Текст книги "Повседневная жизнь отцов-пустынников IV века"
Автор книги: Люсьен Реньё
Жанры:
Религия
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)
После всех подобных приветствий первым долгом того, кто принимал посетителя, было предложить ему трапезу и самому вкусить пищи вместе с ним, прервав, если требовалось, свой обычный пост даже в том случае, если было еще утро[874]874
А 518; Иоанн Кассиан. Установления, 5, 24–25.
[Закрыть]. Много раз в апофтегмах мы видим посетителя, который, перед тем как уйти, извиняется перед принявшим его монахом за то, что тот ради него нарушил свое обычное правило. Но монах отвечал с любовью: «Мое правило – подкрепить твои силы и отправить тебя с миром»[875]875
N 283.
[Закрыть]. Некие братья спросили старца, хорошо ли, что им пришлось есть до назначенного часа: «Авва, не огорчило ли тебя это?» «Огорчение мое, – ответил он им, – поступать по своей воле»[876]876
N 284.
[Закрыть]. «Я, – ответил другой, – получаю двойную пользу: отсекаю свою волю и исполняю заповедь любви к ближнему»[877]877
N 288.
[Закрыть]. Старец, принявший Иоанна Кассиана и его спутника Германа, в шутку сказал им: «Пост‑то всегда со мной, а вот вы не всегда… Встречая в вашем лице Христа, я должен обходиться с вами со всяческим усердием, но когда я увижу вас уходящими от меня, то смогу вновь возобновить свой пост. Ибо сыны чертога брачного не смеют поститься, пока жених с ними…» (ср. Мф. 9, 15)[878]878
А 427 (=Кассиан, 1. Достопамятные сказания. С. 92); Иоанн Кассиан. Установления, 5, 24.
[Закрыть]. Если у монаха было несколько посетителей за день, он должен был отсекать свою волю и жертвовать постом. Евагрий Понтийский советовал не тяготиться этим, а, наоборот, радоваться, ибо это – похвала Богу[879]879
Евагрий. Начертание, 10 (Philocalie Bellefontaine 8. P. 25).
[Закрыть].
Отшельник, у которого были только хлеб и соль, не мог предложить ничего другого своему гостю. Но большинство Отцов имели в запасе что‑нибудь для специального меню. Мы уже отмечали особые «деликатесы», которые получили Иоанн Кассиан и Герман, когда посещали старцев Скита. Тот же Иоанн Кассиан упоминает, что в пустыне гость должен всегда довольствоваться той едой, что ему предлагают, не требуя «что‑нибудь влить в нее или прибавить»[880]880
Иоанн Кассиан. Собеседования, 5, 11.
[Закрыть]. Нельзя было отказаться от каких‑то блюд под предлогом строгого поста[881]881
N 592/48.
[Закрыть]. Можно было только отказаться от вина. Но авва Пиамун, например, после двадцати пяти лет поста без колебаний принял виноградную гроздь и вино, которые предложил ему один монах[882]882
Иоанн Кассиан. Собеседования, 17, 24.
[Закрыть] – ибо смирение всегда ценилось выше строгого воздержания.
«История монахов» говорит нам о том, что у великих подвижников существовал обычай не давать пищи телу до тех пор, пока душе не будет дана пища духовная, то есть причащение Христу[883]883
История монахов, 2, 8.
[Закрыть]. Замечание это сделано по поводу аввы Ора, который жил не посреди пустыни, а в Фиваиде, подле мест обитаемых, среди тысяч монахов[884]884
В данном случае, как и в некоторых других примерах из «Истории монахов», цифры могут быть сильно преувеличенными (см.: DevosP. Les nombres dans l’Historia monachorum in Aegypto // Analecta Bollandana. 92 (1974). P. 97–108)
[Закрыть]. Но мы не находим свидетельств, подтверждающих такой обычай среди монахов Нитрии или Скита. Духовное подкрепление, предлагаемое Отцами тем, кто их посещал, – это слово или поучение, которое могло быть довольно продолжительным.
Как‑то вечером Иоанн Колов принимал у себя брата, который все время норовил уйти от него. На следующее утро они все еще продолжали совместную беседу, и только к полудню, после еды, монах ушел[885]885
А 341 (=Иоанн Колов, 24. Достопамятные сказания. С. 81).
[Закрыть]. Большую часть времени посетитель вел со старцем духовную беседу. Если он прибывал издалека, его приглашали на ночлег и вместе со старцем он совершал вечернее и утреннее правило – пел псалмы[886]886
А 486; N229.
[Закрыть].
Согласно Палладию, Антоний Великий «сортировал» пришедших к нему посетителей. Если это были люди простые и грубые, он велел ученику приготовить им чечевицы и накормить. Затем, после молитвы, он их отпускал. Но когда это были люди более чуткие в духовном отношении, он садился вместе с ними и проводил всю ночь в беседе о вещах духовных[887]887
Лавсаик, 21, 8–9.
[Закрыть]. Часто посетители приходили группами, и каждый беспардонно лез со своим вопросом, не обращая внимания на других. Если посетитель хотел удостоиться отдельной беседы, он договаривался о том, чтобы побеседовать со старцем без свидетелей. Так однажды поступил авва Даниил с аввой Пименом в час послеобеденного отдыха[888]888
А 712 (=Пимен, 138. Достопамятные сказания. С. 153).
[Закрыть]. Иногда монах являлся к старцу, чтобы просто о чем‑то попросить или оказать ему услугу – например, с просьбой научить его ткать[889]889
А 228.
[Закрыть] или чтобы взять корзины, сделанные аввой, и снести их на рынок[890]890
А 345.
[Закрыть].
Среди посетителей конечно же были не одни только монахи. После того как монах снискал себе духовную славу, к нему устремлялись и миряне, чтобы получить от него слово спасения, а иногда – испросить исцеление[891]891
Как показывает материал папирусов, обращения к монахам с просьбами об исцелении были достаточно частыми (см.: Bagnall R. Egypt in Late Antiquity. Princeton, 1993. P. 299–300).
[Закрыть], телесное или духовное. Случалось так, что мирянина специально приглашали произнести поучительное слово, как было с торговцем овощами, которому авва Пимен уступил слово в присутствии братии[892]892
А 683 (=Пимен, 109. Достопамятные сказания. С. 149– 150).
[Закрыть]. Иногда приходили розничные торговцы, чтобы поменяться товаром с монахами. Обменивали лук на пшеницу[893]893
А 289.
[Закрыть] или изделия пустынников на хлеб[894]894
А 346, А 862.
[Закрыть].
Другой категорией посетителей были люди особой значимости. Это были либо гражданские чины, либо клирики, но им никто не устраивал специального приема, как в случае с аввой Арсением, к которому явился высокопоставленный чиновник в сопровождении Александрийского архиепископа Феофила. Именно им авва адресовал свои знаменитые слова, после того как они пообещали их исполнить: «Если где услышите про Арсения, не приближайтесь»[895]895
А 45–46 (=Арсений, 7. Достопамятные сказания. С. 18).
[Закрыть]. Достойным «конкурентом» аввы Арсения был авва Симон. Две сохранившиеся апофтегмы знакомят нас с теми уловками, к которым он прибегал, чтобы уклониться от приема важных персон. Когда они приходили к нему, он сидел возле дверей кельи и ел хлеб с сыром. На вопрос: «Где отшельник?» он отвечал: «Здесь нет отшельника!»[896]896
А 868–869 (=Симон, 1–2. Достопамятные сказания. С. 182).
[Закрыть] Авва Феодор возмутил пришедшего к нему комита тем, что вышел к нему в рваном левитоне[897]897
А 295 (=Феодор Фермейский, 26. Достопамятные сказания. С. 198–199). (Ко мит – византийский чиновник достаточно высокого ранга. Как показывают примеры из агиографии, так мог именоваться наместник Верхнего или Нижнего Египта; см. напр.: Войтенко А А Социальный контекст монашеского движения в «Житии преп. Антония Египетского» // Византийский Временник. Т. 63 (88). М., 2004. С. 27. – А. В.)
[Закрыть]. Одному большому чиновнику, пришедшему в Скит, чтобы увидеть авву Моисея, сам авва, встретившийся ему, сказал: «А что ты хочешь от этого глупца?»[898]898
А 502 (=Моисей, 8. Достопамятные сказания. С. 114).
[Закрыть] Авва Пимен не согласился принять у себя одного высокопоставленного чиновника даже тогда, когда ему пообещали освободить из тюрьмы его племянника[899]899
А 579, А 583 (=Пимен, 5, 9. Достопамятные сказания. С. 133, 136 – в последней апофтегме речь идет о том, что чиновник посадил в тюрьму односельчанина аввы Пимена. – А. В.).
[Закрыть].
Аксиома поведения Отцов пустыни, которую сохранил для нас Иоанн Кассиан и согласно которой следует избегать епископов так же, как женщин[900]900
Иоанн Кассиан. Установления, 11, 18.
[Закрыть], все же соблюдалась не всегда. Авва Сисой любезно принял у себя Адельфия, епископа Никополя[901]901
А 818 (=Сисой, 13. Достопамятные сказания. С. 174–175).
[Закрыть]. И мы хорошо знаем, что Афанасий Александрийский также пользовался гостеприимством монахов, поскольку именно у них он скрывался от имперских властей в годы опалы. Что касается женщин, то несмотря на прохладный прием, оказанный аввой Арсением одной римской матроне вопреки просьбе патриарха Феофила[902]902
А 66 (=Арсений, 28. Достопамятные сказания. С. 22).
[Закрыть], мы знаем, что другие знатные римлянки были в пустыне хорошо встречены – например Паула, приведенная туда блаженным Иеронимом, и Мелания, сопровождавшая Руфина[903]903
Evelyri WhiteH. G. The Monasteries… P. 75–77; 86–87.
[Закрыть]. Формально монахам было запрещено принимать женщин в своих кельях, но в Нитрии был странноприимный дом, где Мелания жила шесть месяцев. Авва Памво, чувствуя приближение смерти, велел привести к себе Меланию и дал ей последнюю сплетенную им корзину, которую он только что закончил. Затем авва испустил дух, и именно эта святая монахиня приготовила к погребению великого аскета[904]904
Лавсаик, 10, 5.
[Закрыть].
Вообще же создается впечатление, что языческие жрецы были принимаемы Отцами пустыни лучше, чем епископы. Один из них провел всю ночь в келье Олимпия и перед тем, как уйти, произнес авве поучительную речь[905]905
A 571.
[Закрыть]. Другой, также вынужденный просить убежища у отшельника и весьма удивленный тем теплым приемом, который оказал ему последний, обратился в христианство и стал учеником этого монаха[906]906
N 289.
[Закрыть]. К монахам в пустыню могли являться даже еретики. Авва Пимен, например, как‑то раз принял у себя таковых, но когда они начали поносить архиепископа Александрийского, то старец, накормив гостей, отослал их восвояси[907]907
A 652 (=Пимен, 78. Достопамятные сказания. С. 145).
[Закрыть]. Когда к авве Сисою пришли ариане, он велел своему ученику прочесть вслух в их присутствии творение Афанасия против ариан, после чего отослал их с миром[908]908
А 828 (=Сисой, 21. Достопамятные сказания. С. 176).
[Закрыть].
Данную категорию посетителей стоит рассмотреть отдельно: это воры и разбойники, которые приходили за тем, чтобы ограбить монахов, а иногда и убить их. В Египте банды кочевников, живущие в пустыне, всегда совершали налеты в долину Нила. Нет ничего удивительного в том, что они нападали иногда и на отшельников, тем более что монахи были практически беззащитны. А некоторые, как, например, Макарий Великий, даже помогали грабителям погрузить свое добро на верблюдов[909]909
А 471, А 493 (=Макарий Египетский, 18, 39. Достопамятные сказания. С. 106, 112–113).
[Закрыть]. Иоанн Перс, как мы уже видели, в своем гостеприимстве дошел до того, что омыл бандитам ноги[910]910
А 418 (=Иоанн Перс, 2. Достопамятные сказания. С. 90).
[Закрыть]. Это был хороший прием, чтобы вернуть их к жизни праведной, но удавалось такое далеко не всегда. Один скитский старец заметил, что воры только что ограбили его келью, и сказал им: «Поспешите, пока не пришли братья»[911]911
N 554.
[Закрыть]. Другой, когда грабители нагрянули в час молитвы, сказал им: «Делайте свое дело, но дозвольте нам сделать свое»[912]912
N 607.
[Закрыть]. Некоторые монахи, тем не менее, были способны оказать ворам сопротивление и не позволяли им вынести все подчистую. Авва Феодор, например, в подобной ситуации сумел сохранить свой левитон, в котором ходил в церковь[913]913
А 296 (=Феодор Фермейский, 27. Достопамятные сказания. С. 199).
[Закрыть].
Но иногда разбойники хотели не только ограбить монахов, но и лишить их жизни. В V веке множество насельников Скита было убито в результате нескольких набегов кочевников. Авва Моисей, который помнил о прежних убийствах, был сам удостоен мученической кончины. Он отказался бежать и с радостью ждал варваров, благодаря которым он смог исполнить слова Христа: «Все, взявшие меч, мечем погибнут» (Мф. 26, 52)[914]914
А 504 (=Моисей, 10. Достопамятные сказания. С. 115. Как уже упоминалось, авва Моисей до монашества был предводителем банды разбойников. – А. В.).
[Закрыть]. Но Отцы пустыни не были решительными сторонниками ненасилия. Один из них, испытывавший душевные затруднения, обратился к авве Сисою с вопросом: «Если варвар пришел с намерением убить меня, а я сильнее его, позволено ли мне его убить?» – «Нет, – ответил старец, – предоставь его Богу. Ибо в любом искушении, приходящем к человеку, ты говори: “Все это случилось со мной из‑за грехов моих. Разве это не благо? Все по Промыслу Божию”»[915]915
А 837 (ср. Сисой, 28. Достопамятные сказания. С. 177. В русском переводе опущена часть греческого текста. – А. В.).
[Закрыть].
Каковы бы ни были нрав и намерения посетителя, монах принимал его как Божиего посланца. Он относился к нему со всей почтительностью, какую только мог оказать, и когда путник собирался уйти, то правилом хорошего тона было предложить ему остаться еще[916]916
А 486; N 229.
[Закрыть]. Отправляясь в дорогу, гость говорил: «Помолись за меня»[917]917
А 486; А 487.
[Закрыть], а хозяин считал своим долгом проводить его до двери, а иногда и пройти вместе с ним порядочное расстояние[918]918
Лавсаик, 17, 3–4; Сульпиций Север. Диалоги, I, 14 и 15.
[Закрыть]. Затем отшельник вновь начинал вести свою обычную жизнь, ни на что не отвлекаясь. Но если монах чувствовал, что визит плохо подействовал на него, то есть он становится невнимательным, любопытным, склонным к болтливости или даже злословию, раздражительности и чревоугодию, он должен был, как советовал авва Пимен, исследовать себя и понять причину такой расслабленности[919]919
А 749 (=Пимен, 173. Достопамятные сказания. С. 157).
[Закрыть]. Происходило это, вне всяких сомнений, потому, что еще до прихода посетителя монах не имел уже душевного спокойствия. Храня благочестие в своем сердце, с гостями монах мог быть весел и жизнерадостен. Помимо той пользы, что давало отшельнику упражнение в человеколюбии, визиты имели и другое преимущество. Они позволяли ему не расслабляться и испытать самого себя, с пользой ли он проводит отшельническую жизнь. Ему не следовало, как замечает Иоанн Кассиан, ни поджидать с нетерпением другого монаха, ни раздражаться, если тот пришел[920]920
Иоанн Кассиан. Собеседования, 19, 12.
[Закрыть]. В пустыню шли не для того, чтобы ожидать визитов от других, но все случившиеся посещения – от Бога. Это Господь их устраивает с тем, чтобы они не только не стесняли духовное развитие монаха, но, наоборот, способствовали ему.
Таковы были принятые в пустыне правила и обычаи по приему гостей. Конечно, существовали разные варианты поведения, в зависимости от характера и душевного расположения отшельника, а также в зависимости от достоинства и настроения посетителя. Иоанн Колов снискал себе славу доброжелательного и приятного человека, располагающего к себе всех тех, кто к нему приходил[921]921
А 618.
[Закрыть]. А Федор Фермейский, напротив, был очень крут – «как меч» – в общении со своими посетителями[922]922
А 69, А 270, А 288.
[Закрыть]. Авва Моисей, раскаявшийся разбойник, был намного более гостеприимным, чем авва Арсений, бывший сановник при императорском дворе[923]923
А 76, А 475.
[Закрыть]. Но это происходило потому, что первый должен был искупить свое прежнее насилие, а второй – отсечь все свои мирские привязанности и легкомысленные привычки. Обычно Отцы пустыни охотнее принимали тех, кто выказывал к ним враждебность или имел плохую репутацию. Так было, например, в случае с аввой Пименом[924]924
А 644 (=Пимен, 70. Достопамятные сказания. С. 144).
[Закрыть]. Старцы всегда были рассудительны, и если они отступали от обычной любезности, то на это были вполне веские причины.
По мере того как монахи становились более многочисленными в пустыне, возникали странноприимные дома – специальные постройки, предназначенные для приема и размещения гостей, монахов или мирян. Они и сейчас существуют в монастырях Вади–Натрун[925]925
Evelyn WhiteH. G. The Monasteries… P. 173–188.
[Закрыть]. С этого времени монахи могли уже смело запирать двери своих келий в определенные дни или даже в какие– -*/ то периоды года. Кто‑то принимал у себя посетителей только по субботам и воскресеньям[926]926
Eth 13, 7.
[Закрыть], другие – не отворяли двери все время Великого поста[927]927
A 632.
[Закрыть]. Им не нужно было для этого вывешивать специальную табличку при входе в келью. Это и так все знали и, в целом, относились к таким ограничениям с пониманием.
Глава двенадцатая
ВЫХОДЫ ИЗ КЕЛЬИ И ПУТЕШЕСТВИЯ
Выходы из кельиПостоянно подвизаясь в келье, анахорет все же имел причины или даже необходимость выходить из нее. Даже те редкие примеры монахов, которые никогда не выходили из кельи, только подтверждают то, что все другие время от времени ее покидали. Об авве Арсении известно, что он никогда просто так из кельи не выходил[928]928
А 59, А 66 (=Арсений, 21, 28. Достопамятные сказания. С. 20, 22).
[Закрыть]. Если же он иногда и выходил оттуда, то вовсе не затем, чтобы подышать свежим воздухом где‑то поблизости. Как мы увидим, почти все монахи Нитрии, Келлий и Скита собирались вместе по субботам и воскресеньям, чтобы служить литургию. Помимо этих выходов в конце недели у отшельника было еще много вполне законных причин покинуть келью – либо на полчаса, либо на несколько дней, в зависимости от расстояния до того места, куда он хотел отправиться. Кстати, хвастаться тем, что ты никогда не покидаешь пустыню, считалось у монахов проявлением гордыни. Одному брату, который был искушаем таким образом, авва Пимен посоветовал выйти ночью и сделать круг вокруг деревни[929]929
А 684 (=Пимен, 110. Достопамятные сказания. С. 150).
[Закрыть].
Поначалу монахи могли уйти из кельи в пустыню, чтобы там подвизаться. Выходили к колодцу за водой[930]930
А 290; N 49, N 50.
[Закрыть] или к болоту, чтобы там нарезать веток для изготовления циновок или корзин[931]931
А 334, А 873–874, А 788.
[Закрыть]. Навещали старца или брата[932]932
N443, N471, N613.
[Закрыть], в особенности больного, или монаха, который нуждался в присмотре[933]933
А 835, N 195.
[Закрыть]. Отношения между насельниками Нитрии, Келлий и Скита были довольно тесными. Визиты из одного места в другое совершались ежедневно или раз в два дня. Иногда отшельник мог сильно удивиться тому, что, внезапно выйдя из кельи, он встречал кого‑то, кто был ему не знаком[934]934
N 5, N 132 ABD, N 490 А.
[Закрыть]. Более значительные и гораздо более редкие путешествия совершались тогда, когда монах был вынужден идти в мир, в города и деревни Дельты Нила. Но, чтобы предпринять такой вояж, сопровождаемый частыми искушениями и неизбежной рассеянностью помыслов, нужна была достаточно серьезная причина[935]935
Евагрий. Начертание, 8 (Philocalie Bellefontaine 8. P. 23); Иоанн Кассиан. Собеседования, 6, 15; 24, 3–5.
[Закрыть].
На заре монашеской истории каждый отшельник должен был сам заботиться о всем необходимом для жизни. Для этого он изготовлял циновки, корзины либо какое‑то другое плетение, продавал все это или обменивал на еду. В отличие от большинства других монахов, которые жили вблизи деревень, Отцы пустыни не могли себе позволить жить за счет родственников или знакомых[936]936
Иоанн Кассиан. Собеседования, 24, 12.
[Закрыть]. Некоторые из них поддерживали связь с миром, пользуясь услугами благочестивых мирян[937]937
N 293.
[Закрыть], но чаще Отцы предпочитали сами ходить за тем, в чем имелась нужда, или посылали учеников. Много апофтегм показывают нам отшельников, путешествующих по делам в ближайшее село, чтобы продать там свои товары[938]938
N 49.
[Закрыть]. Так, однажды Макарий Великий, сильно утомившись под тяжестью корзин, которые он нес, помолился и был чудесным образом перенесен к берегу Нила[939]939
А 467 (=Макарий Египетский. Достопамятные сказания. С. 106).
[Закрыть]. Часто товары доставляли на верблюде. Есть рассказ, в котором один старец послал своего ученика разыскать верблюда, чтобы отправить на нем в город свои корзины[940]940
N 344.
[Закрыть]. Иоанн Кассиан сообщает, как другой авва для того, чтобы испытать своего ученика знатного происхождения, послал его на рынок продать десять корзин и наказал продавать не все оптом, а одну за другой[941]941
Иоанн Кассиан. Установления, 4, 29.
[Закрыть]. Чтобы монахи, шедшие на рынок, не теряли внутренней сосредоточенности на вещах духовных, их наставляли, что не следует торговаться при покупке или продаже чего‑либо. Так, например, поступал авва Агафон[942]942
А 98 (=Агафон, 16. Достопамятные сказания. С. 31).
[Закрыть]. А авва Пимен сказал одному брату, отправлявшемуся на торг: «Спокойно продавай свой товар»[943]943
А 737 (=Пимен, 163. Достопамятные сказания. С. 162).
[Закрыть]. Некоторые монахи использовали деловые путешествия, чтобы подать милостыню или совершить какие‑то другие дела милосердия[944]944
N 287.
[Закрыть].
Во время своих путешествий монахи неизбежно встречали женщин, и эти встречи могли быть поводом к искушению и обольщению. Есть много рассказов, указывающих на те искушения, в которых выстояли либо монахи, либо женщины; другие повествуют о том, как они на эти искушения поддались. Но все равно, даже согрешив, монах, как правило, раскаивался и возвращался в пустыню[945]945
N 52, N 179.
[Закрыть]. Один из них чудесным образом избежал беды, благодаря вмешательству старца, который находился на значительном расстоянии от него[946]946
А 137.
[Закрыть].
Могло случиться так, что отшельник, не способный противостоять сильному искушению, шел в город и удовлетворял свою страсть в разного рода злачных местах. Но такие упоминания встречаются редко. Например, есть рассказ о том, что монах каждую ночь на протяжении трех лет спал с одной женщиной. По дороге к ней он читал наизусть Псалтирь, особенно покаянные псалмы, и это в конце концов дало ему благодать раскаяния[947]947
N 44; Arm 5, 25: SP, nouveau recueil. P. 256 (1622).
[Закрыть]. Как мы уже сказали, некоторые отшельники снова возвращались в пустыню после распутной жизни, и нет ничего удивительного в том, что бесы особенно старались вернуть их к прежнему образу жизни. Одному из них демоны кричали: «Разве не встанешь ты и не выйдешь тотчас отсюда? Разве не хочешь ты вернуться вместе с нами к твоим прежним занятиям? Блудницы и кабатчики ждут тебя…»[948]948
История монахов, 1, 39.
[Закрыть]
Но отшельники шли к проституткам и с тем, чтобы обратить их. Апофтегмы рассказывают нам по этому поводу несколько историй, героями которых были Тимофей[949]949
A 917 (=Тимофей. Достопамятные сказания. С. 191).
[Закрыть], Серапион и Иоанн Колов. Последний был послан к известной Паисии. Рано осиротевшая, она превратила свои покои в странноприимный дом для монахов Скита, которые приходили в город по своим делам. Но обеднев из‑за своей щедрости, Паисия впала в нужду и монастырский приют превратился в дом распутства. Авва Иоанн, придя к ней под видом клиента, своими словами тронул ее сердце, и она пообещала ему, что пойдет в то место, где сможет совершить покаяние. Отправившись вместе в пустыню, они остановились на ночь по пути, и во сне авва Иоанн увидел, как ангелы несут душу раскаявшейся Паисии на небеса[950]950
А 355 (=Иоанн Колов, 38. Достопамятные сказания. С. 83–84). (В греческом тексте сирота названа Паисией (PG. 65. Col. 217 В—D), но в русском переводе почему‑то переименована в Таисию. —А. В.)
[Закрыть].
История аввы Серапиона отлична от двух других, но тоже поучительна. Старец, идя по деревне, заметил проститутку, стоявшую у дверей в свой дом. Он договорился с ней, что проведет у нее ночь. Когда вечером авва вернулся, вошел в дом и запер двери, он предупредил женщину, что сначала должен исполнить свое обычное правило. Затем он начал читать наизусть всю Псалтирь и молился о том, чтобы обратить грешницу. Затем Серапион прочел значительную часть Посланий апостола Павла и в конце концов привел женщину к раскаянию. Впоследствии она стала примерной монахиней[951]951
А 875 (=Серапион, 1. Достопамятные сказания. С. 183–184).
[Закрыть].
Как можно понять из рассказа про Иоанна Колова и Паисию, отшельник во время путешествия мог очутиться ночью в пустыне и прямо здесь расположиться на отдых, насыпав себе под голову небольшую кучу песка в качестве подушки. Когда он находил на своем пути могилу или древний храм, то он мог укрыться там, как, например, Макарий Великий, путешествующий из Скита в Теренуфис: он зашел в языческий храм и заночевал там[952]952
А 466 (=Макарий Египетский, 13. Достопамятные сказания. С. 105–106).
[Закрыть].
Могилы и заброшенные капища были теми местами, где более всего любили селиться бесы, и отшельники шли туда, чтобы там с помощью своих молитв воевать против лукавых духов. Например, Пахомий Великий, как и его учитель Паламон, часто проводил ночи в гробницах[953]953
Veilleux A. La vie de saint Pachôme… P. 32.
[Закрыть]. Но есть случай, когда монах пришел к могиле по особым причинам. Будучи искушаем воспоминанием об одной знакомой ему красивой женщине, он узнал о ее смерти. Отшельник тотчас же пришел к ней в склеп, пропитал свой левитон гноем, который источал труп, и вернулся назад в келью. Он вдыхал запах этого гноя и, сражаясь со своими помыслами, говорил: «Вот, что ты желал, ты имеешь, – насыться!»[954]954
N 172.
[Закрыть] Такой прием конечно же не был обязательным правилом для всех, но действовал он очень эффективно.
Обычно отшельник никогда не навещал ни своих родственников, ни членов семьи. Авва Пиор пошел к своей состарившейся сестре только по настоянию епископов. Он позволил ей посмотреть на себя, но сам отказался смотреть на нее[955]955
Лавсаик, 39, 2.
[Закрыть]. Нам известно и про одну монахиню, которая, будучи больной, отказалась перед своей смертью увидеться с братом, тоже ставшим монахом[956]956
N 153.
[Закрыть]. Пахомий Великий постоянно избегал встреч со своей сестрой, пришедшей посвятить себя Господу рядом с ним в Тавенниси[957]957
Veilleux A. La vie de saint Pachôme… P. 47.
[Закрыть], тогда как Антоний Великий, как кажется, навещал свою сестру, подвизавшуюся в женском монастыре[958]958
Житие Антония, гл. 54. (В данном случае «сестра» может означать не родственницу Антония, а просто монахиню – точнее, настоятельницу монастыря. – А. В.)
[Закрыть].
