Текст книги "Марионетка (СИ)"
Автор книги: Максим Алексеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)
И они отправились домой. Вечером Ирэн пришла в комнату Лоренца в слезах. Он как раз разбирал с Айрин основы теории магии для абитуриентов. Карни была хорошим магом и могла стать просто отличным, понимай она хоть немного больше, что и как она колдует.
Ирэн напрочь сорвала своей истерикой попытку обучения. Она говорила о том, что недостойна Бруно, что лучше ей даже не встречаться с ним, ибо она может опорочить его имя перед помолвкой. И благодарила Иштар, что та послала ей хоть несколько дней счастья. Лоренцу пришлось применить магию, что бы она успокоилась. Взывать к разуму было бесполезно.
Через день, уже отправляясь в порт, Лоренц заехал в канцелярию Тайной полции и оставил письмо для оберста Шамбахера. Прежде чем писать это послание Лоренц долго сомневался и копался в себе. Во-первых, доказательств у него не было. Только слова. Ему не хотелось никого очернять на основании только подозрений. Во-вторых, он не хотел действовать под воздействием эмоций. Истерика влюбленной Ирэн произвела на него тяжелое впечатление. Сейчас ему хотелось сделать гадость Бруно. Баронету требовалось показать самому себе, что это не единственный его мотив. В-третьих, нужно было изложить все связно и логично, и найти хоть что-то вещественное.
Этим чем-то стал журнал университетской библиотеки. Конечно, сам по себе он ничего не доказывал, но в совокупности…
И тогда в ночь перед отплытием Лоренц сел писать. В соседней комнате опять хлюпала носом Ирэн, что-то говорила Айрин. Тихо скрипело перо, выводя фразу «слово и дело государевы…» Голубоватый свет магического светильника озарял комнату. А Лоренц излагал свою версию событий. В которой нашлось место и внезапному интересу Бруно к магии теней, и помехам для поисковых заклятий, которые мог поставить только кто-то знавший о «особенностях» Ирэн. Про перстень с александритом, известным своими свойствами снимать проклятья и чары, например, «метку мага» и его чудесное возвращение к бывшему владельцу. Про расхождение в рассказах Ирэн и Бруно про вечер похищения.
Его послание дошло Эрнсту Шамбахеру после отплытия. И неспроста. Лоренц боялся, что оберст и Бруно заодно. После двуличности Йоффе он бы этому не удивился. Конечно, остгардец выглядел значительно более честным, но это ничего не значило. А второй причиной было то, что с тоской Ирэн он не справился бы даже магией, когда узнала, что ее не просто бросили, но еще и грязно использовали.
* * *
Волна ударила в нос парофрегата, и несколько капель упало на лицо Лоренца. Лето вступало в свои права, и находиться на палящем полуденном солнце с удовольствием могла только Айрин. Она сидела на вершине орудийной башни и широко открытыми глазами смотрела на дневное светило. Толи медитировала, толи молилась богине света Агни…
Раскладной столик стоял на носу корабля в тени массивной артиллерийской установки. Там в норах-направляющих дремали три десятка гномийских ракет. Гребные колеса шлепали своими лопастями по воде.
Они уже неделю как прошли мимо Вестгарда. До военного порта на оконечности принадлежавшего бистаа полуострова Кинтайр оставалось меньше суток пути. Там Лоренцу предстояло пересесть на один из кораблей конвоя, чтобы добраться до Карнатака.
Празднование победы кайзера в битве при Таирбурге было в самом разгаре. Эта новость пришла на кристалл связи эскадры сопровождения ночью. Мятеж на юге остановило внезапное вмешательство дроу, а великий герцог Майнард Виттельбах понес сокрушительное поражение от кайзера Гора. Мятежнику не помогли ни выступившие на его стороне посланцы бога Энлиля, ни призванные на поле боя высшие демоны.
– Однако, Лоренц! Справится с Сестрой! Такими достижениями могут похвастаться лишь лучшие из магиерваффе! – Капитан-цур-зее поднял бутыль с вином и разлил еще одну порцию по стаканам.
– Капитан, я не могу сказать, что это было таким уж большим достижением. Просто судьба в лице Эанатума вложила в мои руки достойное оружие. Да и Безымянная Сестра, была далеко не на пике своего величия… К тому же она сама подкинула мне идею, сказав, что проиграла у-и-на-э-наг.
– Другие бы на вашем месте просто бы бежали без оглядки, не прибедняйтесь, оберлейтенант! За охранку! Видит Мардук, я в первый раз поднимаю бокал за вашего брата, полицейского. – Они чокнулись и пригубили густое терпкое аррацийское. – Но больше всего мне понравилась ваша идея с «меткой мага». Даже в этот момент вы думали не только о своей шкуре, но и о судьбе отчизны!
– Этот вариант показался мне наилучшим. – ответил Лоренц.
Он покраснел от похвалы. До них донесся голос Ирэн. «Cara bel, cara mia bella! Mia bambina, oh Chell! Che ella stima!…» Она пела арию Туррели из популярной оперы, сидя за другим столом неподалеку в компании трех офицеров. Древних песен на эме-гир она теперь боялась, как огня.
Капитан-цур-зее обернулся, чтобы посмотреть на Ирэн и расхохотался. Пара лейтенантов, ухаживавших за девушкой, отошли в сторону и о чем-то спорили. Третий, воспользовавшись отсутствием конкурентов, пересел ближе к предмету спора. Айрин приоткрыла глаз и посмотрела на Лоренца. Затем, сделав сальто, спрыгнула с орудийной башни и чуть ли не бегом направилась в каюту.
– Как она отшила этого хлыща! Я с ним не раз встречался в разных заведениях. Откуда только деньги у него берутся, семья-то небогатая. Наверное, долгов понабрал… У Кунца женщины дольше пару недель не держались. Я пожилой уже человек, но и в молодости такого подхода не понимал. Хоть кто-то его уел. Как он отреагировал?
– Покраснел, побледнел, промолчал. Но вы немного не понимаете ее мотивы, капитан, она так сделала не из вредности и мстительности, а из любви и жертвенности. Мне кажется, мотивы Сестры я понимал лучше, чем Ирэн. Хотя мы провели с ней почти месяц…
– Ха, это невозможно! Я тоже не понимаю свою жену временами! Спасает, только то, что я по нескольку месяцев каждый год в море. – усмехнулся капитан.
Они оба вздохнули.
– А что касается денег Бруно Кунца. Нет, долги тут не причем. У него хорошая деловая хватка.
– Ну-ну. Чем же он, по-вашему, зарабатывает?
– Торговлей. Контрабандой, вероятно. – Тут Лоренц парой фраз обрисовал капитану свои подозрения.
/Зарабатывал, Лор. Твоими трудами теперь уместнее прошедшее время – «зарабатывал». /.
– Нет, Лоренц! Даже не сравнивайте герра Шамбахера и этого ублюдка Йоффе. Вы были неправы. Я понимаю ваш печальный опыт общения с начальством, но оберст действительно всегда стоял за справедливость и кайзера.
Лоренц виновато пожал плечами. Наверное, капитан был лучше знаком с криминальдиректором Шамбахером.
/Да не «наверное» Лор, а точно! Хотя, смирится с предательством Бруно, оберсту было непросто. Парень-то умный, только без тормозов. Давай я тебе покажу, как оно все было… /.
На минуту зрение Лоренца помутилось, и он оказался в небольшой шикарно обставленной комнате без окон. В ней за столом покрытым зеленым сукном сидели двое. Бруно Кунц и немолодой полугном. Они о чем-то спорили на подгорном наречии. Видимо торговались. Предметом торга был небольшой мешочек с камнями и пара плотно закупоренных бутылочек с темной жидкостью.
Дверь вылетела от разряда демоншрека.[26]26
мощная бронебойная модификация огненного шара.
[Закрыть] Преступники хорошо знали магию, и поэтому для ареста оберст Шамбахер привлек магиерваффе. Тайная государственная полиция часто для грязной работы использовала обычную жандармерию, армию и даже инквизицию.
Помещение наполнилось удушающим облаком. Бруно закашлялся, из глаз потекли слезы. Уважаемый купец первой гильдии Йиржи из Подебрад оказался более устойчив к волшебству, все же гномийская кровь, он успел вскочить, но тут же упал навзничь от звуковых копий, влетевших в комнату для переговоров в подвале «Мезонина». На столе остался лежать мешочек с черными карнатакскими алмазами и пара бутылочек с кровью громокрылых гаруда. Последняя партия контрабанды, которую смогли провезти подельники Кунца прямо перед тем, как Петер I уничтожил китов.
Оберст Шамбахер мрачно смотрел, как Бруно, которого он так долго готовил на место своего преемника, выводят в кандалах из подвала и сажают в черную карету без окон.
– Лоренц? С вами все в порядке? – Голос капитана доносился до Лоренца издалека, пока он выплывал из глубин накатившей на него галлюцинации. – Голову напекло?
– Нет, простите, на меня иногда находит. Последствия неосторожного эксперимента в Академии… Наверное, мне стоит пойти в каюту.
– Давайте! Отдохните, вечером фейерверк будет и праздничный ужин. Подготовите свою печень! – хохотнул капитан.
Лоренц поднялся и направился к корме. А в это Голос не отставал от него ни на секунду.
/ Слушай, Лор, я тут тебе одно дельце хотел предложить… Что за глупость, не буду я твою душу покупать! Я бог, а не демон! Она и так мне принадлежит. Ты мне скажи, как ты относишься к театру, не против побыть актером? Положительно? Это хорошо!
Нет, нет, выступать на сцене не надо. Я буду твою жизнь и приключения показывать людям. У нас на Терре это называется «реалити-шоу». Ну да без репетиций и зубрежки. Все по-честному, как есть. А то гражданская война закончилась у вас, а эфирное время занять чем-то надо…
Ну, скажешь тоже, я, по-твоему, извращенец что ли в такие моменты подглядывать? Не буду я такое показывать. И постельные сцены не буду. Ты после вечерних новостей в телепрограмме будешь, время детское. Что это такое? А, забей! Долго объяснять. Короче, согласен? Да, хорошо. Я буду молчать, согласен на это дополнительное условие. По рукам?
Все. Скоро у тебя будет главная роль, наслаждайся! С меня дорога приключений, с тебя подвиги. /.
В коридоре жилого отсека он наткнулся на Айрин. С нее градом катил пот. Девушку немного трясло.
– Что с вами? – взволнованно спросил он.
– Ничего страшного. Просто Саотоме захотелось погреться на солнце, а я не хотела ее выпускать на виду у всей команды. Обычная медитация и дыхательные упражнения мне не помогли. А перекинуться в каюте я не могу, мало места.
– Пойдемте ко мне, я помогу вам. Опыт усмирения чужой воли в своем теле у меня есть и неплохой…
Они вошли в маленькую комнатушку, где разместился Лоренц. На военном корабле кают класса люкс не было. Баронет открыл свой саквояж и достал мел. Он начал выводить рисунок прямо на деревянном столе.
– Айрин, может, расскажете пока, как вы оказались в таком положении, мне придется модифицировать чары под вас. Я, конечно, мог ожидать от вас таинственной магии, но не высшей некромантии!
– Ах, Лоренц-джи, это никакая не некромантия. Мне просто не повезло… – дыхание Айрин постепенно успокаивалось. – Я была девочкой, когда это случилось. Отец хотел подготовить меня как свою наследницу. Агни не подарила ему сыновей. Это не запрещалось традициями, хотя и не поощрялось. Поэтому с детства свои дни я проводила, совершенствуя тело и разум. Ибо и то, и другое потребно служителю богини света.
Одним из испытаний, чтобы показать себя достойной, было прожить неделю в одиночку в джунглях. Мне тогда было одиннадцать. Не удивляйтесь, Лоренц-джи. Я знаю, что пишут про наши леса в ваших книгах и газетах. Не спорю, оказаться одной в джунглях приятного мало, но я выросла в тех краях и была готова.
После изнурительной тренировки в лесу я решила искупаться в озере. Я чувствовала подозрительную магическую ауру, но сдержаться не смогла, жара стояла ужасная даже по карнатакским меркам. Я не знала, что век назад, ровно в тот же день в этом пруду утонула панда-подросток, то ли от большого горя, то ли просто от переедания. А ведь всем известно, что души молодых трагически погибших девственниц так просто из мира не уходят. Да, да, Лоренц-джи, даже если это панда.
Когда я приступила к обычной медитативной практике на берегу, дух воспользовался возможностью получить хоть какое-то тело. Я не поняла, что произошло тогда. Саотоме была ленива и слаба. Подчинить себе мой разум сразу она не могла, да и не пыталась. Вместо этого она медленно сливалась с моей душой.
Поэтому, когда следующей весной я превратилась в молодую медведицу, родители были в ужасе. Это был позор для всей семьи! Убить меня они не могли, изгнать – тоже. Тогда бы об этой истории узнало все княжество. Три года я жила затворницей, тратя большую часть своих душевных сил на то, чтобы обуздать набравшего сил зверя внутри себя. К счастью этот зверь был ленив, и добродушен. Окажись тогда в Айринапуре ваш инквизитор, он бы смог освободить меня от одержимости. Но когда прибыли ваши воины, наши души уже настолько плотно сплелись в теле, что разделить их было невозможно.
Так объяснил мне оберквизитор, который осматривал меня после того случая в институте благородных девиц, когда я утратила концентрацию от злости, а Саотоме решила защитить меня от травивших меня однокурсниц.
– Удивительно! – Лоренц закончил колдовать. – Как чувствуете себя?
– Значительно лучше, Лоренц-джи, спасибо.
Баронет покопался в багаже и извлек пару маленьких плотно закупоренных флаконов.
– Вот, возьмите. Эликсир укрепления воли. Я для себя делал, но в последнее время без него обхожусь. Вам нужнее.
Айрин рассыпалась в благодарностях и с поклоном удалилась. А Лоренц стянул сапоги и растянулся на койке. Ничего хорошего в будущем его, судя по всему, не ждало. Голос обещал ему «дорогу приключений». Это пугало.
– Лучше бы мне прострелили колено, – пробурчал себе под нос баронет, проваливаясь в дрему. Впереди у него было еще полторы недели скучнейшего плавания…
* * *
В просторной комнате на верхнем этаже телецентра сидели двое. Высокий нескладный мужчина неопределенного возраста с лицом, напоминавшим истуканов с острова Пасхи. Он был одет в неброский, но явно очень дорогой темный классический костюм. В руке он держал бокал с вином. Его звали Леонид Андреевич. Он был премьер-министром Федерации Терры, самого могущественного из государств в Солнечной системы. И фактически ее бессменным правителем в течение восьмидесяти лет.
Второй – лет от силы тридцати, невысокий темно-русый, с недельной щетиной на лице, одетый в помятую гавайскую рубаху, летние светлые брюки. Как правило, его называли не иначе как Кверти, хотя настоящим именем было Артур Кларк.
Но в Таире и окрестных странах он был известен исключительно как Создатель Энлиль, повелитель ночного неба, хозяин крылатого льва Нам-уд-галь, Сущности бури. Кстати о Сущности. Туша крылатого серого льва посапывала углу, изредка подергивая ухом.
За панорамным окном открывался вид столицу Терры, Новый Сидней, с его иглами-небоскребами, мельтешащими в воздухе флаерами и белыми яхтами в бухте.
Этот небрежно одетый парень бы богом. Без преувеличений. Единственным настоящим богом на целых три мира. И, по совместительству, владельцем самого крупного медиа – холдинга в Солнечной системе и связанной с ней вселенной Мира.
Религия устарела еще в двадцатом веке, считал Кверти. Масс-медиа гораздо более эффективны в преображении людских душ. А ради этого можно и человеческий облик потерпеть.
– Ну как, Леонид Андреевич?
– Я бы с трудом это назвал информированным согласием, Артур. Вы собираетесь использовать мальчика втемную. Но, да, формальности соблюдены.
– Леонид Андреевич! Вы же понимаете, что я не про это спрашиваю! Мне уже надоело слушать ваши с президентом нотации, о том, что теперь придется иметь дело со вторым рождением коммунизма, благодаря моему реалити-шоу «Мир-2 на телевидении Терры». Я же не виноват в том, что идеология фридрихсландских мятежников пришлась так по нраву молодежи. Я уж молчу про ноты протеста полученные из империи Нидерле.
Я вас сюда пригласил посмотреть на приключения Лоренца, что бы вы мне сразу сказали, будете вы брюзжать и портить мне нервы или нет! Потому, что если да, то я другого найду героя.
Леонид Андреевич пригубил коньяк из бокала, который он держал в руке.
– Конечно, я буду брюзжать и найду к чему придраться, Артур! – улыбнулся он, – но в эфир выпускайте непременно. Этот молодой человек меня заинтересовал. И кстати, я понимаю, что вы творили по образу и подобию, но скрестить историю линкора «Тирпиц» и флагман флота Евразийского союза «Петр I» это как-то через чур!
– Простите, – Кверти развел руками, – если бы я знал историю как вы, то ваши упреки были бы справедливы. Но оно само…
* * *
Королева Викториэль сидела посередине своей роскошной кровати с балдахином цвета молодой листвы. Она обняла свои колени, положила подбородок сверху. В лунном свете проникавшим в просторную королевскую спальню через приоткрытое окно ее обнаженная кожа казалась серебром. Дизраэли лежал рядом.
– Диз, где мы ошиблись? Я не понимаю. Против Гора было все. Демоны, бог, его собственный народ… Как он смог победить? Почему это получилось? Королевский флот был готов выступить. Видящие держали порталы наготове. Лесная стража ждала приказа на границе.
– Вики, мы слишком расслабились, когда поняли, что посланцы Энлиля помогают герцогу. Я не ожидал, что они в последний момент развернутся на сто восемьдесят градусов.
– Объясни, как этот Петер фон Краузе со своей ручной бистаа Орели умудрились развоплотить владыку адского легиона Бетрезена?! Куда смотрел твой агент, Адлер, почему он не остановил их?[27]27
Куда смотрел Адлер, вы можете узнать из «Мир-2 на телевидении Терры»
[Закрыть]
– Адлер всего лишь человек, Вики. Трудно ожидать от него самопожертвования за деньги. Про Краузе я точно не знаю, можно лишь предполагать, что он стал орудием Энлиля…
– Энлиль, Энлиль, Энлиль… Ты все валишь на него! Так объясни в чем его цель? Чего хочет наш бог-создатель?
– Моя королева, – чопорно начал он и тут же в него прилетела подушка, – я исследовал этот вопрос последние дни. Поэтому избегал тебя. Я не могу ясно мыслить рядом с твоей божественной красотой. Так вот, у меня создалось впечатление, что все известные действия Энлиля укладываются в одну модель. Ребенок, который ворошит муравейник. Что бы козявки побегали. Ему интересно, Вики. Развлекается он, понимаешь?
Викториэль горестно вздохнула.
– Я понимаю. Но совет лордов этого не поймет. Завтра я должна тебя наказать за проваленную операцию.
– Тогда отправь меня в Карнатак. Уже в который раз моих людей или ловят, или они просто отказываются от задания от страха за свою шкуру. А это говорит о том, что в той лаборатории происходит что-то чрезвычайно важное. Мне пора заняться этим лично.
– Хорошо, Диз. Завтра ты отправишься в ссылку. Только, пожалуйста, не рискуй там понапрасну!
Дизраэли повернулся на бок и притянул королеву к себе.
– Я обязательно вернусь, – прошептал он ей на ухо.
Часть вторая. Главная роль
Глава 4 – Ханау
В монастыре святой Элизы, посвященном Нинхурсаг, Иштар справедливости, старались блюсти аскезу.
Через открытую дверь было видно, что келья совсем маленькая. Три шага в ширину, пять в длину. Сквозь раскрытые ставни внутрь дул теплый майский ветерок. Стекол не было и в помине. Сундук служил заодно кроватью. Табурет. Совсем лишний в этой комнате лук и колчан стрел в углу. Небольшой дощатый стол. На нем – плошка с недоеденной кашей, огарок свечи, кисть, палитра с красками. Скомканные и разорванные клочки бумаги, покрытые рисунками углем и икона-пядница, свеженькая, пахнущая маслом от краски и немного смолой от дерева.
Изображение было сделано совершенно не по канону: ни ареола вокруг головы святой, ни характерных древних одежд времен Ки-ури, ни надписей молитвы на эме-гир. Да и сам стиль был ближе к реализму, архаичной церковной живописи. Но самое главное, на иконе была нарисована демонская полукровка, девушка-тиерменш с гривой золотистых волос, треугольными звериными ушками, и пушистым хвостом, торчащим из-под подола сарафана. Взгляд ее был насмешлив и грустен одновременно. И все же это была именно икона, никаких сомнений не оставалось, хотя бы потому, что сейчас ей воздавали молитву.
Да, художница тоже была здесь. Стройная девушка лет двадцати с запавшими щеками и лихорадочно блестевшими глазами. Ее светлые волосы были собраны в короткий мальчишечий хвост. Лицо было простым, незапоминающимся. Льняная рубаха, испачканная краской, длинная юбка – обычная одежда послушницы.
Асанте Вильянуэва, сложив руки перед лицом, смотрела святой Орели прямо в глаза и шептала:
– Нин-ани, Орели-куг, Асанте гу му-ра-ан-де…[28]28
Госпожа моя, святая Орели, Асанте голос свой к тебе обращает. Эме-гир.
[Закрыть]
В дверном проеме стоял парень примерно такого же возраста. Он был в потрепанном сером армейском мундире, но с нашивками штабс-фельдфебеля тайной государственной полиции. На поясе у него болтался в ножнах короткий меч с корзичатой гардой. Его жесткое не по возрасту лицо ничего не выражало. Он молчал, ожидая, когда Асанте закончит молитву.
– Аса, ты уверена, что не впала в ересь? Все-таки она бистаа, – спросил он в наступившей тишине.
– Есть официальное решение Святого Синода, Вилли. Просто так, что ли, ее похоронили в столичном зиккурате Этеменанки? – ответила Асанте.
– Аса, ну есть же другие…
– Нет! Нет других. Нет других богов, кроме Энлиля. И есть Орели… Святая… – с нежностью прошептала Асанте, прикоснувшись к иконе и тут же на ее лице появилась злость, – Есть только он, этот ублюдок, убивший своим бездействием Карла. Там, в подвале великого герцога Майнарда Виттельбаха, в его секретной комнате, где стоял портал в преисподнюю, там мы схватились с богоравным владыкой адского легиона Бетрезеном. Я, Карл, отец Отто, Петер Краузе и Орели. Там мы спасли империю, а может и весь мир… Мы, а не кайзер в битве под Таирбургом!
– Я знаю, – кивнул Вильгельм де Фризз.
– А я все помню, представляешь, Вилли я все помню! – лихорадочно шептала Асанте. – Эти святоши думали, что своим проклятьем Бетрезен вырубил меня, но нет, я все помню! Я помню, как богоравный владыка преисподней Бетрезен превратил моего любимого в катающуюся по полу вопящую головню. Я помню, как я валялась парализованная и смотрела на разваленный надвое труп единственного священника, которого я уважала, оберквизитора Отто Каца. Я помню, как Петер Краузе упал рядом со мной. Как Орели, маленькая хрупкая бистаа, стала тем, кем она была на самом деле, матерью тьмы Тиамат и одновременно кем-то еще. Но она проиграла своему богоравному супругу Бетрезену…
И я помню, поверь, я чувствовала это каждой клеткой, как Создатель Энлиль вошел в тело Петера Краузе, когда события пошли не так, как планировал бог. Как нехотя он изменил все. Развоплотил богоравного демона парой движений пальцев. Стер само воспоминание о проходе в преисподнюю, – в глазах Асанте промелькнули слезы. Она уже не шептала, она кричала, – Ихо де пута, почему он не спас Карла?! Зачем он ждал эту минуту? Марикон де мьерда! Он ведь еще в Брюгге сказал Карлу во сне, что у него на нас другие планы… Он уже тогда все знал и рассчитал…
– Почему же ты не рассказала это инквизиторам или они сами не вытянули твою память?
– Они боятся, Вилли, они меня боятся. Я же проклята, самим Владыкой. До сих пор. Они боятся применять против меня магию разума, я могу потерять контроль. Они не говорили тебе? Я убила группенквизитора на первом допросе. Нет, – поправилась Асанте, – не я, то, что вырвалось из меня, когда они попытались влезть в мой разум. Тебе рассказали? Вижу, молчали…
Они даже прикончить меня боятся и высвободить все то зло, что в меня впечаталось в той зале. Только и могут, держать меня подальше от Таирбурга, да и то не насильно. Вдруг я разозлюсь, и Оно выйдет на волю. Я бы иначе давно в темницу отправилась… Мне предлагали самой туда сесть, но я отказалась, слишком страшно.
Наступила тишина, Вильгельм не сразу решился сказать Асанте плохую новость.
– Я по поводу своего отъезда пришел, Аса. Прости, я понимаю, что ты можешь счесть это предательством, но я решил отправиться в Карнатак. Моя просьба о переводе удовлетворена. Не могу я, Аса, тут оставаться. У меня тоже демоны на душе скребут… Но я как представлю, что через неделю мне надо возвращаться в Брюгге, под командование этого ублюдка, гауптмана Шрейбе, так убивать хочется. Оберст Краузе тогда дело сказал насчет колоний. Там-то я пар выпустить всегда смогу.
– Возьми меня с собой! Я же все еще фанен-юнкер «Дворянской Добродетели» и сотрудник Тайной полиции!
– А отпустят? Ты же под наблюдением тут.
– Отпустят. Чем дальше от Таира, тем лучше. Даже если случится что, то хоть родину не затронет…
Вильгельм замолчал размышляя. В конце концов, почему нет? Оставлять Асанте в одиночестве ему не хотелось. Отец отказался от нее, после того как инквизиция расписалась в своем бессилии. А де Фризз когда-то был не последним магом в магиерваффе, и не в таких переделках бывал. Если вдруг Проклятая «сорвётся», то у него будут все шансы уцелеть.
– Хорошо. Сейчас поздно, но завтра мы переговорим с бригаденквизитором Шморлем. – Вильгельм замолчал опять ненадолго, – Зря ты молчала, Аса. Это могло им помочь справится…
– Не могло, – перебила его девушка, – Они все ничего не умеют и не понимают, Вилли. Поверь, все благословения и молитвы на мне опробованы, я уже два месяца у них подопытная крыса. А вот она может, – Асанте опять прикоснулась к иконе, – я верю, Орели добрая… Главное, чтобы она меня услышала! Она сможет и захочет.
* * *
Рейхскриминальдиректор Артур Небе стоял у окна в кабинете оберста Хорста фон Хельмса и задумчиво смотрел в окно. Высокий и сутулый, в черном камзоле ДД он выглядел как ворон. Немного выбивалась из образа только седина в волосах.
По мощённому булыжниками двору управления ходил кругами недавно принятый на службу юнкер Конрад Валадис. За ним неотрывно следовали четыре сторожевых василиска. Изредка Конрад резко оборачивался, и ящеры послушно падали брюхом на землю, закрыв глаза передними лапами. Тогда он кидал им кусочки мяса и шел дальше. Дрессировка была в самом разгаре.
До этого со сторожевыми бестиями мог совладать только старый майор Нотбек. Ветеран магиерваффе закутывался в защитные чары и надевал заговоренные очки всякий раз, как надо было выгнать зверей из вольера или загнать утром обратно.
Оберст фон Хельмс, преемник Авраама Йоффе на посту начальника столичного управления Тайной Государственной полиции, сидел за столом. Острый нос, рыжие бакенбарды и волосы, живое подвижное лицо делали его похожим на лиса.
– Хорст, вы были абсолютно правы, это настоящее змеиное гнездо. Как я мог быть так слеп раньше…
– Артур, я говорил вам, а вы не верили! Вот теперь вы сами наконец-то прошли с инспекцией и убедились.
– Да уж, Хорст.
– Йоффе извратил все, до чего дотянулся. Они покрывают друг друга. Сплошная круговая порука! И ведь пока отчеты читаешь все хорошо. Но стоило копнуть глубже… – Хорст скривил лицо, – Недостачи, куча нераскрытых или откровенно наплевательски расследованных дел. Лишь бы кого обвинить! Меня подмывает разогнать всех и набрать людей из простой жандармерии.
– Я думаю, мы примерно так и поступим. Будем постепенно расформировывать отделы, собеседовать сотрудников, рассылать более-менее нормальных по провинциям, а остальных… – герр Небе задумался. – Надо как-то по-тихому разобраться. Ладно, решим на малом имперском совете.
– И первый кто отправится куда подальше, это Конрад Валадис!
Генерал отвлёкся от наблюдения за укрощением василисков и с удивлением посмотрел на оберста фон Хельмса.
– А чем вам не угодил этот молодой человек? Его же взяли после ареста Йоффе. Да и рекомендации рейхсинспектора По значат многое. А каким героем он показал себя вовремя битвы при Таирбурге. Орден серебряного дубового венка с двумя лентами просто так не дают!
Его собеседник медленно краснел и покрывался пятнами.
– Вам объяснить герр генерал? Пожалуйста! Вы же знаете, дом Валадис, всегда был известен своей особой магией, которую даровал основателю династии великий биомант Тлейклелья. Потом, когда его правнук смог украсть у эльфов детенышей пегасов и таким образом подарить кайзеррейху воздушные силы, стало понятно, что эта семья для Таира просто бесценна. Я не против того, что им дали дворянство. Лишь бы эти дворяне держались подальше от меня. Я сначала даже порадовался, что такой многообещающий бестиенмейстер будет служить в управлении. Псарня давно требовала рачительного хозяина. Их клан никогда раньше на государственной службе не был. Теперь я понимаю почему!
Артур, он дневал и ночевал на конюшне! Я его не видел ни разу за рабочим столом. Ни одного заполненного отчета! Это потом я выяснил, что он писать не умеет и читает по слогам. Зато с устным счетом у него все в порядке! Жалование выторговывает исправно, за каждую переработанную минуту сверх положенного!
Когда я приказал ему не уходить из общего зала, он привел псов с собой. Все три десятка. Сказал, что им будет скучно без него. Он превратил управление в зверинец! Он груб, невежественен, не имеет никакого чувства субординации. Артур, прикажите его перевести, прошу. Я не могу от него избавиться, рекомендация имперского судью, это же почти что воля кайзера…
– Ладно, ладно, не нервничайте, Хорст. Решу я вашу проблему. Есть у меня одна задумка, одобренная кайзером, и Конрад нам как нельзя кстати. Скоро мы отправим очередное посольство к вождю птицелюдей кээра. А там, сам понимаешь, несколько яиц громокрылых гаруда может в наши руки попасть… Только нужен тот, кто птенцам поможет вылупиться и под седло воспитает.
– Друиды эльфов уже пытались.
– Эльфы – это эльфы. Не забывай, длинноухие и с Тлейклелья не поладили, а ведь он этих птичек создал. У дома Валадис его магия, – ответил Артур Небе на замечание оберста.
– Когда? – только спросил фон Хельмс.
– Уже на этой неделе отправлю его вместе с обозом Карнатакской Колониальной Компании через Вестгард.
– Прекрасно, просто прекрасно! – Хорст потер руки.
* * *
Жара стояла невыносимая. Даже сейчас, когда уже стемнело, Лоренц обливался потом. О том, чтобы надеть форму, речи даже не шло. Лосины он в первые дни сменил на просторные брюки из эламского хлопка. На дно сундука отправился и форменный камзол с треуголкой. Их сменила рубаха и замечательное изобретение современности – эльфийский колониальный пробковый шлем, зачарованный так, чтобы дарить прохладу голове в самый жаркий день.
Парофрегат «Неустрашимый», принадлежавший восточному флоту, остался в порту Кинтайр. Лоренц, Ирэн и Айрин пересели на корвет «Брауншвейг» флота открытого моря – деревянную посудину, приводимую в движение исключительно примитивными парусами.
Вооружение внушало опаску. Вместо проверенных десятилетиями гномийских ракет на носу и корме стояли две экспериментальных пушки, приводимых в действие несколькими магами. По задумке эти артефакты, похожие на огромные катушки из медной проволоки, за счет магии молнии разгоняли до неимоверных скоростей железные клинья, но Лоренц сомневался в эффективности такого подхода. Зато на борту, благодаря этим орудиям, находился добрый десяток волшебников магиерваффе. Это было достойной гарантией безопасности.
