Текст книги "Не будите спящую собаку (СИ)"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

– Ну, есть у меня на примете одна лаборатория, к вечеру, я думаю, справятся.

– Спасибо!

– Да, ладно тебе! Рвота-то чья?

– Ты не знаешь.

– Ладно, проехали. Что со вторым вопросом?

– Посмотри, вот! – сказал Роб, раскрывая комп. – Может быть, знаешь кого?

Вообще-то это был выстрел наобум. Вряд ли Абе встречал где-нибудь этих людей, но почему бы не попробовать? Мысль эта возникла у Роба спонтанно, когда четверть часа назад Барбара переслала ему файлы с очищенными от шумов, «просветленными» и доведенными до ума кадрами с видеозаписи в баре.

– Знаю, – кивнул Абе, совершенно не удивленный вопросом. – Вот этого знаю, – показал он на парня в байкерской косухе. – Зовут Герт, фамилии не знаю, работает у твоих друзей из «Оракула».

«Опять „Оракул“? Не много ли для одного раза?!»

– Спасибо, Абе! Я тебе очень благодарен!

– Да, ну тебя! – неожиданно смутился Гном. – Свои же люди! Третья тактическая, а?

– ТэТэ, – согласился Роб и вдруг подумал, что в последние годы словосочетание это стало постепенно терять свой изначальный смысл, но теперь выяснялось, что повернуть время вспять не так уж и сложно. Надо только снова окунуться в дерьмо, а там все уже само как-то устраивается.

Шестидесятый егерский полк имел четырехбатальонную структуру, и в каждом из батальонов был свой разведывательный взвод, а в нем своя тактическая группа – 1-я, 2-я, 4-я и 5-я. А вот третья ТГ или просто «третья тактическая» находилась в составе штабной роты и подчинялась лично командиру полка. Специализация группы – террор и диверсии, и бойцы этой, как, впрочем, и всех прочих тактических групп, проходят по специальным спискам министерства обороны, имеющим двойное кодирование. Вот Роб, к примеру, по одной версии являлся разведчиком в стрелковом батальоне, а по другой – служил в официально не существующей третьей ТГ егерского полка. Тактическая группа состоит из девяти человек, и сплоченность этих людей не только залог успеха, но и сильный шанс на выживание всей команды, в целом, и каждого бойца в отдельности в экстремальных обстоятельствах войны без правил…

7.

На этот раз пробуждение оказалось гораздо менее болезненным. Лиза открыла глаза и сначала удивилась, но потом вспомнила кое-что из виденных во сне кошмаров, и удивление сменилось обеспокоенностью, если не страхом. Похоже, это и не сны были вовсе, а обрывки воспоминаний о реальных событиях.

Лиза села и осмотрелась. То, что она увидела, ей сильно не понравилось, и это еще мягко сказано. Она находилась в каком-то погребе или склепе. Помещение освещалось тусклой лампочкой в колпаке из стальной проволоки, и походило – при более детальном изучении – на тюремную камеру в средневековом замке. Лиза видела пару таких помещений в Голландии и Германии, да и в кино, разумеется. Стены и сводчатый потолок, сложенные из камня на растворе, каменные плиты пола, низкая дверная арка – все, даже отсутствие окна, наводило на мысли об узниках крепостных подземелий. Дверь и лампочка относились, впрочем, к совсем другой эпохе. Дверь была металлическая, с врезанным в нее глазком. И еще, здесь было страшно холодно. Только сейчас, окончательно проснувшись и оглядевшись, Лиза поняла, как замёрзла. Одета она была совсем не для пребывания в такого рода местах, а шерстяное одеяло, оставленное ей похитителями, по-видимому, сползло с нее во сне.

Сидела Лиза на низком деревянном топчане, покрытом жестким клочковатым матрасом, скверно пахнущим и влажным. Точно таким же оказалось и одеяло, когда Лиза подтянула его к себе и набросила на плечи.

«Н-да… скверно!»

Итак, она заперта в какой-то темной средневековой камере, где холодно и сыро. Тело ноет и ломит в суставах. Голова болит, хотя и не так сильно, как прежде. Во рту противно, в горле сухо, в желудке… В желудке неопределенно. Из хороших новостей было лишь то, что наручники с нее все-таки сняли. Однако синяки от стальных браслетов на запястьях остались, и значит, это ей не приснилось. Вообще, судя по всему, то немногое, что сохранилось в памяти, отнюдь не являлось плодом воображения. Не сон, не бред, а именно воспоминания – пусть и фрагментарные – о суровой и, мягко говоря, скверно пахнущей реальности.

«Черт! Черт! Черт», – сейчас Лиза припомнила, что кто-то из охранников оказался чрезвычайно чувствителен к ее «посылам». Но в бессознательном или полусознательном состоянии она могла лишь проецировать вовне свои самые примитивные желания и простые вопросы. «Хочу пить», «Что со мной?», и все остальное в том же духе. Сейчас же, когда она вполне пришла в себя, дотянуться до этого человека она не могла. Ей нужно было его видеть, или хотя бы представлять, какой он и где находится, но, в любом случае, ее магия не работала через стальную дверь и каменную кладку. Оставалось ждать удобного случая и постараться не упустить свой шанс, когда и если он все-таки представится.

Лиза облокотилась на стену, укуталась в старое влажное одеяло и попыталась отвлечься, вспоминая параграфы и пункты закона «О заповедниках, заказниках и прочих природоохранных территориях». Время тянулось медленно, но оно, несомненно, проходило. И, наконец, за дверью темницы раздался негромкий шум. Возможно, кто-то смотрел на Лизу через глазок, но совсем не обязательно. Ей могло и примерещиться. Когда чего-нибудь слишком долго ждешь, всегда начинаешь «сходить с ума». Однако, на этот раз, Лиза не ошиблась. Прошло еще несколько томительных мгновений, и загремел дверной засов.

«Так! Теперь только не спешить! Я должна действовать расчетливо и наверняка!» – Лиза внутренне подобралась, но постаралась при этом выглядеть больной, разбитой, все еще не пришедшей в себя.

Между тем, дверь открылась, и в камеру к Лизе вошли двое. Оба были крупные мужики в неброской одежде и черных балаклавах. Это последнее Лизе понравилось. Если прячут лица, значит, не исключают возможности ее освобождения.

– Я хочу пить! – сказала она самым жалостливым голосом, на какой оказалась способна, одновременно толкая в головы похитителей основные идеи дальнейшего их с ней взаимодействия. Мерзавцы должны были ее жалеть и не совершать против нее никаких актов насилия. Для начала этого было более чем достаточно.

– Вот, – сказал один из охранников, подходя и ставя на край топчана небольшую картонную коробку. – Здесь еда и вода, и твои сигареты. Зажигалку мы тебе не дадим, но спички я положил. Что-то еще?

Похоже, этот слышал ее просто замечательно. Судя по интонациям, он действительно хотел ей помочь.

– Мне очень холодно, – сказала тогда Лиза. – Не могли бы вы дать мне еще одно одеяло. И какую-нибудь обувь…

Туфли ее потерялись, и Лиза осталась в одних чулках. А ходить по холодному каменному полу в тонком капроне – или из чего там их делают эти чулки? – небольшое удовольствие.

– Одеяло? – переспросил тот мужчина, что заговорил с Лизой, и обернулся ко второму, стоявшему около двери. – Как считаешь?

– Ну, можно, наверное, – пожал тот плечами. – Нам ее морозить не приказывали.

– Тогда, может быть, сходишь, принесешь? – похоже, Лиза взяла над этим парнем полный контроль.

– Сходить? – второй охранник явно колебался, и Лизе пришлось поднять «давление». – Не положено оставлять напарника… Хотя, что она с тобой сделает? – усмехнулся, меняя мнение, бандит. – Не изнасилует же?

И он вышел в коридор, оставив Лизу один на один со вторым.

– Сколько времени ему идти? – спросила она.

– Минут десять, – прикинул вслух мужчина. – Тут неблизко.

– А где мы?

– Это закрытая информация.

– Можно подумать!

– Ну, ладно, – сдался мужчина. – Левый рог.

«Левый рог? Самый северный из фортов береговой обороны? И недалеко вроде, но кто же меня здесь будет искать!»

– Ты мог бы меня вывести? Так, чтобы нам дали уплыть на лодке, или что там у вас есть?

– Есть и лодка, и катер, – объяснил мужчина. – Но незаметно отсюда не выйти. Там, наверху тамбур с видеокамерой. Дежурный дверь не откроет.

– А вы кто, вообще-то? – поинтересовалась Лиза, входя в ритм «допроса».

– Мы… это… ну… – похоже, сейчас долг и профессиональная дисциплина боролись с приказами Лизы за контроль над сознанием мужчины.

– Ну, что ты, в самом-то деле! – воскликнула Лиза. – Можно подумать!

– «Oracle PI company», – шепнул мужчина. – Только ты никому не говори!

– Хорошо! – согласилась Лиза. – Но давай сделаем так, я расскажу только одному человеку, а он никому! А?

– Одному?

– Да.

– А как ты ему расскажешь?

– Да, это проблема! – признала Лиза. – У тебя есть трубка?

– Есть, – мужчина полез в карман и достал мобильный телефон. – Но здесь нет приема. Разве что из коридора…

– Давай, из коридора, – согласилась Лиза и встала с топчана. Пол казался ледяным, но по сравнению с тем, что она собиралась сделать, это были сущие пустяки.

Она прошла до двери и вышла в длинный сводчатый коридор. Похоже, это действительно один из бастионов или равелинов форта «Левый рог».

– Ну, где же ты? – позвала она своего охранника. – Давай сюда телефон!

– Вот, – он подошел и подал ей трубку.

– Подожди! – улыбнулась Лиза. – Я быстро!

Судя по индикатору, прием был неважнецкий, но все-таки лучше, чем ничего.

Без лишних раздумий, Лиза набрала номер Роберта. Тут и сомнений быть не могло, кому звонить, но телефон Роберта оказался отключен.

«Черт! Черт!»

– Подожди! – бросила она охраннику и набрала номер Дюка.

«Ну, же! Ну! Ответь, Дюк! Ответь, пожалуйста!»

– Я здесь, – ответил Дюк уже после пятого звонка.

– Это Лиза, – выпалила она. – Молчи, слушай! Меня похитили. Держат на «Левом роге», где-то под землей.

– Понял!

– Я была на встрече…

– Знаю! – перебил ее Дюк. – Дальше!

«Они знают? Знают! Ищут! Найдут!» – собственно, поэтому она и решила звонить Робу, а не в полицию. С полицейской дежурной, а там чаще всего сидят патентованные дуры, можно часами говорить, пока она что-нибудь поймет. Да и действует полиция не так, чтобы оперативно. Другое дело, когда на загривке у них будет сидеть Роб.

– Моя машина…

– Ее уже нашли, – снова прервал ее Дюк. – Кто похитители? Сколько их?

– Сколько, не знаю. Видела двоих. Кажется, вооружены. – В отдалении послышался едва различимый пока шум приближающихся шагов.

– Это «Оракул Пи Ай»! – выдохнула она в трубку, косясь на хозяина трубки, лениво покуривавшего неподалеку.

– Понял! Принимаю меры! – Дюк был лаконичен и надежен. – Ты как?

– Пока в порядке! Скажи Робу, чтобы поторопился… Мне… Мне очень страшно… – сказала Лиза и дала отбой.

8.

Почти весь день ушел на беготню, но не напрасно. Пока следователи прокуратуры в среднем темпе – но хотя бы не черепашьим галопом – раскручивали «дело о похищении адвоката Елизаветы Веллерт», Роб встретился с Анной Меркайнд из офиса Лиги и с еще одним юристом, работавшим на ЛПД. От них он получил дополнительную информацию о деле, которым занималась Лиза, и магнитофонные записи трех звонков в офис от анонимного источника – мужчины, с которым Изи встречалась в тот вечер в «Сильвер Лайн». К двум часам дня, проанализировав вместе с Барбарой и Дюком ксерокопии документов, вложенных в путеводитель по Лондону и всю информацию по истории с «пойменными землями», какой они теперь располагали, Роб сосредоточил свой интерес на «Глобал реал-эстэйт инвестмент компани» и их центральном офисе на проспекте Нойбергских кирасир. Что ж, это было уже кое-что, поскольку появлялся вполне реальный отправной пункт для дальнейших поисков. Это, впрочем, если Изи действительно похитили, но о худшем Роберт себе думать запретил.

– Дима! – Роб решил сэкономить на разовых мобильниках и звонил Хитрому из уличного таксофона. – Ты дома?

– Я? А кто?… – голос Дмитрия Яковлева – натурализованного гражданина Королевства девятнадцати лет отроду, известного так же, как Дима Якобс – звучал глухо и как бы со сна.

– Без имен! – попросил Роб. – Статью Семнадцать Параграф третий Пункт «А» помнишь?

– Ага! – понял где-то там, на другом конце линии парень, известный в сети под ником Хитрый. – Ну, если так, то да, дома.

– Тогда спустись, пожалуйста, в кафе напротив, – предложил Роб. – Кофе за мой счет. Я буду там через десять минут. Договорились?

– Я небритый…

– Я потерплю, – остановил возражения Роб. – Давай!

Дима был чрезвычайно интересной личностью, но познакомились они с Робом по вполне прозаическому случаю. Одним ненастным утром, а вернее ближе к полудню, когда просыпаются люди, ведущие полуночной образ жизни, Диди Фирст – певица и ведущая популярного реалити шоу на втором коммерческом телеканале – наткнулась, проверяя в Гугле упоминания о себе драгоценной, на выложенные в открытом доступе фотографии из ее личного архива. Ну, что сказать, некоторые люди никак не могут взять в толк, что все тайное, когда-нибудь становится явным, особенно в цифровую эпоху. А среди фотографий были и такие, что проходили по разряду «18+». Злоумышленника искала полиция, желавшая примерно наказать очередного хакера, и вдобавок к обвинениям во взломе и похищении интеллектуальной собственности, впаять наглецу еще и Статью Семнадцать Параграф третий Пункт «А» – распространение порнографии. Искал хакера и Роб, нанятый госпожой Фирст частным образом.

Найти Диму оказалось гораздо проще, чем Роб думал в начале – всего-то и нужно было, что потолкаться пару дней среди «профильной» аудитории. Это было как раз одно из тех дел, что неплохо решаются с применением минимума дедукции, но зато при помощи чтения мыслей на расстоянии. Однако, обнаружив преступника, Роб оказался перед дилеммой. Парню грозил приличный срок, притом, что он даже денег на этом взломе не заработал. А все дело в том, что Диди Фирст в одном из своих шоу нелестно отозвалась об «этих русских», и в Диме, на самом деле, выросшем в Королевстве и не умевшем даже читать по-русски, взыграло чувство национальной гордости. Его погубила импульсивность, так как вскрывал он личный компьютер Диди в порыве чувств, а не по здравому размышлению. Однако суд вряд ли будет снисходителен к многообещающему студенту-математику, суд – и, в общем-то, по справедливости – будет на стороне потерпевшей, хотя стоит отметить, что скандал пошел ей на пользу. Продажи дисков, благодаря неожиданной, но мощной рекламе, резко пошли вверх, так что единственный, кто на этом деле заработал, была как раз «жертва» взлома, а отнюдь не преступник. Короче, Робу стало жалко парня, и они вдвоем нашли способ, как вывести Диму из-под удара. Дима успел зачистить следы, ведшие прямиком к нему, и смог сымитировать – что являлось отнюдь не рядовой задачей – работу некоего анонимного хакера из Мексики. Ищи его теперь на просторах Интернета! Прямо как в той китайской притче про то, как трудно найти черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет. Но бесплатных обедов, как говорится, не бывает, и, если в тот раз – согласно другой поговорке о том, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным, – Роб не получил честно заработанного гонорара, теперь пришел черед Димы платить по старым счетам.

– Фирма называется «Глобал реал-эстэйт инвестмент», – Роб положил на столик флэшку и подвинул ее к Диме. – Тут копии нескольких документов компании, логотип, официальные телефоны, адрес электронной почты, и фотографии одного деятеля, который, предположительно, работает в фирме или работал до недавнего времени. Мне нужны его имя, адрес и телефон.

– Ты предлагаешь мне вскрыть их сервер? – поправил на носу очки Хитрый. – Это, Роб, нарушение закона. Меня за это могут…

– Я знаю, – кивнул Роб, как бы соглашаясь, – но мне очень нужно.

Он подчеркнул интонацией слово «очень», и, кажется, Хитрый понял, что дело серьезное, и Роб от него так просто не отстанет.

– Я попробую, – вздохнул Дима.

– Ты сделаешь! – поправил его Роб. – Сегодня, до ночи. И не спорь! От этого зависит жизнь моей девушки, и я не перед чем не остановлюсь. Ты это имей в виду.

– Ладно, ладно! – замахал руками Дима. – Ты меня только не пугай, Роб, а то руки будут дрожать, да и мозги у меня плохо работают, когда я тороплюсь или боюсь. А тут и то, и другое в одном флаконе!

– Ну, и не бойся! – согласился Роб. – Сделаешь, результаты пришлешь по этому адресу, – и он записал адрес электронной почты на салфетке. – Мы друг друга правильно поняли?

– Не сомневайся!

– Надеюсь, – сказал Роб, вставая из-за столика. – За работу, Дима! И мне тоже пора бежать дальше.

9.

Охранники ушли, и Лиза снова осталась одна. Правда теперь у нее было три одеяла – она просила одно, однако «предупредительный» Питер принес два, – кое-какая еда, питье и сигареты. Сначала ей показалось, что аппетита нет, и не будет, что ей не проглотить даже крошки, но средних размеров бутерброд с яичницей и фетой она съела без особых усилий, и воду выпила, оставив лишь немного на «потом». И даже сигарету взяла, хотя обычно не курила. Показалось, что табак поможет, позволит освободиться от тяжести на сердце и от страха, от холода и чувства одиночества.

Подложив одно одеяло под себя, и закутав им озябшие ноги, Лиза завернулась в два других, оставив свободной лишь руку с сигаретой. Одеяла были старые, нечистые, попахивающие плесенью и несколько влажные, но это было лучше, чем ничего.

«Вот же какие мы, прости господи, твари живучие!» – она вдруг с неприязнью подумала, что еще мгновение назад готова была радоваться таким мелочам, как подсохший бутерброд, наверняка купленный ее охранниками в каком-нибудь придорожном буфете, зажженная сигарета и ощущение тепла, появившееся после того, как она закуталась в эти ужасные одеяла.

«Все относительно… и тепло, и холод… и довольство, и нужда… Но я не хочу к этому привыкать! Не хочу, и не буду!»

Потом она задумалась над тем, кто ее похитил – не в смысле кто конкретно, а по чьему заданию, – и зачем. Но ничего путного в голову не приходило. Вернее, приходили всякие глупости, которым в качестве объяснительных гипотез – грош цена. Однако одно предположение все-таки показалось Лизе достойным рассмотрения.

«Кто-то хочет напугать меня до смерти!»

Да, да! Именно так: не убить, ведь убийство адвоката, да еще и близкого к правозащитникам – хотя, на самом деле, Лиза эту публику терпеть не могла, – могло стать событие резонансным. А вот пугануть, чтобы не лезла, куда не следует, такое вполне можно себе представить. Но, начав думать в этом направлении, Лиза довольно быстро обнаружила в своей теории многочисленные прорехи.

«А кто сказал, что похитить активного члена Лиги, это менее знаковое событие, чем убийство?» – возразила она самой себе. Но, с другой стороны, убить ее могли и прямо в баре или около него. Зачем же похищать, чтобы тут же и убить?

«Нелогично как-то…» – Однако еще вопрос, какова логика людей, способных пойти на откровенное преступление?

«А что если они не меня пугают, а кого-то другого?» – Да, в этом случае, дела ее плохи. Ведь пример на то и пример, чтобы быть запоминающимся.

Оставался еще, правда, вариант с шантажом. Но Лиза, сколько ни думала, так и не придумала, кого собирался шантажировать неизвестный, и зачем, не говоря уже о том, что непонятно, почему именно с ее, Лизы, помощью. Кому она могла быть настолько дорога? Немногочисленным, друзьям и подругам? Активистам движения в защиту природы? Партии зеленых? Нет, никак и ничего тут не вытанцовывалось. И она фигура не того калибра, что бы Лиза о себе не думала. И друзья ее, и сотрудники отнюдь не те люди, которых обычно шантажируют с помощью киднеппинга.

За мысленным перебором вариантов и гипотез, Лиза, все еще слабая после большой дозы какого-то отнюдь не безвредного зелья, по-видимому, и задремала, проснувшись только тогда, когда до нее донеслись знакомые уже звуки – кто-то отодвигал засов…

Глава 4
Вторник, 5 Мая 2009 года – вторая половина дня

1.

В три часа дня с Робом связался Абе Кройтер.

– Сопирин! – сказал он, не здороваясь. – Человека тошнило от передоза. Мой спец говорит, что рвотная фракция типична для женщины, и это укладывается в общую картину. Похоже, использовался сопирин в военной фасовке. Скорее всего, итальянский, у них спецназ карабинеров такими снабжают. Шприц-тюбик с готовой дозой, рассчитанной на крупного мужика. Женщины, конечно, тоже бывают немаленькие… Твоя подруга, как?

– Килограмм шестьдесят, – прикинул Роб. – Может быть, чуть меньше.

– Ну, вот ее и стошнило. Передоз.

«Будет болеть голова… – автоматически отметил Роб, представлявший в общих чертах, как действует сопирин, и тут же спохватился. – Лишь бы была жива! Впрочем…»

Зачем колоть сопирин, если собираешься убивать?

– Я уеду на день-два, – чувствовалось, что Гном полон сомнений, и не знает, как поступить.

– Что-то случилось? – сразу же спросил Роб.

– Вообще-то, да… – нехотя признался Абе. – Не хотел тебе говорить, у тебя своих проблем хватает…

– Телись, давай! – потребовал Роб.

– Ну, я типа на похороны еду.

– И кто же умер? – насторожился Роб, предчувствуя недоброе.

– Реклер.

– Черт!

Виктор Реклер был одним из девяти. Третья тактическая группа, оператор связи, стрелок, сапер.

– Черт! – повторил Роб. – Как же это?!

– Странная история, – вздохнул Абе. – Поехал вечером в город, выпил пива, с кем-то поссорился, началась драка…

– Абе, – остановил приятеля Роб. – Их, этих тех, с кем дрался Виктор, должно было быть не менее десяти.

– Ну, я не стал бы преувеличивать, – возразил Гном. – Мы уже сколько лет не в деле, а сборы, сам понимаешь, ни по интенсивности, ни по длительности подготовки… А на гражданке, где ему тренироваться? На ферме что ли, с коровами? Но ты прав, мутная история. Чтобы штатские зарезали егеря, успевшего выпить на круг две-три кружки?

– Купи от меня цветы, – попросил Роб, остро ощущая свое бессилие, он просто никак не мог поехать сейчас с Абе, – и разузнай там, что к чему. Не верится мне как-то…

– Разберусь, – пообещал Гном. – И венок куплю. Ты не знаешь, кстати, Гризли телефон не менял?

– Нет, а что? – у Роба вдруг возникло нехорошее чувство, что неприятности только начинаются.

– Да, вот битый час пытаюсь до него дозвониться, а у него телефон то занят, то не отвечает, а потом и вовсе отключился.

– Не нравятся мне такие совпадения, – признался Роб.

– Да, и мне тоже как-то… Ладно, посмотрим! Ты тут осторожно давай! Если что, звони, я и оттуда кое-что смогу.

– Ладно! – согласился Роб. – Только ты тоже, Абе, дурака не валяй!

– Заметано! – пообещал Абе, и разговор закончился.

Роб в этот момент находился практически в самом центре города. Здесь было многолюдно, и, соответственно, легче скрываться, но, разумеется, Роб не только прятался. Он работал. Искал через знакомых и «знакомых знакомых» выходы на «Оракул», чтобы попытаться решить с ними проблему миром. В конце концов, никто не сказал, что разумные люди не могут договориться. Могут, конечно, надо только найти точки соприкосновения и обсудить возникший кризис без нервов и эмоций. А так, счет в игре пока равный. Они, имея в виду «Оракул», следили за ним, но он удрал. Они залезли к нему в дом, он их уделал, но ведь не убил, хотя мог. И, похоже, даже не покалечил. Пора переходить к дипломатической фазе.

О том, кто его заказал и за что, Роб, по-прежнему, даже не догадывался. Чтобы предполагать, надо хоть что-нибудь да знать, а он не знал об этом ровным счетом ничего. Не было у Роба таких врагов, которые стали бы нанимать «Оракул». Тот, кто захотел бы с ним посчитаться – а при его роде деятельности это отнюдь не редкое явление, – не стал бы настолько усложнять. Есть много гораздо более дешевых способов отомстить. Однако вопрос с заказчиком мог обождать, а вот Изи ждать не могла. Следов похитителей найти пока не удалось, даже зацепок никаких не было, а время шло, и затяжка, в этом случае, была отнюдь не в пользу Изи.

«Сопирин… Значит, все-таки похищение, а не убийство. Но кто, зачем? Явно, не затем, чтобы изнасиловать. Для этого достаточно купить в ночном клубе дозу „Ар Два“. Выйдет много дешевле и не так прямолинейно. Все-таки сопирин нужен только для того, чтобы „нокаутировать“ жертву мгновенно. Тем он и хорош, но дорог, и достать его совсем непросто. Тем более, в армейском шприц-тюбике… Н-да… Задачка. У кого в городе есть доступ к таким экзотическим штукам, как военные наркотические препараты?»

Роб обдумывал все это в небольшой закусочной на тихой боковой улочке недалеко от Национальной галереи. Место туристское, но все-таки не до такой степени, чтобы забить до отказа весь лабиринт старого городского центра, включающий в себя бесчисленное множество таких вот узких, мощеных камнем улиц, крошечных площадей с храмами трех разных христианских конфессий, и еще более мелкими переулками, где и машина проехать не могла. Даже самая маленькая.

«Даже „жук“… Черт! Ну, надо же было нам поссориться! Если бы не это, вполне возможно, на встречу с осведомителем Изи пошла бы не одна, а со мной!»

Мысли подобного рода крутились в голове весь день, хотя не факт, что Изи попросила бы о помощи и в другой, не столь «драматической» ситуации. Она девушка самостоятельная и по-своему отважная: могла запросто пойти и одна.

«Но могла и меня позвать…»

Между делом голодный, как собака, Роб съел, даже не обратив на это внимания, несколько бутербродов, выпил бутылку колы и принялся уже за кофе с взбитыми сливками – ему при его росте, мышечной массе и образе жизни вреда от этого не будет. Наоборот Робу нужны были сейчас все эти калории, жирные кислоты и глюкоза. Ему предстояло «бегать» и «нюхать» без сна и отдыха до тех пор, пока не найдет Изи.

«Где же ты, Изи, черт тебя подери!»

И в этот момент во включённом компе – Роб поставил его перед собой на столик – звякнул сигнал поступления почты.

«Ну, что ж посмотрим…»

Письмо было от Димы. Хитрый написал коротко, но по существу.

«Альфред Блау, бухгалтер, уволен из Global Real-estate Investment Company три недели назад, адрес… телефон… мэйл…»

«Есть!» – Роб не стал допивать кофе, закрыл лэптоп и опрометью бросился из закусочной.

Машину он оставил на подземной стоянке в трех улицах к востоку, а ехать предстояло, считай, через весь город, в южный Хартбарт. Час, если не будет пробок, два – если на Старом мосту встанет транспорт. Но и в объезд не быстрее выйдет, так что и выбора, собственно, нет.

По дороге Роб несколько раз пытался связаться с Дюком, но ему равнодушным голосом отвечали, «абонент временно не доступен». Барбара же на звонки просто не отвечала.

«Да, что они, в самом-то деле! – возмущался Роб, выводя свой БМВ с подземной стоянки. – Совсем, что ли, с ума посходили?!»

И от Карла ничего пока не было. Роб проверил почту, едва припарковался в квартале от дома бухгалтера. Ни одного письма. Ни единого звонка. Он вдруг почувствовал себя не менее одиноким, чем когда остался один в джунглях после неудачной – был сильный ветер – высадки. Группу разметало, до ближайшего пункта сбора – двенадцать часов хода через настоящие, а не декоративные джунгли, и ночь на дворе, чтобы жизнь уже окончательно не казалась медом.

«Да, было время… были люди…» – Роб запер машину и, не торопясь, чтобы не привлекать к себе внимание прохожих или людей, что могли увидеть его из окон, пошел по улице.

Девяносто третий дом оказался небольшим трехэтажным особнячком. Одна лестница, шесть квартир, и дверь с кодовым замком и домофоном. Роб поднялся по ступеням и остановился перед дверью, изучая фамилии жильцов. Пока стоял, отчетливо расслышал тихое тявканье мелкой собачонки в квартире, расположенной в цокольном этаже справа.

– Госпожа Риббер, – сказал он, нажав на кнопку с номером «один» и услышав шум включенного микрофона, – я Эндрю Боггарт, сотрудник частного розыскного агентства «Оракул». Не могли бы вы уделить мне одну минуту вашего драгоценного времени?

Дверь открылась, и Роб вошел. Он оказался в небольшой прихожей с лестницей наверх и двумя короткими лестницами вниз, справа и слева. Дверь внизу правой лестницы отворилась, и на пороге появилась чистенькая старушка в весе пера. Росту в ней, вряд ли, было больше полутора метров, мяса и жира, кажется, не было вовсе.

– Я Эндрю… – начал было Роб, но старушка его остановила.

– Я слышала, – сказала она ворчливым тоном. – Документ у вас есть?

Документ был – удостоверение того балбеса, которого Роб встретил в своей собственной квартире. Фотография там – и, возможно, не случайно – была дерьмовая, так что и Роб вполне мог сойти за агента Боггарта.

– Слушаю вас, господин Боггарт! – старушка изучила удостоверение и протянула его Робу.

– У меня, собственно, не вопрос, а просьба, – улыбнулся Роб. – Мне надо поговорить с господином Блау, но я не хочу, чтобы он заранее узнал о моем визите, тем более, через домофон.

– Вы не полицейский, – возразила старушка, – и я не обязана вам помогать.

– Вы правы, – кивнул Роб, – поэтому я вам заплачу.

Он достал из кармана куртки портмоне и, раскрыв его, вытащил две сотенные банкноты.

– Это за беспокойство.

– Только без безобразий! – предупредила старушка и, забрав деньги, скрылась за своей дверью.

«Будем надеяться, что оно того стоило, – Роб поднялся по лестнице и остановился перед дверью в квартиру Блау. – Впрочем, как знать…»

Тяжелая деревянная дверь, каких давно уже не делают, была чуть приоткрыта. И причина такой небрежности оказалась проста до очевидности. В дверь был врезан ригельный замок с защитой от автозахлопывания. Чтобы закрыть дверь, нужно было сначала оттянуть ригель, а сделать это снаружи, мог только тот, у кого есть ключ. Но человек, покинувший квартиру Альфреда Блау последним, надо полагать, ключа не имел, и времени его разыскивать – тоже. Он просто прикрыл за собой дверь, и означать это могло что угодно, но, скорее всего, то, что бухгалтера уже нет в живых.

Роб достал из внутреннего кармана куртки перчатку из латекса, надел на правую руку, а в левую взял пистолет. Сняв китайский кольт с предохранителя, он медленно приоткрыл дверь и прислушался. Где-то капала вода, шумел мотор холодильника… – тихие естественные звуки, ничего выбивающегося из ряда, ничего подозрительного. Так же осторожно Роб проник в квартиру. Планировка здесь была старая – длинный коридор, сворачивающий через две двери направо, по-видимому, к кухне, туалету, и что там еще должно быть? Душевая, полноценная ванна? Роб двинулся вдоль стены, достиг первой двери и, страхуя себя от неожиданностей, мягко толкнул створку, оставаясь, тем не менее, чуть в стороне.

Скрипнули и жалобно застонали дверные петли, но никто на этот звук не отреагировал, и, как тут же выяснилось, отреагировать не мог. Роб заглянул в комнату. Блау – во всяком случае, одет этот человек был, как Блау на вчерашней записи из бара, – лежал на полу, упав навзничь. Горло у него было перерезано, и крови натекла целая лужа. И кровь эта, что характерно, еще не свернулась.

Роб подошел к трупу, всмотрелся в лицо и, окончательно опознав человека из бара, сфотографировал его камерой, встроенной в телефон. Делать здесь было больше нечего. Труп не заговорит, во всяком случае, так быстро, как надо. Да и в квартире, надо полагать, ничего ценного для себя Роб уже не найдет. Не тот случай. Впрочем, одну подсказку труп бухгалтера Робу все-таки дал: к похищению Изи, наверняка, приложили руку те же люди, что убили Блау. И, если следовать принципу Оккама, «трясти» надо было Global Real-estate Investment.