Текст книги "Не будите спящую собаку (СИ)"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Она уходила молча, молчали и они. Но когда Бабс скрылась за камнем, Дюк неожиданно сказал вещь, которую Роб от него совсем не ожидал услышать.

– Если вернемся, – сказал Дюк, – сначала выпьем все вместе кофе по-швейцарски, ну ты понимаешь, о чем я говорю, а потом я предложу Барби съехаться. Живем на два дома, как чужие, ерунда какая-то!

…Некоторые думают, что в Африке всегда жарко, но это не так. Там бывает и холодно, а еще – мокро и знобко. Роб трижды проклял сезон дождей пока бежал к дверям «салуна» от Рендж Ровера, остановившегося прямо посередине гигантской грязевой лужи. Впрочем, правды ради следует заметить, что подъехать ближе Капфер просто не смог, но от этого не легче. Достигнув бара, Роб промок до нитки и, кажется, нес на ногах полтонны липкой грязи, в которую проваливался на бегу едва ли не по колено. Скинув плащ-накидку, встряхнув ее и повесив на вбитый в стену крюк, он обернулся к залу и осмотрел присутствующих. Из знакомых он нашел только Гризли и бельгийца Джорджа Натомба, они сидели за столиком у окна в компании незнакомого худого легионера.

– Привет! – сказал Роб, подходя к ним. – Как поживаете и все такое?

– Выглядишь ты неважно, – констатировал Натомб, оглядев Роба с ног до головы. – И выражение лица… Ты никого не собираешься зарезать?

– Собираюсь!

Роб «слышал», что думал бельгиец, и ему эти мысли решительно не нравились. Конечно, не до такой степени, чтобы прибить Натомба, к чертовой матери, но все же. Сержант из французского иностранного легиона Робу тоже не понравился. Он вообще не любил французов, думающих по-немецки, да еще так неразборчиво. У немца были прозрачные глаза навыкате, и длинное узкое лицо с меланхоличным выражением.

– Это все чертова африканская зима, – сказал легионер вслух. Произношение у него было сносное, но не оставляло сомнений – немец. – Вы промокли – это не беда, но эта погода действует на нервы. Но есть хорошее средство против меланхолии. Кстати, меня зовут Пауль, Пауль Мёллер, и я швейцарец, а не немец.

– Роберт, – протянул руку Роб.

– Так вот, Роберт, вам надо выпить кофе по-швейцарски, и все как рукой снимет.

– Кофе по-швейцарски? – на тот момент Роб знал три географически привязанных варианта приготовления кофе. Это, разумеется, если иметь в виду только европейские вариации. По-венски – с взбитыми сливками, по-ирландски – с молоком и виски и по-английски – с жареным инжиром, но вот про кофе по-швейцарски слышал впервые.

– Очень просто, – оскалился швейцарец.

– Эй ты! – окликнул он чернокожего официанта. – Кофейник черного кофе. Эспрессо, по-турецки – все равно. И бутылку шнапса.

– Шнапса у нас нет, месье, – растерялся официант, похоже, он даже не знал, что это такое. – У нас есть виски, джин, ром…

– А водка? Водка у вас есть?

– Водка! Да! Да! Водка есть! – обрадовался негр.

– Тогда кофе и бутылку водки.

– Будет исполнено, месье! – и официант опрометью бросился выполнять заказ.

– Рецепт прост, – объяснял между тем швейцарец. – Кладем на дно кружки монету и наливаем кофе до тех пор, пока монета не скроется из вида. Затем доливаем шнапсом до тех пор, пока снова не увидим монету. Это все.

– Звучит заманчиво! – сказал Роб, представив, как это будет происходить.

И они выпили кофе по-швейцарски. И повторили. И еще раз…

Говорят, им удалось отметелить целый взвод военной полиции, но этого Роб, хоть убей, припомнить не мог. Проснулся он только через сутки, в военной тюрьме в городе Бита, откуда их с Дюком освободили через три дня. Егеря выдвигались для захвата опорного пункта мятежников – Гаге, и Третья тактическая, как всегда, шла впереди…

Глава 5
Среда, 6 Мая 2009 года – первая половина дня

1.

Разговор с Хартом буквально выбил Лизу из колеи. Ей, в общем-то, и до этого было страшно, но сейчас демоны ночи взялись за нее по-настоящему. К сожалению, она не могла успокаивать себя сказками. Здравый рассудок подсказывал, что за словами сумасшедшего миллионера скрыта самая что ни на есть правда. Вернее, его слова открыли эту ужасную правду. Лизе оставалось лишь надеяться, что звери апокалипсиса, приходом которых пугал ее Харт, не окажутся наркоманами и психами в прямом, медицинском смысле этого слова. Тогда у нее еще есть надежда, заставить их подчиняться себе. Хуже, если они похожи на Филиппа Харта. Подчинить его своей воле Лиза так и не смогла. И ведь такие, невосприимчивые к ее дару люди встречаются, пусть и редко, не только среди наркоманов и безумцев. Роб в большинстве случаев ей тоже не по силам, так от чего бы не допустить, что существуют и другие?

«Ох, Роб! Где же ты, черт тебя подери? Где тебя носит, сукин ты сын, когда ты нужен мне здесь и сейчас! Роб! Роб! Роб!»

Страх терзает не хуже боли. Одна, в темном и холодном каменном мешке, Лиза то впадала в панику, считая, что все потеряно, и обещанные Хартом ужасы станут для нее кошмарной реальностью, то отдавалась надежде, веря, что Роб спасет ее раньше, чем за нее возьмутся костоломы Харта. Она понимала, разумеется, чего именно этого мерзавец и добивался. Харт хотел, чтобы она страдала, и, похоже, своего добился.

Время тянулось медленно, но, возможно, это был всего лишь обман чувств. Что если прошли уже дни и дни, а она этого просто не заметила? В такие мгновения, как это, здравый смысл отступает под напором первобытных страхов, и человек уже не отдает себе отчета в том, что кроме субъективного, существует еще и объективный мир. Тот мир, в котором, тебе холодно или тепло, ты голоден или хочешь освободить мочевой пузырь. Разумеется, сильные эмоции могут на время притупить даже жажду, но вот не писать человек попросту не может. Таким образом, в распоряжении Лизы все-таки оставалось несколько примитивных способов для измерения времени. В конце концов, она наверняка сообразила бы, что к чему, и поняла, что времени с визита Харта прошло не так уж много. Однако развитие событий опередило Лизу, отменив необходимость разбираться с границами субъективного и объективного времени.

Снова раздались звуки отодвигаемого засова, дверь распахнулась, и в камеру к Лизе зашел охранник – ей показалось, что тот же самый, кто дал ей телефон, – а вслед за ним еще двое мужчин с открытыми лицами.

«Это они! – запаниковала Лиза, оставшаяся, тем не менее, молча сидеть на низком топчане. – Но почему охранники „Оракула“ все еще здесь?»

– Вот она, сэр! – сказал охранник и отступил в сторону.

– Спасибо, – кивнул один из мужчин и неожиданно вскинул руку с зажатым в ней длинноствольным пистолетом.

Звук выстрела оказался на удивление тихим, – словно пробку вынули из бутылки с вином, – и Лиза поняла, почему у этого пистолета такой длинный ствол.

«Это глушитель!» – успела удивиться Лиза прежде, чем увидела, как падает на пол охранник с простреленной головой.

– Не бойтесь, госпожа Веллерт! – второй мужчина посмотрел на труп охранника и с укоризной покачал головой. – Извините, мой коллега погорячился, но вам опасаться нечего. Мы здесь скорее, чтобы помочь вам, чем причинить зло.

– Помочь? – Лиза сильно сомневалась, чтобы полицейские вели себя так, как эти двое, но, с другой стороны, они и не говорили, что работают в полиции.

– Разумеется, – кивнул мужчина и, подойдя к Лизе, присел на край топчана. – Скажите, ведь мы не ошибаемся, вы Елизавета Веллерт?

И тут выяснилось еще одно странное обстоятельство, необычайно встревожившее Лизу. Ее попытка «протолкнуть» идею, закончилась неудачей, но «посыл» не отскочил от сознания адресата, он просто исчез. Этот человек, эти люди… Они не были безумны или пьяны, и, судя по всему, не принимали наркотиков. Они не походили ни на Харта, ни на Роба, но тоже не были восприимчивы к ее дару. Сила Лизы просто исчезала в «нигде» их сознаний, словно труп птицы в болотных топях.

– Да, – ответила Лиза, стараясь, чтобы ее голос не дрожал, – я Елизавета Веллерт, сотрудник…

– Да, да, – покивал мужчина, оставшийся стоять у двери с пистолетом в руке, – мы знаем, где вы работаете и чем заняты. Мы просто хотели убедиться, что вы это вы.

– Итак, госпожа Веллерт, – второй незнакомец по-прежнему сидел рядом с ней, – у нас есть к вам несколько вопросов, а потом мы доставим вас в город.

– Вы из полиции? – Лизе не слишком понравилось начало их разговора и стало казаться, что она попала из огня да в полымя. И ведь оставалась еще вероятность, что это те самые монстры, о которых говорил Харт.

– Нет, – покачал головой мужчина, – мы не из полиции. Мы сотрудники Ведомства Защиты Конституции.

– Покажите документы? – поинтересовалась Лиза.

– Отчего же не показать? – и, пожав плечами, мужчина достал из внутреннего кармана пиджака карточку удостоверения, запечатанную в пластик. – Вот, можете посмотреть.

В подземелье было темно, но, поднеся документ почти к самым глазам, Лиза рассмотрела все-таки фотографию собеседника, государственный герб, название учреждения и имя сотрудника.

– Спасибо, господин Эверт, – сказала она, возвращая удостоверение его хозяину. – Я вам очень благодарна, эти люди…

– Я знаю, – остановил ее Эверт. – Вас ищет полиция, подключились и мы. Сейчас мы поговорим с вами и на вертолете доставим в город.

– Может быть, лучше сначала в город, а потом… – начала было Лиза, но собеседника это не тронуло.

– Увы, время не ждет! – покачал головой Эверт. – Время дорого, госпожа Веллерт. Поэтому сначала вопросы, а потом уже все остальное. Вы меня поняли?

– Думаю, да, – кивнула Лиза, Эверт ей не понравился с самого начала, не нравился и теперь.

– Итак, вопрос первый. Знаете ли вы человека по имени Роберт Хелш?

«Роберт? А он-то тут причем?»

– Да, – кивнула она. – Я знаю Роберта. Мы вместе учились в университете, видимся иногда и сейчас, а почему вы спрашиваете?

– Я отвечу, – Эверт приподнял руку, словно успокаивая Лизу, – но сначала еще несколько вопросов. Роберт Хелш вам нравится?

– Что значит, нравится? – опешила от вопроса Лиза.

– Я имею в виду, как женщине, – объяснил Эверт. – Он нравится вам, как мужчина?

– Нет, – твердо ответила Лиза. – По большому счету, мы даже не друзья. Просто знакомые.

– А кто его друзья?

– Вот уж не знаю. А все-таки, почему вы спрашиваете? Почему меня? Почему о нем?

– Я объясню, – собеседник снова приподнял руку, останавливая поток вопросов, – но сначала, давайте проясним несколько моментов. Итак, вы не знаете, с кем он дружит?

– Не знаю.

– А человека по имени Дюк Дэнил Хойер вы знаете?

– Вы имеете в виду того Дюка, который держит бар на Скобяной улице?

– Да.

– Я даже не знала, что он еще и Дэнил, и фамилии его никогда, кажется, не слышала. Я изредка захожу в этот бар, там хороший ассортимент напитков, и Дюк, кажется, единственный в городе завозит финские ягодные водки. Знаете, такие, некрепкие, как шнапс, и со вкусом клюквы, брусники…

– Вернемся к Хойеру, – предложил Эверт. – Они знакомы с Робертом? Они друзья?

– Они знакомы, кажется, – пожала плечами Лиза, – но не думаю, что они друзья.

– Этот Хелш, он умный малый, не так ли? – неожиданно задал вопрос, молчавший все это время мужчина с пистолетом.

– Да, он умный, – согласилась Лиза с очевидным. – Он очень хорошо учился в университете.

– А до университета? – спросил Эверт.

– А что до университета? – не поняла вопрос Лиза.

– Чем он занимался до университета?

– Не знаю, – Лиза, и в самом деле, плохо представляла, чем занимался Роб до поступления в юридическую школу. – Похоже, он служил в армии, но это ведь не больше восьми месяцев, а потом, я думаю, он работал тут и там, собирая деньги на учебу.

– Он служил в армии?

– Может быть, но я не знаю точно.

– Парашютист?

– Вот уж, не знаю.

– У него есть специальные навыки?

– Что вы имеете в виду? – ей очень не нравились их расспросы, создавалось впечатление, что эти люди воспринимают Роберта, по меньшей мере, как преступника. Кем они считают его, на самом деле, Лиза боялась даже думать.

– Он умеет стрелять?

– У него есть пистолет, но ведь он частный детектив, и это нормально, разве нет?

– А что он умеет еще?

– В каком смысле?

– Он умеет делать что-нибудь интересное?

– Я не понимаю, о чем вы, – Лиза, и в самом деле, не понимала, о чем, собственно, идет речь.

– Ну, например, чтение мыслей, – тихо, но отчетливо сказал Эверт. – Вам никогда не казалось, что Роберт Хелш способен читать мысли?

2.

Кажется, Роб, наконец, вошел в ритм. Движения стали увереннее. Плавные, осторожные, они практически не вызывали шума. Дыхание выровнялось. Сердце билось ровно и сильно.

Добравшись до стены форта, он прошел вдоль нее до ограждения из стальной сетки, укрепленной на довольно высоких железных столбах, с загнутыми вперед концами. Поверху для надежности была уложена спираль Бруно, а многочисленные тронутые ржавчиной таблички предупреждали, об опасности, связанной с аварийным состоянием объекта, и ответственности, которую непременно понесут нарушители, проникшие в частное владение.

«Надо же, – ухмыльнулся мысленно Роб, – какая забота о ближнем: и тебе предупреждение, – сразу два, – и противопехотные заграждения, явно предназначенные не для отпугивания туристов. Для этих законопослушных граждан и простой нитки колючей проволоки хватило бы за глаза и… за уши!»

Новая табличка предупреждала об опасности подрыва. Оказывается, в недрах равелина находились артиллерийские склады, оставшиеся со времён Первой и, что куда важнее, Второй мировой войны.

– Вижу вертолет, – сообщил по радио Дюк. – Охраны нет, но пилот в кабине.

– Возьми его! Я справлюсь сам, – Роб добрался до ворот, но они, как ни странно, оказались открытыми. Кто-то прошел здесь раньше – то ли внутрь объекта, то ли наоборот, – не потрудившись даже «прикрыть за собой дверь».

Роб внимательно изучил пространство перед воротами и за ними, но ничего подозрительного не заметил. Тогда он быстро пересек освещенное луной пространство, вбежал в ворота и, сместившись вправо, спрятался в глубокой тени, отбрасываемой внутренней стеной равелина. Сместился еще правее, присел, уходя с траектории огня, если бы по нему вдруг начали палить, прислушался. Все было тихо.

Выждав еще несколько секунд для надежности, Роб двинулся вдоль стены, а значит, все время, оставаясь в тени, к входу в укрепления. Он уже рассмотрел, что утопленная в бетонный блок железная дверь тоже открыта, и откуда-то из глубины равелина пробивается наружу слабый свет. Приблизившись, Роб осторожно заглянул внутрь и увидел стальную решетку, перегораживающую древний кирпичной кладки коридор метрах в трех от старой – по-видимому, времен второй мировой войны – броневой двери. Калитка в решетке была открыта, как и дверь в деревянном щите, построенном с отступом еще в три метра в глубине коридора. Свет пробивался как раз из-за этой, деревянной двери.

«Простенько, но со вкусом», – оценил Роб конструкцию охраняемого входа на объект.

Судя по всему, дежурка располагалась именно там, за деревянной перегородкой, а наблюдение осуществлялось с помощью двух видеокамер, укрепленных на потолке. Там же наверху нашлись и лампы, способные залить коридор ярким «хирургическим» светом. Тогда становилось понятно и назначение отверстий в щите – это были всего лишь бойницы, а калитка в решетке наверняка открывалась дистанционно.

«Весьма разумно», – согласился Роб, пробираясь по коридору. Он был уверен, что мощные лампы и видеокамеры установлены и снаружи, но сейчас все это казалось брошенным на произвол судьбы.

«Похоже на паническое бегство», – Робу не хотелось думать о том, что это могло означать, и он приказал себе не думать. Боевая операция не время для рефлексий, вот после боя – хоть с ума сходите. Но только после, а не во время.

Впрочем, его недоумение разрешилось само собой, когда он достиг дежурки, хотя тревога от этого только возросла. В пункте управления работала вся аппаратура. Светились экраны, на которые подавалась картинка с видеокамер, установленных во дворе, в коридоре, и даже где-то на деревьях, откуда просматривалась импровизированная вертолетная площадка. Работала и многоканальная радиостанция СВЧ-диапозона, предназначенная, как помнилось Робу, «для обеспечения радиодоступа в высокоскоростных сетях тактического звена управления».

«Недурно!»

Вот только оператор, призванный вести наблюдение и осуществлять связь, был мертв. Его застрелили в упор, тут сомнений быть не могло, как и в том, что целью стрелявшего было пройти дальше. С другой стороны дежурки стояла еще одна перегородка с дверью, за которой, судя по изображению на одном из экранов, находилась стальная решетка.

Что ж, если у них внизу что-то вроде тюрьмы, устроено тут все весьма грамотно. При таком разумном подходе к делу, один человек – ныне мертвый – вполне мог обеспечить безопасность объекта, предотвращая, как проникновение извне, так и побег изнутри.

Роб задержался в дежурке на минуту. Он как раз успел увидеть, как Дюк захватывает вертолет. На экране это выглядело весьма устрашающе. Смазанная тень, стремительно приближающаяся к геликоптеру со стороны хвоста, бросок внутрь – дверь кабины была приоткрыта – и вот уже пилот обездвижен, рот его заткнут кляпом, и Дюк укладывает летчика за колесом шасси, где фиг его увидишь, не включив освещения.

– Дело сделано, – сообщил Дюк, но Роб уже на него не смотрел. Он изучал коридор за второй решеткой. Там горела неяркая лампа, скверно освещавшая сводчатую наклонную штольню, вырубленную в гранитной скале. Коридор вел вниз и в нескольких метрах впереди сворачивал направо.

– Отлично, – шепнул Роб в микрофон. – Подтягивайся.

Он хотел было идти дальше, но вдруг насторожился. Возникло знакомое ощущение, и даже если бы Роб никогда в прошлом не встречался с подобным феноменом, он не успел еще забыть встречу со странным наблюдателем недалеко от своего дома прошедшей ночью.

«Он?»

– Внимание! – шепнул он в микрофон. – Десять! Повторяю – десять!

Это был обычный код егерей. Десять – значит, на местности могут быть замаскированные огневые и наблюдательные точки противника. А противником у егерей считался любой, кто не мог доказать обратное.

Роб прикинул угол, под которым смотрит человек, засевший за поворотом коридора, и потихоньку двинулся вперед. Он прошел практически бесшумно большую часть пути и остановился, прислушиваясь. Все-таки человек в засаде, похоже, не знал о присутствии Роба, а потому, довольствуясь своей невидимостью и полагаясь на слух, сам вел себя довольно шумно. Звуки были отчетливыми и всего за полминуты, Роб вычислил позицию человека за поворотом с достаточной для атаки точностью. Остальное, что называется, дело техники. Роб швырнул вперед и вверх большой болт, подобранный в дежурке, дождался, когда железо ударит о камень, и бросился вперед. Он рассчитал верно: человек, поджидавший незваных гостей за поворотом коридора, среагировал на неожиданный раздражитель самым естественным образом – он вскинул голову вверх и пропустил атаку снизу. Роб опрокинул мужчину, прижал к полу и отключил коротким ударом по горлу. Замер, осмотрелся, но они с поверженным противником были здесь одни. Тогда Роб вытащил у лежащего без сознания мужчины брючный ремень и связал ему руки. Затем соорудил кляп из куска рубашки и для надежности связал еще и ноги, воспользовавшись куском альпинистской веревки из рюкзака. Теперь можно разобраться и с трофеями. Роб на некоторые из них уже глянул мимоходом, и увиденное, честно сказать, ему не понравилось. Неизвестный, все еще пребывавший без сознания, оказался вооружен пистолетом Глок 22 в наплечной кобуре и Мини Узи с коробчатым магазином на двадцать патронов. Роб полюбопытствовал, магазин был снаряжен усиленными патронами 9мм +Р+ Но и это еще не все: под левой брючиной скрывался боевой нож Глок 78.

«Не прост дяденька», – Роб прошелся по карманам пиджака и брюк. Портмоне, несколько кредитных карточек на имя Феликса Рурка, водительские права, удостоверение сотрудника полиции, оперативника Ведомства Защиты Конституции, инспектора пожарной охраны и судебного исполнителя. Ясное дело, часть из этого или даже все должно быть «липой», но настроения это не улучшило.

«Они убили охранника, – напомнил себе Роб, – вот, может быть, этот самый Феликс Рурк и застрелил».

Предположение походило на правду: ствол Узи характерно пованивал сгоревшим порохом, так что и гадать не надо.

Роб, сунул всю добычу, кроме Узи, в рюкзак и пошел дальше. Метрах в сорока от поворота обнаружилась кантина или караулка, как хочешь, так и назови, но смысл остается неизменным: пара складных кроватей, кухонька с холодильником и плиткой, стол, стулья, импровизированный буфет с бутылками, и труп на полу. Судя по количеству чашек, охранников было двое – тот, кого Роб видел раньше, не в счет, он сюда, наверняка, не спускался. Итак, двое, а труп – один. Значит, второй где-то в глубине равелина и, по всей видимости, не один. Кого-то же этот тип с Узи прикрывал, да и геликоптер здесь торчит, видать, не зря. Роб ощупал карманы мертвеца и не удивился, найдя там удостоверение сотрудника «Оракула».

«Значит, все-таки „Оракул“, – он быстро собрал оружие, сотовые телефоны, стоявшие на подзарядке, и документы, и сунул все это в рюкзак. – Во всяком случае, они начали, но вот кто продолжил и почему? Вопрос!»

В конце коридора, а это еще добрых полста метров, обнаружилась лестница, ведущая вниз, по-видимому, в бывшие казематы. Были и другие ответвления коридора, но все они выглядели заброшенными, а лестница – нет. По ней явно ходили. Не часто, но ходили. Туда Роб и направился.

Два пролёта, и новая галерея, уходящая в две стороны. Стены сложены из камня на растворе, пол тоже каменный, потолок – кирпичный. Редкие лампы в сетчатых колпаках, холодный затхлый и влажный воздух, редкие двери в глубоких нишах.

Роб прислушался. Кажется, откуда-то справа доносились отзвуки человеческой речи.

– Я внизу, – шепнул он в микрофон. – Галерея. Иду направо.

– Принято, – ответил Дюк. – Первого нашел.

– Второй за углом, – Роб начал потихоньку сдвигаться вправо и вскоре обнаружил, что коридор загибается влево. – Третий в кантине. Перехожу в режим молчания.

– Принял! – Дюк двигался по его следам. – Второго нашел.

Роб достиг точки поворота. Звук человеческих голосов усилился, а вскоре Роб увидел и приоткрытую дверь. Голоса явно доносились оттуда. Он «прислушался», но уловил лишь отзвук чьих-то мыслей, но не саму мысль. Впрочем, через несколько шагов Роб уже знал, чьи это мысли. Это была Изи, и это было замечательно, но ее ментальный «голос» буквально кричал об отчаянии. И это было плохо, потому что означало, что Изи в опасности. А вот мыслей того, кто был сейчас рядом с нею, Роб «услышать» так и не смог.

«Да, кто же вы такие, черт побери?!» – воскликнул он мысленно, продолжая осторожно сдвигаться в сторону двери.

– А что он умеет еще? – вопрос задал мужчина.

– В каком смысле? – а это был голос Изи, он звучал спокойно, но Роб слишком хорошо ее знал, чтобы ошибиться. Изи была испугана и держалась из последних сил.

– Он умеет делать что-нибудь интересное? – спросил мужчина, мыслей которого Роб не «слышал».

– Я не понимаю, о чем вы! – недоумение прозвучало искренне, и Роб понимал, почему. Ему самому вопрос показался совершенно идиотским.

– Ну, например, чтение мыслей, – тихо, но отчетливо сказал мужчина. – Вам никогда не казалось, что Роберт Хелш способен читать мысли?

«Твою мать!» – хорошо, что его лица никто сейчас не видел, вопрос неизвестного мужчины буквально обескуражил Роба.

– Читать мысли? – переспросила Изи. – Вы в своем уме, господин Эверт? Чтение мыслей невозможно в принципе!

– Так ли?

«Вот же, инквизитор! И откуда бы ему это знать?!»

В следующее мгновение – Изи только начала отвечать что-то вроде «Ну, не знаю» – Роб ворвался в помещение и треснул оказавшегося перед ним человека кулаком по голове, беда только, что это был не тот человек. А вот Эверт, как назвала его Изи, среагировал моментально. Он сидел рядом с Изи, но при этом, как выяснилось, держал в рукаве боевой нож. В сущности, Роб опаздывал в любом случае, лезвие уже шло к горлу Изи, но пуля летит быстро. Выстрел в закрытом помещении грохнул со зловещей силой. Изи вскрикнула, отшатываясь, а Эверт, или как его там, повалился спиной на стену. Роб редко промахивался с такой дистанции, не промахнулся и теперь.

– Роб!

Он подскочил к ней, и как-то так вышло, что и она, вскочив навстречу со своего лежака, оказалась у него на руках даже раньше, чем он сообразил, что происходит. Роберт даже не почувствовал ее веса, хотя Изи и была довольно крупной девушкой…

3.

Все произошло настолько стремительно, что в первый момент Лиза поняла только одно – Роберт все-таки ее нашел, и успел он как раз вовремя. Все остальное в это мгновение не имело значения, но несколько позже, придя в себя от шока, Лиза сообразила, что находится у Роберта на руках или в его объятиях, что семантически не одно и то же, хотя по факту мало чем отличается.

«Черт! – испугалась Лиза. – Опять! Господи прости, ну, что меня к нему так тянет!»

Но и Роб, кажется, несколько растерялся, едва сообразил, что держит ее на руках.

«Или в объятьях…»

Неловкость ситуации усугублялась воспоминаниями о той ночи, и Лиза поспешила освободиться от рук Роберта и спуститься на пол, хотя, видит бог, делать этого ей совсем не хотелось. Однако нобле́сс обли́ж, как говорится, и она сделала над собой усилие, чтобы не поддаться «бабской слабости». Она ведь не блондинка какая-нибудь, и все такое.

На мгновение показалось, что Роберт не хочет ее отпускать, что он не готов разжать объятия, но все-таки уступил и поставил ее на пол.

– Ох! – воскликнул он тут же. – Ты же босиком! На вот надень!

К ее немалому удивлению, Роб сбросил со спины рюкзак, открыл клапан и начал выкладывать на топчан вещи, появления которых здесь и сейчас она ожидала меньше всего.

– Извини, я не вспомнил твой размер, поэтому не джинсы а спортивный костюм, – бубнил он, не поднимая головы. – Вот тут еще свитер, кроссовки, носки и… Ну, я подумал… Извини, если…

«Бог мой! Да, он смущен! – удивилась начавшая приходить в себя Лиза. – Но какой предусмотрительный! Никогда бы не подумала…»

Роберт принес ей даже трусики и белую футболку в пластиковых упаковках.

– Спасибо, Роб! Ты такой милый! – улыбнулась она, и тут лежавший до сих пор без сознания мужчина попытался сходу и ожить, и выстрелить в Роберта. Впрочем, попытки не всегда завершаются успехом.

– Лежать! – приказал Дюк, тенью появившийся в проеме двери, и так треснул убийцу по голове, что тот моментально потерял интерес к окружающей действительности.

– А отвлекаться нельзя! – сказал он наставительно Роберту и повернулся к Лизе. – Привет, Изи! Ты как, цела?

– Да… я-то цела, а вот он, похоже, нет, – кивнула она на «господина Эверта». Сейчас Лиза не была уже уверенна, что это настоящее имя покойного.

– А что с ним не так? – Роберт смотрел на нее так, что даже мороз по коже, но, возможно, все дело в сумраке, и она принимает желаемое за действительное.

– Ну, – сказала Лиза, пытаясь справиться со смятением, – мне кажется, ты его убил.

– Ему не повезло, – пожал плечами Роб, и такого Роберта Лиза, пожалуй, еще не знала.

– Но… – Лиза хотела сказать, что убийство рассматривается в уголовном праве, как преступление первой категории, но не смогла произнести этого вслух. Однако Роберт ее понял правильно.

– А мы никому не скажем, – усмехнулся он. – Меня ведь никто не видел. Узи их личный, мы вот сейчас сотрем с него мои пальчики, – говоря это, он вытащил из кармана перчатки, надел их и, взяв автомат, стал протирать его своим носовым платком. – Вот так, мои снимем и пометим пальчиками вот этого господина, – он нагнулся к лежащему без сознания мужчине, вынул из его руки пистолет, отбросил в сторону и вложил в руки Узи, поочередно работая то с одной, то с другой, так чтобы на оружии остались отчетливые отпечатки.

– Они агенты Ведомства по защите конституции, – сказала Лиза упавшим голосом.

– Это они тебе так сказали, – возразил ей Дюк. – А на самом деле, бандиты неизвестной принадлежности. По-хорошему, этого господина стоило бы захватить с собой и допросить, но хлопот потом не оберешься.

– Он застрелил охранника, – вспомнила Лиза, она все еще была, как в тумане.

– Тем более, – поставил точку в дискуссии Роб. – Давай, Изи, переодевайся. Мы отвернемся, а ты поспеши! И оставь здесь что-нибудь из одежды. Лучше белье, а остальное сунь в рюкзак.

– Зачем это?! – не поняла Лиза.

– А затем, что я сейчас вызову сюда опергруппу спецназа полиции и следователей прокуратуры. Посмотрим, что они накопают. Но для начала, надо дать им кость. Так что не обижайся, но трусы и бюстгальтер придется оставить здесь…

4.

– А теперь, иди тихо, Изи! – предупредил Роберт. – Старайся не шуметь, и слушайся Дюка. Черт их знает, кто тут может бродить.

Они покинули форт и двигались через рощу к бухте. Стаяла глухая ночь, было тихо, только ветерок шелестел в листьях, да прибой тихонько накатывал на скалу.

– Сделаем привал, – Роберт решил, что они отошли уже достаточно далеко, и можно, наконец, позвонить Карлу Лихту. – Тихо! – предупредил он Изи. – Карл не должен тебя услышать.

Он вынул из кармана сотовый и набрал домашний номер Лихта. Ответили практически сразу, и это во втором часу ночи.

– Да? – сказал в трубку встревоженный женский голос. – Карл, это ты?

– Нет, госпожа Лихт, – Роб уже понял, что приятеля нет дома, но пугать жену Лихта не хотелось. – Это Роберт Хелш. Вы меня не знаете, но я про вас слышал от Карла. Мы с ним учились в университете и сталкиваемся иногда по работе.

– Вы тоже работаете в прокуратуре? – спросила Вильма Лихт.

– Нет, я полицейский. – Приходилось врать, но лучше так. – Мне нужно поговорить с Карлом, срочно!

– Тогда звоните в прокуратуру! – вздохнула женщина, он еще не возвращался.

– Спасибо, я так и сделаю, – поблагодарил Роб и нажал на кнопку сброса. – Кажется, полиция и прокуратура стоят на ушах, – бросил он друзьям и набрал номер мобильного телефона. Почему он сразу не позвонил Карлу на сотовый, отдельный вопрос, но ответа на него у Роба не нашлось.

– Доброй ночи! – сказал он, когда Лихт ответил.

– Так, – драматическим тоном ответил Лихт, – значит, ты жив. Уже хорошо. Но скажи, Роберт, ты сейчас случайно не на Семьдесят седьмом шоссе?

– Семьдесят седьмое? – Роб постарался, чтобы его голос звучал максимально естественно. – А почему я должен там быть?

– Роберт, пожалуйста….

– Карл, клянусь, я в городе, и у меня нет ни малейшего понятия, почему ты спрашиваешь меня об этом чертовом шоссе, но если ты решил меня запеленговать, то брось это дело. Через тридцать секунд я выброшу эту китайскую игрушку, а свое видение ситуации ты обрисуешь мне в электронном письме. Пока же записывай. Остров Эльф, один из равелинов форта «Левый рог». Там находится нелегальная тюрьма «Оракул АйПи Компани», и там, скорее всего, содержится Елизавета Веллерт. Отбой!