Текст книги "Глядящие из темноты"

Автор книги: Максим Голицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

– Да что с тобой, Варрен? – Леон осторожно высвободил руку. – Пойдем, поговоришь с амбассадором Бергом…

Варрен затряс головой:

– Нет… Сам ему и скажешь. Коль хочет уйти из Солера, пусть будет во дворе к концу первой стражи. Я более ждать не могу!

– Но отряд…

Легкий сквозняк тронул его лицо. Портьера шелохнулась.

– Ты что, Сорейль?

Девушка стояла в дверях, темная фигура на фоне сумрака. Варрен вновь отпрянул в тень, слившись со стеной.

– Леди Герсенда… – прошептала она тихонько. – Она пошлет меня искать… если я не приду в срок…

– Хорошо, – рассеянно сказал Леон, – только не задерживайся там. Как только она отпустит – возвращайся сюда. Амбассадор Берг тебе все объяснил?

– Да, сударь.

Она скользнула мимо и пропала во тьме коридора. Леон вновь обернулся к Варрену:

– Так что же…

Но тот, в свою очередь, ринулся к двери, лишь, обернувшись на пороге, добавил многозначительно: – Я все сказал, мессир Леон. И тоже исчез в сером сумраке, заливающем замок.

– К началу второй стражи? – переспросил Берг. – Почему?

– Понятия не имею…

– У Ансарда изменились планы?

– Не знаю, – Леон растерянно пожал плечами. – Я вообще не уверен, что Ансард имеет к этому какое-то отношение. Это собственная инициатива Варрена.

– Предлагает вывести нас в одиночку? А сопровождение? Отряд? – Он недоуменно пожал плечами. – Быть может, Варрен затеял какую-то свою собственную игру?

– Он на что-то намекал такое, – неуверенно отозвался Леон, – не пойму, на что… Что-то насчет рыцарской чести… Впрочем, если он действительно поведет нас в одиночку – что он сможет нам сделать?

– С отрядом было бы безопаснее… Как ты думаешь, не доложить ли Ансарду…

Леон закусил губу, пытаясь справиться с царящей в голове неразберихой. Потом сказал:

– А знаешь, так даже лучше. Ты же хотел уйти по-английски. А так никто не будет знать – ни Ансард, ни его светлость. Что мы, вдвоем с Варреном не справимся, если что?

– Если он действительно будет один.

– Ну, это-то мы сможем проверить…

– А если какие-то его дружки поджидают нас в засаде…

– Тогда бы он не толковал о рыцарской чести. Он бы вел себя иначе… льстиво… А он выглядел так, как будто что-то его гложет… Послушай, Берг, ну что мы теряем? Ансард, по-твоему, достоин большего доверия?

– Нет… но, по крайней мере, известно, чего он хочет.

– Он хочет власти, Берг.

– Ну, это хоть понятно…

Он нахмурился, рассеянно глядя в огонь. Потом сказал:

– Ладно. Может, ты и прав. Рискнем. До Фембры не так уж далеко. А, это ты, Сорейль, – сказал он уже совсем другим голосом.

Леон обернулся. Девушка стояла в дверях. Как это Берг заметил ее появление – ведь он же стоял к ней спиной.

– Собирайся, – сказал Берг, уже обернувшись, – я увезу тебя отсюда. Тут становится опасно.

– О, сударь, – белое горло Сорейль дрогнуло, – вы забираете меня в свою дивную страну!

– Ну… – замялся Берг, потом решительно сказал: – Да. Мы переждем немного, укроемся в безопасном месте, а потом уедем далеко-далеко…

– У меня так мало вещей, сударь, – девушка неслышно подошла к нему, заглянула в глаза снизу иверх… – Я готова уйти хоть сейчас.

– Ну и хорошо. – Берг вновь повернулся к Леону, вид у него был отсутствующий, он чуть заметно потряс головой, заставляя себя вернуться к реальности. – Этот полудурок собрал все в дорогу?

– За него не беспокойся, – сухо отозвался Леон.

– Надеюсь, он не привлек к себе излишнего внимания?

– Кто? Айльф? Не смеши…

– Ладно, – заключил Берг, – решено. Только я сам сначала поговорю с Варреном… Если тут нет никакого подвоха… Впрочем, чем быстрей, тем лучше. Уйдем, пока не поздно, а там уж…

Леон покачал головой. «Откуда такой холод, – подумал он. – Вроде бы угли в жаровне еще не остыли!»

– У меня такое ощущение, – неохотно ответил он, – что мы уже опоздали.

Они двинулись по лестнице в нижние помещения, стараясь держаться ближе к краю, чтобы деревянные ступени поменьше скрипели. В коридорах первого этажа было пусто – слуги спали в людской, а черный ход вел через пустынную кухню с давно остывшим очагом в наружный двор… Тут, на выходе, их и должен был ждать Варрен.

– Ну что? – шепотом спросил Берг. Сорейль бесшумно двигалась у него за спиной, точно белая тень.

Леон выскользнул за тяжелую дверь, покрутил головой, оглядываясь, – окликнуть он не решался…

Снаружи густела тьма, одинокий факел на стене замка шипел и плевался – дождь не залетал под нависающий карниз, но воздух был насыщен влагой. Случайные отблески пламени плясали в черной воде, которая сплошь заливала мощенный брусчаткой двор.

Леон отпрянул, вновь обернулся к Бергу:

– Никого.

Тьма была вокруг, тьма на душе…

– Не понимаю, – сквозь зубы пробормотал он.

– Говорил же я, это ловушка… – Берг жарко дышал ему в ухо.

– Нет, не думаю. Он выглядел вполне искренним.

Он вновь оглядел двор – грязная брусчатка, заляпанная жидким конским навозом, втоптанным в гнилую солому. И дальше – вновь тьма, тьма до самого горизонта…

Что-то шевельнулось в грязи. Леон вгляделся, осторожно выбрался из-под навеса. Он не набросил на голову капюшон, словно тот мог быть помехой, и мелкая водяная пыль тут же набилась ему в волосы, осела на ресницах… Он поморщился. Стон…

– Что там? – напирал сзади Берг. Леон остановил его рукой:

– Погоди…

Он осторожно приблизился. Варрен лежал в грязи, грязной рукой зажимая рану на груди, кровь, протекая меж судорожно стиснутых пальцев, мешалась с дождевой водой.

– Не… – он приоткрыл рот, и струйка крови потекла по щеке, – не…

Он попытался приподняться – Леон наклонился над ним, опустился на колени, грубая ткань штанов тут же пропиталась бурой навозной водой.

– Берг!

– Вижу, – сказал Берг сквозь зубы.

– Нужно его забрать отсюда…

Варрен вновь дернулся, изо рта толчком выплеснулась кровь.

– Это он… тогда велел мне… вы…

– Сейчас, сейчас, – успокаивающе пробормотал Леон, мягко, точно перепуганному животному, – помолчи…

– Берегитесь… его…

– Кого это его, как ты думаешь? – шепотом спросил Берг, темной массой возвышаясь за плечом у Леона.

По телу Варрена пробежала дрожь, глаза закатились.

– Уходите отсюда, – выдохнул он, – скорее… бежать…

Кадык на шее выпятился, тело стало неожиданно тяжелым, обвиснув у Леона на руках. Таким тяжелым, что у Леона невольно разжались руки. Голова Варрена скатилась набок, струйка крови стала меньше, дождь, стекающий по белому лицу, смыл ее…

– Все… – растерянно проговорил Леон, обращаясь не столько к Бергу, сколько к равнодушному черному небу. – Он умер…

– Проклятье, – в голосе у Берга звучало не столько сострадание, сколько отчаяние, – и что же теперь?

– По крайней мере, – Леон медленно выпрямился, – он не врал. Он действительно пытался нас вывести. И погиб из-за этого…

– И кто ж его уделал?

– Господи, Берг, да какая разница?

– Верно, – мрачно согласился тот, – нет никакой разницы. Что ж… раз так… Он был прав, бедняга, нужно уходить – и как можно скорее… Где этот твой бродячий паршивец?

– Должен был ждать нас с лошадьми… – У Леона вдруг неприятно замерло под ложечкой. – Неужто и он тоже…

Внезапно из тьмы выплыла черная бесформенная масса – нечто огромное дышало и шевелилось в ночи. Леон вздрогнул и отпрянул, и тут же загадочное трехголовое чудовище распалось – три лошади топтались у стены оружейной, их бока ходили ходуном. Юркая тень отделилась от них и обернулась Айльфом – он держал поводья, каким-то незаметным глазу образом успокаивая животных.

– А, ты здесь, – вполголоса сказал Леон, – хорошо. Ты видел?

– Он вывалился из двери и сразу упал, – деловито пояснил Айльф. – Его там пришили, внутри…

– Что ж ты не подошел к нему, ах ты, мелкий… Он же нуждался в помощи!

– Ни в какой помощи он уже не нуждался, – отмахнулся Айльф, – я, как увидел, сразу понял, что ему лишь панихида поможет, и то вряд ли… Он в последнее время ходил сам не свой… грех какой-то был у него на душе, что ли… Не знаю уж, кто его порешил, да только, кто бы то ни был, далеко он не ушел… Я и решил затаился…

– Похвальная осторожность, – сухо сказал Берг. – Ладно, поехали. Из замка нас точно выпустят – никто не вправе остановить амбассадоров, а вот из города… Что ж, попробуем подкупить караульных… Иди сюда, Сорейль, я подсажу.

Он обернулся и застыл, недоуменно моргая светлыми ресницами.

– Где она?

– Не знаю, – растерянно отозвался Леон, – только что была тут…

– Спряталась? Испугалась при виде мертвеца? Сорейль! – позвал Берг.

Леон схватил его за рукав.

– С ума сошел! – прошипел он. – Что ты орешь!

– Ее здесь нет!

– Сам вижу, – холодно сказал Леон.

– Послушай… погоди тут, – Берг решительно повернулся к замку.

– Я сейчас…

– Берг! Да ты совсем рехнулся!

Айльф нетерпеливо переступил с ноги на ногу.

– Ох, не к добру это, сударь, – зловеще пробормотал он, – валить отсюда надо… И чем скорее…

– Берг…

– Никуда я без нее не поеду! Хочешь, удирай сам… Как знаешь…

– Берг, послушай… – Леон заступил ему дорогу.

Но Берг оттолкнул Леона и нырнул во тьму замка – тяжелая дверь скрипнула и смолкла.

– Истинно помешался, – восхищенно пробормотал Айльф.

Леон покачал головой; все было так нелепо, что казалось нереальным. Он стоит под дождем, рядом с мертвым телом, валяющимся в луже, рядом топчутся оседланные кони, а Берг, обезумев, носится по замку, разыскивая эту странную девушку… Точно, дурной сон.

Лошадь рядом с ним шумно вздохнула. От мокрой шкуры шел пар. Айльф вновь раздраженно переступил с ноги на ногу – точь-в-точь как лошадь.

– Странные дела творятся, сударь, – тихонько сказал он.

– Сам вижу, – устало ответил Леон.

– Совсем амбассадор Берг потерял голову из-за этой девицы. А ведь с ней нужно поосторожней, сударь. У нее дар привораживать.

– Она красивая девушка, вот и все, – ответил Леон, стараясь, чтобы его голос звучал как можно равнодушней.

«Будь оно проклято, это понятие о честной игре, – подумал он, – стараюсь быть объективным просто потому, что иначе уличу сам себя в предвзятости… Еще бы, неудачливый соперник…»

– Не скажите, сударь, красивых девушек полно. А эта… леди Герсенда души в ней не чает, взяла в доверенные камеристки, а ведь она никто и пришла ниоткуда. Амбассадор Берг совсем разума лишился. Вы тоже, помню, плясали под ее дудку… стоило лишь ей…

– Помолчи, – приказал Леон.

– Вы не знаете ничего, всему верите, а она… Он замолк, точно испугался, что сказал лишнее. Леон понял, что готов схватить юношу за плечо и встряхнуть – точь-в-точь как Берг пять минут назад, и лишь это воспоминание удержало его…

– Заладил одно и то же, – сказал он сквозь зубы, – мнешься да топчешься… Скажи уж лучше прямо… если не боишься.

– Самим надо понимать, – неохотно сказал юноша, – небось не маленькие. Девушка ходит к этим… ну, тем, которые…

– Да говори ты яснее! Куда она ходит?

– Старой веры она, вот что. Этим она служит, чем угодно клянусь!

– Коррам, что ли? – недоверчиво переспросил он.

– Ч-ш… Нельзя так, да еще среди ночи. Но только своими глазами видел.

– Что ты там видел? – отмахнулся Леон. И куда там Берг подевался?

– Что говорю, то и видел… Шла по коридору и прямо в стенку! Погрузилась в нее и пропала. Сами знаете, что это значит. Глаза его отражали свет одинокого факела и были .. две багряные точки. Леону вдруг стало страшно – даже не понял почему. Словно что-то неуловимое, бесформенное надвигалось на них из тьмы.

– Может, – упрямо продолжал Айльф, – там когда-то и была девушка, но теперь там ничего нет, под той оболочкой. Просто ходячая кукла. Да что там, вы ж сами знаете. Недаром от нее последнее время шарахаетесь.

– И вовсе я не шарахаюсь, – устало возразил Леон.

– Бросьте, я ж вижу. Другое дело, стоит ей свиснуть – и вы кинетесь за ней как миленький, но покуда ей не понадобились, вы и чувствуете неладное. Всех сразу она морочить не может – на такое только у тех, у хозяев ее сил хватит… Малышей она потеряла – надо же… что-то она не очень по ним убивается! Леон неловко пожал плечами.

– И ведь что-то амбассадора Берга долгонько нет, сударь, – с ужасающей мягкостью проговорил юноша.

– Подождем…

Тяжелый плащ намок, сырость прокрадывалась за ворот. «А ведь еще ехать и ехать, – подумал он, – во тьме, пробираясь по лесам и кружным дорогам, до дальнего устья Пенны, где раскинулись поросшие камышом трясины и гнездится непуганая болотная птица и где лежит среди мелких островков, поросших лозняком, остров Фембра, похожий на уснувшего тюленя».

Темнота вдруг зашевелилась, из нее выдвинулась какая-то фигура.

«Слава тебе господи, – подумал он, – наконец-то».

– Ну что ты так долго? – торопливо произнес он. – Поехали!

– Не так быстро, амбассадор Леон, не так быстро! Голос, раздавшийся из тьмы, не был голосом Берга. Леон машинально отступил назад, уткнувшись в теплую, пахнущую потом шкуру лошади, – и, словно отзываясь охватившему его испугу, по ней прошла волна дрожи.

Теперь, когда таиться не было нужды, в руках у кого-то из сопровождающих вспыхнул фонарь, который до сих пор, видимо, укрывали плащом. За Ансардом стояли четверо с алебардами. «Все понятно, – отрешенно подумал Леон. – Я дурак, но и Берг не лучше – мог бы догадаться, что к чему…»

– Собрались куда-то, амбассадор Леон? – вежливо спросил Ансард. – Зачем же так торопиться? Мы ведь даже и попрощаться не успели…

Леон молчал. В голове проносились совершенно безумные идеи: выхватить несуществующий бластер, пристрелить четверку стражников, взять в заложники Ансарда – столько голофильмов когда-то пересмотрел! Но он лишь стоял, опустив руки, остро ощущая собственную беспомощность.

– Пойдемте, амбассадор Леон, – мягко сказал Ансард, – не беспокойтесь, о лошадях позаботятся. Негоже им мокнуть под дождем.

Леон покорно ступил ему навстречу. Уже стоя между двумя дюжими стражниками – еще один шел впереди, а другой замыкал шествие, – он осторожно обернулся. Айльфа поблизости не было.

* * *

– У вас усталый вид, государь мой, – сказала леди Герсенда, – усталый и расстроенный.

– Будь проклята эта Ретра, – рассеянно пояснил маркграф скорее себе, чем ей: женщины в таких делах мало что понимают, но ему просто необходимо было выговориться. – Прислали наконец вассала с письмом… Требуют компенсации за ущерб: помимо золота и серебра, сто разноцветных материй, двести льняных хамалий и сто женщин-ткачих… Солер, мол, всегда славился своими тканями… а где я возьму ткачих – в цехах от чумы мрут не меньше, чем за городскими стенами… Гобелены! – фыркнул он. – Я заставил бы их подавиться этими цветными тряпками… Вон под замковыми стенами толпа орет – веди нас на Ретру… Толпа голодных, завшивевших, вонючих оборванцев…

– Сударь мой, – мягко сказала леди Герсенда.

– Простите, сударыня, – опомнился маркграф.

– Отдохните, – леди Герсенда взяла лютню, пробежала пальцами по струнам…

Аккорды задрожали и замерли, словно запутавшись в тяжелой ткани гобеленов, на которых печальные красавицы вели единорогов на алых и золотых поводках…

– Забудьте о тревогах.

– Я хотел, чтобы Солер процветал, – тихонько пробормотал маркграф, – только и всего… Чтобы вы, душа моя, ступали по розовым лепесткам… Вы так прекрасны… и ваши чудные глаза.., сегодня они как-то особенно блестят… О нет, не прячьте их… Не лишайте меня хоть этой радости…

– Да, сударь…

– И наполните мой кубок. Не надо никого звать… То вино, что эта ваша девушка поднесла… оно было какое-то горькое.

– Я велю ей сказать, чтобы из этой бочки больше не наливали, – леди Герсенда приподняла тяжелый серебряный кубок, обхватив его тонкими пальцами, подержала на весу и вновь поставила на стол. – Она не очень разбирается в винах.

Маркграф недовольно поморщился, вглядываясь в язычок пламени.

– Почему так темно? – спросил он.

– Я зажгу еще свет, – и леди Герсенда засветила еще один светильник.

– На дворе… тоже так темно?

– Да.

– Всегда одно и то же. Тьма.

Он помолчал, раздраженно оттягивая тяжелый воротник.

– Я устал. Нет больше сил.

– Впереди еще целая ночь, – мягко сказала она. Не слушая ее, он продолжал:

– Я вот все думаю… зачем они это делают?

Она положила руки ему на плечи, блестящими глазами вглядываясь в лицо: – Кто?

– Они… Ведь если бы они не… мы могли бы сами… ничего бы не изменилось – те же ошибки… и это…

– Я не понимаю, о чем вы говорите, господин мой, – сказала леди Герсенда. – Вы точно бредите. Вам плохо?

Он недоуменно поглядел на нее слепыми глазами.

– Не знаю. Должно быть. Да.

И, уже осознав, что происходит, схватил ее за руку.

– Ради Двоих, позови лекаря! И поскорее. Душно! Я не могу дышать.

– Сейчас, – сказала она спокойно.

– Пошли ору… оруженосца… пусть поторопится.

– Его нет. Я его отпустила.

– Скажи… где все?

– Никого нет. Я схожу сама.

Она встала, расправила тяжелые складки платья и неторопливо направилась к двери. Легкие шаги стихли в глубине коридора.

Тьма стояла у него перед глазами, тяжелая, как завеса, хотя светильники по-прежнему продолжали гореть. Потом и они погасли.

* * *

– …Рад, что успел застать вас, амбассадор Леон, – сказал Ансард. – Я уже было начал беспокоиться. С чего это вы решили тронуться в путь самостоятельно, когда мы с вами так хорошо уговорились… Леон огляделся. Они расположились в парадном зале – сейчас, глубокой ночью, здесь царила промозглая мгла, которую не в силах были разорвать пылающие на стенках факелы. Он предпочел бы место поуютней, не такое пышное… и не столь продуваемое сквозняками. Впрочем, особого выбора не было, поскольку за спиной стояли два дюжих молодца. Берг тоже был здесь – он сидел на табурете и тоже никуда не мог двинуться – по аналогичной причине. По крайней мере ни Берга, ни его самого не связали, значит, – гадал Леон, – они пока еще не пленники. Или все-таки пленники?

– Знаете, что меня удивляет? – спросил лорд Ансард. – Не то, что вы решили так скромно удалиться, нет – это как раз вполне естественно. Вы из той породы, что нюхом чует неладное – как крысы перед наводнением. Меня удивляет другое – куда именно вы намеревались удалиться, коль скоро вы все время твердите, что Терра ваша нынче недоступна? Это ваше предполагаемое убежище – маленькая такая и, видимо, очень уютная норка… Уж не знаю, где в действительности находится ваша Терра – может, до нее и впрямь смертному так просто не добраться, но наверняка в этом убежище тоже найдется немало интересного.

Берг осторожно потрогал челюсть и произнес:

– Я хочу поговорить с его светлостью.

– Вы и говорите с его светлостью, – любезно пояснил лорд Ансард. – Беда в том, что его светлость, прежний маркграф Солерский, скончался как раз нынче ночью. О чем мы, естественно, глубоко скорбим.

– Когда я видел его последний раз, – заметил Берг, – он был вполне здоров.

– Вы на что-то намекаете? – холодно спросил Ансард.

– Нет… Просто… хотелось бы знать, отчего он умер? Да еще так скоропостижно?

– Я мог бы обидеться, – Ансард печально вздохнул, – но я не злопамятен. С ним случился удар, только и всего… Не выдержало сердце – усталый воин рухнул под грузом бед, обрушившихся на его народ.

– Это и вправду грустное известие, – устало сказал Берг.

Он помолчал и добавил:

– Впрочем, я всего лишь посол. Терра установила добрые отношения с прежним владетелем Солера. Быть может, ее динаты не прочь будут поддержать и нового… если найдут с ним общий язык.

– О да, – охотно согласился лорд Ансард, – разумеется. Вы пообещаете нам золотые горы – и будете тянуть время, пока это возможно. Вся беда в том, что у меня как раз и нет времени – я убежден, что, не будь это так, мы бы с вами в конце концов поладили полюбовно, невзирая на безвременную и скоропостижную кончину прежнего маркграфа, вашего друга, – похоже, выгода для вас выше личных пристрастий. Я так и думал, что Террой правят купцы, а не рыцари…

– Предположим, – сказал Берг. – А что вам, собственно, надо?

– Вот видите, – жизнерадостно отозвался Ансард, – вы уже торгуетесь. Я так и полагал. Ну, деревенского дурачка, господин посол, вам строить не к лицу – терпение наше иссякло и мы идем на Ретру, а Терра, судя по всему, не только богатая, но и изобретательная страна…

– В первую очередь, богатая. Мы могли бы помогать вам точно так же, как помогали прежнему маркграфу…

– Деньги нынче ничего не стоят. Или вскорости перестанут стоить. А вот остальное – не знаю, что именно… и, кажется, никто не знает… Но что толку гадать, когда я могу просто спросить у вас. И вы сами мне все расскажете. Например, я с удовольствием обследовал бы этот ваш тайничок…

– Не так все просто, лорд Ансард…

– Ваша светлость.

– Хорошо, – покладисто сказал Берг, – ваша светлость. Вы неглупый человек и должны понимать – послы не обладают неограниченным могуществом. И вовсе не наделены неограниченными полномочиями.

– О да, – согласился Ансард, – разумеется. Ограничения. Интересно только, как далеко они простираются, эти ограничения… Возможно, вы сами определите для себя их пределы. Беда лишь в том, что, как я уже говорил, нас поджимает время. Все же немного я готов подождать; полагаю, вам следует обсудить этот вопрос между собой – я не очень люблю, когда в моей вотчине говорят на языке, которого я не понимаю, но приходится идти на риск. Поговорите, посоветуйтесь… Я и сам пока постараюсь уладить кое-какие дела…

Он кивнул. Могучий страж, стоящий за спиной у Леона, легко приподнял его за шиворот – точно щенка– и поволок к выходу.

– Я думал, он круче за нас возьмется, – сказал Леон.

Они сидели в собственных своих апартаментах, однако привычную картину несколько нарушала запертая снаружи дверь, за которой мерно вышагивал часовой.

– Он и возьмется, – мрачно ответил Берг, – но ему и впрямь не хочется заходить слишком далеко. Наш новый владетель сперва попытается уладить дела полюбовно – Терра, хоть и пока недоступна, может представлять опасность.

– Переворот, надо же! – Леон сокрушенно покачал головой. – Смерть дяди-маркграфа – его рук дело?

– Наверняка…

– Вот мерзавец!

– Ну что ты так сразу… Нормальный карьерист. Такие и двигают историю. Энергичный, дельный вождь, способный удачно воспользоваться моментом, чтобы расширить свои владения. Наподобие Ганеда-Основателя. Собственно… к тому все и шло. Срединные графства слишком раздроблены – Солер мог бы двинуться на их завоевание, но по эту сторону гор путь ему преграждает Ретра. Стоит ее взять – и он двинет дальше… Плохо лишь то, что мы подвернулись под руку будущему императору в этот переломный исторический момент.

– Что ты предлагаешь? Посодействовать ему? Нарушить эмбарго?

– Ну как я могу его нарушить, посуди сам? Даже если Ансард и набредет на убежище, ни одна обнаруженная там вещь не может быть использована в качестве оружия – так оно и планировалось первоначально.

– Он-то этого не знает.

– Вот пусть бы и копался там до посинения… Мы могли бы еще потянуть время – собственно, это единственное, что нам осталось. Если бы…

– Что?

– Леон, они же тут не одни. Он перетрясет все наше оборудование – а что, если тем самым он обратит на нас внимание тех, других? Мы одним своим присутствием можем вызвать к жизни такие силы, что небо с овчинку покажется. Нам нельзя себя выдавать, ни в коем случае нельзя.

– А… если он будет напирать?

– Тебе известен Устав. Ничего, что могло бы привести к преждевременному, незапланированному контакту. Если Ансард начнет шуровать на Фембре…

– Думаешь… они наблюдают за тем, что тут происходит?

– А ты?

– Не знаю, – медленно сказал Леон, – не знаю. Но… да, наверное, ты прав. Черт, мы здорово влипли – кто ж думал, что местный князек способен с такой легкостью поверить в наши необыкновенные возможности – и при этом не испытывать никакого почтения к нам самим. Таких прецедентов еще не было.

–Он нам поверил, поскольку аборигенам наши возможности вовсе не кажутся необыкновенными. Им есть с чем сравнивать.

– Быть может… Вот и Айльф явно знает больше, чем говорит.

– Они все знают больше, чем говорят, – устало заметил Берг. – Кстати, где этот паршивец?

– Смылся. У него нюх на опасность просто фантастический. Надеюсь, ты не думаешь, что это он предал нас?

Берг покачал головой.

– Нет, – тускло ответил он, – нет. Леон неловко сказал:

– Это она… Сорейль. Потому и исчезла тогда… Она слышала, как я говорил с Варреном…

Берг сидел сгорбившись, на него было жалко смотреть.

– Не понимаю, почему…

– Она была при Герсенде, а Герсенда положила глаз на Ансарда… но дело не в этом. Потому что она вовсе не человек Ансарда и не человек Герсенды. Она вообще не человек. Так, нечто…

– Это уж полный бред!

– Айльф видел, как она ходила туда, вниз.

– Айльф тоже бредит.

«Да, – думал Леон, – так легче всего… Не видеть… Айльф… что-то он говорил про тех, кто попадает к коррам взрослыми… что-то с ними происходит. Непонятно, что ей на самом деле нужно, Сорейль, или что нужно тем, другим… Если вообще им что-то нужно…»

– Я все же вот чего не понимаю, – сказал он Бергу, – с одной стороны, похоже, им и впрямь все равно, что происходит наверху. Захоти они остановить этот кошмар, они бы это сделали с легкостью. С другой… похоже, в какие-то отношения с аборигенами они вступают. Беда в том, что мы не знаем – в какие.

– Нет, – упрямо сказал Берг, – нет никаких отношений. Легенды, порожденные невежеством, вот и все. Бессмысленные ритуалы, которые выполняются из страха перед неведомыми силами… Может, когда-то давно они и проявили себя – да так, что оставили об этом ужасную память. Но это было, должно быть, очень давно. Леон, если бы они сейчас как-то выходили в этот мир, они давно бы уже обратили на нас внимание. А пока еще этого, благодарение богу, не произошло.

– Ты думаешь? – Леон покачал головой. Бесполезно, Берг будет отрицать все, что угодно, если это касается Сорейль.

Берг устало откинулся в кресле, закинув руки за голову.

– Тут и понимать нечего, – сказал он, – до аборигенов доходят какие-то внешние следы деятельности лепреконов. Как все, что лежит за пределами понимания, это порождает ужас. А как следствие – сложную систему охранительных ритуалов. Для местных жителей корры – старые боги, мстительные и злопамятные, но уж никак не соседи по планете.

– Если они и вправду соседи по планете.

– Как это понимать?

– Нет никаких полых холмов, никакого подземного царства. Есть некое пространство со своими свойствами, связанное с нашим каким-то подобием межпространственных тоннелей, которыми пользуются наши корабли.

– На планете? Наука утверждает, что это невозможно. Точки перехода способны существовать лишь в зоне мощных, стабильных полей.

– Да. И это о чем-то говорит, согласись? Им доступно то, что выходит за рамки и нашего понимания… И все же, если это так, понятны те приключения в подземном царстве. Ведь такое пространство должно обладать очень своеобразными физическими характеристиками. Там и время может течь по-другому.

– Да, – сказал Берг, – если допустить, что ты прав… Ладно, – он с силой потер глаза, – что толку; от нас все равно ничего не зависит. Нам бы с Ансардом управиться. – Как?

– Попробуем еще поторговаться. Не думаю, чтобы он пошел на крайние меры. Он, может, и не испытывает перед нами особого трепета, но портить отношения с Террой не станет. Потому что…

Берг вдруг подобрался и настороженно повернулся к двери.

– Кто-то идет, – шепотом сказал он.

* * *

– Сперва я боялся, что мне не удастся найти ни соответствующих инструментов, ни соответствующих людей, – сказал Ансард, – с помещением было проще, поскольку в любом замке, как вам известно, достаточно подвалов. Но потом, представьте себе, господа амбассадоры, все довольно удачно разрешилось. Оказывается, никаких специальных инструментов не нужно. Шило, пара иголок, каминные щипцы, жаровня и немножко воображения. И желающий все это опробовать тоже нашелся довольно быстро – чего только не сделают люди, если найти к ним правильный подход.

«Не может быть, – подумал Леон, – они же не практикуют пытки. Никогда не практиковали – это было особо отмечено в докладах Первой Комплексной. У них даже показательные казни – и то редкость. Были», – уныло одернул он себя, вспомнив расклеванные воронами тела, болтающиеся у стен города.

Но инструменты, разложенные на подносе, выглядели весьма недвусмысленно. Да и само помещение – угрюмый, темный подвал с низкими сводами – должно быть, здесь раньше располагался винный погреб. Теперь тут было пусто – лишь в сырой камень одной из стен были вделаны четыре железных кольца, совсем новеньких, поскольку металл даже не успел потускнеть, не то что заржаветь.

– Потом я подумал, – продолжал лорд Ансард, – у меня могут возникнуть совершенно непредвиденные трудности. Потому что, вы понимаете, разные существа обладают разной чувствительностью к физической боли. Есть люди, которые орут, порезав палец, а есть – которые умирают с улыбкой на устах. Вы, конечно, не рыцари – это сразу видно, но не думаю, чтобы амбассадорами в дальние земли назначали трусов. А это значит – вас будет очень трудно убедить. Может, проще было бы воззвать к вашему состраданию – этот юноша-еретик наверняка быстрее сломался бы, чем любой из вас, но вот беда, он скрылся и найти его пока не могут. Хотя ищут, уверяю вас.

«Почему он ничего не говорит о Сорейль? – подумал Леон. – Берг сломался бы тут же, им даже пальцем шевелить бы не пришлось. Или приберегают под конец, как последнее верное средство?»

– Ну, эту задачу можно решить и по-другому, – продолжал Ансард.

– Вы делаете большую ошибку, ваша светлость, – медленно произнес Берг.

Ансард чуть заметно кивнул, и человек, стоящий за спиной у Берга, рывком потянул короткую цепь, которой были связаны руки пленника, вверх и вбок. Берг зашипел сквозь стиснутые зубы и умолк.

– Не люблю, когда меня прерывают, – мягко сказал Ансард. – Да, я понял, о чем вы – мол, если я прижму вас, Терра будет недовольна. Уверяю вас, когда мы по-настоящему войдем в силу, Терра будет рада по-прежнему ладить с нами. Уж как-нибудь она простит нам то, что мы немножко сурово обошлись с двумя паршивыми амбассадорами. У терранцев нет чести; вы сами мне дали это понять, Берг, – вы ведь вроде бы были другом покойного маркграфа, да еще усомнились в том, что его смерть была так уж естественна, но это не помешало вам без колебаний признать во мне полномочного владетеля. И обещать мне всяческую поддержку – разве нет? Но вернемся к насущным вопросам. Как я сказал, эту задачу можно решить и по-другому. Я тут подумал – интересно, кто из вас не выдержит раньше: тот, кого пытают, или тот, кто за этим наблюдает. Приступайте.

Он резко взмахнул рукой, и Леон инстинктивно зажмурился. Когда он открыл глаза, он увидел, что лорд Ансард с интересом наблюдает за ним, а двое дюжих молодцев, которые до сих пор неподвижно стояли за его спиной, волокут Берга к стене с железными кольцами. Кольца разомкнулись на запястьях и щиколотках Берга, потом вновь сомкнулись. Берг молчал. Он лишь как-то очень выразительно смотрел на Леона и едва заметно покачал головой.