Текст книги "Повседневная жизнь отцов-пустынников IV века"
Автор книги: Люсьен Реньё
Жанры:
Религия
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)
Старец и ученик обычно жили отдельно друг от друга. Так, авва Эллин, обитавший в пещере, поселил своего ученика в другой пещере[798]798
История монахов, гл. 12, 12.
[Закрыть]. Иногда старец давал вновь прибывшему монашеское одеяние[799]799
Bu II 386.
[Закрыть], затем лишь показывал ему, как построить келью и обеспечить себя тем минимумом, который необходим для его существования. Если старец соглашался принять ученика к себе, то чаще всего не более чем на несколько дней или на несколько месяцев, после чего селил его по соседству. Антоний Великий пробыл с Павлом Простым всего несколько месяцев. Макарий Египетский лишь показал двум молодым монахам, пришедшим к нему, где и как построить келью и каким образом плести корзины. После чего он три года их не видел[800]800
A 486 (=Макарий Египетский, 32. Достопамятные сказания. С. 109).
[Закрыть].
Встречи старца и ученика могли происходить через более или менее продолжительные промежутки времени – все определялось их желанием и потребностями. Три брата посещали Антония Великого раз в год, чтобы спросить его о своих помыслах[801]801
А 27 (=Антоний, 20. Достопамятные сказания. С. 16).
[Закрыть]. Авва Пафнутий навещал авву Ануба и авву Пимена дважды в месяц[802]802
А 788.
[Закрыть]. Во время искушений монах мог приходить к своему старцу по нескольку раз за сутки – днем или ночью. Строгих правил не существовало. Иногда, как мы уже видели, желание навестить старца было внушаемо бесом, но гораздо чаще искушение состояло в том, чтобы, наоборот, не ходить к нему, из‑за гордыни или стыда сознаться в прегрешениях или скверных мыслях. Постепенно вошло в норму открывать старцам не только грехи и искушения, но и поступки, внешне абсолютно нейтральные. Уже Антоний Великий говорил: «Монах, если возможно, должен открывать старцам все шаги, которые он совершил, и все капли воды, которые он выпил в келье, чтобы знать, не грешит ли он в чем»[803]803
А 38 (=Антоний, 38. Достопамятные сказания. С. 17–18). (В тексте Котелье (PG 63. Col. 88С) и русском переводе о шагах не упоминается. – А. В.)
[Закрыть]. Авва Пимен позже скажет: «Во всем, что ты делаешь, спроси совет, ибо действовать без совета – это безумие»[804]804
Eth. 350.
[Закрыть]. «Даже человек, который подобен Адаму в раю, все еще нуждается в совете», – говорил авва Авраам[805]805
Ch 246 (ср. Изречения египетских отцов, 273).
[Закрыть]. Поскольку до нас дошли и другие апофтегмы такого рода, можно утверждать, что многие монахи советовались со своими старцами. Но более, чем совета, ученик просил у старца молитв о нем. Молитва старца сопровождала ученика повсюду и оберегала его от любой опасности.
Даже когда старец размещал ученика в своей келье и позволял ему обитать с ним, он не прекращал хранить молчание. Большую часть времени старец не давал ему никаких повелений. Таковы аввы Кроний, Феодор Фермийский, Сисой и многие другие. «Делай то, что видишь», – говорил авва Сисой[806]806
А 832, А 848, А 940.
[Закрыть]. И авва Ор наставлял Сисоя тем же: «Ты видишь, что делаю я – делай то же»[807]807
А 748 (= Ор, 6. Достопамятные сказания. С. 131).
[Закрыть]. Авва Исаак рассказывал, что получил духовную пользу от аввы Крония, затем от аввы Феодора, когда обитал вместе с ними, но при этом ни один, ни другой не давали ему никаких повелений. На замечание отцов авва Феодор ответил: «Разве я настоятель общины, поставленный управлять им? Я не говорил ему ничего, но если он чего‑то желал, он делал то, что, как он видел, делаю я»[808]808
А 373.
[Закрыть]. Это изречение говорит нам, что все же были старцы, отдававшие распоряжения своим ученикам, но правилом это не являлось. Кажется, что в пустыне всякая власть осуществлялась против желания, каждый боялся принудить другого к чему‑то своей волей и стеснить в нем свободу Духа. Брату, который спросил авву Пимена, что должен он делать, авва ответил: «Иди, приблизься к тому, кто говорит: “Чего желать мне?”, и обретешь упокоение»[809]809
А 717 (=Пимен, 143. Достопамятные сказания. С. 154).
[Закрыть]. Иными словами это значит: иди, поселись рядом с тем, кто не принуждает других своей волей.
Другому иноку авва Пимен сказал: «Иди, прилепись к человеку богобоязненному, и ты тоже научишься страху Божиему»[810]810
А 639 (=Пимен, 65. Достопамятные сказания. С. 143).
[Закрыть]. Самым важным у Отцов пустыни было не слово, а действие. Монах учился у старца, каждодневно обитая рядом с ним и наблюдая за его жизнью в гораздо большей степени, чем выслушивая долгие проповеди. В Житии Антония несколько раз говорится о том, что посетители приходили к нему просто для того, чтобы «увидеть его»[811]811
Житие Антония, гл. 46, 62, 67, 70, 84, 88.
[Закрыть], и этого им было достаточно, чтобы утвердиться в добре. Один из трех монахов, регулярно посещавших Антония, никогда не задавал ему вопросов. «Мне достаточно только видеть тебя, отче», – говорил он[812]812
А 27 (=Антоний, 27).
[Закрыть]. А случалось это только раз в год. А что сказать тогда про ученика, постоянно живущего поблизости от своего старца? Его отношения с учителем должны были быть отмечены особой осмотрительностью и значительностью. Приведем в качестве подтверждения случай с одним старцем, который по истечении двух лет все еще не знал имени своего ученика. Благочестивый закон, который запрещал монахам предаваться развязности и болтовне, быть небрежными или вести себя непринужденно, в первую очередь затрагивал отношения старца и ученика. Близость Бога, с которой они жили, накладывала на все их существование такой отпечаток значительности и серьезности, что оно должно было быть просто удивительным, но иногда и невероятно требовательным по отношению к ним самим.
Нечасто, но все же случалось так, что члены одной семьи – или большая ее часть – вместе уходили в пустыню. Это могли быть либо братья, либо отец с сыном. Обычно «старцем» становился старший брат, а младший его слушался. Мы, например, видим, что Иоанн Колов и Пахомий Великий подчинялись своим старшим братьям[813]813
А 317 (=Иоанн Колов, 2. Достопамятные сказания. С. 77); Veilleux A. La vie de saint Pachôme… P. 39–42.
[Закрыть]. В общине семерых братьев из семьи аввы Пимена старший из них, Ануб, осуществлял функции главы. Братья жили все вместе, но отрешенно, как чужие по отношению друг к другу[814]814
A 138.
[Закрыть]. Случалось также, что отец приходил в пустыню вместе со своим сыном и становился его наставником вместо старца. В Келлиях у аввы Иакова духовным учителем был его родной отец[815]815
A 926.
[Закрыть]. Авва Захария, будучи еще ребенком, присоединился в Скиту к своему отцу Хариону и подвизался под его духовным руководством. Авва Харион был великим подвижником, но, будучи немного склонным к мистике, он скоро стал неспособен успешно осуществлять духовное руководство сыном, который быстро совершенствовался на путях святости и созерцания Божественных тайн[816]816
N 171, N 173.
[Закрыть]. И авва Ануб также потихоньку оставил свое попечение над аввой Пименом, в котором все более и более проявлялся исключительный духовный дар пастыря душ. В целом же старец, как правило, не относился ревниво к своему званию. Скорее, он был склонен поменять роли, что иногда и происходило. В пустыне рассказывали одну историю про старца, у которого был замечательный ученик по имени Петр. Однажды в приступе раздражения старец выгнал его из кельи, и Петр остался возле ее дверей. По прошествии двух дней старец нашел его там же и сказал ему: «Давай, заходи, отныне ты Отец и старец, а я молодой ученик»[817]817
A 800; CSP IV, 15.
[Закрыть].
Два брата могли подвизаться вместе вполне равноправно довольно долгое время и между ними не возникало ни малейшего разногласия, даже если демон употреблял все свое коварство, чтобы посеять в них семена раздора[818]818
A 565; N 352.
[Закрыть]. А все потому, что оба брата соревновались между собой в терпении и смирении. Если однажды Бог особым образом являл святость одного по отношению к другому, то последний признавал его превосходство и с этого времени считал его за старца и называл уже не «братом», а «отцом».
Ни преклонный возраст, ни долгие годы, проведенные в пустыне, сами по себе не были критерием старчества. Иоанн Кассиан замечает по этому поводу: «Юные не являются все равным образом ревностными, мудрыми и добродетельными. Так и у старых не находим мы часто равной степени совершенства, ни одинаковой опытной добродетели… Многие состарились в безразличии и расслабленности…»[819]819
Иоанн Кассиан. Собеседования, 2, 13.
[Закрыть] Были случаи, когда довольно молодым монахам, благодаря их великой мудрости и дару слова[820]820
A 635.
[Закрыть], давали титул «аввы». Но мы можем обнаружить и отшельников весьма преклонного возраста, которые так и не удостоились этого звания, поскольку не имели требуемой рассудительности, чтобы руководить другими. Иоанн Кассиан указывает нам на старцев, возрастом более ста лет, чья «святость проявилась только в их облике»[821]821
Иоанн Кассиан. Собеседования, 11, 2.
[Закрыть]. Один из них – авва Херемон – не хотел иметь подле себя учеников из страха того, чтобы, как он сам признавался, своим примером не ослабить суровость подвигов других[822]822
Там же, 11, 4.
[Закрыть]. В Египте старики всегда были уважаемы и почитаемы. Это страна, где, как заметил один историк, старикам жилось совсем неплохо[823]823
Монте П. Повседневная жизнь египтян во времена великих фараонов / Пер. с фр. Ф. Л. Мендельсона. М., 2000. С. 386.
[Закрыть]. А в пустыне такой почет особенным образом оказывался старцам из‑за их духовной мудрости и святости жизни.
Совместное существование старца со своим учеником могло продолжаться довольно долгое время и быть суровой школой смирения, однако вряд ли в их отношениях всегда царил мир. Один из них вполне мог попасть в сеть какого‑нибудь порока. Так, например, один старец ходил каждый день в соседнюю деревню, чтобы продать две циновки, которые сплели он сам и его ученик Он пропивал почти всю выручку, а ученику приносил только краюшку хлеба[824]824
N 340.
[Закрыть]. Другой, «невероятно желчный», каждый день оскорблял своего ученика, плевал в него и ставил возле двери[825]825
N 551.
[Закрыть]. А иногда, наоборот, – испытанию подвергалось долготерпение старца. Так, забота аввы Нистероя о своем ученике навсегда осталась в памяти пустынников[826]826
А 705.
[Закрыть]. Другой авва однажды сделал замечание своему юному последователю, после чего тот покинул старца и оставил его без еды на тринадцать дней. Своему соседу, который пришел на помощь старцу, авва сказал: «Ничего, когда он сможет, то вернется»[827]827
N 341.
[Закрыть].
Ученик мог покинуть своего старца по совету другого старца, если последний счел, что душа ученика будет в опасности, если он и дальше будет пребывать подле своего аввы[828]828
А 968.
[Закрыть]. Но такие случаи крайне редки. По большей части старец и его ученик были преданы друг другу до смерти. Когда старец, достигнув весьма преклонного возраста, становился немощным и неспособным жить самостоятельно из‑за физической или психической немощи, тогда ученик становился ему «прислужником». Известно, что Иоанн Фивейский прожил двенадцать лет подле аввы Амоя на циновке, прислуживая старцу во всем без малейшего намека на благодарность со стороны последнего. И только перед своей кончиной авва Амой похвалил своего верного ученика: «Это ангел, а не человек!»[829]829
А 420 (=Иоанн Фивейский. Достопамятные сказания. С. 91). (В русском переводе ошибочно указано, что Иоанн был учеником аввы Амона. – А. В.)
[Закрыть] Еще старец мог свидетельствовать о своей почтительности тем, что просил помощи Божией своему ученику, как обещал это авва Арсений Даниилу в благодарность за те скорби, что он претерпел ради него[830]830
А 73 (ср. Арсений, 35. Достопамятные сказания. С. 25).
[Закрыть]. У аввы Арсения были два других ученика, Александр и Зоил, которые к нему сильно привязались. Однажды он решил покинуть их и жить отдельно, в полном уединении, но скоро пожалел об этом и снова вернулся к ним. Все трое очень сокрушались из‑за разлуки и остались вместе до смерти старца[831]831
А 70 (=Арсений, 32. Достопамятные сказания. С. 23–24).
[Закрыть]. На самом деле, самые суровые и строгие старцы имели самое доброе сердце. Когда авва Пимен видел, что его ученик задремал во время псалмопения, он аккуратно брал его голову и клал ее себе на колени[832]832
А 666 (=Пимен, 92. Достопамятные сказания. С. 147).
[Закрыть].
Если старец радовался добродетели своего ученика, то он не хотел ничего менять в нем. Так было с аввой Сисоем и его верным учеником Авраамом[833]833
А 849 (ср. Сисой, 44. Достопамятные сказания. С. 179).
[Закрыть]. И авва Лонгин поступал так же со своим учеником, который вел себя безупречно[834]834
N 708.
[Закрыть]. После кончины старца ученик мог подвизаться один или духовно окормляться подле другого отшельника. Прежде чем самому стать старцем, авва Исаак успешно прошел аскетическую школу у Крония и Феодора Фермейского[835]835
А 373 (=Исаак, пресвитер из Келлий, 2. Достопамятные сказания. С. 72–73).
[Закрыть]. Александр и Зоил были учениками аввы Агафона, прежде чем стали подвизаться с Арсением Великим[836]836
А 110 (=Агафон, 28. Достопамятные сказания. С. 32–33).
[Закрыть]. Некоторые апофтегмы показывают, что ученики в свою очередь позднее сами становились старцами и воспитывали учеников. Хорошо известно, что в Египте с древних времен семейные связи были очень сильны. Чтобы различить людей с одинаковыми именами, здесь всегда прибавляли к ним имя отца. В апофтегмах мы, например, видим, как к именам подвижников прибавляют имя духовного отца – например, Иосиф, тот, что аввы Лота, другой Иосиф аввы Алония, Иоанн аввы Иакова, Исаак аввы Беса, Нистерой аввы Павла, Сисой аввы Антония.
У старца могло быть и много учеников. У аввы Агафона, аввы Арсения и аввы Милесия их было по двое[837]837
А 70, А 102, А 535.
[Закрыть], у аввы Силуана – двенадцать[838]838
А 526.
[Закрыть], а у одного старца, неизвестного нам по имени, – пять[839]839
N 419.
[Закрыть]. Но к самым известным старцам приходило большое число юношей или уже молодых монахов, которые учились у них, но не поддерживали с ними постоянного общения и зачастую не селились рядом. Авва Моисей после своей кончины оставил семьдесят учеников[840]840
Лавсаик, 19, 11.
[Закрыть]. Много их было и у Антония Великого, но, когда он умер, с ним оставалось только два монаха[841]841
Житие Антония, гл. 91.
[Закрыть]. Мы не знаем точных цифр, но известно, что другие старцы, такие как Макарий, Иоанн Колов, Пимен, еще при жизни воспитали значительное духовное потомство. Про авву Иоанна Колова говорили: «Что же это за Иоанн, который своим смирением подвесил весь Скит на одном малом пальце своем?»[842]842
А 351 (=Иоанн Колов, 34. Достопамятные сказания. С. 83).
[Закрыть] Но тем не менее у аввы Иоанна был только один «свой» ученик Обычно со старцем подвизались один или двое учеников, а остальные селились в кельях по соседству. Но только вокруг самых знаменитых старцев формировались некие монашеские объединения, о которых нам известно благодаря недавним раскопкам в Келлиях, но которые, без сомнений, существовали и в Нитрии, и в Скиту. В конце IV века, согласно Иоанну Кассиану, в Скиту было четыре церкви, что соответствовало четырем монашеским общинам, основанием для которых послужили поселения учеников вокруг одного из великих старцев[843]843
Иоанн Кассиан. Собеседования, 10, 2.
[Закрыть]. Примерно в то же время Палладий пишет о существовании в Келлиях «братства», объединенного вокруг Евагрия и его друга Аммония[844]844
Лавсаик, 24, 2.
[Закрыть].
И в наши дни коптские монастыри, со своими кельями и церквями, имеют черты, которые можно было бы перенять и аналогичным монастырям на Западе. На самом деле они представляют собой объединение учеников вокруг одного или нескольких старцев. Образ жизни, который уже больше двадцати лет восстановлен в монастыре Святого Макария, сильно напоминает феномен, существовавший начиная с IV века в Вади–Натрун, а также в Нитрии и Келлиях. Известный современный старец, абуна Матта–аль–Маскин, прибыл сюда в 1970 году со своими учениками, которых было около двенадцати. Число учеников постепенно возрастало, и сегодня община насчитывает более сотни монахов, которые на самом деле являются отшельниками, несмотря на то, что общинная жизнь развита здесь чуть лучше, чем в других коптских монастырях. Как любят говорить монахи из обители Святого Макария, впечатляющий ансамбль монастыря – это не более чем «фасад» в пустыне. По их мнению, подлинная монашеская жизнь и подлинное пустынножительство осуществляются несколькими учениками отца Матта–аль–Маскина в пещерах по соседству с монастырем. Между духовным отцом и его последователями все еще сохраняется та же атмосфера духовной свободы, которая была свойственна взаимоотношениям старцев IV века со своими учениками. Дух Божий, что привел монахов в пустыню, остается единственным подлинным учителем, который их вдохновляет и воодушевляет.
Глава одиннадцатая
ПРИЕМ ПОСЕТИТЕЛЕЙ
Благотворение ближнемуАвва Пимен говорил: «Есть три подлинных основания: страх Божий, непрестанная молитва и благотворение ближнему»[845]845
А 734 (=Пимен, 160. Достопамятные сказания. С. 156).
[Закрыть]. Отцы пустыни отнюдь не были такими «недотрогами», какими мы можем их вообразить, – согнувшимися в три погибели, затворившимися в келье и занимающимися исключительно своим личным самосовершенствованием «наедине» с Богом, которого они и ушли искать в пустыню. Слов аввы Пимена вполне достаточно, чтобы мы поняли важность того, сколь серьезно они относились к делам любви и милосердия. Благотворение ближнему – это вещь такая же необходимая, как страх Божий и непрестанная молитва.
А еще требовалось так или иначе общаться с этим ближним. Но для этого совсем не обязательно нужно было выходить из кельи. Конечно, некоторые монахи подвизались в неприступных местах и никого не видели – но, как мы уже говорили, такие случаи были весьма редки. Некоторые другие, жившие в более доступных районах, заделывали дверь в келью и никого не принимали[846]846
А 82.
[Закрыть]. Но все они делали своим ближним намного больше – они молились за них и за всех людей, как повествуется о том в прологе к «Истории монахов»: «Всем совершенно ясно, что благодаря им стоит мир, и благодаря им существует жизнь человеческая и имеет ценность пред Богом»[847]847
История монахов, пролог, 9.
[Закрыть].
Исполняя пред Богом эту первую обязанность человеколюбия, большинство отшельников все же общались с ближними и непосредственно. Некоторые подвизались в келье с другими монахами, и почти все они время от времени принимали у себя посетителей. А великие аскеты, ставшие столь известны, что были просто‑таки осаждаемы страждущими, вынуждены были иногда оберегать свое уединение и скрываться в «запасную», секретную келью. Другие же, наоборот, томясь от скуки, тщетно ждали случайного посетителя, что позволило бы им прервать пост пораньше[848]848
Иоанн Кассиан. Собеседования, 10, 2.
[Закрыть]. Однако большинство монахов вряд ли встречали посетителей каждый день. В апофтегмах о посетителях упоминается часто. Но это не должно вводить нас в заблуждение, ибо многие изречения как раз и родились во время таких встреч.
Поначалу монахи посещали друг друга. Визиты старца к молодому отшельнику, как кажется, были событием довольно редким. В одной апофтегме говорится: «Отцы наши имеют обычай приходить в кельи молодых братьев и надзирать за ними…»[849]849
N 351.
[Закрыть], но это изречение скорее всего позднего происхождения, ибо в других источниках крайне редко упоминается о таких посещениях. Известен случай с Макарием Александрийским, который в течение четырех месяцев приходил к брату и ни разу не обнаружил его праздным, но всегда стоящим на молитве[850]850
А 545 (=Макарий Александрийский, 3. Достопамятные сказания. С 125), N 16.
[Закрыть]. Иоанн Кассиан рассказал, что авва Феодор нанес ему неожиданный визит и, увидев Иоанна разлегшимся на циновке, укорил его за это[851]851
Иоанн Кассиан. Установления, 5, 35.
[Закрыть]. Но на приглашение молодого монаха посетить его старец мог согласиться не сразу[852]852
N 482.
[Закрыть]. Обычно старца навещал молодой монах, или ученик – своего авву и духовного отца. И старец всегда был готов принять у себя того, кто нуждался в его ободрении, утешении или совете. Авва Пимен принимал у себя посетителей даже во время Великого поста[853]853
А 632 (=Пимен, 58. Достопамятные сказания. С. 142).
[Закрыть]. Иоанн Колов несколько раз встречался с одним братом, который, возвратившись к себе, все время забывал сказанное аввой[854]854
А 333 (=Иоанн Колов, 16. Достопамятные сказания. С. 80).
[Закрыть].
Вполне понятно, что молодые монахи приходили к старцам за советом, а они, в свою очередь, навещали их, чтобы справиться о их делах. Но визиты молодых иноков друг к другу не поощрялись[855]855
А 136.
[Закрыть]. Они, конечно, могли совершаться по мере необходимости, но надо было строго следить за тем, чтобы не впасть в болтливость и пустословие. Молодому монаху советовали не беспокоить другого брата до девятого часа. Однако это правило касалось тех, кто знал друг друга и жил неподалеку. Оно упоминается только относительно монахов Нитрийской горы, посещавших келлиотов, или наоборот[856]856
А 34 (=Антоний, 34. Достопамятные сказания. С. 12).
[Закрыть]. Тот, кто приходил издалека, не имел возможности точно подгадать час своего прихода.
На основании источников, которыми мы располагаем, мы можем реконструировать тот «церемониал», который следовало соблюдать при приеме гостя. Когда монах видел посетителей, которые приближались к его келье, он сначала должен был помолиться, чтобы встреча прошла хорошо. Например, таю «Господи Иисусе Христе, избави нас от обид и злословия, и проводи их отсюда с миром»[857]857
N 592/9.
[Закрыть]. Но обычно посетитель прибывал незамеченным и о своем визите конечно же не уведомлял. Он просто стучался в дверь[858]858
А 33, А 346.
[Закрыть]. Ему отворяли, здоровались и приглашали в келью[859]859
N 280.
[Закрыть]. В долине Нила были затворники, которые никогда не отворяли дверь и общались с посетителями через окно, как, например, авва Феона[860]860
История монахов, 6, 1.
[Закрыть]. Однако ни в Нитрии, ни в Келлиях, ни в Скиту такие случаи не зафиксированы. Войдя в келью, посетителю предлагали снять милоть и освободиться от багажа, затем совершалась совместная молитва[861]861
А 356, А 486.
[Закрыть]. Вероятно, пришедшего часто приглашали совершить молитву. Так, Антоний Великий, пришедший к Дидиму Слепцу, тотчас согласился на такую просьбу, тогда как Палладий хотел от нее уклониться[862]862
Лавсаик, 4, 3.
[Закрыть]. Один брат, принятый аввой Серапионом, из притворного смирения отказался помолиться и не согласился на омовение ног, но старец укорил его[863]863
Иоанн Кассиан. Собеседования, 18, 11.
[Закрыть]. Ибо это – те почести, которые воздавали пришедшему. По словам аввы Аполлона, мы принимаем не гостя, мы принимаем самого Господа, так с ним и следует обходиться[864]864
А 151 (=Аполлон, 3. Достопамятные сказания. С. 43); История монахов, 8, 55–56.
[Закрыть]. Омовение ног – это один из знаков уважения к пришедшему, это следование примеру и заповеди Иисуса Христа, данной вечером Страстного четверга[865]865
А 253.
[Закрыть]. Старца или более молодого монаха могли пригласить специально для того, чтобы выразить ему свое уважение и омыть ему ноги[866]866
N 482.
[Закрыть]. Иоанн Перс попросил дозволения оказать такую честь разбойникам, пришедшим его ограбить, чем подвиг их к покаянию[867]867
А 418 (=Иоанн Перс, 2. Достопамятные сказания. С. 90).
[Закрыть].
Один старец сказал как‑то Евагрию: «Когда ты пришел к кому‑то, не начинай говорить до того, как тебя об этом попросят»[868]868
А 224.
[Закрыть]. Это – общее правило: «Не говори, если тебя не спрашивают»[869]869
А 479.
[Закрыть]. Но обычно нужно было, чтобы один из двух монахов склонил другого к беседе. Если каждый считал себя ниже другого, недостойным того, чтобы начать беседу, диалог вообще не мог состояться. Чаще всего – и в этом мало сомнений, первым разговор начинал посетитель, чтобы объяснить причину своего прихода. Так, например, монах, пришедший к старцу в поисках мудрого совета, мог просто сказать ему: «Отче, скажи мне слово живое, как найти мне Бога, и помолись за меня, ибо у меня много грехов»[870]870
N 592/28.
[Закрыть]. Старец иногда предвидел то, о чем его хотят спросить, и отвечал, не ожидая самого вопроса[871]871
А 384.
[Закрыть]. Воображаемый диалог, который вел сам с собой брат, искушаемый покинуть келью, чтобы посетить старца, вероятно, довольно точно отражает, каким образом завязывалась беседа: «Представь, что ты пришел к старцу и говоришь: “Как идут твои дела, отче? Уже давно желал я увидеть твою святость”. Затем он берет умывальницу и, умывшись, играет роль старца, говоря: “Ты хорошо сделал, что пришел, брат, прости меня, ибо ты много потрудился, придя ко мне. Да воздаст тебе за это Господь!”»[872]872
N 443.
[Закрыть] Авва Исайя писал, что брат, который принимает у себя монаха из других мест, должен сперва поприветствовать его с любовью, затем сотворить с ним молитву и пригласить его присесть. И тогда уже спрашивать: «Как дела у тебя?»[873]873
Исайя. Поучения, 3, 46.
[Закрыть]
