это радовало очень сильно. Мысль о том, что он и Мили могли с головой погрузиться в студенистое нечто, вызывала приступ тошноты. Уж лучше сразу разбиться, чем захлебнуться в озере соплей.

Не было видно ни стен, ни даже Мили, которая стояла рядом и все еще тяжело дышала. Словоизлияния она прекратила, но теперь слышался стук ее зубов. Что и говорить – после невольного купания стало заметно холоднее.

Темнота сделалась почти осязаемой. Она тихо заползла в сознание алхимика и свернулась там шипастым неприятным комком, от которого у бывалого воина по спине побежали мурашки. Он действительно боялся. Но не стыдился этого.

Поначалу алхимик решил, что у него начались галлюцинации. До слуха донеслись еле уловимые звуки мелодии. Незамысловатые переливы, извлекаемые из какого-то духового инструмента, струились из темноты, подобно легкому дуновению свежего ветра. Вивьен весь превратился в слух, почти перестал дышать, чтобы не упустить волшебное звучание.

– Ты слышишь это? – шепотом спросил он Мили.

Та пробурчала что-то невразумительное, однако напряглась, прислушалась.

– Слышу, как стучат мои зубы, – наконец ответила чародейка, – а еще, как капает эта липкая вонючая слизь или что это там такое.

Стоять долго без движения было крайне тяжело. Мышцы сводила жестокая судорога. Вивьен кривился от боли, про себя ругался, боясь вспугнуть удивительную мелодию, так внезапно возникшую среди холода и тьмы.

– Нет, нет. Мелодия. Слышишь мелодию?

– Ты точно тронулся, – фыркнула Мили, – а полуобнаженные девственницы тебе не мерещатся?

Вивьен осторожно, стараясь шуметь как можно меньше, двинулся на звук. После нескольких неуверенных шагов он дождался, пока жижа под его ногами успокоится – потом снова вслушался.

– Ну что? – раздался над его ухом голос Мили. – Девственницы уже пришли? Я не помешаю вам?

Алхимик уже было хотел сказать девушке, что он о ней думает и куда ей лучше пойти, когда:

– Ой, – растерянно сказала чародейка, – ты прав. Это похоже на… Вроде на свирель.

Вивьен закатил глаза, вздохнул. Боевой маг – это конечно хорошо. Но избалованный вниманием и почестями маг – очень непростой компаньон. Тем более – избалованный маг, растерявший все силы и не доверяющий никому, кроме себя.

Между тем, мелодия становилась все более отчетливой и вскоре необходимость в постоянных остановках исчезла. Вивьен шел маленькими шажками, вытянув вперед руки. Мили держала его за плечо. Вскоре воин почувствовал под разбитыми ладонями дерево – обычные рассохшиеся и сильно отсыревшие доски. Алхимик скривился от боли, осторожно одними пальцами ощупал преграду. Почти сразу он нашел большое кольцо и ржавые массивные петли.

– Дверь, – сказала Вивьен, и голос его дрогнул.

– Так… Открывай, – Мили почувствовала, что в горле пересохло. Волнение разливалось по телу. Что ожидает их по ту сторону?

Дверь была старая и трухлявая, ее влажная поверхность пружинила под легким давлением пальцев. Затаив дыхание, Вивьен потянул за импровизированную ручку. Раздался тихий скрип, дверь легко поддалась и отворилась. На вплотную подступающей жиже поднялась небольшая волна.

* * *

Звуки неведомого инструмента вмиг сделались громче. Они звали за собой, манили, и этому зову почти невозможно было противиться. Дверь распахнулась, и за ней показался огромный тускло освещенный зал. Его потолок и стены утопали во мраке, однако центральная часть оказалась неплохо освещена. Свет исходил от витающих в воздухе искрящихся шариков белого цвета. И они будто ждали путников. Стоило им войти в зал, как несколько шариков плавно направились в их сторону, закружились над головами в причудливом танце. Остальные же, как по команде, выстроились и образовали своеобразный коридор, который устремился вглубь зала.

– Нас ждали? – неуверенно спросила Мили.

– Если честно, то не хотелось бы, – ответил Вивьен и только тут вспомнил, что цепь осталась где-то в промозглой жиже. Но так не хотелось возвращаться – уходить от чарующих волшебных звуков и вновь окунаться в тягучую мерзость. Более того, Мили уже шла по импровизированному коридору. Осторожно, подозрительно косясь на необычный эскорт, алхимик быстрым шагом нагнал девушку. Мысли об утерянном оружии были вытеснены и запрятаны в дальний уголок памяти.

– Он же огромен, – сказала Мили.

– Что?

– Зал. Я говорю, что он огромен.

На самом деле об истинных размерах зала судить было затруднительно. Взору путников оказалась доступна лишь узкая освещенная полоска пола, выложенного плотно подогнанными друг к другу каменными плитами. На них под толстым слоем пыли просматривались диковинные узоры сказочных не то растений, не то животных. Даже скрытый серой пеленой, даже видимый лишь частично – рисунок впечатлял. Тот, кто создал подобное, без сомнения, был мастером своего дела. В неверных отблесках белого свечения по залу ползли причудливые тени. Они двигались вслед за шариками и тем самым оживляли узоры, словно бы те колыхались на ветру.

– Судя по эху от наших шагов и слов, – сказал Вивьен, – ты, скорее всего, права.

– Какие громадины, – вновь восхитилась Мили и кивнула в полумрак. – И это все под землей, под сотнями озер.

Алхимик взглянул в строну, указанную мигичкой, присвистнул.

– Впечатляет, чего уж говорить. Во сколько же они обхватов?

Из темноты за пределами коридора проступали очертания огромных колонн. Их гладкие матовые поверхности покрывали мерцающие золотом письмена. Те, в свою очередь, кружились и поднимались все выше и выше, исчезая в сгущающемся мраке.

– Интересно, что там написано? – просила Мили, обращаясь сама к себе.

Кроме многолетней пыли встречались и иные признаки запустения. Неведомо откуда взявшиеся остатки досок, успевшие превратиться в труху. Истлевшая одежда, ставшая непригодным тряпьем, по виду которого нельзя было определить, как оно выглядело некогда. Опрокинутые огромные канделябры, рассчитанные на десятки свечей.

– Ну-ка, присмотрись, – остановившись, сказал Вивьен и рукой указал в сторону, – что видишь?

Мили тоже замерла. Совсем рядом с коридором она взглядом наткнулась на сваленные в кучу останки…

– Похоже на какие-то тела, – наконец произнесла девушка, – но странные – ссохшиеся, скрюченные что ли.

– Значит, и мне не показалось, – отозвался алхимик. – Как думаешь – это местные жители?

Мили пожала плечами. Даже, несмотря на относительную близость тел к свету – нормально опознать их так и не удавалось. Но то, что размерами они очень сильно отличались друг от друга – сразу бросалось в глаза. Помимо совсем небольших, будто бы детских, путники заметили несколько тел, чей рост значительно превосходил человеческий.

– Странные какие феи, – тыча пальцем в одну из громадных фигур, сказал Вивьен, – футов семь-восемь, не меньше.

Чем дальше продвигались путники, тем чаще попадались им на глаза тела – и большие и маленькие. Иногда по одному, иногда образуя целые скопления.

Если на поверхности стеклянные развалины показались Вивьену надгробными плитами, то тут он видел настоящий склеп. Древний и забытый, но не мертвый…

– Видели памятники, нашли и могилки с мертвецами, – сказал он задумчиво.

– Кажется, мы пришли, – оборвала его размышления Мили.

Действительно, впереди показалось возвышение. Белые шары, роняя искры, окружили его кольцом. Они зависли над нагромождением плохо обтесанных каменных блоков, без видимого порядка сваленных в кучу. Она представляла собой подобие неправильной усеченной пирамиды, на верхней, относительно ровной поверхности которой, одиноко стоял колченогий стул. Но не дряхлый предмет мебели поразил и заинтересовал путников. На стуле сидела девушка.

– Хоть одна девственница, но есть, – усмехнулась Мили, стараясь приободрить и себя, и Вивьена. Алхимик же ее веселья не разделил. На его лице промелькнуло выражение озабоченности. Не понравилась ему хозяйка этого сумрачного царства мертвых. Было во всем этом что-то неправильное, нечеловеческое.

Сидевшая на стуле выглядела бы самой обычной девчонкой, если б не отталкивающая нездоровая худоба и бледно-серый оттенок кожи. На вид Вивьен дал ей лет шестнадцать или даже меньше, но за свое предположение не поручился бы. Уж больно заморенной она выглядела. Облаченная в просторное некрашеное льняное платье без украшений и вышивок, девушка самозабвенно играла на каком-то неизвестном алхимику инструменте. Больше всего он напоминал собою раскидистые оленьи рога с множеством отверстий разного диаметра.

– Вот тебе и флейта, – сказала Мили, задумчиво. Чародейка так же, как и Вивьен рассматривала странную девушку. Рассматривала исподлобья, с нехорошим прищуром – словно видела перед собой всего лишь соперницу за сердце возлюбленной.

Алхимик осторожно подошел к пирамиде. Он попытался всмотреться в лицо девушки, частично скрытое длинными волосами. Они больше походили на паутину – почти такие же белые тонкие.

– Эй, – негромко позвал воин. Девушка не реагировала.

– Она живая вообще? – хмыкнув, поинтересовалась Мили.

– Хороший вопрос. Мне кажется, что да, – алхимик разглядел правильные, но совершенно незапоминающиеся черты лица – словно то была восковая маска. – Она как кукла. Но пальцы-то двигаются. И смотри, как проворно.

Действительно, тонкие пальцы незнакомки порхали над диковинным инструментом, зажимая отверстия.

– У меня от нее мурашки по спине, – призналась Мили. – Вспомни в лесу, там тоже все двигались. И как шустро.

Алхимик кивнул. То, что спутница разделяла его опасения – уже само по себе было недобрым знаком. Вивьен достаточно хорошо знал Мили, чтобы просто отмахнуться от ее ощущений. Уж что-что, а попусту истерить в создавшейся ситуации девушка бы не стала.

– Пусть сидит, не будем ее трогать, – предложила чародейка и повела плечами, словно от озноба. – Может, вернемся на поверхность? Дурное это место, я чувствую затаившуюся здесь боль и безумие.

– Остановиться на самом пороге? – удивился алхимик. – Мы с тобой прошли слишком много, чтобы теперь просто развернуться. Неужели тебе самой не интересно узнать, что здесь произошло? Оглянись.

В Мили боролись две противоположности. Одна часть девушки рвалась на свежий воздух, под открытое небо – на свободу, не стесненную осклизлым камнем и гнетущим мраком. Но другая часть, вдохновленная и окрыленная волшебной мелодией, жаждала остаться, погрузиться в прошлое, смахнуть с него многолетнюю пыль забвения.

– Я не знаю, – еле слышно простонала чародейка. – Я боюсь, – последние слова дались ей с большим трудом. Признаваться в собственной слабости – это не то, что давалось девушке легче всего. Почти необоснованная паника растекалась по ее сознанию, вытесняя звуки диковинного инструмента. И что удивительно – это позволило Мили думать острее. С нее будто слетел тяжелый покров. Вмиг открылась вся странность и абсурдность происходящего. Девушка уже раскрыла было рот, чтобы одернуть Вивьена, предупредить, рассказать о своей догадке, но музыка стихла.

Тишина навалилась внезапно. В который раз за последние дни она становилась предвестницей чего-то страшного и неминуемого. А в том, что далее последует нечто малоприятное, Мили нисколько не сомневалась. Девушка вся подобралась, затравленно оглядываясь. Она видела, как замотал головой Вивьен. Его будто резко разбудили. Глаза алхимика скользили по залу, словно впервые его видели. Лишь легкое потрескивание плавающих в воздухе шаров нарушало напряженную тишину.

Девушка на пирамиде замерла и ненадолго превратилась в неподвижное мраморное изваяние. Больше не порхали ее пальцы, вызывая к жизни чарующие звуки. Потом ее голова медленно повернулась в сторону путников, и они увидел глаза – абсолютно пустые, ничего не выражающие, глаза слепого человека. Мили почувствовала, как пересохло в горле, а противная дрожь стала еще сильнее. Этот невидящий взгляд, казалось, пронзал ее насквозь, проникал в самую душу, и не было перед ним ни заслонов, ни тайн. Вивьен отступил на шаг, невольно стараясь оказаться ближе к чародейке. Он провел рукавом по лбу – там выступили большие бисерины пота. И это в промозглом-то стылом воздухе!

Взгляд странной хозяйки подземных чертогов неотрывно следовал за пришлыми, и от этого становилось жутко. Мили ощущала себя маленькой букашкой, а не сильным боевым магом, привыкшим оставлять последнее слово за собой. Она стояла, будто голая, и не было сил прикрыться или спрятаться. Ее рассматривали и оценивали не одна пара глаз, а тысячи – такие же слепые, но пронзительные. Впервые за долгое время чародейка захотела, чтобы ее обняли, прижали к себе. Ей надо было почувствовать сильные уверенные объятия, которые смогли бы вдохнуть в нее каплю смелости. Но Вивьен словно окаменел. Его лицо исказилось от боли, рот распахнулся в беззвучном крике. Алхимик обхватил голову руками, ноги его подкосились. Мили метнулась, чтобы подхватить спутника, но не успела – воин с глухим горловым стоном рухнул на колени.

Вивьен решил, что его голову, по меньшей мере, разрывают изнутри на куски. Боль пронзала хищными всполохами, перед глазами все поплыло. А потом, когда сил держаться на ногах больше не было, он услышал слова. Они вливались в него сами собой. Алхимик попытался заткнуть уши руками, но это не помогло. Слова звучали в мозгу. Были они мелодичны, почти так же, как и музыка, что недавно витала по залу. Вивьен внутренне покачал головой и развел руками, давая понять, что речь ему незнакома. Слова стихли, а вместе с ними медленно рассеивалась боль.

Мили с облегчением заметила, что Вивьен приходит в себя. В его глазах вновь появлялось осмысленное выражение. Чародейка схватила алхимика за грудки, попыталась его поднять. Тщетно.

– Она что-то пытается с тобой сделать! – прошептала она ему на ухо, и голос ее дрожал от напряжения. – Твой стилет, скорее, убей ее.

Но Вивьен был не в состоянии пошевелить и пальцем. Тело не слушалось, жутко хотелось спать. В голове метались отрывистые мысли:

«Как она оказалась в этом жутком месте, полном призраков далекого прошлого? Сколько времени она могла находиться здесь?» – почему-то ему казалось, что девушка не покидала своего колченогого стула очень давно. Сидела бессменным караульным над останками и играла. – «Она ходить-то еще может или закостенела в ожидании? Ожидании… Кого? Их?» – вопросы не кончались.

И вновь в голове раздался голос. Вивьен застонал, широко распахнул вмиг помутневшие глаза, из носа пошла кровь. На этот раз слова звучали иначе, речь изменилась. Начали проскальзывать знакомые фразы, однако смысла из услышанного уловить все еще не удавалось. Все это походило на какую-то древнюю речь, которая стояла у истоков некоторых знакомых Вивьену языков.

Мили от досады выругалась, когда почувствовала, что алхимик снова удаляется от нее.

– Ах ты тварь! – прошипела чародейка в сторону восседающей на пирамиде бестии, которая заметно заволновалась. Но не от слов Мили, а от очередной неудачи донести желаемое до мужчины. Лицо хозяйки подземелья, до того бесстрастное, напряглось, еле заметные брови сошлись к переносице. Ее пальцы судорожно сжимались и разжимались, царапая тонкую полупрозрачную кожу длинными изогнутыми ногтями. Она совершенно не чувствовала боли, или же очень удачно это скрывала.

Мили не стала терять времени и пытаться расстегнуть потайной замок, надежно удерживающий стилет в ножнах на руке Вивьена. Она просто схватила первый попавшийся под руку обломок блока и со всей силы швырнула его в замершее на стуле подобие человека.

– Сдохни, уродина! – выпалила чародейка и с удовольствием отметила, что камень летит противнице точно в голову. Девушка уже приготовилась увидеть, как белесые волосы разметаются в кровавом всплеске и тщедушное тельце, взмахнув руками, рухнет в каменную пыль. Не тут-то было. Бесовка с поразительным проворством отклонилась в сторону, и камень просвистел всего в каком-нибудь дюйме от ее виска. Стул жалобно скрипнул.

И снова Мили разразилась отборными ругательствами. Как же тяготила собственная несостоятельность в магии! Выпустить гадине кишки, размозжить ей голову, переломать все кости – это и еще многое другое могла бы сделать чародейка всего несколько дней назад, даже не напрягаясь. А теперь… Теперь она стояла перед несуразным нагромождением камней и судорожно пыталась найти способ избавиться от застывшей наверху бестии. Мили присела на корточки, подхватила еще один камень. Толку от него, как она уже поняла, было мало, но ничего иного в голову пока не приходило.

Неожиданно рядом завозился Вивьен. Он тяжело дышал, отплевываясь от крови.

– Она что-то пытается мне сказать, – заплетающимся языком произнес алхимик. – Но я не понимаю, что.

Мили сверкнула на воина глазами и, развернувшись, запустила в мучительницу второй снаряд. Эффект был такой же, как и в первый раз. Девушка в исступлении закричала и почти тут же смолкла, задохнувшись собственным воплем.

В облике хозяйки чертогов что-то начало меняться. Сначала почти неуловимо, но чем дальше, тем больше оттаивало ее лицо. На смену почти недвижимой маске приходили настоящие живые эмоции. Они наползали подобно грозовой туче на ровное беспристрастное покрывало океана, которое, взбудораженное налетевшим ветром, начинало бурлить и пениться. Бестия неуверенно повела головой, зажмурилась и как-то в раз вся съежилась, сделалась совсем маленькой и беззащитной. Диковинный музыкальный инструмент выпал из разжавшихся рук, с гулким стуком свалился на пол и раскололся на несколько частей. Стул пошатнулся, норовя рассыпаться.

– Уходим! – накинулась Мили на Вивьена. – Пока можем, надо уходить!

Но алхимик не шелохнулся – очень уж памятным был пронизывающий взгляд невидящих глаз и следующая за ним боль. Внезапно вспомнились последние сны. В них ему тоже что-то говорили, что-то от него хотели. Уходить теперь, когда перед ними появился некто из прошлого, способный рассеять завесу тайны? Нет, это казалось Вивьену кощунством. Боль можно и перетерпеть. А если наградой за нее станут знания – значит, так тому и быть. В конце концов, узнал же он несколько слов во время последнего приступа. Значит, они на правильном пути.

– Она же убьет тебя, идиот! – не унималась Мили, пытаясь поднять Вивьена на ноги. – Выжжет твои никчемные мозги! – чародейка начинала выходить из себя. Она не могла поверить, что алхимик, который представлялся ей вполне рассудительным и уравновешенным, на деле оказался тупоголовым чурбаном, неспособным вовремя остановиться. Мили испытывала безотчетный страх перед этой бледной девчонкой, больше походившей не то на зомби, не то на сомнамбулу. Кем она была здесь – хозяйкой или пленницей? Ощущалось в ней что-то такое, что заставляло чародейку плюнуть на все возможные сокровища и искать пути к спасению. Мили не могла сама себе ответить – чего именно стоило спасаться, но чувство беспокойства не покидало ее. Напротив, с каждым новым биением сердца оно становилось настойчивее и яснее.

– Ну и оставайся подыхать! – наконец, выплюнула отчаявшаяся чародейка. Ее взгляд источал презрение, перемешанное с еле сдерживаемым ужасом. Хотелось просто развернуться и броситься бежать. Собственно говоря, она уже сделала шаг по направлению к двери, в которую они вошли. Сделала и оцепенела – бестия на пирамиде очнулась. Мили заметила, как дрожат тонкие пальцы с длинными ногтями, как пробегают по неживому лицу жестокие судороги.

– Выыы прииишлиии, – услышали путники, обращенные к ним слова. На этот раз они звучали вполне обычной речью, а не в голове Вивьена, как прежде.

* * *

– Что? – на всякий случай переспросил алхимик, желая убедиться, что странное создание действительно раскрывает рот и более не сидит в его мозгах.

– Выыы страаажиии, – последовал ответ. Слова произносились тягуче, нараспев, будто были они непривычными и чуждыми. – Иии выыы прииишлиии.

Алхимик нахмурился.

– О чем это она? – спросила Мили шепотом. Ей казалось, что стоит ей повысить голос и случиться что-то непоправимое.

– Какие еще, к бесам, стражи? – отозвался алхимик. – Может она путает нас с кем-то?

– Очень не хочется, чтоб эта приятная дама нас с кем-то спутала, – сказала Мили. – Давай уйдем, а?

– Мы не стражи! – громко сказал Вивьен. – Я даже не знаю, о ком ты говоришь. Меня…

– Вот же дубина, – Мили закатила глаза и глубоко вздохнула.

– Ниииктооо, крооомеее страаажееей, неее мооожееет встууупииить в зееемлиии дееетееей Вееелииикооой Мааатееериии, – перебила алхимика хозяйка чертогов. Ее ноздри трепетали. Судорога, казалось, охватила все тело, которое начало дергаться и вздрагивать.

– Сложно спорить, когда тебя не слушают? – язвительно спросила чародейка. – А еще хуже, когда тебя не слушает существо, способное с легкостью копаться в твоих же мозгах. Правда?

Вивьен даже не посмотрел в сторону Мили. Все его внимание сосредоточилось на вершине пирамиды.

– Иидиитее коо мнее, страажии, – вновь послышался певучий голос. На этот раз слова уже почти не растягивались, словно бестия привыкала к новым звукам. – Яя поокаажуу ваам, чтоо таакииее, каак выы – сдеелаалии…

Тон, которым была сказана последняя фраза, очень не понравился Мили. В этих словах она уловил неприкрытую угрозу и сквозящую ненависть, презрение.

– Не к добру это, – протянула чародейка и сделала шаг назад.

На этот раз алхимик был полностью согласен с Мили. До него, наконец, начало доходить, что все происходящее разворачивается совсем не так, как ему недавно виделось. В него будто плюнули и изваляли в дерьме. Вивьен, прошедший весь путь по старинному тракту и миновавший все заслоны, теперь страшился худенькой девчонки. Страшился того знания, которое она может дать ему, страшился той цены, которую придется заплатить. А даст ли она знания? С чего он вообще взял, что она собирается ему что-то дать? От этих мыслей на душе стало гадко и противно. Алхимик медленно поднялся и начал пятиться вслед за Мили. Он пристально смотрел на стоящую на пирамиде, ловил каждое ее движение. Сердце выпрыгивало из груди. Воин не мог понять случившуюся с ним резкую перемену. Не мог осознать, что именно гонит его прочь, почему вдруг воздух наполнился опасностью.

– Неееет! – разнесся по залу отчаянный выкрик, и хозяйка чертогов сорвалась со стула.

Вивьен, не ожидавший от нее такой прыти, оступился и чуть не упал. Он-то не видел молниеносной реакции на камни, брошенных Мили, а потому продолжал думать, что бесовка должна передвигаться еле-еле, иначе попросту развалится. Однако существо приближалось почти грациозно. Оно все еще напоминало куклу – так неестественны были ее движения: ломанные, но в тоже время стремительные. Алхимик сглотнул и замер. Он сразу понял, что ему ни за что не обогнать маленькую бестию, а значит оставалось лишь одно – сражаться. Вот только в исходе схватки Вивьен не спешил бы ставить на себя… Верная цепь покоилась где-то в зловонной жиже за дверью этого зала. Какой непростительной глупостью сейчас виделась та охватившая его и Мили эйфория при первых звуках музыки. Что это было – гипноз, магия? Тогда ему было не до утерянного оружия, элементарных предосторожностей или капли здравого смысла. Вообще не до чего. И вот теперь он стоял, вооруженный лишь тонким трехгранным стилетом, спрятанном в левом рукаве. Алхимик попытался вытащить хотя бы его, но пальцы лишь скользнули по пропитанной жижей куртке. Выругавшись, он сжал кулаки и попытался очистить сознание. Спокойное сосредоточение не приходило. Казалось, что уже не было многолетних тренировок и жестоких сражений. Вивьен чувствовал себя испуганным мальчишкой.

Он быстро обернулся, стараясь рассмотреть Мили. Девушка стояла от него шагах в десяти, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.

– Беги! – только и успел выкрикнуть алхимик, когда на него налетел бледный ураган.

От первой атаки ему удалось увернуться. С огромным трудом он отклонился назад и пропустил смазанную тень мимо себя. Однако уже вторая попытка бестии достигла своей цели. Вивьен только начал разворачиваться, когда почувствовал таранный удар в область солнечного сплетения. Мир кувыркнулся, и воин оказался на полу. Выбитый из легких воздух не торопился возвращаться. Алхимик раскрыл рот в тщетной попытке вздохнуть. Сжавшись в комок, он катался по полу. Из горла вылетали хриплые стоны. В глазах все помутилось. Появились черные точки, которые стремительно увеличивались, растекаясь чернильными пятнами. Откуда-то издалека раздался крик Мили. Вивьен не смог разобрать слов, да и не был уверен, что возглас чародейки нес в себе какую-то информацию. Скорее всего, он вырвался сам собой.

Алхимик разглядел, как перед ним вырисовывается теряющая очертания тень. Ощущая в груди бушующее пламя от нехватки драгоценного воздуха, он в последний раз попытался вздохнуть. Жестокий кашель скрутил измученное тело, изо рта алым облачком вырвались кровавые брызги. Потом внутри него что-то взорвалось, воин выгнулся дугой, застонал и обмяк, потеряв сознание.

Чародейку переполняли страх и злость. Первые мгновения схватки девушка еще надеялась, что Вивьен сможет противостоять напору бесовки, но уже после ее первых стремительных движений поняла – шансов нет. Встреченная ими миниатюрная болезненного вида девчонка если и была человеком, то лишь когда-то. Сейчас же не надо было обладать магическими способностями, чтобы понять – она значительно превосходит алхимика в скорости.

Мили изо всех сил пыталась воззвать к утраченной силе. Магия – вот что сейчас могло им помочь. Девушка знала, что воздух вокруг пронизан незримыми нитями этой силы, что бесовка легко пользуется ей. Но вот почувствовать нити, дотянуться до них и позаимствовать даруемую мощь – не получалось. Словно в безбрежном океане, полным воды, которую нельзя пить – Мили стояла беспомощная среди сосредоточения магической энергии Радужных Мостов..

Чародейка могла бы поклясться, что на ожившем лице хозяйки чертогов блуждала презрительная самодовольная ухмылка. Бестия неспешно приближалась, полностью осознавая собственное превосходство.

– Теебяя буудеет ждаать Паастыырь, – протянула она. – Веернее, тыы еегоо буудеешь ждаать. Оон приинеесеет бооль, мноогоо боолии, поовеерь мнее. Яя знааюю.

Нисколько не сомневаясь, Мили поверила сразу. А поэтому, что было сил, рванула к двери. Но оставленная оружием лича рана тут же отозвалась уколом острой боли, от которой вся нога в мгновение онемела. Девушка вскрикнула и упала, сдирая руки и колени в кровь.

– У теебяя еесть вреемяя поодгоотоовиитьсяя к боолии, – услышала чародейка у самого уха тихий, словно змеиный, шепот. В лицо ей пахнуло смрадным дыханием, а потом на висок с силой опустился миниатюрный кулак. Перед глазами стало темно.

* * *

В себя он приходил долго и болезненно. Все тело болело так, будто его били долго и методично. Голова раскалывалась, а стоило попытаться открыть глаза, как мир вокруг начинал дикую пляску, вызывая нестерпимые приступы тошноты.

Вивьен попытался пошевелиться – безрезультатно. Однако, даже с закрытыми глазами, он чувствовал, что не лежит, а висит. Руки и ноги не повиновались, погруженные во что-то вязкое и тягучее. Вокруг царила напряженная тишина. Казалось, она наполнена томительным ожиданием. Алхимик чувствовал на себе скользящий пристальный взгляд. Очень не хотелось рассеивать собственное неведение и открывать глаза. Вряд ли увиденное могло порадовать. Самое лучшее, что он мог себе представить – та странная девка, которая без труда свалила его первым же достигшим цели ударом.