Текст книги "Меч Севера"

Автор книги: Люк Скалл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц)

ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ ЛЕТ НАЗАД

Быки опять перестали двигаться.

Кейн глядел вверх на стальное небо сквозь пар от своего дыхания. Повозка без крыши вот–вот покатится дальше на запад, и каждый толчок будет отдаваться вспышкой боли в его раненой ноге. Те, кто захватил его в плен, отломили большую часть стрелы, но ее головка застряла глубоко в колене. Меха под ним промокли от крови.

Трижды он терял сознание. И каждый раз, придя в себя, погружался в новые страдания. Ему казалось, что после того несчастья на Ледотае прошли уже две недели, но уверенности в этом не было – уж слишком затуманено болью сознание. В животе заурчало, и, опустив руку, он почувствовал, как выпирают ребра из–под шерстяной рубашки, которую ему дали. По вечерам его кормили мясом и хлебом, но этого было явно недостаточно. Перед тем как его пленили, он был просто голоден, теперь же чуть не умирал с голоду.

Снег захрустел под чьими–то шагами, и он увидел знакомое лицо. Это был здоровенный тип, который спас ему жизнь там, на реке.

– Мы на месте, – проворчал дородный житель Восточного предела. Его густая кудлатая борода покрылась инеем. Собственная тощая растительность смущала Кейна. Он – взрослый мужчина или близок к тому, чтобы им стать. Пора уже его физиономии отражать эту истину, как подобает лицу настоящего горца.

– На месте? – повторил он, стараясь, чтобы голос не выдал терзающую его боль.

– Сердечный Камень. – Воин опустил могучую руку на его плечо. – Скоро увидишь короля. Держи себя в руках.

Два жителя Восточного предела вытащили его из повозки и опустили на землю. Один наклонился, чтобы поддержать его. Обхватив рукой его широкие плечи, Кейн проволок раненую ногу по снегу и чуть не взвыл. Тот гадко улыбнулся.

Он то подпрыгивал на здоровой ноге, то его тащили по грунтовой дороге, едва различимой под белым покровом. Изо всех сил стараясь отвлечься от боли, огнем полыхавшей в колене, Кейн сосредоточил внимание на Сердечном Камне. По сравнению со столицей деревушка, которую он некогда называл домом, была просто крошечной. Россыпь лачуг и усадеб вокруг обнесенной стеной внешней границы быстро сменилась зданиями побольше – в два и даже три этажа. Рисованные вывески представляли таверны и кузницы, мастерские изготовителей стрел и бордели. Была даже лавка, посвященная магии. Он знал всего лишь одну чародейку, свою тетку Намару, которая присматривала за ним после трагической смерти матери.

Жители Восточного предела со своим молодым пленником шли к центру города, а горожане с любопытством наблюдали за ними. Грозные воины в шкурах и мехах, увешанные сталью, занятые заточкой оружия или патрулированием, бросали на новоприбывших хмурые взгляды. Повсюду сновали женщины, спеша по поручениям, некоторые из них сочувствующе поглядывали на Кейна, улучив момент, когда никто на них не смотрел.

Хотя воздух был обжигающе–холодным, глаза его щипало от заливающего их пота. Кейн весь горел, казалось, его кожа горячее топки. Стиснув зубы, он сдавил плечо идущего рядом воина так, что побелели костяшки пальцев.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем их взглядам открылась обширная площадь. Сразу за ней Кейн увидел в тумане очертания грандиозного здания – самого большого из всех, что ему когда–либо доводилось встречать. Вытянув шею, он уставился на вершину холма вдалеке. Было ли так предназначено или вышло случайно, но именно в эту минуту солнце выглянуло из–за облаков и осветило величественного человека, который взирал сверху вниз, сложив на груди руки. Как только солнце вновь скрылось, он тут же исчез из вида.

На площади собралась большая толпа. Когда они подошли, люди раздались, и вперед выступили шесть воинов. У них были одинаковые доспехи и великолепное стальное оружие. Все они двигались с непринужденностью ветеранов.

Чуть не теряя сознание от боли, Кейн тем не менее ощутил глубокое волнение, увидев Шестерых. Еще мальчиком он мечтал стать одним из гвардейцев короля, когда вырастет. Множество летних дней он провел в тренировочных боях со своим отцом и старым Ренеком–калекой, который умело орудовал мечом, хотя все потешались над ним из–за его уродливой стопы.

Однажды суровой зимой деревня Утрефт совершила налет. Его отец решил, что если он уже достаточно взрослый, чтобы размахивать клинком, то, значит, дорос и до того, чтобы убить человека. Вор лежал на земле, а древко копья, которое Кейн только что всадил ему в шею, подрагивало, словно обвинение, готовое вот–вот сорваться с языка. Это зрелище надолго отвратило его от мыслей о жизни воина.

– Приближается король Джагар, – прогрохотал голос одного из Шестерых из–под огромного шлема. Королевский гвардеец отошел в сторону и встал рядом с двумя сослуживцами. Другая тройка выстроилась напротив первой, образовав почетный караул.

Воин, который поддерживал Кейна, встал на одно колено вместе с остальными жителями Восточного предела.

– Опустись, парень, – резко прошептал он.

Кейн сглотнул и, собрав все свое мужество, попытался опереться на здоровое колено. На полпути к покрытой снегом земле его раненая нога подогнулась, и он чуть не рухнул вперед, а в мозгу будто взорвалась алая вспышка боли. По рядам зрителей прокатилась рябь смешков, но они тут же умолкли: на Кейна надвинулась тень.

Сморгнув слезы с глаз, он встретился взглядом с задумчивыми глазами Джагара Мудрого.

Король Высоких Клыков был в точности таким, как представлял его Кейн. Мантия красного бархата спадала с его широких плечей, спереди открывая взгляду стальной панцирь. В густой шевелюре Джагара и его бороде была заметна седина, но он при этом оставался крепким мужчиной в расцвете сил.

Король вдумчиво рассматривал жителей Восточного предела. В конце концов его взгляд упал на Кейна и задержался на его раненом колене.

– Оставайся на месте, парень. Кто здесь главный?

– Я, мой король. Оргрим, прозванный Вражьим Молотом моими товарищами – Хранителями. – Воин, пощадивший Кейна на Ледотае, поклонился и приложил левый кулак к груди.

– Ты – Хранитель?

– Да, мой король.

– Скажи мне, Вражий Молот, как у нас дела в Приграничье?

– Восточный Предел осаждают великаны и дикие твари с Хребта. Это – угроза, но с ней мы справимся. Демоны – другое дело. Мы потеряли двадцать Хранителей только за последний год.

– Их жертву не забудут. – Король мрачно кивнул на Кейна. – Он слишком юн для Хранителя. Зачем ты привел его сюда?

– Этот парень – Бродар Кейн, состоял раньше в банде Скарна. Мы поймали его возле Ледотая.

Король поскреб свою роскошную бороду.

– Наказание за разбой – смерть через повешение, – медленно проговорил он. – К тому же кровавый след, оставленный Скарном и его бандой, тянется до самого Озерного предела. Выжившие говорят, что они бесчинствуют, словно демоны. Женщины, дети… младенцы… им все равно. Только одно наказание может быть равным таким злодеяниям. Подняв руку, король махнул людям, стоявшим позади него. – Приведите пленника.

После некоторой суеты у входа в огромное здание вперед выдвинули повозку. Кейн тупо смотрел на нее, не понимая сначала, что видит.

К основанию повозки была прикреплена клетка из ивовых прутьев. Клетка – чуть–чуть больше втиснутого в нее человека, ему оставалось место только для того, чтобы слегка повернуть голову и глазеть сквозь прутья на глумящуюся над ним толпу. Лицо и грудь пленника покрывали страшные незаживающие раны. Его силы явно были на исходе, но у него просто не было никакой возможности упасть, клетка вынуждала пленника держаться прямо; крепко сжимая его своими прутьями, впивающимися в обнаженную плоть. Когда повозку подтащили ближе, из клетки потянуло зловонием – «классическое» сочетание запахов, смесь дерьма и мочи.

Кейн охнул, когда осознал наконец, кто находится в клетке. Из щели меж двух прутьев торчало здоровенное ухо цвета перележавшего на солнце мяса.

– Красноухий, – прохрипел он.

– Ты знаешь этого парня? – спросил король. – Его поймали возле Сторожевой Цитадели.

– Красноухий никому не причинил вреда, – заявил Кейн. – Мы присоединились к Скарну только минувшей осенью. Мы не знали, что он убийца.

Король нахмурился:

– Тем не менее ты был разбойником. За какое преступление тебя изгнали из твоей деревни?

– Меня вовсе не изгнали! – возмутился Кейн. Он начинал дико злиться: из–за того, что они сотворили с Красноухим, из– за отвратительных глумливых лиц в толпе. – На мою деревню напали демоны. Все умерли. Мой папа, и тетя, и младший брат. Все, кроме меня. И я никогда никого не убивал, кроме одного, которого заставил убить папа.

Король приподнял бровь.

– И как называлась та деревня?

У Кейна на глаза навернулись слезы. Он яростно стряхнул их.

– Речной Дол.

Король бросил взгляд на Оргрима, который медленно кивнул в ответ.

– Речной Дол опустошили три года назад, мой король. Выживших не было.

– Этот молодой человек, кажется, говорит об ином. – Король снова погладил свою бороду, устремив взгляд вдаль, словно решая сложную задачу. – Тебя ждет петля, парень, – сказал он в конце концов. – Справедливость требует, чтобы ты томился в клетке, но я не могу сбросить со счетов твою молодость или возможность того, что ты говоришь правду.

Оргрим громко откашлялся.

– Мой король, прости меня, но я попрошу помиловать юного Кейна. В нем что–то есть. Хранителям нужны хорошие мужчины.

Король Джагар печально покачал головой:

– Хранителю нужен и сильный ум, и сильная правая рука. Возможно, вина этого мальчика лишь в том, что он выказал недальновидность в выборе друзей.

– Тогда дай ему проявить себя.

Казалось, этот голос, глубокий, как горная долина, прозвучал одновременно со всех сторон. Все присутствующие тут же пали на колени, кроме короля, который только склонил голову. Тот, кто возник на площади, будто сошел со страниц великих саг Фордора и Серостального Граззта, – легенда, ставшая явью.

Среди них оказался сам Шаман.

Он был ниже ростом, чем Джагар и некоторые из Шестерых, но ни один из них не сравнится с ним: огромные руки сложены на широченной безволосой груди, мощное тело напоминает обрубок толстенного бревна. На Шамане – только пара потертых штанов, и хотя у него нет никакого оружия, среди ныне живущих не найдется воина, который смог бы против него выстоять. В Высоких Клыках, на крайнем севере мира, его слово – закон.

– Испытание сражением, – провозгласил Шаман своим баритоном, слышным по всей площади. Он указал толстым пальцем на Красноухого в этой жуткой клетке на повозке: – Освободите его.

Услышав приказ лорда–мага, группа мужчин принялась кромсать клетку топорами и мечами, прорубать толстые ветви ивы и растаскивать их в стороны. Несколько минут сопенья, хмыканья и проклятий, и в конце концов с клеткой было покончено. Красноухий закачался и рухнул бы прямо в снег, если бы два дородных воина не подхватили его под руки.

– Испытание сражением, – повторил Шаман. – Один из вас убьет другого и докажет свою ценность. Проигравший погибнет, как и подобает слабому.

Кейн покачал головой:

– Красноухий – мой друг. Я не стану биться с ним!

Глаза Шамана угрожающе сверкнули:

– Страху нет места в сердце воина.

Кейн посмотрел ему прямо в глаза.

– Я никого не боюсь. Даже тебя.

Ахнув, толпа отпрянула от лорда–мага, словно от гигантской огненной горы Черного предела, угрожающей извержением, в то время как Шаман казался невозмутимым.

– Дайте каждому из них по кинжалу, – проворчал он.

Кейну вложили в руку зазубренный клинок. Красноухому дали похожее оружие. Долговязый конокрад на год или два старше его, того же роста, но не столь плотного сложения, хотя при том, что оба истощены от голода, разница была несущественной.

– Я не стану этого делать, – прошептал Кейн. Он отшвырнул кинжал в сторону.

Его жест не вызвал реакции, которой он ожидал. На лице Красноухого застыло странное выражение, которое напомнило Кейну то, что произошло с ним давным–давно. Одна из их гончих собак внезапно набросилась на него без всякой причины. Тогда папа взял эту гончую с собой в лес и через час вернулся оттуда один, руки его были обагрены кровью. Он лишь сказал сыну, что собака стала плохой охотницей…

Красноухий, пошатываясь, шел к нему, по его подбородку стекала слюна. Кейн понял, что у его друга что–то сломалось внутри, как у его собаки в тот день.

Красноухий бросился на него с поднятым кинжалом. Кейн попытался отскочить назад от приближающегося клинка, но споткнулся и рухнул лицом в снег. Обожгла боль, но ему удалось перевернуться на спину как раз вовремя, чтобы увидеть, как Красноухий приближается к нему. Вытянув в отчаянии руку, он схватил обезумевшего друга за лодыжку и дернул. Красноухий шмякнулся наземь рядом с ним.

– Это же я, – выдохнул Кейн. – Какого дьявола ты творишь?

Красноухий взмахнул кинжалом. Подставив под удар предплечье, Кейн охнул, когда клинок глубоко вошел в плоть. Отдернув руку, он вырвал кинжал Красноухого, и они покатились по снегу. Кейн был сильнее, но его противник дрался, как бешеный зверь. Тело Красноухого давило на головку стрелы, торчащую в его колене, и Кейн так стиснул зубы, что чуть не откусил себе язык.

Внезапно им овладела ярость. Саданув локтем в нос Красноухого, он тут же врезал головой ему в грудь. Эта атака настолько ошеломила противника, что Кейн успел перекатиться и, оказавшись на нем сверху, принялся молотить и кусать его, не помня себе от гнева. Выплюнув что–то изо рта, он заметил кровавый отблеск на снегу и осознал, что это – изуродованное ухо его друга, которое он только что откусил. Кейн почувствовал во рту хрящ, и его чуть не стошнило.

Это несколько охладило его внезапный бешеный порыв. Но в этот миг возникшие словно ниоткуда грязные ногти впились в его щеку и оставили на ней глубокие кровавые полосы. Ударив Кейпа в глаз, Красноухий ненадолго ослепил его.

Ярость вновь нахлынула на Кейна.

Он отбил руки Красноухого. В момент внезапного просветления он заметил полузасыпанный снегом камень. Дотянувшись до него, он поднял камень с земли и врезал Красноухому по черепу. Его друг дернулся под ним, но Кейн больше не колебался. Он бил Красноухого снова и снова, отрешившись от всего и ничего не слыша, кроме хруста кости под камнем.

Постепенно красный туман рассеялся. Он уставился на свои руки, алые от крови. Скатившись с тела Красноухого, он выблевал то немногое, что оказалось в его желудке.

На него упала тень. Повернув голову, он встретился взглядом с безжалостными глазами Шамана.

– Ты, – прогремел лорд–маг, – доказал, что силен духом. Я восстановлю твое тело, чтобы ты смог служить своему королю в Приграничье. – Громадная фигура склонилась, и Шаман наложил ладони, в которых плясало желтое пламя, на его раненое колено. Головка стрелы, сидевшая в нем, начала дымиться и затем загорелась.

Кейн кричал тех пор, пока не провалился в абсолютную тьму.

ДИКАРИ

Через девять дней после того, как они покинули Пепельный дождь, разверзлись небеса.

Они ехали вдоль гряды лишенных растительности холмов, изнемогая от послеполуденного зноя, и вдруг солнце будто исчезло с неба, и горизонт мгновенно почернел. Первые капли упали нерешительно, взметнув ленивые облачка ржавой пыли, но вскоре дождь превратился в яростный потоп и вымочил их до нитки.

Съежившись в седле, Кейн слушал, как барабанит дождь по горячему камню и шлепают по грязи копыта его лошади, идущей вперед наперекор ливню. Брик ехал рядом. Судя по его веснушчатому лицу, он чувствовал себя несчастным. Пять дней миновало с тех пор, как они заметили его дядю, наблюдавшего за ними издалека. Выражение лица Брика говорило о его мыслях: Гластон, должно быть, прекратил преследование.

Кейн же предполагал обратное. Здесь, далеко на западе, нет недостатка в укромных овражках и резко вздымающихся горных гребнях. Искусному следопыту не составит труда оставаться незамеченным, особенно если он знает местность.

Со своей стороны, Брик, казалось, вел их правильно. Они больше не попадали ни в какие неприятности, хотя, впрочем, у бандитов не было особого резона забираться так близко к побережью. К востоку отсюда имелось много возможностей для дерзких налетов на небольшие, плохо защищенные поселения.

Кейн снова бросил взгляд на Брика. Юный бандит, казалось, настолько пал духом, что в горце шевельнулась жалость.

– Все в порядке? – пробурчал он достаточно громко, чтобы его расслышали за шумом бури.

Брик промямлил что–то в ответ, но барабанная дробь ливня и вода, заливающая Кейну уши, заглушили его слова.

– Что–что? Я не расслышал! – проорал он в ответ.

– Я сказал, что все нормально! – крикнул Брик.

Непокорные рыжие волосы мальчишки прилипли ко лбу.

Кейн был удивлен, узнав, что Брику недавно исполнилось лишь тринадцать. Он явно выше большинства подростков его возраста.

– О! Кейн затряс головой, пытаясь избавиться от воды в ушах, но без особого успеха.

Они продолжили путь рысцой в тишине. Земля из–за дождя стала скользкой, и им вовсе не нужно было, чтобы лошадь ненароком упала и сломала ногу.

Конь Джерека, едущего впереди, внезапно остановился. Волк, не поворачиваясь, поднял руку, предостерегая их. Кейн тут же осадил свою лошадь, так же как и Брик. Они развязали парню руки на следующий день после того, как пленили его. Он оказался искусным наездником и мог бы удрать от двух горцев, если бы захотел. Кейн что–то разглядел в парне и решил, что ему можно доверять.

– Там что–то движется, – прорычал Джерек, кивнув на холмы позади них, скрытые пеленой дождя.

Отбросив волосы с глаз, Брик вгляделся в поднимающийся гребень горы.

– Обитатели холмов, – прошептал он.

Кейн сощурился. Он ничегошеньки не видел.

– Обитатели холмов?

– Дикари. Они живут среди холмов, иногда – под ними.

– Они опасны? – нахмурился Кейн.

– Да.

Кейн поскреб щетину.

– И тебе не пришло в голову предупредить нас или держаться от них на безопасном расстоянии? Это, пожалуй, оплошность с твоей стороны.

– Они не должны были оказаться так далеко на западе, – объяснил Брик. – Может, они забрались сюда, удирая от Асандера. Он многих из них перебил.

Кейн положил одну руку на эфес меча, висящего за спиной, а другую на поводья.

– Теперь мы с этим ничего не поделаем, – сказал он, стряхивая с глаз дождевые капли. – Лучше продолжим путь, пока…

По склону холма неожиданно скатился большой камень, едва не задев лошадь Брика. Животное нервно захрапело. Никто и сделать ничего не успел, как по склону загрохотали и другие камни. Один из них ударил лошадь Брика в бок, и животное стало неистово взбрыкивать. Юный бандит храбро держался в седле, но после особенно мощного подскока вылетел из седла. Когда он шмякнулся об землю, его голова подскочила, и больше он не шевелился. Лошадь Брика рванулась и исчезла за пеленой дождя.

Впереди перед Джереком что–то задвигалось. Волк пришпорил своего коня, и дождь поглотил его, оставив Кейна одного с упавшим мальчишкой.

– Вот дерьмо, – сказал он.

Бродар соскочил с коня и бросился к Брику, не обращая внимания на острую боль в коленях. По холму продолжали катиться камни. Булыжник угодил ему в лоб, прямо над глазом, и Кейн обнаружил, что вместе с водой смаргивает кровь.

– Ты в порядке? – прохрипел он.

Брик зашевелился и сел. Юный бандит поморщился от боли, потер затылок и посмотрел на руку. На ладони появилось темное пятно.

– У меня идет кровь, – тихо проговорил он.

– Жить будешь. Это поразительно, как трудно пробить человеческий череп. – Кейн осмотрелся по сторонам, но не увидел лошади Брика. – Похоже, ты едешь со мной. Вот, держи руку.

Они садились на его гнедую кобылу, когда вновь примчался на своем коне Джерек, стоя в стременах, с его топоров стекала кровь.

– Они нас окружили, – прорычал Волк. Рядом с его головой неожиданно просвистел булыжник размером с кулак, и Джерек бросил на Кейна взгляд, хорошо знакомый старшему горцу.

Бродар Кейн снова спешился и на сей раз извлек из ножен двуручный меч. Брик полез за луком в свою седельную сумку.

Кейн подумал было сказать мальчишке, чтобы он оставил оружие, но в конце концов решил промолчать. Иногда стоит довериться своим инстинктам.

– А вот и они, – выпалил Джерек. Со смертельной угрозой во взгляде, лицом, покрытым шрамами и забрызганным кровью, он выглядел порождением ночного кошмара. По крайней мере, в этом полдюжины дикарей, которые внезапно вынырнули из беспрестанно льющихся потоков дождя, от него не отличались.

Обитатели холмов были наги, как в тот день, когда появились на свет. Их грязные космы, украшенные фалангами пальцев и прочими странными предметами, спускались ниже плеч. Один из них был заметно меньше остальных, и Кейну понадобилась минута, чтобы осознать: это – женщина. Ее обвисшие груди несуразно болтались, когда она медленно продвигалась вперед рядом с мужчинами, чьи сморщенные члены были по большей части скрыты выдающимися зарослями волос. Каждый из дикарей сжимал в огромной руке толстую дубину из дерева или камня.

– Наргх, – прорычал ближайший из дикарей, челюсть которого выдавалась куда значительней, чем у обычного человека. Он потряс своей дубинкой в сторону горцев и их проводника. Женщина зашипела.

Джерек плюнул в их сторону.

– Отвалите. Я уже убил одного из ваших придурков. Тряхни этой штукой в мою сторону еще раз, и я затолкаю ее тебе в задницу.

Кейн положил руку на плечо друга.

– Давай посмотрим, не удастся ли решить это легким способом, – прошептал он и, опустив свой двуручный меч, упер его концом в землю. – Мы не собираемся причинить зла, – дружелюбно крикнул он и указал на север. – Мы просто ехали мимо.

– Наргх, – произнес снова самый крупный из обитателей холмов. Он обнажил огромные зубы и ударил в свою волосатую грудь.

Кейн повернулся к Брику.

– Что он говорит?

Юный бандит пожал узкими плечами. Он уже натянул тетиву со стрелой.

– Тогда хорошо, – крикнул Кейн, шагнув вперед. – Мы не хотим никаких неприятностей, и, кроме того, это дерьмовая погода для схватки. Сожалею о вашем мертвом товарище. Мы потеряли лошадь, поэтому, думаю, мы квиты. А? Что скажете?

Дикари посмотрели друг на друга, затем принялись кричать, и улюлюкать, и колотить оружием об землю. Женщина подняла руку, и все умолкли, кроме самого крупного. Рявкнув, она отвесила ему затрещину, и он, заныв, утихомирился.

Кейн чуточку расслабился. Даже среди этих дикарей, казалось, мужчина понимает, когда нужно прислушаться к своей жене или матери. И в этих краях, вероятно, так же, подумал он, заметив поразительное сходство между дикарями.

Женщина задумчиво и пристально посмотрела на него. Затем она подалась назад и присела на корточки, словно собираясь пасть ниц.

Кейн с сожалением покачал головой:

– Право, в этом нет необходимости. Это наша вина, что мы вторглись…

Внезапно женщина резко взмахнула рукой и что–то швырнула в него. Оно шмякнулось, зловеще хлюпнув. Сощурившись, Кейн смотрел на свежее дерьмо, растекающееся по его кожаной рубашке. Остальные дикари завыли и тоже принялись кидаться липким коричневым дерьмом или размазывать испражнения по своим телам.

– Поверить не могу, – проскрежетал в отвращении Джерек. Не успел Кейн ответить, как дикари бросились на них. Стрела Брика поразила одного в глаз, и он рухнул наземь, а два зловонных ублюдка насели на Кейна. Рана, нанесенная камнем, все еще кровоточила, и он, ослепув на один глаз, отражал способные дробить кости могучие удары, вынуждавшие его отступать к гребню горы. Он едва отбил удар дубины, направленный ему прямо в голову. Сила его была такова, что двуручный меч едва не вылетел из рук, которые немели все сильнее.

– Ладно, – выпалил он сквозь стиснутые зубы. – Я пытался вести себя благоразумно. – Взмахнув ногой, он засадил сапогом в пах ближайшему дикарю. У того поплыл взгляд, и мрачная физиономия исказилась от мучительной боли. Стерев тыльной стороной руки кровь с поврежденного глаза, Кейн рассек оцепеневшего обитателя холмов от шеи до грудины. Отличный смертельный удар, в завершение которого вполне можно было бы удовлетворенно выдохнуть, не застрянь его двуручный меч в теле дикаря. – Вот дерьмо, – сказал он, еще раз потянув меч. Тот не поддавался.

Оставшийся дикарь врезался в него, как разогнавшаяся повозка. Спина Кейна вдавилась в скалу, из легких выбило весь воздух, а меч выскользнул из влажных рук.

Сдавив огромными ручищами горло Кейна, обитатель холмов стал толкать его, придавливая к скале, одновременно пытаясь укусить его измазанными дерьмом зубами. Кейн пытался разжать пальцы дикаря, но тот был чертовски силен. Кажется, все, с кем он в последнее время сражался, были сильнее его. Вот и опять над ним берет верх более молодой и могучий мужчина.

И все же он – Бродар Кейн, и его не зря прозвали в свое время Мечом Севера.

Отпустив запястье обитателя холмов, он протянул руку к грязной гриве дикаря. Тот усилил хватку, но Кейн рванул болтающийся в лохмах дикаря костяной амулет. Костяшка оказалась в руке Кейна вместе с прядью липких черных волос. Слегка развернув ее в дрожащей руке острием вверх, он нанес удар со всей оставшейся у него силой. Всадил амулет в левую ноздрю ублюдка.

Дикарь взвыл от чудовищной боли и схватился за лицо. Кейн бросился на него, и оба – и горец, и обитатель холмов – рухнули в огромную лужу. Кейн вновь занес руку с обломком кости и вонзил его в горло дикаря. Почувствовав, как тот прорывает плоть, он резко дернул обломок кости.

Это было не так легко, как резать клинком. Потребовалось некоторое время, чтобы вскрыть дикарю горло. Наконец вопли сменились бульканьем, а затем все смолкло.

Кейн скатился с замершего тела. Рядом лежал лицом вниз труп другого дикаря с поломанной стрелой, торчащей из груди. Брик нацелился из лука в женщину, которая надвигалась на него.

– Стреляй в нее, парень, – попытался крикнуть Кейн, но вышел, скорее, сдавленный хрип. У него болело в груди, и никак не удавалось восстановить дыхание.

– Она ведь женщина! – крикнул Брик, явно сбитый с толку и перепуганный. Обитательница холмов зашипела на него, поднимая для удара дубину, утыканную когтями и битым стеклом.

Брик дрогнул, и тут внезапно возник Джерек, мускулистые руки которого были залиты кровью. Он перехватил удар, нацеленный в голову парня, зажав дубину между топорами, резко повернул их и вырвал дубину из рук дикарки. Плюясь и рыча, она попыталась укусить покрытого шрамами воина, полыхая взглядом, полным ненависти, и бешено брызжа слюной.

Он вырубил ее ударом головы в лицо.

– Бешеная манда, – пробормотал Джерек, когда дикарка шмякнулась в лужу, подняв тучу брызг.

Кейн перешагнул через нее. Женщина была еще жива, судя по тому, как поднимались и опускались ее обвислые груди. Но все остальные были мертвее мертвого.

– Кейн. Ты в порядке? – На лице Джерека было какое–то странное выражение. Вроде как он чем–то обеспокоен.

– В порядке, – солгал старый воин. Боль в груди прошла, но теперь у него кружилась голова, и ему нужно было бы прилечь.

Они немного постояли молча.

– Лошадь Брика удрала, – сказал в конце концов Джерек.

Кейн кивнул. Головокружение постепенно проходило.

– Он может ехать со мной. – Бродар медленно поплелся к своей кобыле.

Животное терпеливо ждало, побоище его не встревожило. Джерек пошел за своим жеребцом, который пугливо вскидывал голову.

Брик переминался с ноги на ногу, судя по его зеленым глазам, парня что–то мучало. «Вероятно, он убил человека впервые», – подумал Кейн и печально покачал головой. Каждому рано или поздно приходится столкнуться с суровыми реалиями действительности. Поколебавшись, он мягко положил руку на плечо Брику.

– Парень.

Юный бандит моргнул.

– Да?

– Я бы не отказался от помощи, чтобы вытащить меч из тела.

Был еще день, когда проливной дождь наконец прекратился, к всеобщему облегчению. Лошадиные копыта вздымали тучи брызг, но всадники не решались замедлить ход. Им хотелось потерять из виду холмы до наступления ночи.

Порез над глазом Кейна в конце концов перестал кровоточить, но саднил страшно. За его спиной молча сидел Брик. На голове у него выросла шишка величиной с яйцо. С учетом полученных травм и под угрозой нападения дикарей в любой момент ни у кого не было особого желания разговаривать.

Ситуация изменилась, когда Брик заметил что–то на востоке.

– Твой дядя? – спросил Кейн. Его глаза видели всего лишь размытое пятно, но внезапная перемена выражения лица мальчишки сказала сама за себя.

Брик усмехнулся:

– Я знал, что он меня не бросит.

– Я в этом не сомневался. Но помни, у нас с тобой сделка.

Юнец бросил на него укоризненный взгляд.

– Я сдержу свое слово.

– Я так и думал. В противном случае я бы не отдал тебе твой лук.

– Я… я никогда не убивал никого прежде.

Кейн кивнул. Он этого ожидал.

– Ты сделал то, что должен был сделать, – сказал он спокойно. Те дикари не оставили нам выбора. Есть много сомнительных причин для убийства, но самозащита никогда не входила в их число. Надеюсь, тебе никогда не придется узнать о других.

– А сколько людей убил ты?

Кейн устремил взгляд вдаль.

– Я стараюсь об этом не думать.

Некоторое время они ехали молча, Джерек скакал немного впереди. Темнеющее небо было ясным, как водная гладь озера. Завтра должен быть хороший денек.

– Надеюсь, ты найдешь их. Жену и сына, имею в виду.

Удивленный, Кейн бросил взгляд на Брика. Его лицо было задумчивым. Вероятно, он вспоминал о своей семье.

– Я тоже надеюсь, – ответил Кейн. – А у тебя есть мать или отец?

– Нет. Они оба мертвы.

– Жаль это слышать.

– Их убили, – добавил Брик. – Во время Объединительной войны, когда Асандер объединил все Бесплодные земли под своим знаменем. Я был еще совсем малышом. Меня вырастил дядя Гластон.

– Никогда не встречал бандита, подобного твоему дяде.

Лицо Брика оживилось, и Кейн не удержался от улыбки, поняв, что сейчас услышит историю. Магнар когда–то тоже был таким. Он выбегал, чтобы поприветствовать отца, с глазами, сияющими от возбуждения, горя от нетерпения рассказать обо всех проделках, обо всем, что они совершили вместе с другими мальчишками втайне от матерей. Кейн вспомнил и ту минуту, когда сын перестал поверять ему свои секреты. Замолкал всякий раз, как отец входил в комнату. Его улыбка угасла.

– Ты можешь этому не поверить, – начал Брик полным воодушевления юношеским голосом, – но мои дальние родственники были аристократами из Королевского Порта.

– Королевского Порта?

– Столицы Андарра. Это было самое могущественное королевство на севере. Ну, не считая Маль–Торрада.

– Андарр – под водой, на глубине двадцати футов. И так было в течение последних пятисот лет.

– Не все погибли, когда море затопило землю. Мои предки выбрались и помогли заселить Ничейные земли.

– Да?

– Они вкладывали деньги, когда строился Эммеринг. Но после того, как он был построен, поселенцы изгнали их из города.

Кейн хмыкнул, поощряя юного бандита к продолжению. Подняв руку, он заслонил глаза от солнца. Мальчишкиного дяди не было и в помине.