Текст книги "Радужные Мосты (СИ)"

Автор книги: Максим Субботин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Между тем, под превращенной в кучу камней пирамидой что-то заскреблось. Вивьен с силой сжал бесполезный стилет, будто бы тот мог чем-то помочь.

– Жив, – с досадой прошипел он и сплюнул красным. – Что же вы все не можете просто спокойно умереть?

Погоня грозила затянуться надолго.

Снова встать на ноги, снова идти. Вивьен с силой закусил левую ладонь, но боли от этого почти не почувствовал. Шаги давались с большим трудом. Алхимик брел, словно продираясь сквозь вязкую невидимую паутину. В ушах слышался монотонный звон, звучащий на одной ноте.

Из-под завала показалась рука со свисающими с нее лохмотьями кожи. Рука шарила по полу, что-то выискивала. Затем раздался скрежет камней, нагромождение вспучилось и показалось то, что недавно было Пастырем. Теперь же это существо больше походило на кусок протухшего мяса, истекающий кровью и гноем. Чудовище раззявило рот, ставший почти беззубым, и издало громкий крик, от которого, казалось, затерявшийся во тьме потолок незамедлительно должен упасть на голову ненавистного пришельца.

Вивьен обернулся, облизал пересохшие губы. Его отделяли от Пастыря каких-то три десятка футов – ничтожное расстояние. Чудовище с легкостью могло преодолеть его за пару прыжков. Или уже не могло?

Алхимик остановился, оперся руками о колени. Пастырь медленно выползал из-под груды блоков. Судя по тому, как он двигал руками и ногами – переломов было множество. Голова стала бесформенным кровавым месивом, из которого продолжали смотреть пустые глаза. Даже теперь, должно быть, испытывая невыносимую боль, существо никак не проявляло эмоций. В его действиях сквозила неизбежность и это пугало больше всего. Казалось, Пастырь никогда не остановится. Он так и будет преследовать добычу, пока не настигнет ее и не доберется до вожделенной плоти.

Вивьену все же удалось первым добраться до злополучной деревянной двери, ведущей в кишку колодезной шахты. Всю дорогу алхимик оборачивался и следил за Пастырем – не встанет ли тот, не прибавит ли в скорости. Но нет, чудовище способно было лишь ползти. Оно подтягивалось одной рукой, пострадавшей не очень сильно, и, извиваясь всем телом, продвигалось вперед. Однообразные бездумные движения – ни одного слова или звука, кроме шуршания в пыли изуродованного тела.

Алхимик ввалился в шахту. Тут же поскользнулся, но сумел устоять. Сюда огоньки за ним не последовали, в беспокойстве заметавшись по залу. Вмиг опустившаяся темнота поглотила Вивьена. Он будто бы перестал существовать, растворившись в бесконечной пустоте. Воин встал на колени, опустил руки в холодную студенистую жижу. По телу пробежала неприятная дрожь. Но делать было нечего – поиски могли занять много времени, и терять его на преодоление брезгливости стало бы преступлением. Вивьен судорожно шарил по склизкому дну. Пальцы нащупывали какие-то мягкие комки, осколки камня, куски мха, еще бесы знают какую гадость, но не искомую цепь. На душе становилось неспокойно. Каждое ускользающее мгновение стремительно уменьшало шансы Мили, да и его собственные.

Внезапно деревянная дверь с громким треском разлетелась в мелкую щепу, и в открывшемся освещенном проеме показался Пастырь. В непосредственной близи – перемолотый тяжелыми камнями, он выглядел еще более отталкивающе. Нисколько не брезгуя, великан бесформенной массой начал стекать в жижу, держа над ее поверхностью лишь голову.

Вивьен отшатнулся и тут же почувствовал, что нога задела нечто странное. Это нечто выбивалось из всего того, что алхимик нащупывал прежде. Быстрый разворот и, уже опуская руку в колышущийся студень, воин знал, что там найдет – выпавшую при падении с лестницы боевую цепь. Ощутив в ладонях привычную рукоятку, обвитую мягкой выделанной кожей, пусть сейчас и скользкую, Вивьен почувствовал себя значительно увереннее. На губах появилась зловещая улыбка.

– Быстро ты добрался, – раскручивая цепь, проговорил алхимик, и в глазах его была сталь.

Пастырь поднял взгляд.

– Семя не должно ускользнуть, – чуть слышно прошамкал он. – Вкусное мясо, новая жизнь…

Алхимик не дал чудовищу договорить. Довольно было слов. Здесь они давно стали горькими и колючими. Пастырь протянул руку, пытаясь дотянуться до Вивьена. Воин даже не обратил на это движение внимания. Он направил оголовье цепи в обезображенную морду того, кто должен был стать ловцом новых Семян. Раздался чавкающий звук. Череп Пастыря лопнул. Тело, не успев отреагировать на утрату мозга, дернулось в попытке уклониться от уже достигшего цели удара.

Вивьен не стал полагаться на надежность первой удачной атаки. Слишком много за последнее короткое время он видел возрождений после, казалось бы, запредельных ранений. Цепь рассекла полумрак колодца и вновь обрушилась на голову Пастыря. Снова и снова бил Вивьен, пока череп чудовища не превратился в бесформенную кашу и не слился воедино с поглотившей его жижей. Только тогда алхимик остановился. Он тяжело дышал, лицо раскраснелось, глаза сверкали торжеством. Воин стоял и смотрел на поверженного противника, чье тело, освещаемое сновавшими за дверью огоньками, безвольно застыло с вытянутой перед собой рукой. Пастырь даже после смерти продолжал исполнять давно усвоенное поручение.

* * *

Мили медленно сходила с ума от ужаса и отвращения. Надежда на спасение давно умерла и успела истлеть. Разум же все глубже и глубже погружался в омут ужасных отталкивающих образов. Как хотелось девушке, чтобы хоть в этом подобии забытья ее охватило что-то теплое, успокаивающее, к чему не страшно было бы тянуться из каменной коробки забытого подземного дворца. Но нет – никаких радужных фантазий. Вместо них чародейка ощущала себя вожделенной добычей полусгнившего старика, который тянул к ней свои скрюченные дрожащие руки. И она, сжавшаяся в комок, как ни старалась – не могла спастись. Постель больного превратилась в оплывающий могильный холм – из его плоти к Мили устремлялись тонкие извивающиеся черви. Они больно впивались в кожу, проникали в вены и двигались по ним, как по проторенным тропам.

Силы покинули чародейку. Она больше не кричала, не плакала. Никогда девушка не могла вообразить, что окончит свои дни подобным образом. Ей всегда казалось, что жизнь – это одно большое приключение, созданное для того, чтобы повеселиться. Конечно, встречались в приключениях и неприятные моменты, но как же без них. Своим присутствием они заставляли кровь бурлить в жилах, а удовольствие от очередной победы делали еще более насыщенным и полным. Слишком поздно приходило осознание собственного заблуждения. Слишком высокой ценой оно доставалось.

– Обращенная. Да, – сквозь пелену кошмаров Мили услышала грубый бесцветный голос. – Слабое тело, мало жидкости. Но хватит на первое время.

Причиняя страшную боль, черви продолжали движение по венам. Девушка бесшумно молилась, чтобы они скорее уже добрались до сердца и остановили его. Но нет, проклятые твари не торопились. Они ползли медленно, уничтожая в жилах кровь и заменяя ее гнусным ядом, который должен был дать телу чародейки новую перерожденную через смерть жизнь.

– Убери от нее свои лапы! – внезапно услышала Мили знакомый голос. – И отойди к стене.

Сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Неужели? Вивьен? В тот самый момент, когда она уже распрощалась с жизнью? Дерьмо дракона, что он так долго? Девушка готова была расцеловать алхимика и тут же разорвать его на мелкие клочки, если бы на то были силы.

* * *

Вивьену повезло. Ему не пришлось выбирать среди нескольких возможных коридоров. В той стороне, откуда он слышал крик Мили, прохода было лишь два. При этом один из них вел далеко – в другие части обширных чертогов. А вот другой имел совсем небольшой коридор длиной порядка тридцати футов, всего с парой поворотов. В конце же узкого коридора, будто бы проплавленного в толще грунта, должна была быть небольшая комната. К ней алхимик и направился – так быстро, как только мог.

Белые шары вновь следовали за ним. В их свете Вивьен ступал по остекленелому скользкому полу открывшегося тоннеля. Стены и потолок так же можно было использовать в качестве зеркала. Куда не падал взор – везде виднелись плавные округлые формы, никаких острых углов. Когда-то алхимик сам проводил серию экспериментов по получению особого прочного вида стекла. Особых успехов добиться не удалось, но он хорошо помнил, как из, казалось бы, совершенно неподходящих для этого компонентов – очищенного кварцевого песка и древесного угля, получается прозрачное тягучее вещество. Но для этого требовалась огромная температура. Какие же силы бушевали здесь?

Вивьен осторожно вышел из-за второго поворота и глаза его расширились. Перед ним, повернувшись спиной, стоял еще один Пастырь. Чудовище склонилось над подобием алтаря, из которого торчало множество тонких шевелящихся отростков. Насколько мог судить алхимик, все они тянулись к тут же лежащей девушке. Мили, он все же нашел ее!

– Убери от нее свои лапы! – спокойно сказал Вивьен, и тут же цепь разрезала затхлый воздух. – И отойди к стене.

На самом деле воин не собирался давать Пастырю шансов. Чудовище еще только начинало оборачиваться, когда шипастое оголовье, направленное уверенной рукой, врезалось ему в висок. Брызнула кровь. Великан пошатнулся, издал протяжный рык. Не теряя времени, Вивьен метнул в Пастыря стилет. Конечно, Бриг мог бы это сделать куда как изящнее, точнее, но и достигнутый результат был весьма неплох. Полоска металла вонзилась чудовищу в шею.

Огромная туша дернулась, но не упала.

– Семя, – прорычал Пастырь, – не правильно, не должно…

Оголовье завершило стремительную дугу и врезалось чудовищу прямо в лицо. Больше Пастырь уже не мог ни видеть, ни говорить. Во все стороны брызнуло алое и темное. Великан крутнулся на месте, что-то пробулькал, затем поднес руки к шее, без труда выдернул стилет и отбросил его в сторону. Вивьен уже не удивлялся и не злился невероятной живучести существа. Его беспокоило другое – отростки в алтаре. Все это неприятно походило на процесс превращения девочки в Обращенную. Сколько времени длится это перерождение, алхимик не знал. Но испытывать судьбу не было ни малейшего желания. Не хватало еще, чтобы Мили теперь превратилась в беспощадную бестию. Чародейка и раньше не была подарком, но уже привычным «не подарком», даже родным.

Пастырь стоял, шатаясь из стороны в сторону, и скоблил руками месиво, которое образовалось на месте лица. Казалось, что он пытался найти там глаза. Грязные кривые пальцы шарили по развороченной плоти, натыкались на осколки кости, утопали в появившихся трещинах и провалах. Вивьена это вполне устраивало. Он не стал добивать чудовище, а бросился к алтарю.

Алхимик не представлял, что будет, если просто выдернуть присосавшиеся к телу Мили отростки. Он старался найти в обретенной памяти хоть какую-то, пусть самую обрывочную информацию на этот счет, но не находил. Либо ее не было вовсе, либо она покоилась под гнетом других воспоминаний.

Чародейка застонала, открыла глаза:

– Вивьен, поимей тебя горгул, – тихо прошептала она серыми губами, – ну не стой столбом, раз пришел.

Воин больше не колебался. Он схватил один отросток и осторожно, стараясь не причинять чародейке еще больших страданий, потянул его. Тот был теплым, упругим и полым внутри – словно живая трубка. Когда он нехотя вывалился из вены, то из него еще продолжала капать черная маслянистая жидкость. Ранка на теле Мили тут же закровоточила. Вивьен с облегчением отметил, что кровь была все еще обычного алого цвета. Хотя, и у Обращенной она не изменилась… Не давая себе времени на сомнения, алхимик начал один за другим вырывать из девушки отростки, уже не заботясь об осторожности.

Пастырь прекратил искать собственные глаза. Он опустил окровавленные руки и замер, вслушиваясь. Вивьен как раз успел освободить Мили от протянувшихся к ней трубок. При этом последние он вырвал одним движением, схватив сразу целый пучок. Девушка вскрикнула и потеряла сознание. Выглядела она сейчас прескверно – вся в многочисленных кровоточащих ранах, некоторые из них были весьма устрашающими на вид. Кое-где кожа не выдерживала напряжения и рвалась.

Но Вивьен твердо считал, что лучше уж так, чем чародейке в вены будет продолжать вливаться непонятная дрянь. На поверхности найдется достаточно трав, чтобы быстро снять боль и ускорить заживление. Но туда еще надо было попасть…

– Я здесь, урод! – громко проговорил алхимик, обходя Пастыря стороной. – Что-то потерял?

Великан повернулся на голос, сделал неверный шаг, остановился. Его тело казалось совершенно безвольным. Но от этого оно не стало менее зловещим. Голова рывками поворачивалась из стороны в сторону и каждый раз с лица срывались тяжелые капли. Вивьен хотел выманить Пастыря подальше от алтаря, чтобы чудовище случайно не задело девушку. Но, по всей видимости, огромное тело просто не знало, что делать. Лишившись последних остатков мозгов, оно превратилось просто в кучу покрытой кровью плоти. Алхимик не стал выжидать более удобного момента для атаки. Цепь вновь взвилась в воздух, оголовье начало свой сокрушительный полет.

Удары со всех сторон посыпались на Пастыря. Вивьен не старался поразить одну лишь голову. Он бил в руки, ноги, корпус. Бил до тех пор, пока великан не рухнул на пол и не стал похожим на груду мокрого грязного тряпья. Только тогда алхимик отыскал отброшенный Пастырем стилет. С ним он вернулся к Мили и перерезал стягивающие ее путы. Те тоже оказались живыми, но это уже нисколько не удивляло. Их обрубки еще некоторое время извивались, фонтанируя зеленоватым соком.

Вивьен поднял с пола сапоги чародейки. Мелочь, а босой она далеко не уйдет. Аккуратно, стараясь как можно меньше тревожить открытую рану, алхимик натянул порядком испачканную и порванную обувь на ноги девушки. Теперь можно было уходить. Задерживаться дольше в огромном подземном склепе не было никакой надобности. Судьба и так была благосклонной к путникам, дав им еще один шанс на спасение. Надо думать, что последний. Старушка никогда не отличалась ровным характером и в любое мгновение могла изменить своему же решению, подсунув подопечным очередную свинью.

Алхимик поднял Мили на руки. Даже сейчас, почти вконец обессиленный, он почувствовал, что безвольное тело стало необыкновенно легким. В голове не было никаких воспоминаний о процессе обращения – как долго он проходит, что при этом творится с несчастным. Потому Вивьен нес чародейку, то и дело, косясь на нее. На душе было неспокойно.

Светящиеся шары по-прежнему кружились вокруг. Они выхватывали из кромешной тьмы неверно шагающую фигуру ссутулившегося мужчины. На его руках покоилась бледная девушка. Некогда великолепные волосы цвета спелой пшеницы превратились в ссохшийся спутанный колтун, который вряд ли бы поддался даже самому прочному гребню и мягкому мылу. Ее кожу покрывали разводы запекшейся корки из собственной крови, слюны Пастыря и зеленой жидкости. Посмотреть со стороны – труп трупом. Но алхимик чувствовал ее тепло, видел еле заметное подрагивание век. Сам же он задерживал дыхание, проходил несколько шагов, останавливался и отдыхал. Но даже это не помогло. Не успевая восстанавливаться, силы стремительно таяли.

Уже у самого выхода из оплавленного коридора Вивьен положил Мили на пол. Сил тащить чародейку и дальше просто не было. До колодезной шахты оставалось еще около трехсот футов, но после всех передряг они растянулись на целые мили. Тем более, что алхимик уже начал сомневаться – сможет ли он в одиночку преодолеть бесконечные витки сотен ступеней. Чего уж говорить о том, чтобы сделать это в паре с бессознательным телом. Небольшой отдых все равно необходим. А за это время Мили вполне могла очнуться. Если конечно она вообще была в состоянии очнуться.

Алхимик сполз по стене, со стоном кое-как привалился к холодному камню. Расслабиться не получалось. Малейшее неподконтрольное движение тут же жестоко каралось острой болью. Вивьену казалось, что незримый мастер пыток вбивает в него длинные тонкие гвозди. Но, несмотря на это, вскоре воин почувствовал, что глаза начинают неумолимо закрываться. Расслабленное тело просто переставало подчиняться, а разум впадал даже не в забытье, а в ступор. Тупое бессмысленное оцепенение. Появись сейчас в кругу света очередной Пастырь или новая Обращенная, Вивьен не смог бы пошевелить и пальцем.

Внезапно в засыпающем мозгу родилась идея. Преодолевая невероятное сопротивление собственного тела, алхимик вытащил из ножен стилет, полоснул им по внешней стороне левого предплечья. Боль яркой вспышкой озарила замершее сознание. Вивьен усмехнулся. Что ж – способ оказался вполне себе действенным. Тревожить покалеченную грудную клетку не хотелось – успокоилась и хорошо. А вот немного позабавиться со стилетом – самое оно. Главное не перестараться и не истечь кровью. А то глупо получится.

Алхимик посмотрел на Мили. Изменений не было.

– Слушай, если мы так и останемся здесь сидеть, – сам не понимая зачем, начал Вивьен, – то, скорее всего уже никогда не поднимемся наверх. Ты этого хочешь? – разумеется, ответа не было. Но он и не требовался. Воин говорил скорее для себя, нежели старался достучаться до чародейки. Слова возвращали его самого к реальности, отвлекали ото сна и тяжести в груди. – Давай же, ты можешь, я знаю. Не стоит лежать на холодном полу. Я еще хочу посмотреть на твоих детей. А так ничего с этим может не получиться. Хотя… – он задумался, вспомнив интимные предпочтения Мили. – Ты уж постарайся. А пока открывай глаза, давай.

Его голос звучал тихо и спокойно. Впервые за многие годы подземные чертоги слышали обычную речь. И дело было не в словах, а в интонации. В ней не было ни ненависти, ни отчаянья, ни грандиозных призывов или несбыточных надежд. Ничего, кроме разве что небольшой толики уверенной отрешенности. Будто не был алхимик измучен до последнего предела, и не сидел он в богами забытом склепе, и не лежала рядом с ним умирающая девушка. А раскинулось вокруг них широкое поле с мягкой зеленой травой и из глубокого чистого неба смотрело на прилегших отдохнуть путников теплое солнце.

Он говорил и говорил, удивляясь внезапно нахлынувшей болтливости. Слова срывались с губ сами собой, Вивьен даже не задумывался над ними. Ему всегда было уютнее в тишине, но сейчас она превратилась в злейшего врага – затаившегося и терпеливо выжидающего, когда разомлевшая жертва закроет глаза.

Внезапно до его слуха долетел странно-знакомый шелестящий звук. Вивьен умолк, прислушался. Нет, то определенно были не шаги, что не могло не радовать. Алхимик до боли напрягал слух. Больше всего шум походил на… На журчание обычной проточной воды.

– Странно, – задумчиво проговорил алхимик. – Потопа нам еще не хватало.

Он отчетливо помнил, что ни когда они впервые вошли в этот зал, ни потом – подобного звука не было. Значит, прорыв случился совсем недавно. Но почему? Неужели проклятый дворец-склеп простоял столько лет, чтобы именно сейчас начать разваливаться на куски и дать течь? Вивьен не мог поверить в такое совпадение.

– Ну, ты и болтун, – раздался голос Мили. – Да смерти меня заговорить решил, чтобы больше не тащить? – девушка еще мутными глазами озиралась вокруг. Она сразу поняла, что Вивьен ее куда-то перетащил, и теперь пыталась понять – куда именно.

Алхимик с облегчением вздохнул, попытался приподняться, но тут же со стоном осел обратно. Тело будто одеревенело, и каждое движение сопровождалось жестокой болезненной судорогой.

– Вот и отдохнул, – сказал Вивьен, утирая моментально выступивший на лбу пот.

– А что это капает? – приподнявшись, спросила Мили. Как ни странно, но чувствовала себя девушка вполне сносно. Многочисленные раны, конечно, болели, но несильно. Хуже было с головой. Та все еще продолжала гудеть и немного кружиться.

– Капает? – переспросил Вивьен. – Мне казалось, там уже целая река.

– Почему же нас еще не затопило? – хмыкнула девушка и тут же, словно в ответ на свой вопрос почувствовала, как намокает превращенная в лохмотья одежда, как касаются кожи первые холодные струйки воды.

– Чего ты говоришь? – спросил Вивьен.

Он закрыл глаза и, неуклюже опираясь на стену, начал вставать. Девушка последовала его примеру.

– Уже молчу, – смеясь сквозь боль, сказала Мили. – Мы с тобой, как пара подзаборных калек.

Сравнение было вполне уместным. Грязные, оборванные, с большим трудом удерживающиеся на ногах – путники с легкостью могли сойти за обитателей самых клоачных трущоб любого города.

Внезапно по залу прокатился оглушающий треск, за которым последовал грохот такой силы, словно разверзлись сами небеса. Шум падающей с высоты воды усилился в разы.

– Потолок! – выдохнул Вивьен и затравленно осмотрелся.

Мили даже присела, когда услышала грохот. Желание шутить моментально улетучилось. Вода под ногами стремительно прибывала, и уже не было никакой уверенности, что в следующее мгновение обрушение не повторится. Девушка однажды видела, как быстро может сложиться огромное здание, если умело выбрать места для пары небольших взрывов. Тогда колонны ломались подобно сухим веткам, а пыль поднялась так высоко, что заслонила собой солнце.

Страх навалился тяжелой гробовой плитой. Чародейка с ужасом всматривалась в непроглядную тьму над головой. Ей казалось, что вот-вот оттуда свалится огромный камень, вслед за которым ворвется бушующий грязный поток. С этим нельзя будет бороться. От этого не убежать и не скрыться.

– Быстро! – прокричал Вивьен и схватил девушку за руку.

Мили и сама понимала, что медлить нельзя. Но невидимая плита продолжала давить, заставляя вжимать голову в плечи. Тем не менее, путники направились к колодезной шахте. Они не могли бежать или даже быстро идти. Ноги шаркали по покрытому водой полу, выбивая фонтаны брызг.

И снова зал наполнился треском. Темнота лишь усиливала приступы нервозности, которые охватывали девушку. Она смотрела на Вивьена и видела искаженное болью лицо, но на нем не было страха. Это внушало уверенность, но ненадолго. Всего лишь до следующего обрушения. А звучали они теперь одно за другим. Каждый раз, когда сверху падала очередная глыба, пол ощутимо вздрагивал. Мили старалась не представлять себе размеров этих глыб и того, что любая из них может в мгновение ока свести на нет все попытки спастись.

К тому времени, как путники почти достигли входа в колодец, вода поднялась им уже до колен. На ее поверхности плавала не только грязь и непонятный мусор, но и потревоженные ссохшиеся тела фей. Нашедшие свое последние упокоение глубоко в недрах земли, вдалеке от цветов и солнца – они даже после смерти не стали свободными.

– Почему нам так везет?! – срывающимся от напряжения голосом спросил Вивьен. Он не ожидал получить ответ. Да и вопрос вырвался сам собой, став всего лишь продолжением мечущихся мыслей. – Еще немного и можно будет плыть.

Действительно, каждый новый шаг давался все с большим трудом.

– Магия, – неуверенно предположила Мили, – я чувствую – что-то изменилось.

– Изменилось, я даже знаю что – здесь стало сильно мокро.

– Я не об этом, дубина! – выпалила девушка. – Что-то изменилось в переплетениях магических нитей. Они угасают. Магия как будто уходит из этого места.

– И вместе с ней рушатся какие-то заслоны? – предположил Вивьен.

– Догадливый какой…

Перепалка была прервана очередным грохотом. На этот раз он прозвучал совсем близко. От обрушившейся вниз земляной массы во все стороны разбежалась упругая волна. Ее силы вполне хватило на то, чтобы сбить путников с ног. Мили вскрикнула и тут же погрузилась в воду. От неожиданности девушка вздохнула, закашлялась. На короткое мгновение ее голова оказалась над водой, потом скрылась. Разум метался в ужасе и отчаяние. Заветный колодец был совсем рядом. Несколько шагов и все – спираль, ведущая к спасению. Но нет, сколь непосильными оказались эти шаги, сколь недостижимыми лежали каменные ступени.

Волна ударилась о стену и отхлынула. Вивьен, который успел задержать дыхание, отплевываясь, вскочил на ноги. Во рту остался неприятный привкус, в длинных волосах запуталась полуистлевшая тряпка. Разгоряченное тело повиновалось почти беспрекословно. Боль отступила. Алхимик знал, что она обязательно вернется. Но это будет потом, когда они выберутся. Если выберутся…

В свете мечущихся шаров зал напоминал небольшое бурлящее море с растрескивающимися скалами-колоннами. Небольшой местный конец света.

Приглядевшись, алхимик различил чародейку, безвольное тело которой утаскивали с собой убегающие волны. Воин выругался. Хорошо еще, что он смог быстро сориентироваться, и Мили отнесло недалеко. Окруженный брызгами, он бросился за девушкой. Сверху сыпалась земля и небольшие камни, но воды пока не было. Вытянув перед собой руки, Вивьен прыгнул, ухватил девчонку за ноги. Тут же притянул к себе, вытащил из бушующей стихии. Чародейка закашлялась, из ее рта брызнула темная вода.

– Живая! – почти прокричал алхимик. – Бежим! Потом откашляешься!

Мили изо всех сил пыталась переставлять ноги. Она ничего не видела и почти ничего не слышала. Мир вокруг превратился в гудящую водную вакханалию, сопровождаемую понуканиями со стороны Вивьена. Он нисколько не жалел девушку, почти насильно таща ее за собой.

Внезапно над головами раздался долгий протяжный не то скрип, не то стон. У алхимика чуть не остановилось сердце. Ближайшая к беглецам колонна дрогнула и накренилась.

– Быстрее! – Вивьен уже не кричал, он вопил во всю глотку.

Только теперь Мили смогла проморгаться и мельком взглянуть по сторонам. О чем сразу пожалела. Огромная колонна на глазах покрывалась трещинами и неспешно, словно время замедлило свой ход, начала заваливаться в сторону беглецов. Девушка взвизгнула и чуть было не упала. На выручку пришел Вивьен. Он обернулся, поддержал. В его обезумевших глазах плавал страх.

Острые обломки уже сыпалась на измученных путников, когда те, задыхаясь и хрипя, ворвались в проем колодца. Вивьен искренне возблагодарил Пастыря за вовремя сломанную дверь. За спинами почти сразу послышался оглушительный треск, и в шахту ворвалась волна, которая разметала беглецов по стенам. Здесь в небольшом закутке, вода перемешалась с застоялой жижей, образовавшей на поверхности маслянистую пленку. Всего нескольких глотков такой воды хваталось, чтобы вызвать приступ тошноты. Наполовину оглушенные чародейка и алхимик ползком взобрались на ступени. Поднявшись немного выше уровня мерзкой, плескающейся под ногами жидкости, они привалились к стене.

* * *

Темнота. Почти спокойная, почти желанная.

Светящиеся шары и в этот раз не последовали за пределы зала. Они продолжали метаться под его сводами, словно огромные светлячки, потерявшие хозяина.

– Знаешь, – задумчиво проговорил Вивьен, – а ведь мы оборвали последнюю нить, которая связывала фей и наш мир.

Мили промолчала, но алхимик чувствовал ее вопросительный пристальный взгляд.

– Мы должны были послужить возрождению, а на деле стали причиной краха надежд. Теперь уже несбыточных.

– Ты расстроен этим? – спросила чародейка и в словах ее звучала растерянность.

Алхимик ответил не сразу:

– Нет, разумеется нет. Своя жизнь дороже. Понимаешь… Остался какой-то неприятный осадок. Эти плавающие тела…Феи ведь просто хотели жить. Как думаешь, если когда-то и нас так же попросит с наших земель? Загонят в землянки или пещеры. Как поступят люди?

Мили фыркнула. Ее то и дело мутило, но пока еще удавалось сдерживаться. Дышать теперь было легко, и это весьма помогало контролировать рвотные позывы.

– Просто хотели жить? Расскажи это той гадине, которая оглушила нас обоих. Или разлагающемуся чудовищу. Что оно хотело сделать из меня? Почему молчишь?! – чародейка бушевала. Не будь темнота столь густой, Вивьен бы увидел разъяренную тигрицу со сверкающими глазами и пылающими алым щеками.

– Я не знаю, – только и проронил алхимик. Он не хотел рассказывать девушке о том, что на самом деле ей была уготовлена судьба Обращенной. Такой же, как и той, что ловко расправилась с ними обоими при встрече.

– Не знаешь?! – Мили, сидевшая ниже Вивьена, почувствовала, как вода подбирается к ее ногам. Это несколько усмирило пыл чародейки. – Иди, воскрешай своих фей! Как раз компания для тебя – гнилые мертвяки и сухая девка. Надеюсь, тебе будет с ними хорошо.

Сказав это, девушка поднялась и, держась за стену, направилась вверх по лестнице. Перешагивая через озадаченного алхимика, она как бы невзначай наступила ему на ногу. Такое детское вымещение обиды прибавило настроения. Мили победно улыбнулась и услышала, как Вивьен за ее спиной охает, встает на ноги и начинает ковылять по ступеням.

– Сентиментальный пустоголовый пень! – нисколько не стесняясь, презрительно бросила чародейка. Подъем грозил стать долгим и нервным.

Действительно, для них обоих путь наверх превратился в бесконечное преодоление ступеней. Несмотря на невысокую скорость передвижения беглецов, вода прибывала еще медленнее. То и дело доносились отголоски падающих глыб, от которых стены колодца содрогались и норовили рассыпаться. Это обстоятельство не могло не подгонять путников. Перспектива быть засыпанными расшатавшейся кладкой не впечатляла. Даже здесь, в колодце, ощущалась утрата защитных заклинаний. Стены очистились от слизи и теперь сочились обычной водой. Она весело сбегала по ступеням и устремлялась вниз. Как ни странно, но в воздухе появился запах цветов. Этот душистый аромат перебивал гнусную вонь, поднимающуюся со дна. Идти стало легче.

Разумеется, без привалов обойтись не удалось. Но они проходили в полной тишине. Вивьен не считал нужным заводить разговор, а Мили была все еще слишком обижена. Казалось, что темнота остановила ход времени, а лестницу вытянула в бесконечность. Чем выше, тем быстрее ноги становились ватными, тем чаще приходилось отдыхать.

Чародейка чувствовала, что раненая нога наливается неподъемной тяжестью. Девушка уже давно пропустила алхимика вперед и теперь старалась не отставать. Давалось это с огромным трудом и злыми слезами на глазах. Признать себя слабой, неспособной о себе позаботиться – она не могла. Лучше упасть без чувств, а там будь, что будет.

До обморочных падений дело так и не дошло. Хотя девушка и шла, словно в бреду. В какой-то момент Вивьен яростно затряс чародейку за плечо, указывая куда-то вверх. Мили не сразу отреагировала на столь бесцеремонное обращение. А когда, наконец, очнулась, то не поверила собственным глазам.

– Мы дошли, – прошептала она, и в неверном тусклом свете, падающим из разлома в постаменте, увидела улыбающееся лицо алхимика. Все обиды и злость, как рукой сняло. Девушка просияла.

– Дошли, – выдохнул Вивьен. Мили показалось, что в этом одном слове прозвучали и облегчение и растерянность. Вряд ли воин сам до конца верил в то, что они смогут подняться.