Текст книги "Марионетка (СИ)"

Автор книги: Максим Алексеев

– Это одна из дополнительных причин, почему мы едем в «Мезонин». Там сейчас выступает струнный эльфийский квартет «Великолепная четверка». Про них известно, что они любимцы главы лесной стражи Дизраэли и самой королевы Викториэль, так что я должен постараться обнаружить следы магии на них. Была бы моя воля я бы взял бы их за шкирку, обыскал и допросил. Но господин оберст запретил. Нельзя нам сейчас отношения с эльфами обострять, да и доказательств никаких нет. Так что будем наблюдать. К тому же они, скорее всего, не исполнители, а только связные. Так, что я рассчитываю на вашу помощь, Лоренц. Я в аналитике и сенсорных заклинаниях не так силен, как хотелось бы. А вот вы, судя по вашему личному делу, настоящий профессионал! Тем более, что тема вашего диплома, «О новых методах идентификации остаточных эльфийских чар», сейчас нам как нельзя кстати.

Баронет слегка покраснел от похвалы, благо было уже темно, и никто не заметил. Они проехали широко раскрытые литые чугунные ворота и оказались в саду. Их экипаж проехал по аллее и остановился у парадного входа. Швейцар открыл дверцу. Бруно выпрыгнул первым и помог спуститься Ирэн, а затем Айрин.

В стороне стояли роскошные кареты. Сновала прислуга. Бруно был тут явно не в первый раз. Он поздоровался со швейцаром по имени и уверенно повел их в главный зал откуда доносились звуки музыки и запахи еды.

Официант отвел их к столику в небольшой нише. Стены были украшены расписным шелком. На низком столе вместо скатерти лежали плетеные циновки. Сидеть предполагалось на небольших подушках на полу. Впрочем, Лоренц, регулярно тренировавшийся у заморского мастера Ивадзари в драке на посохах, был привычен к таким обычаям. В кадках неподалеку рос бамбук. Это уголок явно пытались стилизовать под восточные страны. Баронет огляделся и заметил, что другая часть зала выдержана в эламском стиле – абстрактные узоры на стенах и потолке, широкие мягкие диваны и кальяны.

Лоренц в окружающей роскоши чувствовал себя неуютно. Вокруг сидели дворяне в роскошных костюмах и драгоценностях, а также гномы в парадных доспехах с гравировкой и инкрустацией камнями. На таких мероприятиях он раньше бывал только по службе, обеспечивая безопасность. Сейчас его плохо подогнанная форма казалась ему особенно уродливой.

У Ирэн напротив глаза блестели от возбуждения. В отличие от Лоренца она явно чувствовала себя в своей тарелке. Айрин уселась с самого края и влюбленными глазами уставилась на молодую зеленую поросль бамбука в горшке. Бруно внезапно посерьезнев наклонился и что-то шепнул ей на ухо. Девушка в ответ улыбнулась и лишь покачала головой.

Пока они ждали свой заказ, Лоренцу после нескольких настойчивых просьб Бруно и Ирэн пришлось рассказать историю своего путешествия. В конце Бруно пожал ему руку со словами: «Я рад что вы уели этого гада», имея в виду епископа Ангетхаймского Инге Стенкильссона. Хотя Остгард и окрестности считались отдельной провинцией, местная инквизиция подчинялась Ангельту. Что было не очень удобно с точки зрения логистики, но церковники не торопились проводить реформу.

Подали еду. Лоренц с трудом смог съесть чрезвычайно острый суп с незнакомыми травами, закусывая его рисом. Когда он приканчивал второе – утку под вполне традиционным на севере черничным соусом, разговоры в зале начали затихать. На небольшую сцену вышла четверка эльфов с инструментами. Раздались аплодисменты. Метрдотель, усилив свой голос магией, объявил:

– Только сегодня, выступление эльфийской «Великолепной четверки» прибывшей к нам с берегов солнечного Доминиона!

Воцарилась полная тишина, в которой раздалась тихая музыка. А затем один из эльфов начал петь.

– Это одна из их лучших песен – «Вчера» – шепнул ему на ухо Бруно.

Лоренц не был большим ценителем музыки, да и эльфийский знал весьма поверхностно, но песня ему понравилась. Бруно сидел обманчиво расслаблено, рука его лежала на талии Ирэн, но Лоренц чувствовал разворачивающуюся вокруг него сеть волшебства. Тут он и сам начал колдовать, пытаясь уловить следы недавно применявшейся боевой магии или магии пространства-времени. К сожалению, безуспешно.

Лицо Ирэн выражало сначала недоумение, а затем откровенную брезгливость. Сначала Лоренц подумал, что ей неприятно внимание Бруно, но, когда песня закончилась, она лишь подвинулась к нему ближе.

– Эти геш-галь[23]23
  большое ухо, день предыдущий. Эме-гир.


[Закрыть], похоже, ничего не могут придумать своего в искусстве! Они варварски переиначили древний гимн «Эш-иги-уд-а», написанный перед перерождением в виде лича, Гильгамешем Многопивидавшим.

– Какие у вас прекрасные знания истории! – сделал комплимент Бруно.

– Глава труппы, где я выступала, изучал ее, чтобы сделать постановки более правдоподобными.

Дальше пошла милая светская беседа из тех, поддерживать которые Лоренц был категорически неспособен. Через полчаса четверка удалилась, объявив о своем большом концерте в городской опере. Вышли уже обычные, человеческие музыканты.

Начинались танцы. Бруно не упустил момента пригласить раскрасневшуюся от вина и его внимания Ирэн. Айрин молча забилась в угол. Лоренц медленно доедал утку.

– Айрин, извините за любопытство, а как вы попали в Тайную государственную полицию, – осмелился, наконец, спросить Лоренц.

– Мой отец, Шри-Двиджоттама Ранмапрадеш, был верховным жрецом богини Агни и избранным правителем Айринапура, города в северном Карнатаке. К сожалению, в нашем городе был удобный порт, рядом располагались шахты, где добывался мифрил…

– Почему вы говорите к сожалению? – удивился Лоренц, наблюдая краем глаза, как вовремя паузы между танцами Ирэн и Бруно подошли к метрдотелю и начали спорить. Служащий явно пытался в чем-то отказать. Айрин между тем продолжила рассказ.

– Потому, мой господин, что если бы мы были простой рыбацкой деревенькой, то могли бы жить дальше спокойно, согласно своим традициям и вере. Но наше богатство привлекло вас, таирцев. Семь лет назад к нашим берегам подошли корабли Таирской империи, с целью основать колонию. Конечно, мы не были рады. Мы знали, что происходит в других землях, правители которых разрешили подобное. За несколько лет они теряли всю власть и превращались в марионетки. Мой отец ответил отказом. Неделю ваши купцы и военные пытались уговорить нас, а затем дали пару ракетных залпов по городской цитадели. Отец в одиночку сбил почти все ракеты пламенной нитью Агни, которую вы, варвары, по недоразумению называете лучом ля Сера. Но наши жрецы хороши в понимании сути жизни, лечении болезней и благословениях. Отразить готовящуюся «огненную купель», способную обратить в пепел половину города, они бы не смогли. Мы сдались.

Военные потребовали от нас заложников для обеспечения безопасности. Тогда все были поражены тому, что главный жрец Агни отдал им меня, свою старшую дочь. Но он сделал это не из страха.

«Ты должна учиться, сказал он мне, учится у западных варваров их наукам. А потом вернуться к нам». Была и другая причина. Я не могла наследовать отцу его жреческий сан.

– Варваров? – удивленно приподнял бровь Лоренц. Его сеть магии еще действовала. Поэтому про себя он отметил, за последней обтекаемой фразой Айрин умолчала очень многое.

– Конечно. Если бы вы знали историю чуть лучше… Наша цивилизация как минимум на тысячу лет старше вашей. Если бы колдунья Кали не бежала с Карнатака семь тысяч лет назад в дикую страну Ки-эн-ги от справедливого суда брахманов, то вы бы никогда не узнали магии. Но уже который раз моя родина оказывается в рабстве. Сначала темные колдуны, потом демонопоклонники Хатти, гномы Элама, эльфы, и теперь Таир. И ведь причина этого не в нашей слабости – нехватке волшебства и воинов, а в чем-то ином…

– Не надо равнять рейх с другими захватчиками! Мы несем вам знамя просвещения и прогресса! Это наше бремя.

– Вы несете там тоже, что и все! – Айрин ответила неожиданно резко. От прежней размеренности и спокойствия ее речи не осталось и следа. – Рабство, грабеж и смерть! Да вы лучше своих предков или просто умнее. Вы не приплываете за нами на галерах влекомых через океан веслами в руках немертвых, за нашими телами для обращения их гештуг ну-н-меш и душами для вечного рабства в виде призраков. У нас были величайшие храмы, когда пришли колдуны Ки-эн-ги. Боги не спасли нас. Древнее царство пало, несмотря на все молитвы.

Вы лучше геш-галь и гномов, по крайней мере, вы не вывозите насильно людей для труда на плантациях и шахтах. Да и в жертву не приносите как в демонопоклонники народа Хатти. Мы больше не верили в богов, когда пришли они. Музыка и стихи не спасли нас. – Айрин грустно усмехнулась. – возможно нам следовало тогда попросить протектората у темных эльфов? Они всегда ценили искусство…

Вы думаете, я не слышала, как ваша женщина называла меня бистаа? Вы не видите в нас людей! Только объект для грабежа. Дешевых рабочих для ваших производств, и тех, кто будет втридорога платить за ваши артефакты и ману, попадая все больше в денежную кабалу.

Воцарилась тишина. Лоренц обдумывал слова Айрин. Ирэн между тем достигла согласия с метрдотелем, и они с Бруно отправились куда-то за кулисы. Похоже, гауптман нашел способ провести неформальный досмотр. Это было хорошо.

– То есть вы, фрекен, шпионка? – спросил задумчиво Лоренц.

– Я бы назвала себя исследовательницей, ученой. Мало кто из нас, уроженцев Карнатака смог побывать в Таире не в кандалах, узнать ваши традиции. Как работает ваше общество. И вернуться назад.

– Что же достойная цель. Когда вы собираетесь обратно?

– Я надеюсь, как можно быстрее. Срок моего пребывания здесь согласно договору, подходит к концу в течение этого месяца.

– И все же, Тайная полиция. В нее не так просто и нашим, Таирским, дворянам попасть…

– По традиции империи мой титул был приравнен к дворянскому, и я была отдана на обучение в институт благородных девиц. Я абсолютно не преуспела в ткании гобеленов, да и мои однокурсницы меня невзлюбили. А после одного неприятного случая, меня из института выгнали. Если честно, губернатор Остгарда просто не знал, что со мной делать, но тут интерес к моему случаю проявил господин Шамбахер. Его для монографии интересовала карнатакская магия, и он взял меня на обучение стажером. Что бы обойти некоторые ограничения по приему на службу, ему пришлось зачислить меня в «Дворянскую Добродетель».

Ирэн с Бруно между тем вернулись в зал. Ирэн направилась на сцену, держа в руках лютню. Гауптман смотрел ей в след, хитро улыбаясь. У Лоренца возникло стойкое впечатление, что его интересует в основном та часть, что расположена у нее пониже спины. Благо брючный костюм замечательно подчеркивал фигуру девушки. Затем Бруно направился к их столику. Он выпил залпом фужер с игристым вином уже давно ждавший его.

– Бруно, как успехи?

– Никак. Не нашел ничего, раскидал немного артефактов наблюдения. – он рухнул на подушки, достал платок и вытер пот со лба. Было видно, что поколдовать за время краткого отсутствия пришлось немало. – Лоренц позвольте личный вопрос, вы и Ирэн…

– Нет, Бруно, не переживайте. Она абсолютно свободна, если вы имеете в виду ее личную жизнь.

– Хвала Мардуку. Мне не хотелось бы оскорбить вас еще раз, – Бруно расплылся в довольной улыбке.

– А сейчас впервые на нашей сцене выступит известная певица из Шатору, Ирэн Деко. – провозгласил конферансье. Впрочем, время было позднее, гости порядком навеселе, и никто поначалу не обратил внимания на то, что происходит на сцене.

– Просил же имя не называть! – стукнул по столу кулаком Бруно. Лоренц видел, что Ирэн вздрогнула, замерла, но все-таки села на стул посреди сцены. – Не дай Мардук, узнает кто из «Нам-таб», товарищества достойных.

Между тем Ирэн начала перебирать струны, выстукивая второй рукой резкий рваный ритм на деке. Зал постепенно затихал от звуков странной, чуждой слуху мелодии. А потом она начала петь. «Эш-иги-уд-а…» разлился ее голос по залу. Сенсорные чары почувствовали, как от ее слов воздух наполняется древней магией. Слабым, но хорошо уловимим волшебством Тени.

Кинжал Эанатума, с которым Лоренц не расставался, налился свинцом и покрылся изморозью. Баронет взялся за рукоять, что бы положить его на стол…

* * *

В Лагаше был полдень самого длинного дня в году. В величественном каменном зале было жарко и душно. Свет струился через маленькие оконца под потолком, освещая фрески и барельефы на стенах, но на алтарь, где лежало набальзамированное тело не падало ни лучика.

Стило в руке быстро выжимало на мягкой глине таблички клинописные знаки. «Эш-иги-уд-а…». Он почти не видел, что пишет. В глазах стояла муть. Проверять написанное приходилось на ощупь левой рукой.

Его суставы болели, стоять за кафедрой было тяжело. Если бы кто-то не поддерживал его за левый локоть, то он бы упал. Он повернул голову и увидел своими больными глазами расплывающееся лицо Эанатума. Сзади стояла толпа разодетых придворных в роскошных халатах, они молча ожидали. Место справа было свободно. Его карающая десница близнецы Энанду и Энкиду тридцать четыре года назад остались лежать в земле Ниппура. Как и богоравная госпожа Инанна, своей жизнью и душой заплатившая за победу над Разрушительницей Ню» Раа.

– Лугаль, ты сможешь довершить начертание? – спросил Эанатум.

Вместо ответа старческое тело, в котором находился Лоренц, продолжило писать. «Вчера, все случившееся казалось таким далёким, а теперь, кажется, что оно со мной навсегда. О, я так верю в то, что это было только вчера…».

Ревущая магия над столицей Ки-ури. Армии темных эльфов, орков, нежити и демонов, которые сплелись в один клубок в умирающем городе. И его лучшая ученица, Инанна, царица севера, госпожа, что судьбы подобно Энлилю вершит. Она была жива. Еще вчера…

Стило в его непослушных, скрюченных артритом пальцах лихорадочно плясало. Мягкая поверхность глины покрывалась знаками. «И вдруг, я даже не тень того, кем был, как будто туча зависла надо мной. О, день стал вчерашним так внезапно…»

Через несколько минут все было готово. Шаркая босыми ступнями по шершавому каменному полу Гильгамеш направился к алтарю. Лоренц был готов увидеть какой-нибудь мрачный ритуал. Что на полированный камень перед ним сейчас положат невинную жертву. Но вместо этого, Гильгамеш скинул с себя одеяния. Знакомый кинжал из черной бронзы оказался в руках. Ладонь прошла по нему и на металле проявились знаки дарственной надписи.

– Возьми, я никому больше не доверю это. – его рука протянула клинок Эанатуму. – Соверши то, что должно.

Гильгамеш лег на алтарь рядом с набальзамированным трупом. Будущим телом главы совета нежити, вместилищем его бессмертной души. Воплощением чистого и безэмоционального разума. Властителем, который будет бессменно управлять Ки-эн-ги без малого четыре тысячелетия. Пока богоравный Хэсс не повергнет его в бою и не займет пустующий веками древний трон живых лугалей Лагаша.

Он попытался устроиться поудобнее на прохладном камне, но это было невозможно. Сгорбленная спина болела и не хотела разгибаться.

– Давай же! Освободи меня.

Вампир не колебался. Резкий удар проломил грудину и достал до сердца.

* * *

– Лоренц, с вами все в порядке?

Айрин держала его за руку, измеряя пульс и колдуя что-то успокоительное. В зале не смолкали аплодисменты. Бруно смотрел на Ирэн, возвращавшуюся к их столику как зачарованный.

Лоренц тяжело дышал, сердце билось как сумасшедшее. Похоже, древний у-и-на-э-наг не просто так перепутал Ирэн с ведьмой дроу. Она своими древними песнями действительно могла творить чудеса. Что-то из той древней магии, не требовавшей амулетов накопителей, зазубренных мыслеформ и ритуалов.

– Да… – прохрипел он, – Теперь я понял, почему Эанатум сказал мне в лесу, что этот кинжал – память.

Раскрасневшаяся Ирэн вернулась их за столик. Началась полная восхвалений беседа. Пару раз молодые люди пытались подойти, чтобы пригласить девушку на танец, но обжегшись о взгляд Бруно отступали.

Было за полночь, когда они сели в свой экипаж и отправились домой. Лоренц отказался от ночной прогулки по городу, сказавшись нездоровым, и в сопровождении Айрин вернулся в апартаменты. Бруно напоследок пожал ему руку, шепнув на ухо: «Спасибо, друг» и они уехали с Ирэн кутить дальше.

* * *

К утру Ирэн не вернулась, и это было достаточно ожидаемо. Лоренц за нее не беспокоился, ведь что может случиться с ней плохого в компании такого блестящего офицера как гауптман Кунц? Разве что беременность. Тем более что ее «поводок», как они выяснили, спокойно выдерживал расстояние в пару лиг. Это было вполне достаточно для перемещений по городу и окрестностям.

Позавтракав яичницей, Лоренц решил заняться делами. Добрую половину ночи он думал над своими дальнейшими действиями и даже снизошел до того, чтобы выслушать мнение Голоса. В самом деле, обижаться на свою галлюцинацию, за то, что она устроила гражданскую войну в рейхе, было еще большем безумием, чем слушать ее советы. Которые, надо отметить, зачастую оказывались не так уж и плохи, несмотря на весь их цинизм и пошлость.

Результатом длительных размышлений было решение продолжить свой путь в Карнатак. Конечно, можно было оспорить ордер о переводе как незаконный. Остаться в Остгарде или вернуться в Цвикау. Да даже в столицу, после неминуемой победы кайзера Гора! Но насмотревшись на лощенного Бруно, в Лоренце тоже проснулись амбиции, удовлетворить которые в империи с его должностью, деньгами и происхождением было просто невозможно. Его участие в раскрытии двуличности Йоффе, вряд ли сыграло бы хоть какую-то роль в продвижении по службе. Для этого, по представлениям Лоренца надо было совершить Подвиг. Оберст Шамбахер был прав, когда говорил о перспективах в колонии.

Вариант хитрых социальных взаимодействий и интриг, предложенный Голосом, баронетом не рассматривался, как меркантильный и мещанский.

После завтрака он написал краткую записку для Ирэн, оделся в штатское, повесил на пояс шпагу и вместе с Айрин направился в порт, чтобы найти корабль, идущий в Карнатак. Но по пути они первым делом они заехали к портному, что бы тот подогнал-таки форму ему по росту и фигуре.

Дорога до порта была неблизкой. Но Лоренц решил пройти ее пешком, чтобы познакомится с городом.

– Мой господин, простите мне мою вчерашнюю резкость…

– Нет, Айрин, вам не за что извинятся. Я на самом деле никогда не задумывался, как выглядят наши действия с вашей стороны. Но поймите и вы нас.

 
  Неси это гордое Бремя —
  Родных сыновей пошли
  На службу тебе подвластным
  Народам на край земли —
  На каторгу ради угрюмых
  Мятущихся дикарей,
  Наполовину бесов,
  Наполовину людей…
 

Это про бистаа написано, – смутился он, – но принцип, вот что важно.

– Я знаю эти стихи, Лоренц. Я читала их до конца. Но вы забываете, что этот же поэт написал другое, после того как прожил десять лет в Карнатаке:

 
  Меж домом моим и меж домом твоим —
  дорога – чрез океаны.
  В доме моем и в доме твоем —
  полмира – люди и страны.
  В доме моем и в доме твоем —
  мира судьба, планида.
  Но над домом моим и над домом твоим —
  полумира злость и обида.
  И должен мой дом, и должен твой дом
  жить в сердечном согласье,
  Иначе мой дом, иначе твой дом
  погибнут враз, в одночасье…[24]24
  Дж. Р. Киплинг. «Бремя белого человека» и «Мой дом и твой дом»


[Закрыть]
 

– продекламировала Айрин, – не забывайте про это. Мы привыкли приспосабливаться и терпеть. Но и нашему терпению может прийти конец.

– Вы действительно получили отличное образование, гауптман Кунц не обманул! – воскликнул Лоренц.

Айрин в ответ сделала легкий поклон.

Перед ними показались причалы. В море все так же покачивался на волнах броненосец Петер I. Сегодня он был в сопровождении двух парофрегатов. В небе кружили разведчики на пегасах. Пристани были забиты. Свободных мест для швартовки видно не было.

Айрин подвела Лоренца к большой доске с объявлениями об отправлении кораблей. К его удивлению она оказалась абсолютно пустой.

– Как же так?… – удивленно произнес баронет. Он окрикнул проходившего мимо матроса – Эй, любезный, а ты не знаешь, когда отправляются корабли в Карнатак?

– Не знаю, ваше благородие.

– Но я думал, что из Остгарда они чуть ли не ежедневно выходят.

– Так оно обычно и бывает, но сейчас эльфийка гадит. Простите ваше благородие, бежать надо!

– Ничего не понимаю. Айрин, а вы? Что он имел в виду?

Но девушка в ответ лишь пожала плечами. И они направились к приземистому серому зданию администрации порта. Форма «ДД», надетая на Айрин, позволила им пройти через гудящую в очередь таирских и гномийских моряков, как ножу через масло. Лоренц дождался, когда очередной проситель покинет кабинет заместителя начальника порта, а затем вошел.

– День добрый! – произнес он.

– Не очень. – Гном в высоком кресле был не расположен к беседе. Он усердно скрипел пером по бумаге и даже не бросил взгляда на вошедших. – Если вы по поводу отправления, то ничем помочь не могу. Ловят. Как поймают – откроют фарватер.

– Простите, я оберлейтенант Тайной государственной полиции, баронет Паульсон. То, что корабли не ходят, я уже понял, но вы не могли бы объяснить, чего мне ждать?

Гном поднял голову.

– Прошу прощения. Я просто уже весь язык за последнюю неделю истрепал, объясняя одно и то же, – он налил себе из фляги чего-то темного и тягучего в рюмку и выпил. – А у меня на носу ежегодный тендер на закупку и наведение охранных чар, починка погрузочных кранов на манагидравлическом приводе, закупка артефактов, отгоняющих крыс, заболевший старший кладовщик… Кроме него некому обновить заклинание «Первого Эса: портовый склад», которое чуть ли не раз в год меняется и к которому каждый раз надо заново привыкать…

А теперь еще три кита-зомби бродят сейчас по заливу, Тиамат их побери! Пока флот их не уничтожит, никакого мореплавания не будет. А вот когда это случится – спросите у гроссадмирала фон Ройтера. Сегодня должен был выходить транспортный конвой под охраной флагмана. К нему естественно хотели присоединиться и купцы, но после этой диверсии все отложено на неопределенный срок…

– Спасибо, извините, что отняли ваше драгоценное время.

– Простите, а что значит «эльфийка гадит»? – спросила Айрин.

– Поговорка такая, моряцкая. Если что наперекосяк идет – эльфийка гадит. Королева Викториэль значит. У нас на море необъявленная война идет. То каперы нападут, то просто пиратам про конвой расскажут. А бывает, как сейчас. Найдут в море кита-зомби, что с приказом «найти и уничтожить» был выпущен во время великой войны. Приманят их своим крейсером на фарватер, а потом на полной скорости уходят. А нежить что? Где цель потеряла, там и остается патрулировать. А нам потом упокаивай их глубоководными бомбами и чарами. Ответил я вам? А то мне еще надо придумать, как с контрабандистами бороться, когда всем баркасам морской жандармерии запрещен выход в море.

Лоренц раскланялся, и они покинули помещение. Контрабандисты. Интересно, как они справляются с подводной угрозой, подумал баронет.

Ирэн они застали дома за поеданием салата из овощей.

– Добрый день, фрекен Деко. Как вы отдохнули?

– Отдохнула?… – лицо Ирэн стало похоже на физиономию сытой кошки, – Отдохнула я плохо, поспать удалось всего пару часов после ухода Бруно. Он просто железный человек. После этой ночи пошел на службу!

Айрин смущенно прикрыла лицо ладонью. Лоренц пожал плечами. Гауптман был неплохим магом, и восстановить себя после бессонной ночи для него вряд ли было сложно. Хотя и несколько накладно по мане.

– Лоренц, – Ирэн водила пальцем по лакированному дереву столешницы. На пальце посверкивал изящный перстень из серебра с александритом, которого у Ирэн Лоренц раньше не видел – Я знаю, вы отправляетесь в колонии, и я вынуждена буду последовать за вами. Я привязана к вам этим кинжалом. Но, быть может, вы захотите ненадолго задержаться в Остгарде?… На пару недель, хотя бы…

Она подняла глаза и умоляюще уставилась на оберлейтенанта.

– Ирэн, я должен вам напомнить, что дело не в кинжале, а в том, что совершили преступление в Цвикау. И поэтому вы должны следовать за мной! При первой же возможности мы сядем на корабль в Карнатак. – Ирэн поникла, а Лоренц продолжил – Недели через две, когда устранят последствия диверсии и будет сформирован конвой. А я пока попробую получить в свое распоряжение лабораторию, чтобы изучить кинжал Эанатума. Ссылка вполне справедливое для вас наказание. Но таскать вас всю жизнь на поводке я не намерен!

– Спасибо! – Ирэн вскочила с места и обняла Лоренца, поцеловав в макушку, и тут же отстранилась. – Это так замечательно!

– Ирэн, я понимаю, что вы намерены дальше, эээ… как бы это сказать…

– Прелюбодействовать… – презрительно фыркнула Айрин.

– … Можно и так выразиться с Бруно, но будьте осторожны! Нам-таб-нитах-калаг-га от своих слов никогда не отказывается. Я прошу вас!

– Ох, Лоренц, ну что вы говорите! Разве мне может хоть что-то угрожать рядом с ним!

Вечером Ирэн, укатила куда-то на присланной Бруно коляске. Айрин, осведомившись не нужны ли Лоренцу ее услуги, толи задремала, толи погрузилась в медитацию. Сам же баронет, перечитывал конспекты лекций по теории магии.

На следующий день с утра они с Айрин направились в управление. Лоренц хотел получить в свое распоряжение лабораторию и немного казенной маны для экспериментов. Однако оберст Шамбахер день занят. Губернатор, адмиралы, начальник гарнизона и даже глава местной инквизиции. Почти все представители власти хотели встретиться с ним. И для Лоренца времени не нашлось. Гауптмана Кунца на месте не оказалось. Он был где-то на задании. А без них получить требуемое у Лоренца не было шансов.

Они пообедали в небольшом гномийском кафе и отправились в Остгардский Полимагический Университет. По сравнению с таирбургской Академией заведением бедный и убогим. Университет мог похвастаться, только амбициями, собственным мнением по многим теоретическим вопросам и традиционно сильной кафедрой магии воды.

Отказать в открытую тут Лоренцу не отказали, но увидев предлагаемое оборудование, времен, наверное, Эламской империи, он ушел. Тем более, что магию для экспериментов ему бы пришлось бы покупать самому.

Единственным положительным моментом дня было то, что оберлейтенанту удалось разжиться в университетской библиотеке увесистым фолиантом по магии Тени авторства знаменитого Иксрея. Другие книги по этому предмету кто-то успел взять незадолго до него.

Следующие дня три Лоренц провел дома. Ставил мелкие эксперименты над тенями с помощью Айрин. Ее навыки жрицы Анги приводили его в удивление причудливостью и нестандартностью подходов даже в сотворении мелких заклятий.

Один раз выбрался, чтобы проконсультироваться в бюро Святой Инквизиции и еле ушёл оттуда с кинжалом. Спасло только то, что никакими особыми качествами с точки зрения клериков клинок не обладал.

До его дела снизошел сам городской штандартенквизитор. Только чуть не спалив половину лаборатории, он понял, что отторгнуть кинжал у Лоренца не получится и лишь развел руками. Инквизиция была обучена биться с порождениями мрака, но не понимать их.

Город находился в состоянии тихой паники. В Остгард дошли новости о падении Фридрихсбурга. Слухи ходили противоречивые. Кто-то говорил, что мятежники натравили на «кузницу рейха» демонов. Кто-то винил в случившемся сектантов и даже саму инквизицию… Но факт оставался фактом. Воронка Инферно, ужасающий портал в преисподнюю, разверзся в самом центре города, приведя в него аж четырех князей-демонов за раз. Сам Великий инквизитор Хосе де Молинес не смог совладать с ней. Он погиб, прикрывая отход частей рейхсвера и жителей.

Уничтожить демонов, как это не странно, удалось мятежникам, как нельзя кстати подошедшим к городу. Гномийские газеты, уже не таясь, называли их посланцами Энлиля, имперские были гораздо более скромны в оценках, но признавали, что стоящие во главе восстания загадочные маги обладают потрясающей силой. В результате практически вся провинция оказалась в их руках.

Не лучше обстояли дела и на северном фронте. Несмотря на отчаянное сопротивление сил рейхсвера, магиерваффе и добровольческих частей «ДД» под командованием Грегора Штрассера, великий герцог Майнард Виттельбах неотвратимо подбирался все ближе и ближе к столице. А от кайзера Гора все не было вестей. Ни от него, ни от элитного отряда инквизиторов и магов, которые его сопровождали.

Ежедневные полеты разведчиков на пегасах пользы не приносили, но усомниться в наличии подводных зомби было невозможно. От самовольно покинувшего порт клипера гномийской чайной компании на утро нашли лишь обломки в нескольких лигах от порта. На одном из крейсеров произошла диверсия – был выведен из строя паровой двигатель. В этот раз виновников тоже поймать не удалось.

Лоренц, не достигнув успехов в теоретических изысканиях, решил было заняться детальным обследованием Ирэн. Время пока позволяло. Однако в тот день она не вернулась домой совсем. Как и на следующий. Баронету даже не пришла в голову мысль, что она бежала. Как? Теперь, уже наметанным глазом он видел, как переливается ее тень, заключённая в клинке, среди многих других.

На третий день, он набрался наглости и в компании Айрин направился в гости к Бруно Кунцу. Прибыли они уже затемно, жил гауптман на самой окраине. Перед ними стоял красивый двухэтажный дом, построенный в неоклассическом стиле, с портиком и колоннами перед входом. Слуга, открывший дверь, сначала не хотел их пускать, ссылаясь на нездоровье хозяина. Только после того, как разозлившийся Лоренц помахал перед его носом кипой бумаг со всеми своими чрезвычайными полномочиями, им удалось попасть внутрь.

Гауптмана они обнаружили в просторной гостиной в компании с бутылкой дорогого вина и книгой.

– Бруно, простите за поздний визит, вы не подскажете, где Ирэн?

– Не знаю, Лоренц. Мы вчера с ней поссорились. Она закатила мне истерику, когда я не стал покупать ей платье и вечером уехала. Вы присаживаетесь. Гюнтер, принеси еще бокалов, – крикнул гауптман.

– Но как же вы могли ее так легко отпустить? За ней же могут охотиться бандиты!

– А что я, по-вашему, должен за ней бегать? За какой-то худородной певичкой, которая даже не расторгла до сих пор свой брак? Вы за кого меня принимаете? Мои родители только недавно завершили переговоры о помолвке с дочкой маркиза фон Витте. Я и так уделил Ирэн значительно больше внимания, чем должен был бы, учитывая ее происхождение, проблемы на службе и тяжелое положение нашей родины.

– Но как же… Она думала…

– Пфф! – раздраженно фыркнул Бруно. – Я же пока что свободный мужчина и могу себе позволить минутное увлечение. Неужели вы сами не разу не воспользовались этой красоткой?

Лоренц вместо ответа покраснел, что было воспринято гауптманом как знак согласия. Бруно скабрезно улыбнулся. Айрин закрыла глаза и зашептала какую-то мантру.