Текст книги "17 - Prelude"

Автор книги: Люси Сорью

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

«Кросс Трайфорс» отступил на шаг назад, отвел меч и нанес удар в бок грудной клетки «Херувим»-класса.

– …Я просто хочу зарезать тебя, как свинью!

– Позволь мне отказаться. – Крестоносец дернулся назад, и "Кросс Трайфорс" был вынужден высвободить меч. "Херувим" повернулся так, чтобы правое плечо с пусковой установкой на нем смотрело прямо на противника.

После этого контроль над ситуацией окончательно ускользнул от полковника Лэндлайт. На радаре было еще две точки, но они несколько запоздали к последующему событию.

«Херувим»-класс открыл по «Кросс Трайфорсу» огонь из реактивного огнемета.

Серую машину захлестнуло пламя.

***

Да, упереждение запищало, но было слишком поздно – когда я развернулся, первые же снаряды, наполненные липким напалмом, ударились об грудь «Кросс Трайфорса». Липкий напалм, выплеснувшись наружу, тут же, во-первых, пристал к броне эш-ка, облепив нагрудник слизью, а во-вторых, тут же воспламенился.

А в нагруднике, скрытая толстой, но отлично передающей тепло броней – кабина.

А в кабине – я.

Мне уже приходилось ковылять с разбитой в хлам системой охлаждения, но тогда, по счастью, за бортом было гораздо меньше сорока градусов выше нуля, и я просто открыл люк. К тому же, из реактивного огнемета меня никогда еще не обстреливали.

Но ощущение было такое, будто бы я вдруг попал прямиком в ад. В такой ад, где от собственно адского пламени ты надежно отгорожен, но от его жара оно тебя не спасает.

А жар стоял невозможный. Трудно было даже дышать. Я весь взмок, но пот от стоявшего жара сразу же высыхал на коже. Одежда прилипла к телу, а собственная кожа казалась раскаленной. Губы пересохли, а глаза будто бы собирались лопнуть; стоило мне закрыть их, как жар становился еще более невыносимым. К тому же, я совершенно потерял ощущение времени.

Я жарился несколько минут, ослепленный и оглушенный, и эти несколько минут показались мне вечностью.

А потом я позорно потерял сознание от жары и погрузился в блаженное бесчувствие.

В ретроспективе, лучше бы я в него не погружался.

***

Аккуратно обойдя пылающий «Кросс Трайфорс», «Израфель»(а этим «Херувимом» был именно он) столкнулся с одной небольшой, но последней в его жизни проблемой.

На дорогу приземлился, складывая крылья модуля воздушного развертывания за спиной, «Вейл Дементиа». А за его штурвалом сидела, как и всегда, Сэа Темпести.

Конкретно проблемой же было то, что Крестоносец, управлявший «Израфелем», только что обстрелял «Кросс Трайфорс» из реактивного огнемета. На войне все средства хороши, в том числе и негуманные. Вообще говоря, Сэа тоже было наплевать на гуманность.

Просто в кабине «Кросс Трайфорса» был Лелуш. И что он сейчас ощущал, она вполне могла представить.

– Ну уж нет. – пробормотала она себе под нос. Сумасшедшая перекошенная ухмылка не сходила с ее лица, будто бы кто-то ее приклеил. – Причинять ему боль может только… кто-кто?

«Вейл Дементиа» вытащил из ножен на боку короткий меч – гросс-мессер.

– Правильно, только я!

И эш-ка устремился вперед. Реактор подавал энергию чуть ли не на пределе своих возможностей, и один рубящий удар гросс-мессера перерубил рукоять булавы пополам. Второй удар, нанесенный под капюшон «Израфеля» снизу вверх, разбил глаза-камеры и пробил радарную установку. А для третьего удара Сэа перехватила «большой нож» обратным хватом и со всей силой, на которую были способны руки «Вейл Дементиа», вогнала его в люк кабины, пробив его насквозь, как консервную банку, и сокрушив оператора в кровавую пыль.

Так и бросив нож в начавшем терять равновесие «Израфеле», Темпести ринулась вперед, схватив «Кросс Трайфорс» обеими руками. Напалм уже понемногу выгорел, и ей осталось только затушить его выпрыскиваемым из ладони эш-ка дезинтегрирующим агентом, а затем открыла люк, почти выпрыгнула наружу и перебежала по руке машины, рискуя упасть, на крышу «Кросс Трайфорса». Раскаленный металл обшивки ощущался даже через сапоги, но ей было наплевать. Поднимая заглушку пульта управления люком, она обожгла себе руки, но ей было наплевать. Бронированный верхний люк поднялся, затем раскрылся нижний люк, и она уже гораздо осторожнее опустилась в кабину.

– Вольфр-Икаруга, ты сволочь.

Он не ответил.

– ТЫ СВОЛОЧЬ!!! – она залепила ему пощечину, заставив его голову в нейрошлеме упасть набок, как у физической марионетки. – Сволочь, сволочь, сволочь!

Лелуш не отвечал. Он был без сознания по вполне понятной причине – воздух внутри кабины был раскаленным. ИИ додумался выключить реактор, но на улице было немногим прохладнее.

Сэа сглотнула, пытаясь прогнать застывший в горле ком, и сняла с Лелуша нейрошлем – вернее, просто отцепила, и он скатился куда-то под сидение. За нейрошлемом последовала очередь ремней безопастности, а потом ей осталось только взвалить его себе на плечи и переместить наверх, чтобы потом выбраться самой.

Он был весь липкий, горячий и неожиданно легкий. Сравнительно легкий, но на вес ей тоже оказалось наплевать. Перебраться обратно на свой эш-ка, держа его на руках, было гораздо труднее, чем просто перебраться туда. Тоже плевать. Все еще держа Лелуша на руках, Сэа спрыгнула вниз, на поймавшие их подушки ложемента.

Он так и не пришел в сознание. Она ударила его по ребрам, скорее от разочарования, чем от злости. Ответом был только тихий хруст.

– Сволочь-сволочь-сволочь… – бормотала Сэа, как заведенная. Даже улыбка куда-то исчезла с ее лица. – Сволочь-сволочь-сволочь-сво…лочь…

В глазах у Темпести стояли слезы, и она всхлипнула – сдавленно и беспомощно, уткнувшись носом в горячую и липкую от пота шею Лелуша и прижав его к себе, как большую плюшевую игрушку.

Она не любила плюшевых игрушек. А зачем? Рядом всегда были люди. Теплые, мягкие и живые.

Сэа всхлипнула еще раз и, шмыгнув носом, лизнула Лелуша в щеку, проводя языком по влажной и местами шершавой коже, спускаясь ниже, к шее, которую она тоже облизала и впилась в нее зубами. Руки, продолжавшие прижимать его к ней, скользнули под мокрую рубашку, и ногти впились в спину, оставляя борозды покрасневшей кожи. Сэа, не отпуская его шею, легонько поерзала туда-сюда, все еще прижимаясь к бесчувственному Лелушу и чуть не прокусила ему шею до крови. Выпустив его шею, она притиснула Вольфр-Икаругу к себе еще крепче, теперь уже не царапая ногтями, а просто поглаживая. На обожженные ладони это действовало даже приятно.

– Подумать только. – прошептала она, и улыбка медленно начала возвращаться на ее лицо. – Я все-таки без пяти минут насилую его труп.

Она опять потерлась об него – чуточку поинтенсивнее, чем в первый раз.

– А еще говоришь, что я свои обещания не исполняю… Ведь исполняю, правда?

Лелуш, по-прежнему без сознания, молчал.

– …Значит правда. – удовлетворенно шепнула она и улыбнулась сама себе.

Глава IX

Лейдзи зябко поёжился под наброшенным на плечи плащом. Ночи в здешних широтах были холодные донельзя, а совсем недавно бушевавшие в центре Тегерана пожарища уже затушили. Совершенно зря, все равно центр города придется отстраивать заново. Он вздохнул, поправил берет на голове и вернулся к своему занятию.

Перед ним горой оплавленной и покореженной нанофибростали возвышался эш-ка Крестоносцев Святого Престола – «Херувим»-класс, бортовой номер HHAC-7, имя – «Израфель». Уже открытый люк был пробит насквозь, а кабина была приведена в полнейшую негодность. Глаза были разбиты, РЛС уничтожена. Левая рука висела мертвым грузом, но в основном механизмы были не повреждены, кроме плечевого сустава и пусковой установки. Ладонь правой руки не выдержала нагрузок и сегменты разошлись в стороны, едва соединенные готовыми разорваться мышцами. Часть радиаторов не функционировала, а дополнительные батареи выгорели начисто. Сервомоторы… Второй заглядывал уже под юбку и колени машины, и состояние сервомоторов и мышц заставило его пожелать всем участникам сражения и их родственникам до семнадцатого колена включительно мучительной смерти от множественных разрывов прямой кишки.

При всем этом, машина еще подлежала восстановлению, хотя ее пришлось бы загнать в ремонтный док[39] на месяц-другой. Но даже в таком состоянии она составляла для доброй половины мира, включая Лейдзи, большой интерес. А если ИИ не поджарил себя при отказе управления – так и того хуже.

К несчастью для доброй половины мира, большой интерес к «Израфелю» проявлял и Лейдзи, как уже было сказано. И больше того, второй из братьев Вольфр-Икаруга перебывал(в отличие от первого) в превосходном расположении духа. А все из-за того мем-карда, который принадлежал скрывшемуся в неизвестном направлении Ваню Чхонли. Выпросить карточку у Аоки не составило труда, хотя японец и взял с Лейдзи обещание вернуть ее. Что ж, он ее вернет. Только сначала скопирует. У него свой интерес: если звезды на небе сложатся в фаллический символ, то на мем-карде будет то, что подкрепит его гипотезы о злополучном орбитальном лазере. А так оно, скорее всего, и будет; он уже мельком проглядел содержимое. Что до «Синамуры» – родной корпорации был нужен компромат на высшее руководство КЭГ, которое могло порицать бывшего начальника сколько угодно, но содеянного ранее точно не утаишь. Если там есть, что утаивать, а у кого нет секретов? Недаром тайнохранение – весьма и весьма прибыльный бизнес.

Лейдзи хотелось врубить на встроенном в «Юстикатор» плеере[40] какой-нибудь винтажный диско-метал и пуститься в дикий, безудержный пляс и танцевать, танцевать, танцевать до упаду; нет, до полного истощения! Он заполучил – почти заполучил, но кого волнуют мелочи! – ключ к исполнению желаний. Без преувеличения – остов «Израфеля» им и был, и производители эш-ка по всему миру падут к его ногам за обещание поделиться хотя бы кусочком информации о машине. Если, конечно, ему удастся вытащить «Израфель» отсюда.

Позади, как нельзя вовремя, раздалось громогласное бибиканье закрытого трейлера для эш-ка. Трейлер был судном на воздушной подушке – только она могла выдерживать вес эш-ка и поддерживать при этом высокую скорость. Да, дорогу для нее пришлось расчищать, а сам трейлер – умыкнуть с причалившей за городом «Манты»(хотя и принадлежал он «Миллениуму», так что об угоне и речи не шло), но сейчас «Израфель» будет надежно упрятан внутри грузового отсека и в кратчайшие сроки доставлен в надежное место.

– Спасибо! – крикнул Лейдзи, развернувшись к приближавшемуся трейлеру лицом и отходя вбок, с дороги.

– Не за что! Всегда приятно иметь дело с хорошим человеком! – выкрикнул в ответ Сигиллайт Инграм Виндикатор, высунувшись из окна кабины.

– Ой, и не говорите, Ingram Sigillaitovich… – с виноватой улыбкой пробормотал Лейдзи и трусцой побежал к трейлеру. Передняя рампа трейлера уже раскладывалась, а вперед вытянулись рельсы погрузчика, чьи щупальца намертво присосутся к корпусу эш-ка и затянут его в кузов трейлера.

Виндикатор покачал головой и помог Лейдзи взобраться наверх, к кабине.

– Клянусь, мистер Вольфр-Икаруга, это самый худший русский, который мне доводилось слышать.

– Pravda? O, ya proshu proscheniya, tovarisch Vindikator…

– Я серьезно.

– Ладно, ладно, больше не буду. Встречный вопрос – вы точно ни о чем не жалеете?

– Если вы вдруг обманете меня – могу и пожалеть.

– Что вы, что вы! Полностью взаимовыгодная ситуация. Не в моих привычках обманывать своих коллег.

– Привычка, достойная найвысшей похвалы. – Инграм что-то поколдовал над воображаемым интерфейсом, и уже присосавшиеся к "Израфелю" щупальца погрузчика натужно зажужжали и потянули тяжеловесную тушу в трейлер.

– Право, вы мне льстите. Я просто еще недостаточно испорчен этим таким-как-он-должен-быть миром, вот и все.

Виндикатор хлопнул его по плечу.

– Вот и останьтесь таким как и есть. Этот мир многого не потеряет, если не досчитается еще одного меркантильного ублюдка.

– Спасибо, коллега. Я как раз собирался это сделать.

Погрузчик натужно жужжал, а неуклонно приближавшийся к зёву рампы «Израфель» тащился по земле с грохотом и скрежетом. Где-то над их головами послышался звук работающей электролитической ячейки, гудение сервомоторов, звон бронированной юбки и глухие, сотрясающие землю шаги – это «Нордлюфтцуг», с трудом различимый на фоне предрассветного неба, занял позицию над трейлером.

– Мбабе ждет нас чуть дальше. – зазвучал из архаичного переговорного устройства на воротнике Виндикатора голос Хильды Дорнье. – Дорога из города девственно чиста.

– Понятно. Прекрасная работа, Хильда.

– Благодарю вас.

Без зазрения совести Второй мог сейчас сказать, что Хильде долго не жить на этом свете. О том, что она и его нерадивый братец желают сцепиться друг с другом, и отнюдь не в едином порыве желания и страсти, знал весь экипаж «Манты» до последнего наноробота в кантине. Лелуш ее на дух не переносил, хотя и терпел покаместь, а она провожала его мечтательным и очень нехорошим взглядом. Поэтому, если весь «Миллениум» входил в начавшие выстраиваться планы Лейдзи, то Хильде место там было одно – в качестве жертвоприношения для утоления жажды крови его брата. Лейдзи это вполне устраивало – без жертв все равно не обойтись, да и Хильда окончит свою жизнь, как подобает воину и оператору эш-ка.

В победе Лелуша Лейдзи не сомневался ни секунды.

– Мистер Вольфр-Икаруга?

– М-м?

– Каковы наши дальнейшие действия?

– Дык, все то же самое. Только спрячем этого красавца. Раздобыть бы еще одного… их же много, Крестоносцев?

– Вообще, да. – протянул Виндикатор. – Но сколько их здесь, можно только догадываться.

– Дык понятно. Ну ладно, а там это дело техники… упс. Точно. – Лейдзи умолк, только вспомнив количество участвовавших в сражении с "Израфелем" машин. – Но это еще раз говорит, что мне нужен если не лучше, то хотя бы такой же эш-ка.

– Нужен? Зачем, мистер Вольфр-Икаруга?

– А зачем еще нужны штурмовые комплексы? – недоуменно приподнял бровь Лейдзи. – Война, война, война и еще раз война. Наступления, оборона, блицкриг, выжженная земля, пылающие города, распятые тела, желательно на броне… Я звучу как облако тэгов, верно?

– Похоже на него. – кивнул Инграм.

– Ха! Ну, в скромных масштабах мне это все и нужно. Я, кстати, к вам поэтому и обратился за помощью. Дело в том, что я хочу создать действующее вооруженное соединение, которое полагается исключительно на эш-ка. Ну может быть какие-то единицы поддержки, например авиация. Но все остальное – только штурмовые комплексы, они родимые. А "Миллениум" им и является, только в крайне малом варианте и с крайне малым бюджетом.

– А вы, коллега, замахнулись сразу на что-то размером со спецкорпус?

– Не буду скрывать, что потенциально – да, именно это мне и нужно.

– Безумие! – Инграму приходилось кричать, перекрывая скрежет поднимавшегося по рампе "Израфеля". – Пусть даже деньги, пусть кадры, пусть и какие-то эш-ка..! Но до уровня подготовки спецкорпусов! Невозможно!

– А это и не должен быть… малый промежуток времени! Я буду искать, ждать, планировать, добывать средства, решать проблемы..! Рано или поздно, но своей цели я достигну!

– Похвальная устремленность!

– О, я не сомневаюсь!

Грохот и скрежет наконец улеглись, и рампа начала закрываться. Виндикатор жестом пригласил Лейдзи на пассажирское сидение в кабине. Упрашивать того дважды не потребовалось.

– Просто понимаете, мистер Виндикатор, у меня есть мечта. Я еще пока смутно представляю, каким образом она будет осуществлена, но времени у меня хватит. Так что же, вы со мной, коллега?

Виндикатор завел мотор и посмотрел на протянутую руку Лейдзи.

– Пожалуй, что да. – он пожал руку Лейдзи и снова взялся за руль. – Считайте, что я ваш человек.

***

Борт воздушной баржи SSF «Манта», причальная мачта за городской чертой Тегерана

Иногда, в очень волнующие или пугающие моменты, я изнутри и снаружи превращался в сплошной комок нервов, с каждой секундой редеющий аки чья-то шевелюра от лучевой болезни. Самое плохое, что это прекрасно отражается на моем поведении, вот как сейчас – я, с белым как костюм химзащиты лицом и с премерзкой тяжестью в груди, стыдливо завернулся в простыню и прилежно грызу зубами ее угол. К слову о зубах: в нескольких местах на шее у меня красовались до сих пор не сошедшие следы зубов. Причем чьих – догадаться было легко.

Это все Сэа. Сэа-Сэа-Сэа. Я неустанно повторял про себя ее имя, хотя и непонятно, почему. Трястись от бессильной злости было бы глупо, разве что на самого себя. Я сам ее поблагодарил за извлечение из обгоревшего в хлам «Кросс Трайфорса», сам принял ее предложение, пожевав для виду губами, сам добровольно разделся… и тогда уже, спохватившись, завернулся в сраную простыню.

А она была на седьмом небе от счастья и меня была готова на руках носить. Слава богу, я уже успел отказаться. Ну а выглядела она… как? Уж точно не как обычно; на ней не осталось даже шляпки, которую она стала надевать все меньше и меньше. Обнаженная Темпести выглядела мило, привлекательно и возбуждающе – как бы мне не хотелось признавать последний факт. Но я, увы, не до конца властен над своим организмом и позорно проигрываю борьбу со своими желаниями.

Думаю, пора было уже признавать поражение.

– Н-ну? – Сэа надоело крутиться передо мною, тем более что я, сосредоточенно обгрызая простыню, не мог оценить ее усилия по достоинству, и она упала на кровать рядом со мной. – Что-то на тебе совсем лица нету.

– Извини, я где-то его потерял. – улыбнулся я. Она только головой покачала и стащила с меня простыню, отбросив ее куда-то в угол.

– Ты – прям-таки аватара выражения "перед смертью не надышишься". Хотя знаешь, бледность тебе к лицу. Тебе бы его напудривать немного – и вышло бы самое оно. И губы самую чуточку подкрасить, а то на дохляка будешь похож.

– Боже упаси. Я от Лейдзи вовек не отверчусь в таком макияже.

– А чего в нем зазорного-то? Он сделает тебя красивее. Так, знаешь, утонченнее. Ты и так худенький, тебе к лицу.

– Ты тоже худенькая.

– Я старалась. – промурлыкала она. – И сдерживаюсь из последних сил. Оставим светскую беседу на потом, окей?

Я сглотнул. Получилось с трудом – мешал ком в горле.

– Ну, я готов.

– Не-а. Во-первых, платочек не забудь.

Я послушно сцапал двумя пальцами «платочек» и применил по назначению, скривившись, когда он опал и уплотнился. Прелесть фортирезиновых презервативов – подходят на все размеры и не рвутся вообще; из фортирезины делают протекторы для тренировочных мечей эш-ка, которые оружие не утяжеляют и пружинят от противника. А также еще много чего делают, и презервативы в этом списке далеко не последние. Хотя и не первые.

– Вот умница. А теперь ляг на спину, расслабься и думай о Партии, как говорилось у Оруэлла. Будет приятно. – и Темпести сильно толкнула меня в грудь, заставив упасть на спину.

– Ты наверное хотела сказать – неприятно… – конец предложения куда-то уплыл сам собой.

На самом деле, мне действительно было приятно. Немного. И омерзительно в то же время, но это были мои закидоны, и я о них очень быстро забыл. Ее движения сначала были неторопливыми, постепенно убыстряясь и сопровождаясь тяжелыми вздохами. Сердце под моей грудной клеткой разгонялось, как гиперзвуковой самолет, и стучало в едином с нами обеими ритме, зрение стало размытым, а все тело ниже пояса начало охватывать приятное онемение…

…И все.

Финиш.

Меня отпустило окончательно.

Теперь уже мы просто лежали рядом, лицом друг к другу. Сэа от нечего делать скребла ногтями по моей ключице, а моя рука лежала у нее за спиной – там, откуда у наших предков когда-то рос хвост. Насмотреться на нее я уже успел – хотя а чего тут такого особенного было?

– Знаешь, – начал я, – а ведь гореть заживо – это не из приятных.

– Угу… – протянула она, не убирая руки.

– Ну так спасибо, чего уж.

– Ты уже говорил мне "спасибо", но все равно – спасибо. Как ты, от отвращения не умер?

– Нет. Секс – это не так страшно, собственно…

– Нда?

– Однако, я не изменил своего мнения на этот счет. И не собираюсь его менять.

– Несмотря ни на что?..

– Угу, несмотря ни на что. Я не собираюсь менять сразу все свои принципы и убеждения.

– Вот умница.

– Может быть, и умница. – задумчиво пробормотал я. – А может, и нет. Я еще сам до конца не разобрался.

– Эх, ну и что тебе сказать? Дай-ка я тебя укушу… – и Темпести потянулась к моей шее.

Я вскрикнул.

– Ай!

– Что "ай"? Больно?

– Да, больно! Просто поцеловаться так сложно?

– Да ну тебя. Скучно и неинтересно. А покусать я тебя покусаю, нам с тобой все равно предстоит долгая ночь.

– А как насчет дать мне поспать?

– Дам, конечно же. Но чуть попозже, миленький, хорошо? Я так давно ждала этого момента, ты представить себе не можешь…

Ответом ей был мой печальный и тяжелый, как канонирский эш-ка, вздох.

***

Когда я проснулся поутру, Сэа уже не было. Где-то я с такой ситуацией уже сталкивался, разве нет? Он просыпается, а ее нету – драма, что и сказать!

Захотелось сплюнуть, но не буду же я плевать на собственный пол. Вместо этого я уставился в потолок, на котором красовалась надпись светодиодным мелком:

"Ушла навсегда, прости и прощай.

Завтрак в холодильнике.

Твоя,

Сэа".

Я довольно оскалился. Умница девочка, нечего сказать. В крошечном холодильнике, вделанном в стену каюты, с дверцей, украшенной полустершимися надписями на мандарине, уж точно не найти было завтрака. Там хранились лекарства – эмоциоподавители, мнемостимуляторы, боевые коктейли, вполне бытовые «бритвочки», на короткий срок обострявшие восприятие окружающего. На стуле лежали два использованных ингалятора от «бритвочек» – одну приняла Темпести, одну, по ее настоянию – я. Наверное, из-за них все тело будто бы ватное – отходняк после приема «бритвочек» как раз наоборот, сильно притупляет все органы чувств сразу. Ну, или большую их часть. Способность видеть я не потерял.

Встав с кровати, я все-таки проверил холодильник. Как и ожидалось, ничего необычного. Тихо вздохнув, я пошарил взглядом в поисках одежды и вспомнил, что повесил ее в шкаф.

Ладно, успеется.

После душа отходняк как рукой сняло. Ну да от бытовых наркотиков он был и так недолговременный. По всему телу остались следы от зубов. Мерзко. А, пускай, все равно сойдут. Но одеть я предпочел водолазку – она полностью закрывала искусанное горло. Водолазка-брюки-курточка-перчатки, перчатки белые и с раструбами, мои любимые. С уже вделанными проемами под сенсоры – последний писк моды тридцатилетней давности. Кому сейчас нужны сенсорные перчатки в быту? Последними я одел и застегнул туфли. Один карман привычно оттягивал КПК.

Бледность, которая мне якобы была к лицу, никуда не исчезла. Ну да и черт с ней.

Прямо в коридоре я столкнулся с кем-то из офицеров мостика. Вроде как это был Цзерни, канонир «Манты».

– День добрый. – сухо поздоровался он, проходя мимо. Я кивнул ему вслед и пошел дальше. В «Манте» не было много коридоров, было просто мало экипажа. Столкнуться с кем-то было очень сложно – большая часть экипажа находится на вахте, подключенная к вверенным подсистемам, а другая, в основном техники эш-ка, находятся где-то на борту, готовые по первому приказу подключиться к вверенным подсистемам. Механизмам ангара и служебным роботам, в случае техников. Техники же предпочитали находиться, скажем, в кантине, или откуда еще недалеко было бежать до манипуляционной[41].

Так что по кораблю бродили только мы четверо, ну и изредка возвращавшиеся с/шедшие на смену офицеры мостика.

А кого-то из нас четверых найти – а зачем собственно искать?

Я вытащил КПК, открыл адресную книгу и стукнул по ушной раковине, набирая номер Второго. В ухе пошли гудки, а затем тихий хлопок и голос Лейдзи:

– Внимательно.

– Это я. Где тебя черти носят?

– Верхняя палуба, обзорная гондола.

– Вас понял. Жди, сейчас приду.

– Захватишь таблеточку?

– Специально для тебя захвачу, я только отошел.

– Да хорошо, я только рад буду. Давай, жду.

Я повесил трубку и забежал обратно в каюту, вытащил обещанную таблеточку и вышел, закрыл за собой двери и двинулся к лифту.

Обзорная гондола примостилась прямо между плавниками баржи, наверху центрального корпуса, и за исключением лестницы вниз, на собственно верхнюю палубу, была пустой. Гондола была полностью застеклена, за исключением пола. Стекло было односторонним и наверняка бронированным. Спереди в нем была откидывавшаяся вверх дверь, которая вела на небольшую открытую площадку. Посередине площадки, прямо на полу, сидел Лейдзи и смотрел куда-то в пространство.

– Слыхал новости? – с ходу спросил он, как только я подошел к нему. – Кто-то утащил из города остов того эш-ка, который водил Крестоносец. Который тебя сжечь пытался.

– Ну утащил, и… Что значит "утащил"?! – до меня наконец дошло.

– То и значит. Эвакуаторы анубисов пришли под утро, а его нету. Рвут и мечут теперь.

– Во дела.

– Как же. Такую машину утащили, что любо-дорого. Тем более, с Ватикана сбить спесь им здорово хочется, они друг дружку сильно не любят. Хотя журналюги получат свою сенсацию, пусть и в другом ключе, а на интернет сейчас любо-дорого смотреть, сплошь суждения да кривотолки. Таблеточку дашь?

Я протянул ему «таблеточку» – продолговатую пастельного цвета пилюлю. Лейдзи благодарственно кивнул и проглотил ее, а после приложился к возникшей откуда-то фляжке.

– Ты где, кстати, вчера был? – спросил я. Брат пожал плечами:

– Дела появились. Кстати о делах. Завтра в полдень прилетает Синдзи, ты в курсе?

– Не-а. А с чего это? Перестановки какие-то, что ли?

– Да может и тебя забрать хочет, но хер тебя кто пусти. Это первое. "Кросс Трайфорс" в говне и требует капремонта, а Синдзи, как начальник, должен его осмотреть и решить что с ним делать. Это второе.

– Что, все так плохо?

– Угу. Броня поплавилась, охладительная система не работает, мышцы разлезлись, скелет тоже в трещинах, кондеры повышибало. Тут точно капремонт, без вопросов.

– Нда-а-а. – протянул я. Мне, похоже, предстояло сидеть мертвым грузом, без эш-ка. Никаких боевых выходов, ничего. Оно и видно, что Синдзи хочет меня отозвать. А сам едет только чтобы запротоколировать отправку "Кросс Трайфорса" в Германию, на верфи "Порше-Крупп Машиненбау" – только там его могут полностью отремонтировать.

Плохо.

– Но. Я уже с ним оговорил детали, вот только что, и сейчас жду ответа от командира «Анубис-Хеда». Завтра ночью ты со мной поведешь конвертоплан. Тот, который у нас стоит, V-45, ничего особенного. Это третье.

– А с какого перепугу?

– Ну как с какого. Ты главное не начинай мне пыль в глаза пускать, я тебя уже, считай, подписал, мне нужен второй пилот. В общем, я тут порылся по интересным таким файлам и нашел доказательство испытаний того орбитального лазера.

– Которым ты бредишь? Ну-ну. И что это, опять видео?

– Иди ты. Я нашел координаты и документы о проведении испытаний, и транскрипт самого испытания, собственно. Вбил координаты в орбиталмап, задал отображение движений кольца и бинго. Сходится точь-в-точь. С орбиты там небольшой островок с кратером посередине, а кратер от орбитального лазера я ни с каким другим не спутаю.

– Что, вот так все просто? А подрихтовать картинку им не религия не позволила?

– Какая рихтовка, там прямая трансляция, да и орбиталмап держат эти, – Лейдзи многозначительно ткнул пальцем вверх, – с Орбиты. Там же много деятелей сети гнездится – хостеры, фриварщики, паршлфриварщики, пираты, библиотекари, доткоммунисты, анонимы, кое-кто из бывших королей рынка… А насрать в кашу землянам Орбита всегда рада будет, вот и не рихтуют, подают как есть. Ну а потом я пролез в интранет КЭГ и быстро набрел на подтверждения. Страху же натерпелся. Да и паршивенько было, я вон только-только нормально пожравши за целые сутки.

– Не вычислили?

– Не-а. Спасибо опять же Орбите. Через них залез, у меня там знакомые есть, вот и подсобили. Задержки связи конечно ого-го были, но оно того стоило. И поди теперь что докажи, кланы Орбиты за своих горой стоят, КЭГ просто мараться не захочет.

– А если сразу на Земле искать начнут? Они ж не дураки.

– Раз лазейку прошляпили – значит не дураки они, а идиоты. Стыд-позор, мегакорпорация, управляющая целым орбитальным лифтом, а в отделе сетевой безопастности сидят какие-то кулхацкеры, чесслово, которым лишь бы по сети лазать. А вообще пускай найдут сперва, нас-то здесь не будет, а я предусмотрительно полез с постороннего терминала. Не буду ж я лишние проблемы "Синамуре" создавать своими правдорубскими экзерциссами?

– Угу. Ну допустим я тебе поверил. Выбора у меня особого нет?

– Не-а.

– А как я конвертоплан поведу? Это ж поди не сверхлегкий вертолет.

– Основная задумка примерно похожа, но вообще ты вести не будешь, вести буду я. Тебе остается смотреть за приборами, зорко оглядывать пространство радаром и дирижировать вооружением. А оно там будет, пулеметы есть, ракеты я тоже нагружу. Вдруг какая-то херня случится, не знаю.

– То есть, это такая увеселительная прогулка в компании с высоким начальством?

– Я надеюсь. – на лице Второго расплылась широкая счастливая улыбка, а глаза мечтательно уткнулись в небо – подействовала таблеточка. Я брал ее наугад, и поэтому даже не посмотрел, что это за препарат-то был. Видно, хороший. Расслабляющий. – Слушай, а хорошо-то как!

– Хорошо? А, ну да, ты же упоролся… – протянул я и отошел назад. Мало ли чего ему сейчас в голову взбредет.

– Чего-чего? Мужик, ты глянь вокруг – солнце, небо голубое, птички поют! И цветы, все в цветах! – проникновенно и горячо заговорил Второй, обернувшись ко мне. Зрачки у него сузились до крошечных точек, а дышал он медленно и неторопливо. – Даже солнце, даже небо, даже… даже..!

В таблеточке оказался героин. Вот черт.

– И как оно, бро? – как ни в чем не бывало спросил я, подходя поближе. – Круто?

– Еще как! Великолепно, долбаный ты в рот, просто неподражаемо! Ну спасибо, бро, всю усталость как рукой сняло, молоток, знал что мне предложить.

– Не за что, бро. Всегда рад подсобить, бро. – пожал я плечами. А затем размахнулся и изо всех сил вмазал Лейдзи в висок. "Бро" покачнулся, как маятник древних часов, его глаза закатились и он, обессилев, рухнул на пол. Синяк с виска он выведет, а вот блевать, потеть и ходить по обшивке он у меня точно не будет.

Взяв брата под мышки, я потащил его прочь с площадки, на ходу покрывая все вокруг последними словами. И спрашивается, кто виноват? Правильно, я. Героин я терпеть не могу.

Но теперь уже ничего не поделаешь, и я, вполголоса матерясь, потащил Лейдзи вниз по лестнице. Прости, бро, но расширение сознания придется отложить на неопределенный срок.

***

На следующий день – поздно вечером, как и было уговорено – я шел наружу, на импровизированную посадочную площадку, и тут-то встретил Синдзи. Он прилетел еще днем, но днем мы с ним как-то не состыковались.

– Лелуш? – недоуменно спросил он.