Текст книги "Радужные Мосты (СИ)"

Автор книги: Максим Субботин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Пока что путешествие больше походило на легкую увеселительную прогулку. Двигаться было легко и приятно. Солнце, начавшее уже ощутимо припекать, еще не доставляло неудобств. А роса, падающая с растущих по пути деревьев, становилась своеобразным душем – непременным атрибутом утреннего моциона некоторых изнеженных господ.

В отличие от мужчин, стойко принимающих вынужденное омовение, Мили откровенно наслаждалась всем происходящим. Она с удовольствием подставляла лицо теплым каплям и звонко смеялась, когда новая порция сверкающей влаги обрушивалась на нее.

– Девочка, ты своими писками всю нежить соберешь к нам, – пробасил Берган, но в голосе его не было ни страха, ни укора – скорее желание поддеть впавшую в детство чародейку.

– А я не боюсь, – ответила Мили, улыбаясь. – Я знаю, что вокруг меня собрались величайшие воины, и они уж конечно спасут несчастную девушку от кровожадных зомби с гулями в придачу.

– Главное, – философски заметил Бриг, – чтобы эти величайшие воины не наложили в штаны, когда почувствуют близость неупокоенных.

Послышались смешки.

– Фи, как грубо, – деланно наморщила носик Мили. – Где твои манеры, Бриг? Не ты ли кичился исключительным воспитанием и умением держать себя в высшем обществе?

– Ну, извини старого солдата, – все тем же философским тоном продолжал убийца. – Со своей стороны обязуюсь заранее предупредить тебя, о нежнейшая, если вдруг соберусь обделаться.

– Только попробуй, я тебе зад по самые уши спалю, – с ангельским выражением лица ответила Мили, а в подтверждение собственных слов в ее ладони на несколько мгновений появился небольшой огонек. Пламя касалось нежной ухоженной кожи, но, по-видимому, не причиняло чародейке неудобств. Девушка сжала кулачок, который засветился изнутри, подобно ночной лампе, потом разжала – огонек продолжал плясать, как ни в чем не бывало.

– Все, все, боюсь, – резюмировал Бриг похоронным голосом, – заткну пальцем и не нарушу твоего утонченного покоя.

– Ну тебя! – рассмеялась Мили и пламя в ее руках погасло.

* * *

Примерно к полудню путники выехали на тракт. Он показался совершенно неожиданно. Деревья разошлись, и за ними оказалась дорога – старая, местами сильно запущенная и заросшая, но однозначно дорога, а не очередная тропа. Дико и удивительно было увидеть здесь, уже далеко от цивилизации, нечто напоминающее о прошлом.

– Вот он, Старый тракт, – выдохнув, проговорил Бриг, – а то я уж начал думал, что пьянчуга не дружил с мозгами.

Маркус только пожал плечами, мол – сама по себе дорога в лесу еще ничего не значит, мало ли заброшенных путей осталось с древних времен.

– Какой к чертям Старый тракт? – недоверчиво покосился на вожака Берган. – Да этот выглядит немногим хуже, чем Малый. Тут, поди, не одно десятилетие никто не ходил. Если не считать пропавшие группы путешественников. Но их мало было. Наверное… Здесь же такое ощущение, будто дорога оставлена всего два-три года назад.

– Почему же никто? – вступил в разговор Вивьен. – Я так понял, что не мы первые, кто решил дойти до земель лесных фей. Так что люди были. Но ты прав – не толпы с обозами. А значит, это не отвечает на вопрос – почему лес до сих пор не поглотил дорогу полностью.

– И, тем не менее, это он. Должен быть он, – стоял на своем Бриг. – Мили, чувствуешь что-нибудь?

Девушка уже сидела с закрытыми глазами, раскачиваясь из стороны в сторону. На всякий случай Вивьен подъехал к ней ближе, готовый, если понадобится, поддержать. Медленно текло время. Собственно говоря, если бы не дорога, раскинувшая свои рукава посреди леса, то никаких изменений вокруг не было. Все те же птичьи голоса, тот же легкий не приносящий свежести ветерок. И немилосердно палящее солнце, от лучей которого лишь отчасти спасала тень под кронами раскидистых кленов и дубов.

Мили очнулась. Резко, будто вырванная из глубокого сна. Она несколько мгновений смотрела на спутников пустыми ничего не выражающими глазами. Потом потрясла головой, пытаясь отогнать видения и вернуться в реальный мир.

– Вполне возможно – это действительно начало того древнего тракта, – хрипловатым голосом начала Мили, – что соединяет земли людей и владения фей. Путеводная нить, которая выведет нас к цели. Но наверняка я сказать не могу. Здесь ощущаются какие-то защитные чары. И они отличаются от всего того, с чем мне приходилось встречаться ранее. Разобраться не могу. Возможно, если бы было больше времени, но не за минуты. Знание магии природы – не то, чем я бы могла гордиться.

Девушка ненадолго замолчала, что-то прикидывая, потом продолжила:

– Я не чувствую никакой опасности. Ничего, что могло бы повредить нам. Опять же – это первые впечатления. Часто бывает, что чары намеренно скрывают. Такие ловушки могут принести много бед.

– Ловушки вообще мало добра несут, – невозмутимо заметил Вивьен, за что тут же был награжден испепеляющим взглядом Мили.

– Магия природы, как мне казалось, – сказал Бриг, – не тот раздел, который изобилует боевыми заклятиями. Я ошибаюсь?

– Нет, не ошибаешься, – легко согласилась девушка, отвлекаясь от алхимика. – Но чтобы остановить непрошеного гостя иногда достаточно бывает вырыть волчью яму и присыпать ее листвой.

– Странно все это, – неприязненно глядя на дорогу, проговорил Берган. – Мне было бы спокойнее продираться сквозь лес. Там все понятно. А тут магия, тем более неизвестная, – он сплюнул.

– Да что непонятного? – спросил убийца, искренне удивляясь сомнениям спутников. – Есть старая дорога, есть какая-то волшба, наложенная бесы знают кем. И она не дает дороге зарасти. Все. Магия садовников.

Берган сплюнул еще раз, выражая все свое отношение к очевидной, с точки зрения Брига, простоте. Бородачу доводилось встречать этих так называемых «садовников». Трава, вмиг превращающаяся в острые иглы. Листья, режущие не хуже самого острого кинжала. Вырывающиеся из-под земли упругие корни… Если что-то подобное ждало впереди – поездка станет веселой. Это по молодости да горячности можно позволить себе очертя голову кидаться вперед, не разбирая дороги. Накопленный же опыт советовал все тщательно взвесить и обдумать.

– Что ж, делаем привал, – подытожил все сказанное Маркус. Он тоже не разделял бесшабашного оптимизма Брига. – Отдохнем, осмотримся и в путь. Теперь хоть не заблудимся. А чем гуль не шутит – с ветерком прокатимся до самых Радужных Мостов, – он подмигнул девушке. Та уже спрыгнула на землю и разминала ноги.

Лошадей привязали в тени и благодарные животные, не выказывая ни малейшего беспокойства, принялись щипать густую траву. Уже само то, что таинственная дорога воспринималась ими, как нечто вполне обычное – говорило о многом. На что не преминул указать убийца.

Сами путники расположились рядом. Достали из седельных сумок нехитрые дорожные припасы – сыр, хлеб, сушеное мясо. Принялись за трапезу. Досаду вызвала лишь нагревшаяся в дороге вода. Она потеряла вкус и почти не утоляла жажду.

– Пройдусь, – сказал Вивьен, насытившись.

Оставив товарищей отдыхать, он поднялся и двинулся вдоль дороги. Все уже успели привыкнуть к его отрешенности и молчаливости, более не докучая вопросами. Каждый из четверых понял, что если уж алхимик открывает рот, то его следует слушать очень внимательно. Сейчас он медленно шел между деревьями у самой кромки, разделяющей тракт и лес. Он не искал ничего конкретного, просто внимательно смотрел по сторонам. Цепкий взгляд скользил по окружающему пейзажу, ни на чем надолго не задерживаясь. Поверхность дороги оказалась сильно утрамбованной, и при ходьбе ощущалась ее жесткость. В лесу же, всего в нескольких шагах в сторону, дерн ощутимо пружинил под весом человека, делая прогулку необычайно приятной.

Внезапно, что-то его насторожило. Не движение, не звук. Какая-то почти неуловимая деталь. Вивьен остановился, попытался осознать только что увиденное. На миг прикрыл глаза. Так и есть. Перед внутренним взором промелькнула вызвавшая ступор картина. Алхимик отступил на шаг назад, раздвинул зеленые сочные стебли осоки. Перед ним, наполовину вросший в мягкий перегной, лежал скелет. Нисколько не заботясь о моральности своих действий, Вивьен поддел носком сапога бедренную кость упокоившегося здесь человека. Та легко отделилась от остального костяка и словно нехотя откатилась в сторону. Она походила на фрагмент какой-то чудовищной мозаики.

Над лесом разнесся негромкий, но очень характерный свист, и вскоре рядом с Вивьеном появились остальные путешественники, за исключением Бергана. Бородач остался присматривать за лошадьми.

– О, а вот и первый конкурент, – весело подметила Мили и, подобрав палочку, принялась ею раздвигать остатки истлевшей одежды на скелете.

– Да. Раздень его, – убийца несильно толкнул девушку в плечо.

– Уж лучше его, чем тебя, милый, – чародейка на миг оторвалась от своего занятия, одарила Брига обворожительной улыбкой, но в глазах ее была сталь.

Ничего примечательного обнаружить не удалось. При жизни погибший, скорее всего, был воином. Рядом с ним валялся плохенький ржавый зазубренный меч, от вида которого у любого более-менее знающего рубаки вырвался бы возглас удивления – как вообще этой штукой можно воевать? Еще были остатки кожаной куртки. И все. Остальные предметы экипировки бесследно исчезли.

– Странно, – протянул Маркус, – как-то не к месту он здесь богам душу отдал. До Радужных Мостов далеко, до города тоже не близко. Разве что разбойнички где-то рядом промышляют.

– Или нежить, – сказал Бриг.

Странное дело, даже зная, что слова убийцы – просто не очень удачная шутка, путники ощутили, как по спинам пробежал холодок. И это в разгар жаркого дня!

Они еще раз более внимательно осмотрели останки, стараясь не пропустить ни малейшей детали. Ничего. Даже причины смерти остались неясными – никаких явных повреждений, хотя это и не было чем-то странным. Отравление, болезнь, кровопотеря, даже смертельное ранение, затронувшее лишь мягкие ткани – все это могло послужить причиной.

– Эх, – поежившись, Мили махнула рукой и отбросила палочку. После слов Брига остался неприятный осадок. Уверенная, что сможет почувствовать неупокоенных заранее, девушка ощущала себя неуютно. – Неразговорчивый нам скелет попался.

– А ты не можешь его как-то расспросить иначе? – поинтересовался Маркус.

– Я не некромант, я боевой маг и с мертвыми общаюсь так же, как и любой из вас, – наставительно сообщила Мили. – Магии я на нем не чувствую, значит, сам умер или от заклинания давно следа не осталось.

Маркус пожал плечами:

– Нет, так нет, – отсутствие сколько-нибудь достоверной информации об останках его ничуть не смутило. Мало ли в лесу костяков разбросано? Кого зверь задрал, кто сам по дурости сгинул. Здесь, конечно, место не совсем обычное, ну да время терять попусту тоже нечего. В конце концов, судя по рассказам горожан, желающие добраться до заветного края фей находились всегда. Местные же сюда не совались. Вывод напрашивался сам собой – скелет принадлежал одному из желающих быстро разбогатеть. В сущности – такому же, как и они сами, проходимцу.

– Тогда в путь, – бодро сказал Маркус, – отдохнули, развеялись, теперь покатаемся.

– Развеялись, – хмыкнула чародейка. – А то я уже размечталась, что на пути будут одни цветочки да птичьи трели. Спасибо, Вивьен, порадовал.

Алхимик проигнорировал слова девушки.

Путники направились прочь от места гибели неизвестного искателя приключений. Вслед им невидящим взором пустых глазниц уставился скалящийся череп.

* * *

Двигаться по тракту оказалось приятнее, нежели продираться сквозь лес. Даже Берган перестал бурчать, хотя по-прежнему выглядел недовольным, словно всем делал огромное одолжение. Никаких магических ловушек или неприятных сюрпризов из прошлого не попадалось. Однако Мили периодически закрывала глаза и прощупывала окружающую местность магическим взором.

Из всех возможных неприятностей несколько утомляло только солнце. Оно вытягивало силы, заставляя жаться то к одной, то к другой стороне дороги – поближе к деревьям, отбрасывающим спасительную тень. Никто не роптал, готовый к большинству возможных неудобств и препятствий, которые могли встретиться на пути к заветной цели. Что там какое-то солнце? Когда каждый из путников не раз ходил по краю лезвия, играя со смертью в простую игру всего с двумя исходами. Хотя, если подумать, то исход все же один. И вся игра заключалась в том, чтобы оттягивать его приближение, как можно дольше. Каждому из пятерки с разной степенью везения это удавалось. Шрамы и застарелые рубцы не в счет – они были, если не украшением, то памятью о прошлых подвигах и неудачах, провалах и везении.

За весь оставшийся день сделали лишь одну остановку. Совсем ненадолго. Все остальное время провели в седлах, почти постоянно поддерживая выбранный Маркусом темп. Пару раз пришлось перебираться через завалы перегородивших дорогу деревьев. Создавалось впечатление, что на небольших участках дороги случались настоящие локальные торнадо. Эти препятствия даже подивили путников. Еще бы – они уже успели привыкнуть к относительному удобству старинного тракта, к его свободе. Мелкие кустарники, коим все же удалось пробить защиту древнего заклятия и укорениться на дороге, попросту не замечались под копытами.

– Природа противостоит природе, – вслух рассуждала Мили, стоя у второго завала. – Заклятие слабеет, а лес, напротив, набирает силу, стремится возвратиться в первозданное состояние. Изжить болезненное рассечение. Хочет отторгнуть чужеродную ему силу. Вот и старается по травинке, по корешку, но найти брешь в защите. И находит же.

На ночевку остановились прямо на дороге. Место открытое и с точки зрения военного оборонительного искусства не выдерживающие никакой критики. Однако в лес углубляться не стали. Решили, что уж если возникнет необходимость защищаться, то хоть будет где размахнуться клинком, не придется толкаться друг с другом за каждую пядь свободной земли.

Когда лагерь был разбит, Мили пошла вокруг него, что-то бормоча себе под нос и делая пассы руками. Никто из остальной четверки не задавал вопросов. Все отлично помнили, что значат эти странные действия – девушка ставила охранные заклинания. Щит, который сдержит первый натиск возможного неприятеля, а потом рассыплется огненными брызгами, оглашая окрестности громким треском. Но в этот раз чародейка ходила дольше обычного, а когда закончила и с тихим стоном села у разведенного Вивьеном костра, выглядела необыкновенно уставшей и измученной.

– Что случилось, Мили? – настороженно спросил Маркус. Он-то считал, что девушка стала сильнее, чем была ранее, а на поверку выходило обратное.

Чародейка сидела, облокотившись на седло, и тяжело дышала.

– Эта дорога противится любой чужеродной ей магии. Я поставила круг вдвое слабее, нежели ставила всегда, и при этом совсем выдохлась. Если ничего не изменится, то в бою от меня толку будет не много.

– Отбежишь за дерево и оттуда жахнешь, – подбодрил ее Берган, однако бодрым он не выглядел, впрочем, как и остальные. В самом начале пути фактически потерять мага – не самое лучшее известие. Тем более на ночь глядя. Сама же Мили была удрученна и потеряна, совсем не похожа на ту цепкую кошку, какой выглядела, да и чувствовала себя утром. Она привыкла ощущать свою силу, привыкла брать то, что хочет, не задумываясь о плате.

– Что ж, аккуратно рассчитывай силы и сообщай мне о любых изменениях в своем состоянии. Нам надо знать – кто, на что способен в схватке. В самое пекло, если случится, не лезь. Бей из укрытия, – проговорил Маркус, обращаясь к девушке. – А вы, – его взгляд перешел на озабоченные физиономии мужчин, – готовьтесь дежурить. Магия – магией и щит-кольцо – это хорошо. Но раз уж так все интересно начинается – не грешно будет и не поспать. Надеюсь, не все еще позабыли, что такое ночное бдение?

Вивьен поднял руку в знак того, что первым заступает в караул он. Никто с ним не спорил. По большому счету очередность была уже выверена, даже, несмотря на то, что ранее Мили всегда была уверена в своих щитах, и караульного оставляли лишь в исключительных случаях. Сейчас был как раз такой.

* * *

На лагерь опускалась ночь. Тихая и спокойная, она принесла с собой вожделенную прохладу. Треск догорающего костра успокаивал, отгонял недобрые мысли, добавлял ощущение уюта даже здесь, на затерянной дороге, проложенной многие поколения назад. Дороге, накрытой пеленой чужой магии, не истаявшей и почти не растерявшей силы. Дороге, хранящей множество историй, теперь позабытых и никому не нужных. Путники засыпали, и среди их мыслей, иногда сумбурных и рваных, иногда медленных и плавных, не было таких, что полнились бы страхом или дурными предчувствиями.

На небе только-только собиралась воцариться полная луна. Она вальяжно выползала из-за горизонта, расталкивая непослушные звезды, рискнувшие встать на ее пути. Ночное светило вступало в свои права, разгоняя кромешную мглу, делая видимым одинокую фигуру, замершую на пустынной дороге. Вивьен стоял спокойный и сосредоточенный, как будто и не провел целый день в седле наравне со всеми. Он всматривался в кромку леса, в обе оконечности дороги, стараясь выделить малейшее движение. Но луна, подобно фонарю горящая над его головой, не в силах была дать достаточное количество света. Алхимику приходилось щуриться, и все равно взгляда хватало лишь до первых деревьев, а дальше все сливалось в единую черную массу. Затихли последние кузнечики. Мир как будто замер.

Вскоре поднялся легкий ветерок. Теперь, когда жара спала, необходимости в нем не было. Но природа не спрашивает нашего согласия на тот или иной свой каприз. Ветер усиливался, становясь холодным и пронизывающим. Вивьен поежился и накинул плащ, сразу же став похожим на дух возмездия из древних преданий, на кровавого мстителя, восставшего из склепа в свете полной луны. Полы его плаща развевались, чуть слышно хлопая в налетающих порывах ветра. Вокруг лагеря поползли тени. Они трепетали и извивались, то и дело, превращаясь в диковинных существ, которые распадались уже в следующее мгновение. Где-то вдалеке послышались раскаты грома.

«Только грозы не хватало», – подумал Вивьен, взглянув на безмятежно спящих товарищей. Те и в ус не дули, завернувшись в теплые плащи.

Внезапно его спину будто холодом обожгло. По телу пробежали мурашки, а затылок отчетливо почувствовал чей-то взгляд. Вивьен резко обернулся, замер. Никого.

«Что за черт?»

Долгое время живя в полном одиночестве, алхимик научился прислушиваться к окружающему миру с куда более глубоким осознанием происходящего, нежели обычный человек. Кто-то назвал бы это просто повышенным вниманием. Но было в этом нечто большее, нежели обостренные органы чувств – третий глаз.

Вивьен превратился в неподвижную статую. Холод проникал всю глубже и глубже, сковывал тело незримыми колодками, прижимал к земле. Казалось, что еще немного и воздух в легких загустеет, начнет превращаться в лед.

Разумеется, распознать кого-то, затаившегося даже в десятке шагов в стороне – было делом практически невыполнимым. Тем более, что на лунный диск начали наползать тучи. Вивьен, преодолевая оцепенение, искоса глянул на небо. С северо-запада надвигался плотный чернильный строй облаков, первые авангарды которого убегали далеко вперед.

Совсем скоро гром разрывал небесный свод уже над самой головой алхимика, раскалывая его на множество грозящих рухнуть наземь частей.

Но не приближающаяся гроза сейчас волновала Вивьена – ощущение холодного взгляда никак не проходило. Более того – источник неприятного чувства смещался, двигаясь по дуге, он обходил лагерь, не приближаясь к нему ближе. По крайней мере, так казалось алхимику. Вивьен чувствовал, что стоит в самом сердце безумной снежной бури, а мельчайшие острые снежинки царапают кожу.

Очередной раскат грома вырвал Мили из сна. Девушка вздрогнула, приподнялась и подслеповато уставилась в землю. Потом, привыкнув к темноте, перевела взгляд на алхимика.

– Все в порядке?

Ответом ей было лишь завывание ветра.

– Эй.

Вивьен поднял дрожащую руку, призывая к тишине. Чародейка встала, отряхнулась, старательно собрала растрепавшиеся во время недолгого сна волосы в хвост и подошла к замершему мужчине. Тот пальцем указал куда-то вперед себя. Мили видела в той стороне лишь продолжение тракта: именно туда им завтра предстояло держать путь.

– И что? – не выдержав, спросила она. – Что там?

– Там кто-то есть, – голос алхимика был тихим, надрывным.

Чародейка вся подобралась, сон как рукой сняло. Теперь она была собрана и сосредоточена. Прикрыв глаза, девушка сложила ладони вместе, держа их перед собой. Белым днем можно было бы без труда увидеть, как напряглось ее лицо, как бежит по виску тоненькая струйка пота. В следующее мгновение Мили выдохнула и резко развела ладони. В воздухе перед ней завис глаз – обычный человеческий, разве что несколько большего размера. Примерно с кулак. Глаз парил без видимых усилий, покачиваясь в потоках воздуха, а затем поплыл в сторону, которую указал Вивьен. Мили продолжала стоять. Плотно сжатые веки дрожали от напряжения.

Девушка могла видеть лишь одним глазом. Именно тем, который направлялся за пределы защитного круга. Изображение было весьма неплохим благодаря луне. Она все еще проглядывала сквозь тучи, давая немного драгоценного сейчас света. Перед Мили проплывали трава и кусты, деревья и изгибы дороги. Чародейка специально не гнала глаз вперед, чтобы успеть получше разглядеть окружающий ночной мир. Все безрезультатно. Только раз ей показалось, что совсем рядом мелькнула стремительная человекоподобная тень. Однако было ли это плодом ее воображения или тенью от очередного куста – оставалось загадкой. Мили еще некоторое время блуждала взглядом, прощупывая таящуюся темноту, но все тени были просто невинными тенями, а кусты кустами. Ничего похожего на соглядатая.

Вивьен, который все это время сжимал рукоять цепи, готовый отразить возможное нападение, увидел, как в нескольких шагах от предполагаемого защитного круга в воздухе что-то вспыхнуло – это исчез магический глаз. А за несколько мгновений до этого безумство бури улеглось, сменившись обычной ночной прохладой, которая теперь казалась настоящим блаженством. Мили обмякла, начала заваливаться на бок. Алхимик, все еще чувствуя себя ледяной глыбой, еле успел подхватить девушку и бережно уложить на землю. Затем он встал и покачал головой:

«Слаба стала девчонка, очень слаба».

Только теперь до него дошло, что, несмотря на весь пронизывающий холод и ощущение чуждого взгляда, щит никуда не делся, а значит, внезапного нападения можно было не опасаться.

Вивьен прислушался к себе – сердце бешено колотилось, но неприятного чувства больше не было. Либо морок растаял, но уж больно реалистичным он был, либо лазутчик убрался восвояси. Алхимик предпочел бы первый вариант, так как второй не сулил в будущем ничего хорошего.

Луна продолжала свой неспешный бег по небосклону. Время караула Вивьена близилось к завершению. Как ни был стоек алхимик, а усталость брала свое. Глаза начинали слипаться, а в таком состоянии ни о какой бдительности не могло идти и речи. Все произошедшее недавно уже виделось чем-то смутным и надуманным. Тревога растворялась в ночной прохладе, становилась незначительной и даже глупой. Ощущение липкого следящего взгляда забывалось подобно тому, как забывается даже самая сильная боль. Вроде бы и была, а описать почти невозможно. Испугаться собственной тени в темном лесу – достойно не воина, а заблудившегося ребенка. Если в самом начале путешествия нервы уж ни к чертям, то, что будет дальше? Но холод – он был таким явственным, таким настоящим. Это не могло привидеться. Алхимик посмотрел на руки. Никаких царапин. Впору усомниться в ясности собственного рассудка.

Определенно, время, проведенное вдали от человеческого общества, сыграло злую шутку. Вивьен чувствовал себя хищником, брошенным посреди людской толпы – растерянным и напряженным. Некогда близкие соратники, теперь они вызывали раздражение. И если б не снедающее желание любыми средствами познать секреты волшебного народца, то не подошел бы алхимик ни к человеческому жилью, ни к прошлым товарищам на несколько полетов стрелы.

Туча стремительно забирала в сторону, и о возможном дожде можно было больше не беспокоиться. По крайней мере, некоторое время. Вивьен растолкал Брига, несколькими словами обмолвился ему о произошедшем, наказал присматривать за Мили. Убийца отнесся к услышанному с большим недоверием. Но это ничуть не помешало алхимику отправиться к своему лежаку и, ничего более не объясняя, моментально уснуть. Еще не дело – посреди ночи распинаться перед самоуверенным хлыщем, пытаться что-то доказать. Будет утро, будет и разговор. Может быть…

* * *

Окружающий мир дрожал и колыхался. Всего за одни сутки он из открытого привычного радушия превратился в ощеренное ядовитыми иглами чудовище. Конечно, трудности случались и ранее, но все они были объяснимы. С ними можно было бороться, противостоять. Если не всегда на равных, то хотя бы имея какой-то шанс на победу или спасение. Но не в этот раз. Тракт до дна выпил надежды, оставив на их месте гулкую болезненную пустоту. И эта пустота сводила с ума. Или уже свела?

Все тело превратилось в один дрожащий, молящий о пощаде комок боли. Но глухо звучали прошения к всевидящим богам. Глухо и слабо – словно мышиный писк в гаме городской толчеи. Бегущий по дороге то и дело спотыкался, падал. Ему казалось, что этот безумный бег длится уже целую вечность. Ни единой остановки на пути в Преисподнюю. Да, он чувствовал себя жалким грешником, которого гнали в раскаленное пекло. Сказания врали! Никто после смерти не брал за руку и не уводил к ногам бесконечно древней безглазой провидицы, которая должна была указывать – куда же отправить бессмертную душу. Нет, ничего подобного! Змеящийся тракт стал сосредоточением пронизывающего до костей ужаса. Он насмехался, издевался и хохотал вслед. И не было никаких сил противостоять этому бесконечному истязанию. Любая задержка каралась незамедлительно – всепоглощающей волной животной паники, после которой он каждый раз находил себя бьющимся в судорогах в дорожной пыли. Белая пена клочьями срывалась с его губ. И было удивительно, как до сих пор он не откусил себе язык. Или откусил? Голова раскалывалась, простую холщевую рубаху заливала кровь.

Левая половина тела уже давно начала неметь. Рука и вовсе болталась неподвластной плетью. Как-то, перелезая через один из завалов, он почувствовал, что застрял. Попал в капкан. Точь-в-точь, как какое-нибудь глупое животное. Хлесткий удар невидимого хлыста тут же напомнил о приближающейся волне паники. Он яростно метался, оставляя на торчащих обломках сучьев ошметки кровоточащей плоти.

В памяти возникла картина, видимая, казалось, много веков назад – попавшая в капкан ласка перегрызает сдавленную жестоким металлом лапку. Капли алой крови на девственно чистом снегу.

Его вырвало слизью. Хлыст свистнул еще раз, и в невероятном усилии человек смог вырваться из западни. Бежать, снова бежать! Пока оставались силы, пока не потух безумный блеск в глазах.

* * *

Утро вновь выдалось туманным и прохладным. Оставшаяся после происшествия с соглядатаем ночь прошла совершенно спокойно. Ни дождя, ни каких других катаклизмов на головы спящих не обрушилось.

За завтраком, сидя у костра, Мили и Вивьен рассказали о случившемся. Алхимик предпочел не вдаваться в подробности насчет охватившего его холода. Тем более, что активнее и эмоциональнее, конечно же, говорила чародейка. Девушка сверкала глазами и в ярости сжимала кулаки. Но она злилась не на ночного гостя, а на собственное бессилие. Шутка ли? Опытный боевой маг, а свалился без чувств после элементарного заклинания шпионажа. Бред!

Бриг ел молча, и лишь внутренне посмеивался над всем этим спектаклем. У него не было сомнений по поводу ночного происшествия. Наверняка алхимик заснул и увидел плохой сон, а когда очнулся, то перепутал его с явью. Или просто испугался какого-нибудь зверя. Убийца никогда не понимал отшельников. Бежать в горы, леса, болота… а зачем? От кого? Может быть, не стоило его приглашать? Пусть бы сидел в своей норе, или в чем он там жил, и смешивал настойки. Случалось, что одиночество крайне неблаготворно сказывалось на разуме тех, кто отринул общество.

Внезапно Маркус напрягся.

– У нас гости, – сказал он, медленно вытаскивая из ножен меч. – Мили, щит еще в силе?

– Сожалею, – скривившись, отозвалась девушка. В голосе ее звучало нескрываемое недовольство. – Уже давно сняла – он же силы тянет.

– К оружию, – не обращая на тон чародейки внимания, скомандовал Маркус.

Путешественники уже стояли на ногах, всматриваясь в приближающегося человека. Сказать, что тот выглядел плачевно – значило, не сказать ничего.

– Его словно сквозь строй солдат протащили, – авторитетно сказал Берган и пригладил бороду. – Притом не раз.

Казалось, что на теле несчастного нет живого места. Сплошные синяки, ссадины, царапины. Лицо – один сплошной кровоподтек. Однако серьезных ранений, угрожающих жизни, видно не было. Его одежда превратилась в рваные грязные лохмотья, по которым невозможно было определить – что они представляли собой ранее. Человек даже не шел, он медленно ковылял, подволакивая левую ногу.

– Один из тех, кто вышел перед нами? – предположил Бриг.

– Сейчас спросим, – ответил Маркус и двинулся навстречу незнакомцу. Остальные последовали его примеру. Оружие наготове, но скорее для проформы. Вряд ли доходяга был способен причинить хоть какой-то вред.

– Приветствую, уважаемый, – сказал Маркус, когда до избитого мужчины оставалось всего несколько шагов.

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – неведомому гостю нужна срочная помощь. Но уж очень подозрительным был взгляд мутноватых глаз. В них сжалось, приготовилось к стремительному прыжку безумство. С такими лучше ухо держать востро. Может так в руку вцепиться, что потом челюсти не разжать и клещами.

Незнакомец остановился. Взглянул на преградивших дорогу. Трудно было сказать – понимает ли он хоть что-нибудь из происходящего или живет в своем замкнутом мире.

– Слышишь меня? – повторил попытку установить контакт Маркус. – Понимаешь, что я говорю?

Мужчина открыл рот, попытался что-то сказать, однако вместо слов из его горла донеслось лишь неясное мычание. По подбородку побежали струйки крови.

– Немой, что ли? – сказал Берган и направился было к несчастному. Сначала помочь, перевязать, потом расспрашивать – так он считал.

Но Маркус не разделял столь благостных потуг бородача. Не нравился ему незнакомец. Было в нем что-то не от мира сего, что-то от одержимого бесами. Берган, который почувствовал руку Маркуса на своем плече, скрипнул зубами, но остановился. Приказ командира – закон и обсуждению не подлежит, даже среди давних соратников по оружию.