Текст книги "Две грани нейробука (СИ)"

Автор книги: Максим Парамохин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

   – Здорово, – Айрин с завистью вздохнула.

   – Кстати, как раз недавно я нашел в библиотеках архивы, содержащие технику бокса, карате, самбо и многие другие.

   – Тем двоим ты классно врезал, – девушка улыбнулась.

   – Я правда не хотел причинять им вред, но...

   – Ой, ну только не начинай сначала, – Айрин поморщилась. – Я уже поняла, что вы там идеальные, у вас все бесплатно, и вы убежденные пацифисты с файлами бокса на всякий случай, – девушка отвернулась.

   Не доезжая небоскребов, свернула налево.

   – А мы можем подъехать ближе? – спросил Джантор. – Хочу их посмотреть.

   – Нет. Там зона бета. Если поймают без пропусков – арестуют.

   – Зона бета?

   – Есть три зоны. Альфа – только для киберов. Они там живут и людей туда не пускают. Бета – бизнес и производство. Там живут те, кто работает на киберских предприятиях. Ну и гамма – все остальное. То есть формально она как бы не определена, но все называют зона гамма.

   – Странно.

   – Почему? Вы тоже к себе в ФИОМС никого не пускаете. Типичные киберы.

   Упрек отчасти справедлив. Но не успел Джантор задуматься над причиной, как внимание привлекла новая жуткая картина. Обгорелое здание, верхняя часть разрушена. Дальше другие. Почти все черные, без стекол, разной степени повреждения. Судя по виду, очень давние.

   – Война, – заметив его взгляд, пояснила Айрин. – Мы против них. Киберов. Точнее, не мы, это было много лет назад. Они победили. Теперь они правят, мы подчиняемся, – в голосе девушки звучала боль.

   Им еще не раз попадались по дороге разрушенные и обгорелые дома. Впрочем, многие жилые также выглядят плохо. Отвалившаяся штукатурка, испачканные надписями стены, везде мусор. Люди тоже поражали. Одни ужасно худые, другие наоборот, очень толстые. Словно вообще не слышали о спорте.

   Айрин остановилась у старого трехэтажного дома, они поднялись на второй.

   – Вот здесь и живу, – с наигранной веселостью объявила девушка, открывая дверь. – Извини за тесноту, у тебя в ФИОМСе наверняка минимум пять комнат, и каждая втрое больше.

   – Нет, – он оглядел обе комнаты. В маленькой стояла кровать, тумбочка и шкаф для одежды. Во второй небольшой диван, у окна стол с компьютером, кресло, еще один шкаф. Двери открываются вручную, свет включается так же. – Вообще-то моя комната по размеру не больше двух твоих.

   – Лишь одна? – не поверила Айрин. – Как же так, при вашем-то богатстве? Только не говори, что человек может находиться лишь в одной.

   – Именно так и есть, – Джантор не сдержал улыбки. – Находиться в нескольких комнатах сразу я не могу чисто физически.

   – Но ведь разные комнаты для разных дел. В одной ты спишь, в другой стол с компьютером, в Интернете сидеть, в третьей диван с телевизором.

   – Мой компьютер здесь, – он коснулся головы. – Я могу лазить по сайтам, не вставая с кровати. А телевизоры только для детей, нейробук транслирует изображение сразу в мозг.

   – Ах, ну да, я и забыла, – Айрин скорчила гримасу. – А если к тебе придут гости?

   – В доме есть две гостиные, можно посидеть там. Или на веранде. Еще столовая, кухня, две кладовки для разных вещей. И потом, жилой фонд проектируется с запасом. В среднем на каждый дом одна свободная комната. Так что если к кому-либо приедет гость, он разместится там.

   – А если гостей больше? Или они приедут ко всем сразу?

   – Есть другие дома. В Веббервиле 4 тысячи домов, соответственно, примерно столько же свободных комнат. А вероятность, что одновременно в город приедут больше гостей, настолько мала, что ей можно пренебречь.

   – Но тогда вы будете в разных домах.

   – И что? Пройти надо 50, ну 100 метров. Это ведь легко.

   – Да, но все равно неудобно. Вот, к примеру, – на секунду девушка задумалась, – ушел человек к себе, а потом вспомнил, что не сказать что-то важное.

   – И?

   – Придется идти назад, а это неудобно.

   – Не надо ему возвращаться. Он свяжется со мной через нейробук. Расстояние – не помеха. Я могу спокойно общаться с людьми хоть в соседнем доме, хоть в Калифорнии. Собственно, так часто и бывает, что в беседе одновременно участвуют как сидящие в одной комнате, так и живущие в других городах.

   – Опять нейробуки. Они просто все проблемы решают.

   Джантор практически не задумывался, как без вживленного компьютера нелегко. Даже такие элементарные вещи, как связь на сотню метров, становятся сложными. Ему стало жалко Айрин и других местных жителей. Нейробук должен быть у каждого.

   – Ты голоден? – спросила девушка. – Яичницу с беконом будешь?

   – Да.

   Пока Айрин готовила, он включил ее компьютер. Характеристики машины нейробуку заметно уступали, операционная система старая. Но есть беспроводная связь. Правда, требовался пароль. Взломать его, используя нейрологику, оказалось легко. Тут имелся свой Интернет, хоть и не связанный с сетью ФИОМСа.

   – Чем занят? – спросила девушка, входя в комнату с двумя тарелками.

   – Думаю показать тебе, как мы живем. Конечно, маленький экран значительно проигрывает передаче изображений напрямую в зрительную кору, но другого способа для тебя нет.

   – Да, да, у нас все плохо, – она с громким стуком опустила тарелки на стол. – Ладно, показывай.

   Утопающие в зелени коттеджи ей понравились.

   – И что, вокруг каждого дома такой вот сад с множеством фруктов?

   – Да, – Джантора сильно удивило, что здесь на улицах деревьев мало.

   Причем ни одного фруктового. Хотя они очень полезны. Поглощают углекислый газ, вырабатывают кислород, дают очень вкусные и питательные плоды. Но когда он об этом заговорил, Айрин опять обиделась. Девушка вообще злилась всякий раз, когда он упоминал о различных преимуществах ФИОМСа, и особенно – нейробука.

   После ужина Айрин пошла в душ, следом и он решил освежиться. Как и все тут, душ оказался примитивный. Если дома водяные сопла размещены по всей поверхности кабины, с индивидуальным программированием напора и температуры плюс обратной нейросвязью, то здесь простой шланг с распылителем. А вместо инфракрасной сушки обычное полотенце.

   Выходя из ванной, услышал доносящиеся из комнаты голоса. Айрин беседовала со второй девушкой. Чуть повыше ростом, в очень обтягивающем платье, с длинными светлыми волосами и ярко-алыми губами. Они обе повернулись к нему.

   – Какой красавчик, – гостья улыбнулась и провела языком по губам. – Привет, я Стефани, – она шагнула к нему, положила ладонь на грудь.

   – Добрый вечер. Я Джантор.

   – Убери от него руки, – в голосе Айрин прорезалась злость.

   – Ой, да ладно тебе, я только чуть-чуть, – девушка обошла вокруг, скользя пальцем по его плечам и спине. Кожа вокруг глаз у нее подведена темным и усыпана крохотными блестками. – А чем ты занимаешься, где работаешь?

   – Нигде, – еще резче ответила Айрин. – Он безработный и денег у него нет. Так что не облизывайся.

   – Ой, ну перестань, – Стефани чуть сморщилась, потом снова провела языком по алым губам. – С таким красавцем деньги не важны. Ладно, ладно, не кипятись, – девушка повернулась к Айрин и выставила вперед ладони. – Я поняла, что он твой.

   – Чего ты приперлась? – Айрин сжала кулаки, будто хотела на гостью наброситься.

   – Да я тут с парой мужчин познакомилась. Бизнесмены из Нью-Йорка, по делам. Остановились в "Шератоне", хотят продолжения. Вот и подумала, может, составишь компанию.

   Губы Айрин растянулись в гримасе, напоминавшей оскал. Стефани оглянулась на Джантора.

   – Впрочем, как я понимаю, сейчас другие мужчины тебя не интересуют.

   – Вот именно, – подтвердила Айрин. – Так что найди кого-нибудь еще, – она стала подталкивать гостью к выходной двери.

   – Пока, Джантор. Еще увидимся, – помахала пальчиками Стефани, и Айрин толкнула ту сильнее.

   – Моя подруга, – извиняющим тоном произнесла она, возвращаясь в комнату.

   – Я, конечно, не знаток вашей культуры, но для подруги ты несколько груба. Кстати, что она имела в виду, говоря, что я твой?

   Девушка внезапно покраснела и опустила глаза.

   – Ну, в общем, что ты мой друг.

   – А разве у человека есть лишь один друг?

   – Нет, но, – Айрин еще больше покраснела, – просто есть еще близкий друг. Понимаешь? А очень близкий друг может быть лишь один. Оденься лучше, – вдруг резко произнесла она и кинула ему футболку. – Стоишь тут посреди комнаты в трусах.

   Он быстро оделся.

   – Расскажи еще что-нибудь, – уже мягче попросила девушка. – Про свою жизнь. Чем ты занимаешься кроме работы?

   В нейробуке Джантора порядка тысячи собственных экстрим-клипов, и раз в десять больше чужих. К сожалению, насладиться ими в полной мере Айрин не сумеет. На ее мониторе доступно лишь ужатое в небольшой прямоугольник видео и звук. Но и такая малость произвела огромное впечатление. Девушка охала, глядя на стремительные спуски с горы на маунтинбайке или сноуборде, сплавы по бурлящим рекам.

   Но больше всего ее восхитили полеты. Даже на убогом экране виды с большой высоты вперемешку с огромной скоростью, когда несешься у самой земли, смотрелись потрясающе. Эх, если б она могла почувствовать невероятно чистый воздух, ощутить бьющий в лицо ветер, головокружительное вращение, переполняющие душу эмоции.

   А еще Айрин сильно удивилась, узнав, что он может запросто взять самолет. Здесь полеты стоят много денег. Она засыпала его новыми вопросами, и все пыталась придумать ситуацию, когда чего-то не хватает. Джантора это забавляло. Производство, распределение и потребление ресурсов просчитывают на суперкомпьютерах, используя высокоточные математические модели и опираясь на многолетнюю статистику. Нехватка возможна лишь в каких-то чрезвычайных обстоятельствах.

   – Странно у вас все как-то, – наконец сказала она, зевая. Время уже давно перевалило за полночь. – Что-то у вас не так. Все просто не может быть настолько хорошо, – в ее голосе звучала обида.

   Джантор пожал плечами. ФИОМС устроен очень разумно и рационально.

   Это здесь все неправильно. В одних местах неоправданная трата ресурсов, в других очевидная нехватка. Грубость, драки, даже убийства. Технологии примитивные, еды не хватает, половина домов заброшены, люди без нейробуков.

   В Техасе они с Шинвином и Эвандором специально искали опасности, острых ощущений, а здесь они сами сваливаются на голову. Джантор потрогал рассечение на виске, затянутое пленкой коагулянта. Эти парни сознательно пытались его ударить, и, судя по словам Айрин, такое поведение здесь – норма. Тут, похоже, вся жизнь – сплошной экстрим.

   А раз так – он должен остаться и разузнать получше.

   Спать ему девушка постелила на диване. Небольшой, и ноги свисают, но волновало его другое. Закрыв глаза, Джантор вышел в местный Интернет. Мир, оказывается, еще населеннее. Помимо Северной Америки люди живут и в Южной, в Европе, Азии, Африке. Всего, если верить энциклопедии, 10 миллиардов.

   Почему в ФИОМСе никто о них не знает? Не интересуется? Или знают?

   Он вспомнил, как летел вчера, несомый ветром, через границу. Как его затопил дикий, необъяснимый страх. А потом исчез. И страх же отталкивает людей от изучения тайных программ нейробука. Джантор чувствовал, что вещи эти как-то связаны.

   И он обязательно разберется – как и зачем? А главное – кем?

   * * *

   Полицейское управление являлось единственным важным учреждением хайменов, расположенным в зоне бета, на северном берегу реки, делящей Оклахома-Сити на две примерно равные части. Массивный двенадцатиэтажный бетонный куб возвышался над развязкой на пересечении 35-го и 40-го шоссе, откуда легко попасть в любую часть города. Как и все послевоенные, здание не имело окон. Лишь кое-где бойницы, а так сплошная серая стена. Хаймены не страдают клаустрофобией, не тратят время, пялясь в окно, и не экономят на освещении. Куда важнее безопасность.

   Помимо служебных кабинетов и помещений управление вмещало тренировочный комплекс, трехярусный гараж, ангары для боевых роботов, вертолетов и ударных беспилотников. А по периметру через каждые сто метров бронеколпаки с крупнокалиберными пулеметами, камерами инфракрасного и видимого диапазона. Любой приблизившийся чужак будет сразу расстрелян.

   Пусты считали здание полиции уродливым, но младшему детективу Винсенту Рону нравилось. Ничего лишнего, только мощь и надежность. Как и он сам – значительно выше большинства людей, и отлично тренирован. Даже при значительном численном превосходстве врага Винсент легко выходил победителем.

   Впрочем, текущее дело, порученное капитаном Трауном сегодня, вряд ли потребует демонстрации боевых навыков – стены одного из домов по 25-й улице разрисованы надписями, оскорбляющими губернатора Стилера.

   Мерзавцев надо найти обязательно. Все прочее – по усмотрению. В гамме 350 тысяч жителей, и большинство признают лишь право сильного, а в соответствующем криминальном отделе две сотни полицейских. Преступлений всегда больше, чем детективов.

   Винсент выбрал темные, в полоску, брюки, синюю рубашку и просторный жилет с большими карманами, куда положил два пистолета и смартфон. Последний хаймену без надобности, нейробук значительно лучше, но в гамме пригодится.

   – Привет, Винс, – окликнул его на выходе из здания сержант Митчелл. – Ты разве сегодня не работаешь?

   – Как раз сейчас поеду в гамму.

   – Прямо так? – лица под шлемом не видно, но по тону чувствовалось удивление.

   Сам Митч в полном снаряжении – черный бронежилет, кевларовые щитки на плечи, руки, ноги. Глухой шлем с шестью камерами по периметру. Наперевес автомат. В шкафу Винсента хранится такой же комплект, и мало кто из полицейских выезжал в гамму без боевой экипировки. Хайменов там ненавидят.

   Именно поэтому Винсент и ездил в обычной одежде. Завидев черные фигуры, местные стремятся уйти подальше. И разговаривать не хотят, кого не спроси – все пытаются соврать. А потому он старался выглядеть и держаться, как обычный пуст.

   – Я специально маскируюсь, что напасть из засады, – он хлопнул Митчелла по плечу и отправился к машине. Тоже ничуть не похожей на обычные полицейские автомобили. Окна, руль и прочие атрибуты пустовских колымаг.

   Несмотря на задание капитана, первым делом поехал в городской морг. Там каждый день новые трупы, в том числе со следами насильственной смерти.

   Двое парней, получивших по несколько пуль. По всем признакам – бандитская разборка. Полиция им не мешала. Чем больше эти подонки убивают друг друга, тем меньше забот. Еще трое мускулистых мужиков измочалены почти в фарш. Тоже все ясно – кровавые бои. Свой путь они выбрали сами. Автомобильная авария с двумя трупами, еще один выпал пьяный из окна. Несчастные случаи.

   Но нашлось и дело, достойное внимания. Убита целая семья. Мужчина застрелен двумя выстрелами из дробовика, жена и дочь забиты до смерти.

   Никто из коллег делом не занимается. А раз так – Винсент возьмет на себя. Жаль, что Траун сам не поручил. Но капитан вообще редко обращал внимание на преступления против жителей гаммы, считая их бесполезными отбросами. А потому львиная доля вызовов оттуда попросту игнорировалась. Основная задача отдела – нападения бандитов из гаммы на обитателей зоны бета, что работают в многочисленных подразделениях принадлежащей хайменам "Оклахома Корпорейшн", а потому представляют определенную ценность. Кража у бетера важнее убийства в гамме.

   Что же до преступлений против собственно хайменов – они почти все идут по отделу борьбы с терроризмом. Вообще-то лозунги против губернатора тоже их дело, но подобную мелочевку те спихивали подчиненным Трауна.

   Винсент поехал по адресу, откуда привезли мертвых. Он верил, что если всерьез защищать людей в зоне гамма, они перестанут воспринимать полицейских, как врагов. Поэтому всегда первым делом брался за какое-нибудь тяжкое преступление. Надписи на стенах можно оставить на потом.

   Убитый мужчина владел магазинчиком бытовой химии, в котором уже хозяйничали другие. Трое парней сгребали в большие сумки товары с полуопустошенных полок.

   – Эй, вы что делаете?

   – Затовариваемся, – ответил один из них и заржал.

   – У владельца могут быть наследники.

   – Вот придут – тогда и поговорим, – ответил второй. – Не парься, чувак, тут всем хватит. Бери, что надо, мы не жадные.

   Не желая дальше тратить время на разговор с подонками, Винсент одним ударом отправил его на пол.

   – Ты че, козел, охренел? – его подельники бросили сумки, один вытащил нож.

   Легко перехватив руку, Винсент одним движением сломал запястье, левый хук уложил бандита рядом с первым. Третий внезапно понял, что палка – очень плохое оружие, и выскочил через разбитую витрину.

   Догонять Винсент не стал. Оглядел лежащих на полу. Вообще нападение на хаймена относится к категории особо тяжких преступлений, можно сразу расстреливать. Правда, они не знали, что перед ними полицейский, просто хотели поживиться. И если убивать всех готовых присвоить бесхозное имущество, и без того полубезлюдная гамма станет минимум вдвое малочисленнее.

   У него другая задача. Увы, осмотр оказался бесполезен. Те трое тут явно не первые, всюду следы разгрома и опустошения. Понять, что относилось непосредственно к убийству, а что – к последующему мародерству, нереально.

   Опрос соседей также дал немного. Пусты старались не замечать преступлений, если те не касались их лично. Даже те, кто слышали крики и выстрелы, предпочитали не знать их причину.

   – Тебе то какая печаль? – поинтересовался пузатый мужик, обитавший в соседнем доме. От него разило дешевым пивом.

   – Я хорошо его знал, – соврал Винсент. – И хочу узнать, кто их убил.

   – Смотри, как бы они про тебя не узнали. Просто радуйся, что сам жив.

   В комнате за спиной Винсент заметил пару больших коробок с шампунем. Навряд ли купленным про запас.

   – Топай давай, – поймав его взгляд, мужик пихнул его в плечо.

   На миг захотелось предъявить полицейское удостоверение, после чего перейти ко второй степени дознания. Будь он уверен, что этот тип знает убийц, он бы так и поступил. Однако старался не бить людей, когда сомневался, что они располагают нужной информацией.

   Как говорил Колин Джонс, его инструктор по училищу, отработавший в гамме 30 лет, из пуста можно выбить любое признание – в грабеже, убийстве, терроризме и подготовке покушения на губернатора. Они готовы сочинить любые враки, лишь бы прекратить избиение.

   Но ты никогда не знаешь, что из сказанного – правда.

   Секунду поколебавшись, Винсент вышел. В доме через дорогу его ждал маленький успех. Взрослые были на работе, но их сын, парнишка лет 12-ти, в силу присущего детям любопытства выглянул в окно. По его словам, нападавшие приехали на двух машинах – черный джип "Крайслер" и серый "Форд". Насчитал пятерых, у двоих видел ружья. Лиц не различил – ближайший работающий фонарь в полусотне метров. Номера на автомобилях отсутствовали.

   Для шансов на успех слишком мало. Тем не менее Винсент внес информацию в соответствующий файл памяти. Надо поискать в архивах аналогичные преступления. А пока заняться поручением капитана. Если Траун узнает, что он возился с тройным убийством – сильно разозлится.

   Но по дороге заметил двух парней, прижавших к стене третьего. Редкие прохожие делали вид, что ничего не замечают. Он остановился.

   – Все в порядке?

   – Вали отсюда, – оглянувшись, небрежно кинул один. В руке второго Винсент заметил нож. Точно ограбление.

   – Я из полиции. Положите оружие и лицом к стене.

   – Чо ты гонишь, урод. Нихрена ты не кибер. Раз уж сам напросился – выкладывай бабки и свободен, – ухмыльнулся первый бандит, тоже доставая нож.

   На их беду, Винсент настоящий хаймен. С боевой подготовкой, какая пустам и не снилась. Через три секунду первый лежал без сознания, второй корчился на асфальте от боли.

   – Ты кто? – поинтересовался Винсент у жертвы.

   Мужик оказался хоть и не полноценный бетер, но жил рядом и работал в "Оклахома Корпорейшн". А раз так, стоит отвезти грабителей в участок. Может, наверху задержание сочтут достойным награды. Несколько минут нейрокайфа.

   С этой приятной мыслью Винсент загрузил преступников в машину.

   Увы, надежды его не оправдались. Узнав, в чем дело, худощавый сержант, регистрировавший арестованных, несколько секунд молчал, затем в голове Винсента загремел голос Трауна:

   – Рон, какого черта ты приволок этих ублюдков в управление? Сам ерундой занимаешься и других отвлекаешь. Если уж ты не способен пройти мимо мелкого преступления, просто отлупи их, и езжай дальше.

   – Жертва нападения работает в "Оклахома Корпорейшн" и я решил...

   – Тупой никчемный пуст, попершийся в гамму за дешевым пойлом и шлюхами. Его глупость не наша проблема. Я всегда говорил, что такие случаи не расследовать надо, а пинать этих кретинов, чтоб не шлялись где попало. Избей уродов, раз уж привез, и выкинь, где подобрал.

   – Но, капитан...

   Все мышцы Винсента свела жуткая судорога, заставляя буквально вытянуться по стойке смирно. Мозг пронзила жуткая боль.

   Через десять секунд отпустило. Он пошатнулся, хватаясь за стойку, судорожно вздохнул. Болевое воздействие, пятый уровень. Траун не любил, когда ему возражали.

   – Кстати, ты уже отыскал рисовавших антигубернаторские лозунги? Почему в журнале задержаний ничего нет?

   – Я еще не занимался.

   На сей раз боль оказалась столь сильной, будто его целиком окунули в кипящее масло. И втрое дольше.

   – Черт тебя побери, Рон, – взревел начальник. – Какого хрена ты тогда вообще дурью маешься? Выполняй, что приказано, иначе я займусь тобой всерьез.

   Винсент повернулся к задержанным. Бить их не хотелось, но возражать дальше он не посмел. Пятый и шестой уровни далеко не самое худшее, Траун может применить и десятый. Любое неподчинение карается.

   Шагнув к первому, врезал по лицу. Настроение слегка приподнялось. Ударил в живот, заставив парня согнуться, и снова в лицо. С каждым ударом он чувствовал себя все лучше. Память о недавней боли вытеснялась какой-то странной радостью. Так их.

   В душе росла ярость к этим людям. Тупые вонючие пусты.

   Когда жертва перестала дергаться и стонать, переключился на второго. С каждой секундой злость разгоралась сильнее.

   – Винсент, Винсент, что ты делаешь? Перестань.

   Голос рядом остановил очередной замах. Лора Сандерс, знакомая по училищу, миниатюрная девушка, чьи темные волосы волнами падали на плечи. В красивых голубых глазах читался ужас.

   Винсент глянул на задержанного. Лицо разбито, парень уже отключился. Ярость постепенно стихала.

   – Что ты делаешь? – снова спросила Лора.

   – Типа правосудие на месте, – он попытался улыбнуться.

   Так в шутку называли избиение пустов, когда полицейский считал нарушение малозначимым и не хотел везти задержанного в управление. Однако сейчас под взглядом девушки Винсент сам ощущал себя преступником.

   – Капитан приказал их отделать, – он виновато развел руками. – Ты же знаешь, мы обязаны подчиняться.

   Послушание есть высший долг. Именно беспрекословное подчинение отличает хайменов от пустов, превращает из простого скопления людей в могучую силу, нацеленную на реализацию гениальных замыслов губенатора Стилера. Да и как не выполнять приказы? Обмануть начальников невозможно, а любое неповиновение сразу наказывается болью. Уровень и длительность на усмотрение командира.

   Лора это знает. Сама она работала в отделе Интернет-контроля, пытавшегося отслеживать все сообщения, выискивать по ним преступников и террористов, а потому лично с пустами почти не пересекалась. Однако, получив соответствующий приказ, также стала бы пинать этих парней. Хотя сердце у девушки доброе, и сейчас она не могла скрыть отвращение.

   Вытерев испачканные чужой кровью руки, Винсент погрузил пустов обратно в машину и поехал туда, где задержал.

   В памяти то и дело всплывал взгляд Лоры. Он не хотел признаваться, но внутренне стыдился совершенного. Винсент не хотел их бить. Это неправильно. И в законе за попытку ограбления прописано иное наказание.

   Но полицейские часто подменяли закон "правосудием на месте". Которое Винсента пугало. Хотя настоящий хаймен боится лишь одного – гнева начальства. И все же его пугало то, что он сделал. Как сделал. Ему как будто нравилось бить задержанных. Это самое страшное.

   Винсент никогда не испытывал к пустам презрения и ненависти, которые столь часто демонстрировал капитан Траун. По сути, жители гаммы достойны жалости. Причем двойной. Ведь у них нет нейробуков с их потрясающими возможностями, и живет большинство пустов на редкость убого. Ухудшать их жизнь еще больше, творя "правосудие на месте", казалось неправильным.

   А еще Винсент боялся того, как он и другие его осуществляли. Ведь это постыдное избиение почему-то порождало внутри чувство глубокого удовлетворения, даже удовольствие. И он страшился, что когда-нибудь не сумеет остановиться. Забьет человека до смерти.

   Если верить рассказам опытных офицеров, "правосудие на месте" много раз именно так и заканчивалось.

   Винсент потряс головой, открыл окно, надеясь, что прохладный воздух выветрит мрачные мысли. Доехав до места задержания, чуть поколебавших, отвез обоих в больницу. Это можно расценить как нарушение приказа, но вряд ли капитан будет проверять.

   Теперь заняться оскорбительной надписью. Сам факт, что кто-то обозвал Брайана Стилера тираном и убийцей, возмущал до глубины души. Ведь губернатор – выдающийся человек, величайший из всех живущих. Умный, справедливый, великодушный и благородный. Его импозантный и представительный облик без преувеличения можно считать эталоном красоты, а каждое слово наполнено колоссальным знанием и мудростью.

   Когда тот выступал с очередной речью, Винсента всякий раз охватывал восторг, сильнее которого разве что нейрокайф. И он по несколько раз в день прослушивал записи, всякий раз восхищаясь гениальности и прозорливости лидера штата. Сама мысль о Стилере наполняла душу радостью.

   Оклахоме фантастически повезло иметь столь достойного руководителя, своим процветанием люди обязаны в первую очередь ему. И лишь законченные глупцы выступают против. Капитан прав, их надо обязательно найти.

   Придумать бы еще – как? Надпись сделана прошлой ночью. Камеры наблюдения в баре напротив зафиксировали преступников, но, когда хозяин показал записи, Винсент едва сдержался, чтобы не врезать кулаком по монитору.

   Ради экономии владелец заведения купил самую дешевую черно-белую модель. К тому же старую. Можно лишь различить, что малевавший оскорбительную надпись носит темную куртку, но не лицо.

   Надежда на свидетелей тем более не оправдалась. Винсент обошел все окрестные дома, но лишь в очередной раз убедился, что добровольно полицейскому никто ничего не скажет.

   После доклада Траун выдал очередную порцию ругани.

   – Мерзкие никчемные ублюдки. Только и думают усложнить нам жизнь. Уверен, этот урод в баре специально поставил паршивые камеры, чтобы мы ничего не увидели. Вернись туда и разбей ему харю.

   – Но ведь это не поможет найти преступника.

   Очередная вспышка боли едва не свалила его на пол.

   – Хватит испытывать мое терпение, Рон, – заорал капитан. – Получил приказ – выполняй. И хорошенько там всех допроси. Кто-нибудь наверняка видел. Правду надо выбивать, и ты должен постараться. Кулаков не жалей.

   Винсент не пожалел бы, знай он свидетеля. Но бить всех подряд бесполезно, люди лишь сильнее их возненавидят. Ограничился тем, что треснул пару раз владельца бара. Как и днем в управлении, едва он ударил пуста, сразу почувствовал себя лучше, захотелось бить снова и снова. С большим трудом удалось сдержаться, и не отметелить человека до полусмерти.

   Потом еще два часа колесил по окрестностям – вдруг преступник попытается написать новую гнусную клевету. Но враг затаился, и Винсент вернулся в управление. Ему еще надо потренироваться.

   Каждый полицейский, работавший на улице, четыре часа в день тратил на боевую подготовку. Силовые упражнения, рукопашный бой, стрельба, управление роботами, которых брали для усиления. Сам Винсент использовал их редко – они сразу выдавали в нем хаймена.

   Когда с группой коллег отрабатывал штурм здания, опять вызвал Траун.

   – Есть важное дело. Только что пришло – ограбление в "Шератоне". Два безмозглых пуста, – капитан сплюнул, – решили поразвлечься с местной шлюшкой. Она подсыпала им в бухло снотворное и обчистила. Эти ублюдки из Нью-Йорка, какая-то крупная сделка. Ты парень неглупый, вот и займись.

   – "Шератон"?

   Отель расположен в центре города, а это зона бета. Не их отдел.

   – Знаю, – капитан поморщился. – Но с девкой они познакомились в гамме, она почти наверняка оттуда. Попросили дать кого-то из наших.

   Винсент кивнул. За раскрытые преступления в зоне бета награждают куда лучше, чем за лозунги на стенах. Предыдущее связанное с даунтауном дело – совершенное бандой из гаммы ограбление ювелирного салона, принесло целый час нейрокайфа. Может, ему снова повезет.

   * * *

   Проснулся Джантор рано, хотелось побыстрее все разузнать об этом странном обществе. Выйдя в Интернет, он вскоре наткнулся на упоминание о ФИОМСе.

   Которым местные очень даже интересуются. Но в отсутствие достоверной информации о фиомсянах сочиняли невероятное множество нелепых и противоречивых слухов. Значит, его долг поведать им правду.

   Тем временем встала Айрин. Джантор слышал, как девушка ходит по квартире, затем зашла в его комнату. Почувствовал, что она поправляет ему одеяло. Очень мило.

   – Спасибо, но я не сплю, – он открыл глаза.

   Девушка вскрикнула и отскочила.

   – Предупреждать надо. И давно ты не спишь?

   – Час-семнадцать. Просто закрыл глаза, так удобнее работать в Интернете.

   – Ты сидишь в Интернете? – глаза ее округлились. – Но как? Ведь компьютер... – Айрин посмотрела на свой, стоящий на столе.

   – Мой в голове.

   – Ах, да, я все время забываю, кто ты, – девушка нахмурилась. – И что ты смотрел?

   – Да тут у вас есть несколько сайтов про ФИОМС. Только там пишут всякую ерунду. Вот я и рассказываю правду.

   – Ты что, совсем рехнулся?!

   – Но ведь им интересно, как мы живем.

   – Черт тебя побери, Джантор, – Айрин закатила глаза и всплеснула руками. – Ты не должен ничего говорить. Понимаешь? Держи это в тайне.

   – Но почему?

   Несколько секунд девушка смотрела в потолок, беззвучно шевеля губами, потом поглядела на него и вздохнула.

   – Потому, что если узнают кто ты, у тебя будут неприятности. Большие неприятности. Пойми, здесь все ненавидят киберов. Абсолютно все. Даже те, кто на них работает. И если представляется шанс сделать им гадость, а то и прикончить – с удовольствием убьют. А сами киберы ненавидят других киберов. Я ведь тебе вчера говорила. Помнишь?