Текст книги "Меч Севера"

Автор книги: Люк Скалл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 32 страниц)

Моника поправила очки.

– Сейчас – уже не столь яркая, это верно. Королевства охвачены войнами. Банды наемников скитаются по Раздробленным государствам, сражаясь за любого фальшивого повелителя, обладающего золотом, чтобы оплатить их услуги. Я бежала на север, чтобы избавиться от всего этого.

– Ты бежала именно сюда? Думаю, трава всегда зеленее издали. Как давно ты в городе?

– Два года. Ты хочешь заказать вино?

«Вот дерьмо. Идиот». Он забыл о вине.

– Выбирай, – галантно предложил он. – Я заплачу.

– Думаешь, я не смогу себе этого позволить?

– Э–э–э…

«Вот дерьмо. Надо же так!»

Моника улыбнулась, и губы ее изогнулись так, что Полумага охватила буря разнообразных чувств.

– Я просто шучу, глупенький!

– А… – Эремул вытер нот со лба и выдавил из себя улыбку. – Извини. Сегодня был насыщенный день, и я не очень хорошо спал последнее время.

– Всем нам нужен сон для красоты, верно?

– Такие люди, как я, не спят для красоты.

Подошел халдей, и Моника заказала бутылку вина.

– Лучшее вино в Тарбонне, – сказала она со счастливым видом. – Произведено в самой столице. Мужчины умирали, защищая виноградники Кархейна.

– Здесь мужчины умирали за меньшее.

Моника смутилась, словно сказала что–то не то. Эремул снова проклял себя.

«И почему я не могу разговаривать с женщинами? Что же это со мной не так? Давай, налаживай беседу. О чем–нибудь таком, чтобы не показаться ни придурком, ни полным дебилом».

– У меня есть собака, – сказал он. «Вот дерьмо!»

– В самом деле? Я люблю животных!

– Правда?

– Да. Особенно лошадей. Я скоро отправлюсь верхом в Западные Скалы, на выставку цветов. Может, поедешь со мной?

– Я… а… – «Я не могу сидеть на чертовой лошади», – с горечью подумал он, но вслух произнес: – С удовольствием.

– Прекрасно! Поедим? От этих разговоров я проголодалась.

Они собирались уже сделать заказ, когда от дверей неожиданно донесся какой–то шум. В помещение нетвердой походкой вошли мужчина и женщина, за ними тащились двое детей. Все четверо выглядели полуистощенными от голода. Дети жадно уставились на тарелки с едой, в их лихорадочно блестящих глазах горело отчаяние.

– Пожалуйста! – стал умолять отец. – Нам нужна еда! Все что угодно! Просто объедки, если вы можете их отдать. Я прошу вас.

– Если у тебя нет денег, то выметайся! – Халдей подлетел к мужчине и затряс кулаком перед его лицом.

– Но мои дети умирают! Пожалуйста…

– Убирайся! Вон отсюда, крысиное отродье! И забирай с собой своих выродков. Сейчас же, пока я не вызвал Стражу!

Дрожа и волоча за собой рыдающую жену, мужчина вышел из таверны. Дети следовали за ними как привязанные.

Халдей вернулся к столику, за которым сидели Эремул и Моника, и печально покачал головой.

– Мои извинения. Некоторые люди думают, что мир должен обеспечить их существование. Они, кажется, не осознают, что все мы тут на равных. – Он с отвращением стряхнул воображаемую пылинку со своей расшитой золотом куртки. – А теперь – что вам принести?

– Суп, – проронил Эремул.

Губы халдея неодобрительно скривились.

– А вам, мадам?

– Суп, – сказала Моника. – Самый дешевый.

Халдей бросился от них прочь, бубня себе под нос что–то про крысиное отродье, и Эремул взял на заметку проверить свой суп, когда его принесут. Он сомневался, что этот человек осмелится плюнуть в пищу единственного выжившего в городе чародея, но, если он это сделает, неприятности его ждут поистине чудовищные.

К счастью для всех, кого это затрагивало, их суп, когда его доставили, как оказалось, не содержал телесных жидкостей. Покончив со своими тарелками, они решили прогуляться или, в случае Эремула, прокатиться. Погрузившись в беседу, они ненароком наткнулись на семью, которая до этого попрошайничала в «Розе и скипетре». Дети тупо смотрели куда–то в пространство, в то время как их родители выковыривали испорченную пищу из куч зловонных отбросов на обочине дороги.

Полумаг опустил руку в карман. Он достал золотой шпиль, на который собирался угоститься вместе с Моникой обедом из трех блюд, и отдал его отцу семейства, который никак не мог поверить в происходящее. Эремул также настойчиво рекомендовал ему подписать Контракт Первопроходца после того, как он и его семья насытятся.

Солнце уже село, и Эремул приготовился попрощаться с Моникой. Он уже примирился с тем, что это свидание оказалось полной катастрофой.

«Я попытался, – жалобно подумал он. – По крайней мере, я попытался».

Но, прежде чем уйти, Моника поцеловала его в щеку и пожелала доброй ночи, сказав, что с нетерпением ждет новой встречи.

РАНЫ, НАНЕСЕННЫЕ ВОЙНОЙ

Над Сердечным Камнем зазвучал рог. Илландрис ускорила шаг, поспешая по истрескавшимся от летней жары грунтовым дорогам. От ее сапожек поднималась пыль, вызывая желание чихнуть. Ее то и дело толкали воины, которые направлялись к Великой Резиденции. Когда Илландрис торопливо проходила мимо огромного здания, то заметила короля, который расхаживал там взад и вперед, в то время как защитники города собирались на большой площади. Шестеро стояли рядом на страже.

На улицах давно уже не было видно ни женщин, ни детей, те, кто не принимал участие в обороне столицы, скрылись в домах. Когда дело доходило до схватки, женщины не раз показывали в прошлом, что могут взять в руки оружие и сражаться так же яростно, как и мужчины. Просто не ясно, на чью сторону они бы встали.

– Сестра!

Женский голос окликнул Илландрис, когда она проходила мимо булочной, которую старая Мать Марта держала долгие годы. Может, Марта и была необъятной толстухой, но она добрая женщина и частенько раздавала булочки городским найденышам.

Обернувшись, Илландрис увидела спешившую к ней Рану, владелицу аптечной лавки, стоящей напротив булочной. Она старший член круга Сердечного Камня, женщина средних лет с суровым лицом, а ее товары, как говорили, уступают по качеству тем, что продает на противоположном конце города Балда, несмотря на то что у конкурентки не имеется ни капли магии.

– Иди со мной, – сказала Рана. Это был скорее приказ, нежели предложение. Другие чародейки всегда недолюбливали Илландрис, и открытая враждебность Шранри отнюдь не способствовала улучшению отношений девушки с остальными членами круга.

Они продолжили путь к северным воротам вместе, шагая в молчании. Снова зазвучал рог, призывая к оружию. По дороге шла колонна воинов, многим из них уже за сорок, и вид у них был несчастный, похоже, они думали, что не переживут этот день. Новости уже широко разошлись. Шаман собирался потребовать назад свое владение, и на сей раз здесь нет Герольда, чтобы противостоять ему.

Вскоре после захвата Сердечного Камня Кразка устроил показательную расправу над стариками, которые отказались признать его своим новым королем. Две чародейки зажали носы, проходя мимо виселиц, возведенных в центре города. За несколько недель насекомые и питающиеся падалью голодные птицы обглодали висевшие на них трупы начисто, почти до костей, и запах был не столь жуткий, как опасалась Илландрис. Тем не менее одного взгляда на кишки, свисающие над полу– съеденными гениталиями, оказалось достаточно, чтобы ее вновь затрясло.

Проявив неожиданное сочувствие, Рана подхватила Илландрис под руку и повела ее боковой улицей, чтобы избежать самого отвратительного зрелища.

– Скоро станет лучше, – сказала женщина, хотя в ее голосе не было убежденности. – Шранри верит, что наш народ – на пороге величия.

– Величия? – повторила Илландрис, стараясь, чтобы в ее голосе прозвучало уважение, а не недоверие.

– Наш новый король поведет нас к той награде, что всегда предназначалась нам. Низины – даже в этот Век Разрушения – истинный рай. Ни одному горцу больше не придется голодать, когда мы объявим их своими.

– Король якшается с демонами! Демонами, Рана, – той угрозой, от которой наши мужчины уберегали нас веками, отдавая взамен свои жизни. А теперь они здесь, прямо за нашими стенами.

Рана встревожилась.

– Низины обширны. Они огромны и полны глупцов, которые разнежились и обленились. Пусть они страдают, как страдали мы. Мы благословенны – наши мужчины непобедимы в бою, наши женщины мудры и сильны своим даром магии. Мы найдем свое истинное место в этом мире. Место, которого мы заслуживаем. Демоны – это средство достижения цели. Сам король говорит так.

Илландрис слушала молча. Несколько месяцев назад аргументы Раны имели бы некоторый смысл. Ей так хотелось сделать все что угодно, чтобы получить то, что, как она чувствовала, ей причиталось. Манипулировать кем угодно. Предать кого угодно.

Теперь же она произнесла:

– Король приносит детей в жертву Герольду.

Рана вздрогнула и больше ничего не сказала.

Обойдя виселицы, они прошли мимо воронки в земле размером с таверну, которая осталась после того, как в ходе титанической схватки Шамана с Герольдом была снесена дюжина домов. Лорд–маг и огромный крылатый демон сцепились в небесах прямо за городом и стремительно, вихрем понеслись к земле: клубок когтей, терзающих плоть, и бугристых мышц. Шаман – словно размытое бронзовое пятно под гигантской, черной, как полночь, тушей Герольда. Сначала казалось, что Шаман сильнее: он размахивал телом демона, как одеялом когда его выбивают. Однако потом он стал замедляться. Когтистые лапы демона оставили в его теле глубокие борозды, жуткие кровавые раны. От таких скончался бы любой смертный. Лишь стремительная атака Собратьев, которые перенесли Шамана в безопасное место, спасла его в последнюю минуту. Многие Превращенные погибли во время отступления, защищая хозяина ценой собственной жизни – крылатая тварь разрывала их на мелкие клочки.

Если шквал казней, которые устроил Кразка после захвата власти, приглушил разговоры о сопротивлении, то эта демонстрация беспощадного могущества Герольда прекратила их окончательно.

Шранри ожидала их у северных ворот. Половина великого Королевского круга уже находилась там с ней. Она выглядела несколько разочарованной, когда к ним присоединилась Илландрис, но быстро оправилась.

– На этот раз ты вовремя. Возможно, недавний урок, который я тебе преподала, в конце концов усвоен? Молюсь, чтобы это было именно так. – Голос Шранри был приторным, фальшивым, как показные чувства шлюхи. – Займи свое место. Теперь мы будем ждать.

Илландрис сделала реверанс, изо всех сил стараясь выглядеть почтительной. «Не давай ей повода сомневаться в тебе. Действуй, как подвергнутый наказанию ребенок. Она слишком надменна, чтобы заподозрить что–то». Ее рука внезапно задрожала, но она, сделав над собой огромное усилие, успокоилась. В конце концов, страх – это всего лишь чувство неуверенности перед неведомым. А в отношении одного, особенного аспекта ее плана не было никакой неуверенности.

Что бы ни случилось в течение нескольких последующих часов, до завтра она не доживет.

Наступил полдень, когда Шаман наконец прибыл к воротам. Собратья были передовым отрядом его великой армии, хаотичное сборище зверей, бесконечно преданных своему господину. Бок о бок шли кровные враги: гигантские медведи маршировали плечом к плечу с поджарыми серыми волками, горные коты ступали рядом с огромными белыми лосями, формируя шеренги смертоносных рогов, зубов и когтей. Несмотря на то что внешне они выглядели дикими зверями, Собратья двигались целенаправленно и сплоченно, что отличало их от настоящих животных.

Некогда Собратья были мужчинами, одаренными искрой магии. В их жизни наступала минута, когда они начинали испытывать необоримое желание превратиться, стать единым целым с животным–хозяином. Найдя подходящего зверя, они подвергались ритуалу Шамана и соединяли свой разум с телом животного. Многие Собратья помогали защищать Приграничье. Пусть и немногочисленные, они не поддавались демоническому страху. Без их поддержки армия, ведущая последний месяц осаду Королевского предела, ни за что не оказалась бы у стен Сердечного Камня.

За Собратьями шло войско Карна Кровавого Кулака. Армия Карна насчитывала более десяти тысяч воинов – вдвое больше, чем собрал Сердечный Камень. Вскоре прибудет армия Черного предела и еще больше усилит войско Шамана. Переход Мейса на другую сторону нанес существенный удар по планам Кразки. Еще неясно, что в этой связи предпримет Король–Мясник. Пока у него имелись более срочные заботы. Воины Западного предела в конце концов остановились на безопасном расстоянии и выстроились вне зоны действия королевского круга и магии, которой чародейки могли попытаться воспользоваться.

Громкий звук рога возвестил о прибытии Кразки и его окружения. Они приближались по широкой грунтовой дороге, которая вела из центра города, и многочисленные ряды защитников Сердечного Камня расступились, пропуская их. Король уверенно шел крупным шагом, за его спиной развевалась белая мантия.

Подойдя к северным воротам, Король–Мясник махнул рукой одному из Шестерых – здоровенному типу с нелепым медвежьим черепом на голове. Несмотря на рост, Илландрис не считала его самым страшным из воинов, охранявших короля. Сэр Мередит, покрытый броней, – вот от кого у нее ползли мурашки по телу. Поджарый воин с луком выглядел так, будто готов с живого человека кожу содрать просто ради развлечения. А что до северянина с налитыми кровью глазами, Вулгрета, то с ним что–то было не так. Норн в этой компании был явно не на месте.

– Открой ворота, – приказал Кратка. Огромный воин с черепом медведя без посторонней помощи поднял бревно, которое запирало ворота, и бросил его на землю с громким стуком. Наверху парил орел, которому придало смелости отсутствие Герольда. Конечно, тут не простое совпадение, должно быть, это один из Собратьев либо птица, связанная с душой воина, ведет разведку в интересах сил Шамана. Кразка мог бы велеть своим чародейкам убрать его с глаз долой, но вместо этого он устроил целый спектакль, приводя в порядок свою мантию и поправляя пояс с мечом. Кивнув гвардейцам, которые тут же пристроились за ним, Кразка толчком открыл ворота и вышел навстречу вражескому войску.

Сердце Илландрис заколотилось в груди. Ее не посвятили в детали плана Кразки. Она сомневалась, чтобы их знала и какая–либо из чародеек, даже Шранри. Ей было лишь известно, что, когда король выйдет, чтобы бросить вызов Шаману, ей вместе с сестрами надлежит последовать за ним. Затем они будут ожидать и ничего больше не делать. До получения сигнала.

Когда Кразка приблизился, Собратья зарычали и затопали, но не атаковали. Король остановился на расстоянии броска камнем от стаи животных и поднял руку в перчатке.

– Я буду говорить с Шаманом, – прогремел он. – Давайте–ка посмотрим, достанет ли смелости у этого старикана с лицом–картошкой решить это один на один. Только он и я. Никому больше не нужно умирать.

Неожиданно для нее самой это произвело впечатление на Илландрис. Как ни ненавидела она этого маньяка, приносящего в жертву детей, девушка была вынуждена признать, что у Кразки – стальные яйца.

Последовало недолгое замешательство среди Собратьев. Минутой позже они раздались в стороны, и вперед вылетел лорд– маг, само воплощение гнева и ярости.

Несмотря на громадные уродливые шрамы, оставшиеся после сражения с Герольдом, Шаман выглядел очень внушительно. Как всегда, он был обнажен выше пояса, что позволяло детально рассмотреть его мощный мускулистый торс. Синие ледяные глаза лорда–мага были полны холодной ярости.

– Шарлатан! – прогремел он, и его голос был подобен гигантскому айсбергу, двигающемуся по Замерзшему морю за Синим пределом. – Ты осмелился занять место законного короля! Ты осмелился вступить в сделку с демонами, позволяя им беспрепятственно проникать в мои земли! Ты осмелился бросить вызов мне!

– Шарлатан? – фыркнул Кразка. – Забавно слышать это от тебя. Герольд кое–что рассказал мне, видишь ли. Ты – не из наших. И никогда нашим не был. Ты пришел сюда из Низин, удрав, как раненый пес, после того как твою женщину сожгли заживо. Ты украл магию с небес и использовал, чтобы сделать себя богом. Что ж, ты – никакой не бог.

Шаман оскалил зубы.

– Я не претендую на божественность. Но сильный правит слабыми. Так было всегда. Я оберегаю эту землю от того, что находится под хребтом.

– То, что находится под хребтом, – это благоприятная возможность. Ты держал нас здесь, в этом северном уголке, заставляя поклоняться твоей потной заднице, в то время как зимы становились все суровее, а еды – все меньше. Вот в чем была суть дела в Берегунде, не так ли? Я убивал ради тебя там и в Северном пределе. Они нарушили Договор, и ты стер их с лица земли. У меня с этим нет проблем.

Кразка сделал шаг вперед и молниеносным движением извлек свой меч, сотворенный из абиссума. Серый металл, казалось, запульсировал, словно ему не терпелось испробовать плоти бессмертного.

– С чем у меня есть проблемы, так это с лицемерами. Ты слишком труслив для того, чтобы рискнуть пойти войной на равных тебе в Низинах, вот в чем правда. Да, возможно, ты – волк по сравнению с людьми, которые не вкусили щедрого дара богов. Но слабейшие волки – они все же подчиненные в стае.

Шаман сжал огромные кулаки, и в его голосе прогремела чудовищная ярость:

– Хватит болтовни, червь! Я принимаю твой вызов. Самайя, покажись!

Воздух возле лорда–мага зашевелился. Одна за другой из него возникали чародейки, которые скрывались за Шаманом под заклятьем невидимости. Илландрис тихо ахнула и, бросив взгляд на Шранри, увидела, что та дернулась от изумления.

Предводительница круга Западного предела Самайя была грациозна, в отличие от пухлой Шранри.

– Я жду твоего приказа, – сказала она сдержанно, хотя в ее взгляде отразилось волнение, вызванное таким поворотом событий, – словно был неожиданно изменен тщательно разработанный план.

– Никому не позволяй вмешиваться в этот поединок, – пророкотал голос Шамана. – Мы сразимся в соответствии с Кодексом. Пусть победитель получит то, что пожелает. Проигравшего ждет только смерть.

Две группы чародеек образовали кольцо вокруг лорда–мага и короля. Женщины из кругов Шранри и Самайи стояли друг напротив друга. Собратья ожидали в сотне ярдов позади, войско Западного предела – на полмили дальше. Оглянувшись, Илландрис увидела, что защитники города собрались возле стен. Ни на лицах городских ветеранов, ни у воинов подкрепления из Озерного предела не было заметно жажды сражения.

Илландрис чувствовала, как тяжело бьется в груди сердце. Ее сестры, казалось, были так же взволнованы. Лицо Раны приобрело нездоровую бледность, Эстер обкусала ногти до самого мяса, и даже физиономия Шранри заблестела от свежего пота.

А вот Шестеро, похоже, гораздо спокойнее. Они стояли сразу за кругом женщин, с оружием в ножнах, руки – на поясах. На лице сэра Мередита читалось пренебрежение, его глаза с тяжелыми веками были наполнены презрением, словно противостояние, которое вот–вот начнется, оскорбляло его чувство собственного достоинства.

И тут Илландрис перестала обращать внимание на железного человека. Захрипев, Шаман бросился на Кразку, намереваясь сокрушить самозванца могучими кулаками.

Король–Мясник увернулся в последнее мгновение, и громадный лорд–маг поймал лишь воздух.

– Ха. – Шаман сосредоточился и, неожиданно взвившись в небо, тут же камнем рухнул вниз и врезался в землю в том месте, где Кразка стоял всего лишь секунду назад. Перекатившись, король вскочил на ноги с изяществом кошки и ответил ослепительной комбинацией ударов, которая наверняка ошеломила бы даже самых искусных фехтовальщиков.

Шаман поймал его клинок между ладоней.

Шрамы на его груди тут же стали расходиться. Его мышцы заметно ослабли, а нестареющее лицо покрылось морщинами.

Захрипев, Шаман вырвал клинок из рук Кразки и отшвырнул его в сторону.

– Абиссум, – прорычал лорд–маг. – Демоническая сталь. Думаешь, я глупец? – Кровоточащие шрамы на его теле задымились и вновь стали срастаться. Его лицо изменилось и восстановило свою моложавость, а торс опять обрел прежний вид.

Кразка попятился.

– Давай! – рявкнул он.

Илландрис ощутила внезапный толчок, когда предводительница королевского круга обратилась к магии своих сестер, требуя, чтобы они уступили ее. Чародейки сделали, как было приказано, и влили свою объединенную силу в коренастую низенькую женщину, воздевшую руки к небесам.

Илландрис вызвала свою силу и ощутила знакомое покалывающее возбуждение, когда магия потекла по жилам. Она открылась Шранри и отдала столько магии, сколько посмела. Однако кое–что она придержала, отказавшись уступить крошечную ниточку.

Пронзительно крича, в экстазе от бушующего в ней магического вихря, Шранри сотворила наконец великое заклинание, что и планировали она с королем. Она направила палец на лорда–мага. Шамана встряхнуло, и затем он внезапно застыл на месте, утратив способность двигаться под воздействием чудовищной энергии, изливающейся из предводительницы Королевского круга.

К тому времени, как чародейки из Западного предела осознали: что–то неладно, Шестеро уже оказались среди них. Мечи и топоры вонзились в их плоть, и кровь взметнулась красными фонтанами брызг. Чародейки пытались применить собственную магию, чтобы защититься, но сотворенные ими заклинания замирали, поглощенные кольцами из абиссума, которые были у королевских гвардейцев на пальцах, под перчатками.

Самые быстрые из Собратьев преодолели уже половину расстояния до этого побоища, когда на их пути неожиданно возникла дюжина мерцающих демонов. Монстры прятались в туннелях, что Кразка велел прорыть к северу от города. Десять футов земли, отделявших место их засады от поверхности, не были преградой для этих существ, которые подчиняли себе законы мироздания так же легко, как гончар – глину.

Подобрав свой меч, Кразка подошел к обездвиженному лорду–магу.

– Мне понадобилось двадцать лет, чтобы подойти к этому моменту, – задумчиво проговорил одноглазый король. Нeплохо для потомка шлюхи, которого бросили умирать в выгребной яме. Ты ведь понятия не имеешь, чего стоит выбраться из такой ямы и дотянуться до звезд. Быть может, когда–то ты знал это. Но забыл.

Воздев свой клинок из демонической стали, Кразка изготовился для смертельного удара.

– Видишь ли, нет никаких правил. Никакого Кодекса. Есть только сила желаний человека и то, что он готов сделать, дабы они осуществились. Я – я хочу весь мир… и я готов сделать все что угодно и убить кого угодно – мужчину, женщину или ребенка, – чтобы его получить.

…убить, кого угодно – мужчину, женщину или ребенка, – чтобы его получить.

Илландрис нашла наконец в себе мужество.

Она ухватилась за тоненькую ниточку магии, которую утаила от Шранри. Лицо предводительницы круга застыло в напряжении полной сосредоточенности, вены на лбу пульсировали, пот градом катился по щекам. Даже объединив магию всего круга, Шранри должна была полностью сосредоточиться, чтобы удерживать Шамана иод своим заклятием. О том, что кто– нибудь осмелится на предательство, она и не думала. Шранри была слишком высокомерна, чтобы допустить такую возможность.

Магию круга использовали только чародейки Высоких Клыков. Предводительница круга могла привлекать магию своих сестер, но это требовало также доверия, ибо там, где участница круга могла давать, она могла также и брать. На практике это было неслыханно. Чародейка, которая посмела бы похитить силу круга у его предводительницы, была бы казнена на месте.

Илландрис, однако, уже примирилась со смертью.

Она распахнулась, как цветок под солнцем, и, захватив магию, стала вытягивать ее из Шранри. Глаза предводительницы округлились, она вышла из состояния полной сосредоточенности, секундой позже испустив негодующий вопль.

Меч Кразки обрушился вниз…

…и не попал в цель, поскольку Шаман внезапно ощутил свободу от невидимых цепей. Он нанес лжекоролю молниеносный, неуловимый для взгляда удар, и, хотя Кразке удалось несколько уклониться, избежав отчасти всей сокрушительной силы удара, кулак лорда–мага скользнул по лицу самозванца и подбросил его вверх.

Хрипло выдохнув, Илландрис позволила украденной магии рассеяться без вреда. Все кончено. Она не обращала внимания ни на беспорядочные крики сестер, ни на визгливые проклятья Шранри. Довольно скоро она осознает, что произошло, но тогда будет слишком поздно.

Девушка смотрела, как Шаман идет, чтобы покончить с поверженным королем. Кразка валялся на земле, его лицо превратилось в кровавое месиво. Казалось, он что–то ищет в своей мантии, но ему уже ничто не поможет против этого безжалостного бессмертного, ничто не сможет причинить вреда этому полубогу…

Бах!

Это было как удар грома, так громко, что у нее зазвенело в ушах, и она упала на колени.

Шаман опустил взгляд на свою грудь, и его грубоватое лицо в изумлении сморщилось. Прямо под левым соском у него появилось маленькое отверстие. В наступившей вслед за взрывом тишине было слышно, как застучали по траве капельки его крови.

Кразка, перед обезображенным лицом которого клубился густой дым, сжимал в руке напротив лорда–мага странное цилиндрическое устройство, которое Илландрис заметила впервые на холме к западу от города.

Внезапно Шаман зашатался. Он стал менять обличье, покрываясь перьями, отчаянно стремясь принять облик ворона, чтобы спастись. Не завершив превращения, он все же смог подпрыгнуть и поплыл в воздухе, двигаясь судорожными рывками, поливая дождем алых капель Собратьев и мерцающих демонов, сцепившихся в отчаянной схватке внизу. Пролетев несколько сотен ярдов, Шаман завис на мгновение в воздухе и – камнем рухнул вниз.

Кразке удалось подняться на ноги. Он побрел к чародейкам, шатаясь, как пьяный, с мечом в одной руке и еще дымящимся металлическим цилиндром – в другой. Илландрис передернуло, когда она увидела, как жутко изуродовано его лицо: щека разодрана, правое ухо болтается где–то сбоку.

Король приставил клинок к горлу Шранри.

– Какого… хрена? – прорычал он, брызгая кровавой слюной.

Шранри указала трясущимся пальцем на Илландрис и пронзительно завизжала:

– Это была та двуличная шлюха! Она разорвала круг!

Илландрис думала, что уже примирилась с тем, что умрет, но, когда мертвый глаз короля уставился на нее, она ощутила в ногах и руках знакомые подергивания.

Кразка убрал металлическое устройство в свою мантию и потащился к ней, при этом казалось, что он вот–вот рухнет наземь. С разодранным справа лицом он выглядел еще более зловещим, чем всегда, и таким же нелепым, как демон с хребта Дьявола. Она вздрогнула, когда он обхватил ее рукой за плечи.

Прямо перед ними Шестеро закончили избиение чародеек Западного предела. Землю усеяли изрубленные тела, груды переплетенных конечностей и окровавленных волос и внутренностей. Кразка свистнул, и гвардейцы, взмокшие от своей жестокой работы, с оружием, устилающим землю алыми каплями, подошли к нему.

Йорн встретился глазами с Илландрис. И такой стыд был написан на его лице, что девушка разрыдалась бы, не будь она столь напугана.

Кразка указал на север, где Собратья и мерцающие демоны сцепились в смертоносной схватке.

– Обрушь на них огонь, – приказал он Шранри. – Я хочу видеть, как они горят.

– Мой король… а что насчет Шамана? Если он вернется…

– С Шаманом покончено. В его теле застрял кусок абиссума. Браксус знает свое дело.

– А как ты поступишь с ней? – Сомнений в том, кого имеет в виду Шранри, ни у кого не было.

Кразка убрал руку с плеч Илландрис.

– Можешь считать меня мягким, но я всегда питал слабость к хорошеньким женщинам.

И тут к ней вернулась надежда. Быть может, король намерен сделать ее наложницей. От этой мысли ее затошнило, но, по крайней мере, не придется умирать. Все, что угодно, только не смерть.

Она не заметила движения его руки. Только сталь блеснула в уголке ее глаза. А потом она оказалась стоящей на коленях, инстинктивно подняв руки к лицу и ощутив, как их заливает теплом ее крови. Так много крови. Мгновением позже боль поразила ее страшным ударом молота.

– К счастью для меня, ты теперь уже не такая хорошенькая, – прошипел Кразка, хотя она едва расслышала его слова за своими криками.