Текст книги "Позови меня, дорогой"

Автор книги: Люси Уокер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Она услышала, как весело щебечет мисс Диттон, наливая чай отцу. Потом зазвонил телефон, и мисс Диттон пошла ответить на звонок. Вскоре до Пенни донесся голос отца, и она поняла, что он разговаривает с Джоном Дином.

– Это не я нарушила его недолгий сон, – сказала мисс Диттон, входя на кухню. – Это телефон. Такой приятный голос на другом конце…

В глазах мисс Диттон мелькнуло любопытство. Непонятно почему, но Пенни не могла заставить себя сказать, кто это. Ей хотелось воздвигнуть стену вокруг Джона и краской начертить: НЕ ПРИКАСАТЬСЯ. ДЖОН ПРИНАДЛЕЖИТ СТОУНВИЛЛУ И НАМ. ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН.

– Понравился отцу чай? – поинтересовалась она.

– Я налила ему чай точно так, как он любит. Однако он не слишком вежлив. Если он будет долго разговаривать по телефону, чай совсем остынет.

Пенни все еще стояла, держа перед собой полотенца, будто защищалась от чего-то.

– Он любит крепкий чай и немного молока, – сказала Пенни.

– Я знаю, – ответила мисс Диттон. – Видите ли, я из тех, кто все примечает. Сегодня утром я специально следила за тем, как он наливает чай, чтобы знать, что он любит…

– Вы извините, – упорно продолжала Пенни, – но папа не любит мохнатые банные полотенца. Он всегда пользуется двумя… и не очень большими.

– Он не возражал против большого полотенца. Большое полотенце – это и в самом деле так чудесно. Кроме того, это вдвое уменьшит количество белья в стирке.

– Но миссис Кук ничуть не возражает. Она всегда шутит над папиными полотенцами. Мы всегда покупаем для него одинаковые… эти…

Мисс Диттон даже не взглянула на них. Она подошла к плите и подняла крышку кастрюли. Она стояла спиной к Пенни.

– А что если нам оставить большое полотенце – посмотреть, что из этого выйдет? – беспечно спросила она. – А… он пошел пить чай. Будем надеяться, он не слишком остыл.

Она повернулась и посмотрела на Пенни. Лицо ее выражало любопытство.

– Я не думаю, что ваш отец будет жаловаться на полотенце. – У Пенни вновь возникло ощущение леденящего страха, которое она уже испытывала сегодня. Она подумала о том, что если сейчас она уступит, это будет моральное предательство… и что потом ей придется уступать всегда.

И она решила твердо стоять на своем.

– Я тоже уверена, что он не будет жаловаться. Он не из таких. Возможно, отец и я немного избаловали друг друга… но, в самом деле, нет ничего плохого в том, что у нас есть свои привычки. Мне бы не хотелось менять их. Я думаю, папа имеет на них право. Это было бы нарушением порядка.

Мисс Диттон невозмутимо улыбнулась.

– Стоит ли так драматизировать эту ситуацию с полотенцами? – весело спросила она. – Однако посмотрим.

Холодная рука опять сжала сердце Пенни.

Настаивать на своем было бы проявлением невоспитанности и невежливости. Кроме того, у нее возникло странное чувство, будто за этим спором о полотенцах стоит нечто большее. Телефонный звонок безымянного абонента повис в воздухе подобно вопросу. Мисс Диттон хотелось узнать, кто это был… а Пенни ей не сказала. Теперь Пенни была за это деликатно наказана.

– Что ж, пусть папа выбирает сам, – сказала она и вышла из кухни, чтобы повесить полотенца в ванной комнате рядом с тем, мохнатым.

Когда час спустя она пошла к шкафу с бельем, чтобы взять полотенце для себя, то обнаружила, что в стопе, где лежали полосатые полотенца, были и те два, приготовленные ею для отца. Отец все еще находился в ванной комнате, поэтому она знала, что он не мог положить их обратно в шкаф.

Пенни стояла, глядя на полотенца, как она смотрела бы на перчатку, брошенную, как вызов.

К вечерней трапезе мисс Диттон приготовила такое блюдо, к которому не смог бы придраться даже гурман. И опять стол был элегантно накрыт. И опять можно было отметить экономность, которую иначе, как скупостью, не назовешь по сравнению с той расточительностью, к которой они привыкли. Мистер Бартлетт с удовольствием съел жареную баранину, яблочный пирог со сливками и, казалось, не заметил того, что, хотя они и были сыты, стол оказался необычно пуст до окончания обеда.

Пенни, все еще пытаясь проявить твердость, во время еды поддерживала только формальный разговор. Мистер Бартлетт, всегда сдержанный и спокойный за едой, только изредка вступал в их беседу. В первый раз он очень любезно поинтересовался, как они провели день. Затем добавил, что недавно говорил по телефону с Джоном Дином и что они решили завтра вместе перегнать овец на другое пастбище.

– Мне очень хочется познакомиться с мистером Дином, – тихо произнесла мисс Диттон. – У него очень приятный и добрый голос.

– Так оно и есть на самом деле, – с теплом отозвался мистер Бартлетт. – Первоклассный фермер. Самый лучший в округе, что касается разведения овец… и у него настоящее чутье на проведение различных экспериментов по выращиванию урожая.

После обеда Пенни помогла мисс Диттон отнести тарелки на кухню. Потом мисс Диттон мыла посуду, а Пенни ее вытирала. Они весело обсуждали предложение Росса Беннета «позабавиться» и то, в какую форму это может вылиться. Но каждая из них думала об одном – о человеке, имя которого не произносилось. Только они не осознавали это.

Когда работа была закончена и кухня засияла чистотой, Пенни спросила у мисс Диттон, что бы ей сейчас хотелось: читать, шить или слушать радио.

– А вы что собираетесь делать? – поинтересовалась она в ответ.

– Сегодня займусь альбомами газетных вырезок. У меня такое настроение. К тому же я уже целую неделю не прикасалась к ним.

– Альбомами газетных вырезок?

– Да. Я собираю вырезки по трем темам, – объяснила Пенни. – Музыкальные обозрения из «Морнинг Геральд». Исторические фотографии и заметки, я имею в виду местную историю. А в третьем альбоме вырезки об овчарках.

Мисс Диттон улыбнулась.

– У вас такие разносторонние интересы, – сказала она.

Они вышли из кухни и пошли по направлению к малой гостиной в передней части дома. Пенни включила свет и указала мисс Диттон на уютное кресло в углу.

– Располагайтесь поудобнее. Я не буду возражать, если вы хотите послушать радио, и не буду шуметь, если вы предпочитаете почитать.

– Я думаю, что предпочла бы понаблюдать за вами. Я даже могу помочь.

Пенни открыла небольшой шкаф. На книжной полке лежали большие альбомы газетных вырезок. На полках повыше стояли коробочки с картотекой, а на них – еще не использованные вырезки.

– Можно посмотреть? – спросила мисс Диттон, протягивая руку к альбомам.

– Пожалуйста, если хотите. Тот, нижний, о Грин Вэлли и первых поколениях Беннетов, Динов и Бартлеттов. Глава о Динах заканчивается отцом Джона. В действительности он был доктором, но никогда не занимался практикой. Его гораздо больше привлекало фермерство.

Ну вот! Наконец-то она узнала что-то о Динах!

Долгое время они сидели молча. Мисс Диттон сосредоточенно изучала исторические сведения о Грин Вэлли, а Пенни аккуратно обрезала края новых заметок и складывала их стопой.

Наконец мисс Диттон подняла голову. В глазах ее блестел огонек любопытства.

– Как это все интересно, – сказала она. – Я и не предполагала, что Грин Вэлли стоит этого… например.

– Просто вы еще не знаете Грин Вэлли, – ответила Пенни. Несколько минут мисс Диттон сидела, наблюдая за быстрыми движениями рук девушки.

– Откуда у вас такая страсть к коллекционированию? – спросила она наконец.

– От мамы, – спокойно ответила Пенни. – Именно она начала альбомы с историческими и музыкальными обзорами. Но она собирала многое. Камни и безделушки, независимо от того, насколько они были ценны. Там, наверху, есть целая коробка, наполненная ими. И письма. Мама ни разу в жизни не выбросила ни одного письма. А она регулярно переписывалась со многими… и хранила все письма.

– Я думала, из них получился большой костер, когда она умерла.

– Нет. Папа к ним не прикоснулся. Когда-нибудь я прочитаю их… но только после того, как не станет папы. Они могут быть своеобразным дневником… или историческим документом.

Мисс Диттон задумалась, но Пенни была занята и не видела ее лица.

– Вполне может быть, – сказала мисс Диттон.

3

Кабинет мистера Бартлетта был удобной комнатой, где он любил проводить время. Глубокое и уютное кожаное кресло приобрело за многие годы такой вид, который говорил сам за себя – мистер Бартлетт не желал с ним расставаться, когда находился в кабинете. Он и в самом деле просиживал в кресле долгие часы, когда возвращался домой с поля.

Когда Пенни принесла ему ужин, он вынул трубку изо рта и отложил в сторону «Фармерс Газетт», которую читал. Пенни поставила поднос и пододвинула небольшой стул, стоящий у стола, поближе к креслу отца.

Мистер Бартлетт с нежностью посмотрел на дочь.

– А мисс Диттон не желает к нам присоединиться?

– Нет, папа, она не будет ужинать.

– Приятный был сегодня обед. А, Пенни?

– Да, папа. Но мне хотелось, чтобы, еды было чуть больше.

– Ты осталась голодна? Почему ты ничего не сказала?

– Нет, папа, не голодна. И мне больше не хотелось. Просто я люблю, чтобы на столе всегда что-то оставалось… неважно, хочу я есть или нет.

– Очевидно, в лице мисс Диттон в нашем доме появился очень экономный человек, – доброжелательно сказал он. – Это, должно быть, хорошая черта, и свидетельствует в ее пользу. Уверен, твоя тетя Изабелла одобрила бы это.

– Папа… – мрачно сказала Пенни. – Ты глава нашего дома. Если ты считаешь, что должно быть больше… фруктов и сыра, и печенья… и всякого такого… ты должен сказать об этом. Кто-то же должен направлять мисс Диттон в таких вещах. Вероятно, я не могу.

– Почему, моя дорогая? Ты прекрасно справлялась с хозяйством с тех пор, как закончила школу. С моей стороны не было никаких претензий.

– Тем не менее, я уже больше не хозяйка. Меня «сместили». И я должна смириться с этим. Если я создам трудности для мисс Диттон, начав распоряжаться, ситуация осложнится. Она замечательная хозяйка. Просто есть кое-какие мелочи. Я думаю, вряд ли будет правильно или даже справедливо позволять ей менять наши маленькие привычки.

– Ты имеешь в виду банные полотенца?

– Да, папа. Тебе нравится пользоваться двумя полотенцами. Ты так и должен сказать.

– Видишь ли, я полагаю, что мог бы отказаться от своих маленьких причуд ради покоя в доме.

– Конечно, мог бы, если бы покой находился под угрозой. Но это не так. Дело заключается в том, что один человек хочет сломить волю другого. Я хотела дать тебе два полотенца… а она этого не позволила. Она победила. Полотенца не имеют такого большого значения, но в дальнейшем появится нечто другое. Стоит только раз уступить.

Мистер Бартлетт вопросительно взглянул на дочь.

– О папа… ты должен понять, что я имею в виду.

– Думаю, что понимаю, дорогая. А между тем скажи, находишь ли ты ее приятной собеседницей?

– Да, – задумчиво ответила Пенни. – Она мила и разговорчива. Интересуется людьми. Я вдруг обнаруживаю, что многое ей рассказываю. Я думаю, приятно, когда есть с кем поговорить, если твой собеседник не считает людей, обитающих в Грин Вэлли, скучными.

– Это одна из причин, по которой мы пригласили мисс Диттон. Твоя тетя и я не хотели, чтобы ты замкнулась в нашей усадьбе и тебе не с кем было поговорить…

– Я знаю, – с печалью в голосе сказала Пенни. – Я уступила… я буду умницей. Но, пожалуйста, не позволяй ей командовать нами и не отказывайся от своих привычек.

Брови мистера Бартлетта выгнулись дугой от удивления.

– Командовать? Дорогая, я нахожу, что мисс Диттон очень приятная молодая особа. Сегодня вечером, за обедом, я с удовольствием отметил про себя, что за столом, кроме нас с тобой, сидит еще кто-то. И этот кто-то… как ты сказала… разговорчив. К тому же, с приятной наружностью.

Пенни одним махом проглотила остаток чая. Отец сказал, что может «понять», но было совершенно очевидно, что это не так. Внешность мисс Диттон и ее манеры ввели его в заблуждение. Она почувствовала, как слезы раскаяния от ее недобрых мыслей готовы были хлынуть из глаз.

– Когда прибудет твоя мебель? – спросил мистер Бартлетт, меняя тему разговора и возвращаясь к идее Пенни заново обставить боковую комнату.

– Не знаю, но надеюсь, что скоро.

– Новая комната, новая мебель и возвращение в родные пенаты Росса Беннета должны взбодрить тебя, моя милая. А между тем, я хочу предложить тебе кое-что. Предположим, ты полностью передашь все домашнее хозяйство в руки мисс Диттон на день-другой, а завтра отправишься со мной и Джоном перегонять овец. Мы вернемся вместе на закате солнца усталые и грязные, и ты поймешь, как приятно возвращаться домой, где все прибрано и на столе тебя ожидает обед. Ты увидишь, что приобрела большую свободу, Пенни.

Если настроение Пенни поднялось, то только потому, что она мысленно представила себе овец, лошадей и пастбища, Джона, поднимающего левую руку в молчаливой команде, и Беппи, овчарку, перебегающую с одной стороны стада на другую и подгоняющую овец, вспомнила о долгом и радостном возвращении в усадьбу, когда тени будут падать на склон холма, а от реки начнет подниматься туман.

Затем ее мысли вновь вернулись к мисс Диттон. Это будет отступление от ее принципа, от намеченного плана действий. Не подумает ли мисс Диттон, что Пенни пошла на попятную? Правильно ли она поступит? Не пожалеет ли об этом?

– Наступит день, когда Бинду будет принадлежать тебе, – сказал мистер Бартлетт. – Ты должна узнать о нашей усадьбе как можно больше… пока я жив.

– О боже, папа, тебе всего сорок пять. Ты еще молодой. Ты проживешь еще сотни лет.

– Я полагал, ты считаешь мисс Диттон и даже Джона, которым почти тридцать, уже старыми.

– Это другое дело.

Мистер Бартлетт набил табаком последнюю за этот вечер трубку.

– Женская логика… – улыбнулся он.

На следующее утро, прежде чем покинуть усадьбу, мистер Бартлетт имел еще один телефонный разговор с Джоном Дином о том, как им лучше перегнать две отары овец. После обсуждения Джон предложил им вернуться потом в Стоунвилл на «деревенский» обед.

– Это предоставит мисс Диттон полную свободу. Она отдохнет от хозяйства и от нас, – сказал мистер Бартлетт. – Как ты считаешь, Пенни?

– Мне нравится идея Джона о деревенском обеде, – ответила девушка. – Никто не умеет жарить мясо так, как он.

Она была рада побывать в Стоунвилле, так как любила этот большой старый дом. А когда опускался вечер, Джон разводил большой огонь в камине.

Когда мистер Бартлетт рассказал мисс Диттон об их планах, она весело улыбнулась и сказала:

– Замечательно. Теперь у вас будет возможность настоятельно пригласить мистера Дина и мистера Беннета к нам на ужин с чаем в воскресенье. Я постараюсь приготовить для них что-нибудь особенное.

– Прекрасная идея, – обрадовался мистер Бартлетт. – Не забыть бы пригласить Джона. Пенни… напомни мне, пожалуйста.

Пенни ничего не говорила отцу, пока они спускались со склона холма по направлению к реке, пересекали деревянный мост, продолжали свой путь вверх по другому холму к известняку через обширное пастбище, откуда надо было перегнать первую отару. Пенни думала о том, что мисс Диттон все решила сама – мужская троица должна была встретиться в Бинду в следующее воскресенье. Она опять сделала по-своему. И так просто.

«Ну вот… опять я об этом», – подумала она с улыбкой и тут же решила во что бы то ни стало забыть о своих домашних проблемах и как можно лучше провести время. Как только они миновали участок земли, прилегающий к реке, она пустила лошадь в галоп. Ей казалось, что сердце выскочило из груди и летит впереди нее.

– Мчись во весь опор! – радостно крикнула она.

Свежий утренний воздух подействовал на нее бодряще, и, так как настроение ее поднялось, она простила мисс Диттон. Как чудесно было оставить на время дом… ехать верхом… следить за овцами вместе с отцом и Джоном.

Лошадь взяла препятствие и ловко опустилась в клевер. Пенни направила ее легким галопом вдоль по дороге, ведущей к границе между Стоунвиллом и Бинду. Она увидела поднимающегося от реки Джона. Он ехал на лошади шагом, и она догадалась, что он скручивает себе папиросу.

«Мы должны приехать вовремя, – подумала она, – иначе Джону не понравится…»

Пенни сдержала лошадь и хорошо тренированным жестом заставила ее перемахнуть через изгородь. Теперь она была на земле Стоунвилла. Она осадила лошадь и подождала, когда приблизятся Джон и Беппи.

Джон в упор смотрел на нее. Он почти улыбнулся… но не совсем. Он знал, это потому, что, с одной стороны, ему хотелось приветствовать ее, но в то же время он был немного сердит на нее за то, что она прыгнула через калитку Стоунвилла, а та нуждалась в ремонте. Никто не станет прыгать через сломанную калитку, если только не будет абсолютно уверен в себе и своей лошади. Он все равно скажет, что это была его калитка, и она не могла перескочить через нее. Но ей, в свою очередь, не хотелось быть упрямой и делать то, к чему неодобрительно относился Джон. Его неодобрение было почти осуждением. Она не могла противостоять ему.

– Доброе утро, Пенни.

– Ты не будешь ворчать на меня за то, что моя старушка не задела верхнюю перекладину?

– Зачем же? Ведь она же не сбила ее, не так ли?

– Можно мне поговорить с Беппи?

– Мы бы все очень удивились, если бы ты этого не сделала… – медленно выговорил Джон.

Пенни соскочила с седла и протянула руки. Беппи бросилась к ней, чуть не сбив Пенни с ног. Она крепко обняла овчарку, и собака с восторгом лизнула ее в лицо.

– Нельзя ли мне взять с собой Беппи и потренировать броски? Пожалуйста, Джон?

– Похоже на то, что у человека отнимают его лучшего друга, Пенни.

– Она не тренировалась уже десять дней. Она все забудет.

Джон посмотрел на девушку и на собаку. Взгляд его смягчился, но он быстро спрятал глаза за облаком табачного дыма.

– Надеюсь, Пенни, тебе не придет в голову идея принять участие с Беппи в той же Королевской выставке, на которую ты стремишься попасть с Уинтер?

Уинтер была кобылой Пенни… ее назвали так в честь чемпиона мира по прыжкам в высоту.

– Ты читаешь мои мысли, точно книгу… – сказала она с улыбкой. – Если у меня и не было такой идеи, то теперь ты мне подал ее сам.

– Она не давала тебе покоя вот уже несколько недель, а я просто выразил ее словами.

Мистер Бартлетт чуть опоздал и не присутствовал при их утреннем разговоре. Теперь он нагонял их.

– Доброе утро, Джон!

– Доброе утро, Барт!

Впервые за все время на лице Джона появилась улыбка.

– Вы пришли с девушкой, а я с собакой. Вот только не знаю, как мы справимся с овцами.

– Работа есть работа, Джон, – сказал мистер Бартлетт, вынимая трубку из кармана рабочих брюк. – Отдавай приказания. Я позабочусь о том, чтобы девушка и собака тебя слушались, – и он понимающе улыбнулся Пенни.

– Я знаю, вы считаете, что опять потакаете моим желаниям, – сказала Пенни. – Мне надоело это слово. Вы оба и тетя Изабелла как будто не знаете другого слова. Следовательно, и мисс Диттон.

– Между прочим, как мисс Диттон? – медленно спросил Джон.

Пенни говорила только в шутку. Свежее утро, быстрая езда, а теперь еще и Беппи несколько развеселили ее.

– Чудесно, – ответила она. – Замечательная хозяйка и великолепный повар.

– Очень милая, – осторожно добавил мистер Бартлетт. – Кстати, Джон, есть предложение встретиться у нас в воскресенье и отведать ее стряпню.

– Если она такая умница, я не стану мешкать.

– Так можно мне потренировать Беппи, Джон? – умоляла Пенни. – Мне понадобится не более получаса. Обещаю догнать вас прежде, чем вы доберетесь до болот.

Джон почесал затылок кнутом.

– Перескакивая через все заборы, да? А что ты имеешь в виду, когда говоришь «полчаса»? Полчаса мужских или женских?

– Всего три прыжка. Слово чести, – ответила Пенни.

Джон посмотрел на мистера Бартлетта и пожал плечами.

– Насколько я понимаю, нам придется сказать «да», Барт?

– Вся ответственность за решения ложится на твои плечи, молодой человек… мне остается только присоединиться.

Пенни приняла их согласие как само собой разумеющееся и вскочила в седло.

– Я могу взять трех овец с нижнего участка? Я верну их на место, как следует закрою все ворота… и так далее и тому подобное.

Джон выглядел как мужчина, которому ничего не оставалось, как галантно смириться с поражением.

– Можешь, – ответил он. – Стоунвилл в твоем распоряжении.

Обещанные Пенни полчаса действительно оказались женскими, так как половина этого времени у нее ушла на то, чтобы взять овец с нижнего участка. Беппи следила за остальными. Пенни вовремя вернула овец на место, но теперь она знала, что мужчины доберутся до болот раньше нее.

Она пустила лошадь галопом вверх по холму, стараясь нагнать отца и Джона, а затем стала медленно спускаться по нему. Отсюда ей были видны оба мужчины, направляющие овец в сторону раскола, построенного между двумя болотами.

Джон не поприветствовал ее и даже не взглянул в ее сторону.

– Мы добрались так далеко без помощи собаки, – сказал мистер Бартлетт. – Пенни, ты наигралась, ну а теперь последи, чтобы овцы не попали в южное болото. Я вижу, Джон пытается загнать их в раскол с помощью Беппи. Мы с Джоном присмотрим за ними с двух флангов.

Пенни повернула Уинтер и пустила рысью к указанному месту. Джон не спеша заходил сзади, а мистер Бартлетт спокойно ехал с другого края. Но именно Беппи завершила дело.

Джон свистнул, и она послушно побежала за ним. Он наклонился с седла и ласково заговорил с ней.

– Замечательная у тебя собака, Джон, – сказал мистер Бартлетт, приближаясь к нему.

– Как и кобыла у Пенни – отозвался Джон. – Она хорошо прыгает… но в округе Грин Вэлли слишком много сломанных калиток. Будет стоить большого труда натренировать ее должным образом…

– Или починить калитки, – заметил мистер Бартлетт с затаенной улыбкой.

Оба молчали, глядя на то, как оставшаяся часть овец исчезает за забором отведенного для них места.

Беппи подгоняла их с одной стороны, а Пенни – с другой.

Мистер Бартлетт вынул трубку, а Джон скрутил себе папиросу.

– Я полагаю, Пенни и собака могут продолжить дело и без нас некоторое время, – сказал мистер Бартлетт, бросая несколько странный взгляд в сторону Джона.

Джон смотрел на них из-под полей шляпы. Он немного прищурил глаза, всматриваясь вдаль.

– Она очень хорошо ездит верхом, – сказал он.

– Росс Беннет вернулся. Ты, наверное, слышал? – спросил мистер Бартлетт.

– Да, вчера. Довольно неожиданно, не так ли?

– Это похоже на Росса. Он непостоянен, – дал ни к чему не обязывающий ответ мистер Бартлетт.

Джон промолчал.

– Конечно, он обучался многому… верховой езде… тренировке гунтеров… там, в Южной Австралии. У Оливера Беннета лучшие племенные фермы.

Джон сделал глубокую затяжку и поднял поводья. Он по-прежнему молчал. Мистер Бартлетт не спеша продолжал:

– Конечно, Росс несколько легкомысленный парень, но он должен знать свое дело. Не думаю, чтобы Беннет отправил его учиться, не подготовив к этому. Они знают, что хотят.

– Ты хочешь, чтобы Росс Беннет обучал Пенни? – спросил Джон наконец.

– Понимаешь, я как раз думаю об этом. С одной стороны, неудобно избегать соседей. И потом, зачем уезжать из дома? Значительно проще, когда все под рукой.

– Он должен знать свое дело. И знать хорошо, – задумчиво произнес Джон.

Мистер Бартлетт понял, что Джон в этом вопросе ему не советчик. Он почувствовал себя неловко, когда добавил:

– Пожалуй, я соглашусь на это.

– Ей надо учиться, – спокойно сказал Джон.

Вдалеке от них ярким пятнышком мелькала Пенни. Неожиданно ее лошадь понесла галопом и ловко перескочила через высокий проволочный забор, разделяющий Стоунвилл и Бинду.

Мистер Бартлетт, возвращаясь взглядом к Джону в ожидании, что он скажет, заметил, как его рука в кожаной полуперчатке крепко вцепилась в поводья, а губы на какую-то долю секунды плотно сжались. «Возможно, я относился несколько безответственно к ее прыжкам, – подумал он. – Не часто Джон бывал чем-то обеспокоен».

К тому времени, когда они добрались до забора, Пенни и собака закончили загонять овец.

– Половина работы сделана, – сказал мистер Бартлетт, выбивая трубку. – Где мы устроим ланч? Прямо здесь или поедем в Стоунвилл?

Пенни присоединилась к ним.

– В Стоунвилл, – сказала Пенни. – Там растет такое замечательное огромное ореховое дерево у ворот усадьбы. Кроме того, есть каменная плита, на которой можно приготовить чай.

– А как насчет корзиночки с провизией? – с улыбкой спросил несколько смягчившийся Джон.

– Мы даже не знаем, что в ней, – ответила Пенни. – Я оставила ее у калитки в заборе. Я думаю, было бы неплохо… но я не знаю, сколько там еды, – добавила она с унылым видом.

– У меня есть кое-что, – предложил Джон.

– Я намерена перескочить через забор, – вызвалась Пенни, – так что разведу огонь.

Она искоса взглянула на Джона, боясь натолкнуться на его неодобрение.

– Если ты сама предлагаешь… – сказал он. – Отправляйся, а мы посмотрим на твой прыжок сзади.

Пенни слегка вскинула голову, прежде чем пустить лошадь галопом.