Текст книги "Марионетка (СИ)"

Автор книги: Максим Алексеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

Так или иначе, когда месяц спустя, услышав о тяжелом ранении своего отца в Зимней кампании, Вернер Сенвар прибыл в увольнительную домой, она уже была беременна. Впрочем, разница в месяц не была компрометирующей. Тем более, что Вернер до родов отправился обратно на юг. Ему предстояло отслужить две года.

Вернувшись, он понял все не сразу. Девочка была похожа на него. Но не заметить пускай не очень явных, но регулярных изменений внешности Вернер не мог. Тем более что про свои «особенности» отец рассказал ему честно.

Скандал был страшный. Но тихий. Такой сор, сам понимаешь, Лор, из избы не выносят. И, как ты уже догадался, отношения в семье были напряженные. Нет, Вернер продолжал любить свою жену. А вот отца простить не мог. Да и симпатией к своей сводной сестре не пылал. Так или иначе, примерно пять лет назад Вернер влез в долги из-за карт. Они сильно поругались с отцом.

Давать денег Алекс не собирался. И тогда в дело пошло старое проверенное средство – шантаж. Сын обещал рассказать и про вялотекущую волчанку Алекса, и, когда отец сказал, что может себе позволить лечение, про Кайсу. Тогда спасительного закона кайзера «О межрасовой ненависти…» еще не было. Девочку ждал посеребренный меч палача.

Выбирая между сыном, что ненавидел его и любящей дочерью Алекс выбрал дочь. Об убийстве сына он не помышлял. Он просто не был способен на такое. А вот подставить мог. План был составлен с расчетом на это. Он мог бы сработать, если бы не снегопад.

Проезжая через Ангельт на заседание «Дворянского собрания» в Бад-Висзее, он договорился с парой наемников из Нам-таб-нитах-калаг-га[16]16
  Товарищество достойных мужей. Организация разбойников, наемных убийц и контрабандистов. Не мафия, как таковая, скорее подобие института воров в законе.


[Закрыть]. По замыслу после пары подстав, Вернер должен был бежать из Цвикау. Куда? Без разницы, лишь бы подальше. Дело спутала метель. После второго убийства Вернер просто не смог убраться из города. А в манахранилище некстати кончилось волшебство.

Когда Алекс вернулся, ты понимаешь, что он чувствовал. Хотя нет, Лор, ты не понимаешь, у тебя детей нет… Алекс бы с удовольствием наложил на себя руки. Но не мог. Некому тогда было бы позаботиться о Вернере и Кайсе. Ему оставалось только мстить.

Ну как доволен Истинной? Да, ты прав Алекс наказал сам себя. Удовлетворил я твое любопытство? Что я слышу! «Лучше бы я не знал таких подробностей»! Ты даже не собираешься возвращаться к отцу Инге или рассказывать это в Тайной Полиции Остгарда? Ха. Видимо взрослеешь.

«И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это – томление духа; потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь.» /.

Подавленный рассказом Голоса Лоренц ехал дальше. А Энлиль продолжал вещать ему про то, как барон Сенвар еще в молодости познакомился на охоте с Фенриром.

/В первую свою встречу они разошлись миром. Правитель людей и вожак стаи. Оба видели, что победителя в схватке не будет. Варги черпали свою ману из страха и агонии добычи и, поверь, Лор, Фенриру, владыке северных лесов было чем ответить на молнии и пламенные стрелы.

Они начали уважать друг друга.

А после встречи с оборотнем и проблем с сыном Алекс все больше и больше времени стал проводить в лесу, но отнюдь не в одиночестве. Варг чувствовал в старом калеке родную кровь и принял его в стаю. Даже несмотря на то, что барон не мог перевоплощаются. Волк познакомился и с его дочерью. Поэтому, когда Фенрир услышал про случившееся с Вернером по вине отца Томаса, варги не сомневались. А человек в Алексе не позволил рассказать вожаку всю правду и подставить свою собственную шею под укус тяжелых челюстей.

Позже Алекс искренне скорбел из-за гибели Ангербоды. И еще больше от того, что Фенриру и его детям Скольду, Хатти и Фрее пришлось бежать из Ангельтхейма на юг. Иначе епископ Инге уничтожил бы их. После этого Алекс остался в практически одиночестве, не считая Кайсы, конечно.

Вот так-то Лор. /.

В столице у оберлейтенанта не было ни времени, ни денег, не то, чтобы выезжать на охоту, но даже на простую прогулку в Бад-Висзее. Да и наездником он был весьма посредственным. С лошадьми его отношения складывались примерно, как девушками. Своих не было, а к тем, что он встречал, Лоренц испытывал некоторую опаску, причем обоюдную.

Так что, чем дальше Лоренц с Ирэн отъезжал от Цвикау, тем больше он понимал, в какую авантюру влез, спасая девушку от костра инквизиции. Ему оставалось только надеяться, что Алекс действительно собрал ему в дорогу все необходимое, и что они сумеют добраться хотя бы до Высочин, гномийского шахтёрского городка, располагавшегося в кратере древнего вулкана.

Лоренц вздохнул и посмотрел на Ирэн. Девушка была абсолютно беспомощна и держалась на лошади только благодаря седлу, сделанному по заказу Алекса для его покалеченного сына Вернера. О том, чтобы ехать рысью, не приходилось и думать. И как ее кормить? Да и обратный процесс… Лоренц покраснел. Походу дороги он не сдержался и потратил немного маны на попытки разобраться с заклятьем, отнявшим разум Ирэн, но быстро понял, что без реагентов и высшей аналитики не сможет понять чуждую человеку магию и прекратил расходовать волшебство в пустую.

Пару хуторов близких к столице уезда они проехали, не останавливаясь. Начался бескрайний ельник, изредка перемежавшийся озерами. Ни деревень, ни трактиров. Ни одного следа цивилизации кроме разбитой телегами купеческих обозов дороги.

К его облегчению, Ирэн становилось все лучше и лучше. Она постепенно начала обращать внимание на окружающий мир. Пару раз смотрела на пролетавших птиц. Ближе к полудню, когда от Цвикау их отделяло уже лиг пять, девушка произнесла первое слово.

– Пить…

– Как ты чувствуешь себя? – Просил Лоренц, передавая флягу с водой.

– Не знаю. Ты – Лоуренс, верно? – Она произнесла его имя на эльфийский манер.

– Да, Ирэн. Ты пришла в себя?

Вместо ответа на лице девушки вновь появилась глуповатая улыбка, а глаза ее начали следить за чем-то невидимым Лоренцу в небе. Оберлейтенант разочарованно вздохнул. Они пару раз останавливались, чтобы дать отдых лошадям и перекусить.

Стемнело рано и путникам пришлось остановиться в лесу. Возможно, дальше по дороге и можно было найти корчму, но рисковать не хотелось. Лоренц неумело поставил палатку из промасленной ткани и развел костер. Он усадил Ирэн рядом с огнем, а сам стал готовить кашу с солониной. Тень у девушки так и не появилась.

– Куда мы едем? – внезапно спросила Ирэн.

– В Остгард.

– Это хорошо. Мне надо в Карнатак. – Она потерла лоб, – Голова раскалывается. Что со мной случилось? Последнее что помню – встреча с каким-то темным магом в лесу. Он сбежал от меня. А дальше все как во сне. Мне примерещилось, что меня хотели сжечь как ведьму…

– Так оно и было, Ирэн.

Лоренц принялся подробно рассказывать свои похождения, пока Ирэн массировала виски. Она мрачнела.

– Лоренц, я даже не знаю, как отблагодарить вас за то, что вы спасли меня. Если бы не вы… Я так вам обязана! Одно плохо, что я так наследила в этом Цвикау.

– Ирэн, я просто выполнил свой долг! – оберлейтенант горделиво выпятил грудь, но быстро сник. – Я был бы вам очень благодарен, если бы вы объяснили, что вас подвигло на преступление.

Ирэн вздохнула в ответ.

– Нехватка денег…

– Кхм… – на тихое покашливание никто внимания не обратил.

– Мне бы хотелось услышать более развернутый ответ. Давно вы, фрекен, занимаетесь воровством?

– Это всего второй раз, – девушка покраснела и уставилась в землю. – Мне очень надо в Карнатак. Но я не могла заработать в этих лесах игрой на лютне. Ведь вы поможете мне? Наверное, сама Иштар справедливости, Нинхурсаг, послала мне вас, своего верного слугу, за мои муки, – Ирэн взяла Лоренца за руку и посмотрела в глаза.

– Я… – мысли баронета смешались от этого взгляда и приоткрытого рта Ирэн. Он уже забыл, что перед ним преступница, которую он взял на поруки и за которой стоит какая-то темная история.

– Кхм!!!

/ Ты бы назад посмотрел, что ли, Лор… /.

Романтический момент, грозивший перерасти во что-то большее, был безнадежно испорчен оглушительным кашлем. Лоренц и Ирэн резко обернулись и увидели, что за их спинами стоит старик, одетый в ветхую тунику, испятнанную чем-то коричневым. На поясе у гостя висела пара фазанов, мясницкий нож и фляга, сделанная из высушенной тыквы. За спиной – объемистая торба. В руке Ирэн незаметно для Лоренца оказался метательный кинжал.

– Я сильно извиняюсь, молодые люди, но к костру пустите погреться? Я уже минут десть тут стою, жду, когда вы на меня внимание обратите, – старик говорил с акцентом – шепелявил, странно разбивал слова на слоги и путал ударения.

– П-пожалуйста, присаживайтесь, – баронет был несколько ошарашен внезапным визитом. Ирэн смотрела на гостя подозрительно, словно пытаясь что-то вспомнить.

– Давно бы так, – брюзгливо пробурчал старец, сел на колени у огня и начал методично ощипывать свою добычу.

На опушке на некоторое время воцарилась тишина. Ирэн сместилась в тень рядом с лошадьми за спиной у старца, под предлогом того, что ей надо достать одеяла. Лоренц собрался с мыслями и хотел представиться, чтобы начать разговор, но гость опередил его.

– Я сам виноват. Примерещилось мне просто… – начал гость, – Но с другой стороны, в моем возрасте в этом нет ничего удивительного, мне ж восьмой десяток уже идет… – он хитро посмотрел на Лоренца и добавил, – веков…

Пока оберлейтенант стыковал в голове факты, Ирэн начала действовать. Первый нож воткнулся в спину старику, со вторым в руке она набросилась на древнего вампира, а это был именно он, Лоренца уже понял это – по знакомой фляге, и по возрасту, и по пятнам на тунике, в которых он опознал кровь, и по акценту характерному для обитателей Ки-эн-ги. Однако на месте, где сидел у-и-на-э-наг, девушку встретил только вихрь теней. Она чуть не упала, но успела затормозить. Сам вампир оказался в этот миг у Ирэн за спиной и, положив ей руку на затылок, проговорил:

– Уша на-ну![17]17
  Сон пришел воистину. Эме-гир.


[Закрыть]

Ирэн плавно опустилась на землю и тихонько засопела. Все это произошло настолько быстро, что Лоренц только успел несколько раз беспомощно моргнуть. У-и-на-э-наг между тем снова присел у костра и начал разделывать ножом одну из птиц.

– Вот сразу видно образованного и воспитанного молодого человека, настоящего будущего энши, или, чем Энлиль не шутит, лугаля. И законы гостеприимства блюдет, и старость уважает. И даже титул мой правильно назвал перед судом ну-эш-галь[18]18
  большого жреца, инквизитора. Муш-луль – лживая змея. Эме-гир.


[Закрыть] Не то, что эта муш-луль!

– Энши Эанатум?… – только и смог Лоренц.

– Да, Лу-рен-шу, тебе выпала честь встречи с древнейшим из у-и-на-э-наг! – вампир начал кидать куски фазана в котелок, где уже закипала вода. – Кинжал мой с собой забрал, чую, молодец.

Оберлейтенант сидел ни жив, ни мертв. Успокаивало его только то, что если бы Эанатум хотел их убить, он бы мог это сделать без помех. А у-и-на-э-наг между тем продолжал.

– Я ж на нее ночью сначала нарвался. Вижу, сидит у костра, на лютне играет в одиночестве, да еще песню мою любимую «э-сир куш за-гин-на». И тени вокруг шевелятся. Я и подумал, никак сестрица-ведьма думу-гиг[19]19
  дитя ночи, темный эльф.


[Закрыть] чары творит. А я их не люблю. Да и они меня не жалуют. Эх… Каша есть?

Лоренц протянул мешочек с гречкой, и вампир высыпал пару пригоршней в котелок. Ирэн повернулась на бок и устроилась удобнее, не просыпаясь.

– Так вот, когда она под утро на меня набросилась, я струхнул малость. Знал бы, что она человек просто – выпил бы на месте. Это потом лютню нашел ее и понял, что не владычица тьмы она никакая, а просто музыкант.

– Вы пришли за своим кинжалом? – перебил его Лоренц, уже пришедший к определенным выводам.

– Догадливый. Да. Мне его Гильгамеш подарил, еще до своего второго рождения. Память.

– Забирайте и уходите. Оставьте нас в покое.

Эанатум ощерился совершенно нечеловеческой гримасой. Позеленевшие острые медные зубы-иглы заполняли его пасть.

– Принесешь ли ты мне в дар посвятительный клинок рукой Биль-гамеса Многоповидашего отлитый? – прошипел вампир. Лоренца начало трясти от страха.

– Да, если ты поклянешься не причинять нам вреда и объяснишь, что случилось с Ирэн, – баронет зажмурил глаза, чтобы не сидеть лицо вампира.

– Проклятье падет на любого, кто захочет клинок получить грабежом, воровством, обманом или еще каким насилием. Тот, кто попытается это сделать, тень потеряет. Его, только найти после потери можно. Даже подарить нельзя, но я знаю пару фокусов, как обойти этот запрет. Так, что за себя не волнуйся.

– А за нее? – спросил Лоренц, указывая на спящую девушку.

– Человек не может жить без своей тени.

– Но Ирэн до сих пор жива! – воскликнул Лоренц.

– Она погибнет. Она жива потому, что ее тень теперь внутри кинжала. Если эта змея окажется далеко от него, то она умрет.

– Ты можешь освободить ее тень? Иначе я не отдам клинок тебе.

– Нет, это невозможно, – вампир явно хотел соврать, но потом вспомнил про проклятье и все же сказал правду.

– Тогда ты ничего не получишь!

– Это всего лишь девушка. У тебя еще много женщин будет, а кинжал мне дорог как память…

– Изыди исчадие тьмы! – Лоренц начал читать молитву Мардуку. – А-а-мезе ки-туш-ша ан-э…[20]20
  Отче наш живущий на небесах…


[Закрыть]

Эанатум злобно оскалился, на его руках начали удлиняться когти. Лоренц продолжал читать молитву зажмурившись. Голос его дрожал от страха.

Вампир снова вспомнил про заклятье защищающее кинжал, плюнул в костер, обижено поджал губы и выпятил вперед свою клочковатую бороду.

– И уйду! И мясо с собой заберу!

У-и-на-э-наг начал доставать из котла куски полусваренного фазана и кидать в свою торбу. Он бурчал себе под нос «ну и ладно, я к ним по-хорошему, а они ножами кидаться…» Лоренц прервался на середине молитвы, и рискнул приоткрыть один глаз. Сейчас перед ним был не древнейший и могущественнейший из вампиров, а мелочный склочный старикан. Страх проходил. «И ведь, даже подговорить никого на убийство не могу» – вздыхал между тем Эанатум, еще раз перемешивая кашу в поисках мяса и кидая злобные взгляды на Лоренца. Напоследок он достал из спины все еще торчавший там нож Ирэн, кинул его на землю, за ним из торбы последовала лютня. «Все знают, мне чужого добра не надо. Кроме крови и жизней. Не то, что некоторым!» Он кинул еще один тяжелый взгляд на Лоренца, пнул лежавшую у его ног Ирэн, прошипев что-то под нос, и растворился в бросившейся ему навстречу темноте.

/ Прослежу я за ним, пока, Лор. Надо ему дорогу указать верную, организовать важную встречу, через пару дней. Нет, не с инквизицией, не угадал! Хотя и до нее дело дойдет, но недели через две, не раньше. /.

Лоренц долго сидел у костра, с опаской вглядываясь в темноту, затем расстелил одеяло рядом с Ирэн и перекатил девушку на него. Модификация заклинания сна по Эн-мен-нуна – Вейну была магией четвертого круга. Лоренц ничего не мог сделать с этими чарами.

Когда начало попахивать паленым, он снял котелок с огня. Через полчаса голод взял свое. Оберлейтенант стал угрюмо есть пригорелую кашу, выбирая из нее перья фазана. Он не спал до самого утра, оставаясь на страже. Мало ли кто мог еще появиться из здешнего леса. Варги, оборотни, бандиты, сестры дроу…

* * *

Ирэн проснулась через пару часов после рассвета. Сначала сладко потянулась, зевая, а затем резко вскочила, держа в руках метательный нож и дагу.

– Где он?… – девушка озиралась по сторонам.

– Ушел, – устало сказал Лоренц, – Он пришел за своим кинжалом. А я не отдал его.

Под его глазами залегли глубокие тени, лицо осунулось, а живот недовольно бурчал от пригорелой еды.

– Вы повергли его своей магией?

– Нет, логикой. Он не смог бы забрать кинжал, если бы причинил мне зло. Возможно, молитва тоже помогла.

– Вы еще сомневаетесь? Только молитвой можно изгнать исчадие тьмы!

Лоренц спорить не стал. Спор с верующими дело неблагодарное. Человеком он был не религиозным, да и высшее магическое образование получил не просто так. Он молчал, слушая восхваления Нингаль, Иштар-Заступнице, а потом стал собирать вещи и седлать лошадей.

Волшебная наука однозначно говорила о том, что богов не существует. Кроме Создателя, Энлиля, повелителя Бури, хозяина крылатого льва Нам-уд-галь, владыки ночного неба. Но тот не вмешивался в дела людские. Остальные боги, которым старательно поклонялись жители рейха, были не более чем удобной сказкой, которой пользовались власть предержащие, для контроля над людьми.

После провозглашения империи кайзер договорился с двумя далеко не самыми сильными и влиятельными, зато самыми понятливыми сектами Мардука и Иштар имевшими хорошие боевые подразделения и создал инквизицию.

Результатом политики «культуркампф» стало формирование единой религии на территории рейха. Мардук и Иштар стали единственными богами империи. Остальные были провозглашены всего на всего их ипостасями. Нинурта – Мардук земледелия; Замама – Мардук рукопашной схватки; Энлиль – Мардук власти и совета, и множество других… Тоже случилось и с Иштар, теперь она стала богиней всего женского. Нинхурсаг, Нанна, Аруру, Дамгина… Все они слились воедино. Старые культы вписались в рамки единой веры, не теряя своего лица.

Чернь с радостью заглотила новшество единой религии. Еще бы, благодаря ей церковные подати упали почти на треть.

Инквизиторы были немногочисленны, но хорошо обучены. Все они имели отличные магические способности. В их арсенале было множество древних заклинаний и артефактов. Да и особая система тренировок давала им защиту от магии нежити, демонов и ведьм.

Но вот незадача. Их сила не имела ничего общего с верой и богами. Они черпали ману из тех же месторождений, что и другие волшебники. Лоренц прекрасно знал – молитвы бесполезны. Но когда на тебя смотрит, оскалившись древний энши вампиров привитые в детстве суеверия лезут изо всех щелей.

Весь день они ехали дальше на север. Последние сумасшедшие дни и бессонные ночи, проведенные на холоде, подорвали и без того не очень хорошее здоровье Лоренца. Переутомление проявило себя в виде простуды. Баронет, истекал соплями, клевал носом в седле и безуспешно пытался подремать вовремя коротких привалов.

Цивилизация закончилась. Большую часть времени только узкая ниточка дороги, ведущая через леса, была единственным напоминанием о существовании человека. Несколько раз им попадались грубо срубленные избушки, которые использовали охотники и караваны купцов. В одной из них Лоренц и Ирэн остановились на ночь. Внутри был примитивный очаг, лавки и сундук с запасом еды на пару дней – солониной и сухарями.

Девушка принялась хлопотать по хозяйству – сварила кашу, приготовила отвар трав от простуды. Обессиливший Лоренц вооружился мелком и начал рисовать фигуру большого исцеления Коха. Его познания в лечебном деле больше касались судебной медицины, но помочь себе он все же мог. В обячном состоянии Лоренца бы не затруднило сотворить это заклинание однойсилой мысли, но сейчас он был слишком слаб. Ирэн протянула Лоренцу отвар.

– Лоренц, выпейте, это поможет не хуже.

– Спасибо, – он с трудом смог протолкнуть через першащее горло жидкость, пахнущую хвоей и полынью. Из-за горечи он не сразу ощутил послевкусие характерное для марьина корня. Активируя талисман защиты от ядов, он сказал, – Ирэн, если вы вздумали усыпить меня и сбежать, то это плохая идея. Вы умрете, если не будете находиться рядом со мной.

Девушка вздрогнула и опустила глаза в пол.

– Я ничего подобного не хотела, не надо меня запугивать… – даже без магии разума было понятно, что она врет.

– Я вас не запугиваю, – Лоренц достал кинжал Эанатума из запазухи и показал его Ирэн. – Этот артефакт темной магии поглотил вашу тень, вдалеке от него, вы потеряете разум, как было в Цвикау, а если расстояние станет слишком большим, то и жизнь. Заклинание Биндинга на нем не даст никому завладеть клинком. Я же говорил, только это остановило у-и-на-э-наг. Так, что, ваша жизнь и свобода в моих руках, – невесело улыбнулся он.

Ирэн распрямилась, ее лицо стало неживым, рука дернулась к перевязи с ножами. Лоренц непроизвольно зажмурил глаза. Сколдовать ничего в ответ он не успевал, а его оружие валялось под лавкой.

– Опять рабство… – донесся до него шепот. Когда он открыл глаза, Ирэн стояла все также перед ним. Ее плечи поникли, со смиренным видом она смотрела в пол.

– Простите, что напугала вас, – девушка сняла свою куртку и начала расстегивать рубаху.

– Фрекен Деко! Что вы делаете?

– Тоже, что и обычно мне приходилось делать, когда я была в неволе.

– Прекратите сейчас же! Вы моя поднадзорная! – Лоренц опять зажмурился, чтобы не видеть женскую грудь, появившуюся в разрезе рубахи. – Я не какой-нибудь подонок!

Когда он отрыл глаза, Ирэн сидела напротив него на лавке в гораздо более целомудренном виде. Лоренц спрятал кинжал.

– Простите, я привыкла к несколько иному обращению, – она утерла слезы.

– Мне интересно, где это вы привыкли к другому обхождению? Вы говорили про неволю, но в рейхе нет рабства. Разрешено только освященное богами и традициями крепостное право. Но вы же дворянка, или я не прав?

– Вы правы, мои документы не подделка. А насчет рабства, на самом деле все не так просто… – начала Ирэн свою историю.

Шатору была одной из самых негостеприимных провинций кайзеррейха. Да, климат там был мягче, чем в Ангельтхайме, а проклятий и темной магии ей во время войны перепало значительно меньше чем солнечной Аррации, граничащей с Ки-эн-ги, и «кузне рейха» – Фридрихсланду. Рассказы про частые в центральной империи прорывы Инферно, здесь слушали как сказки.

Проблема заключалась в народе зверолюдей бистаа. Если с южными степными племенами еще можно было договориться и даже как-то разделить границу, то северные лесные тиерменшен творили, что хотели. А начинать полноценную карательную экспедицию для империи было чревато.

Второй проблемой был откровенный административный бардак. На севере от Шатору, во главе провинции Вестланн давно сидел назначенный императором граф Сколде, а на юге, в Агдере, распоряжалось, в нарушение всех таирских традиций, народное вече, которым умелый оратор, маркиз фон Пфальц мог управлять. Не без доли магии, конечно же.

Агдер, бывшая часть Эллоники, вообще стоял стороной от всех остальных частей рейха. Там никогда не было крепостного права, да и варварские традиции народовластия так и не искоренились за полторы тысячи лет после падения гегемонии южных городов-государств.

Родина Ирэн получила от соседей все минусы аристократической и демократической системы в виде совершенно неуправляемого совета дворян, которые по закону были равны, но каждый мнил себя равнее других. От хитросплетений родственных связей, союзов и давних счетов зубы ломило у любого имперского эмиссара, посланного управлять этой вольницей. Мелкие аристократы, имевшие только небольшие владения в лесах северо-запада, как и тиерменшен, были не против заняться разбоем. Да они вообще от бистаа не сильно отличались по повадкам, а некоторые и по крови. Вот в такой обстановке вялотекущей партизанской войны, отсутствия какой-либо власти и полного «беспредела» жил земан[21]21
  самый низкий дворянский титул в Шатору, находящийся ниже барона.


[Закрыть] Деко.

В тринадцать ее выдали замуж за соседа – барона Дьердь Батори. Нормальное явление для Шатору. Батюшка был рад, что его дочка получит возможность есть с серебра, а не прозябать в доме, который достоин скорее деревенского старосты, чем потомка двоюродного племянника самого короля Великого Шатору Баньяди.

Как понял Лоренц, родословная была единственным богатством семьи Деко. Отец ее любил говорить, что мог бы даже претендовать на престол. Но если посмотреть правде в глаза, то для этого пришлось бы перебить половину страны. Что сам Баньяди, что его племянник, отличались потрясающей любвеобильностью и потомков наплодили не счесть.

Рад был и барон, уже пару лет как положивший глаз на смазливую соседскую девицу. А Ирэн никто не спрашивал. Да она и была не против потому, что не очень понимала, что из себя замужество представляет. К тому же добрый дядя Дьердь регулярно привозил ей конфеты, куклы и ножи.

/ Что, глаза вылезли от удивления? А ты что думал Лор! Когда приходят рейдеры тиерменшен, молить о пощаде конечно можно. Они там, в Шатору, все религиозны. Но алебарда защищает гораздо лучше, чем молитва. Это я тебе как бог говорю. /.

Дьердь Батори в сущности был неплохим человеком. Похожий на медведя высокий грузный мужчина тридцати пяти лет на Ирэн голос поднимал редко и бил только за дело и аккуратно, так чтобы потом можно было без стыда в гости выехать. Можно сказать, что Ирэн чувствовала себя как дома.

У Лоренца перекосило лицо, когда он слушал, с какой ностальгией Ирэн рассказывает про время, проведенное в поместье Батори.

/ Лор, если у вас в метрополии домашнее насилие не принято, то это не значит, что везде так. Так что расслабься. Для нее это действительно были лучшие годы жизни. /.

Главная проблема барона была в том, что он был слишком азартен. Большую часть времени ему везло, да и магии он разбирался лучше многих. Достаточно, чтобы пресечь попытки смухлевать, а изредка и самому прибегнуть к мошенничеству.

Но однажды удача повернулась к нему спиной. Во время визита маркиза Августа Морица Дьердь проигрывал одну партию за другой. Когда на кону стояло поместье, не успел он выложить карту Нив-Миззета на стол, как получил в ответ Клинок Рока…

Мориц тоже был не очень рад выигрышу. Земля в этом медвежьем углу, была не очень нужна, а вот барон Батори в качестве союзника нужен был. Пока Август с местной дружиной поладит, времени много пройдет, да и сил на это положить придется немало. К тому же нет-нет, да и кидал он взгляд на юную Ирэн, тихонечко игравшую в углу на лютне.

На предложение Морица, барон Батори согласился быстро. Поместье новое ему было взять не откуда, а вот жениться еще раз – это как два пальца об стол ударить! И вместо документов на землю маркиз увез с собой Ирэн.

Была бы Ирэн более свободных взглядов, она бы оценила положение, в котором оказалась. Мориц был богаче, моложе, красивей и не женат. Так что судьба предоставила девушке неплохой шанс. Но религиозность не дала ей тогда воспользоваться им.

Мориц некоторое время пытался уломать девушку по-хорошему, но затем плюнул на приличия и взял ее силой. Депрессивная и вечно молящая Иштар об избавлении игрушка надоела маркизу быстро. И тогда он продал Ирэн одному из своих партнеров из нам-таб-нитах-калаг-га.

Матьяш Корвин особенно не заморачивался. Она была его собственностью. Вещью. Но вот незадача. Вещи ведут себя по-разному. Мягкое чистое железо гнется под напором. Хрупкий чугун раскалывается от удара. Ирэн оказалась сделана из упругой стали. Она терпела, молилась Аруру, Иштар-Заступнице, и искала возможность для бегства.

Лоренц сидел, сжимая и разжимая кулаки. Он знал, что в мире происходит много плохого. Но когда людей в самом просвещенном государстве мира вот так запросто покупают и продают – это было для него за гранью добра и зла. Он чувствовал, что девушка многое не договаривает, но в основном она не врала. Ирэн тихо продолжала рассказ.

/ Ох, не нравятся мне эти взгляды, Лор. Ты с этой несчастной кошечкой осторожнее будь. А то она тобой вертеть будет, как хочет. Что значит, у нее магии сейчас нет? Я про магию, что ли? Я про всякие женские штучки. Поверь, в некоторых отношениях твое волшебство в сравнении с ее чарами полностью проигрывает. /.

– Я молила Иштар о спасении. Спустя полгода я поняла, что Заступница работает по-другому. Я убила Матьяша и бежала. Сейчас я молю ее лишь о прощении… – всхлипнув носом и прижимая руки к груди, сказала Ирэн.

Бежала она, куда глаза глядят, лишь бы подальше от Шатору. Некоторое время она провела на вольной земле Агдера, пока ее подловили на темной улице жандармы. Они не стали заводить на нее дело об убийстве, вместо этого передали шестеркам местного босса Товарищества Достойных. Матьяш был слишком значительной фигурой, чтобы его смерть спускать на тормозах. Тогда ей удалось с боем бежать, но она потеряла все деньги, которые украла при побеге. Ирэн направилась дальше на юго-восток, промышляя игрой на лютне и пением. В Аррации, девушка прибилась в труппе бродячего театра. Путешествовать с ними было гораздо безопасней, чем в одиночестве. Да и прибыльней. Однако, когда труппа прибыла во Фридрихсбург, ей опять пришлось бежать. Ирэн еще повезло – глава театра предупредил, что ищейки нам-таб ищут ее.

Ирэн рассказывала долго, про свою несчастную жизнь и скитания по землям кайзеррейха. Толи она что-то добавила еще в свое зелье кроме марьина корня, толи талисман защиты от яда решил, что эта комбинация трав сейчас принесет больше пользы чем вреда, но Лоренц постепенно проваливался в дрему.

Но несмотря на сонливость Лоренц отметил – Ирэн совершила убийство Матьяша абсолютно спонтанно, но она не забыла прихватить с собой из сейфа приличную сумму денег, подорожные и свои документы. Что наводило на мысли… В первую очередь на то, что актриса она отличная.

– … Вот поэтому, я и повела себя так, когда вы сказали, что моя жизнь и свобода в ваших руках.

– Ирэн, я вам не какой-нибудь продажный жандарм. Я действительный член тайной государственной полиции! Честь дворянина для меня не пустой звук.

– Простите, Лоренц, я не хотела вас оскорбить.

– Что же, вам крупно повезло, что наши дороги пересеклись. В северном Карнатаке, я думаю, до вас не доберутся. А пока вы будете под моей защитой. А с темными чарами кинжала мы разберемся.

– Спасибо! – Ирэн с благодарностью посмотрела на оберлейтенанта.

Но если бы последний сотворил заклинание эмпатии, то понял бы, что Ирэн в этот момент обуревали сомнения, кто кого будет защищать.

Минут через десять, выпив еще отвара, Лоренц заснул. Ирэн некоторое время смотрела на него в свете угасающего очага. Вздохнула про себя: «Какой он милый и такой наивный. Был бы он хотя бы на пол фута выше…». Перед отходом ко сну она прочитала благодарственную молитву Нинхурсаг, Иштар справедливости, пославшей ей своего слугу.

Когда лоренц проснулся Ирэн плакала.

– Что с вами случилось Ирэн? – спросил он, опасаясь, что ее безумие вернулось.

– Я не отражаюсь в зеркале… – прошептала она, шмыгнув носом. Девушку трясло мелкой дрожью. Лоренц, конечно, мог понять, что для женщины это крайне неприятно, но такой паники и истерики он никак не ожидал. Все прояснила следующая фраза Ирэн:

– Скажите, я теперь одна из них, богомерзких у-и-на-э-наг? Ах, я сейчас же вернусь к инквизитору, пускай он упокоит меня, до того, как я начну пить кровь невинных! – Ирэн картинно заломила руки.

– Нет-нет-нет! Ирэн не беспокойтесь! Это совсем не так, всего лишь побочный эффект отсутствия тени. Свет и тьма с трудом взаимодействуют с вами. Пока мы ехали, я как раз перечитал конспекты с факультатива по магии дроу. Там было мало конкретики, но симптомы утраты тени рассказывались.