Текст книги "Опасные клятвы (ЛП)"
Автор книги: М. Джеймс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)
Я с трудом сглатываю, чтобы не выдать болезненного всплеска эмоций, и заставляю себя улыбнуться.
– Просто день был долгим, – успокаиваю я его. – Много вещей, к которым я не привыкла. Я даже никогда раньше не летала...
– Мы это обязательно исправим, – с улыбкой говорит Тео, еще раз проводя пальцами по моей щеке, а затем отходит, чтобы вернуться к еде. – Не знаю, почему твоя семья держала тебя взаперти, как тепличный цветок, думаю, для тех, за кого они бы тебя выдали замуж, было бы гораздо привлекательнее, если бы ты хоть немного знала о мире. Но в конце концов, – добавляет он, открывая ящик, чтобы вынуть оттуда инструменты для резьбы по утке, – я почти рад, что они так поступили. Значит, я смогу показать тебе все те места, где ты сама никогда не была, девочка.
Я делаю еще один глоток вина, смена темы разговора помогает мне взять эмоции под контроль.
– Ты любишь путешествовать?
Тео кивает.
– В последние годы мне удается не так часто, как хотелось бы. – Он кладет часть запеченного мяса на фарфоровую тарелку, добавляет овощи и картофель из кастрюли, которую я не заметила. – Но я думаю, что скоро дам Финну больше ответственности. Мы сможем путешествовать и наслаждаться временем, проведенным вместе. И больше времени здесь, если тебе понравится это место, как я надеюсь.
Он протягивает тарелку.
– Пойдемте ужинать. Думаю, в меньшую столовую.
В особняке, где я выросла, столовая поменьше все равно была до смешного большой. Но здесь та, которую спроектировал Тео, похоже, намеренно имитирует самую обычную столовую, а официальная столовая оставлена для тех случаев, когда он хочет произвести на кого-то впечатление. Комната относительно небольшая, выходит на задний двор с огромными окнами и резным деревянным столом на шесть персон. Освещение в комнате теплое, с видом на тихую ночь за окном, и когда мы заходим внутрь и Тео ставит свою тарелку и бокал с вином, я чувствую, как у меня снова сжимается грудь.
Я выросла за столом такой длины, что это казалось нелепым, с братом и родителями, под люстрой, с персоналом, приносящим каждое блюдо из изысканных ужинов, которые нам всегда подавали, каждый вечер недели. Но это...
Я могу представить, что живу здесь с Тео. Я могу представить, как буду есть блюда, которые он готовит, и которые, возможно, со временем научит готовить меня, за этим столом, глядя на сад в смене времен года. Я могу представить, как здесь появляется ребенок, а потом двое или трое, комната наполняется смехом и разговорами, теплом, которого никогда не было в моей собственной жизни в детстве. Между мной и моим отцом всегда была дистанция. Где бы мы ни были, что бы ни происходило, он всегда был в первую очередь паханом, а наш отец – на втором месте. Но Тео...
Он не лидер ирландских королей. В этой комнате он всего лишь мой муж.
И он старается быть хорошим.
Из-за комка в горле мне трудно есть. Я сажусь за стол и откусываю от утки, пока Тео копается в своей еде.
– Очень вкусно, – говорю я, глядя на него. – Я действительно была удивлена, что ты умеешь готовить.
– Ну, это не совсем тот талант, который, я думаю, большинство мужчин в этом мире поощряют культивировать, – сухо говорит он. – Но моя бабушка настаивала на том, чтобы научить меня в детстве. Я очень любил ее, но, конечно, не хотел и постоянно жаловался. Я так и не научился ничему из того, чему она пыталась меня научить, и когда я подрос, а ее не стало, я почувствовал, что обязан для нее научиться. Так я продолжу ее память. Я выучил все старые рецепты, которые она передавала. – Он жестом показывает на наши тарелки. – Я хотел приготовить для тебя что-нибудь элегантное для нашего первого вечера здесь. Но у меня есть множество блюд, которые я с удовольствием готовлю в более строгом стиле.
– Не могу дождаться, когда попробую их. – Произнося эти слова, я понимаю, что имею в виду их. С тех пор как я спустилась вниз, я ни разу не подумала о том, когда мы вернемся в Чикаго. Здесь я чувствую себя более расслабленно и непринужденно, чем когда-либо за долгое время, даже с...
Мой желудок снова сжимается, когда я вспоминаю Адрика и то, как он сказал, что будет наблюдать за нами. Я чувствую, как напряжение нарастает, когда задаюсь вопросом, наблюдает ли он за нами прямо сейчас, видит ли он меня здесь, за обеденным столом, потягивающую вино, разговаривающую и смеющуюся с Тео. Если он препарирует каждое наше взаимодействие, каталогизирует его, чтобы потом бросить мне в лицо или попросить объяснить.
Так отношения не поддерживаются.
Мне приходится бороться с желанием зарыться лицом в руки, продолжать сидеть, пить вино маленькими глотками и вести светскую беседу. Мои отношения с Тео обречены, что бы ни случилось, но теперь я понимаю, как глупо было думать, что то, что у меня есть с Адриком, тоже может сохраниться. Что он сможет сидеть здесь и смотреть, как я заключаю брак, якобы фиктивный или нет, с другим мужчиной, и не поддаваться ревности и гневу.
И теперь я чувствую, как все это близко к тому, чтобы рухнуть.
Тео убирает со стола, когда мы заканчиваем есть.
– У меня есть десерт для тебя, – говорит он мне. – Но я подумал, что мы могли бы съесть его у камина, в гостиной.
– Звучит замечательно, – говорю я ему, и это действительно так. Звучит романтично, идеально, и все то, что я начинаю понимать, что могу ожидать от него.
Гостиная похожа на столовую, есть более официальная, для гостей, а есть та, в которую Тео ведет меня, она меньше и уютнее. Мы сидим на мягком зеленом диване, Тео приносит бокалы с портвейном и шоколадное суфле, разводит огонь, а я потягиваю напиток и смотрю на улицу. Я вижу, как что-то слабо клубится в ночном воздухе, и моргаю.
– Снег идет? – Спрашиваю я, не зная, почему я удивлена, снег ранней весной в Чикаго тоже не редкость, но почему-то я не представляла, что здесь идет снег. Я ожидала скорее дождя.
– Немного. – Тео выглядывает из окна. – В это время года время от времени выпадает небольшой снег. Нам просто повезло, что выпало немного. Завтра в городе будет бардак, но здесь очень красиво.
И правда, красиво. Мне кажется, что в этом доме мы уединились от всего. Я привыкла к тому, что где-то всегда слышны шаги персонала или звук чьего-то разговора в другой комнате, что я никогда не бываю в полном одиночестве. Я знаю, что на территории есть охрана, но мне действительно кажется, что у нас с Тео здесь свое личное убежище. Я стараюсь не думать об Адрике и о том, что он может наблюдать за нами.
Тео возвращается и садится рядом со мной, делает глоток портвейна и берет вилку.
– Знаешь, – говорит он вкрадчиво, глядя то на десерт, то на меня, – торт, который ты ела на нашей свадьбе, натолкнул меня на несколько идей. Которые не были уместны в той обстановке. Но вот... – он задумчиво смотрит на десерт, а затем погружает в него вилку и зачерпывает кусочек пушистого шоколада, залитого чем-то вроде помадного соуса. Он подносит его к моим губам, и я послушно раздвигаю их, откусывая кусочек.
Я не могу сдержать стон, который вырывается у меня изо рта. Это невероятно.
– Думаю, ты упустил свое призвание, – бормочу я, проглатывая блюдо. – Вместо криминального авторитета тебе следовало бы стать шеф-поваром.
Тео ухмыляется.
– Думаю, мне больше нравится готовить для тебя. Это позволяет мне делать такие вещи...
Он погружает кончик пальца в углубление, оставшееся от вилки, так, чтобы я подумала, что он специально немного поник, и подносит его к моему рту, проводя шоколадом по нижней губе, прежде чем наклониться вперед и захватить ее в свои руки, слизывая сладость, а затем нежно покусывая мою кожу.
Я не могу сдержать стона от удовольствия.
– Мм... – Его рот кривится в довольной улыбке, когда он снова окунает палец в шоколад, проводя им линию по моему горлу. Я, не задумываясь, откидываю голову назад, когда он наклоняется ко мне, и кончик его языка проводит ту же линию, слизывая шоколад, и я стону, когда моя кожа нагревается, ощущая колючие мурашки.
– Тебе стоит снять этот свитер, – хрипло прошептал он. – Я бы не хотел, чтобы на него что-то попало. Он тебе идет. – Он поднимает глаза, окидывая мое лицо оценивающим взглядом. – Он подходит к твоим прекрасным глазам.
Мой первый инстинкт – сказать ему, чтобы он сам снял его с меня, но его пальцы липкие от шоколада, и какой-то части меня нравится идея раздеться для него. Я тянусь к подолу мягкого свитера и медленно поднимаю его вверх, слегка откинувшись назад, позволяя ему увидеть мою бледную плоть, обнажающуюся понемногу, пока я поднимаю его до груди, а затем до конца, позволяя ему упасть на другую сторону дивана.
Тео тихонько ругается, глядя на кружевной бюстгальтер, обнимающий мою грудь.
– Каждый раз, когда я вижу тебя, я хочу тебя еще больше – пробормотал он. – Сними и это, девочка. Иначе я все испорчу, снимая его с тебя.
Невозможно притвориться, что я не хочу этого или его. Я чувствую, как меня охватывает желание, и мое тело гудит от него, когда я тянусь за спину и расстегиваю застежку, сдвигая ее с груди. Тео издает низкий рык в глубине горла, когда видит мою обнаженную плоть, его руки тянутся ко мне, чтобы поднять меня с дивана.
– Мы сделаем это по полной программе, – дразняще прошептал он мне в губы, поднимая меня на ноги. – Шоколад, меховой ковер и камин.
Я понимаю, что он имеет в виду, когда он ведет меня через всю комнату, снова жадно целует меня и усаживает рядом с собой на огромный меховой ковер, расстеленный на деревянном полу, перед прыгающим огнем.
– Ты пытаешься стать ходячим тропом для романтических романов? – Спрашиваю я, покусывая его нижнюю губу, когда он целует меня еще раз, и Тео усмехается.
– Я пытаюсь сделать со своей женой то, чего никогда раньше не делал. – Его рука ложится на мою обнаженную грудь, прижимая меня обратно к меху. – Я никогда не уделял время подобным вещам. Я бы, наверное, сказал, что это чепуха, если бы мне такое пришло в голову. Но сейчас...– Он жадно смотрит на меня, его пальцы перебирают мои груди. – Я хочу не торопиться с тобой, Марика. Я хочу делать все те глупые, романтические вещи, которые с любой другой женщиной я считал бы глупыми. Это глупо, – добавляет он, доставая десерт, чтобы провести еще теплым шоколадом по моим соскам, и я задыхаюсь от этого ощущения. – Но после той жизни, которую я прожил, я обнаружил, что небольшая романтическая глупость значит для меня больше, чем я предполагал.
Когда он приникает ртом к моей груди, всасывая сосок, а его зубы и язык скользят по моей напрягшейся чувствительной плоти, я погружаю руки в его волосы. Спина выгибается дугой, и я отдаюсь ощущениям, понимая, насколько усложняю себе задачу, и обнаруживая, что мне вдруг становится все равно. Я хочу его, и все в этой ночи было идеально.
Когда он сказал, что превращает командировку в медовый месяц, я подумала, что это повод убить двух зайцев одним выстрелом. Что меня оставят одну на большую часть поездки, что это будет номинальный медовый месяц, чтобы Тео не жаловался на то, что у меня его не было, впрочем, я бы и так его провела, но он не должен был этого знать. Но я почти ни слова не слышала о его делах здесь, кроме того, что он сказал мне, что именно этим он будет заниматься завтра, пока я исследую Дублин. Похоже, для Тео медовый месяц важнее бизнеса.
Особенно сейчас, когда он слизывает сладость с моей плоти, повторяя это с другой стороны, а затем проводит губами по плоскому животу, спускаясь к ложбинке между бедрами. Его руки скользят по внутренней стороне моих бедер, раздвигая меня в стороны, пока он слегка покусывает мои бедра, и поднимаются вверх, чтобы провести пальцами по кружеву моих трусиков. Они шикарнее, чем все, что я обычно ношу: кружево кремового цвета в тон бюстгальтеру с атласной лентой, проходящей через весь верх, и маленьким бархатным бантиком на макушке.
– Мне нравятся эти. – Его голос глубокий и хриплый. – Я не хочу их портить, но я хочу сам снять их с тебя...
Его руки лежат на моих бедрах, его рот ласкает кружево, а зубы захватывают его край у одного бедра, проводя по моей коже. Я не могу сдержать стон, который вырывается у меня, мое тело напрягается от потребности, когда он повторяет то же движение с другой стороны, пропуская свой рот между моих бедер, чтобы провести им по кружеву. Я точно знаю, насколько оно мокрое, и то, как он вдыхает мой аромат, заставляет все мое тело вспыхивать от смущения и возбуждения одновременно.
– Мне нравится, какой чертовски мокрой ты становишься для меня, девочка, – пробормотал он. – Мне нравится знать, что, когда я просуну пальцы в твою сладкую киску, ты будешь вся скользкая и горячая для меня, жаждущая моего члена. – Его зубы снова зацепились за кружево, сдвигая его ниже. – Я думаю о том, как ты хороша на вкус. Как мне не терпится слизать всю эту влагу, чтобы она была на моем языке, на моих губах, по всему моему гребаному лицу.
– Тео... – Я стону его имя, извиваясь на мягком ковре, пока он спускает трусики с моих бедер, явно намеренно затягивая это. – Тео, пожалуйста...
– Пожалуйста, что, девочка? – Его лицо пылает злым жаром, когда он поднимает взгляд с того места, где избавлял меня от последней одежды. – Я хочу, чтобы ты сказала мне, чего ты хочешь.
– Твой рот... – шепчу я, впиваясь зубами в нижнюю губу. Я чувствую вкус вина и сахара, и понимаю, что больше никогда не буду смотреть на шоколадный десерт так же, как раньше.
– Где мой рот? – Нажимает он, проводя губами по внутренней стороне моего колена. – Здесь?
Я знаю, что он делает, и что-то в этом возбуждает в тысячу раз сильнее, чем если бы он требовал от меня всего с первой ночи. Он был нежен и медлителен со мной, не доминировал и не требовал слишком многого, а теперь, мало-помалу, он показывает мне, чего он хочет. Что его возбуждает. Понятно, что ему нравится быть главным, его возбуждают такие вещи, как то, что я стою на коленях или вытираю его сперму с члена, и то, что я прошу его съесть мою киску, для него эротично. Но он приобщает меня к этому постепенно, а не заставляет делать все то, что он хочет в постели.
Это заставляет меня хотеть угодить ему.
– Не здесь, – шепчу я, откидывая голову назад. – Тео...
– Скажи это, девочка. – Его губы скользят чуть выше, к внутренней стороне моего бедра. – Дай мне знать, где ты хочешь видеть мой рот. Что ты хочешь, чтобы я сделал с тобой.
– Я хочу твой язык...
– Где? – Его голос густой, акцент огрубел. – Я буду ублажать тебя, пока ты не закричишь, девочка, только попроси меня об этом.
В его словах чувствуется неистовая потребность – его желание услышать, как я это говорю. Я поддаюсь, мое тело жаждет его прикосновений, мой клитор набух и стал чувствительным.
– Мне нужен твой язык на моей киске. На моем клиторе. Пожалуйста, Тео, трахни...
Слова настолько пошлые, что я не думала, что когда-нибудь их произнесу. Я даже представить себе этого не могла. Но его руки внезапно оказались на моих бедрах, когда он широко раздвинул меня, отодвинув колени назад, чтобы моя киска была открыта и уязвима для его голодного взгляда.
– Я буду есть тебя, пока ты не закричишь, жена, – рычит он, а затем его рот оказывается на моем клиторе, и звуки, которые доносятся до меня, это не что иное, как стоны наслаждения.
Его язык, горячий и жаждущий, кружит вокруг моего клитора, трется о него в идеальном ритме, заставляя меня дрожать от ощущений с того самого момента, как он коснулся меня. Его губы плотно прижимаются ко мне, посасывая и облизывая, вбирая в себя каждую капельку капающего с меня возбуждения. Я вскрикиваю, когда он опускает язык ниже, проталкивая его внутрь меня, как будто ему нужно попробовать меня на вкус еще глубже.
– Тео, я...
– Я хочу, чтобы ты умоляла об этом, девочка, – хрипло произносит он, отстраняясь. – Я хочу, чтобы ты заливала мое лицо, когда кончишь. Я хочу... – Его голос обрывается, срываясь от желания, когда его рот снова накрывает меня, пожирая меня, облизывая и посасывая мою набухшую, ноющую плоть, пока я не начинаю умолять, пока не слышу стоны Тео, пожалуйста, пожалуйста, заставь меня кончить. И тогда он дает мне именно это, его губы и язык заставляют меня разойтись по швам, заливая его рот, подбородок и щетину именно так, как он сказал, что хочет этого, а я содрогаюсь под ним, вцепившись в меховой коврик.
Его рука шарит по молнии, и я смутно вижу толстую форму его члена, когда он приподнимается надо мной, набухшую головку, толкающуюся у моего входа.
– Боже, девочка, мне так нравится быть внутри тебя, – пробормотал он, наклоняя голову, чтобы поцеловать меня. – Чувствовать, как ты все еще трепещешь вокруг меня, все еще кончаешь для меня... – Он стонет, проталкивая в меня свой член, и я сжимаюсь вокруг него, получая еще один гортанный стон, когда его рот прижимается к моему.
Мне все равно, что я чувствую вкус себя на его губах, его рот все еще блестит от моего возбуждения, его привкус на моем собственном языке, смешивающийся со сладостью того, что было раньше. Я хочу, чтобы он поцеловал меня, хочу ощущать его губы на своих, его горячий язык в моем рту, когда он входит в меня так глубоко, как только может, на этот раз быстрее, чем раньше. Я чувствую, как сильно он нуждается в этом, его едва сдерживаемое желание, его член заполняет меня почти до отказа, когда он поглощает мой рот так же, как он поглощал мою киску всего несколько мгновений назад.
Он входит в меня снова и снова, каждый длинный удар уверенно и жестко, прижимая меня к ковру, трахая меня с такой потребностью, что мне становится больно за него, даже когда мое тело наполняется удовольствием от ощущения его толстого члена, заполняющего меня снова и снова. Мне нравится, когда он трахает меня вот так, жестко и грубо, напоминая мне, что у мужчины, который в остальное время так нежен и осторожен со мной, есть и более грубая сторона. Что иногда он не может контролировать свое желание ко мне, что это я заставляю его быть таким.
Руки Тео тянутся к моим рукам, сцепляя их над головой, его пальцы обхватывают мои запястья.
– Ты так приятно обхватываешь мой член, – стонет он мне в губы, его бедра содрогаются, когда он снова погружается в меня на всю длину. – Как будто ты, блядь, создана для меня. – Еще один толчок, сильнее, его руки, бедра и член прижимают меня к полу под его грузным телом, окружают запахи дров и дыма, тепло нашей кожи, его одеколон и мои духи, пот и секс, и я чувствую, как мое тело напрягается, распутывается, очередная кульминация захватывает меня еще до того, как я осознаю ее наступление. Моя голова откидывается назад, рот открывается в крике наслаждения, и я чувствую, как губы Тео втягиваются в мое горло, когда он ускоряет темп, каждый резкий удар его члена доводит меня до все более высоких всплесков ощущений, пока я не уверена, что оргазм не прекратится. Я чувствую, как головка его члена проходит по чувствительному месту внутри меня, снова и снова, пока я не вздрагиваю и не извиваюсь под ним. Его рот прижимается к моему плечу, его тело содрогается, когда я слышу его собственный оргазм, его член пульсирует внутри меня, когда я чувствую, как он наполняет меня своей спермой.
После этого он переворачивается на спину, прижимая меня к своей груди. Рядом с нами мерцает огонь, и я опускаю голову ему на плечо, размышляя, может ли так быть всегда. Если это, в буквальном смысле, период медового месяца или если Тео всегда будет таким хорошим мужем, если наша связь будет углубляться и укрепляться со временем, если это место станет нашим домом. Место, с которым связаны годы воспоминаний, место, где мы сможем строить жизнь так, как хотим, не считаясь со всеми ожиданиями, которые возлагались на нас обоих в Чикаго.
И я удивляюсь, почему я вообще об этом думаю, когда не вижу никакого пути, на который я встала.
– Я бывал здесь так часто, как только мог, – тихо говорит Тео, нарушая долгое молчание, пока мы лежим рядом. – Но не думаю, что я наслаждался ночью в этом доме так сильно, как этой. – Он поворачивает голову ко мне, наклоняя мой подбородок вверх, так что его зеленые глаза смотрят прямо в мои. – Я рад, что решил жениться на тебе, Марика.
Поцелуй, который он прижимает к моему рту, избавляет меня от необходимости сразу же пытаться скрыть, как на глаза наворачиваются слезы. Но мне все равно приходится быстро смаргивать их, борясь с нахлынувшими эмоциями, и я знаю, что должна сказать ему то же самое. Я бы так и поступила, если бы все еще была полностью сосредоточена на игре, которую хочет от меня брат, а не на путанице чувств, которую Тео пробудил во мне. Но я обнаружила, что не хочу лгать ему, что просто смешно, учитывая, что большая часть того, что между нами, это ложь, и всегда была ложью.
Целая серия лжи, до, во время и, конечно, после.
После не будет, думаю я, чувствуя, как его рот переходит на мой. Он будет мертв. И боль, пронзающая меня при этой мысли, сильнее, чем должна быть. Он будет мертв, и это будет моя вина.
Я отстраняюсь от поцелуя, обхватывая себя руками. Я стараюсь не выглядеть так, будто отстраняюсь от Тео, но, судя по тому, как меняется выражение его лица, думаю, мне это не совсем удалось.
– Я все еще очень устала после перелета, – шепчу я, а затем, чтобы смягчить то, что он может понять из этого, заставляю себя улыбнуться. – Пойдешь со мной в постель?
– С удовольствием, – пробормотал Тео, еще раз потянувшись ко мне, прежде чем помочь подняться с ковра. Когда мы собираем мою одежду и отправляемся наверх, чтобы провести первую ночь в нашей постели здесь, у меня возникает ужасное, тонущее чувство, что на кону не только жизнь Тео…
Но и наши с ним сердца.
