Текст книги "Феникс в огне"

Автор книги: М. Дж. Роуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

Джош поразился гневу и ярости, выплеснувшимся в прикосновении ее губ. Он ничего не понял, но сейчас это не имело значения. Разобраться в том, каким же немыслимым было их единение, можно и позже.

– Я просто хочу хоть на время забыться, – прошептала Габриэлла. – Ты ничего не имеешь против?

– Нет, не имею. Все очень хорошо.

В ее движениях не было ни нежности, ни терпения. Она брала больше, чем отдавала. Женщина вцепилась в рубашку и штаны Джоша, сорвала с него одежду, но не позволила ему поступить так же с ней.

Габриэлла быстро раздевалась. Джош смотрел на это и тотчас же ощутил прилив вожделения. Он едва успел мельком взглянуть на ее ноги, покатые бедра и грудь. Она действовала слишком стремительно, не успела стащить с себя одежду и уже забралась на него словно одержимая.

Затем она уставилась на Джоша горящими глазами, которые вообще не закрывались. Габриэлла роняла ему на грудь бесконечные слезы, тщетно пытаясь обуздать страх и боль.

Райдеру показалось, что он исчез в ней, пораженный жаром, окружившим его. Ему никак не удавалось поймать ее ритм. Она двигалась неистово, в безумном трансе. Он перестал подстраиваться и полностью отдался ей.

Габриэлла то и дело меняла скорость, держала его на грани, то замедляясь, практически не шевелясь, то пускаясь во весь опор, словно это была гонка, которую она должна была выиграть во что бы то ни стало. Затем, когда Джош уже чувствовал нарастание напряжения, она вдруг останавливалась, делала паузу, не двигая ногами, бедрами и торсом, лишь напрягая и расслабляя мышцы, после чего снова неслась вперед.

Габриэлла действовала прямолинейно, грубо и откровенно. Джошу показалось, что она не отдавала себе отчета в том, кто рядом с ней. В настоящий момент ей требовалось лишь ненадолго расслабиться, освободиться от ужаса, переполняющего ее. Он сознавал это, но не мог устоять перед ее требовательным, пульсирующим напором. Габриэлла спасалась единственным доступным способом, и Джош был полон решимости помочь ей в этом.

Наконец она откинула голову и стиснула его плечи с такой силой, что он ощутил настоящую боль. Приглушенный стон начался где-то в глубине, где они встретились, слились друг с другом. Стон нарастал, набирал силу, становился все более громким и первобытным, как нельзя лучше передавая чувства Джоша. Мир, окружающий его, одновременно бесконечно расширялся и сжимался в одну точку. Долгие годы горя, страсти и беспомощности разом выплеснулись, превратились в рев, наполнивший комнату. Райдер уронил голову и, не в силах сдержаться, разрыдался вместе с Габриэллой.

Он проснулся в кровати один, полностью раздетый, накрытый одеялом. На него нахлынули воспоминания о прошедшей ночи. Причем главное место в них занимал не неистовый экстаз, которого они с Габриэллой достигли одновременно, а то, что произошло потом. Измученная и обессиленная Габриэлла устроилась у него на плече и заснула. Он не спал, глядел на нее и мечтал о том, что никаких камней уже нет. Куинн вернулась к матери. Их жизнь стала и его жизнью.

Джош спустился вниз. Габриэлла сидела на кухне и пила кофе. Ее все еще влажные волосы вьющимися локонами обрамляли лицо. Она увидела его и постаралась улыбнуться. Этот интимный взгляд словно заключил его в объятия.

– От Роллинза никаких известий? – спросил Райдер о том единственном, что сейчас имело значение.

Габриэлла кивнула.

– Слава богу, он уже почти закончил.

– Больше никто не звонил?

– Нет. Я с ума схожу.

– Они позвонят, Габриэлла. Обязательно позвонят.

Она кивнула.

– Кофе хочешь?

Она собралась было встать.

– Не надо, я сам.

– Нет. Позволь мне. Это даст мне хоть какое-то занятие. Я должна чем угодно себя занять.

Габриэлла налила кофе в чашку, поставила ее перед Джошем, а сама уселась напротив.

– Не могу поверить в то, что я сделала вчера ночью.

– Горе способно сотворить с людьми и не такое.

Она уставилась в свою чашку, словно стараясь найти там ответ.

– Но все это было… я совсем…

– Ты была на пределе и нашла выход. Не надо к этому возвращаться. Тебе еще никогда в жизни не приходилось испытывать подобного стресса. Не суди себя слишком строго.

– Просто все дело в том… – Наконец Габриэлла посмотрела ему в лицо.

В ее взгляде были тоска и смятение.

– Джош, я тебя не использовала.

– Есть один буддийский коан, [10]10
  Коан – в дзен-буддизме короткое повествование, вопрос, диалог, цель которого – придать психологический импульс ученику для облегчения понимания сути учения.


[Закрыть]– сказал он. – На столе стоят свечи. Те, что справа, зажжены, те, что слева, – нет. Очередная свеча догорает. Монах в самый последний момент зажигает от нее свечу, расположенную напротив. Когда и эта догорает, монах зажигает от нее следующую. Вопрос вот в чем. Является ли пламя последней свечи тем же самым, которое горело на первой и на второй?

– Да, оно то же самое. А ты что думаешь?

– Не то же самое, но и не другое. Без изначального пламени ни одна из остальных свечей не была бы зажжена.

Габриэлла молча кивнула.

Джош продолжал:

– Мы с тобой разделили нечто важное. Для нас это означает разные вещи, но мы на какое-то время воспламенились и разделили горение. Благодаря этому сегодня утром мы оба уже другие. Возможно, это больше никогда не повторится, но и не исчезнет.

Габриэлла едва уловимо склонила голову, словно принимая благословение, и в этот самый момент зазвонил телефон.

ГЛАВА 68

Пятница, 10.48

– Я же тебе сказал, сделай так, чтобы она заткнулась!

Беттина и до этого мгновения была жутко напугана, но от грубого окрика Карла ее сердце забилось в бешеном ритме.

«Долго так продолжаться не может. Я вот-вот умру от страха. Слышит ли Карл, как у меня колотится сердце?»

– Почему мы не можем остановиться и купить вкуснятину? – в шестой раз с завывающим всхлипыванием спросила Куинн.

– Потому что мы очень торопимся, милая девочка. Давай просто помолчим и немного потерпим.

– Но я хочу остановиться, – голосила Куинн.

– Клянусь господом богом, если ты не добьешься того, чтобы она заткнулась, то я сверну на обочину и сделаю это сам! – рявкнул Карл, сидящий за рулем.

– Но ей же нет и трех лет, – с вызовом ответила Беттина и тотчас же застыла.

«Я только что огрызнулась. Как поступит Карл?»

Девушка уже не тешила себя иллюзиями насчет того, что под этой грубой наружностью скрывается мягкая душа, не желающая никому делать больно. Она провела в его обществе трое суток, наполненных паникой, и убедилась в том, что если у него где-то глубоко внутри и скрывалась капелька человечности, способной откликнуться на доброту и любовь, то она уже давно затвердела и высохла.

Беттина взглянула в окно машины. Она понимала, что ей видно все, но снаружи ничего нельзя рассмотреть. Машина была похожа на гроб, закрытая со всех сторон, непроницаемая. Вырваться из такой невозможно.

Беттина знала, что похитители, как правило, расправлялись со своими жертвами. Об этом постоянно рассказывали по телевизору. Многим ли посчастливилось остаться в живых? Перед ее глазами стояла сотня газетных заголовков, на которые она прежде никогда не обращала внимания.

– Почему мы не можем купить вкуснятину? – снова спросила Куинн.

– Я же сказал, сделай так, чтобы она заткнулась! Ты меня не слышала? Проклятье, как же эта маленькая тварь меня раздражает!

– Малышка, мы купим что-нибудь вкусное, когда встретимся с нашей мамочкой. Это будет уже совсем скоро. Тогда ты получишь конфеты.

– Давай остановимся и купим вкуснятину, чтобы угостить маму. Я хочу «Эм-энд-эмс».

Карл покосился назад.

– Говорю тебе в последний раз!.. Если нужно, запихни ей в рот носок. Мне сейчас не до этого. Ты меня поняла или мне нужно вколачивать это тебе в башку?

Беттина ничуть не сомневалась в том, что он на это способен. Карл сделает это не задумываясь. Она вытерла о джинсы вспотевшие ладони и украдкой бросила взгляд на его затылок, на те два дюйма между скобкой коротко остриженных волос и краем воротника. Кожа была красной от загара, но на вид казалась нежной.

«Есть ли под ней вены? Артерии? Если наброситься на Карла и укусить за шею, то можно будет нанести ему достаточно серьезную рану и тем самым хоть на время вывести из строя.

Нет. Он ведет машину. Если сделать ему больно, он может не справиться с управлением и погубить всех».

За прошедшие трое суток Беттина еще ни разу не находилась так близко к нему. После бесконечного беспомощного отчаяния в номере мотеля, после семидесяти двух часов непрерывно бубнящего телевизора она так и не придумала никакого результативного ответного действия.

– Давай купим конфеты в подарок маме.

– Твою мать, да сделай же что-нибудь, чтобы она замолчала!

Беттину прошибло холодным потом. Ее охватила дрожь, зубы снова неудержимо начали клацать.

Куинн слушала этот звук на протяжении трех дней и научилась связывать его с тем, что нехороший дядя сердится еще больше. Она разразилась громкими, судорожными всхлипываниями.

Беттина была близка к панике.

«Вдруг терпение Карла лопнет? Что, если он сейчас обернется и пристрелит нас обеих?»

– Ну же, Куинн, перестань плакать. Сейчас мы встретимся с мамочкой. Она очень обрадуется и расцелует тебя с головы до ног.

Однако завывания не прекращались. Хуже того, они стали еще громче.

– Твою мать. Твою мать. Твою мать!

– Куинни, хочешь поиграть? Мишка хочет сыграть с тобой в интересную игру.

Плач перешел в истеричные рыдания.

– Проклятье, дай ей вот это!

Карл швырнул Беттине пачку жевательной резинки, которая больно ударила ее в щеку. На глаза девушки навернулись слезы.

– Что это такое? – спросила Куинн.

Слезы мгновенно прекратились, словно девочка поняла, что в блестящую желтую фольгу завернуто что-то вкусное.

Беттина была охвачена безотчетным ужасом. За рулем машины сидел жестокий, страшный человек с пистолетом, из которого он, конечно же, стрелял уже не раз. Но девушка вдруг вспомнила, что Габриэлла категорически запретила давать дочери жевательную резинку. Это было одним из непреложных правил.

Няня раскрыла пачку и показала девочке ее содержимое.

– Это жевательная резинка. Я тебе дам одну пластинку. Но только помни, что это вовсе не обычная конфета. Ее нельзя глотать, можно только жевать.

– Это не конфета?

– Конфета, но только особенная. Ее нельзя глотать, можно только жевать.

– Дай же ей наконец эту долбаную жвачку! Пусть проглотит, если хочет, лишь бы заткнулась. Мне нужно, чтобы она заткнулась!

Беттина протянула Куинн пластинку жевательной резинки и натянуто улыбнулась. Девочка положила чудесное угощение в рот и просияла в улыбке, как только сахар начал воздействовать на вкусовые рецепторы.

– Только не глотай! – напомнила няня.

Куинн кивнула и принялась усиленно жевать. Она опять улыбнулась и продолжила жевать.

Теперь малышка молчала.

ГЛАВА 69

Душе необходимо следовать за другой душой, в которой обитает Дух жизни, потому что через этот Дух она обретет спасение. После чего ее больше никогда нельзя будет втиснуть в плоть.

Тайная книга Иоанна. Гностические евангелия. 185 год н. э.

Пятница, 13.05

Малахай подъехал прямо к дому Габриэллы и остался ждать в машине. Она и Джош появились на улице меньше чем через две минуты и остановились рядом с машиной.

Малахай опустил стекло. Они рассказали ему про инструкции, полученные от похитителя, и поделились своими планами. Малахаю предстояло ехать следом за ними в своей машине. Если он потеряет их из вида, то должен будет позвонить на мобильник Джоша. Как только Габриэлла получит указания о том, где именно произойдет обмен, Райдер перезвонит ему и передаст эту информацию. После того как Самюэльс убедится в том, что Джош и Габриэлла встретились с похитителем, он должен будет немедленно известить обо всем полицию, чтобы в случае каких-либо непредвиденных осложнений они не остались без помощи.

– Предупредите копов о том, что действовать надо очень осторожно, – напомнила Габриэлла.

– Предупрежу, не беспокойтесь, – успокаивающе произнес Малахай.

Так он говорил с детьми, прежде чем погрузить их в гипнотический сон.

Затем директор фонда попросил Джоша показать ему камни.

– Они у Габриэллы, – ответил тот, предоставляя ей самой решать, как поступить.

Женщина раскрыла сумочку, достала пухлый конверт, извлекла из него матерчатый сверток и протянула его в раскрытое окно.

Малахай развернул упаковку и склонился над камнями. Райдер не мог видеть ни сами артефакты, ни лицо своего наставника. Однако по склоненной голове Малахая, по его неподвижности он заключил, что тот делает то же самое, что делал он сам, впервые увидев камни, то есть просто смотрит на них.

Прошла минута.

– Мне бы хотелось изменить план, – заявил Малахай Габриэлле.

При этом он по-прежнему не отрывал взгляда от камней.

– Когда мы прибудем на место, я могу выступить в качестве посредника. В данном случае мои эмоции не затронуты. Я с меньшей вероятностью, чем вы, Габриэлла, совершу какой-либо опрометчивый поступок. Похититель разрешил вам захватить с собой кого-нибудь. Он ожидает, что вы будете в обществе мужчины.

– Нет, – решительно возразил Джош. – С Габриэллой поеду я.

Самюэльс поднял голову и сурово взглянул на него.

– Эти камни должны были принадлежать мне. Раз уж я не могу ими обладать, то пусть хотя бы передам их.

Джош нетерпеливо взглянул на часы.

– Нам пора трогаться.

Малахай завернул камни в ткань и неохотно, как показалось Джошу, возвратил сверток Габриэлле. Та схватила сверток так жадно, словно прикосновение к нему не позволяло ей потерять рассудок. Затем фотограф взял молодую женщину за руку, и они направились к ее машине.

Спутники ограничивались обрывочными фразами до тех пор, пока не выехали на магистраль 1-95. Они направлялись на восток, даже не зная конечной цели пути.

Через тридцать минут зазвонил телефон Габриэллы. Похититель назвал адрес.

Напряжение матери наполнило воздух в салоне машины грозовым электричеством. Джош время от времени бросал взгляд в зеркало заднего вида и убеждался в том, что «ягуар» Малахая следовал за ними, пропустив вперед три-четыре машины. Однако на самом деле Райдер не беспокоился о том, что они потеряют друг друга. Ведь у них были сотовые телефоны.

Вскоре машина оказалась на Пост-роуд в Стэмфорде. В четырнадцать двадцать пять Джош, как и было указано, свернул на стоянку, расположенную перед кондитерской фабрикой. Они с Габриэллой сидели молча, уставившись на дисплей сотового телефона.

Приторный аромат патоки проникал в машину, однако и ему не удавалось рассеять нервное возбуждение. Джошу казалось, будто он чувствовал запах страха и напряжения. Его источают солдаты в бою, подсудимые в зале суда, матери, над детьми которых нависла смертельная опасность.

Телефон зазвонил, и Габриэлла моментально схватила его. Она молча выслушала похитителя, сказала «да», выключила телефон, выглянула в окно и указала на большую каменную церковь, которая стояла на вершине невысокого холма, расположенного на противоположной стороне шоссе. К ней вела широкая дорога. Здание венчали высокие шпили и колокольня.

– Они там, – дрогнувшим голосом прошептала Габриэлла. – Вон там.

Джош проехал до конца квартала. Светофор зажегся красным, и он остановил машину.

Габриэлла судорожно сжимала и разжимала кулаки.

Она заговорила с Райдером, но не могла оторвать взгляд от церкви.

– С моей малышкой ведь ничего не могло случиться, правда?

Голос матери вырвался из самых глубин ее души. Джошу казалось, будто ему пришлось преодолеть несколько миль, чтобы подняться на поверхность.

– Помни, что тому, кто стоит за всем этим, Куинн не нужна, – сказал Джош. – Этот человек не желает лишних проблем. Он с самого начала хотел лишь получить камни, не собирался убивать профессора Рудольфо и охранника. Просто они встали у него на пути. Теперь ему больше никто не станет мешать. Ему нужны лишь камни и заклинание, – повторил он, разговаривая с Габриэллой так, как разговаривал с детьми Малахай, помогая им расслабиться перед гипнозом. – Камни и заклинание.

Фотограф опять подумал о том, не является ли этим человеком Алекс Палмер.

«Вдруг именно он организовал сначала ограбление, а затем это похищение? Прекратила ли Рейчел отношения со своим дядей хотя бы на время, как обещала?»

Красный свет горел просто невозможно долго. Габриэлла опустила стекло и высунулась из машины так сильно, что Джошу пришлось ее остановить.

– Твоей дочери сейчас меньше всего нужно, чтобы с тобой произошла какая-нибудь неприятность.

Услышала ли она его?

– Габриэлла, предоставь это мне.

Она молчала.

Светофор зажегся ярким, ослепительным зеленым. Джош чуть прижал педаль газа и медленно тронулся с места. Других машин на улице не было, но он все равно не спешил. Они уже почти приехали. Сейчас им были не нужны никакие неожиданности.

Десять ярдов.

Двадцать ярдов.

Тридцать ярдов.

Джош свернул налево, на длинную дорожку, ведущую к церкви, проехал еще двадцать ярдов и остановился перед входом в церковь.

Джош обошел к ней вокруг машины.

– Ради Куинн, дай мне конверт и останься здесь.

Он протянул руку.

– Я должна быть там.

– Держись позади, не показывайся на глаза.

Она упрямо отказывалась передать ему конверт с камнями и текстом заклинания.

– Габриэлла, обещаю, я верну тебе дочь.

Она протянула к нему трясущуюся руку.

ГЛАВА 70

Джош с конвертом, в котором лежали три сапфира размером с грецкий орех, два изумруда, один рубин и дюжина страниц с фонетической транслитерацией давно забытых дравидийских символов, поднимался по ступеням, ведущим в церковь. Габриэлла неотступно следовала за ним.

Малахай остановился на улице, у поворота к церкви, и вышел из машины.

Джош поднялся на последнюю из шести ступеней и очутился на крыльце. Он положил руку на массивную бронзовую рукоятку, открыл дверь, и на него пахнуло прохладой, благоухающей ароматом ладана.

В течение нескольких мгновений Райдер видел лишь полумрак, встретивший его внутри. После яркого солнечного света он внезапно ослеп. Однако долгие годы работы с фотоаппаратурой в темном помещении научили его быстро перестраиваться от света к темноте. Уже через считаные секунды он смог разглядеть, что таилось в тенях.

Джош вошел в церковь. Габриэлла последовала за ним.

Райдер сделал десять шагов по центральному проходу. Перед алтарем стояла молодая женщина, держащая за руку маленького ребенка. Справа от них неподвижно застыл высокий коренастый мужчина. Позади тускло блестело золотое распятие.

– Кто вы такой? – крикнул мужчина. – Где миссис Чейз?

Судя по всему, в полумраке он не разглядел, что в церковь вошли два человека.

– Я здесь, – ответила Габриэлла. – Это мой друг Джош. Вы сами разрешили, чтобы он привез меня сюда. Он здесь для того, чтобы помочь. У него то, что вам нужно.

– Ма-а-а-мочка!..

Этот крик, в котором попеременно чередовались страх и облегчение, многократным гулким эхом отразился от стен и сводов пустой церкви.

Джош почувствовал, как Габриэлла вздрогнула. Он взял ее за руку, удержал на месте, затем отпустил и шагнул вперед сам.

Тем временем Карл схватил Куинн за плечо и привлек ее к себе. Он вонзил пальцы в тело девочки и обхватил ее одной огромной лапищей.

Беттина в смятении широко раскрыла глаза. Она не понимала, что происходит, и жалобно вскрикнула.

Похититель раздраженно оглянулся на нее.

Райдеру хотелось надеяться на то, что Малахай уже предупредил полицию. Именно в этом и заключался их план. Малахай должен был сделать звонок, как только Джош и Габриэлла вошли в церковь. Теперь им оставалось только продержаться до прибытия полиции.

Тут Джош услышал позади тихие, крадущиеся шаги и облегченно вздохнул.

«Слава богу!»

Он не обернулся, не желал привлекать внимание Карла, заранее предупреждать его о появлении полиции.

Райдер продолжал медленно приближаться к алтарю. Когда до него оставалось всего пять шагов, он увидел, что у похитителя в руке пистолет.

– Отпустите девочку, – сказал Джош. – Возьмите вот это и отпустите Куинн.

Он протянул конверт.

В этот момент похититель заметил что-то в полумраке.

– Отпустите Куинн! – повторил Райдер.

Похититель не обращал на него внимания. Он смотрел куда-то вправо от Джоша, одним быстрым, молниеносным движением выхватил пистолет и направил его в темноту.

– А ты кто такой, твою мать?

Джош не понимал, что происходит. Неужели похититель совсем спятил и собирался вступать в перестрелку с полицией? Он обернулся.

«Нет, это не полицейский, а Малахай. Какого черта он здесь делает?»

Ломать голову было некогда, но все же Джош успел сообразить, что полиции не будет. Самюэльс по какой-то причине ее не вызвал.

– Подними руки и держи их так, чтобы было видно, – приказал Карл. – Я не знаю, кто ты такой, твою мать, и мне не нужны никакие неприятности.

Малахай послушно поднял руки.

Беттина, стоявшая рядом с алтарем, начала клацать зубами настолько громко, что это услышал даже Джош.

Карл обернулся.

– Заткнись, твою мать!

У Куинн задрожала нижняя губа.

Джош сделал еще один шаг к алтарю.

– Отпустите няньку. Она вам больше не нужна, – спокойным, ровным голосом произнес он. – Эта девушка будет вам только мешать. Пусть она пройдет сюда, к миссис Чейз.

Это была последняя возможность освободить Беттину, чтобы она смогла вызвать помощь. В церкви было достаточно темно, и похититель не смог бы рассмотреть, где няня и что она делает.

Няня продолжала клацать зубами. Монотонный стук зловеще разрывал могильную тишину церкви.

– Так мы все сойдем с ума, – сочувственно продолжал Джош, обращаясь к похитителю. – Отпустите ее.

Беттина таращилась на Карла, тот смотрел на нее.

– Вызови полицию, – почти беззвучно прошептал Джош, надеясь на то, что Беттина еще не в шоке, что здесь достаточно света и она сможет разобрать, что он говорит.

– Отойди и жди там, – приказал Карл.

Девушка спустилась с алтаря и отбежала в глубь церкви, к Габриэлле.

Джош не оборачивался. Ему оставалось надеяться на то, что няня все поняла и вызовет помощь.

Внимание Карла снова вернулось к Малахаю.

– Итак, я спросил, кто ты такой, твою мать.

– Я не собираюсь делать ничего плохого, – ответил тот. – Возьмите конверт и отпустите девочку.

Похититель прищурился и склонил голову набок, словно стараясь лучше расслышать Малахая. Затем он усмехнулся, как будто осененный приятной догадкой.

– Деньги до сих пор не переведены на мой счет.

«Зачем он говорит об этом Малахаю?» – мелькнула мысль у Джоша.

– Не сомневаюсь, вы получите деньги, как только доставите конверт. Возьмите его и отпустите девочку, – заявил Самюэльс.

Похититель покачал головой.

– Отпущу, если у вас есть деньги и все то, что мне причитается. Они здесь? То, что я должен получить, здесь?

– Скажите, сколько денег вам обещали заплатить, и я их достану, – взмолился Джош. – Достану прямо сейчас!

Похититель рассмеялся и указал пистолетом на Малахая.

– Это он должен мне деньги. Этот долбаный лжец.

– О чем это вы? – ошеломленно воскликнул директор фонда.

– Я узнаю любые голоса, – продолжал Карл. – Это ты нанимал меня.

– Неужели? – спросил Малахай.

Он старался держаться надменно, но в последнем слове прозвучала легкая нервозность.

– Да, я знаю, кто ты такой, твою мать.

Внезапно Джош тоже все понял.

Десяток разрозненных мелочей встали на свои места. Именно Малахай, отчаянно жаждавший получить камни и доказать справедливость теории перевоплощения, устроил все это. Он стоял за этой историей с самого начала, с того снежного дня в часовне Йельского университета.

Много лет назад Габриэлла отправилась туда, чтобы вспомнить о своей матери. Там она встретила священника, которого изображал или сам Малахай, или человек, нанятый им. Этот фальшивый священник передал ей дневник, оказавшийся картой, ведущей к сокровищам.

Малахай организовал кражу камней. Он предпринял последнюю попытку взять на себя передачу конверта в обмен на Куинн, прекрасно сознавая, что Джош ни за что не согласился бы на это. Малахай – великий волшебник. Он способен на махинации и обман, на мошенничество и смену облика. Но Джош не мог даже предположить, что директор фонда готов совершить убийство и похищение ребенка.

«Прошлое вовсе не обязательно является тропой, ведущей к будущему. Оно может быть и наказанием. Вот ведь в чем суть перевоплощения. Разве не так? Повторить прошлое – это искушение, не делать так – это мужество».

Джош вспомнил Рим и рассказ Самюэльса о своем отце, который так и не дал ему раскрыть себя. Ведь у него был другой сын, который умер еще до рождения Малахая.

«Вдруг в меня переселилась душа того первенца? – рассуждал тогда этот тип. – Если бы отец узнал это сейчас, то разве такая новость не сразила бы его наповал? Оказывается, я с самого начала мог бы быть с ним, но он дважды меня потерял!»

Да, все это было сочинено Малахаем. Такова оказалась его симфония отмщения.

– Итак, ты отдашь мне то, что должен, или нет? – прорычал похититель.

– Отпустите Куинн, – сказал Джош.

– А ты заткнись, – бросил ему Карл и ткнул подбородком в сторону Малахая. – Это все касается только нас.

Самюэльс сделал пару шагов к алтарю.

– Отпустите девочку.

– Ты предлагаешь мне отдать единственную ценность, которая у меня есть? Да мне насрать на то, что здесь происходит, козел! – истерично завопил Карл. – Я хочу получить свои деньги!

Теперь Джош понял все. Похититель должен был получить камни в обмен на девочку и скрыться. Малахай находился бы в церкви, вместе с Джошем и Габриэллой. Он выглядел бы не подозреваемым, а одним из спасителей ребенка.

Затем, вечером или на следующий день, состоялся бы еще один обмен. Малахай получил бы камни памяти и перевод заклинания. Они стали бы его собственностью, и он смог бы совершить то, к чему так долго стремился, то есть изнасиловать прошлое или, по крайней мере, попытаться это сделать.

– Итак, я получаю деньги или оставляю при себе ребенка? – рявкнул Карл, обращаясь к Малахаю. – Эта девчонка – дочь профессора Чейз. Не сомневаюсь, мамочка заплатит, чтобы получить ее обратно! Вы ведь заплатите, миссис Чейз, не так ли? – окликнул он Габриэллу, стоявшую в полумраке в глубине церкви.

– Да!

Голос Габриэллы был проникнут мучительной болью, но прозвучал твердо и решительно.

Куинн начала плакать то ли от звука материнского голоса, то ли от боли, вызванной пальцами похитителя, впившимися ей в плечо.

– Заткнись! – крикнул на нее Карл.

Джош мысленно отметил, что нервы у этого субъекта натянуты до предела.

Плач становился громче, наполняя всю церковь.

Карл перевел пистолет на ребенка.

– Вы даже не представляете, как мне надоело слушать нытье этой девчонки, как мне надоели постоянные обманы! Я хочу получить свои деньги. Прямо сейчас.

Куинн продолжала всхлипывать.

Джош не отрывал взгляда от указательного пальца похитителя, застывшего на спусковом крючке пистолета, но краем глаза он заметил, как Малахай медленно приближался к нему.

– Отдайте мне камни, Джош, – прошептал тот и протянул руку. – Предоставьте все это мне.

– А ты что там делаешь, твою мать? – взвизгнул Карл и махнул рукой с пистолетом.

Рыдания Куинн достигли уровня, раздирающего слух.

Джош сам не смог бы объяснить, что именно позволило ему предсказать надвигающуюся катастрофу. За какую-то долю секунды до беды Райдер бросился вперед, оттолкнул Куинн в сторону и прикрыл ее собой от пистолета, зажатого в руке похитителя.

Раздался выстрел, затем долго звучало его эхо. Когда все затихло, он услышал плач Куинн, пробегающей мимо, ощутил щекой дуновение легкого ветерка, поднятого ее телом, почувствовал запах гари, услышал, как девочка вскрикнула, призывая мать.

«С ней все хорошо, – с облегчением подумал Джош. – Наконец она в безопасности».

Где-то позади него Габриэлла издала тихий, сдавленный стон. Боль, содержавшаяся в одном этом звуке, весила целый миллион фунтов.

Джош не чувствовал ничего, кроме удивления. Потом он ощутил жжение, а затем – аромат жасмина и сандалового дерева. На него нахлынуло пьянящее ощущение того, как время искривлялось, впадало само в себя, смывало боль…

Юлий быстро бежал по улицам Рима. Он опаздывал, потому что слишком долго оставался в храме со своим братом. Оказалось, что жрец впустую потратил драгоценное время, пытаясь спасти Драконта, но в конце концов все равно его потерял.

Юлий боялся, что потеряет и Сабину.

«Она уже провела под землей больше двадцати часов. Воздух в гробнице заканчивается. Сабина ждет, тревожится, не понимает, почему меня нет так долго. Начнет ли она копать? Сможет ли выбраться из гробницы без посторонней помощи, с одним лишь ножом, или же потеряет сознание от недостатка воздуха, прежде чем ей придет мысль спасаться самой?»

Юлий услышал за спиной шаги и побежал быстрее.

«Быстрее!

Еще быстрее!

Я должен добраться до подземного хода. Мне потребуется лишь около четверти часа на то, чтобы проползти до дальней стены гробницы. Я наконец прокопаю лаз внутрь подземного склепа, к Сабине. Затем мы проползем по подземному ходу обратно и исчезнем еще до рассвета.

У нас есть безопасное место, где можно будет провести ночь. Утром Клавдия, сестра Сабины, принесет туда ребенка и еще шесть камней памяти, после чего мы навсегда оставим Рим».

Сквозь толстое покрывало веков Джош услышал голос Габриэллы:

– Скорее, он ранен. Он истекает кровью.

Юлий завернул за угол и увидел громил, поджидающих его. Судя по всему, они догадались о том, куда он направлялся, и двинулись наперерез. Их было шестеро. Они смеялись и изрыгали грубые ругательства. Юлий не мог повернуть назад.

«Надо сделать что-нибудь совершенно неожиданное!»

Жрец жадно глотнул воздуха и бросился вперед. Он бежал быстрее своих возможностей, чуть ли не летел, несся прямо на врагов, не обращая внимания на то, что те не трогались с места.

«Они обязательно расступятся. Инстинкт самосохранения заставит их разойтись вправо и влево, а я проскользну между ними».

Юлий увидел сверкнувший нож, но это не остановило его.

«Сабина ждет.

Воздуха у нее осталось совсем мало».

Он ускорил бег, и громилы рассмеялись.

– Твоего храма больше нет! Ты это знаешь?

– Больше не осталось ни одного храма!

Юлий бежал прямо на врагов. Один из них не отступил в сторону, а сделал выпад.

Сверкнуло лезвие. Юлий почувствовал боль, согнулся пополам, кашлянул кровью.

Громилы по-прежнему хохотали и поздравляли друг друга. Один из них пинком свалил Юлия на землю. Из раны в боку текла кровь, черная в ночной темноте, но один из этих убийц заметил ее.

– Он приносит жертву своим богам, проливает кровь на алтарь. Оставим эту заколотую свинью подыхать здесь. Пусть она истекает кровью.

Громилы ушли. Звуки их шагов затихли вдали. Юлий шатаясь поднялся на ноги. Боль снова заставила его согнуться пополам, но это не имело значения.

«Это лишь неприятная мелочь, пустяк. Мне нужно добраться до подземного хода, который я же и вырыл, проползти по нему и спасти Сабину. Она ждет, когда я ее спасу. Мы возьмем с собой нашу дочь и начнем новую жизнь».

Юлий спотыкался, но брел к склепу.