Текст книги "17 - Prelude"

Автор книги: Люси Сорью

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава ІІІ

о. Подножие, район Зодиак-Дистрикт

«Вотан», исподлобья уставившись на меня поблескивающими зелеными глазами-камерами, несколько замедлил шаг, а потом и остановился совсем. Он стоял посередине Т-образного перекрестка, в паре сотен метров от меня. Верхушка шлема доставала до верхней панели одиноко повисшего на одном из зданий голощита. Поблескивало поднятое лезвие палаша в правой руке. На округлую, матово-черного цвета, грудь была нанесена единственная сухая надпись, сделанная люминисцентной белой краской.

– «Нордлюфтцуг»[15]. – с трудом прочитал я. – Что-то с севером связанное, нет?

– Не могу знать.

– Не можешь, так зачем реагировать? Отыщи лучше его частоту и вызови оператора.

– Безопастность оператора и самого комплекса может быть скомпроментирована.

– К черту.

– Принято.

Я вскинул руку «Кросс Трайфорса», сжимавшую гироджет-карабин, вверх. «Нордлюфтцуг» даже не шелохнулся.

– Канал открыт.

– Ага, спасибо. – я вдавил кнопку связи на панели над левой рукоятью: – Оператор штурмового комплекса "Нордлюфтцуг", класс "Вотан", говорит оператор штурмового комплекса "Кросс Трайфорс", прием.

– Я слушаю. – прошелестел искаженный статикой голос.

– Я требую, чтобы вы отступили и покинули остров Подножие. Немедленно.

– Это никак невозможно, Вольфр-Икаруга. Вы удивительно живучи. Это мне нравится.

– И что из этого следует?

– Ничего. Защищайтесь.

Шипение статики. «Нордлюфтцуг» вытянул руку с палашом так, чтобы острием он смотрел прямо на меня. Руку с эстоком он отвел чуть назад.

– А, черти бы тебя драли! – выкрикнул я, резко опуская ствол карабина. Рот опять растянулся в бешеной ухмылке, а внутри все просто-напросто танцевало и вопило тысячью голосов. – Мы вступаем в бой с вражеским штурмовым комплексом!

Бой! Бой!! Бой, и ничего кроме боя!!!

– Балансировку на оператора! – скомандовал я, одним движением пальца снимая гироджет-карабин с предохранителя.

– Выполнено.

Вражеский эш-ка, похоже, потерял терпение и пошел вперед, все еще держа палаш перед собой лезвием вперед.

– «Кросс Трайфорс»! – выкрикнул я что есть мочи. – Вступаю! В! Бой!

Повинуясь резко упавшему на гашетку пальцу, карабин заговорил. Короткое дуло изрыгнуло пламя. Целый рой снарядов, надсадно ревя, понесся вперед, подстегиваемый миниатюрными реактивными двигателями. Грохот орудия эхом отдался по всему корпусу эш-ка; протестующе завизжали сервоприводы руки, которую дернуло назад отдачей огромного ракетомета.

«Нордлюфтцуг» даже бровью, образно выражаясь, не повел. Он просто отступил в сторону.

– Снаряды не попали в цель.

Кажется, у меня нервно задергалось веко.

– Ч-ч-что?!

Ствол карабина резко развернулся в сторону «Вотан»-класса; я даже не стал утруждать себя прицеливанием. И на этот раз я был вознагражден. Снаряды врезались в броню на груди «Нордлюфтцуга» и разорвались: матово-черный нагрудник расцвел огненными бутонами взрывов.

– Цель поражена. Нанесен урон фронтальному бронированию. Эффективность составила 11.2 %.

Нагрудник врага теперь обзавелся кучкой выбоин, часть которых пришлась как раз на люминисцентную надпись.

Я ликовал. Недолго.

«Нордлюфтцуг» шагнул вперед, набирая скорость с каждым шагом: третья очередь гироджет-карабина пришлась ему в наплечник, и эш-ка даже не споткнулся. Я попятился назад и снова вскинул карабин.

– Внимание: боезапас гироджет-карабина Heckler & Koch RG20 на исходе.

– Молчать!

Снова загудели сервомоторы – рука, сжимавшая карабин, резко дернулась в сторону стремительно наступающего «Нордлюфтцуга».

Прежде чем я успел сопроводить нажатие гашетки каким-то шаблонным анимешным воплем, «Вотан»-класс резко остановился, – тормозные шпоры на ногах этому изрядно помогли, – и взмахнул палашом по диагонали. Траектория удара отобразилась на экране и начала медленно тухнуть, и на ДР-очках шлема тут же отобразилось схематическое изображение карабина, полыхавшее красным.

Ну, карабин сейчас разрезали надвое мономолекулярным лезвием. Чего бы тут не полыхать-то?

– Разорвать соединение с карабином. – приказал я, утрачивая разом весь задор.

– Выполнено. – пальцы правой руки разжались, отпуская уже непригодный к использованию карабин. Я тут же отдернул руку назад и открыл огонь из пулемета на предплечье. Безгильзовые пули заколотили по броне на предплечье "Нордлюфтцуга".

Ассассин-эш-ка повел палаш в другую сторону, ребром клинка отводя руку «Кросс Трайфорса». Град пуль обрушился на нагрудник, но нагрудник эш-ка может выдержать прямое попадание из пехотного рельсотрона или несколько противотанковых ракет и даже не треснуть. Пули ему были точно непочем.

Запищало упереждение: я скосил глаза машины и вовремя загородил свою грудь от острия эстока. Левое предплечье запылало пока что желтым. Если бы я был чуть помедленнее, мономолекулярное лезвие вошло бы в грудь «Кросс Трайфорса» по диагонали и прямо в кабину.

– Внимание: пробоина в левом предплечье, секция 2. Под угрозой целостность мышц левого предплечья.

Я скрипнул зубами и отступил назад, отдергивая поврежденную руку. Эсток медленно, как показалось мне, пошел вперед, но я отступил дальше, отходя в сторону. «Нордлюфтцуг», выдирая куски дорожного покрытия, по инерции последовал дальше: оператор, или же ИИ, не справился с балансировкой.

Моя правая рука рванулась чуть ниже и перехватила запястье врага: я дернул его на себя, отчего механизмы руки натужно загудели. Ассассин-эш-ка, окончательно утративший равновесие(он и так стоял в раскоряченной позе), перекрутился вокруг своей оси и начал медленно падать.

– Нож к бою.

– Принято.

Правая рука скользнула за спину, смыкаясь на рукояти мономолекулярного ножа. Губы расплылись в безобразной, бешеной ухмылке. В ушах гулко стучало. Поверженный «Нордлюфтцуг», упершись в землю ногами, поднимался вверх; противовесы, отклонившиеся и сложившиеся перед контактом с поверхностью(машина упала на спину), снова раскрывались.

Эш-ка выпустил свое оружие из рук, но это ему ничуть не помешало. В конце концов, у него их было еще два.

Ножны на левой стороне талии раскрылись, а пальцы правой руки «Вотан»-класса сомкнулись на рукояти и вытащили на свет божий широкий меч с одной режущей кромкой – фальчион.

Я не стал долго ждать и сделал резкий выпад, метя в лицо вражеской машины. Метнувшаяся навстречу клинку левая рука медленно, как мне казалось(хотя на самом деле это движение было достаточно быстрым, и экран это честно отображал), закрыла лицо «Нордлюфтцуга», принимая на себя удар, который я сознательно довел до конца. Мономолекулярный нож с легкостью прорезал броню, пробивая искусственные мышцы; враг отдернул все еще подчинявшееся ему предплечье, хотя пальцами он двигать уже не смог бы, и выстрелил.

– Множественные мелкие повреждения лицевого щитка и нагрудника. Секции с A по E радиатора 3 и секции с B по D радиатора 4 вышли из строя. Перенаправляю часть тепла на радиаторы 7 и 8.

В запястье ассассин-эш-ка был скрыт самый натуральный дробовик. Только, конечно же, крупнее калибром. Выражение «как слону дробинка» было бы с таким оружием неуместным – слона при выстреле в упор разорвало бы. А броня эш-ка в основном выдержала, но уязвимыми были выдающиеся наружу системы. Глаза, например.

«Нордлюфтцуг» сделал еще один выстрел. Я уже успел отдернуть руку с ножом, когда кабина заходила ходуном. Хорошо, что я был пристегнут к креслу.

– Множественные повреждения лицевого щитка, нагрудника и средней секции торса. Секции A и H радиатора 2 вышли из строя. Перенаправляю часть тепла на радиатор 1. Мелкие повреждения брони люка, механизмы не задеты. Внешний динамик по левому борту вышел из строя. Звуковые датчики 1, 4 и 6 по левому борту функционируют с перебоями. Незначительное повреждение механизма оси Y левого глаза.

– Насколько незначительное? – запросил я, отступая назад и чуть в сторону. Еще один заряд здоровенной разрывной дроби пролетел мимо: "Нордлюфтцуг" так и шел, вытянув вперед нефункционирующую иначе левую руку.

– Перемещение левого глаза по оси Y невозможно.

– Твою мать… Звуковые датчики 1, 4 и 6 по левому борту отключить.

– Выполнено.

– Опустить защитный экран глазной прорези. – я отступил еще на два шага. – Усилить мощность подачи энергии на механизмы ног на десять процентов.

– Выполнено. Механизмы ног теперь потребляют 35 % всей мощности реактора.

Я вжал педали в пол. «Кросс Трайфорс» сорвался с места, едва ли не потеряв равновесие. Я сжал нож обеими руками и выставил его перед собой, лезвием вперед.

«Нордлюфтцуг» все еще стоял, вытянув вперед руку. Для меня все эти действия показались крайне медленными; если же верить бортовому компьютеру, я за доли секунды скорректировал положение ножа так, чтобы тот вонзился между пальцев левой ладони «Нордлюфтцуга» и прошел дальше, превращая в металлолом механизмы ладоней, сервопривод кисти и саму нанофибростальную несущую конструкцию – а точнее, ее центральную «кость».

Затем я настолько же быстро отдернул ноги на педалях назад, пятками нажимая на рычаги тормозных шпор, вгрызшихся в дорожное покрытие, и дернул нож вверх, разрезая «кость», мышцы и броневой каркас предплечья и вгрызаясь мономолекулярным лезвием в механизм дробовика. Медленно расцвел цветок взрыва, когда лезвие задело уже лежащий в стволе здоровенный патрон. Разорвавшаяся дробь привела мой нож, который я уже выпустил, в полнейшую негодность – он так и застрял в уцелевшей «кости». Собственно, только «кость» и выдержала взрыв, разорвавший предплечье эш-ка изнутри, как хлопушку, и покореживший вдобавок плечо.

От ответного удара фальчиона я увернулся, отойдя в сторону. Раненый «Нордлюфтцуг» выглядел обескураженно.

Я заулыбался еще шире. Работали стимуляторы, работали! Скорость реакции и без того у меня была высокой, а теперь совсем ого-го!

– Предлагаю считать бой оконченным. – обратился я по внешней связи. – Я удовлетворен. Отступайте

– Я принимаю ваше предложение и свое поражение. Ликуйте, пока можете. – ответила мне оператор "Нордлюфтцуга". Ассассин-эш-ка попятился назад, все еще держа фальчион перед собой, и отходя все дальше и дальше, пока он не растворился в наступившей темноте – только были слышны гулкие шаги и гудение реактора. Я продолжал вести его радаром, но эш-ка, в конце концов, пропал и с него.

***

Как только враг исчез с экрана радара, вся эйфория от только что проведенной дуэли улетучилась, как углекислый газ из открытой банки содовой. И надо же мне было вступать в переговоры и требовать отступить?

Я расстроено вмазал кулаком по приборной панели.

Будь прокляты все правила и предписания!

В меня, будущего оператора, с детства вдолбили основу основ: два и более эш-ка ведут сражение до первого серьезного повреждения. И задача оператора, вступившего в бой с вражеским эш-ка – нанести ему достаточный урон, чтобы тот отступил. Обычно поврежденная сторона уходит сама, но выйти на связь с побежденным оператором и предложить ему отступить не было чем-то из ряда вон выходящим.

– Развели, мать-перемать, дух рыцарства… – пробурчал я. В горле пересохло, стук в ушах не затихал и не прекращался, а вдобавок мною овладела апатия. – Аж несет от него…

– Команда не понята. Повторите ввод.

– Пошел ты.

– Принято. – ИИ заткнулся. За четыре года у меня было время его поднатаскать на адекватную реакцию к большей части моих фраз.

Я подвел «Кросс Трайфорс» поближе к валяющимся на земле мечам. Присел и подобрал эсток – длинный, с узким лезвием и сложной гардой.

Эш-ка и выглядят похожими на гигантские латные доспехи, и устроены они так, чтобы подражать человеческим движениям. А уж идея дать гигантскому роботу гигантский меч и вовсе стара, как мир. Весь спектр приемов боя с холодным оружием был уже давным-давно скопирован и отработан, а фехтование верхом на эш-ка – неотъемлемая часть подготовки любого оператора высокого класса.

– Обнаружено новое вооружение. Тип – оружие ближнего боя, вид – меч, модель – Victorinox Panzerstecher IV. Желаете произвести подключение?

– Да. Произвести подключение.

– Принято.

В углу очков медленно поползла полоска индикатора подключения.

Высококлассный оператор штурмового комплекса. Это, наверное, звучит гордо. Но не стоит и ломанного гроша, так как таких операторов, намного получше меня к тому же, в мире хоть жопой жуй.

– Подключение завершено на 45 %. Входящий сигнал на частоте 125.68. Принять?

– Принять.

– Выполнено. – ИИ замолчал, а наушники шлема зашипели и ожили:

– "Кросс Трайфорс", говорит "Манта". Вы в порядке, прием?

– Это все, что вы можете спросить?

– В вашем районе были слишком сильные помехи. Эта передача осуществляется через передвижной радиолокационный узел. В вашем направлении с запада движется три неопознанных штурмовых комплекса.

– Ого, сразу три… А вот это уже интересно!

– Отступайте в сторону Кляйн-Тюрингии. "Вейл Дементиа" прибудет туда, вы встретитесь с ним и продолжите выполнение боевой задачи.

– Понял. Кстати, я вывел из боя один вражеский эш-ка. Не из этих трех, которые идут, он тут был раньше. Ассассин-эш-ка, класс "Вотан", имя – "Нордлюфтцуг". Я серьезно повредил ему левую руку, и он отступил. Возможно, на эту их подлодку, или что еще…

– Вас поняли. Поздравляем, капитан.

– Спасибо. – кисло поблагодарил я. В очках высветилась надпись "подключено". – Кстати, мне пришлось бросить карабин; в бою он пришел в негодность. Возможно ли отправить вместе с "Вейл Дементиа" какое-либо оружие?

– Мы посмотрим, что можно сделать. Отступайте. Конец связи.

– Конец связи. Балансировку на автомат.

– Принято.

«Кросс Трайфорс» распрямился, отступил назад и в конце концов развернулся и пошел на восток по набережной. Я намеренно шел очень быстро, периодически оглядываясь назад и постоянно следя за радаром.

Три точки, определенные как эш-ка, двигались где-то по краю радиуса обнаружения. Я повернул педали, прибавляя скорости – то есть, быстроты шага. Прямо по курсу уже маячило заграждение – поднятый блок дорожного покрытия, перегородивший дорогу, и стоящие перед ним пехотные доспехи. Я вытянул прицел и дал приближение: ага, КЭГ. Доспехи как доспехи, европейские, похоже, с рельсотронами в руках. Для службы безопастности довольно зазорно – из такого рельсотрона, если знать, куда целиться, эш-ка можно подбить шутя, хотя нагрудник, юбка и голени выдерживают и такой снаряд. Танки можно подбивать. Доспех вражеский пробьет насквозь. Через заграждение, кстати, мне не переступить – блоки поднимались в высоту на целых восемь метров. Перелезть можно попробовать, но никто не даст же. А за заграждением вон нарисовались БТР, ощетинившиеся противотанковыми ракетами.

Основательно так подготовились, хвалю.

– Офицерам службы безопастности КЭГ, внимание! – огласил я по громкой связи, намеренно снизив при этом громкость. – Говорит SSF «Кросс Трайфорс», штурмовой комплекс «Синамура Парамилитарис». Мне было приказано отступить на территорию района Кляйн-Тюрингия. Это можно осуществить?

– Рады приветствовать, "Кросс Трайфорс". – отозвался один из офицеров по рации. – Мы известим командный пункт района о вашем прибытии, и вы сможете пройти. Будьте осторожны, в ближайшее время ожидается прибытие SSF "Вейл Дементиа" путем воздушного развертывания.

У меня аж комок к горлу подскочил. Бедная Сэа. Может, мозги у нее и не на месте, но перегрузок во время воздушного развертывания я бы и врагу не пожелал. А Темпести разве враг? Само собой, нет. Какая-никакая, а лучшая подруга все-таки.

– П-понятно… Вашу частоту укажете?

– Конечно. 206.67.

– Понял. Спасибо, офицер.

– Не за что. – один из доспехов сделал приглашающий жест в сторону поползшего вниз заграждения. – Путь свободен, можете идти.

Холка пехотного доспеха едва доставала «Кросс Трайфорсу» до колена, так что зрелище было весьма нелепым.

Я перешагнул опустившееся заграждение одним шагом и едва не зацепил его ногой – оно начало подниматься сразу за мной. БТР разъехались, давая мне пройти.

Улицы Кляйн-Тюрингии были узкими; сказалась, наверное, ностальгия строителей за городами родины, древними и безсистемно распланированными. Плацдармом для действий здесь была единственная крупная площадь на набережной. Ее уже расчистили от посторонних предметов, а четыре служебных робота растянули над ней здоровенный указатель места посадки. На почтенном расстоянии оттуда, подле двух БМПД[16], дежурили пехотные доспехи.

В горле пересохло. Я вытянул трубочку из фляжки-холодильника слева и отхлебнул. И без того невкусная вода показалась и вовсе гадкой. Чертовы стимуляторы. Буквально ж пять минут назад – невообразимая легкость, ощущение эйфории и всемогущества, сверхбыстрая реакция и рот, из которого чуть ли не текут слюни. Вкусовые рецепторы тоже стимулирует. А теперь что? Голова болит, в висках стучит, горло пересохло, в глазах и вообще двоится.

– «Кросс Трайфорс», прошу вас освободить площадь. «Вейл Дементиа» уже в воздухе.

– Чего? Уже? Ой боже… – я отодвинулся ближе к домам и дал команду машине сесть на корточки. Сжимая в одной руке эсток, ножен для которого не было, а другой прикоснувшись к земле, "Кросс Трайфорс" опустился ниже крыш зданий, задрав голову кверху. В темном небе сверкнуло четыре огня, отметивших в нем темный силуэт. Силуэт сдвинулся вбок и начал стремительно увеличиваться в размерах. Миг – и уже можно различить контуры висящего на двух парашютах эш-ка; еще миг – и вот уже можно увидеть на плече фигуру, запахивающуюся в плащ – герб "Вейл Дементии". И служебные надписи и обозначения тоже можно различить. Еще чуть-чуть, и уже видны швы на корпусе и контуры съемных панелей.

На последнем участке траектории эш-ка включил тормозные двигатели в ногах и спланировал ровно посередине, отстрелив за собой парашюты, опавшие на тротуар площади и близлежащее здание. Удар многотонной машины потряс округу.

Сорок пять тонн мощи, закованной в кофейного цвета корпус и направленной только на уничтожение вражеских эш-ка. Одну руку «Вейл Дементиа», класс «Магнолия», вытянул вдоль туловища, а на другой был укреплен щит, полезность которого против мономолекулярного оружия была очевидной – прорезать его пришлось бы долго. К тому же, щит скрывал в себе дополнительное вооружение ближнего боя. К примеру, гироджет-орудие. На левой стороне пояса висел широкий меч, рукоять которого была подсоединена к спине толстым армированным кабелем. Другой меч, похоже, основной, примостился за плечом. На голове не было характерных движущихся глаз; точнее, они были, но их надежно скрывали бронированные стекла вытянутой вперед маски. На спине отскочили и вытянулись противовесы.

Я помахал рукой.

– Привет.

– Приветкайся-приветкайся, пока можешь…

– А почему "пока могу"?

– Потому что как только вся эта херня закончится, я тебя прикончу. А потом изнасилую труп. – радиосвязь не могла передать всей полноты эмоциональной окраски незабвенного фирменного тона Сэа Темпести, от чего фраза только приобретала больше серьезности. – Будешь потом знать, как заставлять меня зря волноваться.

– А зачем вообще волноваться из-за меня?

– Ты идиот, а? Ходишь неясно где, творится с тобою непонятно что. Тебя кто-то порезал же, нет?

– Ну порезал. Да брось! Я уже и думать об этом забыл…

– А я – нет!

– Откуда такая забота?

– Мозгами пошевели! Если они у тебя есть, конечно… Ладно. Забей. – неожиданно сдалась Сэа. – Но больше так не делай, понял?

– Я буду стараться. Так ты все-таки изнасилуешь мой труп?

– Больно он мне нужен, твой труп… Вот живого – с радостью!

– Ну уж нет! – немедленно заявил я. – И слушать не желаю.

– А девушке приятное сделать?

– А руки на что даны? Сказал – нет, значит нет.

– Ну вот сам и пользуйся своими руками…

– Нет, спасибо, я как-нибудь воздержусь. – буркнул я и затем взмолился: – Отстань, а? У меня в горле сушняк хуже Мичиганки[17], в ушах грохот, чисто эш-ка по Красной площади маршируют, а тут еще ты… мозги компостируешь…

Я опять передавил клапан трубочки, и невкусная вода хлынула в мое пересушенное горло. Если учебники и телевидение не врали, то до Мичиганки моему горлу все равно было далеко.

– Чего-чего? Кто тебе мозги компостирует? – «Вейл Дементиа» сошел с прожженного выхлопами двигателей указателя, остановился передо мной и стряхнул, аккуратно придерживая другой рукой, щит. – Лучше бы спасибо сказал. Это тебе, чучело.

– Ну спасибо. – я распрямился и подставил левую руку под щит, который Сэа с ожидаемым от подобного агрегата грохотом перевернула и подставила к предплечью левой руки – как раз там, где был пулемет. Я вручную включил захваты, тут же выбросившиеся из покалеченного, но рабочего предплечья и уцепившиеся за щит. Помимо встроенного гироджет-орудия, можно и из пулемета было вести огонь. – Не, серьезно, спасибо.

– Потом спасибкаться будешь, хорошо? Вон, на радар глянь.

В наушниках раздалось сначала шипение, а потом голос давнешнего офицера-эсбэшника КЭГ:

– Внимание, «Кросс Трайфорс», «Вейл Дементиа»! У нас гости!

***

Сначала на радиоэфир упала пелена помех, заполонивших все наши частоты разом. Не выпуская трубочку изо рта, я щелкнул тумблером «лазер. передатчик вкл/выкл», а затем точно так же – «автопоиск вкл/выкл». Вылезший из-под панели на шлеме машины лазерный передатчик теперь должен был сам найти своего собрата – желательно, того же самого, что установлен на шлеме «Вейл Дементиа».

А уже потом появились гости. Три штурмовых комплекса, шедших по проезжей части трех дорог, ведших сюда, к нашей площади. К слову, в городе, среди зданий, их было почти не видно: шестиэтажные здания были куда выше роботов, цеплявшихся за их фасады наплечниками. Спрятать эш-ка, не прибегая к поглотителям тепла и оптическому камуфляжу, можно только в городской местности. Наши противники, конечно, прятаться и не думали.

По набережной брел слепяще-белый эш-ка класса «Смоленск». Вжавшаяся в плечи круглая голова с единственным лиловым глазом-камерой в прорези, круглые наплечники, через которые были переброшены ленты с патронами двух гироджет-карабинов в руках, нагрудник, напоминающий испанскую кирасу. Никаких знаков отличия – только нанесенные черным служебные надписи.

– Один из них – эш-ка РЭБ[18]. – сообщила Сэа. Лазерная передача была на удивление четкой, только между словами были задержки. – Постараюсь его обнаружить и вывести из строя передатчик, авось поможет.

– Тут же их двое. – проронил я, наблюдая за вторым эш-ка, подошедшим непосредственно к площади. Наплечники у него напоминали гигантские эполеты, а голова была плоской и округлой, с двумя торчащими противовесами. – Чего мне с ними делать-то, а?

– Мне откуда знать? Задержи их, что ли…

– Да как мне их задержать-то?! – выкрикнул я, но ответа не было. Я закусил губу и выключил передатчик.

Эш-ка с эполетами, который ИИ определил как «Персевиранс»[19]-класс, опустился чуть пониже, словно готовясь к прыжку, и прыгнул: из-за спины вырвалось пламя двух прыжковых двигателей, укрепленных на спине, и многотонная машина поднялась в воздух, вознесясь над крышами домов и, тормозя двигателями в ногах, приземлилась за преградой, мешавшей ей пройти на площадь. То же самое проделал и белый «Смоленск»-класс.

Я машинально выставил вперед эсток, закрывшись щитом.

– Балансировку на оператора. – приказал я дрожащим от нетерпения голосом. Боевой раж, причиненный стимуляторами, медленно вступал в свои права. Положение было для меня скорее проигрышным, но реагировавшему на выработку адреналина наркотику было на это до лампочки.

– Принято.

Губу я прокусил до крови. Кровью же окрасился и бинт, закрывавший рану в боку. Боли я не ощущал, признаков кровопотери – тоже, но меня уже всего трусило. Я крепче схватился за рычаги управления.

Ассортимент испытываемых мною ощущений и эмоций сейчас был выстроен от кружащих голову и изводящих нетерпения и предвкушения до испуга и откровенного страха, жравшего меня изнутри.

– К-кто вы… – я даже по кнопке громкой связи попал не с первого раза, – Кто вы такие?!

«Персевиранс» вскинул и направил на меня ствол своего оружия. Это был гигантский револьвер, тоже наверняка гироджет – серебристый и с длинным стволом.

– Мы – опергруппа «Миллениум», господин Вольфр-Икаруга. – произнес враг, держа меня на прицеле. – Будьте благоразумны и отступайте. Мы не желаем причинять нашим собратьям вреда.

Грохот, донесенный сенсорами по правому борту, возвестил о том, что Сэа вступила с кем-то в бой.

– А мы разве собратья? Я ничего такого не припомню!

– Все операторы эш-ка – собратья по цеху. Таковы наши убеждения. Будьте благоразумны, Вольфр-Икаруга. У нас, "Миллениума", нету никаких счетов с "Синамурой". Мы просто выполняем свою работу.

– Вот мне интересно: а какого хера вы вообще со мной разговариваете, а? Уже по именам величаете, секреты разбазариваете, а?

– Я не сообщил ничего, что мы бы считали секретным.

– Заткнись, понял?! – рявкнул я, в один миг потеряв терпение. – Команда была сидеть и не чирикать, чего не ясно?!

– Я попрошу вас сменить тон! – был ответ; и он мне, с моим помутненным рассудком, категорически не понравился.

– Да пошел ты!!

Я сдвинулся с места, отводя эсток для удара и закрываясь щитом; выстрел револьвера пришелся в него. "Кросс Трайфорс" подскочил к противнику, ударил его щитом, отводя руку с револьвером, а эстоком сделал выпад, метя в верхушку нагрудника.

Мой эш-ка затрясло.

– Пробоина в нижней части грудной клетки по левому борту, секция 5. Радиатор 7 уничтожен. Бесконтрольная утечка тепла из пробоины в секции 5. Квази-нервные[20] соединения B12 и В16 выведены из строя.

Ствол револьвера, как оказалось, уткнулся мне в бок и проделал там приличную дыру. Радиатор был уничтожен, и тепло теперь бесконтрольно выходило из пробоины, нагревая при этом весь корпус.

Что до эстока, то враг просто-напросто отстранился, и клинок ударился о наплечник «Персевиранса». Над козырьком шлема машины я успел увидеть(а ИИ – зарегистрировать) надпись – «Мертвая Голова».

– Правилами приличия пренебрегать нехорошо. Недостойно операторской чести.

Вместо ответа я отступил и еще раз огрел его щитом. На этот раз – в голову.

– Имел я все ваши правила приличия! – "Кросс Трайфорс" начал медленно отступать. Я развернул щит и открыл огонь по белому эш-ка, вынудив того закрыться руками. "Мертвая Голова" наступал следом.

Недолго думая, я размахнулся и рубанул эстоком по сжимавшей револьвер руке. В ретроспективе, этот прием, столь полезный в рукопашной схватке, против эш-ка совершенно бесполезен; разжать руку, держащую оружие, может только оператор. Квази-нервы только сообщали о повреждениях и передавали сигналы, и произвольно разжать руку эш-ка не может в принципе. Все, чего я добился подобным ударом – повредил эсток, лезвие у которого было незаточено и годилось только для парирования.

– Я знаю ваше имя, Лелуш Вольфр-Икаруга. – между тем произнес совершенно невпечатленный моими действиями противник. – Но я не представился сам. Я – Сигиллайт Инграм Виндикатор.

– Но…

– И я не скрываю этого. Мой товарищ в "Айвори Тауэре", – Виндикатор махнул рукой эш-ка в сторону белого "Смоленск"-класса, – зовется Дональдом Мбабе.

– А мое имя-то вы откуда знаете?

– А из него особенной тайны никто и не делает. Равно как и из вашей спутницы. Похоже, они там немного заняты. То есть, госпожа Темпести и наша соратница, госпожа Грейс Ванкувер.

– Сами раскрыли свои личности… – пробурчал я; разум немного прояснился.

– Мы не в Сети, и здесь нету нужды пытаться скрывать свои имена.

– Вы так считаете.

– И мы уверены в правильности наших суждений. Дональд, помоги "Ворпал Блейду".

Белый «Айвори Тауэр» отдал честь стволом карабина и пошел куда-то в сторону. Практически в этот же момент я сорвался с места, метнувшись вбок, подскочил к нему и выбросил вперед эсток. Острие вошло прямо в прорезь головы, пробив глаз-камеру и войдя внутрь почти на метр.

Я отступил в сторону, выпуская эсток, и закрылся щитом. Как раз вовремя: ослепленный «Айвори Тауэр» повернул ко мне ствол одного из карабинов и открыл огонь, который я принял щитом.

– Повреждение правого наплечника, секция 2. Порт пусковой установки по правому борту выведен из строя.

Стрелял Виндикатор, оператор «Мертвой Головы», но не пошел бы он?

«Айвори Тауэр», по-прежнему ослепленный, смог дать залп, частично пришедшийся по юбке «Кросс Трайфорса», но меня он не остановил. Оказавшись рядом, я превратил свое движение в удар щитом по корпусу, затем откинув шпоры и схватив его за правую руку, которую я принялся отрывать.

На моем лице вновь расползлась та же бешеная ухмылка, что и при сражении с «Нордлюфтцугом». Я обеими руками тянул правую руку «Смоленска» на себя. Натужно жужжали сервомоторы, скрипели компенсаторы отдачи, а датчики улавливали раздававшийся скрежет – похоже, рука врага начала поддаваться.

– Внимание: на шесть часов приближается вражеский эш-ка.

Я вручную передвинул ползунок распределения мощности на руки.

Со скрежетом, стоном, треском и фонтанами искр рука «Айвори Тауэра» была вырвана из сустава вместе с наплечником, оставляя за собой оборванные пучки сверхпроводящих проводов и незримые нити квази-нервных соединений. В правом борту теперь зияла дыра, и враг теперь должен был отступить сам. Но я не собирался упускать жертву; подняв шпоры, я переступил в сторону и занес оторванную руку, как дубинку, для удара.

Занес и опустил прямо на верх округлого нагрудника. Затем занес и опустил еще раз, еще сильнее: так сильно, как позволяла мощность собственных рук «Кросс Трайфорса». Затем я ударил в третий раз, образовав на закрывавшей люк бронированной пластине крупную вмятину, и ударил бы в четвертый, если бы не…

– Не смей!!

Изображение на экране закрутилось; завизжала насильно выкручиваемые моторы в средней части туловища, за которой я едва успел переставить ноги. «Мертвая Голова» развернул меня прочь от покалеченного и ослепленного «Айвори Тауэра».

Недолго думая, я огрел рукой и его, попав по голове и создав помехи в сенсорах и датчиках, и воспользовался этим, отойдя ровно на шаг, схватив ствол револьвера и сильно сжав.

– Стой!

– Что?!

– Я бросаю оружие. Револьвер. Я его бросаю.

– Сдаешься?

– Нет. – "Персевиранс"-класс отпустил гироджет-револьвер, упавший на землю. "Айвори Тауэр" где-то позади меня пятился назад, но был подхвачен каким-то новым, серебристым эш-ка; похоже, это и был тот самый "Ворпал Блейд". Позади "Мертвой Головы" появился силуэт "Вейл Дементиа", у которого недоставало доброй половины левого наплечника. – Мы сразимся на мечах. Вас это устраивает?

Мой противник, назвавшийся Сигиллайтом Инграмом Виндикатором, снял с пояса массивный изогнутый клинок, который был и не клинком вовсе. Вместо лезвия у него было множество маленьких треугольных зубцов, уходивших в проемы у основания и на вершине клинка.