Текст книги "Позови меня, дорогой"

Автор книги: Люси Уокер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

– Садись, – приказал он. – У тебя что-то случилось. Что именно?

На другую корзинку он сел сам и вынул пачку сигарет. Протягивая Пенни сигарету, он избегал смотреть на нее.

– Не смейся надо мной, Росс… но я хочу поехать в Грейден Таун. Я хочу переступить границы дозволенного. Ты знаешь, как это сделать. Ты всегда говоришь об этом. Я хочу познать это. Я хочу видеть то, чего мне недоставало все эти годы.

– Итак, ты шла пешком из Бинду, в темноте, до сих пор не переодевшись. Это означает, что ты еще не обедала.

– Пообедаем в Грейден Тауне. Так, как это обычно там делается. Говорят, Монмартр ничто в сравнении с Грейден Тауном и Роттнест Айлендом. Мужчины, танцующие в старых фетровых шляпах и с босыми ногами… Я слышала об этом, понимаешь? А теперь хочу увидеть.

Росс курил сигарету и тер нижнюю губу ногтем большого пальца. Он молчал довольно долго.

– Ты отвезешь меня туда, Росс?

– А твой отец знает?

– Нет. Ты ведь не говоришь своему отцу, когда отправляешься в Грейден Таун, не так ли?

– Это другое дело. Я знаю, что делаю.

– Я буду с тобой. Все будет в порядке.

Росс докурил сигарету, бросил ее на землю и смял, глядя на Пенни, прищурившись.

– Ну хорошо, – сказал он. – Спускайся к нижней калитке у дороги к реке. Через десять минут я найду тебя.

Не прошло и четверти часа, как они тряслись по проселочной дороге, ведущей к главному шоссе между Грин Вэлли и Грейден Тауном, который был расположен в тридцати милях отсюда.

– Будешь зажигать мне сигареты, – сказал Росс.

– О да… – ответила Пенни. Она не знала, какая явная горечь прозвучала в ее голосе. – Я знаю, как это делается, и отлично с этим справляюсь. Я могла бы зажигать сигареты всю свою жизнь.

– Для меня?

– Ты не просил меня официально.

Росс резко затормозил, и машина съехала в траву на краю дороги.

– Сначала мы посмотрим, научилась ли ты целоваться. – Он обнял ее, с силой притянул к себе и крепко поцеловал. – И это самое лучшее, что ты умеешь? – спросил он.

– Видишь ли… я устала… И не очень опытна.

– Попробуем еще раз, а?

– Не сейчас…

– Вот и твой ответ на то, стоит ли просить тебя официально, подружка. Ты мне нравишься, но я с таким же успехом мог бы жениться и на холодильнике.

Он сердито завел мотор.

Некоторое время Пенни молчала.

– Не надо ехать так быстро, Росс. И ты не должен на меня сердиться.

– Не должен! – Он присвистнул сквозь зубы.

– Возможно, со временем я научилась бы целоваться получше.

– Черта с два!.. Научилась бы! С кем-нибудь другим.

Огни Грейден Тауна возникли на горизонте неясным и расплывчатым пятном, встающим из-за высокого холма. Росс с грохотом ворвался в город и завилял по дороге, стремясь добраться до стоянки машин. Улицы были наводнены машинами, двуколками и всяким другим транспортом. Все они мчались с огромной скоростью, готовые в любую секунду столкнуться друг с другом. Очевидно, здесь не существовали правила движения. Или никто не соблюдал их.

– Грейден Таун всегда такой?

– Всегда, даже в воскресенье ночью.

– Почему?

– Это единственное место на сотню миль вокруг, где можно поразвлечься. Это центр железнодорожных и воздушных путей. Люди сойдут с ума на своих уединенных фермах и станциях, если им некуда будет податься и найти выход своим причудам.

Они шли по переполненному пешеходами торговому центру города. Тротуары были запружены людьми, старыми и молодыми, которые толкались, прокладывая себе дорогу сквозь толпу.

– Сначала пообедаем, – сказал Росс, взял ее за руку и подтолкнул к темному дверному проему, над которым висела яркая китайская вывеска. Росс повернул ручку, они вошли внутрь и оказались в окутанном дымом зале ресторана с китайскими официантами, снующими туда-сюда. – Вон туда… – Росс прокладывал дорогу между столами и официантами к нише. – Ты должна съесть все, что подадут, иначе они будут оскорблены.

– Но я не очень голодна.

– Нет, голодна. Ты с полудня ничего не ела.

Росс раскрыл меню и пробежал по нему глазами. Пенни старалась не смотреть на скатерть, покрытую пятнами от подлив и соусов. Он заказал обед, и официант, шлепая туфлями, удалился.

– Куриный суп и баранья котлета, – сказал Росс. – Суп вкусный, но немного водянистый, так что можешь хлебать его с ложки даже с шумом. Кстати, его будет много.

Никто не обращал внимания на Пенни и Росса. Все сосредоточились на еде и курении. Публика была одета примерно одинаково: брюки для верховой езды, джинсы, твидовые штаны. Мужчины, в основном, в рубашках, без пиджаков.

– Можешь выпить стакан вина, – сказал Росс. – Официант принес бутылку сотерна [3]3
  Сорт французского белого вина.


[Закрыть].

Пенни суп показался вкусным, но порция была слишком большой. Росс же настаивал на том, чтобы съесть все.

– Я не смогу сунуть сюда нос в следующий раз, если ты не оценишь их кухню. Это лучший китайский ресторан в Австралии.

К тому времени, когда Пенни наполовину справилась с котлетой, она начала сожалеть о том, что вообще пришла сюда. От дыма, который туманом окутывал всю комнату, у нее начала болеть голова, желудок был переполнен, но Росс оставался непреклонен в своих требованиях.

– Пожалуйста, – умоляла Пенни, – позволь мне оставить немного.

– Ну хорошо, – согласился Росс. – А теперь на свежий воздух и прогуляемся. Или лучше потанцуем?

Они протиснулись сквозь толпу в танцевальный зал. Здесь, как и в китайском ресторане, воздух был наполнен плотным сигаретным дымом. Танцующие пары находились вплотную друг к другу настолько, что Пенни и Россу пришлось с трудом проталкиваться между ними, чтобы найти местечко для себя. Играли свинг, но покачивающиеся и вихляющиеся пары, казалось, не двигались с места.

– Хочешь посидеть? – спросил Росс. – Да… пожалуйста.

Они нашли место и сели. Пенни обмахивалась страничками меню, нечаянно прихваченными из китайского ресторана. Молодой человек в выцветшей голубой рубашке, рваных рабочих брюках из грубой бумажной ткани и без галстука нагнулся и начал шарить под сиденьем. На нем была видавшая виды фетровая шляпа с нарисованными вокруг тульи скелетами. Кроме того, на ней красовались две большие дыры.

«Боже мой… – с отвращением подумала Пенни. – Он выглядит как английский пижон».

– Что ты здесь делаешь? – с раздражением спросила Пенни, когда молодой человек перепутал свои пожитки с ее ногами.

– Ищу ботинки.

Только теперь она обратила внимание, что он был босым.

– Мне пришлось их снять, чтобы потанцевать. Не могу танцевать обутым.

Он оглядел Пенни с головы до ног, и она поняла, что через минуту он пригласит ее на танец. Росс схватил ее за руку.

– Пойдем… отсюда, – сказал он. – Теперь ты знаешь, что представляет собой танцевальный зал в Грейден Тауне. А сейчас заглянем в кинотеатр.

Слово это прозвучало для Пенни, как спасение. По крайней мере, там она сможет посидеть спокойно.

Но все оказалось далеко не так. Кинозал был переполнен теми же людьми, которые, несомненно, перекочевали сюда из дансинга. Им пришлось сесть на неудобные места сбоку. Шум в зале нарастал. Зрители громко кричали, давая советы герою и героине на экране. Когда на экране появлялся тот, к кому они относились неодобрительно, раздавался свист и улюлюканье, когда героиня бывала чувственной, они свистели, когда проявляла чрезмерную сладострастность – заглушали ее криками.

– Ну, достаточно? – спросил Росс. – Пойдем, нам пора ужинать.

– О нет!

– О да. Если ты хочешь увидеть Грейден Таун, то должна осмотреть его должным образом. Рис, приправленный кэрри, баранина со взбитыми сливками и шотландское кушание из овечьей требухи с луком и перцем. Тебе придется много есть, иначе ты окажешься малодушной.

Медленно протянулось еще два часа, и наконец Росс помог измученной Пенни забраться в машину.

– Росс… отвези меня домой, – простонала она.

– Ни за что на свете, – ответил он. – Из Грейден Тауна никто не уезжает домой до рассвета.

Он выехал из освещенного города и помчался по шоссе вдоль рядов разбросанных в беспорядке пригородных домов. Проехав с полмили от центра города, он остановился перед одним из них.

– Куда ты меня привез, Росс?

– Сюда. Не беспокойся. Сейчас я передам тебя из рук в руки кое-кому, кто позаботится о тебе. Вполне приличные люди… – Он присвистнул сквозь зубы.

Пенни вымоталась настолько, что еле держалась на ногах. Россу пришлось подхватить ее, когда они шли по садовой дорожке. Входную дверь для них открыла женщина приятной наружности. Было что-то знакомое в ее лице.

– Откуда ты, Росс?

– Я пришел к тебе за помощью. Это Пенни Бартлетт. Ты встречалась с ней на пикнике в Уиджи. Помнишь? Ей необходимо принять душ и вздремнуть часок. Ты же видишь, она едва держится на ногах.

Росс, все еще поддерживая Пенни под руку, прошел вслед за женщиной в холл. Теперь Пенни вспомнила. Это была некая миссис Престон, нечто вроде дальней родственницы Беннетов. Пенни даже вспомнила, как Джон Дин танцевал с ней.

– С вами что-нибудь случилось? – с сочувствием спросила она.

– Нет, – кратко ответил Росс. – Я как раз следил за тем, чтобы с Пенни ничего не случилось. Ей хотелось посмотреть Грейден Таун, вот я и показал. Позволь ей принять душ и уложи в постель, хорошо, Хелена? Мне надо кое-кому позвонить. Коммутатор Грин Вэлли еще работает, как ты считаешь?

Пенни проводили в ванную комнату на верхнем этаже дома, а затем в маленькую спальню со свежими покрывалами и развевающимися на ночном ветру занавесками из набивного ситца на окнах. Хозяйка прикрыла окна и сказала:

– Поспите часок. Я посмотрю, чем там занимается Росс.

Она вышла из комнаты и спустилась вниз.

– Тебе удалось позвонить?

– Да. Я позвонил кое-кому, кто приедет за ней. Не смотри на меня так, Хелена. Все, что я сделал, так это довел ее до изнеможения. Фактически, она ничего там не видела. Ей только так кажется. А теперь мне пора ехать. У меня заболела лошадь, так что до рассвета я должен быть дома.

– Росс… не следует ли тебе проводить ее домой?

– Нет. Я не тот человек, который должен провожать Пенни Бартлетт куда бы то ни было… кроме как научить брать барьеры верхом на лошади.

Немногим более часа спустя Пенни проснулась от того, что кто-то тихонько тряс ее за плечо.

– Просыпайтесь, Пенни, за вами приехали.

Пенни вздрогнула и села в постели.

– Где я?

– Вы в моем доме. Помните? Уже довольно поздно. Вас поджидают, в гостиной.

– Росс?

– Нет, Росс уехал. Но пусть вас это не тревожит. Я в родственных отношениях с Россом. Он поступает так со всеми своими родственниками.

Пенни сунула ноги в ботинки для верховой езды и пробежала расческой по волосам, после чего вновь положила ее в карман и стала спускаться вниз. Однако у подножья лестницы она в нерешительности остановилась. За ней, очевидно, приехал отец. Как же она посмотрит ему в глаза?

– В эту дверь… – Миссис Престон указала на дверь в гостиную.

Пенни вошла в комнату. Высокий мужчина стоял спиной к ней и глядел на освещенную улицу, но, услышав шаги, он обернулся.

Это был Джон Дин.

Пенни побледнела. Она могла понять только одно: это был Джон… и лицо его было бледным, каким оно бывало, когда он сердился.

– Как ты узнал, что я здесь, Джон?

– Росс позвонил мне.

– Вот как?

– Я приехал, чтобы отвезти тебя домой.

Отвезти ее домой? А где был ее дом? Разве Джон не знал, что она потеряла его…

Он подошел к маленькому столику и взял свою шляпу. Пенни оперлась о стол обеими руками, не в силах отвести глаз от его лица. Что-то смягчилось в его глазах… или это только показалось, потому что теперь свет падал ему на голову и лицо оказалось в тени?

– Пойдем домой, Пенни, – мягко сказал он.

Рыдания были готовы вырваться из нее, но она сдержала их. Эти слова произносили фермерши, зазывая своих мужей на закате солнца. «Пойдем домой, дорогой!» Только Джон не сказал «дорогая».

– Иду, – спокойно ответила она, повернулась к двери и вышла в холл. – Большое спасибо вам, – сказала она миссис Престон. – Вы были очень добры ко мне.

– Не стоит благодарности. Все в порядке. Мистер Дин… позаботьтесь о ней.

Они вышли в ночь. Джон усадил ее в машину рядом с собой. На колени ей он положил плед. Мысли Пенни смешались, и она не могла произнести ни звука.

Джон был сердит. Потому что она поставила себя в глупое положение? Потому что ему пришлось оставить мисс Диттон у одинокого очага, чтобы приехать сюда? Потому что теперь будут прерваны все дружеские отношения с Бинду?

Какая была разница, чем объяснить причину? Только одно имело значение – конец света был близок.

Машина устремилась вперед по холмистой улице, пересекла перекресток и свернула на главную магистраль, ведущую в Грин Вэлли.

Несколько миль они проехали в полном молчании.

– Хочешь сигарету, Пенни?

– Ты хочешь, чтобы я зажгла ее для тебя?

– Я сделаю остановку, и тогда мы сможем спокойно покурить.

Джон притормозил у обочины и вынул пачку сигарет. Он поднес зажигалку к сигарете Пенни. Она посмотрела в его лицо. Это было не лицо, а маска. Он повернулся, чтобы прикурить самому.

– Джон?

– Да?

– Что-то произошло. Я не знаю, что именно. У меня в голове все перепуталось. Но спасибо тебе за то, что ты приехал за мной.

– Не благодари меня, Пенни. Я поехал бы за тобой… куда угодно. Ты знаешь об этом.

Он откинулся на спинку сиденья и не сделал попытки включить мотор. Пенни охватил ужас при мысли о том, что она вновь оказалась на натянутом канате.

– Да… думаю, что поехал бы. Тот добрый сосед, что приходил на помощь одиноким женщинам, не так ли?

Он задумался, рассматривая пепел на кончике своей сигареты, потом стряхнул ее в пепельницу на приборной доске.

– И это все, что ты думаешь, Пенни?

Теперь он смотрел на нее, но было слишком темно, чтобы увидеть выражение его лица. Одни только тени.

– Я думаю, ты очень сердит, Джон.

– Наверное, так оно и есть, – наконец сказал он.

– Из-за меня?

– Да. И из-за меня… и из-за остальных в Грин Вэлли.

– Из-за Росса тоже?

– На Росса я всегда сердит. А это имеет какое-то значение, Пенни? – Не дожидаясь ответа, он выбросил окурок сигареты и завел двигатель.

Пенни свернулась клубочком в своем углу и больше ничего не произнесла, все еще ощущая себя на туго натянутом канате, а под ней распростерлась трясина.

Джон молча вел машину, пока не подъехали к воротам Стоунвилла.

Он потянул ручной тормоз.

– Джон… Это Стоунвилл.

– Да. Я сказал «пойдем домой», имея в виду именно это. Твой отец здесь.

– И мисс Диттон?

– Мисс Диттон уехала навсегда.

– Я думала… я думала…

– Что ты думала?

– Я думала, ты… может быть… возражал против того, чтобы оставить мисс Диттон одну и ехать за мной. Я думала, возможно, поэтому ты рассердился…

Джон вышел из машины и открыл ворота. Потом опять вернулся на свое место.

– …или, возможно, потому, что я был дураком…

Джон проехал через ворота, вышел и закрыл их, после чего снова вернулся в машину. Он посмотрел на Пенни. От лунного света, проникающего сквозь окна машины, лица их казались призрачными.

– Маленькая глупышка, – сказал он. – Маленькая глупышка.

Он сидел в машине, не включая мотора, потом неожиданно провел рукой по лицу…

– Прости меня, Пенни.

Она ничего не могла сказать. Она не могла больше оставаться униженной.

Джон опустил руку на ее колено. Сыграло ли свою роль его физическое прикосновение к ней, Пенни так и не поняла. Она была в смятении. Чувства, охватившие ее, заставили Пенни повернуться к Джону. Он обнял ее, поцеловал почти грубо, потом оторвался от нее, поднял голову, посмотрел… и поцеловал еще раз. Это был почти поцелуй отчаяния. В нем чувствовался гнев… и что-то еще.

У Пенни закружилась голова. Ее рука крепко ухватилась за лацкан его пиджака, шея болела там, где он наклонил ее назад.

– Маленькая глупышка, – вновь сказал он. – Родная моя, маленькая глупышка!

Он внезапно включил мотор и по подъездной аллее поехал к дому.

– Иди к отцу, Пенни. Он в библиотеке. А я поставлю машину в гараж и буду на веранде…

Он развернул машину и остановил прямо у ступенек дома. Ему пришлось наклониться через Пенни, чтобы открыть для нее дверцу.

На сей раз он поцеловал ее в щеку, в какой-то момент крепко прижал ее к своей груди… и сказал:

– Иди, Пенни. Отец ждет тебя.

Пенни вышла из машины, так и не сказав ни слова. А что она должна была говорить? Что все это означало? Она не знала, то ли ее сердце плакало, то ли смеялось. Она не могла поверить, что нечто невероятное случилось в ее жизни. Джон поцеловал ее! Поцеловал ее еще раз! Он был силен, великолепен… и разгневан… но это было самое прекрасное из того, что было. Это чувство останется с ней.

19

Пенни вошла в библиотеку. Отец слышал, как они приехали, но, очевидно, был слишком глубоко тронут, чтобы выйти в холл им навстречу. Он стоял спиной к камину, заложив руки за спину, и взволнованно смотрел на дочь.

Пенни достаточно было мельком взглянуть на его лицо, и она бросилась к нему через большую комнату. Он протянул к ней руки.

– Я и думать не могу, что ты когда-нибудь простишь меня, Пенни, дорогая, единственная доченька, – сказал он, гладя ее по волосам.

– Я знаю, что-то произошло, папа, только не знаю, что именно, но должна была верить тебе и Джону. Я должна была что-то предпринять… вместо того, чтобы убежать.

– Это было не в твоих силах. Ты слишком неопытна. Наказания заслуживаю я, и никто иной.

Он подвинул Пенни старое кожаное кресло, а сам сел напротив.

– Где… мисс Диттон?

– Уехала, – ответил он. – Наконец-то уехала! Окончательно покинула нас.

– Джон отослал ее?

– Да, в течение десяти минут. Он никогда не приглашал ее, Пенни. Ты должна понять, что Джон тоже не был расположен к мисс Диттон. Конечно, он знал о ее положении в нашем доме, которое подразумевало некоторое равенство. Это было обговорено заранее, до ее приезда. Будучи человеком любезным, он не мог отказать ей видеться с ним, когда она взяла все в свои руки и навязала ему свое общество. К несчастью, Пенни, наша доброта подвела нас… мы оба были терпимы к мисс Диттон в присутствии Джона. Он был не в состоянии постичь, что ты чувствовала в действительности… В данный момент это не относится к делу. Что касается пасхального воскресенья и сегодняшнего дня: у него сложилось впечатление, что она явилась к нему с нашего разрешения… Он не мог отказать нам.

Мистер Бартлетт замолчал и вынул трубку, задумчиво повертел ее в руках.

– Он просто не знал, что происходит. Она была дамой с тонким подходом, хотя иногда слишком явным. И это последнее явилось причиной ее провала в моем отношении. Я знал, что она проявляет в доме излишнюю активность… но у меня не было опыта в общении с экономкой такого уровня, как мисс Диттон. Я колебался и упустил время в надежде, что все утрясется. И это было моей серьезной ошибкой.

Мистер Бартлетт привычно набил свою трубку табаком и закурил ее.

– А я так возражала против того, чтобы вообще кто-нибудь приезжал к нам, – сказала Пенни. – Я беспокоилась о том, чтобы не создавать трудностей, когда принимались решения, которые не нравились мне. Так что мы оба потворствовали тому, чтобы предоставить ей большую власть, чем требовалось для того, чтобы сделать нас счастливыми.

– Именно так. Но в этом моя вина, моя дорогая, поэтому я не могу позволить, чтобы ты чувствовала угрызения совести за все, что произошло, – он взглянул на Пенни очень серьезно. – Мы все так любили тебя, Пенни. Изабелла, миссис Беннет, Джон… нам очень хотелось сделать что-нибудь для тебя… но все мы ошиблись и только сделали тебя несчастной, оставив на милость мисс Диттон.

Пенни пыталась обуздать свое сильно забившееся сердце при упоминании имени Джона. Она не должна думать о Джоне. Сейчас не время для этого.

– Как ты узнал все о мисс Диттон, папа?

– Я позволил ей убедить меня, что ты привязалась к Россу. На спортивной площадке… в тот день, когда ты победила в предварительных забегах… мне было не по себе. А во время бала в Хант Клубе я узнал, что это неправда, и понял, что в своих стараниях вырвать тебя из одного слишком замкнутого круга мы ввергли тебя в другой. Я был глубоко взволнован в тот вечер. Это Эльза Смит своим рассказом – не сплетнями, поверь мне, – сделала так, что у меня открылись глаза. Не спрашивай, как ей это удалось… – Впервые за все время отец улыбнулся. – Я склонен думать, она столь же умна, сколь и мисс Диттон, только мотивы ее доброжелательны, а принципы возвышенны.

– Я так рада, что тебе нравится Эльза.

– Очень нравится. Собственно говоря, в тот вечер я решил попросить тетю Изабеллу приехать к нам на неделю в следующем месяце помочь нам наладить дела в усадьбе. Тогда я уже твердо знал, что это придется сделать. Я попросил Изабеллу прихватить с собой Эльзу Смит, подумав, что это будет приятно всем нам…

– Конечно. Я надеюсь, она приедет.

– Сообщение, которое я сделал сегодня мисс Диттон после ланча, сорвало с нее маску. Не обошлось и без сцен! Я настоял на том, что я хозяин в собственном доме, а она выдвинула отвратительные обвинения в адрес Эльзы… – Мистер Бартлетт на мгновение смутился, и Пенни без труда догадалась, какими были эти обвинения. Относительно мистера Бартлетта мисс Диттон поняла, что «упустила свой шанс».

– Мисс Диттон заявила, что немедленно соберет свои вещи, но прежде чем сделать это, она принесла мне письма… с дальнейшими мерзкими комментариями.

И Пенни, и ее отец некоторое время молчали. Он коснулся самого больного места в этой неприятной истории.

– Мисс Диттон сделала последнюю попытку отдаться на милость Джона. По ее прибытии к нему он мгновенно понял, что здесь что-то не то, и поехал ко мне. И я показал ему письма.

– О папа! Надо ли было это делать? В этом может и не быть вины Джона.

– А также и его отца, дорогая. Джон тут же привез меня к себе, чтобы показать сохранившиеся письма отца. Пока я просматривал их, Джон попросил мисс Диттон покинуть Стоунвилл и заставил одного из своих работников отвезти ее в отель Грин Вэлли. Машину, вызванную раньше, уже отпустили.

Он медленно вынул из нагрудного кармана несколько листочков бумаги.

– Прежде чем ты прочитаешь эти письма, Пенни, я хочу, чтобы ты знала – твоя мать была очень больным человеком и настрадалась перед смертью. В течение нескольких недель она пыталась скрыть от меня боли, и Джеймс Дин из уважения к ее мужеству и привязанности к нам обоим облегчал ее страдания с помощью лекарств. Она настаивала на том, чтобы я ничего не знал об истинном положении до тех пор, пока оно не станет слишком явным, чтобы его можно было скрывать. Вот почему она посылала за ним, когда меня не было дома.

Он протянул Пенни письма. Она узнала одно из тех, что прочитала в кабинете отца.

«Если ты уверена, что Барт уезжает сегодня вечером на встречу в Роудз Борд, я буду у тебя. Мне удалось кое-что раздобыть для тебя. И когда же, наконец, у нас будет телефон, который нам так давно обещают?»

Отец указал на конверт, подписанный другим почерком.

– Вот что написала твоя мать Джеймсу Дину, – сказал он.

Пенни прочитала:

«Джеймс… прости, что я прошу тебя приехать ко мне сегодня вечером, но думаю, что не смогу обойтись без твоей помощи. Барт уезжает на встречу в Роудз Борд. Нет необходимости в том, чтобы, он знал, что я прибегаю к помощи лекарств для облегчения болей.

Удалось ли тебе достать лекарство? Чувствую, что мне придется обращаться к тебе все чаще. Я могу просить об этом только такого давнишнего друга, как ты. Знаю, ты будешь добр и пощадишь его».

Еще одно письмо Дина, в котором было написано:

«Спасибо тебе за записку. Я буду у тебя».

А в ответ на это:

«Джеймс, больше так не может продолжаться. Не можешь ли ты прийти ко мне и сказать, не настало ли время отправить меня в больницу. Спасибо тебе за все, что ты для меня сделал… добрый и благородный друг! Позаботься о Барте, хорошо?»

Несколько минут отец и дочь сидели молча и неподвижно. Глаза их были полны слез.

Наконец Пенни подняла голову.

– Мисс Диттон… – начала было она.

– Никогда больше не упоминай ее имени. История закончена. Она ушла из нашей жизни.

Снова на некоторое время воцарилось молчание. Потом отец поднялся, вернулся к камину и уставился на горящие угли. Наконец он повернулся.

– А теперь расскажи мне ты, Пенни, почему убежала из дома?

– Я не могла этого вынести. Эта женщина… Сначала ты… потом Джон… – она заколебалась.

– А что Джон?

– Она старалась изо всех сил вскружить ему голову. Возможно, пыталась покорить его сердце.

– Обо мне так не думай. В моей голове не было таких мыслей. А что касается Джона, неужели ты думала, что его может привлечь женщина, которая оставляет за калиткой его собаку?

– Я не знала, что думать, папа. Я ревновала.

Пенни откинулась на спинку кресла; уставившись на носки своих туфель. От такого признания ее щеки покрылись румянцем смущения.

– Ты любишь Джона, Пенни?

– Да.

– Очень?

– О папа, даже ты не имеешь права задавать подобные вопросы!

– Нет, имею. Полное право. Видишь ли, так как Джон обожал тебя, мы и затеяли всю эту чепуху с приглашением мисс Диттон.

Пенни недоверчиво уставилась на отца.

– Я был еще большим глупцом, чем ты думаешь. И Изабелла тоже. Такое чудо должно произойти… Джон женится на тебе… такая подходящая партия. Две фермы сливаются в одну. Вся собственность остается в одной семье… прекрасная возможность продолжать эксперименты сообща… это было бы такое удобное и выгодное предприятие, но мы думали о твоем праве сделать свободный выбор. Видишь ли, рядом с тобой не было никого, кроме Джона. Росс Беннет уехал, ты редко бывала в обществе молодых людей в Грин Вэлли из-за привязанности к домашнему хозяйству в Бинду. Только Джон составлял тебе компанию… а он на десять лет старше тебя. Это было не очень справедливо по отношению к тебе, поэтому мы и решили вновь открыть наш дом для гостей и дать тебе возможность сделать свой выбор из множества твоих друзей.

– А Джон? Откуда ты знал, откуда ты знал о его чувствах ко мне?

– Он оказался достаточно воспитанным человеком, чтобы сказать об этом. Но эти его десять лет разницы… и его земельная собственность… Ты была очень дорога ему, Пенни, но была и очень молода.

– И он так легко сдался, папа?

– Об этом даже не вставал вопрос, моя дорогая. Я сказал ему, что не мог желать ничего лучшего, но мы были обязаны подумать о твоем возрасте и решили подождать годик. Я попросил его не говорить с тобой об этом, пока не пройдет год. Будучи человеком благородным, он, разумеется, сдержал слово.

– Но сейчас только октябрь, – с тоской в голосе произнесла Пенни.

Мистер Бартлетт нежно улыбнулся дочери.

– Я и не говорил, что ты должна ждать год, дорогая.

Пенни сидела, постукивая друг о друга носками туфель и уставившись на них. Она не могла всему этому поверить. Все то ужасное, что мисс Диттон намеревалась сотворить… и чуть было не преуспела в этом. Как ей хотелось, чтобы она отказалась от Джона, и сама, как в омут головой, бросилась в объятья Росса.

Она поднялась, сунула руки глубоко в карманы жакета и стала ходить по комнате. Потом остановилась перед отцом.

– Ты знаешь, что я хочу тебе сказать? Еще никогда в жизни я не чувствовала, будто схожу с ума.

Мистер Бартлетт растерялся.

– Можешь бранить меня, моя дорогая. Я заслужил это.

– За кого ты меня принимаешь? За девчонку, у которой нет головы на плечах?

– Нет, я как раз думаю, что ты твердо знаешь, чего хочешь, хотя сегодня вечером чуть было не совершила ошибку.

– Я разыграла роль невесты, от которой отказался Росс. Полагаю, поэтому Джон и сердит на меня. Я публично унизилась.

– Джон рассержен вовсе не по этой причине. Дело в том, что слово чести, которое он дал, помешало ему спасти тебя от этого неверного шага.

Пенни умерила свой гнев.

– Прости меня, папа. Я думаю, нам обоим пришлось многое пережить, не так ли?

– Нам всем пришлось нелегко. Не думаю, что Джону доставляло большое удовольствие видеть, как на тебя обращают внимание, ухаживают и каким успехом ты пользуешься на балу в Хант Клубе. Ты была его девушкой, а он должен был стоять в стороне и смотреть, как ты танцуешь с другими.

– Его девушкой? Девушкой Джона?

Как сладостно звучали для нее эти слова! Она прижала руки к груди, чтобы умерить удары сердца, готового выпрыгнуть из груди.

– О папа, папа!

Она повернулась и бросилась к двери, а затем через широкий холл на веранду.

– Джон! Джон!

Джон стоял, облокотившись о перила, глядя в ночное поле с раскинувшимися над ним звездным небом, и курил. Он бросил сигарету.

Через минуту Пенни была в его объятиях.

– Джон… я – твоя девушка?

– Да, – он крепко прижал ее к себе, – и всегда была моей. Всегда.

– О Джон… почему ты не сказал мне об этом?

– Любимая, у меня шесть седых волос.

– Я бы хотела, чтобы они все были седыми.

– Тсс! Ничего не говори. Дай мне подержать тебя в объятиях. – Он поцеловал ее волосы… – Пенни, тебе придется просить меня жениться на тебе! Мне не позволено просить тебя… до тридцать первого декабря.

– Женись на мне, пожалуйста, и чем скорее, тем лучше.

– Да, но при одном условии, Пенни. Ты не должна перепрыгивать через сломанные заборы у меня на виду. Я этого не вынесу.

– Так дело не в том, что ты не одобрял этого?

– Нет, я просто трус.

Пенни откинула свою голову назад и с интересом заглянула в его лицо.

– Мне так тепло и уютно с тобой, Джон. Я пришла домой, не так ли?

– Да.

– Где ты был в ту ночь, когда Беннеты приглашали всех на обед?

– У портного. Это было единственное время, когда он мог принять меня, чтобы примерить пиджак к балу.

– Все в порядке, любимый. Теперь поцелуй меня… так, как целовал меня в машине, Джон.

– Да?

– Может ли это продолжаться всю жизнь?

Джон не ответил. Он поцеловал ее.