Текст книги "Не будите спящую собаку (СИ)"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

«Европа Афелия» – гостиница, разумеется, говенная, но, как часто случается в нынешней Европе, она предлагала гостям ряд услуг вполне эксклюзивного свойства. В частности, быстрый интернет. За деньги, но зато прямо на плоский экран телевизора. Клавиатура прилагалась.

Первым делом, Роб проверил почту. Гном пока не прорезался, но, наверняка, скоро должен был объявиться. Не может быть, чтобы у Кройтера не нашлось в городе конспиративной квартиры или еще чего-нибудь в том же роде. И связь, резервная должна быть. Так что, всего лишь дело времени, ведь неизвестно еще, куда рванули Абе и Уль, когда Роб поднял тревогу. Могло случиться, что бежать им пришлось далеко…

А вот Карл Лихт, как и ожидалось, не молчал. Роб оповестил его еще днем, проясняя ситуацию коротко и по существу. Написал, что жив и здоров, к событиям на шоссе отношения не имеет, об источниках своей осведомленности ничего определенного сказать не может, и «вообще я сейчас не в городе. О списке, найденном, во Франкфурте, вынужден промолчать, хотя людей этих знаю, как знаю и то, что их связывает. Жаль только, сказать не может. Не имею права. Однако могу подсказать, где искать. Спроси в Министерстве Обороны. Это все».

Карл в долгу не остался: написал целых два письма.

16 часов 11 минут

От Карла Лихта Роберту Хелшу

«1. В военном ведомстве меня послали. Предполагаю, дело в том, где и кем ты служил. В открытых источниках всякая ерунда понаписана, но мне тут кое-что шепнули про 60-й Егерский, и я с этим знанием, как рыбак на льдине. Сам понимаешь, это профиль военной контрразведки или Ведомства по защите конституции.

2. Кстати о Ведомстве. Один из двух неизвестных с острова пришел в себя, но поговорить не удалось. Их обоих изъяли, да так быстро и умело, что мы даже моргнуть не успели. Увели, суки, прямо из-под носа! Показали полицейским корочки Ведомства, взяли и увезли на машине со служебными номерами. А в Ведомстве говорят, знать ничего не знаем. Может быть, врут, как всегда. С них станется. Но, похоже, их тоже „смогли удивить“. Если так, то это, как минимум, ЦРУ или ФСБ. Ну, может быть, еще Ми-6. Французы бы не потянули, а больше, кроме пришельцев, вроде, некому. Про Моссад молчу, не их профиль. Мы же все-таки, не арабы какие-нибудь…

3. „Оракул“ от всего открещивается. Не был, не привлекался, и все в том же роде.

4. По делу Блау – тупик, но продолжаем, „дрочить“.

5. Адвоката Веллерт пока не нашли, и, если она не с тобой, то прогноз, неутешительный.

Карл».

Робу сильно не понравился «тон» письма. Карл по жизни мужчина положительный, выдержанный и воспитанный. В общем, вполне подходит под нордический тип в хорошем смысле слова. Кроме того, он прокурор, а не полицейский, но, похоже, его эта история до почек достала. Роберта, впрочем, тоже.

Второе письмо было еще хуже.

23 часа 17 минут

От Карла Лихта Роберту Хелшу

«1. Не было печали, так черти накачали. Вечером произошла перестрелка на мысе Ферен. В отеле „Цветок лотоса“. И опять никого. Ни преступников, ни жертвы. Плюс вскрыт номер, принадлежащий хозяину отеля, и его личный сейф. Угнана случайная машина. И стреляли, что любопытно, из больших пушек. Нормальные люди – даже бандиты, – с такими не ходят. Имя хозяина окутано мглой, но в номере найдены твои отпечатки. Не криминал, поскольку никто не знает, когда ты их оставил, и что ты там делал, но выглядит подозрительно.

2. Не знаю, был ли ты прошлой ночью на Левом клыке, и, по правде сказать, знать не хочу. Раньше хотел, а сейчас – нет. Но там вот какой казус случился. И учти, информация из первых рук. Парни из ВОК после того, как у них увели „клиентов“, себя чувствуют крайне неловко, вот и делятся. Впрочем, это лишнее. Ведомство стало выяснять, кто там летал и откуда. Цель была – узнать, чья это вертушка брошена в марине. Но оказалось, что кроме Агусты Хирундо, на котором кто-то на остров прилетел, а кто-то другой оттуда улетел, там засветился еще один геликоптер. Где-то за час до событий его зафиксировала диспетчерская аэропорта. ЕС120 Колибри, принадлежащий консорциуму „Консул“. Спросили хозяев. Подтверждают – летали. Говорят, Филип Харт и его личный секретарь – доктор Хенк Баркамп хотели оценить перспективность финансовых вложений. Остров-то продается, оказывается. Вот они и слетали…

3. И еще факт. До кучи. Эпидемиологический отдел Минздрава объявил в розыск некую Ольгу Берг, а фотографию выложили адвоката Велерт. Так, что, хотя ни ты, ни она официально не в розыске, ищут вас обоих, что оставляет надежду на то, что Изи жива, – и ищут серьезно. Такие рассылки первым делом в полицию уходят, имей это в виду.

Карл».

Карл – что было для него нехарактерно, – предупредил Роба открытым текстом. Значит, почувствовал, что от дела несет мертвечиной. Осознал, что органы правопорядка не всегда способны защитить законопослушного гражданина, даже если действительно этого хотят…

5.

Лиза добралась до места только в час ночи, но заезжать на гостиничную стоянку не стала, припарковалась в двух кварталах к северу. Машину она подобрала первоклассную, – Джип Grand Cherokee 2008 года – и к тому же безопасную, как минимум, дня на три или даже на четыре. Связывать ее с отелем было бы неразумно. Мало ли, где и как засветятся, а в багажнике темно-серого джипа две сумки с оружием. Лиза заглянула, – любопытство не порок, не правда ли? – а там в одной лежит помповое ружье, обоймы, или как это у них называется, пистолеты разные, ножи и гранаты и, бог знает, что еще, а во второй – вообще гранатомет. Ну, то есть, Лиза, вроде бы, видела такой в каком-то американском фильме.

В общем, до отеля дошла пешком, но, подумав, входить в лобби не стала. Там было слишком светло. Иди знай, кто ее увидит и запомнит! Пошла через подземную парковку, заслонив лицо от камеры капюшоном куртки, и через несколько минут оказалась в их с Робом номере. Роб и Барбара были уже на месте, ели какие-то бутерброды, и живо обсуждали их качество, а Дюк должен был появиться с минуты на минуту.

– Давайте, что ли, и я что-нибудь съем! – Лиза осмотрела коробки с пирогами и бутербродами, которые Дюк накупил перед походом в «Люрекс», и выбрала ланденский пирог с курицей и картофелем. Взяла в руку, понюхала и пришла в полный восторг. Пирог испекли, совсем как делали у них дома, на ферме, с маринованным луком и базиликумом.

– Умереть, не встать! Они запекали картофель и курицу с луком!

– И маринад правильный! – добавила, прожевав первый кусок. – И тесто сливочное!

– Где ты купил эту прелесть? – спросила Лиза Дюка, едва он вошел в номер. – Я хочу знать адрес, я…

И тут она вспомнила, в каком дерьме оказалась, и сообразила, что с покупкой пирогов придется повременить. Поэтому доедала пирог молча. Слушала остальных, кто, где и как, и жевала. По их обстоятельствам на диету можно было смело положить все, что положено в таких случаях класть. Какая, к черту, диета! О чем речь, если жизнь превратилась в сплошной триллер!

Лиза умела ругаться, и сейчас не отказала себе в удовольствии: сказала все, что думает. Не вслух, а про себя, но все равно полегчало. Выговорилась, взяла еще один пирог и бутылку ужасной недиетической кока-колы и продолжила обряд расставания с иллюзиями.

– Я джип Чероки угнала, – сказала с полным ртом, когда, закончив отчитываться, все посмотрели на нее, – вместе с документами. Хозяева в отпуск уехали. В Мюнхен. Дня три – четыре никто искать не станет.

– Вполне легальная машина! – пожала она плечами в ответ на недоуменные взгляды Барбары и Дюка. Впрочем, Барби быстро сообразила, что к чему, и деликатно отвернулась, чтобы не видеть, как она врет. А вот Дюк смотрел и смотрел.

– Да, – вспомнила Лиза, краснея, – у меня там, в багажнике две сумки с оружием.

– С каким оружием? – встрепенулся Роб.

– Ну, не знаю! – снова пожала она плечами. – Я в оружии плохо разбираюсь. Он сказал, оружейные укладки. Сумки.

– Большие, – добавила, подумав. – Тяжелые. И в одной из них гранатомет. Ну, я так думаю, что это гранатомет. Похож, и вообще…

– Кто сказал? – Дюк все еще в ситуацию не врубился, да и не мог, не зная всех подробностей.

– Немец, – если бы могла, она бы промолчала или сквозь землю провалилась, но деваться некуда. Что-то же она должна была сказать. – Он у них за водителя… Я его… Ну, пригрозила пистолетом… И он…

– Пистолетом… – кивнул Дюк. – Пригрозила…

– Оставь девушку в покое! – вмешалась Барбара. – Не видишь, что ли?! У человека шок! Она со вчера еще не отошла. Главное, колеса есть. И оружия полно. Но вот ночевать в этом отеле мне как-то неуютно. Ненадежно. И это ночью. А нам и утром носа на улицу высовывать нельзя. А здесь люди везде, и номера убирают… Как птицы на проводах, честное слово! Надо съезжать, вот только не знаю, куда. Есть идеи?

– Пожалуй, что есть! – кивнул Дюк. – Не знаю, получится ли. Но попробовать стоит.

Он вынул из кармана телефон, подумал мгновение, – как видно, вспоминая нужный номер, – и стал набирать. Набрал. Послушал, молча, и вдруг заговорил.

– Аллан садии кии! – сказал Дюк. – Марр ха бах, хабиби!

Говорили долго. Минут пятнадцать, если не больше. Иногда переходили на французский, и тогда, Лиза кое-что понимала. Но это были всего лишь обрывки текста. Осколки смыслов. Целиком разговор по ним не восстановишь. Однако имя собеседника Лиза поняла и по-арабски. Человека звали очень по-домашнему – Стефан.

– Ну, так! – сказал Дюк, закончив разговор. – Даю вводную. Это мой хороший знакомый, Стеф Марун. Он мне кое-чем обязан, но дело не в этом. Стефан мужик правильный. Если надо – убьет, но никогда не предаст. У него, ну даже не знаю, как сказать… Катер не катер… Баржа самоходная на Брёкиле, недалеко от шлюзов перед Норди-каналом. Дня два – три вполне можно отсидеться. Место не центральное, лоханок таких там по обоим берегам – не сосчитать, и почти на всех живут. На нас там никто и внимания не обратит. И рынок под рукой, на Беркс. Так что, собираемся, и вперед! Езжайте на Лизином джипе, встаньте там где-нибудь поближе к шлюзам на правом берегу и ждите. Я возьму машину Роба, подъеду, взять ключи, и сразу к вам. По ночному времени час – полтора, на все про все.

– Машину брось! – посоветовала Барбара. – Оставь где-нибудь на стоянке и езжай на такси. Вот до Бергса хотя бы. Мы тебя там подождем, около водонапорной башни…

Глава 8
Четверг, 7 Мая 2009 года – утро, день, вечер

1.

– Слушай, Дюк, извини, что спрашиваю, – Роберт, и в самом деле, чувствовал себя до крайности неловко, но и не спросить не мог. – Он вообще кто?

Когда ехали на Брёкиль, Роб полагал, что укрытием для них станет какое-нибудь старое ржавое корыто. Гулкий трюм, канаты, сети и якорные цепи – что-то такое. В лучшем случае, жалкое самодельное жилье на такой же старой лохани. Оказалось, ошибся. Настоящая самоходная баржа в хорошем состоянии. Речная, и в прошлом, по-видимому, пожарная. Хозяин даже не стал ее перекрашивать. Как была красная, такой и осталась. Надстройка с окнами почти во всю длину корпуса, ходовой мостик в два этажа, а внутри настоящая круизная яхта. Хорошо обустроенная кухня, просторный салон, удобные спальни с туалетами и душевыми, даже джакузи в передней части корпуса.

– Ты о Стефе? – Ухмыльнулся Дюк.

– Я о хозяине этой «яхты»! Он кто?

– Он ливанец, Роб, я у него арабскому учился.

– Ты же, вроде, еще в университете арабский выучил, нет? – возразил Роб.

– Нет, – покачал головой Дюк. – В университетах у нас учат фусха, вернее, аль-фусха. Это литературный язык, на нем способны говорить только очень образованные люди. Читать – это да, его во всех арабских странах в школах учат, а говорить – нет. Сложно. Как неродной.

– Что значит, неродной? – удивился Роб.

– А то и значит! Представь, что французы снова перешли на латынь, вот и будет похоже. Говорят по-французски, а читают и пишут на латыни. Как тебе?

– Понял! – сообразил Роб. Он вспомнил языковую ситуацию в Танзании, и уже не удивлялся. – А что разговорный арабский так сильно отличается?

– Отличаются, – кивнул Дюк. – Как наш от немецкого. И еще учти, разговорных там не один, а много. По традиции называют диалектами, но на самом деле, давно уже самостоятельные языки. Ливанец на слух не всегда поймет саудита или египтянина. Полный облом, в общем, а читают все на одном и том же языке. Вот его мы в университете и изучали. Но мне хотелось научиться говорить, хотя бы на одном из диалектов, а учителей-то и нет. Наши арабы из пригородов, сам знаешь, голытьба. Своего языка толком не знают. Только материться горазды. Вот мне и посоветовали обратиться к Стефану. Он мужик образованный. Полковник, из хорошей семьи, к тому же христианин. Хорошую школу в Бейруте закончил, во Франции в Сен-Сире учился. Теперь здесь живет.

– Так он из Южного Ливана! – сообразил Роб. Он эту историю помнил. Как раз в 2000 все и произошло. Израильтяне ушли из Ливана, и все, собственно. Южан быстро задавили. – Как же их? Джунуби, джануби… Черт! Не помню!

– Не заморачивайся! – усмехнулся Дюк. – Но, если приспичило, их «Джайш Лубнан аль-Джануби» называли. Армия южного Ливана. Но, сам знаешь, эта армия была и кончилась. Впрочем, Стефан успел не только ноги унести, но и кое-что из имущества вывез, – кивнул он на салон-гостиную. – А вот с сестрой проблемы возникли. Ну, я ему тогда и помог. Смотался в Ливан по-быстрому, и все такое…

«Все такое» – могло оказаться чем угодно, но только не увеселительной прогулкой.

– Ладно, проехали! – не стал развивать тему Роб. – Ну, скоро они там?!

Дело шло к часу дня, и желудок напоминал о «наболевшем», все-таки последний раз ели еще в отеле. Самое позднее – часа в два ночи. Пора бы и ленч устроить. Но где там! Дамам простого душа показалось мало. Пошли «успокаивать нервы» в сауну, благо у полковника Стефана Марана на барже даже финская баня нашлась.

А между тем, Роб и Дюк с утра пораньше, то есть, часиков в девять, смотались по-быстрому на Беркс и накупили там, в маленьких магазинчиках верхних улиц много вкусной еды: буханку пшеничного хлеба, масло и сыр, копчености в ассортименте, двухлитровый термос айнтопфа с фасолью, касселером и говядиной, и, разумеется, литр яблочного бренди из Лаге. Напиваться никто и не думал, – ночью им всем предстояло работать, – но вот поднять тонус – совсем другое дело.

И вот все эти чудные вкусности нарезаны и разложены на блюда и тарелки, айнтопф томится в духовке на малом жару, и местный кальвадос остывает в холодильнике, но, увы, дамы задерживаются, и мужчинам остается только одно – ждать.

– Как думаешь, почему они нас сразу не взяли, на марине, скажем, или на заводе? Зачем было устраивать засаду именно в гостинице? – У Роба имелись на этот счет определенные подозрения, но он решил, послушать сначала Дюка. Одна голова хорошо, две – лучше. Особенно, если вторая принадлежит ученому.

– На заводе все-таки вряд ли, – не согласился Дюк. – У Барби там настоящая крепость!

– А они об этом, откуда могут знать?

– Тоже верно, – согласился Дюк. – Но тогда, вопрос сводится к тому, кто они такие, и какими ресурсами обладают?

– У нас, в принципе, как бы ни три группы образовалось, – начал размышлять вслух Роб. – Первая, это те, кто на третью тактическую охотится. Они выглядят серьезными людьми, хорошо подготовлены, и ресурсы у них приличные: связь, машины, оружие… Наверняка, и специальное оборудование имеется. Вот только они, похоже, ни с одной официальной структурой не связаны. Слишком грубо действуют, агрессивны и нечистоплотны. И вдобавок иностранцы. Южноафриканец и немец, – достоверно, но, скорее всего, есть и другие. К тому же стиль у них своеобразный. Они резкие и чуть что начинают стрелять. Эти двое, которые меня в гостинице ждали, похожи, скорее, на оперативников уголовной полиции или охранной компании, вроде тех, кто стерег мою квартиру. Бывшие полицейские или военные… И они свои, Дюк, в смысле, местные. Да и по документам – как минимум, двое из «Оракула».

– Но ведь в отеле тоже стреляли, и калибры у них ого-го! – Возразил Дюк.

– Стиль другой, – не согласился Роб. – Они, мне кажется, из той же группы, что устроила засаду у меня дома и за нашими девочками следила. А то, что стреляли… Возможно, у них просто приказ изменился.

– А эти, с острова?

– Дюк, ты же сам видел их в действии. Это, если модус операнди иметь в виду, скорее военную контрразведку напоминает или Ведомство. Ресурсы у них серьезные, это да, но это не их жучки были. Они нас, по сути, упустили. Сначала меня, – около дома, – а после острова и Лизу. В Торговом центре и в отеле были не они.

Роб знал это наверняка, но рассказывать Дюку о том, откуда взялось это знание, не хотел.

– Уверен? – чуть прищурился Дюк, и вдруг отступил. – Ну, значит, не они. Остается «Оракул».

– Тогда, следует признать, что «Оракул» позволяет себе далеко выходить за рамки закона… – качнул головой Роб. – Очень далеко.

– Тебя это удивляет?

– Да, нет. В нашем бизнесе разное бывает. Вот взять хотя бы, Абе. Он… Вот же черт!

– Что? – насторожился Дюк, наверняка, ухвативший главное – интонацию.

– А знаешь, Дюк, ведь если маячок стоял на моей машине, а телефон Изи, да и мой тоже, были на прослушке, то все сводится к Абе.

– Зачем ему?

– Вопрос. Но смотри, как все совпадает. Если на БМВ стоял маячок с GPS, они могли вести меня более или менее постоянно, если конечно у них достаточно машин в городе. Радиус действия у маячка небольшой… Так что, наверняка теряли тут и там. И еще, когда мы были у Барби. Там нет приема. Вот они меня и потеряли. И телефоны были все время в машине, пока я не отдал один из них Изи. Имея доступ к оператору связи и соответствующее оборудование, можно вычислить местоположение аппарата с точностью до 10 – 100 метров. Но опять же не на заводе Барби, – там военные глушат, – и не постоянно, а моментами. Вот тебе и торговый центр! Вычислили, вели, может быть даже, слушали…

– Что ж, – согласился Дюк, – выглядит непротиворечиво. Но, если так, то в первый день приказ был, брать тебя живым, – но только тебя, – а на следующий, уже стрелять на поражение. Как-то это не очень… Впрочем, ты, как минимум, прав в том, что Абе надо проверить. Не люблю я, знаешь ли, совпадений. Сначала ты, потом – я, и он ведь выпивал у меня дня за два до покушения. Позже 70-е шоссе… И, наконец, «Люрекс»… Везде он, и обстоятельства мутные. Определенно, как ни гадко это звучит, его надо проверить. Хотя бы для того, чтобы знать наверняка, можно ему доверять, как раньше, или уже нет.

– Люди меняются, Дюк, – вздохнул Роб. – Так что, лучше проверить. И Абе, и «Оракул»…

На этом и порешили. А тут и дамы вернулись. И они, наконец, сели за стол.

* * *

В сауне, к слову сказать, хорошо не только потеть. Там и поговорить можно. Причем, без свидетелей.

– Я правильно понимаю, что это история не на день или два?

На самом деле, Лиза боялась, услышать правду, но и обманывать себя не хотела.

– Боюсь, что к прежней жизни возврата нет. И не будет, наверное, – вздохнула Барбара. – Во всяком случае, готовиться надо к худшему, к марафону, а не к спринту. Так мне кажется. А тебе?

– Мне тоже так кажется, – согласилась Лиза и приняла, наконец, эту правду, как свершившийся факт.

– Нет, не кажется, – добавила твердо, чтобы расставить все точки над «И». – Я так думаю. Боюсь, но думаю. Думаю и боюсь…

– Да, попали мы в жернова! – Барбара подняла руку и указала пальцем на термометр. – Хорошо видишь?

– Девяносто три градуса, – ответила Лиза и с недоумением посмотрела на Барбару.

– Ты не на меня смотри, а на термометр!

– Смотрю, – перевела взгляд Лиза. – Только не…

Она хотела сказать, что не понимает, зачем, но в следующую секунду температурный столбик пополз вниз. Замер на отметке восемьдесят градусов и снова пополз вверх, в считанные мгновения, достигнув девяносто восьми.

– Элегантно, не правда ли? – спросила Барбара враз охрипшим голосом. – И полезно иногда, когда приходится иметь дело с техникой.

– Ты… – начала, было, Лиза, но Барбара ее перебила.

– Я, – кивнула она, глядя Лизе в глаза. – А ты?

«Верни температуру на девяносто три!» – приказала Лиза, и температурный столбик пошел вниз.

– Черт! – Под впечатлением от случившегося Бабс даже встала со скамьи. – Как ты?.. Впрочем, спасибо! Наглядный пример! Мне вдруг словно бы самой захотелось это сделать…

– Так и должно быть, – невесело усмехнулась Лиза. – Я тебя довольно сильно «попросила».

– Какова вероятность того, что два человека, обладающие уникальными способностями, окажутся девушками двух старых друзей? – спросила Барбара. – Можешь не отвечать. Это риторический вопрос.

– Нет, – покачала головой Лиза и тоже встала, – не риторический. Определение «уникальный» подразумевает, что способность редкая. А наши способности – невозможные. И все обстоит гораздо хуже, чем ты думаешь!

– Хуже? – переспросила Барбара, нахмурившись. – Роберт тоже?

– А Дюк? – вопросом на вопрос ответила Лиза.

– Нет, у Дюка ничего такого нет. Я бы знала! Мы уже четыре года вместе!

– А я Роба восемь лет знаю и до вчерашнего дня ничего такого за ним не замечала.

– Вы не были так близки, как мы, – возразила Барбара. – Не жили вместе, не спали, и виделись от случая к случаю! А он… Ну, то есть, Роберт. Он что может?

– Что-то вроде телепатии, – уклончиво ответила Лиза. – Точнее не скажу, просто не знаю.

– Уникальными, – сказала Барбара после короткой паузы, – могут быть и предметы, существующие в единственном числе… Но чтобы сразу три в одной комнате?

– Возможно, конечно, – кивнула она своим мыслям, как бы соглашаясь со сказанным, – если это музей или кунсткамера. Но чтобы три человека в одной и той же компании… Ты математику не учила, Изи, тебе простительно. Но поверь, вероятность такого события стремительно приближается к нулю!!!

Было видно, Барби сорвалась. Возможно, впервые за все время их знакомства, оставила – пусть всего лишь на мгновение – образ «легко идущей по жизни» девушки и предстала перед Лизой, такой, как есть. Без маскировки, макияжа, и многозначительных умолчаний.

– Барби, а как вы познакомились? – Лиза действительно ничего не знала про вероятности и «прочие интегралы», зато как юрист, вернее, как адвокат, она умела быть последовательной. Думать. Соображать. Сопоставлять, и много что еще.

– Как мы познакомились? – удивилась Барбара. – Да, как все знакомятся! Встретились, потанцевали… Он меня подбросил… Потом поймал…

И Лиза вспомнила. Дело было на празднике выпускников. Весело, бестолково, и очень… Ну, как бы это сказать? Все приняли несколько больше, чем стоило, но недостаточно много, чтобы отрубиться. Вот тогда Лиза в первый и в последний раз видела, как приятель Роба Дюк бросает в воздух девушку. Легко, словно перышко. Высоко, аж дух захватывает. И как-то по особому уверенно. Девушка, – ее Лиза не запомнила, – даже не закричала. Просто взлетела в воздух, раскинув руки, словно крылья, и упала в руки Дюка…

– В университете? – спросила она. – На празднике выпускников? Четыре года назад?

– Да, точно! – улыбнулась Барбара. – Я еще подумала, кем может стать такой здоровенный юрист? Судьей или прокурором…

– Дюка пригласил Роб, а кто пригласил тебя, Барби?

– Мэнди Тарт.

– Ты знакома с Амандой? – удивилась Лиза.

– Мэнди моя кузина… – неуверенно объяснила Барбара. – Или вроде того…

– Так ты была ее девушкой? – еще больше удивилась Лиза, отлично знавшая, кого именно могла привести на вечеринку Манс, как она просила себя называть, черт ее подери, Тарт.

– Девушкой? – задумалась Барбара. – Ну, что ж, можно сказать и так.

– Не усложняй! – рассмеялась она, увидев выражение лица Лизы. – Было любопытно, вот и все. А тебе что, никогда не хотелось попробовать?

– Теоретически, да, – призналась Лиза, – но я ни разу не перевела эти фантазии в практическую плоскость.

– А зря! – снова рассмеялась Барбара. – И не надо этих ваших обтекаемых формулировок, госпожа адвокат! Скажи попросту: хотелось, но случая не представилось!

– Мы говорили о другом! – Лизе не хотелось углубляться в эту тему, не хотелось, и все. – И вот, что я тебе скажу. Я пришла в университет и сразу же встретила Роба. И влюбилась. Он тоже. Какова вероятность, что мы вообще могли встретиться? Ему же все равно было, в каком университете учиться. Спокойно мог поехать в Лаге или в Страд. Там даже лучше. В Страде и университет старше, и жизнь дешевле. Но он остался в столице и встретил меня. А у него был друг. Дюк пришел к нам на вечеринку и встретил тебя. А ты вообще с другим пришла, вернее, с другой…

– Но ушла с Дюком! – ухватила ход ее рассуждений Барбара. – Стечение обстоятельств?

– Не знаю, – честно призналась Лиза. – Но выглядит подозрительно. И вот еще что. Те странные люди, которые пришли ко мне на острове… Я не рассказывала, но… В общем, я так и не смогла к ним пробиться. На них мои «посылы» не действуют. Вообще. Других таких я в жизни не встречала. И Роб сказал… Понимаешь, Бабс, он их не «слышит», в смысле, не «читает». Просто, как черная дыра. Ничего. Но они-то про него знали. Знали, что он может читать мысли. Вернее, подозревали… А на самом деле, они про него ничего толком не знали. Про армию не знали, про меня и Дюка, и всякое другое… Словно, случайно на него наткнулись. И про то, что умею я, тоже не знали. И про тебя. Но откуда, тогда, они узнали про Роба?

* * *

Писем было четыре. Два в одном ящике. Два – в другом. Полная симметрия.

Первое по времени письмо пришло на старый почтовый ящик, которым Роб в эти дни не пользовался, полагая – и не без причины, – что аккаунт взломан. Однако проверял. На самом деле, за двое суток туда пришло больше ста писем, но значимых – в нынешних обстоятельствах – только два, и первое по времени было от Удо Эрстеда по кличке Щен. Впрочем, послание было анонимным и пришло через даркнет.

06 часов 07 минут

От Зеленого Черному

«Я жив. Надеюсь, ты тоже. На шоссе была засада. Бой получился короткий, но жесткий, и не понятно с кем. Я ушел, про Желтого и Красного – они там точно были, – ничего определенного сказать не могу. Машину бросил, ушел по зеленке. Сейчас в норе. Все связи до выяснения оборвал. Если что, пиши на джимэйл Лукасу+позывной Белого без последних двух букв и промежуточной цифры.

Будь!»

Зеленым во время операции в Каваси был Удо Эрстед. Черным – Роб, Желтым – Гном, Красным – Юль, а Белым – командир 1-й роты, и его позывной помнили все, потому что рота капитана Хегера осуществляла силовой захват базы партизан, а Третья Тактическая выводила Белого на цель.

Роб ответил сразу, но с другого аккаунта. Передал Удо новый адрес для связи и кратко описал ситуацию с их группой, как он ее знал.

Второе письмо на тот же адрес пришло в полдень. Пауль Мёллер сообщал, что с Ёргом все в порядке, но «история – темная, поскольку по госпиталю работал настоящий спецназ, только непонятно чей и зачем». Следов оставили мало, ушли быстро. Наверное, просто отступили, как только получили отпор и поняли, что провести операцию скрытно не получится. Полиция работает. Судя по некоторым признакам, подключились контрразведчики из Федеральной службы разведки, но Пауль в успехе их расследования сомневается, поэтому «до выяснения» «залег» пока с Ёргом и его женой в горах, и «носа не кажет».

Паулю Роб тоже ответил, но совсем с другого – совершенно левого – аккаунта, и вдобавок был крайне осторожен в выражениях. Впрочем, новый адрес Мёллеру он все-таки дал, но не прямо, а, как и Эрстед, иносказательно. И настоятельно рекомендовал, со своего адреса ему больше не писать.

После этого Роб перешел к своему «аварийному» ящику, и нашел там еще два письма.

Первым в пятом часу утра отписался Гном.

04 часа 56 минут

От Гнома Ходоку

«Спасибо, что вмешался. Запросто могли сыграть в ящик. Кто такие и что им от нас понадобилось, не знаю. Копф тоже в полном недоумении, но, похоже, это кто-то из нашего прошлого. Это, думаю, ты и сам уже понял.

С Копфом мы разделились. У него в городе кто-то есть, у меня – тоже. В любом случае, переходим на нелегальное положение. Связь держим через мэйл, но хорошо бы, наладить и телефонную связь. Скинул бы ты мне, что ли какой-нибудь номерок, или просто позвони. Ты мой „особый“ номер знаешь.

До встречи,

Гном»

В десять с четвертью пришло письмо от Карла. По всему выходило, что прокурор «от ужаса» забыл обо всем, даже о верховенстве закона. А вот об осторожности вспомнил, потому что перешел со служебного адреса, на даркнетовский.

10 часов 16 минут

От Карла Лихта Роберту Хелшу

«Новости дерьмо, но полагаю, ты должен знать.

1. Лео Вертенберг и Ольга Берг. Я позвонил по телефону из списка 7, и меня троллили минут двадцать, переводя от одного чиновника к другому, а потом с моим шефом связались из Ведомства и „настоятельно рекомендовали“, не вмешиваться. Это все.

2. Пришла ориентировка из Интерпола. Не мне. Меня, вроде бы, никто не отстранял, но ощущение дерьмовое. Впрочем… Один хороший человек ориентировку мне все-таки показал. Труп во Франкфурте опознали. Это капитан Дирк Криге, сорок два, женат, трое детей. Африканер. Семья живет в Замбии, в Хараре. Наемник. По последним данным оперировал где-то на западе Ярубы, если тебе это что-нибудь говорит. Мне нет. Но я заглянул в интернет. Гугл утверждает, что там, в районе озера Косугу и в дельте реки Гестойя или Лас-де-Гестойя, уж не знаю, как правильно, ведется нелегальная добыча алмазов. Гражданская война, бандиты и контрабандисты, санкции ООН. Кровь и кишки. Такой экземпляр.

3. „Люрекс“. Перестрелка произошла в районе одиннадцати – от без десяти до без четверти, точнее пока не установили, – и не в самом клубе, а на Кожевенной улице. В начале одиннадцатого на Кожевенную прибыли два черных хаммера. Пять человек. И два водителя. Боевики – снаряжение, радиосвязь, автоматическое оружие, – вошли в клуб через служебный вход и явно готовили кому-то засаду. Полчаса, или около того, ждали. Потом вдруг сорвались и ушли. Что-то, видно, пошло не по плану, хотя и неизвестно, что. Вышли из клуба, стали возвращаться к машинам. Дальше полный мрак. Похоже, что водитель одного из Хаммеров – Густав Лямпе из Дрездена – открыл огонь на поражение из девятимиллиметровой Беретты 96. Двоих то ли убил, то ли ранил. Кровь есть, но тел нет. Самого Лямпе застрелил снайпер из крупнокалиберной винтовки Баррет. Стрелял с крыши, под неудобным углом, но попал. Профессионал. И оружие не рядовое.

4. И, наконец, около пяти утра на путях под мостом короля Готлиба обнаружен труп. Мужчина. Белый. Тридцать-тридцать пять. Убит из пистолета выстрелом в затылок. Около семи выяснилось, что его отпечатки есть в базе данных Военного министерства. Список из Франкфурта помнишь? Убит Альфред Юль. И вот, что настораживает. Ты в этом списке. А еще Даниэль Хойер (на него, если помнишь, покушались, и он в бегах). В Цюрихе вчера произошло нападение на госпиталь Святой Терезы. Знаешь, кто там лечился? Йорг Ретлер из того же поганого списка. И еще один фигурант списка – Виктор Реклер – убит три дня назад. Ничего не хочешь, рассказать?

Твой Карл»

Письмо Карла заставило Роберта сжать челюсти с такой силой, что даже больно стало. Юла было жалко до слез, но глаза Роба остались сухими. Гнев высушил их, как жаркий ветер пустыни.