Текст книги "Позови меня, дорогой"

Автор книги: Люси Уокер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Пенни широко улыбалась.

– Да. Именно этого я и добивалась, мистер Беннет. Я пытаюсь задобрить и ублажить вас. Я пытаюсь улестить вас. Пожалуйста, мистер Беннет. Видите ли, если вы не согласитесь, тогда наша мисс Диттон собирается устроить танцы на веранде. А вы очень хорошо знаете, что будете сожалеть об этом. Тогда вам придется задирать ноги в бобсиди.

Миссис Беннет продолжала завтракать, сохраняя беспристрастное молчание. Росс отложил «Фармерс Газетт» и потянулся к подносу с гренками.

Мистер Беннет смотрел на Пенни. В глубине души он питал симпатию к девушке за ее честность и искренность.

– Занимайтесь своим солением, – сказал он и поднялся из-за стола. – Я подумаю об этом.

Он бросил сердитый взгляд на Росса.

– Встретимся в конюшне. Не увлекайся едой, как молодой конь, выпущенный на луг.

Все смотрели ему вслед, когда он выходил из комнаты и шел по коридору.

Затем Пенни обежала вокруг стола и нежно обняла миссис Беннет.

– Замолвите за нас словечко, пожалуйста… Пожалуйста.

Миссис Беннет вытерла губы салфеткой и повернулась, чтобы взглянуть на Пенни.

– Итак, мисс Диттон хочет устроить танцы в Бинду? Ты ей должна позволять это… иногда, Пенни. Для этого она там и находится. Вновь открыть для гостей старый дом. Вдохнуть в него жизнь.

– Я знаю. Но это была идея Росса, его вечеринка. А танцы мы устроим через одну-две недели.

Миссис Беннет откинулась на спинку стула и посмотрела на сына.

– Постарайся быть у него на хорошем счету, – предупредила она. – Ты знаешь, Уинтер произвела на него впечатление. У тебя появился огромный шанс. Он будет ужасно доволен, если ты получишь приз на Королевской выставке.

– Не беспокойся об этом, мама. Мне самому нужны хорошие результаты. Мне хочется заняться тренировкой лошадей, и такая пара, как Пенни и Уинтер – прекрасное начало.

Эта мысль родилась у него после того, как они закончили тренировку. И сейчас он размышлял о том, что именно поэтому произошли перемены в его настроении. Надо быть более осторожным с Пенни. Она сулила ему большие деньги. Все его комплименты относительно ее внешности остались без внимания с ее стороны. Он не знал, что было причиной тому – то ли ее невинность, то ли неопытность.

– Я позабочусь о том, чтобы организовать здесь пикник, – сказала миссис Беннет, поднимаясь из-за стола. – Пенни, я была бы очень рада, если бы ты помогла мне с солениями. Для начала принеси банки из кладовой.

– Росс, отправь, пожалуйста, Сэндса домой, – попросила Пенни. – Скажи ему, пусть закончит разравнивать грядки граблями, но только пусть не трогает помидорную рассаду. Я сама хочу посадить ее.

– Хорошо, я выполню твои приказания относительно Сэндса и помидорной рассады, но ты будешь выполнять мои относительно Уинтер. Договорились?

– Более или менее. С условием, что мне не придется оставлять ее здесь.

– Я постараюсь увидеть на днях мистера Бартлетта и поговорить с ним об этом. Не говоря уж о Джоне Дине, конечно, – добавил он саркастически.

Пенни пожалела о том, что упоминала имя Джона.

Был уже полдень, когда Пенни вернулась в Бинду. Она поставила Уинтер в конюшню, сама сняла седло и уздечку, в кормушку положила мелко нарезанной травы и сменила воду для питья.

– Ах ты, моя дорогая, – приговаривала она. – Скоро я выпущу тебя в загон, – она обвила шею лошади руками и прижалась к ней. – И никогда, никогда не оставлю тебя там… Обещаю.

Она быстро вышла из конюшни и обходной тропинкой направилась в огород. Походка ее была упругой. Она смахнула волосы с лица и неожиданно остановилась как вкопанная. Улыбка застыла на губах. Вся ее помидорная рассада… была высажена в грядки.

Не задумываясь, она решила, что это сделал не Сэндс. Это дело мисс Диттон.

Пенни стояла и смотрела на грядки остолбеневшим взглядом. Нет, сама посадка была сделана прекрасно. Дело было в другом. В том, что она вообще была сделана.

Она медленно прошла через сад и ступила на боковую веранду. Вошла в боковой коридор и направилась к холлу. Когда она достигла угла коридора, глаза ее привыкли к перемене освещения, и она заглянула в боковую комнату. Она увидела линолеум, расстеленный по полу, и мебельный гарнитур из кедра, который два дня назад полировала мисс Диттон.

Пенни замерла на месте и побледнела как полотно. В голове гудело, мысли путались… Это невозможно было представить себе. Это была наглость, дерзкая выходка, грубое вмешательство в личную жизнь ее и отца. Невозможно было пройти мимо этого ни из вежливости, ни из уважения.

Резко затрезвонил телефон и, плохо соображая, что делает, Пенни сняла трубку.

– Это вы, мисс Пенни? – раздался голос девушки на коммутаторе. – Вас вызывает Стоунвилл.

– Да.

Послышался голос Джона Дина.

– Это ты, Пенни? Барт уже вернулся?

– Нет, Джон. Пока еще нет.

Наступила пауза.

– Что-нибудь случилось, Пенни?

– Нет. У меня все в порядке, Джон. Что-нибудь передать папе?

– Как сегодня твоя первая попытка, Пенни? Как старушка?

Голос Джона был дружелюбным и слегка подтрунивающим.

У Пенни перехватило дыхание. Если бы он только был здесь! Но что бы она могла сделать, если бы он был здесь? Что еще смогла бы она сделать, кроме того, что делала сейчас… глотала слезы.

– Ты меня слышишь, Пенни?

– Да, слышу. Все в порядке. Росс доволен. Будем принимать участие в Королевской выставке.

– По тебе не скажешь, что ты рада.

– Я рада, Джон. Наверное, я просто устала. Я ударилась ногой… или еще чем-то.

– Я еду, Пенни. Я хочу повидать Барта по делу. Если он вернется раньше, скажи, что я уже в пути.

В телефонной трубке щелкнуло. Она устало прислонилась головой к стене.

Магомет сам идет… Если бы она мола поплакать на его плече, когда он приедет!

Услышав шаги мисс Диттон в холле, Пенни выскочила на веранду, прыгнула с нее на дорожку из гравия и побежала к конюшне. Обвив руками шею Уинтер, она сказала:

– Я не буду плакать. Я не буду плакать из-за того, что она сделала; и я не буду плакать, потому что Джон едет сюда. Но я могла бы поплакать и по той, и по другой причине.

7

Пенни услышала, как отец подъезжал на лошади к конюшне, и сделала вид, что чистит Уинтер.

– Ты только вернулась, Пенни? Хорошо ли ты провела день? Как твои дела?

– В Уиджи все было хорошо, папа. Они хотят, чтобы я приняла участие в Королевской выставке… от их конюшни.

– Чудесно!

Он спрыгнул на землю и начал ослаблять подпругу.

– Папа… Я должна попросить тебя кое о чем.

Он уловил взволнованность в ее голосе и повернулся, чтобы посмотреть ей в лицо.

– Ты должна быть на седьмом небе от счастья, – сказал он, – однако что-то не похоже, чтобы…

– Это все мисс Диттон.

– Давай, выкладывай! Что такое мисс Диттон?

– Ты знаешь, как это бывает… когда есть большое хозяйство… например, ферма, дом или какое-то дело… Ты знаешь, что всегда кто-то стоит во главе, так?

– Да.

– Я хочу прояснить для себя, кто стоит во главе нашей усадьбы. Видишь ли… Вряд ли я могу давать какие-либо распоряжения мисс Диттон, если у меня нет на это права. Я хочу, чтобы все было справедливо по отношению к нам обеим. Дело не в том, что мне нужна именно власть, если тебе кажется, что она должна иметь ее. Но иногда происходит нечто… может быть, не очень значительное, но требующее моего вмешательства. Если я не обладаю таким авторитетом… в таком случае, папа, ты должен взять все в свои руки.

Голос ее постепенно затих.

– Так что случилось, Пенни? – голос его означал, что он терпеливо ждет объяснений.

– Мой огород… – ее глаза неожиданно наполнились слезами.

Как сказать отцу, что она возражала против того, чтобы сажали ее помидорную рассаду. Конечно, он скажет, насколько все это мелко. Это действительно было банально. Но это было предупреждение. Как она могла объяснить, что это значит?

Неожиданно она переменила тему разговора.

– Боковая комната, – сказала она. – Ты обещал, что она будет моей. Я покрасила ее. Я вложила в нее свое сердце. Возможно, я откажусь от нее… или откажусь от стиля, в котором хотела обставить ее, если это будет означать мир и счастье в доме. Особенно для тебя. Но, папа, я превращусь в нуль в собственном доме. Я хочу… быть независимой. Бинду – мой дом. Я хочу, чтобы это было так. Я рада, что мисс Диттон управляет хозяйством. Она достаточно опытная, у нее все так замечательно получается… Но, папа, нельзя позволять ей лишать меня некоторых преимуществ… если во всем другом я вполне сговорчивый человек.

С минуту отец молчал.

– Так, в чем же дело? – спросил он наконец.

Она рассказала ему о том, как мисс Диттон отполировала кедровый гарнитур. А сегодня утром, вернувшись домой, она обнаружила его в боковой комнате.

– Я хочу, чтобы ты решил, должна ли я поговорить с ней об этом… или это сделаешь ты.

Мистер Бартлетт вынул свою трубку и набил ее табаком. Потом он раскурил ее и затянулся. К долине подкрадывался туман. Свет фар автомобиля ярким лучом прорезал сгущающиеся сумерки вдоль дороги на Стоунвилл.

– Это Джон… – торопливо объяснила Пенни. – Он хотел поговорить с тобой о чем-то.

Мистер Бартлетт взглянул на дорогу и вновь повернулся к дочери.

– Нет сомнений в умении и расторопности мисс Диттон вести хозяйство… – медленно выговорил он. – Более того, она приятная и добрая женщина… и склонна к тому, чтобы сделать нашу жизнь счастливой…

– Я знаю, – быстро сказала Пенни, услышав звук приближающегося автомобиля Джона. – Вот почему я стремлюсь не делать предметом обсуждений то, что для нее может не иметь никакого значения, но очень важно для меня. У нее есть авторитет и власть, папа. Вот почему мне хочется быть тактичной и вот почему я спрашиваю твоего совета. Она была учительницей в лучшей школе для девочек и общалась с людьми, занимающими высокое положение в обществе Сиднея. Она незаурядная экономка…

– Ну разумеется, поэтому мы и пригласили ее… – сказал мистер Бартлетт. – У нее есть жизненный опыт и опыт общения с людьми, подобными нам, и именно по этой причине твоя тетя Изабелла…

– Я знаю, – тихо сказала Пенни. – Но я хочу, чтобы боковая комната была моей и чтобы там стояла моя собственная мебель. Она уже заказана и где-то в пути…

Уже совсем стемнело. Во дворе усадьбы раздались шаги Джона Дина.

Он возник в дверях и с минуту стоял, глядя на Пенни и мистера Бартлетта.

– Привет, Барт! Привет, Пенни! Как твоя нога?

– Моя нога? С моей ногой все в порядке, Джон.

Он посмотрел на нее и слегка нахмурился.

– Ты сказала по телефону, что ушибла ногу…

– О да. Я просто слегка ударилась, а теперь все в порядке.

– По твоему голосу этого нельзя было сказать. Откуда ты знаешь, что все в порядке? Ты все еще в леггинсах.

– Ну… я просто знаю это. – И тут она обратила внимание, что левая рука Джона перевязана.

– Что с рукой?

– Пустяки. Поцарапал немного, когда знакомился с ротационным рыхлителем.

– Я слышал, у тебя неприятность? – спросил мистер Бартлетт. – Мне рассказал объездчик.

– Ну ничего. Немного не повезло, – небрежно сказал Джон. – Но у меня хватило ума обработать антисептиком. Так что там с твоей ногой, Пенни? Ты бы взглянула…

– Не стоило об этом говорить.

– Пойдем на боковую веранду, посмотрим как следует. Надо снять леггинсы.

– Нет необходимости снимать их, – воспротивилась Пенни. – Ты ничего не найдешь там… тогда я окажусь в глупом положении…

– Пойдем… посмотрим… – настаивал мистер Бартлетт.

Он решительно взял Пенни за руку и потянул к дому. Он посадил дочь на краю веранды и начал стаскивать с нее леггинсы. Джон стоял рядом и наблюдал за всем с интересом профессионала. Пенни почувствовала себя беспомощно и несколько нелепо. Она увидела, как сквозь повязку на руке Джона просачивается кровь… а они стояли и рассматривали ее ногу, которая была в полном порядке.

Мистер Бартлетт вытянул ногу дочери на полу и начал ощупывать кости. Он нажал так сильно, что Пенни, соблюдая приличия, охнула.

– Кость в порядке? – спросил Джон.

Он тоже проверил ногу Пенни. На сей раз она промолчала. Ей почему-то не хотелось обманывать Джона.

– У меня все в порядке, – спокойно сказала она.

Джон поднял глаза, и взгляды их встретились.

– Ну, коль скоро у тебя все в порядке… – сказал он.

– Джон, неужели ты приехал специально? – спросил мистер Бартлетт.

Вид у него был несколько застенчивый.

– Не совсем. Я хотел попросить тебя взглянуть на рыхлитель. Ты у нас знаток всяких механизмов. Я боялся, что что-нибудь, случится с Пенни… ты знаешь, всякое бывает, когда женщины остаются в доме одни.

– Но я не одна, – ответила Пенни. – У нас есть мисс Диттон.

Только мистер Бартлетт мог оценить горечь, которая прозвучала в ее словах.

Лицо Джона вытянулось от удивления, потом на нем расцвела улыбка, и в конце концов он рассмеялся.

– Ты знаешь, я забыл… – признался он. – Совершенно вылетело из головы…

Теперь наступила очередь Пенни удивиться. Потом лицо ее покрылось румянцем от вспыхнувшей нежности к Джону. Он приехал сюда, потому что боялся, что ей здесь плохо и она одна в усадьбе! Пенни испытывала необычайную благодарность Джону за то, что он забыл о мисс Диттон. Как-то так получилось, что она не имела для него большого значения.

Мистер Бартлетт предложил Пенни предоставить событиям развиваться своим чередом неделю-другую.

– Посмотрим, что из этого получится, – сказал он. – А между тем после обеда я переговорю с мисс Диттон о боковой комнате.

Что же касается последней, то она, занятая делами где-то в глубине дома, и не подозревала о маленькой драме, разыгравшейся на веранде.

– Ах, вот вы где! – воскликнула она, когда увидела их обоих. Один из них выходил из ванной комнаты, а вторая направлялась туда. – Есть сегодня желающие пообедать?

– Да мы просто умираем с голоду, мисс Диттон, – сказал мистер Бартлетт. – Мы не заставим себя ждать.

– Что случилось с ротационным рыхлителем? – спросила Пенни отца за обедом.

– Он опрокинулся, когда его разгружали, и придавил одного из людей Джона. Джону пришлось подпирать его целый час, пока не освободили работника.

Пенни положила нож и вилку и уставилась на отца остановившимся взглядом.

– Он ранен?

– Джон или Смит? Смит получил серьезные травмы, а Джону повредило руку. Потом он отвез Смита в Грин Вэлли. У того несколько переломов, но внутренних повреждений нет…

Пенни слегка побледнела.

– И потом он приехал сюда?

– И сказал, что с рукой ничего страшного не случилось. Надеюсь, ты понимаешь, какого хорошего соседа ты имеешь в лице Джона Дина.

– Что? Мистер Дин? Он приезжал сюда? – спросила мисс Диттон. Досады в ее голосе прозвучало не меньше, чем огорчения.

– Да, – ответил мистер Бартлетт, – но он не остался.

Пенни молчала, и мисс Диттон, переводя взгляд с одного лица на другое, поняла, что на другой ответ она вряд ли могла бы рассчитывать.

Оставшуюся часть обеда и Пенни, и мистер Бартлетт чувствовали себя в некотором напряжении. Они вели разговор о том, как провели сегодняшний день. Пенни поблагодарила мисс Диттон за работу в огороде, позволив себе только заметить: «Я полагаю, было бы справедливо считать эти помидоры вашими, мисс Диттон». Но сказано это было без злобы, более того, весьма учтиво.

– Не моими… а нашими, – ответила мисс Диттон. – В конце концов это была ваша идея о том, где их посадить. Если они не примутся, у меня будет возможность обвинить вас в неудачном выборе места для посадки, а вы сможете предъявить мне претензии в том, что они не так посажены. Вы бы удивились, узнав, что я делала много раз прежде… – сказала мисс Диттон с улыбкой.

– Я надеюсь, вы обе будете хвалить друг друга, если у вас, вопреки вашему опыту, вырастет хороший урожай, – сказал мистер Бартлетт.

– У меня есть еще один приятный сюрприз для вас, – продолжала мисс Диттон. – У меня был такой занятой день…

– Не сомневаюсь в этом, – быстро сказал мистер Бартлетт. – Может быть, вы зайдете ко мне в кабинет и нальете чаю, предоставив посуду Пенни. Я думаю, вы заслужили сегодня отдых после всех домашних дел.

То ли приглашение было сделано в столь приятной форме, то ли мисс Диттон, будучи очень проницательной женщиной, догадалась, что мистер Бартлетт желает отложить разговор о боковой комнате до послеобеденного часа, но она весело и легко согласилась на это предложение, настояв на том, что пойдет на кухню и приготовит чай.

У мистера Бартлетта был несколько удрученный вид, когда он улыбнулся дочери и, вынимая трубку из кармана, собрался выйти из комнаты. В это время зазвонил телефон, и он вышел в боковой коридор, чтобы ответить на звонок. Пенни, направляющаяся на кухню с тарелками на подносе, слышала, как он разговаривал с мистером Беннетом об участии ее и Уинтер в Королевской выставке, но от конюшни Уинджи. Разговор длился несколько минут.

Пенни была настолько занята своими мыслями, что не замечала того, что делает. Мысли ее были обращены не к Уинтер, не к Уиджи. Она вспоминала разговор с Джоном, минута за минутой, слово за словом. Джон сказал: «Ты знаешь, всякое бывает, когда женщины остаются в доме одни…» И именно к слову «женщины» Пенни возвращалась вновь и вновь… наслаждаясь выражением в голосе Джона. Джон посмотрел на нее и встретился с ней взглядом, когда она стыдливо призналась, что с ногой у нее было все в порядке. Что означал этот взгляд? Пытался ли он прочитать правду в ее глазах?

К тому времени, когда она, закончив дела, вошла в малую гостиную, мисс Диттон была уже там. Альбом с историческими вырезками лежал у нее на коленях.

– Я надеюсь, вы не возражаете, что я так часто смотрю его, – сказала она. – Я нахожу его просто захватывающим.

– Я ничуть не возражаю, – ответила Пенни. – Что вас там так заинтересовало?

– Фамильные истории в Грин Вэлли. Будто погружаешься в семейную хронику.

Пенни сказала, что у нее был длинный день и что завтра ей опять надо быть в Уиджи до рассвета, поэтому она возьмет книгу и почитает ее, лежа в постели.

– Ну конечно, дорогая, – сказала мисс Диттон. – Между прочим, не хотите ли взглянуть на кедровый гарнитур в боковой комнате и сказать ваше мнение о нем. Я поставила его там на денек, чтобы дать возможность проветриться… и одновременно освободить место в кладовой, чтобы завтра навести там порядок. А потом я попрошу вас помочь мне поставить его обратно. Может быть, наступит день, когда мы сможем украсить им комнату для гостей.

– Да, если папа того пожелает.

Пенни, выполняя свой долг, направилась с ней в боковую комнату. Она восхищалась прекрасным рисунком заново ожившей мебели, но не осмелилась заглянуть еще раз в комод, хранящий мамины старинные безделушки и письма.

Когда она зашла к отцу пожелать ему спокойной ночи, он не выразил желания рассказать ей о разговоре с мисс Диттон, а она не стала спрашивать. И все это дело было покрыто завесой молчания.

Следующий день был днем миссис Кук в Уиджи, и Пенни, находясь там, пыталась дать совет старой прислуге Грин Вэлли.

– Мисс Диттон такая прекрасная хозяйка, мы настолько довольны, что иногда в мелочах позволяем ей делать что-то по-своему, – осторожно намекнула она. – Вы ведь понимаете меня, миссис Кук, не так ли?

– Она может делать по-своему все, что угодно ее душе до тех пор, пока она не будет вмешиваться в мою стирку, – ответила миссис Кук, одаривая Пенни плутоватой, хитрой, хотя и добродушной улыбкой.

Это была полная и грузная женщина с одним зубом во рту, который тускло поблескивал желтой эмалью и оставался целым и невредимым вот уже много лет. Он торчал впереди, в середине нижней челюсти. Будучи еще маленькой девочкой, Пенни не раз интересовалась, почему он остался один и куда подевались остальные зубы. Но миссис Кук так и не удостоила ее объяснениями.

Росс необыкновенно волновался, наблюдая за успехами Уинтер. Он был очень доволен и сообщил об этом Пенни. Он поклялся, что на неделю они прекратят тренировки, оставив Уинтер в Уиджи, а они с Пенни займутся приготовлениями к пикнику. Мистер Беннет на это несколько раз повторил «гм! гм!». Но во всем другом он был весьма любезен за ланчем. Он настолько гордился тем, что Уинтер появилась на свет в его владениях, что это непременно должно было сказаться на пикнике – он согласится устроить вечеринку для всей Грин Вэлли, Пенни была уверена в этом.

Закрывая вчера банки с солениями и относя их в кладовую, миссис Беннет заверила Пенни, что все будет хорошо. Вероятно, они назначат вечеринку на субботу следующей недели.

Вернувшись в Бинду в середине дня, Пенни увидела, что мисс Диттон устроила себе послеполуденный отдых. Она восседала в тростниковом шезлонге на передней веранде. Пенни почувствовала легкий укор совести от того, что мисс Диттон провела весь день в одиночестве, и, присев на краешек веранды, рассказала ей о предстоящем пикнике.

– Не слишком огорчайтесь, что первая вечеринка пройдет в Уиджи, хорошо? – умоляюще произнесла Пенни. – Мистер Беннет своеобразный законодатель Грин Вэлли. Все получается значительно лучше, когда он настаивает на своем. Все бывают довольны.

– Но у меня сложилось впечатление, что мистер Беннет возражал против вечеринки?

– Это не совсем так. Он, скорее, делает вид, что возражает. Между прочим, миссис Беннет горит желанием заполучить вас к себе на чай в один из дней на следующей неделе. Вы не откажете?

Крошечный огонек мелькнул в глазах мисс Диттон, всегда остающихся бесстрастными. С минуту длилось ее молчание, затем слабая улыбка пробежала по губам.

– Это будет чудесно, – сказала она. – Тем более что к тому времени я уже буду знакома и с ее мужем, и с ее сыном. Полагаю, мистер Беннет выразил свое согласие пойти к нам на чай в воскресенье?

Не было сомнений в том, что голос ее дрогнул, несмотря на улыбку. Неожиданно Пенни почувствовала жалость к мисс Диттон. Она правильно оценила затруднительное положение, в котором оказалась бы миссис Беннет, учитывая требования этикета. Более того, вся Грин Вэлли следила бы за тем, как поступит миссис Беннет, прежде чем последовать примеру. То была ситуация, в которой Пенни не в состоянии была ничего предпринять. Не могла же она диктовать миссис Беннет условия: стоит или не стоит приглашать на пикник экономку из Бинду. Пенни изо всех сил старалась объяснить, что еще до приезда мисс Диттон в Грин Вэлли миссис Беннет знала, что ее статус выше статуса обыкновенной экономки… что она была не прислугой, а обыкновенной леди и имела положение в обществе.

Миссис Беннет вышла из затруднительного положения, избежав официального приглашения и ограничившись дружеским чаепитием да задушевной беседой.

– Вы не забыли, что завтра у нас день миссис Кук? – спросила Пенни, меняя тему разговора.

– Нет. У меня все готово к стирке.

– Может быть, мне вернуться домой после завтрака и помочь вам?

– Ну, если она образец совершенства в своем деле, как вы настаиваете, не думаете же вы, что мы обе потребуемся ей в качестве помощниц? О да, между прочим, я уговорила мистера Бартлетта завтракать на открытом воздухе на боковой веранде. Сначала он колебался, но в конце концов получил истинное удовольствие. Я развлекала его, рассказывая о винограде и виноградниках. Кстати, надо заставить Сэндса проредить лозу.

Пенни быстро представила себе этот ланч тет-а-тет и в то же мгновение почувствовала, как дрожь пробежала по всему телу. Она вспомнила язвительный взгляд Росса, когда он спросил ее в то утро: «Как поживают мистер Бартлетт и мисс Диттон?»

– Да, нам надо убрать все до воскресенья, – согласилась она, имея в виду виноградник, – иначе мистер Беннет быстро найдет, что сказать по поводу того, что мы понапрасну тратим землю и разводим беспорядок.

– Я совершенно согласна с ним, – твердо заявила мисс Диттон. – В следующем году мы соберем виноград пораньше и разложим его на сушильных рамах.

– Я думаю, что займусь огородом завтра днем, – сказала Пенни. – В субботу и воскресенье тренировок не будет, хотя Росс намерен отправиться со мной на прогулку верхом в качестве моциона для Уинтер.

– Очень рада слышать это. В воскресенье я хочу приготовить ужин для гостей сама. Вы не будете возражать, если я все сделаю по-своему, не так ли?

– Ну разумеется, нет. У вас прекрасно все получается, что касается работы. И папа, и я – мы оба так считаем.

Ей не терпелось добавить, что им обоим хотелось бы, чтобы стол ломился от изобилия в лучших традициях Грин Вэлли, но она решила сделать это тактично и чуть позже.

На следующий день в усадьбе Бинду появилась миссис Кук. Все шло хорошо. Мисс Диттон настояла на том, чтобы устроить ланч на боковой веранде, дабы не смущать никого присутствием миссис Кук, но обнаружила, что напрасно беспокоилась. Миссис Кук ни разу не села с ними за стол. С выражением ангельской невинности и благодушия она, переваливаясь, заходила время от времени на кухню, брала кусочек хлеба или мороженого… печенье… кисть винограда… или еще какую-нибудь легкую закуску, которая попадала под руку. Стоял ли на плите чайник мисс Диттон или нет, она ставила свой. Вынимала крошечный, весь в пятнах котелок и готовила свой чай. Когда днем дома появилась Пенни, миссис Кук подняла глаза, оторвавшись от гладильной доски, и, приложив к носу натруженный указательный палец, озорно усмехнулась. Пенни не могла сдержаться, хоть убей, и ответила ей тем же.

– Не обращайте внимания, – извиняющимся тоном произнесла Пенни. – Она уже старовата, но у нее прекрасный характер, и мы все ее просто обожаем. Для Джона Дина она и мать, и сестра, и тетя.

– Что ж, посмотрим, – ответила мисс Диттон.

Ах, как бы Пенни хотелось, чтобы это любимое выражение мисс Диттон не леденило ее душу. Было в нем нечто такое, от чего веяло дурным предчувствием. Будто время непременно станет союзником мисс Диттон и в конце концов все переменится по ее образу и подобию, в соответствии с ее желаниями.

Воскресный день оказался ясным, но с долины дул прохладный ветер. И мистер Бартлетт, и Джон Дин перестали нагибаться и щупать землю, ожидающую дождя. Ветер, хотя и не очень сильный сам по себе, мог высушить подпочву и унести с собой дождевые облака в сторону моря. Природа жила ожиданием дождя.

Тем не менее в субботу мистер Беннет начал сжигать стерню. Облака дыма в отдалении извещали всю округу о том, чем занимается мистер Беннет и что он по-прежнему презирает новомодные методы в обработке почвы. Он не станет пахать землю с оставшейся в ней стерней.

– Теперь будет пища для сегодняшней дискуссии, – сказала Пенни. – Эта сегодняшняя воскресная встреча – которая всегда была у них традицией – нечто, что они с нетерпением ожидают всю неделю. Это время их отдыха… Я всегда избавляю их от своей компании, когда они сюда приходят.

– Но, моя дорогая Пенни, не кажется ли вам, что это ужасная привычка у австралийских мужчин… собраться, завести профессиональный разговор, игнорируя женскую половину семьи. Я уверена, если мы сумеем привлечь их, они научатся вести себя иначе. Им понравится наше общество.

Пенни никак не могла справиться со своей нижней губой.

– Но мы и без того часто проводим время вместе: летом играем в теннис и плаваем в реке неподалеку от Черч Холл, ходим друг к другу в гости… и тогда мужчины уделяют нам много внимания. Но воскресный вечер – это нечто иное…

– Почему он должен быть иным, если превратился в дурную привычку?

– Если бы наши мужчины жили в городе, у них была бы возможность посещать клубы и вести там свои профессиональные разговоры. Здесь, в долине, они лишены этого, и у них остаются только свои дома. Так пусть воскресные встречи станут для них своего рода «клубом».

– Если мы будем тихо сидеть, занимаясь шитьем или вязанием, они смогут вести свои разговоры. Мы не будем им мешать.

Пенни молчала некоторое время.

– Мисс Диттон, – произнесла она наконец, – мы, конечно, будем ужинать вместе, а потом мы с вами погуляем у реки. Вы любите гулять?

Взгляд мисс Диттон стал отсутствующим, холодным и сосредоточенным. Пенни уже знала, что он означал: она задумалась, взвешивая возникшую ситуацию.

– Посмотрим, что скажет мистер Бартлетт…

– Нет, мы не будем ничего ему говорить, – мягко сказала Пенни. – Мы поставим его в невыносимо неловкое положение, когда ему не захочется огорчать мистера Беннета и Джона и быть неучтивым по отношению к вам. Не следует поступать с ним подобным образом, мисс Диттон.

Голос Пенни был спокойным и добрым. Ей хотелось облегчить для мисс Диттон возможность изменить свою точку зрения.

– Я думаю, вы правы. У нас еще много времени, чтобы заставить мужчин отказаться от косных привычек.

Пенни решила перевести это в шутку.

– Вот что я вам скажу, – улыбнулась она. – Вы когда-нибудь держали пари? Потому что я хочу заключить с вами пари, что вам никогда не удастся заставить мистера Беннета изменить его убеждения относительно сжигания стерни.

– А почему он это делает?

– Потому что так же поступал его отец. Как бы то ни было, он собирает хороший урожай.

– В его возрасте, возможно, не стоит менять убеждения, – сказала мисс Диттон в конце концов. – О, по дороге вдоль реки едет автомобиль…

– Это из Стоунвилла. Это Джон. Мистер Беннет приедет на своей рессорной двуколке и пони, как он делает всегда и как до него делал его отец.

Они обе засмеялись. Мисс Диттон, однако, поправила завиток волос и распрямила плечи. Уши ее приготовились слушать мистера Беннета, а глаза устремились на автомобиль, приближающийся со стороны Стоунвилла. Она вошла в дом, а Пенни направилась встречать гостя.

Джон вышел из машины. Вслед за хозяином с радостным лаем выскочила Беппи. Джон открыл садовую калитку, и собака бросилась в распростертые для нее руки Пенни.

– Как твоя рука, Джон? – спросила Пенни, поднимая взгляд от овчарки.

– Все в порядке. Царапина. А как твоя нога? – Его глаза улыбались ей.

– Не спрашивай о ноге, Джон. Мне так стыдно. Просто я устала и была раздражена в тот вечер. Представляю, каким трагическим был мой голос по телефону. С твоей стороны было так мило приехать сюда.

Джон повернул голову и посмотрел в сторону реки.

– Кажется, это Беннет.

– И заметь, крупной рысью. Я думаю, он намеревался прибыть сюда первым. Возможно, он спешит познакомиться с мисс Диттон.

– Ну… разве это не ко всем относится?

Пенни заметила на Джоне новый галстук, который прежде не видела, и прекрасно сшитую портным белую рубашку… и новый твидовый пиджак. Если он понравился мисс Диттон издалека, кто знает, что она подумает, увидев его вблизи?

Мистер Бартлетт появился из глубины сада с неизменной трубкой во рту.

– Входи в дом, Джон. Выпьем немного в ожидании Беннета.

Беппи увлекала Пенни в сад. Она повернулась и последовала за собакой, в то время как Бартлетт и Джон поднимались по ступенькам на веранду. Беппи обследовала все свои любимые места в Бинду, а затем решила, что ей пора отправляться в дом через боковую веранду. В этот момент в коридоре появилась мисс Диттон.

– О, не пускайте собаку на мою веранду! – закричала она.